Ло. Подарок для принцессы
Фантастическая повесть №4
Будильник хрустальным дилиньканьем прозвонил семь часов чудесного утра. Солнышко заглядывало в просветы между кружевными гардинами, а ветер поднимал высоко тонкий тюль, намекая. Мол, падают листья в саду, осень в разгаре, время романов и дальних странствий…
– Глупости, – вздохнула я. Обняла любимого и теснее прижалась к мягкой со сна коже мужчины.
– Суббота, – объявил едва слышно Максим и крепче обнял меня, – спи.
Потом руки его обмякли. Он уснул первым.
Хорошо, конечно, лежать в большущих подушках под пуховым одеялом, обниматься с лучшим парнем во Вселенной, обхватив его для верности ногами, и можно даже слегка прижать библейское место коленкой. И услышать слабый отклик партнера:
– Ммммм.
Глаз не открывает, но улыбается. Ммммммм!
Свежий воздух осени из приоткрытой двери балкона холодит кончик носа. Мда, невольно спрячешь лицо в подушки, чтобы согреться. Белые наволочки несут запах лавандовой воды, живой сирени, вчерашней любви. Рай.
Панорама моей спальни сделает сто очков вперед любой романтической киношке. Большая кровать под балдахином. Кружевные драпировки и занавески. Все ручной работы с серебряными нитями прошивок и шнурами. Тяжелая хрустальная люстра спускается с потолка и позванивает в такт сквозняку висюльками и граненными шариками. В нишах стен темно-красная мебель барочными кривыми ножками изящно замыкает стиль. Палисандр, золоченная бронза, вычурный хрусталь и кружево. Никогда я раньше не поверила бы, что поведусь на пафос. Неназываемый! Как же мне нравится!
Золотые пряди волос разметаны по кружевным рюшам постельного белья, несут в мой сверх чуткий нос слабый аромат закордонного парфюма. Это не мое богатство, отнюдь. Это у моего парня такая роскошная шевелюра. Я не в восторге, если честно, да кто я такая, чтобы указывать ему, какую прическу заплетать. Спасибо, что хоть бородой не украшается. На фамильном портрете у его предка растительность на физиономии торчит словно щетка для чистки каминных труб, а коса за пояс заправлена. Жесть! Зато родовая татуировка на правом боку Максима выглядит сногсшибательно: оскаленная морда барса стережет шею, торс и правую руку мужчины, а длинный пятнистый хвост лесной кошки уходит вниз за линию трусов.
Фишка в том, что мой парень – самый настоящий барон. Любимчик и владыка планетарного масштаба. Большинство девушек в этих землях считают, что мне выпал счастливый билет. Не знаю, не уверена. Я просто люблю его сильно-сильно, а остальное терплю, как могу.
Где-то в недрах дома раздался звонкий бряк. И еще один, громче. Так звенят медные сковородки и чайники, падая с крюка на каменный пол. Я вытащила себя из плена любимых рук и подушек-одеял. Натянула теплую пижаму и полетела на звук.
– Дрыхнет? – спросил, не оборачиваясь, хозяин дома и мой лучший друг Изя Кацман. Наливал холодную воду в кофейник. Крышка валялась глубоко и неопределяемо под столом.
Кухня. Самое популярное помещение в здешней географии. Возможно, если бы у нас имелась прислуга, а также центральное отопление, то мы с Кацманом предпочитали бы другие апартаменты, тем более, что в старом особняке комнат полным-полно. Не мы такие, жизнь такая. Лично я не кривлю душой, признаваясь, что мне такое положение дел нравится.
– Дрыхнет? – вопрос повторился.
– Побойся бога, дорогой, – упрекнула я приятеля, – еще восьми часов не пробило. Пусть их сиятельство выспится.
– А ловко твой барон пристроился, – ухмыльнулся тот. Опустился на карачки и на хорошей скорости, невзирая на немаленький вес и обхват талии, стал рыскать по полу в поисках крышки кофейника. Пыхтел, развивая мысль: – Кей сматывается каждый уикенд из замка. Спит, сколько влезет. Ест все подряд, наплевав на диеты-распорядки. Трахает тебя, когда вздумается, забив на все баронские дела. Кстати! Ловко он отделил своевольную подружку от всевластной маменьки! Вот уже второй месяц в его личной с тобой жизни царит мир и взаимопонимание. Никаких внутрисемейных потрясений.
