БЕРЕГ
За то, что эта романтическая повесть появилась на свет, я хочу поблагодарить, как ни странно это выглядит, ПРИРОДУ. Красоты простой реки в Наро-Фоминском районе - Протвы, без которых у меня бы просто не возникло вдохновения. Мою семью за поддержку, а сестру Оксану - за интересную теорию о природе "нечисти и духов", на основе которой родились мои русалки. И, конечно, мою замечательную подругу Галю за то, что всегда и до конца верит в мои труды.
Все события и персонажи в истории вымышленные, а любые совпадения с реальными - просто случайность.
"Только любовь спасёт наш мир и нашу цивилизацию, любовь даже к врагу"
- Мартин Лютер Кинг
– Приехали! – мрачно сообщил бомбила.
Черный, повидавший жизнь, жигуль резко дёрнулся и остановился прямо возле тёмно-голубого указателя, на котором ровными белыми буквами обозначалось «Подгадово». Олег бросил беглый взгляд за мутное от пыли окно и увидел ворота: металлические, распашные, сваренные, очевидно, местными умельцами и служащие преградой скорее для машин, нежели для людей. Во-первых, они были дырявые, а во-вторых их легко можно было обойти с любой стороны. Но не объехать. Да и разбитая бетонная дорога за ними доверие внушала разве что здешним жителям.
– Сколько с меня? – уточнил Олег.
– Косарь, – проворчал водитель и протянул руку за купюрой.
Олег расплатился, хотя остался уверенным, что за такие деньги его могли бы и до дома довести. Но спорить с недовольным типом, одним из немногих, кто согласился из города ехать в Подгадово, не стал.
– Бывай, – бросил таксист и, едва пассажир забрал багаж, выжал педаль газа, и автомобиль умчался, оставив за собой облако пыли и выхлопных газов.
– И тебе не хворать, – пробормотал Олег ему вслед.
А через минуту смог услышать звон деревенской тишины в зените лета. На часах было около девяти утра, но полевые птицы пели, не щадя голосов. Их чириканье, стрекот и переливы доносились со всех сторон. В голубой вышине, едва заметный, зато слышимый, плакал, кружась, ястреб. Олег даже руку приложил ко лбу козырьком, пытаясь его разглядеть. Не вышло.
Молодой человек поудобнее забросил сумку на плечо и направился за ворота. Прошел мимо фанеры, прибитой к толстому стволу старой ракиты, на которой белой краской, просто и криво кто-то решил обозначить: «Подгадово. Основано в 19 в.».
– Основано, – иронично усмехнулся Олег. – Что же заодно было не написать, почему так назвали?
Он искал эту информацию ещё в столице, пользуясь всемирной сетью, просто ради интереса. Но не нашёл ничего, кроме скупых упоминаний о небольшой, но населённой деревне на берегу неширокой реки Протоки. И остался в противоречивых догадках, то ли кто-то когда-то что-то подгадал в этом месте, то ли всё дело в змеях, по-простому называемых гадами.
Улиц в Подгадово было всего две: Дальняя и Речная. Дальняя находилась выше от реки, Речная же тянулась метрах в ста от берега, и именно здесь дед Олега, Илья Владимирович, четыре года назад купил домик со скромным хозяйством.
Туда Олег и направился, не задержавшись надолго возле рукописной таблички. Он прошел мимо чужих заборов: металлических, каменных, деревянных и даже собранных из прутьев. За ними высились дома: грузные особняки в три этажа и простые деревенские избы с глубокими маленькими окнами и треугольными крышами. Людей Олег не видел, но слышал: то рядом рычал мотор автомобиля, то стучали топоры с молотками, то дети смеялись, то посуда гремела, то из шлангов, журча, сочилась вода. Деревня жила, и это не могло не радовать. Обнаружить деда в умирающем захолустье Олегу совсем не хотелось.
