Рена опомнилась только после третьей мыши. К тому времени она уже довольно далеко отползла от места их импровизированной стоянки. Однако эльфийский цветочно-приторный аромат, пусть и довольно слабый, всё ещё ощущался в воздухе. Уже вполне сытая, Рена с удивлением наткнулась на двух дохлых сусликов. Судя по запаху, убиты они были сравнительно недавно, и, несмотря на жару, пока не разлагались, хотя и выглядели подозрительно и несколько странно. Неведомый хищник лишь перекусил обоим шею, при этом оставив тушки неприкосновенными. Недолго думая, Рена схватила добычу и отправилась к ручью.
Эльфу стало заметно лучше. Он успел не только помыться, но и обустроить ночлег: сделав две травяные лежанки возле уютного костерка, и даже набрал горной земляники. «Бедняга, — подумала Рена, — горстью ягод голод-то не заглушить». И с этими мыслями она подтащила к костру найденных сусликов.
— Я уж думал тебя идти искать, а ты оказывается на охоту ходила! — Этьен снова не упустил возможности для насмешки. — Неужели всё это мне?
Но от его весёлости не осталось и следа, когда он взял в руки одно из тел. Рена на всякий случай принюхалась, но ничего нового не обнаружила. Зато эльф странности заметил сразу.
— Змеи пьют кровь? — Он нахмурился, разглядывая суслика, и только теперь Рена поняла в чём дело. Зверёк оказался полностью обескровлен.
Рена ощутила смутное беспокойство, но быстро отвлеклась на Этьена.
— Зато жирок оба наели весьма недурный, — продолжая вертеть тела, заметил он. —Похоже, мясо не будет слишком сухим.
Вскоре тушки сусликов уже шкворчали над костром и, судя по аромату, обещали быть вполне аппетитными. Этьен явно желал разделить трапезу, но Рена, свернувшись кольцами на прогретом камне, весьма талантливо делала вид, что спит. Вот только на самом деле она ужасно боялась спать. Всё вокруг, казалось, дышало опасностью. Рена вся превратилась в слух и буквально погрузилась в мир зловещих криков, таинственного шороха и отдалённого суетливого топота. Этьен, напротив, был на удивление спокоен. Съев одного суслика, он чуть уменьшил пламя и завалился спать. От усталости его вырубило почти сразу, и его сонливость передалась Рене.
Но сон так и не шёл. Незнакомые запахи и тревожащие звуки никак не давали покоя. Рене чудилось, что кто-то ходит вокруг их маленького лагеря, словно примериваясь к ним, как к добыче. Она подслеповато открывала глаза, но видела лишь колыхание травы под ночным ветерком.
«Отец, наверняка, места себе не находит», — с тревогой и печалью подумала Рена. Эта мысль причиняла почти физическую боль. Ей были не свойственны непослушание и эксцентричные поступки, потому всё произошедшее за день просто не укладывалось в голове. Она вновь и вновь возвращалась к самому странному событию — появлению Врат. Подобного механизма Рена ещё никогда не встречала. Обычно все Врата были довольно крупными сооружениями, под ногами лежали тяжёлые светящиеся плиты, которые и не перепутать ни с чем другим. Конечно, Рена слышала всякие сказки и легенды, о тех же демонах, например. Считалось, что те могли запросто перемещаться, просто глядя в зеркало. Они открывал его как дверь и оказывался в другом месте, но при этом само зеркало не исчезало бесследно! У Рены оставалось только маленькая надежда: возможно, пока их будут искать, загадочная рама заинтересует кого-нибудь ещё, и тогда не придётся многое объяснять. Хотя это всё равно скажется на её репутации. Рена вздохнула, на миг представляя себе, что уже могла напридумывать Ромифа. Слухи про побег с эльфом легко могли разрушить её помолвку, но это было не так уж ужасно. Рена всё ещё могла рассчитывать на Храм. Её проверят, допросят и просканируют, и, конечно же, оправдают. Свадьба сорвётся, но зато она сможет, как и хотела, продолжить обучение. Рена почувствовала облегчение. Ей уже очень хотелось, чтобы их побыстрее нашли, и она могла бы вернуться к своей прежней жизни. Тревога сменилась ожиданием, которое не спешило оправдаться.