– Ты считаешь, что это плохо? – улыбнулась я. Присела на угол стола и наблюдала, как пухлый зад товарища в полосатой пижаме пытается втиснуться между плитой и буфетом.
– Отложенный конфликт ни в коем разе не сделается сам собой разрешенным. Не тот у вас с баронессой случай, само тут не рассосется, не мечтай, подружка!
Кацман, красный от натуги и удовольствия, извлек на свет божий искомый предмет. Поплевал на пальцы и протер старательно закопченную крышку. Воздел указательный и нечистый к потолку. Раззявил пасть для финального выступления. Обожает разглагольствовать. Поучать. Предвидеть. Награждать прогнозами и выводами. Его аналитический ум не дремлет никогда. За время нашей дружбы Израэль Кацман выручал меня раз сто. Правда, предал один раз крепко, да кто старое помянет, …, а уж, кто забудет, тем паче! Изя набрал воздуху в грудь, приготовляясь выступить про наши с баронессой Кей-Мерер дела.
Но тут зазвонил телефон. Да. В нашем доме имеется древний тяжелый аппарат с трубкой на спиральном шнуре и независимый от сотовых вышек.
– Але, – простовато откликнулась я в трубку.
– Я так и знала, что не спишь. Доброе утро, Ло! – голос маменьки Макса нес энергию и заряд улыбок.
Утро? На другой половине планеты, где стоял цитаделью замок баронов Кей-Мерер рассвет еще не думал заниматься. Что нужно от меня серьезной даме?
– Молчишь? У меня к тебе приватный разговор, – баронесса на другом конце связи требовательно постучала ногтем по трубке аппарата, – але! Жду тебя на чашку чая, девочка. Немедленно!
Когда я впервые увидела баронессу, то она произвела на меня впечатление воспитанной интеллигентной женщины, которая мало интересуется жизнью за стенами родового гнезда Кей-Мереров. Где-то так оно и было, и даже в чем-то осталось по сю пору. Судьба за год до нашей встречи с этой, не побоюсь смелого слова, выдающейся женщиной, наградила ее вдовством. И все. Элегантный джинн с кудрями цвета меда выбрался на свободу. Политика повлекла и потащила Наталью Кей-Мерер по своим ухабам и заградам. А заодно позволила вдоволь надышаться сладкими испарениями власти, славы и сумасшедших денег.
Пусть я не человек, на другой ветке происхождения сижу. Но я считаю вслед за поэтом, что каждый слышит, как он дышит. Хочется Кей-Мерерам из своей на диво милой, чудесной и уютной планетарности сгородить влиятельную, грозную систему и сесть в бархатное кресло Имперского Совета, и слава Всеблагой, пожалуйста! Вперед, межпланетная корпорация «Мадам баронесса и сыновья»! Хотя…
Положа сердце в руку, а глаза в ладонь, вся эта пафосная баронская фигня не занимала меня совершенно, если бы сплошь и рядом не касалась до меня лично.
Наталья сегодня принимала в малой гостиной. Овальная комната с драпировками лимонного цвета. Здесь мысли о чашке чая моментально посещали гостя и больше не отпускали. Тем более, что цитрусовые фрукты в нарезке и шоколадные десерты в изобилии медленно крутились в высокой трехъярусной менажнице, маня и щекоча ароматами.
– Доброе время суток, – раздался мужской баритон за спиной.
Я обернулась. Барон Август, он же старший брат моего любимого, стоял у окна, где за складками нежной органзы занимался робко рассвет. Меньше всего на свете я мечтала о встрече с этим господином.
Я молча кивнула.
– А я рад тебя видеть, Ло, – улыбнулся Август моим невысказанным мыслям доброжелательно и открыто, – я все знаю про твои дела.
Какие еще мои дела? Нет никаких у меня дел! Нормально все. Я засунула руки в карманы пижамы. Тут же разозлилась: вот почему я не потратила три минуты, чтобы одеться прилично? Ну хотя бы в джинсы и футболку…
– Ты очаровательно выглядишь, – не унимался старший барон Кей-Мерер, явно считывая мои сердитые мысли по поджатым губам, – эта пижама, наверное, еще прапрадеду Кацмана принадлежала? Я бы не отказался от такой.
