Лилия Альшер
Сердце маяка
В Риолисе, сонном городке на берегу холодного и солёного моря, где кажется, ничего не происходит, стоит старый маяк. Его обшарпанные стены хранят множество историй, и одна из них – немного грустная, красивая и, разумеется, счастливая. О Диане, дочери последней ундины, для которой маяк стал домом. А ещё путеводной звездой для её любви.
#магический_реализм #страсть_и_нежность #городское_фэнтези #страсть_в_зимнюю_ночь
Диана стояла на узкой террасе, построенной вокруг маяка, и щурилась от яркого солнца. Вокруг простирался заснеженный берег, солёные волны лизали обледенелые камни внизу. С шумом накатывали одна за одной и разбивались брызгами. Блики света горели на волнах и в каплях воды, искрились на снегу. Девушка убрала за ухо прядь светлых длинных волос, но набежавший ветер снова шаловливо бросил их на лицо. У воды всегда ветрено и холодно, но зимой это ощущается особенно остро. Диана поёжилась и спрятала улыбку в пушистый воротник куртки, большая чашка кофе со сливками, пристроенная на крашеном поручне, обжигала пальцы, но грозила быстро остыть. Море шумело, море звало к себе, обещая все ракушки со дна, все секреты, всё золото затонувших кораблей. Шептало, умоляло, искушало. Не сейчас, отвечала она мысленно, не сейчас, но может быть, именно сегодня.
Её мать всегда говорила, что таких, как они, уже не осталось. А может, они просто перестали слышать море. Или прячутся, как и она, на самом виду, среди людей?
Шум подъезжающей машины отвлёк от размышлений, голос моря смолк. Диана оставила чашку на поручне и сбежала по ступеням на расчищенный пятачок у дверей. Напротив её маленького домика, утопавшего сейчас в синей тени маяка, уже стоял почтовый грузовичок, в недрах кузова копался немолодой мужчина в синей униформе и что-то напевал себе под нос. Она подошла ближе и снова поёжилась от холода.
- Добрый день!
- А-а, Диана! Привет! – курьер, Томас, выглянул из-за дверцы и широко улыбнулся. – А я тут тебе с большой земли посылку привёз. – Он с усилием выгрузил на снег два мешка каменной соли. – Ох, и неужели тебе нашей мало? Живёшь у моря, знай, черпай. Считай, можно сразу суп варить.
Она вежливо рассмеялась и открыла дверь, чтобы он занёс мешки.
- В следующий раз обязательно попробую. А вы, кстати, потом в город?
- В город, в город. Напоследок тебя оставил, уж извини, путь-то не ближний. Ну, и… Если спину прихватит, за выходной отлежусь.
В глубине души шевельнулся лёгкий стыд, и Диана отошла от двери.
Курьер с эханьем водрузил на плечо первый мешок и спорой походкой внёс на белое крыльцо и в коридорчик, сухой и холодный. Свет сюда попадал только от яркого прямоугольника дверного проёма, разгонял мрак и выхватывал из него початый мешок соли, пучки сушёных трав, какие-то коробки, бочку с бензином, полки с запасом лампочек и прочих хозяйственных вещиц. Мужчина поставил груз рядом с полупустым мешком и вернулся к машине за вторым.
- Может, чаю хотите?
- Чаю? Да не, спасибо, чаем жена дома измучила. Лучше кофейку налей, если не жалко. Вот сюда, - он метнулся к водительской двери, вытащил термос и вылил из него остатки чая в снег. Янтарная жидкость искрилась в холодном и ярком свете солнца, пар кольцами растворялся в ледяном воздухе. Опустошив сосуд, протянул девушке. – А то хорошего кофе уже несколько дней не пил. Жена говорит, вредно, давление у неё. Вот, представляешь, Диана, давление у неё, а кофе нельзя мне. Никакой справедливости.