Вдали замаячили желто-синие, какие-то солнечные стены, окружённые развесистыми плодовыми деревьями. Олег сразу понял, что дошёл: описание отцовсого дома его мать предоставила конкретное. Илья Владимирович Власов сидел на скамье возле калитки, вытянув ноги, обутые в потёртые, покрытые разводами грязи, резиновые сапоги, и с видом блаженного курил самокрутку. На приближающегося внука он даже не поглядывал, однако, когда тому оставалось до скамейки шагов десять, бросил самокрутку под ноги, затушил, наступив на нее и растерев, поднялся и развернулся Олегу навстречу. Круглое, заросшее двухнедельной седой щетиной лицо деда расцвело от радушной улыбки, он шагнул к внуку, разведя натруженные руки в стороны:
– Олежка, – только и сказал старик перед тем, как заключить гостя в объятия.
Лысеющая голова коснулась груди Олега, широкие ладони похлопали по спине.
– Здорово, дед, – ласково отозвался внук, сразу забыв обо всех своих сомнениях, недовольствах и неудобствах.
Илью Владимировича в последний раз он видел четыре года назад. В то время тот разошёлся с женой, с которой прожил более сорока лет, разделил с ней квартиру, а на вырученные деньги купил дом в Подгадово, мечтая о тихой деревенской жизни. Олег тогда жил с матерью, готовящейся к браку с москвичом, вместе с ней и перебрался в столицу. Устроился на работу, поступил в институт и как-то не собирался к деду в гости – жизнь молодёжная не отпускала, да и не тянуло в сады да в огороды. Передавал приветы, иногда общался по видеосвязи. А тут мать взбунтовалась. «А ты не думал, что деду может помощь понадобиться, – упрекала она. – Всё лето опять дома просидишь со своей работой. Хоть бы в отпуск на пару недель съездил, проведал, помог. Ни разу ведь не был». И так по нескольку раз за день. Что вдруг нашло на его мать, Олег так и не понял, но спорить с ней вышло бы дороже. Поэтому согласился нехотя, пообещав себе быстренько разобраться с помощью деду и вернуться к привычной, шумной и суетной городской жизни. Вот только сейчас, увидев искреннюю радость Ильи Владимировича, ощутив в силе его объятий тоску по внуку, понял, что с планами он погорячился. И что, пожалуй, сам рад видеть старика и готов остаться с ним на пару не дней, а скорее недель.
– Здоровый вымахал, – восторженно оценил дед, – точно, в отцовскую родню. У нас таких отродясь не было. Богатырь прям.
– Скажешь, тоже – богатырь, – Олег рассмеялся, – в спортзал регулярно походи – любой таким станет.
– У нас здесь свой спортзал. Не боись, форму не потеряешь. Пойдём, пойдём, я всё тебе покажу, – Илья Владимирович распахнул калитку.
Его небольшое хозяйство не могло не радовать глаз. Сразу было видно, что и за домом, и за двором, и за садом с огородом старик следит с трепетной заботой. Участок был выровнен и выкошен, в одном его углу расположился сад с побеленными плодовыми деревьями, пышными ягодными кустами и небольшим цветником. В другом располагалась хозяйственная часть, а чуть в стороне – небольшой скотный двор. Сейчас там куры разгребали пыль когтистыми лапками, а разнопёрый петух вальяжно расхаживал между ними с видом важного хозяина. Возле курятника стоял козлятник, а две его жительницы спокойно пощипывали траву неподалёку за забором.
– Корову ещё хочу, – мечтательно поделился Илья Владимирович, глядя на своих рогатых питомцев, – представляешь, Олег, масло своё, творог, сметана. Эх, заживу…
– А где ты её содержать будешь? – сомневаясь, уточнил внук. – Этой скотине же много места надо. И на что?
– Есть на что. Я ж не пошёл и купил, не думая, чай, изучил вопрос. И нет в нём ничего невозможного. Желание было бы и цель. А так, коз держу и коров осилю.
«Уже коров, – иронично подумал Олег. – Быстро дед обороты набирает». И пошёл на тераску знакомиться с домом.