Он рассмеялся. Не отводил светлого взгляда. Вот чем он на брата похож! Выражением глаз, только у Макса они больше, прозрачнее.
– Оставь девочку в покое! – мадам Кей-Мерер вынырнула из незаметной двери, надежно укрытой драпировками. Такие сюрпризы в замке имеются сплошь и рядом. – Ло, наливай себе чай. Ави, прекрати на нее пялиться! Если ты закончил со своими вопросами, то, будь добр, дай нам поговорить свободно.
– Считайте, что меня нет, – усмехнулся мужчина. Взял со стола хрустальный стакан в резном подстаканнике. Чай там цветом сильно напоминал коньяк. Барон вернулся обратно к подоконнику. Скрылся в лимонных драпри.
Наталья, не дожидаясь, пока я разморожусь после пристального взора ее первенца, самолично выбрала для меня чашку и стала собирать букет. Она любила подобные церемонии, я давно подметила. Ее сиятельство брала легкими деревянными щипцами сухие травинки и листики из пузатых стеклянных банок, складывала в чашку, нюхала, качала головой. Что-то не складывалось в волшебном составе серьезной женщины, не получалось, как задумывалось. В гостиной воцарилось молчание.
– Я довольно равнодушна к чаю, – я попробовала прийти на помощь баронессе, – к тому же все эти ромашки-васильки…
– Боишься, что отравлю? – вдруг невесело усмехнулась баронесса-мать, – а, Ло?
Снова что-то положила в широкую фарфоровую чашку.
– Я вас не боюсь, – честно ответила я. Сделал шаг к чайному столу.
Ко мне от баронессы дотянулся бледно бордовый запах. Словно тяжелая головная боль, привычно и безнадежно приглушенная таблетками. Я машинально протянула правую руку, чтобы потрогать да вовремя одумалась.
– А Максим мне рассказывал обратное, – не отступала, насмешничала маменька обоих Кей-Мереров, – говорил, что ты опасаешься моего общества, поэтому все мои подарки тебе лежат у него в сейфе.
– Вот трепло! – раздался приглушенный смех из-за портьеры.
– Ави! Мало того, что ты подслушиваешь, так ты еще комментируешь. Выметайся вон! – сердитым тоном заявила Наталья, но было отлично слышно, что это она не всерьез.
Баронесса взяла яблоко с подноса, подкинула на руке и запустила в контуры старшего сына за занавеской. И тут же багровая боль широкой лентой стянула голову вельможной дамы. Ого! Она опустилась в кресло, протягивая мне чашку:
– Налей себе кипяток сама, Ло. Пожалуйста.
Я сделала, как она просила. Потом тихонько накрыла блюдцем, терзающий мой нос травяной настой. Подошла сзади к мадам Кей-Мерер и положила пальцы ей на виски.
– Всеблагая, – тихонько выдохнула она, откинулась на спинку кресла и неожиданно уснула.
– Здорово! Хотел бы я так уметь, – восхитился барон Август, вновь появляясь на открытом пространстве гостиной, – браво, Ло! Совершенствуешься в редких практиках эйч-ви?
Ни о чем таком я понятия не имела. Данное самой себе в Летной школе слово прочитать все, что известно людям про мое родное племя, забылось раньше, чем я покинула это замечательное заведение.
– Это вышло случайно, – невольно оправдывающимся голосом начала я, – Максиму от головной боли помогает, вот я…
– Вот и хорошо, что мама уснула. Пусть сделает паузу в своих вечных хлопотах, – улыбнулся в тысячный раз Август Кей-Мерер.
Подошел близко, взял меня за левую руку, опустился на бархатный диванчик и меня рядом усадил. Руку мою отпускать и не думал, словно бы так и нужно. Гладил теплыми ладонями пальцы, будто проверял и пересчитывал.
Я с усилием высвободилась.
– Вот не любишь ты меня, Ло, – Командор рассмеялся. Положил обе руки на стол. Ухоженные ногти, кожа гладкая, без выступающих вен и ссадин.