Ближе к рассвету ей стало совсем неуютно на холодеющем камне, и Рена сползла поближе к кострищу. Углей было мало, и они почти остыли. Рена недовольно покружила, пытаясь отыскать тёплое местечко, но трава уже стала мокрой от росы, камни совсем холодными, а земля сырой и неприятной. Вокруг было подозрительно тихо. Рена напряглась, надеясь почувствовать хоть малейшее движение, и, как ей показалось, уловила что-то похожее вдалеке. Тяжелая, грузная поступь. Змеи так не ползают. Несколько разочарованно Рена обследовала стоянку, пытаясь понять, в каком направлении звучали эти шаги. Быть может, на их поиски отправили какой-нибудь специальный отряд? Эта мысль вызвала беспокойство. Что если их найдут вместе? Будет скандал, и ещё неизвестно как всё вывернет эльф. Рене становилось всё больше не по себе. Она пыталась рассуждать логически, но выводы её пугали ещё больше: Этьен владел магией и, возможно, мог скрывать собственные мысли. Впрочем, она вполне могла проверить, особенно сейчас, когда эльф спал и был уязвим. Рена подползла ближе, и, стараясь не отвлекаться на неприятный приторный цветочный аромат, устроилась рядом. Затем она коснулась кончиком хвоста его волос и прикрыла глаза. Рена просто хотела узнать, о чём он думает, прочитать поверхностные мысли, а вместо этого угодила в красочный сон.
Сознание медленно ускользало, но вместо умиротворённой черноты, в него просачивались непонятные, незнакомые образы. Они мелькали яркими, разноцветными картинками, словно в калейдоскопе. Миловидная девушка в сером платье с тёмным фартуком порхала по комнатам, протирая пыль цветастой тряпкой. У юной служанки были длинные светлые волосы, выгоревшие на летнем солнце добела, отчего она очень напоминала эльфийку. Худенькая, ладная, девушка привлекала взгляды не только молодых лакеев, конюхов и поварят, но и умело заигрывала со старым камердинером и со строгим дворецким. Томный взгляд её больших голубых глаз моментально сводил с ума. Они встретились почти случайно. Он спешил переодеться к ужину после конной прогулки, она же замешкалась, меняя бельё в его спальне. Столкнулись лоб в лоб, разве что искры не полетели вместе с корзиной белья. Но именно тогда-то он её и приметил. Какое-то сладкое незнакомое чувство зародилось в нём, побуждающее делать различные глупости. Он следил за ней, украдкой подглядывал, а порой, когда был уверен, что его никто не видит, откровенно любовался. Это походило на увлекательную игру, вот только ему отчаянно хотелось в неё выиграть.
Он подловил её на лестнице, прижал к стене и впервые вдохнул пьянящий аромат юного девичьего тела.
— Ты и правда цветочек, Флорет! — прошептал он, а она залилась краской, словно распустившийся мак.
— Простите! — пискнула она, шмыгнув в сторону, и понеслась по ступенькам на кухню. Туда ему ход был закрыт. Спускаться ниже второго уровня считалось недостойным, потому и сад располагался выше первого этажа. С правилами он пока считался, и она ещё долго его так дразнила. Нередко юная служанка попадалась в узком коридоре, позволяя приблизиться, а затем тоненько вскрикивала и убегала со всех ног, как мышка в норку от несмышленого котёнка. Но, как и любая мышка, она всё же доигралась. Он поймал её в библиотеке и заполучил-таки поцелуй. Сначала один, затем, увлекшись, набрал с полсотни, а потом и этого стало мало. Она была словно наркотик, стоило лишь немного распробовать, чтобы потерять рассудок. И с каждым разом нужно увеличивать дозу. Объятья становились всё более горячими и тесными, поцелуи обжигающе жаркими, когда он понял, что не в силах больше сдерживать себя. Вот если бы она проявила благоразумие и оттолкнула его, но… служанка есть служанка. Она не посмела. А возможно и сама желала этого с не меньшей страстью, да только ему этого так и не удалось узнать. Их поймали с поличным на рассвете, и не кто-нибудь из слуг, с кем можно было как-то договориться, а самая худшая из всех возможных персон — его мать. Леди Эстэль была неумолима: Флорет едва не сожгло в пламени её магии. Он успел защитить свою юную любовницу, правда, ненадолго. Позже, уже основательно остыв, леди Эстэль разыскала беглянку и продала в публичный дом на Бэрлоке. Эльфы подобных заведений никогда не держали. Зато там она сошла за диковинку, пригодилось сходство с эльфийкой.