Последние слова он выдохнул, взгромождая на спину мешок соли. Диана забрала термос и ушла в сонное тепло дома, пока почтальон аккуратно ставил поклажу в коридоре. Кухня полнилась запахами корицы, ванили, кофе и травяного крепкого чая, на стене тихо тикали часы. Диана расстегнула куртку, отставила термос и заглянула в кофейник. Из кофе там оставалась только гуща. Девушка обернулась через плечо, убеждаясь, что её никто не видит, сполоснула кофейник и залила свежей водой. Потом насыпала молотого кофе и сжала стеклянные бока ладонями. Пальцы заколола зарождающаяся магия, такая чуждая этому обычному месту. Вода мгновенно вскипела, окрашиваясь тёмно-шоколадными, ароматными разводами. Девушка процедила кофе в термос и повернулась как раз, когда Томас постучал костяшками о косяк и вошёл в уютную кухню.
- Ох, спасибо, - сказал он, принимая из её рук тяжёлый сосуд.
- А в город меня не подкинете? У меня машина в ремонте, не хотелось бы питаться одной солью весь месяц.
- Подкину, отчего не подкинуть?
Он открутил крышку, с видимым удовольствием принюхался и налил себе тёмного и крепкого до густоты напитка.
- Давайте, хоть чашку дам? Или печенье.
- Нет, не надо, так пойдёт, - мужчина даже зажмурился, делая первый обжигающий глоток. Диана сложила на груди руки и прислонилась спиной к кухонному столу. – Свежайший! Будто меня ждал. Ну, что, готова ехать?
- Да, только сумку возьму.
- Я в машине подожду, - он повернулся к выходу.
Когда Диана спустилась с крыльца, на ходу застёгивая пуховик, Томас допивал вторую чашку кофе.
- Вкусно, не могу остановиться, - немного смущённо признался мужчина, машина с рычанием покатилась по снежной широкой колее к далёкому городу. - Так зачем тебе столько соли? Считай, каждый месяц по два мешка заказываешь.
Диана мягко улыбнулась:
- Море солю.
Томас заливисто засмеялся. Но не признаваться же ему, что время от времени ей нужно принимать солёную ванну, освежить капризные чешуйки, вернуть им цвет... Когда долго не обращаешься, они тускнеют и истончаются. Да, море было совсем близко, а город – далеко, но и днём и ночью по волнам скользило множество рыбацких лодок, а летом – ещё и частных яхт. Беспечность могла дорого обойтись, слишком опасно было раскрывать свою сущность. Поэтому изредка, в безлунные ночи, когда только свет маяка разгонял темноту, она позволяла себе полуночные неспешные купания, подолгу лежала на дне отмели, смотрела сквозь воду на золотистый луч, выискивающий вокруг заблудшие души. Она тоскливо взглянула в окно, на кажущуюся бесконечной береговую линию, вдоль которой бежала дорога. Море плескалось там, снова манило. Почти чёрное по сравнению с чистым белым снегом. Сегодня, точно сегодня, милое.
- Ну, об этом можешь не беспокоиться, девочка. Сколько себя помню, преснее не становится.
За пустыми и приятными разговорами, какие бывают обычно между малознакомыми людьми, снежные пустоши постепенно сменились небольшими домиками. Они становились всё плотнее, и плавно перетекли в каменные и асфальтированные улочки с магазинами и светофорами. Витрины и провода над дорогами переливались рождественскими гирляндами, улыбались яркими санта клаусами и блестели цветным дождиком. На главной площади стояла трёхметровая украшенная ель, на зимнем ветру трепетали флажки и серебристые снежинки. А ведь она и забыла, что скоро Рождество. Нет, дату она помнила, а вот это предчувствие праздника… Оно исчезает за городом, там время будто стирается, исчезает. Дни сменяются днями, но изменения настолько незначительны, что и заметить их трудно. Особенно, когда живёшь один, или одна, на отшибе мира, у старого обшарпанного маяка.
Нет, она любила маяк, любила море, любила даже то, кем являлась. Проблема была именно в том, что больше любить было некого. Мама всегда говорила, что все отношения с мужчинами у них обречены на мимолётность и расставание. Вечерами она расчёсывала дочери волосы, такие же длинные и сияющие, как у неё, гладила по голове и, будто сказку, рассказывала, как встретила её отца, как была счастлива с ним. Сама Диана плохо его помнила. Разве что загрубевшие руки, просоленные и большие, пахнущие рыбой и мазутом. Его колючий свитер и не менее колючую бороду. Он знал, кем была мама, знал и хранил её тайну. А затем его забрало море, спрятав ту ещё надёжнее под толщей воды.