Я хотела встать и уйти. В конце концов, я пришла говорить с мадам Кей-Мерер, а не выслушивать глупости от ее знаменитого сына. Начала деланно-равнодушно:
– Меня пригласила баронесса Наталья. На чай.
– Мы не станем ее будить, Ло. Я знаю тему разговора. Баронесса Наталья хочет уговорить тебя не появляться в замке ближайшие три недели. И Макса оставить в покое и не таскать к себе в кровать по выходным. Всего три недели, Ло. Не так уж долго, дорогая, вполне в человеческих силах потерпеть разлуку. И даже в силах хомо верус. Государственная необходимость.
Командор откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди. И ногу одну на другую закинул.
– Что-о? – я округлила глаза. Я пристаю к Максу и таскаю бедолагу-барона в постель?
Человеческое хамство нечасто загоняет меня в ступор. На рынке от испитого грузчика или в лифте от пузана-чиновника нормальный человек всегда готов поймать гадкое словцо. Но здесь, во дворце, рассаднике хороших манер и бестолковых, давно отживших свое политесов? От второго человека в ЦЗВ? И где-то даже родственника? Я утратила дар речи. Развернулась и направилась на выход.
– Не спеши, ради Всеблагой, Ло. Я не хотел тебя задеть, просто неудачно выразился. Прости, – догнал меня голос барона. Он не хотел задеть??? Да, ладно!
Но я остановилась. Все равно баронесса не оставит меня в покое, пока не добьется своего. Лучше уж решить вопросы сразу. Я оглянулась. Наталья спала, слегка отвернув голову влево на удобном плюшевом «ухе» кресла. Красивое лицо ее имело спокойное, даже умиротворенное выражение.
– Я извинился. Принято?
Он больше не хватал меня за руки. Сидел на диване, переплетя пальцы в замок на левом колене. Глядел спокойно и насмешливо. Но. Запах мексиканской орхидеи повис в желтой гостиной предательским ванильным облаком и врать не умел. Тянулся ко мне вопреки намерениям Командора. Увы! Кондитерские ароматы – это не про меня.
– Принято, – я кивнула, – переходи к делу, пожалуйста.
Встала у входной двери и даже взялась для верности за тяжелую ручку.
– Говорю сразу, – Август говорил негромко, откровенно не желая потревожить сон маменьки, – Макс против этого плана. Он заявил жестко, что больше не станет тебя обманывать и использовать втемную. И никому не позволит. Наталья его поддержала. Хотя.
Он разомкнул пальцы и потер их друг о друга. Умыл воздухом ладони. Усмехаться не уставал:
– Хотя, если ты ничего не знаешь, Ло, то отсюда следует вывод: Макс так ничего не рассказал.
Я молчала. Никак не комментировала. Гладила машинально прохладную золоченую резьбу дверной скобы.
– Ладно, будем считать, что мой младший брат просто не успел.
Август вел диалог сам с собой, и ему мое молчание ничуть не мешало.
– Ты ведь знаешь, дорогая, что он самый популярный парень в нашей планетарной системе. Скажу больше: в Столице хватает с избытком желающих пощупать за теплые места нашего красивого барона. Мэгги Крез, разумеется, первая в этом немаленьком списке. Я напоминаю, Ло, она его официальная невеста. Понятное дело, ей хочется большего, чем сухие поцелуи в ладошку. Но Макс неумолим до смешного и бегает от контактов с барышней, как девственница от старого вонючего приставалы. Мы на грани скандала, Ло.
Тут он глянул на меня выжидательно-плотно. Я искренне изумилась:
– От меня-то вы чего хотите? Лицензии на секс?
– Было бы неплохо! – тихо засмеялся брат своего брата.
Аромат натуральной ванили сделался резче. Мне почудилось, что я вижу глазами бледно желтые полосы-щупальца, тянущие ко мне свои плоские фаланги.
– Если бы это было так просто, – вздохнул, отсмеявшись, Командор.
Жутковатое видение между нами осыпалось неслышными осколками. Благоухание осталось. Пауза.
– Если бы это было так просто, то я бы никаких денег не пожалел, – повторил мой непростой переговорщик, – к тому же Макс упрям, как осел.