Внутри яркой избушки царил роскошный порядок, словно старик жил здесь не один и заботливая женская рука ежедневно вытирала пыль, мыла полы и расставляла всё по своим местам. На соответствующий вопрос Илья Владимирович только отмахнулся:
– Да на кой они мне нужны? Мне одной хватило, сорок лет мне кровь пила, хватит уже. Хоть в старости нормально пожить, спокойно. А так Мария, вон, соседка, ходит, за цветами следит. Красиво, говорит, жалко, ежели, загубишь. А мне-то что, пусть растут, если особенно следить за ними не надо. Но в дом ко мне ни-ни. Моя территория, и баб там больше, кроме матери твоей, не будет.
За «территорией» своей дед следил щепетильно. Олег даже подивился, как у того времени хватало и порядок поддерживать и хозяйство держать. Может, объяснялось это тем, что из трёх комнат Илья Владимирович полноценно жил только в одной, а остальные простаивали в ожидании гостей. Олегу досталась маленькая, уютная, с окнами, глядящими на восток. Убранные и подтянутые занавески позволяли солнцу проникать сквозь вымытые стекла и наполнять комнату светом. Острые лучи падали на пол, на коврик, связанный из разноцветных лоскутов, на лакированный платяной двустворчатый шкаф и на стол, прикрытый клеёнкой под кружевную скатерть. Кровать стояла в самом тёмном углу – простая, односпальная, застеленная выцветшим, но чистым покрывалом. Под потолком висела люстра советских времён с одним белым плафоном, похожая на летающую тарелку из клипа американца Moby.
– Мило здесь, – подметил Олег. – Ты, дед, прямо молодец. Такой быт устроил, прямо загляденье.
– Стараюсь, – отозвался старик, – порядок поддерживать – себя любить. И своих родных. Мать твоя приезжает, ты вот наведался. А был бы бардак, куда б я вас?
– Мама говорила, что тебе помощь нужна. А я так смотрю и уже не уверен в этом. Ты сам вроде справляешься, – подметил Олег и тут же спохватился, – ты только не думай, я не отлыниваю. Просто, даже не знаю, в чём тебе тут помогать.
– Что мне нужно, так это с внуком повидаться, – Илья Владимирович, поучая, шлёпнул его по плечу, – а то сидишь в своей Москве, как выглядишь, вон, я и забыл. А так отдохнёшь хоть с дедом, пообщаемся, на рыбалку сходим на свежем-то воздухе. Только с молодёжью у нас тут не особо. Есть, конечно, даже на большую компанию хватит. Только тут нравы и порядки свои, не знаю, как ты с ними.
– Разберусь, дед. За это ты не беспокойся.
– Ну, смотри, а то бы привёз кого с собой. Места-то предостаточно. Девушку, там. Девушка-то есть у тебя?
Олег мысленно усмехнулся. Ещё бы не было – он всегда у женщин значился в любимчиках. Последняя, правда, была не самой удачной его партией: избалованная слишком и самовлюблённая. Зато красивая. Этим и взяла.
– Есть одна, – ответил он. – Если не против – позову. А то она расстроилась, когда я уехал.
– Да зови, конечно, – обрадовался дед, явно вообразив, что встретится уже с невестой внука. – Если тебе интернет нужен, так он по вечерам работает, сейчас не поймаешь. А пока располагайся, отдыхай…
– Что делать-то нужно, дед? – спросил Олег. – А то я так отдыхать устану.
– Переоденься, – указал старик. – Потом на кухню иди, я пока на стол накрою. А за обедом я тебе задачи обозначу. Сам решишь, когда и что.
Олег кивнул, а когда за Ильёй Владимировичем закрылась дверь, подошел к окну, дотянулся до рамы и распахнул её. В нос ударил летний зной и сладкий аромат флоксов, гроздьями распустившихся под окном. И ощутил покой. Может, это было временно и даже мимолётно, но отчего-то Олег поймал себя на мысли, что ждёт чего-то. Неожиданного, необыкновенного и прекрасного. Чего точно не было ещё в его обеспеченной, но предсказуемой столичной жизни.
