Почти всё обвивали, словно гирлянда, мелкие светящиеся цветы — Чешуя Эйрениса. Дом стоял на небольшом склоне, оттого был заметен сразу, но он, несмотря на всю свою необычность, проигрывал поистине прекрасному саду. Вместо привычных деревьев здесь росли светящиеся статуи самых разнообразных форм и видов. Здесь были и растения, и змеи, и животные, и рыбы, и птицы. Все они не просто стояли столбами, а изображали некую позу, так что создавалось впечатление всеобщего бала. Но, как Рена уже знала, позы носили сакральный смысл. В них, как в книге движений, можно было прочесть всё, чем жили и дорожили наги.
Чем темнее становилось, тем ярче светился сад неверным призрачным полусветом, отчего создавался ореол некой таинственности.
К самому дому экипаж подъехал уже в сумерках. Встречала гостей кузина Рены — Ромифа. Она была старше, и отношения у сестёр складывались не очень. Рена относилась к кузине с некой настороженностью, опасаясь какого-нибудь подвоха. Ромифа считалась известной сплетницей и частенько додумывала за других в угоду интересным слухам. Но внешне кузина была идеалом. Красивая, стройная, она двигалась так изысканно и точно, будто танцевала. Голос у неё был чистый и низкий, с бархатными нотками, которыми так восхищались мужчины. Возможно, именно поэтому Ромифа до сих не пор не была замужем — всё выбирала лучшего.
Она быстро показала столовую, затем проводила всех гостей по комнатам, предупредив, что с ударом вечернего колокола подают ужин. Рена была завершающей в её списке.
— Малышка Рена уже помолвлена, — когда сестры остались одни, с насмешкой произнесла Ромифа, заметив медальон на шее Рены. — Как торопится посол Рош, неужели боится, что ты подашься в Старшие Жрицы?
Старшие Жрицы оставались на службе в Храме, а потому не выходили замуж и не рожали детей. Они считались вечно невинными невестами самого Полоза. Как правило, в Старшие Жрицы шли сэйлини, у которых было слишком много сестёр, дабы те могли составить приличную партию. Или же, что гораздо реже, по призванию. Будь Рена не единственной дочерью у Найрини, она бы давно упросила оставить её в Храме и с лёгкостью отказалась бы от своего первородства на радость Ренисе и Сарояне. Но, увы, Полоз не дал её матери других детей.
— А ты когда собираешься замуж? — ответила тем же Рена с напряжённой улыбкой.
— Скоро, — фыркнула Ромифа. — И уж явно не за первого встречного.
— И давно Медити стали первыми встречными?
— Медити? — Лицо Ромифы исказила гримаса зависти и удивления одновременно. Кузина уставилась на медальон, словно не верила своим глазам.
— Недостойные, да? — уже откровенно дразнила сестру Рена. — Как жаль, что от этого предложения нельзя отказаться!
— Поздравляю, у тебя будет самый красивый муж в Царстве, — неохотно признала Ромифа, но почти тут же ввернула колкость: — Только ты у него будешь далеко не первая жена.
— Ну, как ты понимаешь, ради самого красивого мужа в Царстве можно и потерпеть, — фальшиво улыбнулась Рена, радуясь тому, что они, наконец, добрались до её комнаты, и этот неприятный диалог можно было прекратить.
Такое поведение оставалось необходимостью для выживания в сложном нагском обществе, но Рена не испытывала никакого удовольствия от возможности брызнуть в кого-то ядом. И всё же этот разговор отчасти оказался полезен. Рена узнала, что её жених очень красив. Настолько красив, что бедняжка Ромифа едва не захлебнулась от зависти. И уж кто-кто, а кузина, без сомнения, знала толк в мужской красоте. Жаль, что Рену внешние данные волновали куда меньше, чем характер. А слухи о характере жениха, насколько она сумела понять, ходили весьма противоречивые.