- Остановите у пекарни, пожалуйста, - попросила Диана, оборачиваясь от окна к своему водителю. Он кивнул и припарковался у обочины. – Спасибо большое.
- В следующий раз, когда такси понадобится, просто позвони, а не заказывай два центнера соли. Спина у меня не казённая, - шутливо пожурил курьер. – Как обратно?
- Доберусь, спасибо ещё раз, - она захлопнула дверцу машины, и бодрящий холод сразу обжёг дыхание.
На улице с ней сразу поздоровались пара прохожих. Риолис был маленьким городом, все друг друга знали. С одной стороны, таиться здесь было сложнее, слухи расходились быстро, с другой же, все настолько уверены в соседях, что не замечают самых подозрительных вещей. Например, русалочий хвост у милой одинокой девушки с маяка. Диана подтянула тёплый воротник и вошла в ароматную пекарню. Здесь сонно бубнил телевизор, грозя плохой погодой и штормовым предупреждением. Эта новость была Диане на руку, она даже остановилась у прилавка, жадно вслушиваясь в голос диктора, обещавшего обширный циклон. Шторм запрёт моряков дома и отрежет маяк от Риолиса на несколько дней, а значит, она сможет обратиться без опасности быть замеченной. Сердце гулко забилось в груди, её затопило предвкушением моря.
За спиной вдруг зазвенел дверной колокольчик, а потом раздался знакомый низкий голос:
- Диана, привет. Рад тебя видеть. Какими судьбами на нашей большой земле?
Рядом на прилавок прилёг высокий темноволосый парень и смерил её заинтересованным нахальным взглядом.
Она подавила желание поморщиться и с вымученной улыбкой повернулась к говорившему.
- Привет, Ник.
Он потянулся к её светлым волнистым волосам, собираясь убрать ей за ухо прядь, и Диана торопливо отстранилась, сама поправляя волосы.
- Давай я угощу тебя кофе, расскажешь, как там на маяке. Наверняка же холодно и одиноко.
Она неопределённо хмыкнула. Если честно, она уже устала отказывать ему в свиданиях и ухаживаниях. К магии, настоящему чуду, дарованному матерью, прибавлялись и чары ундины, делающие её практически неотразимой в глазах людей. Голос, пение, взгляд… Всё это служило цели завлечь на дно, усыпить, отдать воде. Сильнее всего магическое очарование проявлялось в русалочьем облике, человеческое же тело притупляло его, но иногда встречались такие вот восприимчивые мужчины, и их страсть переходила почти в одержимость. Диана знала от мамы, что многие из их рода, или расы, - она не была уверена в правильности этих названий, - пользовались приворотом, чтобы менять мужчин, пользоваться их положением и деньгами. Но Диана до сих пор сохранила детскую мечту о настоящей любви, как у родителей. А Ник…
Она внутренним чутьём ощущала в нём тьму, что он не из тех, кто сохранит её секрет, и не из тех, кто легко отпустит, не успев всё узнать. Он был насквозь пропитан фальшью и потаённой грязью, привык сам наиграться и расставить точки в отношениях. Он не подходил ей, он пугал её. Его хотелось утащить на дно, но Диана никогда не смогла бы поступить так ни с кем.
- Не стоит, я уже ухожу, - проронила она, но парень попытался поймать её запястье. Его пальцы схватили лишь воздух.
- Да, ладно, ты ведь только пришла, - он расслабленно положил ладонь на стойку, но его досада сквозила в голосе тревожным подтоном, - совсем уже одичала на своей вышке. Останься, развейся… Не хочешь кофе, можем сходить в другое место, выберешь чего покрепче.
- Нет, спасибо. Нужно забрать машину, я хочу успеть домой до шторма.
- Привет! – пришла ей на помощь Китти, девушка за стойкой. Она отставила поднос со свежими булочками и подошла к Диане. – Возьмёшь, как обычно?
- Да, - с облегчением кивнула она и отошла от Ника. – И что-нибудь на свой выбор добавь.