Послеобеденная жара стояла такая, что тело дышало горько-солёной влагой. Олег снял футболку, благо скромностью он не отличался, да и стесняться особенно было некого: единственной женщиной, заставшей его с обнажённым торсом, оказалась тучная соседка лет пятидесяти, устало проплывшая мимо. И продолжил работать. Сил в натренированных руках пока хватало, Олег, не напрягаясь, разбил на четверти ещё три полена, затем загнал остриё топора в колоду, собрал наколотые дрова в охапку, не боясь ободрать кожу на груди и руках, и отнёс к дровнице, где свалил и по одному начал укладывать. А вместе с тем всё поглядывал на склон холма, убегающий от сарая вниз, к реке. Тёмная, неторопливая вода манила и звала окунуться, смыть с себя жар, расслабиться и отдохнуть. И разве он этого не заслужил?
Поразмыслив с секунду, Олег решил, что вполне. Закончил с раскладкой дров и быстро, задержавшись лишь на миг, чтобы сбросить кеды и рабочие брюки, по заросшей, но всё ещё видимой тропинке, спустился, почти сбежал, на берег.
Здесь ракиты полоскали ломкие ветви. На другой стороне к самой воде подступал лес под стать дремучему с древними, размашистыми елями, кривыми, покрытыми старческими наростами, березами, дряхлым сухостоем и корягами, издали напоминающими щупальца чудовищ русских сказок. Застыли в безветрии осока и камыш, над которыми резво играли в догонялки стрекозы с удивительными, глубоко-синими тонкими крылышками.
Река была неглубокой, взрослый человек легко мог пройти её вброд, и прозрачные, не загрязненные химикатами, воды это подчёркивали. Олег увидел песчаное дно с примесью некрупных камней и смело шагнул в реку. Встревоженные стайки уклеек резво бросились в разные стороны от нарушителя их спокойной жизни, чтобы через секунду, вздрагивая от любопытства, опять засуетиться возле.
Олег сделал ещё несколько шагов, чтобы зайти немного поглубже, и, почувствовав речную прохладу на груди, с наслаждением вдохнул запах реки. Он всегда любил этот природный аромат влаги и свежести, и мог бы долго так простоять, но всё же оттолкнулся от дна, развёл руками воду и поплыл вместе с течением, неторопливо и не уставая, всё дальше и дальше, отдавая реке свою напряженность и усталость. В какой-то момент захотелось перевернуться на спину, Олег так и сделал. Подобно бревну теперь он плыл сам по себе, тратя силы лишь на то, чтобы держаться на воде. Солнце пылало справа, поэтому и не слепило, в голубой, безоблачной вышине резали воздух острыми крыльями ласточки, играя в догонялки, а потом в поисках добычи закружил уже знакомый ястреб.
Олег почувствовал чьё-то прикосновение к лодыжке, мягкое и осторожное. Он даже вздрогнул немного, и ноги немедленно нашли дно. Здесь оказалось даже мельче, вода поднималась чуть выше пояса. Ступни увязли в песке, и сверху Олег легко смог разглядеть то, что оборвало его блаженство. Водоросли, он не знал, какие именно. Длинные буро-зеленые нити покачивались вместе с течением, как бы останавливая или предупреждая.
Олег усмехнулся такой мысли, но заплыв свой всё же продолжать не стал. Потому что итак значительно отдалился от деревни: остроконечные крыши крайних домов еле виднелись из-за высокого берега. Нужно было возвращаться, но одна мелочь снова привлекла его внимание. Это был камень затейливой формы. Словно маленький человеческий череп с глазницами разного размера, он покоился возле большого пальца правой ноги. Олег наклонился. Длины руки хватило, чтобы достать, поднять и рассмотреть.
Преломлённый свет и глубина не обманула зрение, находка действительно очень походила на непропорциональный, лукаво ухмыляющийся черепок. Разглядывать его было и любопытно и неприятно одновременно. Второе ощущение коснулось Олега сильнее, в конце концов, он разжал ладонь, и камень с негромким всплеском вернулся на дно.
Олег проследил за его неторопливым движением, а когда тот зарылся в песок, понял, что боковым зрением уловил ещё что-то, но не глубине, а на поверхности.
Какой-то белый, выделяющийся среди речной желтизны и зелени развод. Круги и рябь, оставшиеся после шлепка камня, помешали сразу разобрать, что именно отразилось в воде, и Олег замер в недолгом ожидании, когда гладь снова превратится в ровное и безмятежное природное зеркало.