Но поразмышлять на эту тему Рена не успела. Колокольный звон застал её за умыванием в ванной, потому она спешно переоделась и направилась на ужин. Ромифа расстаралась на славу. Сервировка была на высоте, да и сами блюда не уступали вчерашнему царскому столу. Почти сразу завязалась беседа, конечно же, касающаяся необычного занятия мастера Рео. Тот, заполучив жадных слушателей, с превеликим удовольствием рассказывал о своём деле. И говорил он с таким упоением, на которое способны только весьма увлеченные люди, когда их спрашивают о главном деле в их жизни. Рене же эта тема была не столь интересна, и потому она вновь подступилась к Ромифе.
— Прекрасный ужин, сестра! Никогда бы не подумала, что тушканчики могут быть такими сочными.
— Самое время браться за кулинарные книги, малышка Рена, говорят, Медити не шибко жалуют прислугу, — несмотря на то, что комплимент Ромифе явно польстил, она не упустила шанса поддеть Рену.
— Да неужели?! Даже повара не держат? — подыграла сестре она.
— У первой жены отвратительный характер! — самодовольно заявила Ромифа. — Просто воплощённая гадюка! У них уже десять лет никто в доме не задерживается. Ходили слухи, что она затретировала бедняжку вторую жену, что той пришлось уехать к морским владениям! И теперь Даркал без конца мотается по царству.
Рена напряжённо поджала губы. Вероятные разборки с жёнами заранее угнетали.
— А сам Даркал? — осторожно поинтересовалась Рена. — Душка же?
— Душка?! — хмыкнула Ромифа. — Куда уж там! Всегда добивается своего, любыми способами. Как в Сэйклит прорвался, так устроил там настоящую грызню. Всех старейшин растормошил, часть отправил досрочно на пенсию. Царская кровь, видимо, играет.
Разговор Рене нравился всё меньше и меньше. И хотя она не привыкла слепо доверять слухам, личность жениха её откровенно пугала. Что, если он тоже телепат? Эта мысль заставила Рену вздрогнуть. А Ромифа тем временем продолжала:
— В последний раз даже с царевичем схлестнулся, чуть на дуэль друг друга не вызвали, благо его Царское Величество вмешались. Едва двух красивейших нагов не лишились!
Упоминание о царевиче слегка успокоило Рену. Ей вдруг всё увиделось в ином свете. Что если Даркал такой же, как Ц’мил? Самоуверенный, гордый, знающий себе цену. Быть женой такого нага не так уж и плохо. Вот уж верно, окажешься за мужем, как за каменной стеной. Тем временем Ромифа переключилась на рассказы о царевиче, и том, как тот её заметил на последнем царском балу, но Рена уже не слушала. Она раздумывала над своими перспективами, и те больше не казались ей такими уж незавидными. Вот если ей тоже удастся выпросить себе, пусть совсем крохотный, домик. У такого богатого рода, как Медити без сомнений имелись дома в разных местах царства. Она была готова даже поселиться на севере, лишь бы подальше от вредной первой жены. Всё, что ей нужно — книги да рианта. И то, что мужа она будет видеть от силы раз в неделю или даже месяц, скорее плюс, чем повод для переживаний.
И с приподнятым настроением после такого сытного, вкусного и невероятно полезного ужина, Рена отправилась вместе со всеми на прогулку в сад. В темноте ночи тот предстал во всём своём великолепии. Статуи светились разными цветами: зелёным, лиловым и голубым. В воздухе носился чуть горьковатый аромат, как всегда бывало перед тем, как заросли Золотых цветов, называемых ещё Следом Полоза, раскроют свои бутоны. Мастер Рео не смолкал, рассказывая гостям едва ли не о каждой статуе. Рена давно уже всё это знала, и потому вскоре отстала от общей группы и свернула с привычного маршрута. Ей всегда нравилось находиться посреди этого необычного сада одной. В детстве она представляла себя волшебной змеёй и кружилась в придуманном собой Великом Волшебном Танце. Сейчас её увлекало разглядывание фигур и особенно пробуждение Следов Полоза. Обычно цветы с треском распахивали свои бутоны, и возникающий в воздухе в тот миг аромат буквально сводил с ума. Но, похоже, Рена свернула куда-то не туда. Почему-то она вышла вовсе не на центральную аллею, а к молодняку. В воздухе витал запах гари. Это юные Следы Полоза, искрясь, сжигали своих непрошенных соседей — вездесущие сорняки и траву. Рена поглядела на то, как собираются и накапливаются будущие искры: яркими светящимися шарами они пробегали по краям листа и, достигнув кончика, взрывались. Бутоны были совсем ещё маленькими и плотными, и вряд ли могли открыться этой ночью. Рена повернула назад, но не успела сделать и шага, как наткнулась на почему-то оказавшегося тут Этьена.