Ему повезло чуть больше. Презрение матери было столь велико, что с её уст слетело только одно:
— Животное.
Его вышвырнули из комнаты. Старый камердинер чуть ли не за шкирку притащил его в кабинет, но и там подле кресла отца горделиво возвышалась леди Эстэль, так и не удостоившая сына взглядом.
— Я вынуждена сообщить, что у нас больше нет сына, — прочеканил её холодный голос, и эти слова подобно острому клинку врезались в самое сердце.
— Леди Эстэль мне всё рассказала. — Отец говорил тихо и мягко. Его лицо приобрело нездоровый серый оттенок, а кончики пальцев, которыми он держался за массивную дубовую столешницу, предательски подрагивали. Он был шокирован и ещё не пришёл в себя. Но леди Эстэль оказывала невероятное давление и вынуждала соображать. — Я не понимаю, зачем тебе это?! Ты давно помолвлен, и говорил, что тебе нравится Шанталь. А это… она же человек! Как можно!..
Отец поморщился. Было видно, что сама мысль о близких отношениях с человеком для него омерзительна. В этом он был похож на мать. Кажется, они и сошлись на своём высокомерии.
— Я не знаю, что нам теперь делать, — со вздохом продолжил отец, — но закон велит представить тебя на суд Императора. Но я бы не сильно рассчитывал на его благодушие, ведь ты пренебрёг его дочерью. Едва ли ты останешься принцем, Этьен. Надеюсь, что тебе хотя бы сохранят жизнь.
— Принцем? — эта мысль завертелась у Рены в голове и окончательно выдернула её из видений. — Так он всё-таки принц!
Она с удивлением рассматривала продолжающего мирно спать эльфа. Теперь-то многое становилось на свои места. Вот почему Рена никогда не слышала о нём, ведь все её поручения касались титулованных особ. Конечно, как принца Этьена обучали магии, но раз от него отказались, его познания оказались неполными, хотя и уникальными. Вот только Рена ни капли не сочувствовала эльфу. Внутри неё ещё звенели отголоски чувств: радости и страсти к Флорет, жгучей обиды на отца и лютой ненависти к матери, — но все они вызывали у неё стойкое ощущение, что Этьен получил по заслугам. И, глядя на него, она с сожалением поняла, что жизнь его ничему не научила. Вместо того чтобы осознать свою ошибку, Этьен превратился в нахального ловеласа. Вспоминая то, как он пытался заигрывать с ней, Рена невольно согласилась с леди Эстэль: «Действительно, животное».
Ей хотелось отодвинуться от него, он вызывал некую брезгливость, но закоченевшее от холода тело не спешило подчиниться. Рена несколько заторможено крутила в голове украденный ненароком чужой сон, так что не сразу заметила, как рядом зашуршала трава и послышались глухие шаги. На них кто-то довольно тихо надвигался. Раздался резкий свист, и Рена, встрепенувшись, оказалась лицом к лицу с новой опасностью.
Марселу:
— Это совершенно невозможно! — уже в третий раз восклицал Дамиан, глупо шаря руками по воздуху. Он тщетно искал обратную сторону Врат, которые испарились, едва состоялся перенос.