За то, что эта романтическая повесть появилась на свет, я хочу поблагодарить, как ни странно это выглядит, ПРИРОДУ. Красоты простой реки в Наро-Фоминском районе - Протвы, без которых у меня бы просто не возникло вдохновения. Мою семью за поддержку, а сестру Оксану - за интересную теорию о природе "нечисти и духов", на основе которой родились мои русалки. И, конечно, мою замечательную подругу Галю за то, что всегда и до конца верит в мои труды.
Все события и персонажи в истории вымышленные, а любые совпадения с реальными - просто случайность.
"Только любовь спасёт наш мир и нашу цивилизацию, любовь даже к врагу"
- Мартин Лютер Кинг
ГЛАВА 1
– Приехали! – мрачно сообщил бомбила.
Черный, повидавший жизнь, жигуль резко дёрнулся и остановился прямо возле тёмно-голубого указателя, на котором ровными белыми буквами обозначалось «Подгадово». Олег бросил беглый взгляд за мутное от пыли окно и увидел ворота: металлические, распашные, сваренные, очевидно, местными умельцами и служащие преградой скорее для машин, нежели для людей. Во-первых, они были дырявые, а во-вторых их легко можно было обойти с любой стороны. Но не объехать. Да и разбитая бетонная дорога за ними доверие внушала разве что здешним жителям.
– Сколько с меня? – уточнил Олег.
– Косарь, – проворчал водитель и протянул руку за купюрой.
Олег расплатился, хотя остался уверенным, что за такие деньги его могли бы и до дома довести. Но спорить с недовольным типом, одним из немногих, кто согласился из города ехать в Подгадово, не стал.
– Бывай, – бросил таксист и, едва пассажир забрал багаж, выжал педаль газа, и автомобиль умчался, оставив за собой облако пыли и выхлопных газов.
– И тебе не хворать, – пробормотал Олег ему вслед.
А через минуту смог услышать звон деревенской тишины в зените лета. На часах было около девяти утра, но полевые птицы пели, не щадя голосов. Их чириканье, стрекот и переливы доносились со всех сторон. В голубой вышине, едва заметный, зато слышимый, плакал, кружась, ястреб. Олег даже руку приложил ко лбу козырьком, пытаясь его разглядеть. Не вышло.
Молодой человек поудобнее забросил сумку на плечо и направился за ворота. Прошел мимо фанеры, прибитой к толстому стволу старой ракиты, на которой белой краской, просто и криво кто-то решил обозначить: «Подгадово. Основано в 19 в.».
– Основано, – иронично усмехнулся Олег. – Что же заодно было не написать, почему так назвали?
Он искал эту информацию ещё в столице, пользуясь всемирной сетью, просто ради интереса. Но не нашёл ничего, кроме скупых упоминаний о небольшой, но населённой деревне на берегу неширокой реки Протоки. И остался в противоречивых догадках, то ли кто-то когда-то что-то подгадал в этом месте, то ли всё дело в змеях, по-простому называемых гадами.
Улиц в Подгадово было всего две: Дальняя и Речная. Дальняя находилась выше от реки, Речная же тянулась метрах в ста от берега, и именно здесь дед Олега, Илья Владимирович, четыре года назад купил домик со скромным хозяйством.
Туда Олег и направился, не задержавшись надолго возле рукописной таблички. Он прошел мимо чужих заборов: металлических, каменных, деревянных и даже собранных из прутьев. За ними высились дома: грузные особняки в три этажа и простые деревенские избы с глубокими маленькими окнами и треугольными крышами. Людей Олег не видел, но слышал: то рядом рычал мотор автомобиля, то стучали топоры с молотками, то дети смеялись, то посуда гремела, то из шлангов, журча, сочилась вода. Деревня жила, и это не могло не радовать. Обнаружить деда в умирающем захолустье Олегу совсем не хотелось.