Фантастическая повесть №4
ГЛАВА 1. Тихая гавань
Будильник хрустальным дилиньканьем прозвонил семь часов чудесного утра. Солнышко заглядывало в просветы между кружевными гардинами, а ветер поднимал высоко тонкий тюль, намекая. Мол, падают листья в саду, осень в разгаре, время романов и дальних странствий…
– Глупости, – вздохнула я. Обняла любимого и теснее прижалась к мягкой со сна коже мужчины.
– Суббота, – объявил едва слышно Максим и крепче обнял меня, – спи.
Потом руки его обмякли. Он уснул первым.
Хорошо, конечно, лежать в большущих подушках под пуховым одеялом, обниматься с лучшим парнем во Вселенной, обхватив его для верности ногами, и можно даже слегка прижать библейское место коленкой. И услышать слабый отклик партнера:
– Ммммм.
Глаз не открывает, но улыбается. Ммммммм!
Свежий воздух осени из приоткрытой двери балкона холодит кончик носа. Мда, невольно спрячешь лицо в подушки, чтобы согреться. Белые наволочки несут запах лавандовой воды, живой сирени, вчерашней любви. Рай.
Панорама моей спальни сделает сто очков вперед любой романтической киношке. Большая кровать под балдахином. Кружевные драпировки и занавески. Все ручной работы с серебряными нитями прошивок и шнурами. Тяжелая хрустальная люстра спускается с потолка и позванивает в такт сквозняку висюльками и граненными шариками. В нишах стен темно-красная мебель барочными кривыми ножками изящно замыкает стиль. Палисандр, золоченная бронза, вычурный хрусталь и кружево. Никогда я раньше не поверила бы, что поведусь на пафос. Неназываемый! Как же мне нравится!
Золотые пряди волос разметаны по кружевным рюшам постельного белья, несут в мой сверх чуткий нос слабый аромат закордонного парфюма. Это не мое богатство, отнюдь. Это у моего парня такая роскошная шевелюра. Я не в восторге, если честно, да кто я такая, чтобы указывать ему, какую прическу заплетать. Спасибо, что хоть бородой не украшается. На фамильном портрете у его предка растительность на физиономии торчит словно щетка для чистки каминных труб, а коса за пояс заправлена. Жесть! Зато родовая татуировка на правом боку Максима выглядит сногсшибательно: оскаленная морда барса стережет шею, торс и правую руку мужчины, а длинный пятнистый хвост лесной кошки уходит вниз за линию трусов.
Фишка в том, что мой парень – самый настоящий барон. Любимчик и владыка планетарного масштаба. Большинство девушек в этих землях считают, что мне выпал счастливый билет. Не знаю, не уверена. Я просто люблю его сильно-сильно, а остальное терплю, как могу.
Где-то в недрах дома раздался звонкий бряк. И еще один, громче. Так звенят медные сковородки и чайники, падая с крюка на каменный пол. Я вытащила себя из плена любимых рук и подушек-одеял. Натянула теплую пижаму и полетела на звук.
– Дрыхнет? – спросил, не оборачиваясь, хозяин дома и мой лучший друг Изя Кацман. Наливал холодную воду в кофейник. Крышка валялась глубоко и неопределяемо под столом.
Кухня. Самое популярное помещение в здешней географии. Возможно, если бы у нас имелась прислуга, а также центральное отопление, то мы с Кацманом предпочитали бы другие апартаменты, тем более, что в старом особняке комнат полным-полно. Не мы такие, жизнь такая. Лично я не кривлю душой, признаваясь, что мне такое положение дел нравится.
– Дрыхнет? – вопрос повторился.
– Побойся бога, дорогой, – упрекнула я приятеля, – еще восьми часов не пробило. Пусть их сиятельство выспится.
– А ловко твой барон пристроился, – ухмыльнулся тот. Опустился на карачки и на хорошей скорости, невзирая на немаленький вес и обхват талии, стал рыскать по полу в поисках крышки кофейника. Пыхтел, развивая мысль: – Кей сматывается каждый уикенд из замка. Спит, сколько влезет. Ест все подряд, наплевав на диеты-распорядки. Трахает тебя, когда вздумается, забив на все баронские дела. Кстати! Ловко он отделил своевольную подружку от всевластной маменьки! Вот уже второй месяц в его личной с тобой жизни царит мир и взаимопонимание. Никаких внутрисемейных потрясений.