Марселу и вовсе стоял истуканом. В его сознании не желало укладываться происходящее. Ещё минуту назад он находился в незнакомом подземелье, в которое его привёл таинственный голос Рены, а теперь их окружали густые непроходимые джунгли, так похожие на родные просторы! И только воздух был Марселу совсем не знаком, вместо солоноватого запаха моря, здесь пахло чем-то дурманяще-сладким. Повсюду раздавался птичий гвалт, в котором совершенно невозможно различить каких-либо слов или конкретных звуков.
— Наверное, я всё-таки привёл нас в ловушку… — потерянно произнёс Марселу, прикрывая глаза ладонями. Только бы не расплакаться! Ещё никогда прежде он не был так растерян и напуган.
— Отставить панику! — скомандовал Дамиан, прекращая свои нелепые попытки отыскать невидимые Врата. — Всегда можно выбраться! Главное, не терять самообладание.
Марселу сглотнул и с надеждой уставился на друга. Дамиан, тяжело дыша, иными глазами осмотрел окружившие их заросли. Коварные лианы, казалось, так плотно переплетались друг с другом, что между ними совершенно невозможно было пройти. Пёстрые и крупные маслянистые цветы тоже не внушали доверия. На Ю нечто подобное запросто могло оттяпать руку зазевавшемуся путнику. И, глядя на то, как опасно колыхаются толстые пестики, у Марселу возникло стойкое желание быть от них как можно дальше.
— Никогда бы не подумал, что в змеином царстве могут быть подобные леса, — хмыкнул Дамиан, а потом вдруг резко наклонился. — А вот и подарок от нашей парочки! — С этими словами он что-то выудил из густой травы.
На солнце блеснула вторая серебряная запонка Этьена. У Марселу сразу отлегло от сердца, но радость его была весьма кратковременной. Вокруг опасные джунгли, и даже лунным богам неведомо, что здесь могло случиться!
— Этьен, конечно, не дурак, — задумчиво крутя запонку, произнёс Дамиан, — но мог бы оставить знак и пояснее. Эта жуткая растительность прячет следы лучше снега!
Марселу в замешательстве посмотрел вниз и заметил, что в шаге от него недавно примятая трав распрямилась, словно на неё никогда не ступала нога ни зверя, ни человека. Они топтались здесь, по меньшей мере, полчаса, но абсолютно ничего не напоминало об этом!
— Но, к нашему счастью, он вздумал поколдовать, — с улыбкой добавил Дамиан. — Правда, шлейф почти рассеялся, так что нам стоит поторопиться.
Марселу послушно кивнул и с неизбежностью поглядел на непроходимые джунгли. Дамиан же вытащил их ножен меч и принялся прорубать дорогу.
Они продвигались очень медленно. Дамиан останавливался после каждых трёх шагов, прислушиваясь к своим ощущениям. Впрочем, Марселу его хорошо понимал, найти кого-то даже при помощи магии в подобном лесу, казалось, чем-то безумным и нереальным. Лес тоже не дремал. Прореженные растения так и норовили отомстить своим обидчикам. Не прошло и часа, как одежда Марселу пришла в негодность. Одна лиана оторвала ему часть рукава, мерзкие цветы, плюясь ядовитым соком, прожгли многочисленные дыры. Сапогам и брюкам повезло чуть больше. Они оказались несколько крепче, но Марселу сильно сомневался, что их хватит надолго. Дамиан выглядел немногим лучше. Его спасало лишь то, что он был нападающим, и вся злость растительного мира обрушивалась на следующего за ним Марселу.
— Держись ближе! — только и успевал напоминать Дамиан. Отбиваться со всех сторон он явно не успевал. Марселу же был далеко не так умел во владении кинжалом.
Сейчас он как никогда жалел, что предпочитал книги занятиям с мечом. Его прошлое приключение не шло ни в какое сравнение с происходящим ныне ужасом. Южные леса выглядели куда безопаснее, да и тогда Марселу с друзьями оказались среди джунглей не одни. Стайка влюбленных воинственных леди, сопровождающаяся охраной, шествовала по пятам. Это, конечно, не помешало каким-то тварям сожрать их лошадей, но создавало ореол некой защищённости. Здесь же всё было неясно: ни приблизительного маршрута, ни ожидаемых опасностей.