Вдали замаячили желто-синие, какие-то солнечные стены, окружённые развесистыми плодовыми деревьями. Олег сразу понял, что дошёл: описание отцовсого дома его мать предоставила конкретное. Илья Владимирович Власов сидел на скамье возле калитки, вытянув ноги, обутые в потёртые, покрытые разводами грязи, резиновые сапоги, и с видом блаженного курил самокрутку. На приближающегося внука он даже не поглядывал, однако, когда тому оставалось до скамейки шагов десять, бросил самокрутку под ноги, затушил, наступив на нее и растерев, поднялся и развернулся Олегу навстречу. Круглое, заросшее двухнедельной седой щетиной лицо деда расцвело от радушной улыбки, он шагнул к внуку, разведя натруженные руки в стороны:
– Олежка, – только и сказал старик перед тем, как заключить гостя в объятия.
Лысеющая голова коснулась груди Олега, широкие ладони похлопали по спине.
– Здорово, дед, – ласково отозвался внук, сразу забыв обо всех своих сомнениях, недовольствах и неудобствах.
Илью Владимировича в последний раз он видел четыре года назад. В то время тот разошёлся с женой, с которой прожил более сорока лет, разделил с ней квартиру, а на вырученные деньги купил дом в Подгадово, мечтая о тихой деревенской жизни. Олег тогда жил с матерью, готовящейся к браку с москвичом, вместе с ней и перебрался в столицу. Устроился на работу, поступил в институт и как-то не собирался к деду в гости – жизнь молодёжная не отпускала, да и не тянуло в сады да в огороды. Передавал приветы, иногда общался по видеосвязи. А тут мать взбунтовалась. «А ты не думал, что деду может помощь понадобиться, – упрекала она. – Всё лето опять дома просидишь со своей работой. Хоть бы в отпуск на пару недель съездил, проведал, помог. Ни разу ведь не был». И так по нескольку раз за день. Что вдруг нашло на его мать, Олег так и не понял, но спорить с ней вышло бы дороже. Поэтому согласился нехотя, пообещав себе быстренько разобраться с помощью деду и вернуться к привычной, шумной и суетной городской жизни. Вот только сейчас, увидев искреннюю радость Ильи Владимировича, ощутив в силе его объятий тоску по внуку, понял, что с планами он погорячился. И что, пожалуй, сам рад видеть старика и готов остаться с ним на пару не дней, а скорее недель.
– Здоровый вымахал, – восторженно оценил дед, – точно, в отцовскую родню. У нас таких отродясь не было. Богатырь прям.
– Скажешь, тоже – богатырь, – Олег рассмеялся, – в спортзал регулярно походи – любой таким станет.
– У нас здесь свой спортзал. Не боись, форму не потеряешь. Пойдём, пойдём, я всё тебе покажу, – Илья Владимирович распахнул калитку.
Его небольшое хозяйство не могло не радовать глаз. Сразу было видно, что и за домом, и за двором, и за садом с огородом старик следит с трепетной заботой. Участок был выровнен и выкошен, в одном его углу расположился сад с побеленными плодовыми деревьями, пышными ягодными кустами и небольшим цветником. В другом располагалась хозяйственная часть, а чуть в стороне – небольшой скотный двор. Сейчас там куры разгребали пыль когтистыми лапками, а разнопёрый петух вальяжно расхаживал между ними с видом важного хозяина. Возле курятника стоял козлятник, а две его жительницы спокойно пощипывали траву неподалёку за забором.
– Корову ещё хочу, – мечтательно поделился Илья Владимирович, глядя на своих рогатых питомцев, – представляешь, Олег, масло своё, творог, сметана. Эх, заживу…
– А где ты её содержать будешь? – сомневаясь, уточнил внук. – Этой скотине же много места надо. И на что?
– Есть на что. Я ж не пошёл и купил, не думая, чай, изучил вопрос. И нет в нём ничего невозможного. Желание было бы и цель. А так, коз держу и коров осилю.
«Уже коров, – иронично подумал Олег. – Быстро дед обороты набирает». И пошёл на тераску знакомиться с домом.
Внутри яркой избушки царил роскошный порядок, словно старик жил здесь не один и заботливая женская рука ежедневно вытирала пыль, мыла полы и расставляла всё по своим местам. На соответствующий вопрос Илья Владимирович только отмахнулся:
– Да на кой они мне нужны? Мне одной хватило, сорок лет мне кровь пила, хватит уже. Хоть в старости нормально пожить, спокойно. А так Мария, вон, соседка, ходит, за цветами следит. Красиво, говорит, жалко, ежели, загубишь. А мне-то что, пусть растут, если особенно следить за ними не надо. Но в дом ко мне ни-ни. Моя территория, и баб там больше, кроме матери твоей, не будет.