— Вы снова заблудились? — спросила она, хмуря брови.
Их внезапная встреча в ночном саду не сулила ничего хорошего. Их могли увидеть, и той же Ромифе не составит труда придумать пошловатую историю, которая, несомненно, скажется на репутации. Да и сам эльф, как уже успела заметить Рена, был совсем не прочь пофлиртовать.
— Я просто устал от лекций, — чуть поморщившись, заметил Этьен. — Потом увидел, как вы свернули в сторону, и решил, что сэйлини Рена, несомненно, знает, где здесь можно увидеть самое интересное.
— У вас всегда удаётся так складно находить оправдания? — с презрением произнесла Рена, но эльф продолжил самодовольно улыбаться. — Ну что ж, любуйтесь. Здесь растут молодые побеги Следов Полоза. Этот сильный и резкий запах издают они, когда только начинают укореняться в почве.
— Какие они милые, — мягко промурлыкал Этьен, мгновенно оказываясь у Рены за спиной.
Та поспешно дернулась в сторону: чувство самосохранения требовало не подставлять врагам слабые места.
— И такие отважные! — добавил эльф с лёгким разочарованием.
Рена отступила ещё, едва не касаясь подолом платья наэлектроризованных цветов.
— Я была бы вам крайне признательна, если бы вы оставили меня в одиночестве, — твёрдо произнесла она, делая опрометчивый шаг назад.
Ближайший цветок больно ужалил щиколотку. Рена негромко вскрикнула и невольно отпрыгнула. Этьен, как и надлежало галантному кавалеру, тут же поспешил ей на выручку, тем самым загоняя в западню. Вокруг опасно шипели и трещали взбудораженные Следы Полоза, на Рену стремительно надвигался эльф, от которого просто некуда было отклониться. Щиколотку жгло огнём, а в голове не оказалось ни одной спасительной мысли. И тут внезапно под ногами дрогнула земля. Глухой удар едва не сбил Рену с ног, и заставил Этьена резко остановиться. Эльф замер буквально в двух шагах.
— Что это…? — начал было он, но новый куда более сильный подземный толчок прервал его.
Рена неловко пошатнулась, её колени предательски подогнулись, так что в попытках удержать равновесие она оказалась в довольно нелепой позе. Впрочем, эльф секундой назад выглядел немногим лучше, беспомощно махая руками, но не успели они прийти в себя, как их настиг очередной мощный удар и новая неприятность. Земля выгнулась, словно змея, а затем пошла трещинами, которые принялись молниеносно разрастаться, превращаясь в довольно приличную расщелину. Рене приходилось нервно отступать к грозно шипящим цветам, не зная что лучше: обжечься вновь или упасть в стремительно разрастающуюся пропасть. Однако новый подземный толчок по-своему решил этот вопрос. Нога Рены скользнула в пустоту. Равновесие было уже не удержать. Рена смешно забарахталась в воздухе в поисках несуществующей опоры и полетела вниз… В последний момент Этьен ухватил её руку и потянул на себя.
— Какого демона здесь происходит?! — только и успел произнести он, как ещё один подземный толчок сбил его с ног, и они оба провалились в разверзшуюся бездну.
Марселу:
— Ты не видел Этьена? — В голосе Дамиана слышалось серьёзное беспокойство.