К полудню Марселу совсем выдохся, и им пришлось остановиться.
Эльфу стало заметно лучше. Он успел не только помыться, но и обустроить ночлег: сделав две травяные лежанки возле уютного костерка, и даже набрал горной земляники. «Бедняга, — подумала Рена, — горстью ягод голод-то не заглушить». И с этими мыслями она подтащила к костру найденных сусликов.
— Я уж думал тебя идти искать, а ты оказывается на охоту ходила! — Этьен снова не упустил возможности для насмешки. — Неужели всё это мне?
Но от его весёлости не осталось и следа, когда он взял в руки одно из тел. Рена на всякий случай принюхалась, но ничего нового не обнаружила. Зато эльф странности заметил сразу.
— Змеи пьют кровь? — Он нахмурился, разглядывая суслика, и только теперь Рена поняла в чём дело. Зверёк оказался полностью обескровлен.
Рена ощутила смутное беспокойство, но быстро отвлеклась на Этьена.
— Зато жирок оба наели весьма недурный, — продолжая вертеть тела, заметил он. —Похоже, мясо не будет слишком сухим.
Вскоре тушки сусликов уже шкворчали над костром и, судя по аромату, обещали быть вполне аппетитными. Этьен явно желал разделить трапезу, но Рена, свернувшись кольцами на прогретом камне, весьма талантливо делала вид, что спит. Вот только на самом деле она ужасно боялась спать. Всё вокруг, казалось, дышало опасностью. Рена вся превратилась в слух и буквально погрузилась в мир зловещих криков, таинственного шороха и отдалённого суетливого топота. Этьен, напротив, был на удивление спокоен. Съев одного суслика, он чуть уменьшил пламя и завалился спать. От усталости его вырубило почти сразу, и его сонливость передалась Рене.
Но сон так и не шёл. Незнакомые запахи и тревожащие звуки никак не давали покоя. Рене чудилось, что кто-то ходит вокруг их маленького лагеря, словно примериваясь к ним, как к добыче. Она подслеповато открывала глаза, но видела лишь колыхание травы под ночным ветерком.
«Отец, наверняка, места себе не находит», — с тревогой и печалью подумала Рена. Эта мысль причиняла почти физическую боль. Ей были не свойственны непослушание и эксцентричные поступки, потому всё произошедшее за день просто не укладывалось в голове. Она вновь и вновь возвращалась к самому странному событию — появлению Врат. Подобного механизма Рена ещё никогда не встречала. Обычно все Врата были довольно крупными сооружениями, под ногами лежали тяжёлые светящиеся плиты, которые и не перепутать ни с чем другим. Конечно, Рена слышала всякие сказки и легенды, о тех же демонах, например. Считалось, что те могли запросто перемещаться, просто глядя в зеркало. Они открывал его как дверь и оказывался в другом месте, но при этом само зеркало не исчезало бесследно! У Рены оставалось только маленькая надежда: возможно, пока их будут искать, загадочная рама заинтересует кого-нибудь ещё, и тогда не придётся многое объяснять. Хотя это всё равно скажется на её репутации. Рена вздохнула, на миг представляя себе, что уже могла напридумывать Ромифа. Слухи про побег с эльфом легко могли разрушить её помолвку, но это было не так уж ужасно. Рена всё ещё могла рассчитывать на Храм. Её проверят, допросят и просканируют, и, конечно же, оправдают. Свадьба сорвётся, но зато она сможет, как и хотела, продолжить обучение. Рена почувствовала облегчение. Ей уже очень хотелось, чтобы их побыстрее нашли, и она могла бы вернуться к своей прежней жизни. Тревога сменилась ожиданием, которое не спешило оправдаться.