За «территорией» своей дед следил щепетильно. Олег даже подивился, как у того времени хватало и порядок поддерживать и хозяйство держать. Может, объяснялось это тем, что из трёх комнат Илья Владимирович полноценно жил только в одной, а остальные простаивали в ожидании гостей. Олегу досталась маленькая, уютная, с окнами, глядящими на восток. Убранные и подтянутые занавески позволяли солнцу проникать сквозь вымытые стекла и наполнять комнату светом. Острые лучи падали на пол, на коврик, связанный из разноцветных лоскутов, на лакированный платяной двустворчатый шкаф и на стол, прикрытый клеёнкой под кружевную скатерть. Кровать стояла в самом тёмном углу – простая, односпальная, застеленная выцветшим, но чистым покрывалом. Под потолком висела люстра советских времён с одним белым плафоном, похожая на летающую тарелку из клипа американца Moby.
– Мило здесь, – подметил Олег. – Ты, дед, прямо молодец. Такой быт устроил, прямо загляденье.
– Стараюсь, – отозвался старик, – порядок поддерживать – себя любить. И своих родных. Мать твоя приезжает, ты вот наведался. А был бы бардак, куда б я вас?
– Мама говорила, что тебе помощь нужна. А я так смотрю и уже не уверен в этом. Ты сам вроде справляешься, – подметил Олег и тут же спохватился, – ты только не думай, я не отлыниваю. Просто, даже не знаю, в чём тебе тут помогать.
– Что мне нужно, так это с внуком повидаться, – Илья Владимирович, поучая, шлёпнул его по плечу, – а то сидишь в своей Москве, как выглядишь, вон, я и забыл. А так отдохнёшь хоть с дедом, пообщаемся, на рыбалку сходим на свежем-то воздухе. Только с молодёжью у нас тут не особо. Есть, конечно, даже на большую компанию хватит. Только тут нравы и порядки свои, не знаю, как ты с ними.
– Разберусь, дед. За это ты не беспокойся.
– Ну, смотри, а то бы привёз кого с собой. Места-то предостаточно. Девушку, там. Девушка-то есть у тебя?
Олег мысленно усмехнулся. Ещё бы не было – он всегда у женщин значился в любимчиках. Последняя, правда, была не самой удачной его партией: избалованная слишком и самовлюблённая. Зато красивая. Этим и взяла.
– Есть одна, – ответил он. – Если не против – позову. А то она расстроилась, когда я уехал.
– Да зови, конечно, – обрадовался дед, явно вообразив, что встретится уже с невестой внука. – Если тебе интернет нужен, так он по вечерам работает, сейчас не поймаешь. А пока располагайся, отдыхай…
– Что делать-то нужно, дед? – спросил Олег. – А то я так отдыхать устану.
– Переоденься, – указал старик. – Потом на кухню иди, я пока на стол накрою. А за обедом я тебе задачи обозначу. Сам решишь, когда и что.
Олег кивнул, а когда за Ильёй Владимировичем закрылась дверь, подошел к окну, дотянулся до рамы и распахнул её. В нос ударил летний зной и сладкий аромат флоксов, гроздьями распустившихся под окном. И ощутил покой. Может, это было временно и даже мимолётно, но отчего-то Олег поймал себя на мысли, что ждёт чего-то. Неожиданного, необыкновенного и прекрасного. Чего точно не было ещё в его обеспеченной, но предсказуемой столичной жизни.