Марселу нервно огляделся. В необычном полутемном саду со светящимися растениями и статуями, запросто можно было потеряться. Особенно если чуть зазеваться и отстать от группы. Но терялись только избранные. Хозяин дома, посол и его сын неспешно вышагивали по красочной аллее, возвращаясь к дому. А вот Рены Марселу не увидел, и ладони сами собой сжались в кулаки. Этьен. Опять за старое. Именно тогда, когда у Марселу только появилась призрачная надежда. Рена… она была так близка и так внимательна к нему.
Только утром Рена сопровождала его на ярмарке. Она шла перед ним, а он от смущения мог видеть только волнительно колыхающийся подол её длинного платья и изредка мелькающие щиколотки. Ярмарка просто проплывала мимо, мелькала разноцветными пятнами, в которых Марселу даже не пытался что-либо различить. Перед ним шла та, кто мгновенно заняла все его мысли. Его сердце бешено стучало в груди, а на лбу выступили капельки пота. Марселу бросало то в жар, то в холод. А она… Рена и не замечала ничего этого. Напротив, она словно издевалась над ним, что-то спрашивая, к чему-то привлекая внимание. Но Марселу был в таком состоянии, что едва мог говорить. Он видел только её, и порой уже не только щиколотки. Она примеряла при нём платки и шарфы, причем все они невероятно ей шли. Яркие ткани только подчёркивали её красивые глаза, от которых уже почти невозможно было оторваться, хотя Марселу и любовался ими лишь украдкой, искоса поглядывая на Рену. В открытую смотреть он так и не посмел, особенно после того, как она предложила ему свою руку и коснулась его. Это был момент ужаса и восторга одновременно. И Марселу сам всё испортил. Если бы он так не волновался, если бы его тело не горело огнём, то она никогда бы не отдернула от него руки. Но он почти обжёг её невероятно нежную кожу. Марселу бесконечно корил себя, но ничего не мог поделать. Ему было ужасно неловко за своё поведение, и всё что он мог, так это продолжать восхищаться Реной, которая, после короткой заминки, быстро переключилась на покупки и в итоге одарила всю его семью.
К экипажу Марселу возвращался сам не свой, и даже уселся на чужое место. Чуть позднее он уже жалел об этом. Ведь теперь ему было куда сложнее любоваться Реной: почти весь обзор ему закрывал клюющий носом Рэл. Зато оказавшемуся напротив Этьену, как обычно, ничего не мешало. Марселу видел, что эльф беззастенчиво пялился на Рену, но та этого не замечала. Ему очень хотелось встать и защитить её от этих взглядов, и всё же он не решился, и большую часть пути просто мучился от ревности.
— Вы там всю ярмарку что ли скупили? — поражаясь внушительным заплечным мешком, насмешливо поинтересовался Этьен, ненадолго отвлекаясь от пожирания Рены взглядом.
У него самого вообще не наблюдалось каких-либо покупок. Впрочем, и немудрено. Глядя на сурового Роша, Марселу мысленно поблагодарил Трехликого, что ему так повезло с провожатой.
— А ты, видимо, брезгуешь, да? — бросил он всё же в ответ.
Высказывание прозвучало непривычно грубо, что удивило самого Марселу. Он прежде такой резкости у себя не замечал. Однако Этьен лишь бровью повёл.
— Ты чего разнервничался?
— Ничего, — буркнул Марселу и демонстративно отвернулся к окну.
Этьен насмешливо хмыкнул и оценивающе оглядел друга. На его лице отразилось некая снисходительность, что ещё больше уязвило чувствительное самолюбие Марселу. Таким же образом на Ю обращались с расшалившимися детьми, когда смирялись с их неизбежными выходками.