Ближе к рассвету ей стало совсем неуютно на холодеющем камне, и Рена сползла поближе к кострищу. Углей было мало, и они почти остыли. Рена недовольно покружила, пытаясь отыскать тёплое местечко, но трава уже стала мокрой от росы, камни совсем холодными, а земля сырой и неприятной. Вокруг было подозрительно тихо. Рена напряглась, надеясь почувствовать хоть малейшее движение, и, как ей показалось, уловила что-то похожее вдалеке. Тяжелая, грузная поступь. Змеи так не ползают. Несколько разочарованно Рена обследовала стоянку, пытаясь понять, в каком направлении звучали эти шаги. Быть может, на их поиски отправили какой-нибудь специальный отряд? Эта мысль вызвала беспокойство. Что если их найдут вместе? Будет скандал, и ещё неизвестно как всё вывернет эльф. Рене становилось всё больше не по себе. Она пыталась рассуждать логически, но выводы её пугали ещё больше: Этьен владел магией и, возможно, мог скрывать собственные мысли. Впрочем, она вполне могла проверить, особенно сейчас, когда эльф спал и был уязвим. Рена подползла ближе, и, стараясь не отвлекаться на неприятный приторный цветочный аромат, устроилась рядом. Затем она коснулась кончиком хвоста его волос и прикрыла глаза. Рена просто хотела узнать, о чём он думает, прочитать поверхностные мысли, а вместо этого угодила в красочный сон.
Сознание медленно ускользало, но вместо умиротворённой черноты, в него просачивались непонятные, незнакомые образы. Они мелькали яркими, разноцветными картинками, словно в калейдоскопе. Миловидная девушка в сером платье с тёмным фартуком порхала по комнатам, протирая пыль цветастой тряпкой. У юной служанки были длинные светлые волосы, выгоревшие на летнем солнце добела, отчего она очень напоминала эльфийку. Худенькая, ладная, девушка привлекала взгляды не только молодых лакеев, конюхов и поварят, но и умело заигрывала со старым камердинером и со строгим дворецким. Томный взгляд её больших голубых глаз моментально сводил с ума. Они встретились почти случайно. Он спешил переодеться к ужину после конной прогулки, она же замешкалась, меняя бельё в его спальне. Столкнулись лоб в лоб, разве что искры не полетели вместе с корзиной белья. Но именно тогда-то он её и приметил. Какое-то сладкое незнакомое чувство зародилось в нём, побуждающее делать различные глупости. Он следил за ней, украдкой подглядывал, а порой, когда был уверен, что его никто не видит, откровенно любовался. Это походило на увлекательную игру, вот только ему отчаянно хотелось в неё выиграть.
Он подловил её на лестнице, прижал к стене и впервые вдохнул пьянящий аромат юного девичьего тела.
— Ты и правда цветочек, Флорет! — прошептал он, а она залилась краской, словно распустившийся мак.
— Простите! — пискнула она, шмыгнув в сторону, и понеслась по ступенькам на кухню. Туда ему ход был закрыт. Спускаться ниже второго уровня считалось недостойным, потому и сад располагался выше первого этажа. С правилами он пока считался, и она ещё долго его так дразнила. Нередко юная служанка попадалась в узком коридоре, позволяя приблизиться, а затем тоненько вскрикивала и убегала со всех ног, как мышка в норку от несмышленого котёнка. Но, как и любая мышка, она всё же доигралась. Он поймал её в библиотеке и заполучил-таки поцелуй. Сначала один, затем, увлекшись, набрал с полсотни, а потом и этого стало мало. Она была словно наркотик, стоило лишь немного распробовать, чтобы потерять рассудок. И с каждым разом нужно увеличивать дозу. Объятья становились всё более горячими и тесными, поцелуи обжигающе жаркими, когда он понял, что не в силах больше сдерживать себя. Вот если бы она проявила благоразумие и оттолкнула его, но… служанка есть служанка. Она не посмела. А возможно и сама желала этого с не меньшей страстью, да только ему этого так и не удалось узнать. Их поймали с поличным на рассвете, и не кто-нибудь из слуг, с кем можно было как-то договориться, а самая худшая из всех возможных персон — его мать. Леди Эстэль была неумолима: Флорет едва не сожгло в пламени её магии. Он успел защитить свою юную любовницу, правда, ненадолго. Позже, уже основательно остыв, леди Эстэль разыскала беглянку и продала в публичный дом на Бэрлоке. Эльфы подобных заведений никогда не держали. Зато там она сошла за диковинку, пригодилось сходство с эльфийкой.