– Ты считаешь, что это плохо? – улыбнулась я. Присела на угол стола и наблюдала, как пухлый зад товарища в полосатой пижаме пытается втиснуться между плитой и буфетом.
– Отложенный конфликт ни в коем разе не сделается сам собой разрешенным. Не тот у вас с баронессой случай, само тут не рассосется, не мечтай, подружка!
Кацман, красный от натуги и удовольствия, извлек на свет божий искомый предмет. Поплевал на пальцы и протер старательно закопченную крышку. Воздел указательный и нечистый к потолку. Раззявил пасть для финального выступления. Обожает разглагольствовать. Поучать. Предвидеть. Награждать прогнозами и выводами. Его аналитический ум не дремлет никогда. За время нашей дружбы Израэль Кацман выручал меня раз сто. Правда, предал один раз крепко, да кто старое помянет, …, а уж, кто забудет, тем паче! Изя набрал воздуху в грудь, приготовляясь выступить про наши с баронессой Кей-Мерер дела.
Но тут зазвонил телефон. Да. В нашем доме имеется древний тяжелый аппарат с трубкой на спиральном шнуре и независимый от сотовых вышек.
– Але, – простовато откликнулась я в трубку.
– Я так и знала, что не спишь. Доброе утро, Ло! – голос маменьки Макса нес энергию и заряд улыбок.
Утро? На другой половине планеты, где стоял цитаделью замок баронов Кей-Мерер рассвет еще не думал заниматься. Что нужно от меня серьезной даме?
– Молчишь? У меня к тебе приватный разговор, – баронесса на другом конце связи требовательно постучала ногтем по трубке аппарата, – але! Жду тебя на чашку чая, девочка. Немедленно!
ГЛАВА 2. Баронесса Наталья
Когда я впервые увидела баронессу, то она произвела на меня впечатление воспитанной интеллигентной женщины, которая мало интересуется жизнью за стенами родового гнезда Кей-Мереров. Где-то так оно и было, и даже в чем-то осталось по сю пору. Судьба за год до нашей встречи с этой, не побоюсь смелого слова, выдающейся женщиной, наградила ее вдовством. И все. Элегантный джинн с кудрями цвета меда выбрался на свободу. Политика повлекла и потащила Наталью Кей-Мерер по своим ухабам и заградам. А заодно позволила вдоволь надышаться сладкими испарениями власти, славы и сумасшедших денег.
Пусть я не человек, на другой ветке происхождения сижу. Но я считаю вслед за поэтом, что каждый слышит, как он дышит. Хочется Кей-Мерерам из своей на диво милой, чудесной и уютной планетарности сгородить влиятельную, грозную систему и сесть в бархатное кресло Имперского Совета, и слава Всеблагой, пожалуйста! Вперед, межпланетная корпорация «Мадам баронесса и сыновья»! Хотя…
Положа сердце в руку, а глаза в ладонь, вся эта пафосная баронская фигня не занимала меня совершенно, если бы сплошь и рядом не касалась до меня лично.
Наталья сегодня принимала в малой гостиной. Овальная комната с драпировками лимонного цвета. Здесь мысли о чашке чая моментально посещали гостя и больше не отпускали. Тем более, что цитрусовые фрукты в нарезке и шоколадные десерты в изобилии медленно крутились в высокой трехъярусной менажнице, маня и щекоча ароматами.
– Доброе время суток, – раздался мужской баритон за спиной.
Я обернулась. Барон Август, он же старший брат моего любимого, стоял у окна, где за складками нежной органзы занимался робко рассвет. Меньше всего на свете я мечтала о встрече с этим господином.
Я молча кивнула.
– А я рад тебя видеть, Ло, – улыбнулся Август моим невысказанным мыслям доброжелательно и открыто, – я все знаю про твои дела.
Какие еще мои дела? Нет никаких у меня дел! Нормально все. Я засунула руки в карманы пижамы. Тут же разозлилась: вот почему я не потратила три минуты, чтобы одеться прилично? Ну хотя бы в джинсы и футболку…
– Ты очаровательно выглядишь, – не унимался старший барон Кей-Мерер, явно считывая мои сердитые мысли по поджатым губам, – эта пижама, наверное, еще прапрадеду Кацмана принадлежала? Я бы не отказался от такой.