- Зря отказываешься.
Оставленный за спиной парень взял из большой плетёной корзиночки пакетик сахара, покрутил в пальцах и бросил обратно. Предчувствие кольнуло Диану, предупреждая об опасности. Колокольчик на дверях опять зазвенел, Ник вышел, но неприятное чувство так и осталось с ней, мутным осадком на дне души. Китти нахмурилась и посмотрела на дверь, провожая взглядом тёмную фигуру вдоль широких украшенных окон пекарни.
- Он теперь из принципа не отстанет, - проговорила она, складывая в большой бумажный пакет овсяное печенье с шоколадом. – Знаешь, старайся держаться от него подальше. Он… не очень хороший человек. Доказательств, конечно, никаких, но люди всякое говорят.
- Я и держусь. Разве двадцати километров недостаточно?
Китти пожала плечами.
- Я просто предупреждаю.
- Спасибо.
- Может, кофейку? – переменила тему девушка.
Когда Диана вернулась к маяку, на небо уже набежали рваные тёмные тучи, и ветер усилился. Пока он выл над пустынными белыми полями и поднимал снежный туман над дорогой, бросал его под колёса машины. Снежинки хаотично мельтешили в свете фар. Всё дышало зарождающейся бурей. Девушка загнала машину в гараж за домом, проверила генератор, заправила бензином. Прошлый шторм оставил её без электричества на полторы недели и отрезал от города на столько же. Если эта буря затянется, то вполне может снова превратить её убежище в необитаемый остров, а оставить маяк нельзя, даже на один день. С пакетами она перебежала к дому, на крыльце уже ждала запорошенная кошка. В приоткрытую дверь пушистая тень просочилась капелькой ртути, тоже желая поскорее скрыться от непогоды.
Диана сбросила куртку на стул у кухонного стола и начала раскладывать покупки. Взбудораженная холодом и ветром кошка крутилась под ногами, требуя еды и внимания. Мех, похожий на серые иголочки, мелко дрожал. Не сказать, что это было Дианино домашнее животное, кошка приблудилась сама, удрав с какой-то рыбацкой лодки, но и еда и внимание для неё обычно находились. Девушка взяла из светлого шкафчика над плитой коробку с кормом и сыпанула сухих рыбок в миску у холодильника. Кошка довольно захрустела, а Диана взглянула в окно. За стеклом всё темнело, усилился тонкий свист ветра, шум волн, поднимающихся и обрушивающихся на валуны, сливался в тяжёлый рёв. Брызги взлетали до поручней террасы.
- Чёрт! – ахнула Диана, опять набросила на плечи куртку и выбежала из дома.
Ледяное крошево впивалось в лицо, забивалось за шиворот и под волосы. Девушка подняла повыше воротник и побежала к маяку под сбивающими с ног порывами. Автоматика включит его позже, но, если в море сейчас кто-то есть… Непогода обрушивается на воду резко, непредсказуемо. Диана впорхнула в красную дверь, под надёжное убежище бело-красных обшарпанных стен, и взлетела по лестнице вверх. Ветер завывал всё сильнее, она включила лампу на маяке, и сквозь усиливающуюся дымку снежной крошки забил жёлтый прожектор. Луч устремился в бушующую темноту, на двадцать морских миль.
Девушка улыбнулась и отступила. Теперь не страшно. Она уже спокойнее спустилась вниз по винтовой лестнице, проверила электрогенератор и здесь, чтобы увериться, что сердце маяка не погаснет, и вышла в белую вьюгу. В городе наверняка было спокойнее, чем здесь. Прижимаясь к стене, Диана обогнула маяк и вышла на террасу. Осколки кружки, которую она оставила утром на поручне, разметало по обледенелым доскам. Девушка зажмурилась от колких снежинок и взмахнула рукой, черепки воссоединились в кружку, и та прыгнула в раскрытые руки. Несмотря на холод, Диана не удержалась от соблазна остановиться и несколько секунд постоять у стены, наслаждаясь разгулом стихии. Чистая, неистовая энергия крушила метровые волны о берег, будто месила море. Желание слиться с ней возросло с новой силой, выбрасывая из сознания человеческие страхи.