Ему повезло чуть больше. Презрение матери было столь велико, что с её уст слетело только одно:
— Животное.
Его вышвырнули из комнаты. Старый камердинер чуть ли не за шкирку притащил его в кабинет, но и там подле кресла отца горделиво возвышалась леди Эстэль, так и не удостоившая сына взглядом.
— Я вынуждена сообщить, что у нас больше нет сына, — прочеканил её холодный голос, и эти слова подобно острому клинку врезались в самое сердце.
— Леди Эстэль мне всё рассказала. — Отец говорил тихо и мягко. Его лицо приобрело нездоровый серый оттенок, а кончики пальцев, которыми он держался за массивную дубовую столешницу, предательски подрагивали. Он был шокирован и ещё не пришёл в себя. Но леди Эстэль оказывала невероятное давление и вынуждала соображать. — Я не понимаю, зачем тебе это?! Ты давно помолвлен, и говорил, что тебе нравится Шанталь. А это… она же человек! Как можно!..
Отец поморщился. Было видно, что сама мысль о близких отношениях с человеком для него омерзительна. В этом он был похож на мать. Кажется, они и сошлись на своём высокомерии.
— Я не знаю, что нам теперь делать, — со вздохом продолжил отец, — но закон велит представить тебя на суд Императора. Но я бы не сильно рассчитывал на его благодушие, ведь ты пренебрёг его дочерью. Едва ли ты останешься принцем, Этьен. Надеюсь, что тебе хотя бы сохранят жизнь.
— Принцем? — эта мысль завертелась у Рены в голове и окончательно выдернула её из видений. — Так он всё-таки принц!
Она с удивлением рассматривала продолжающего мирно спать эльфа. Теперь-то многое становилось на свои места. Вот почему Рена никогда не слышала о нём, ведь все её поручения касались титулованных особ. Конечно, как принца Этьена обучали магии, но раз от него отказались, его познания оказались неполными, хотя и уникальными. Вот только Рена ни капли не сочувствовала эльфу. Внутри неё ещё звенели отголоски чувств: радости и страсти к Флорет, жгучей обиды на отца и лютой ненависти к матери, — но все они вызывали у неё стойкое ощущение, что Этьен получил по заслугам. И, глядя на него, она с сожалением поняла, что жизнь его ничему не научила. Вместо того чтобы осознать свою ошибку, Этьен превратился в нахального ловеласа. Вспоминая то, как он пытался заигрывать с ней, Рена невольно согласилась с леди Эстэль: «Действительно, животное».
Ей хотелось отодвинуться от него, он вызывал некую брезгливость, но закоченевшее от холода тело не спешило подчиниться. Рена несколько заторможено крутила в голове украденный ненароком чужой сон, так что не сразу заметила, как рядом зашуршала трава и послышались глухие шаги. На них кто-то довольно тихо надвигался. Раздался резкий свист, и Рена, встрепенувшись, оказалась лицом к лицу с новой опасностью.
Марселу:
— Это совершенно невозможно! — уже в третий раз восклицал Дамиан, глупо шаря руками по воздуху. Он тщетно искал обратную сторону Врат, которые испарились, едва состоялся перенос.
Марселу и вовсе стоял истуканом. В его сознании не желало укладываться происходящее. Ещё минуту назад он находился в незнакомом подземелье, в которое его привёл таинственный голос Рены, а теперь их окружали густые непроходимые джунгли, так похожие на родные просторы! И только воздух был Марселу совсем не знаком, вместо солоноватого запаха моря, здесь пахло чем-то дурманяще-сладким. Повсюду раздавался птичий гвалт, в котором совершенно невозможно различить каких-либо слов или конкретных звуков.