Обиженный Марселу довольно долго глядел в окно, хотя пейзажи царства нагов скорее навевали уныние, чем вызывали интерес. Его снова укачало, и ещё он очень жалел, что отказался от завтрака. Мысли Марселу перескакивали друг с друга, особо не задерживаясь и не развиваясь. Пока не затронули змеиный Храм. Религия нагов настораживала. Марселу ощущал явное беспокойство. Ему было не по себе от царского подарка. Он так и не смог нормально выспаться. Всё ночь Марселу то и дело вскакивал и озирался по сторонам.
Чем темнее становилось, тем ярче светился сад неверным призрачным полусветом, отчего создавался ореол некой таинственности.
К самому дому экипаж подъехал уже в сумерках. Встречала гостей кузина Рены — Ромифа. Она была старше, и отношения у сестёр складывались не очень. Рена относилась к кузине с некой настороженностью, опасаясь какого-нибудь подвоха. Ромифа считалась известной сплетницей и частенько додумывала за других в угоду интересным слухам. Но внешне кузина была идеалом. Красивая, стройная, она двигалась так изысканно и точно, будто танцевала. Голос у неё был чистый и низкий, с бархатными нотками, которыми так восхищались мужчины. Возможно, именно поэтому Ромифа до сих не пор не была замужем — всё выбирала лучшего.
Она быстро показала столовую, затем проводила всех гостей по комнатам, предупредив, что с ударом вечернего колокола подают ужин. Рена была завершающей в её списке.
— Малышка Рена уже помолвлена, — когда сестры остались одни, с насмешкой произнесла Ромифа, заметив медальон на шее Рены. — Как торопится посол Рош, неужели боится, что ты подашься в Старшие Жрицы?
Старшие Жрицы оставались на службе в Храме, а потому не выходили замуж и не рожали детей. Они считались вечно невинными невестами самого Полоза. Как правило, в Старшие Жрицы шли сэйлини, у которых было слишком много сестёр, дабы те могли составить приличную партию. Или же, что гораздо реже, по призванию. Будь Рена не единственной дочерью у Найрини, она бы давно упросила оставить её в Храме и с лёгкостью отказалась бы от своего первородства на радость Ренисе и Сарояне. Но, увы, Полоз не дал её матери других детей.
— А ты когда собираешься замуж? — ответила тем же Рена с напряжённой улыбкой.
— Скоро, — фыркнула Ромифа. — И уж явно не за первого встречного.
— И давно Медити стали первыми встречными?
— Медити? — Лицо Ромифы исказила гримаса зависти и удивления одновременно. Кузина уставилась на медальон, словно не верила своим глазам.
— Недостойные, да? — уже откровенно дразнила сестру Рена. — Как жаль, что от этого предложения нельзя отказаться!
— Поздравляю, у тебя будет самый красивый муж в Царстве, — неохотно признала Ромифа, но почти тут же ввернула колкость: — Только ты у него будешь далеко не первая жена.
— Ну, как ты понимаешь, ради самого красивого мужа в Царстве можно и потерпеть, — фальшиво улыбнулась Рена, радуясь тому, что они, наконец, добрались до её комнаты, и этот неприятный диалог можно было прекратить.
Такое поведение оставалось необходимостью для выживания в сложном нагском обществе, но Рена не испытывала никакого удовольствия от возможности брызнуть в кого-то ядом. И всё же этот разговор отчасти оказался полезен. Рена узнала, что её жених очень красив. Настолько красив, что бедняжка Ромифа едва не захлебнулась от зависти. И уж кто-кто, а кузина, без сомнения, знала толк в мужской красоте. Жаль, что Рену внешние данные волновали куда меньше, чем характер. А слухи о характере жениха, насколько она сумела понять, ходили весьма противоречивые.
Но поразмышлять на эту тему Рена не успела. Колокольный звон застал её за умыванием в ванной, потому она спешно переоделась и направилась на ужин. Ромифа расстаралась на славу. Сервировка была на высоте, да и сами блюда не уступали вчерашнему царскому столу. Почти сразу завязалась беседа, конечно же, касающаяся необычного занятия мастера Рео. Тот, заполучив жадных слушателей, с превеликим удовольствием рассказывал о своём деле. И говорил он с таким упоением, на которое способны только весьма увлеченные люди, когда их спрашивают о главном деле в их жизни. Рене же эта тема была не столь интересна, и потому она вновь подступилась к Ромифе.