Сердце маяка
В Риолисе, сонном городке на берегу холодного и солёного моря, где кажется, ничего не происходит, стоит старый маяк. Его обшарпанные стены хранят множество историй, и одна из них – немного грустная, красивая и, разумеется, счастливая. О Диане, дочери последней ундины, для которой маяк стал домом. А ещё путеводной звездой для её любви.
#магический_реализм #страсть_и_нежность #городское_фэнтези #страсть_в_зимнюю_ночь
Глава 1. Шторм.
Диана стояла на узкой террасе, построенной вокруг маяка, и щурилась от яркого солнца. Вокруг простирался заснеженный берег, солёные волны лизали обледенелые камни внизу. С шумом накатывали одна за одной и разбивались брызгами. Блики света горели на волнах и в каплях воды, искрились на снегу. Девушка убрала за ухо прядь светлых длинных волос, но набежавший ветер снова шаловливо бросил их на лицо. У воды всегда ветрено и холодно, но зимой это ощущается особенно остро. Диана поёжилась и спрятала улыбку в пушистый воротник куртки, большая чашка кофе со сливками, пристроенная на крашеном поручне, обжигала пальцы, но грозила быстро остыть. Море шумело, море звало к себе, обещая все ракушки со дна, все секреты, всё золото затонувших кораблей. Шептало, умоляло, искушало. Не сейчас, отвечала она мысленно, не сейчас, но может быть, именно сегодня.
Её мать всегда говорила, что таких, как они, уже не осталось. А может, они просто перестали слышать море. Или прячутся, как и она, на самом виду, среди людей?
Шум подъезжающей машины отвлёк от размышлений, голос моря смолк. Диана оставила чашку на поручне и сбежала по ступеням на расчищенный пятачок у дверей. Напротив её маленького домика, утопавшего сейчас в синей тени маяка, уже стоял почтовый грузовичок, в недрах кузова копался немолодой мужчина в синей униформе и что-то напевал себе под нос. Она подошла ближе и снова поёжилась от холода.
- Добрый день!
- А-а, Диана! Привет! – курьер, Томас, выглянул из-за дверцы и широко улыбнулся. – А я тут тебе с большой земли посылку привёз. – Он с усилием выгрузил на снег два мешка каменной соли. – Ох, и неужели тебе нашей мало? Живёшь у моря, знай, черпай. Считай, можно сразу суп варить.
Она вежливо рассмеялась и открыла дверь, чтобы он занёс мешки.
- В следующий раз обязательно попробую. А вы, кстати, потом в город?
- В город, в город. Напоследок тебя оставил, уж извини, путь-то не ближний. Ну, и… Если спину прихватит, за выходной отлежусь.
В глубине души шевельнулся лёгкий стыд, и Диана отошла от двери.
Курьер с эханьем водрузил на плечо первый мешок и спорой походкой внёс на белое крыльцо и в коридорчик, сухой и холодный. Свет сюда попадал только от яркого прямоугольника дверного проёма, разгонял мрак и выхватывал из него початый мешок соли, пучки сушёных трав, какие-то коробки, бочку с бензином, полки с запасом лампочек и прочих хозяйственных вещиц. Мужчина поставил груз рядом с полупустым мешком и вернулся к машине за вторым.
- Может, чаю хотите?
- Чаю? Да не, спасибо, чаем жена дома измучила. Лучше кофейку налей, если не жалко. Вот сюда, - он метнулся к водительской двери, вытащил термос и вылил из него остатки чая в снег. Янтарная жидкость искрилась в холодном и ярком свете солнца, пар кольцами растворялся в ледяном воздухе. Опустошив сосуд, протянул девушке. – А то хорошего кофе уже несколько дней не пил. Жена говорит, вредно, давление у неё. Вот, представляешь, Диана, давление у неё, а кофе нельзя мне. Никакой справедливости.