ГЛАВА 2
Послеобеденная жара стояла такая, что тело дышало горько-солёной влагой. Олег снял футболку, благо скромностью он не отличался, да и стесняться особенно было некого: единственной женщиной, заставшей его с обнажённым торсом, оказалась тучная соседка лет пятидесяти, устало проплывшая мимо. И продолжил работать. Сил в натренированных руках пока хватало, Олег, не напрягаясь, разбил на четверти ещё три полена, затем загнал остриё топора в колоду, собрал наколотые дрова в охапку, не боясь ободрать кожу на груди и руках, и отнёс к дровнице, где свалил и по одному начал укладывать. А вместе с тем всё поглядывал на склон холма, убегающий от сарая вниз, к реке. Тёмная, неторопливая вода манила и звала окунуться, смыть с себя жар, расслабиться и отдохнуть. И разве он этого не заслужил?
Поразмыслив с секунду, Олег решил, что вполне. Закончил с раскладкой дров и быстро, задержавшись лишь на миг, чтобы сбросить кеды и рабочие брюки, по заросшей, но всё ещё видимой тропинке, спустился, почти сбежал, на берег.
Здесь ракиты полоскали ломкие ветви. На другой стороне к самой воде подступал лес под стать дремучему с древними, размашистыми елями, кривыми, покрытыми старческими наростами, березами, дряхлым сухостоем и корягами, издали напоминающими щупальца чудовищ русских сказок. Застыли в безветрии осока и камыш, над которыми резво играли в догонялки стрекозы с удивительными, глубоко-синими тонкими крылышками.
Река была неглубокой, взрослый человек легко мог пройти её вброд, и прозрачные, не загрязненные химикатами, воды это подчёркивали. Олег увидел песчаное дно с примесью некрупных камней и смело шагнул в реку. Встревоженные стайки уклеек резво бросились в разные стороны от нарушителя их спокойной жизни, чтобы через секунду, вздрагивая от любопытства, опять засуетиться возле.
Олег сделал ещё несколько шагов, чтобы зайти немного поглубже, и, почувствовав речную прохладу на груди, с наслаждением вдохнул запах реки. Он всегда любил этот природный аромат влаги и свежести, и мог бы долго так простоять, но всё же оттолкнулся от дна, развёл руками воду и поплыл вместе с течением, неторопливо и не уставая, всё дальше и дальше, отдавая реке свою напряженность и усталость. В какой-то момент захотелось перевернуться на спину, Олег так и сделал. Подобно бревну теперь он плыл сам по себе, тратя силы лишь на то, чтобы держаться на воде. Солнце пылало справа, поэтому и не слепило, в голубой, безоблачной вышине резали воздух острыми крыльями ласточки, играя в догонялки, а потом в поисках добычи закружил уже знакомый ястреб.
Олег почувствовал чьё-то прикосновение к лодыжке, мягкое и осторожное. Он даже вздрогнул немного, и ноги немедленно нашли дно. Здесь оказалось даже мельче, вода поднималась чуть выше пояса. Ступни увязли в песке, и сверху Олег легко смог разглядеть то, что оборвало его блаженство. Водоросли, он не знал, какие именно. Длинные буро-зеленые нити покачивались вместе с течением, как бы останавливая или предупреждая.
Олег усмехнулся такой мысли, но заплыв свой всё же продолжать не стал. Потому что итак значительно отдалился от деревни: остроконечные крыши крайних домов еле виднелись из-за высокого берега. Нужно было возвращаться, но одна мелочь снова привлекла его внимание. Это был камень затейливой формы. Словно маленький человеческий череп с глазницами разного размера, он покоился возле большого пальца правой ноги. Олег наклонился. Длины руки хватило, чтобы достать, поднять и рассмотреть.
Преломлённый свет и глубина не обманула зрение, находка действительно очень походила на непропорциональный, лукаво ухмыляющийся черепок. Разглядывать его было и любопытно и неприятно одновременно. Второе ощущение коснулось Олега сильнее, в конце концов, он разжал ладонь, и камень с негромким всплеском вернулся на дно.
Олег проследил за его неторопливым движением, а когда тот зарылся в песок, понял, что боковым зрением уловил ещё что-то, но не глубине, а на поверхности.
Какой-то белый, выделяющийся среди речной желтизны и зелени развод. Круги и рябь, оставшиеся после шлепка камня, помешали сразу разобрать, что именно отразилось в воде, и Олег замер в недолгом ожидании, когда гладь снова превратится в ровное и безмятежное природное зеркало.