— Прекрасный ужин, сестра! Никогда бы не подумала, что тушканчики могут быть такими сочными.
— Самое время браться за кулинарные книги, малышка Рена, говорят, Медити не шибко жалуют прислугу, — несмотря на то, что комплимент Ромифе явно польстил, она не упустила шанса поддеть Рену.
— Да неужели?! Даже повара не держат? — подыграла сестре она.
— У первой жены отвратительный характер! — самодовольно заявила Ромифа. — Просто воплощённая гадюка! У них уже десять лет никто в доме не задерживается. Ходили слухи, что она затретировала бедняжку вторую жену, что той пришлось уехать к морским владениям! И теперь Даркал без конца мотается по царству.
Рена напряжённо поджала губы. Вероятные разборки с жёнами заранее угнетали.
— А сам Даркал? — осторожно поинтересовалась Рена. — Душка же?
— Душка?! — хмыкнула Ромифа. — Куда уж там! Всегда добивается своего, любыми способами. Как в Сэйклит прорвался, так устроил там настоящую грызню. Всех старейшин растормошил, часть отправил досрочно на пенсию. Царская кровь, видимо, играет.
Разговор Рене нравился всё меньше и меньше. И хотя она не привыкла слепо доверять слухам, личность жениха её откровенно пугала. Что, если он тоже телепат? Эта мысль заставила Рену вздрогнуть. А Ромифа тем временем продолжала:
— В последний раз даже с царевичем схлестнулся, чуть на дуэль друг друга не вызвали, благо его Царское Величество вмешались. Едва двух красивейших нагов не лишились!
Упоминание о царевиче слегка успокоило Рену. Ей вдруг всё увиделось в ином свете. Что если Даркал такой же, как Ц’мил? Самоуверенный, гордый, знающий себе цену. Быть женой такого нага не так уж и плохо. Вот уж верно, окажешься за мужем, как за каменной стеной. Тем временем Ромифа переключилась на рассказы о царевиче, и том, как тот её заметил на последнем царском балу, но Рена уже не слушала. Она раздумывала над своими перспективами, и те больше не казались ей такими уж незавидными. Вот если ей тоже удастся выпросить себе, пусть совсем крохотный, домик. У такого богатого рода, как Медити без сомнений имелись дома в разных местах царства. Она была готова даже поселиться на севере, лишь бы подальше от вредной первой жены. Всё, что ей нужно — книги да рианта. И то, что мужа она будет видеть от силы раз в неделю или даже месяц, скорее плюс, чем повод для переживаний.
И с приподнятым настроением после такого сытного, вкусного и невероятно полезного ужина, Рена отправилась вместе со всеми на прогулку в сад. В темноте ночи тот предстал во всём своём великолепии. Статуи светились разными цветами: зелёным, лиловым и голубым. В воздухе носился чуть горьковатый аромат, как всегда бывало перед тем, как заросли Золотых цветов, называемых ещё Следом Полоза, раскроют свои бутоны. Мастер Рео не смолкал, рассказывая гостям едва ли не о каждой статуе. Рена давно уже всё это знала, и потому вскоре отстала от общей группы и свернула с привычного маршрута. Ей всегда нравилось находиться посреди этого необычного сада одной. В детстве она представляла себя волшебной змеёй и кружилась в придуманном собой Великом Волшебном Танце. Сейчас её увлекало разглядывание фигур и особенно пробуждение Следов Полоза. Обычно цветы с треском распахивали свои бутоны, и возникающий в воздухе в тот миг аромат буквально сводил с ума. Но, похоже, Рена свернула куда-то не туда. Почему-то она вышла вовсе не на центральную аллею, а к молодняку. В воздухе витал запах гари. Это юные Следы Полоза, искрясь, сжигали своих непрошенных соседей — вездесущие сорняки и траву. Рена поглядела на то, как собираются и накапливаются будущие искры: яркими светящимися шарами они пробегали по краям листа и, достигнув кончика, взрывались. Бутоны были совсем ещё маленькими и плотными, и вряд ли могли открыться этой ночью. Рена повернула назад, но не успела сделать и шага, как наткнулась на почему-то оказавшегося тут Этьена.