Последние слова он выдохнул, взгромождая на спину мешок соли. Диана забрала термос и ушла в сонное тепло дома, пока почтальон аккуратно ставил поклажу в коридоре. Кухня полнилась запахами корицы, ванили, кофе и травяного крепкого чая, на стене тихо тикали часы. Диана расстегнула куртку, отставила термос и заглянула в кофейник. Из кофе там оставалась только гуща. Девушка обернулась через плечо, убеждаясь, что её никто не видит, сполоснула кофейник и залила свежей водой. Потом насыпала молотого кофе и сжала стеклянные бока ладонями. Пальцы заколола зарождающаяся магия, такая чуждая этому обычному месту. Вода мгновенно вскипела, окрашиваясь тёмно-шоколадными, ароматными разводами. Девушка процедила кофе в термос и повернулась как раз, когда Томас постучал костяшками о косяк и вошёл в уютную кухню.
- Ох, спасибо, - сказал он, принимая из её рук тяжёлый сосуд.
- А в город меня не подкинете? У меня машина в ремонте, не хотелось бы питаться одной солью весь месяц.
- Подкину, отчего не подкинуть?
Он открутил крышку, с видимым удовольствием принюхался и налил себе тёмного и крепкого до густоты напитка.
- Давайте, хоть чашку дам? Или печенье.
- Нет, не надо, так пойдёт, - мужчина даже зажмурился, делая первый обжигающий глоток. Диана сложила на груди руки и прислонилась спиной к кухонному столу. – Свежайший! Будто меня ждал. Ну, что, готова ехать?
- Да, только сумку возьму.
- Я в машине подожду, - он повернулся к выходу.
Когда Диана спустилась с крыльца, на ходу застёгивая пуховик, Томас допивал вторую чашку кофе.
- Вкусно, не могу остановиться, - немного смущённо признался мужчина, машина с рычанием покатилась по снежной широкой колее к далёкому городу. - Так зачем тебе столько соли? Считай, каждый месяц по два мешка заказываешь.
Диана мягко улыбнулась:
- Море солю.
Томас заливисто засмеялся. Но не признаваться же ему, что время от времени ей нужно принимать солёную ванну, освежить капризные чешуйки, вернуть им цвет... Когда долго не обращаешься, они тускнеют и истончаются. Да, море было совсем близко, а город – далеко, но и днём и ночью по волнам скользило множество рыбацких лодок, а летом – ещё и частных яхт. Беспечность могла дорого обойтись, слишком опасно было раскрывать свою сущность. Поэтому изредка, в безлунные ночи, когда только свет маяка разгонял темноту, она позволяла себе полуночные неспешные купания, подолгу лежала на дне отмели, смотрела сквозь воду на золотистый луч, выискивающий вокруг заблудшие души. Она тоскливо взглянула в окно, на кажущуюся бесконечной береговую линию, вдоль которой бежала дорога. Море плескалось там, снова манило. Почти чёрное по сравнению с чистым белым снегом. Сегодня, точно сегодня, милое.
- Ну, об этом можешь не беспокоиться, девочка. Сколько себя помню, преснее не становится.
За пустыми и приятными разговорами, какие бывают обычно между малознакомыми людьми, снежные пустоши постепенно сменились небольшими домиками. Они становились всё плотнее, и плавно перетекли в каменные и асфальтированные улочки с магазинами и светофорами. Витрины и провода над дорогами переливались рождественскими гирляндами, улыбались яркими санта клаусами и блестели цветным дождиком. На главной площади стояла трёхметровая украшенная ель, на зимнем ветру трепетали флажки и серебристые снежинки. А ведь она и забыла, что скоро Рождество. Нет, дату она помнила, а вот это предчувствие праздника… Оно исчезает за городом, там время будто стирается, исчезает. Дни сменяются днями, но изменения настолько незначительны, что и заметить их трудно. Особенно, когда живёшь один, или одна, на отшибе мира, у старого обшарпанного маяка.
Нет, она любила маяк, любила море, любила даже то, кем являлась. Проблема была именно в том, что больше любить было некого. Мама всегда говорила, что все отношения с мужчинами у них обречены на мимолётность и расставание. Вечерами она расчёсывала дочери волосы, такие же длинные и сияющие, как у неё, гладила по голове и, будто сказку, рассказывала, как встретила её отца, как была счастлива с ним. Сама Диана плохо его помнила. Разве что загрубевшие руки, просоленные и большие, пахнущие рыбой и мазутом. Его колючий свитер и не менее колючую бороду. Он знал, кем была мама, знал и хранил её тайну. А затем его забрало море, спрятав ту ещё надёжнее под толщей воды.