— Наверное, я всё-таки привёл нас в ловушку… — потерянно произнёс Марселу, прикрывая глаза ладонями. Только бы не расплакаться! Ещё никогда прежде он не был так растерян и напуган.
— Отставить панику! — скомандовал Дамиан, прекращая свои нелепые попытки отыскать невидимые Врата. — Всегда можно выбраться! Главное, не терять самообладание.
Марселу сглотнул и с надеждой уставился на друга. Дамиан, тяжело дыша, иными глазами осмотрел окружившие их заросли. Коварные лианы, казалось, так плотно переплетались друг с другом, что между ними совершенно невозможно было пройти. Пёстрые и крупные маслянистые цветы тоже не внушали доверия. На Ю нечто подобное запросто могло оттяпать руку зазевавшемуся путнику. И, глядя на то, как опасно колыхаются толстые пестики, у Марселу возникло стойкое желание быть от них как можно дальше.
— Никогда бы не подумал, что в змеином царстве могут быть подобные леса, — хмыкнул Дамиан, а потом вдруг резко наклонился. — А вот и подарок от нашей парочки! — С этими словами он что-то выудил из густой травы.
На солнце блеснула вторая серебряная запонка Этьена. У Марселу сразу отлегло от сердца, но радость его была весьма кратковременной. Вокруг опасные джунгли, и даже лунным богам неведомо, что здесь могло случиться!
— Этьен, конечно, не дурак, — задумчиво крутя запонку, произнёс Дамиан, — но мог бы оставить знак и пояснее. Эта жуткая растительность прячет следы лучше снега!
Марселу в замешательстве посмотрел вниз и заметил, что в шаге от него недавно примятая трав распрямилась, словно на неё никогда не ступала нога ни зверя, ни человека. Они топтались здесь, по меньшей мере, полчаса, но абсолютно ничего не напоминало об этом!
— Но, к нашему счастью, он вздумал поколдовать, — с улыбкой добавил Дамиан. — Правда, шлейф почти рассеялся, так что нам стоит поторопиться.
Марселу послушно кивнул и с неизбежностью поглядел на непроходимые джунгли. Дамиан же вытащил их ножен меч и принялся прорубать дорогу.
Они продвигались очень медленно. Дамиан останавливался после каждых трёх шагов, прислушиваясь к своим ощущениям. Впрочем, Марселу его хорошо понимал, найти кого-то даже при помощи магии в подобном лесу, казалось, чем-то безумным и нереальным. Лес тоже не дремал. Прореженные растения так и норовили отомстить своим обидчикам. Не прошло и часа, как одежда Марселу пришла в негодность. Одна лиана оторвала ему часть рукава, мерзкие цветы, плюясь ядовитым соком, прожгли многочисленные дыры. Сапогам и брюкам повезло чуть больше. Они оказались несколько крепче, но Марселу сильно сомневался, что их хватит надолго. Дамиан выглядел немногим лучше. Его спасало лишь то, что он был нападающим, и вся злость растительного мира обрушивалась на следующего за ним Марселу.
— Держись ближе! — только и успевал напоминать Дамиан. Отбиваться со всех сторон он явно не успевал. Марселу же был далеко не так умел во владении кинжалом.
Сейчас он как никогда жалел, что предпочитал книги занятиям с мечом. Его прошлое приключение не шло ни в какое сравнение с происходящим ныне ужасом. Южные леса выглядели куда безопаснее, да и тогда Марселу с друзьями оказались среди джунглей не одни. Стайка влюбленных воинственных леди, сопровождающаяся охраной, шествовала по пятам. Это, конечно, не помешало каким-то тварям сожрать их лошадей, но создавало ореол некой защищённости. Здесь же всё было неясно: ни приблизительного маршрута, ни ожидаемых опасностей.
К полудню Марселу совсем выдохся, и им пришлось остановиться.