— Вы снова заблудились? — спросила она, хмуря брови.
Их внезапная встреча в ночном саду не сулила ничего хорошего. Их могли увидеть, и той же Ромифе не составит труда придумать пошловатую историю, которая, несомненно, скажется на репутации. Да и сам эльф, как уже успела заметить Рена, был совсем не прочь пофлиртовать.
— Я просто устал от лекций, — чуть поморщившись, заметил Этьен. — Потом увидел, как вы свернули в сторону, и решил, что сэйлини Рена, несомненно, знает, где здесь можно увидеть самое интересное.
— У вас всегда удаётся так складно находить оправдания? — с презрением произнесла Рена, но эльф продолжил самодовольно улыбаться. — Ну что ж, любуйтесь. Здесь растут молодые побеги Следов Полоза. Этот сильный и резкий запах издают они, когда только начинают укореняться в почве.
— Какие они милые, — мягко промурлыкал Этьен, мгновенно оказываясь у Рены за спиной.
Та поспешно дернулась в сторону: чувство самосохранения требовало не подставлять врагам слабые места.
— И такие отважные! — добавил эльф с лёгким разочарованием.
Рена отступила ещё, едва не касаясь подолом платья наэлектроризованных цветов.
— Я была бы вам крайне признательна, если бы вы оставили меня в одиночестве, — твёрдо произнесла она, делая опрометчивый шаг назад.
Ближайший цветок больно ужалил щиколотку. Рена негромко вскрикнула и невольно отпрыгнула. Этьен, как и надлежало галантному кавалеру, тут же поспешил ей на выручку, тем самым загоняя в западню. Вокруг опасно шипели и трещали взбудораженные Следы Полоза, на Рену стремительно надвигался эльф, от которого просто некуда было отклониться. Щиколотку жгло огнём, а в голове не оказалось ни одной спасительной мысли. И тут внезапно под ногами дрогнула земля. Глухой удар едва не сбил Рену с ног, и заставил Этьена резко остановиться. Эльф замер буквально в двух шагах.
— Что это…? — начал было он, но новый куда более сильный подземный толчок прервал его.
Рена неловко пошатнулась, её колени предательски подогнулись, так что в попытках удержать равновесие она оказалась в довольно нелепой позе. Впрочем, эльф секундой назад выглядел немногим лучше, беспомощно махая руками, но не успели они прийти в себя, как их настиг очередной мощный удар и новая неприятность. Земля выгнулась, словно змея, а затем пошла трещинами, которые принялись молниеносно разрастаться, превращаясь в довольно приличную расщелину. Рене приходилось нервно отступать к грозно шипящим цветам, не зная что лучше: обжечься вновь или упасть в стремительно разрастающуюся пропасть. Однако новый подземный толчок по-своему решил этот вопрос. Нога Рены скользнула в пустоту. Равновесие было уже не удержать. Рена смешно забарахталась в воздухе в поисках несуществующей опоры и полетела вниз… В последний момент Этьен ухватил её руку и потянул на себя.
— Какого демона здесь происходит?! — только и успел произнести он, как ещё один подземный толчок сбил его с ног, и они оба провалились в разверзшуюся бездну.
Марселу:
— Ты не видел Этьена? — В голосе Дамиана слышалось серьёзное беспокойство.
Марселу нервно огляделся. В необычном полутемном саду со светящимися растениями и статуями, запросто можно было потеряться. Особенно если чуть зазеваться и отстать от группы. Но терялись только избранные. Хозяин дома, посол и его сын неспешно вышагивали по красочной аллее, возвращаясь к дому. А вот Рены Марселу не увидел, и ладони сами собой сжались в кулаки. Этьен. Опять за старое. Именно тогда, когда у Марселу только появилась призрачная надежда. Рена… она была так близка и так внимательна к нему.