Он рассмеялся. Не отводил светлого взгляда. Вот чем он на брата похож! Выражением глаз, только у Макса они больше, прозрачнее.
– Оставь девочку в покое! – мадам Кей-Мерер вынырнула из незаметной двери, надежно укрытой драпировками. Такие сюрпризы в замке имеются сплошь и рядом. – Ло, наливай себе чай. Ави, прекрати на нее пялиться! Если ты закончил со своими вопросами, то, будь добр, дай нам поговорить свободно.
– Считайте, что меня нет, – усмехнулся мужчина. Взял со стола хрустальный стакан в резном подстаканнике. Чай там цветом сильно напоминал коньяк. Барон вернулся обратно к подоконнику. Скрылся в лимонных драпри.
Наталья, не дожидаясь, пока я разморожусь после пристального взора ее первенца, самолично выбрала для меня чашку и стала собирать букет. Она любила подобные церемонии, я давно подметила. Ее сиятельство брала легкими деревянными щипцами сухие травинки и листики из пузатых стеклянных банок, складывала в чашку, нюхала, качала головой. Что-то не складывалось в волшебном составе серьезной женщины, не получалось, как задумывалось. В гостиной воцарилось молчание.
– Я довольно равнодушна к чаю, – я попробовала прийти на помощь баронессе, – к тому же все эти ромашки-васильки…
– Боишься, что отравлю? – вдруг невесело усмехнулась баронесса-мать, – а, Ло?
Снова что-то положила в широкую фарфоровую чашку.
– Я вас не боюсь, – честно ответила я. Сделал шаг к чайному столу.
Ко мне от баронессы дотянулся бледно бордовый запах. Словно тяжелая головная боль, привычно и безнадежно приглушенная таблетками. Я машинально протянула правую руку, чтобы потрогать да вовремя одумалась.
– А Максим мне рассказывал обратное, – не отступала, насмешничала маменька обоих Кей-Мереров, – говорил, что ты опасаешься моего общества, поэтому все мои подарки тебе лежат у него в сейфе.
– Вот трепло! – раздался приглушенный смех из-за портьеры.
– Ави! Мало того, что ты подслушиваешь, так ты еще комментируешь. Выметайся вон! – сердитым тоном заявила Наталья, но было отлично слышно, что это она не всерьез.
Баронесса взяла яблоко с подноса, подкинула на руке и запустила в контуры старшего сына за занавеской. И тут же багровая боль широкой лентой стянула голову вельможной дамы. Ого! Она опустилась в кресло, протягивая мне чашку:
– Налей себе кипяток сама, Ло. Пожалуйста.
Я сделала, как она просила. Потом тихонько накрыла блюдцем, терзающий мой нос травяной настой. Подошла сзади к мадам Кей-Мерер и положила пальцы ей на виски.
– Всеблагая, – тихонько выдохнула она, откинулась на спинку кресла и неожиданно уснула.
– Здорово! Хотел бы я так уметь, – восхитился барон Август, вновь появляясь на открытом пространстве гостиной, – браво, Ло! Совершенствуешься в редких практиках эйч-ви?
Ни о чем таком я понятия не имела. Данное самой себе в Летной школе слово прочитать все, что известно людям про мое родное племя, забылось раньше, чем я покинула это замечательное заведение.
– Это вышло случайно, – невольно оправдывающимся голосом начала я, – Максиму от головной боли помогает, вот я…
– Вот и хорошо, что мама уснула. Пусть сделает паузу в своих вечных хлопотах, – улыбнулся в тысячный раз Август Кей-Мерер.
Подошел близко, взял меня за левую руку, опустился на бархатный диванчик и меня рядом усадил. Руку мою отпускать и не думал, словно бы так и нужно. Гладил теплыми ладонями пальцы, будто проверял и пересчитывал.
Я с усилием высвободилась.
– Вот не любишь ты меня, Ло, – Командор рассмеялся. Положил обе руки на стол. Ухоженные ногти, кожа гладкая, без выступающих вен и ссадин.