- Остановите у пекарни, пожалуйста, - попросила Диана, оборачиваясь от окна к своему водителю. Он кивнул и припарковался у обочины. – Спасибо большое.
- В следующий раз, когда такси понадобится, просто позвони, а не заказывай два центнера соли. Спина у меня не казённая, - шутливо пожурил курьер. – Как обратно?
- Доберусь, спасибо ещё раз, - она захлопнула дверцу машины, и бодрящий холод сразу обжёг дыхание.
На улице с ней сразу поздоровались пара прохожих. Риолис был маленьким городом, все друг друга знали. С одной стороны, таиться здесь было сложнее, слухи расходились быстро, с другой же, все настолько уверены в соседях, что не замечают самых подозрительных вещей. Например, русалочий хвост у милой одинокой девушки с маяка. Диана подтянула тёплый воротник и вошла в ароматную пекарню. Здесь сонно бубнил телевизор, грозя плохой погодой и штормовым предупреждением. Эта новость была Диане на руку, она даже остановилась у прилавка, жадно вслушиваясь в голос диктора, обещавшего обширный циклон. Шторм запрёт моряков дома и отрежет маяк от Риолиса на несколько дней, а значит, она сможет обратиться без опасности быть замеченной. Сердце гулко забилось в груди, её затопило предвкушением моря.
За спиной вдруг зазвенел дверной колокольчик, а потом раздался знакомый низкий голос:
- Диана, привет. Рад тебя видеть. Какими судьбами на нашей большой земле?
Рядом на прилавок прилёг высокий темноволосый парень и смерил её заинтересованным нахальным взглядом.
Она подавила желание поморщиться и с вымученной улыбкой повернулась к говорившему.
- Привет, Ник.
Он потянулся к её светлым волнистым волосам, собираясь убрать ей за ухо прядь, и Диана торопливо отстранилась, сама поправляя волосы.
- Давай я угощу тебя кофе, расскажешь, как там на маяке. Наверняка же холодно и одиноко.
Она неопределённо хмыкнула. Если честно, она уже устала отказывать ему в свиданиях и ухаживаниях. К магии, настоящему чуду, дарованному матерью, прибавлялись и чары ундины, делающие её практически неотразимой в глазах людей. Голос, пение, взгляд… Всё это служило цели завлечь на дно, усыпить, отдать воде. Сильнее всего магическое очарование проявлялось в русалочьем облике, человеческое же тело притупляло его, но иногда встречались такие вот восприимчивые мужчины, и их страсть переходила почти в одержимость. Диана знала от мамы, что многие из их рода, или расы, - она не была уверена в правильности этих названий, - пользовались приворотом, чтобы менять мужчин, пользоваться их положением и деньгами. Но Диана до сих пор сохранила детскую мечту о настоящей любви, как у родителей. А Ник…
Она внутренним чутьём ощущала в нём тьму, что он не из тех, кто сохранит её секрет, и не из тех, кто легко отпустит, не успев всё узнать. Он был насквозь пропитан фальшью и потаённой грязью, привык сам наиграться и расставить точки в отношениях. Он не подходил ей, он пугал её. Его хотелось утащить на дно, но Диана никогда не смогла бы поступить так ни с кем.
- Не стоит, я уже ухожу, - проронила она, но парень попытался поймать её запястье. Его пальцы схватили лишь воздух.
- Да, ладно, ты ведь только пришла, - он расслабленно положил ладонь на стойку, но его досада сквозила в голосе тревожным подтоном, - совсем уже одичала на своей вышке. Останься, развейся… Не хочешь кофе, можем сходить в другое место, выберешь чего покрепче.
- Нет, спасибо. Нужно забрать машину, я хочу успеть домой до шторма.
- Привет! – пришла ей на помощь Китти, девушка за стойкой. Она отставила поднос со свежими булочками и подошла к Диане. – Возьмёшь, как обычно?
- Да, - с облегчением кивнула она и отошла от Ника. – И что-нибудь на свой выбор добавь.