Только утром Рена сопровождала его на ярмарке. Она шла перед ним, а он от смущения мог видеть только волнительно колыхающийся подол её длинного платья и изредка мелькающие щиколотки. Ярмарка просто проплывала мимо, мелькала разноцветными пятнами, в которых Марселу даже не пытался что-либо различить. Перед ним шла та, кто мгновенно заняла все его мысли. Его сердце бешено стучало в груди, а на лбу выступили капельки пота. Марселу бросало то в жар, то в холод. А она… Рена и не замечала ничего этого. Напротив, она словно издевалась над ним, что-то спрашивая, к чему-то привлекая внимание. Но Марселу был в таком состоянии, что едва мог говорить. Он видел только её, и порой уже не только щиколотки. Она примеряла при нём платки и шарфы, причем все они невероятно ей шли. Яркие ткани только подчёркивали её красивые глаза, от которых уже почти невозможно было оторваться, хотя Марселу и любовался ими лишь украдкой, искоса поглядывая на Рену. В открытую смотреть он так и не посмел, особенно после того, как она предложила ему свою руку и коснулась его. Это был момент ужаса и восторга одновременно. И Марселу сам всё испортил. Если бы он так не волновался, если бы его тело не горело огнём, то она никогда бы не отдернула от него руки. Но он почти обжёг её невероятно нежную кожу. Марселу бесконечно корил себя, но ничего не мог поделать. Ему было ужасно неловко за своё поведение, и всё что он мог, так это продолжать восхищаться Реной, которая, после короткой заминки, быстро переключилась на покупки и в итоге одарила всю его семью.
К экипажу Марселу возвращался сам не свой, и даже уселся на чужое место. Чуть позднее он уже жалел об этом. Ведь теперь ему было куда сложнее любоваться Реной: почти весь обзор ему закрывал клюющий носом Рэл. Зато оказавшемуся напротив Этьену, как обычно, ничего не мешало. Марселу видел, что эльф беззастенчиво пялился на Рену, но та этого не замечала. Ему очень хотелось встать и защитить её от этих взглядов, и всё же он не решился, и большую часть пути просто мучился от ревности.
— Вы там всю ярмарку что ли скупили? — поражаясь внушительным заплечным мешком, насмешливо поинтересовался Этьен, ненадолго отвлекаясь от пожирания Рены взглядом.
У него самого вообще не наблюдалось каких-либо покупок. Впрочем, и немудрено. Глядя на сурового Роша, Марселу мысленно поблагодарил Трехликого, что ему так повезло с провожатой.
— А ты, видимо, брезгуешь, да? — бросил он всё же в ответ.
Высказывание прозвучало непривычно грубо, что удивило самого Марселу. Он прежде такой резкости у себя не замечал. Однако Этьен лишь бровью повёл.
— Ты чего разнервничался?
— Ничего, — буркнул Марселу и демонстративно отвернулся к окну.
Этьен насмешливо хмыкнул и оценивающе оглядел друга. На его лице отразилось некая снисходительность, что ещё больше уязвило чувствительное самолюбие Марселу. Таким же образом на Ю обращались с расшалившимися детьми, когда смирялись с их неизбежными выходками.
Обиженный Марселу довольно долго глядел в окно, хотя пейзажи царства нагов скорее навевали уныние, чем вызывали интерес. Его снова укачало, и ещё он очень жалел, что отказался от завтрака. Мысли Марселу перескакивали друг с друга, особо не задерживаясь и не развиваясь. Пока не затронули змеиный Храм. Религия нагов настораживала. Марселу ощущал явное беспокойство. Ему было не по себе от царского подарка. Он так и не смог нормально выспаться. Всё ночь Марселу то и дело вскакивал и озирался по сторонам.