Я хотела встать и уйти. В конце концов, я пришла говорить с мадам Кей-Мерер, а не выслушивать глупости от ее знаменитого сына. Начала деланно-равнодушно:
– Меня пригласила баронесса Наталья. На чай.
– Мы не станем ее будить, Ло. Я знаю тему разговора. Баронесса Наталья хочет уговорить тебя не появляться в замке ближайшие три недели. И Макса оставить в покое и не таскать к себе в кровать по выходным. Всего три недели, Ло. Не так уж долго, дорогая, вполне в человеческих силах потерпеть разлуку. И даже в силах хомо верус. Государственная необходимость.
Командор откинулся на спинку дивана и скрестил руки на груди. И ногу одну на другую закинул.
– Что-о? – я округлила глаза. Я пристаю к Максу и таскаю бедолагу-барона в постель?
Человеческое хамство нечасто загоняет меня в ступор. На рынке от испитого грузчика или в лифте от пузана-чиновника нормальный человек всегда готов поймать гадкое словцо. Но здесь, во дворце, рассаднике хороших манер и бестолковых, давно отживших свое политесов? От второго человека в ЦЗВ? И где-то даже родственника? Я утратила дар речи. Развернулась и направилась на выход.
– Не спеши, ради Всеблагой, Ло. Я не хотел тебя задеть, просто неудачно выразился. Прости, – догнал меня голос барона. Он не хотел задеть??? Да, ладно!
Но я остановилась. Все равно баронесса не оставит меня в покое, пока не добьется своего. Лучше уж решить вопросы сразу. Я оглянулась. Наталья спала, слегка отвернув голову влево на удобном плюшевом «ухе» кресла. Красивое лицо ее имело спокойное, даже умиротворенное выражение.
– Я извинился. Принято?
Он больше не хватал меня за руки. Сидел на диване, переплетя пальцы в замок на левом колене. Глядел спокойно и насмешливо. Но. Запах мексиканской орхидеи повис в желтой гостиной предательским ванильным облаком и врать не умел. Тянулся ко мне вопреки намерениям Командора. Увы! Кондитерские ароматы – это не про меня.
– Принято, – я кивнула, – переходи к делу, пожалуйста.
Встала у входной двери и даже взялась для верности за тяжелую ручку.
– Говорю сразу, – Август говорил негромко, откровенно не желая потревожить сон маменьки, – Макс против этого плана. Он заявил жестко, что больше не станет тебя обманывать и использовать втемную. И никому не позволит. Наталья его поддержала. Хотя.
Он разомкнул пальцы и потер их друг о друга. Умыл воздухом ладони. Усмехаться не уставал:
– Хотя, если ты ничего не знаешь, Ло, то отсюда следует вывод: Макс так ничего не рассказал.
Я молчала. Никак не комментировала. Гладила машинально прохладную золоченую резьбу дверной скобы.
– Ладно, будем считать, что мой младший брат просто не успел.
Август вел диалог сам с собой, и ему мое молчание ничуть не мешало.
– Ты ведь знаешь, дорогая, что он самый популярный парень в нашей планетарной системе. Скажу больше: в Столице хватает с избытком желающих пощупать за теплые места нашего красивого барона. Мэгги Крез, разумеется, первая в этом немаленьком списке. Я напоминаю, Ло, она его официальная невеста. Понятное дело, ей хочется большего, чем сухие поцелуи в ладошку. Но Макс неумолим до смешного и бегает от контактов с барышней, как девственница от старого вонючего приставалы. Мы на грани скандала, Ло.
Тут он глянул на меня выжидательно-плотно. Я искренне изумилась:
– От меня-то вы чего хотите? Лицензии на секс?
– Было бы неплохо! – тихо засмеялся брат своего брата.
Аромат натуральной ванили сделался резче. Мне почудилось, что я вижу глазами бледно желтые полосы-щупальца, тянущие ко мне свои плоские фаланги.
– Если бы это было так просто, – вздохнул, отсмеявшись, Командор.
Жутковатое видение между нами осыпалось неслышными осколками. Благоухание осталось. Пауза.
– Если бы это было так просто, то я бы никаких денег не пожалел, – повторил мой непростой переговорщик, – к тому же Макс упрям, как осел.