- Зря отказываешься.
Оставленный за спиной парень взял из большой плетёной корзиночки пакетик сахара, покрутил в пальцах и бросил обратно. Предчувствие кольнуло Диану, предупреждая об опасности. Колокольчик на дверях опять зазвенел, Ник вышел, но неприятное чувство так и осталось с ней, мутным осадком на дне души. Китти нахмурилась и посмотрела на дверь, провожая взглядом тёмную фигуру вдоль широких украшенных окон пекарни.
- Он теперь из принципа не отстанет, - проговорила она, складывая в большой бумажный пакет овсяное печенье с шоколадом. – Знаешь, старайся держаться от него подальше. Он… не очень хороший человек. Доказательств, конечно, никаких, но люди всякое говорят.
- Я и держусь. Разве двадцати километров недостаточно?
Китти пожала плечами.
- Я просто предупреждаю.
- Спасибо.
- Может, кофейку? – переменила тему девушка.
Когда Диана вернулась к маяку, на небо уже набежали рваные тёмные тучи, и ветер усилился. Пока он выл над пустынными белыми полями и поднимал снежный туман над дорогой, бросал его под колёса машины. Снежинки хаотично мельтешили в свете фар. Всё дышало зарождающейся бурей. Девушка загнала машину в гараж за домом, проверила генератор, заправила бензином. Прошлый шторм оставил её без электричества на полторы недели и отрезал от города на столько же. Если эта буря затянется, то вполне может снова превратить её убежище в необитаемый остров, а оставить маяк нельзя, даже на один день. С пакетами она перебежала к дому, на крыльце уже ждала запорошенная кошка. В приоткрытую дверь пушистая тень просочилась капелькой ртути, тоже желая поскорее скрыться от непогоды.
Диана сбросила куртку на стул у кухонного стола и начала раскладывать покупки. Взбудораженная холодом и ветром кошка крутилась под ногами, требуя еды и внимания. Мех, похожий на серые иголочки, мелко дрожал. Не сказать, что это было Дианино домашнее животное, кошка приблудилась сама, удрав с какой-то рыбацкой лодки, но и еда и внимание для неё обычно находились. Девушка взяла из светлого шкафчика над плитой коробку с кормом и сыпанула сухих рыбок в миску у холодильника. Кошка довольно захрустела, а Диана взглянула в окно. За стеклом всё темнело, усилился тонкий свист ветра, шум волн, поднимающихся и обрушивающихся на валуны, сливался в тяжёлый рёв. Брызги взлетали до поручней террасы.
- Чёрт! – ахнула Диана, опять набросила на плечи куртку и выбежала из дома.
Ледяное крошево впивалось в лицо, забивалось за шиворот и под волосы. Девушка подняла повыше воротник и побежала к маяку под сбивающими с ног порывами. Автоматика включит его позже, но, если в море сейчас кто-то есть… Непогода обрушивается на воду резко, непредсказуемо. Диана впорхнула в красную дверь, под надёжное убежище бело-красных обшарпанных стен, и взлетела по лестнице вверх. Ветер завывал всё сильнее, она включила лампу на маяке, и сквозь усиливающуюся дымку снежной крошки забил жёлтый прожектор. Луч устремился в бушующую темноту, на двадцать морских миль.
Девушка улыбнулась и отступила. Теперь не страшно. Она уже спокойнее спустилась вниз по винтовой лестнице, проверила электрогенератор и здесь, чтобы увериться, что сердце маяка не погаснет, и вышла в белую вьюгу. В городе наверняка было спокойнее, чем здесь. Прижимаясь к стене, Диана обогнула маяк и вышла на террасу. Осколки кружки, которую она оставила утром на поручне, разметало по обледенелым доскам. Девушка зажмурилась от колких снежинок и взмахнула рукой, черепки воссоединились в кружку, и та прыгнула в раскрытые руки. Несмотря на холод, Диана не удержалась от соблазна остановиться и несколько секунд постоять у стены, наслаждаясь разгулом стихии. Чистая, неистовая энергия крушила метровые волны о берег, будто месила море. Желание слиться с ней возросло с новой силой, выбрасывая из сознания человеческие страхи.
