ЕЛИЗАВЕТА МИХАЙЛОВА.
ЯНТАРНЫЕ ПЛОДЫ (АНЕЯ ИЗ СТЕНАСА)
Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: «Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод и будете, как боги».
Для юношей открылись все дороги,
Для старцев — все запретные труды,
Для девушек — янтарные плоды
И белые, как снег, единороги.
Николай Гумилев, Потомки Каина
Восьмилетняя Дрейя ерзала и волновалась:
— Я ничего не вижу! Я всё пропущу! Пододвиньтесь хоть чуть-чуть, — едва не хныкала моя младшая сестренка.
Но я мало могла чем помочь. Сама невысокая в свои шестнадцать, я стояла на носочках и изо всех сил тянула шею, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.
— Заткнись, мелкая! — злобно рыкнул Фаген, старший брат. — Вечно бесишь своим нытьем, — и он замахнулся было на Дрейю.
Но Однар, наш самый старший брат, удержал его. А потом он легко схватил Дрейю на руки и взгромоздил себе на плечи.
— Смотри внимательно, мелкая, потом будешь всем рассказывать.
Восхищенная Дрейя примолкла, во все глаза уставившись на происходящее.
В тот день отмечали праздник героя-полубога Аданера, небесного покровителя нашего города. Вся наша семья — отец, мать, оба брата, я и четыре мои сестренки (малышка Лума на руках у мамы), чистые и нарядные, стояли в толпе таких же простых жителей Стенаса и внимательно следили за торжественной процессией. По каменным плитам, которыми вымощена Главная улица, величаво ступали жрецы, правители города и другие важные лица. Они не спеша направлялись в храм бога, чтобы передать ему дары, совершить ритуалы, принести обеты.
Чуть поодаль от нас, справа, расположилась тетка Файния, мамина сестра, со своим мужем и двумя сыновьями. А на другой стороне улицы я видела семью столяра Рувана. С его младшим сыном Вергисом я дружила и даже считалась его невестой. В шестнадцать лет, конечно, у нас уже давно никто замуж не выходит, но через два года, когда мне будет восемнадцать, мы сможем обменяться клятвами в храме пресветлой Геланеи, если, конечно, не передумаем к тому времени.
Было в толпе немало и других знакомых лиц: соседи, подруги, их семьи, торговцы, ремесленники — всех и не перечислить.
С погодой нынче повезло. Стоял ясный солнечный день, но без изнуряющей жары, которая часто бывает у нас в разгар лета. Дул легкий, приятный ветерок, было свежо и хорошо. Вот уж идеальная погода для такого праздника. А не ливень, как в прошлом году.
По залитой солнечным светом мостовой неторопливо шагали жрецы Великих Богов. Облаченные в белые с золотым шитьем одежды, они сами мне казались небожителями. Как же прекрасны и величественны они были с их горделивой осанкой, светлыми отрешенными лицами!
Жрецы несли цветы, колосья и плоды в дар милостивому Аданеру. Говорят, прежде приносили в жертву овец, коз и даже коров. Их закалывали на алтаре, а потом туши сжигали. Но сразу после завоевания Лерата тарсарцы запретили кровавые ритуалы, и вот уже более пятидесяти лет алтари украшают лишь дарами лугов, полей и садов. По слухам, в отдаленных уголках страны иногда еще случаются жертвоприношения животных в честь старых богов, но в крупных городах такое представить невозможно.
Вслед за жрецами шагали царский наместник, командующий гарнизоном, городской голова, госпожа главная судья…
Да, это кажется почти кощунственным представителям нашего сословия, но на самом деле в нынешнем Лерате женщина может занимать любую должность, даже самую высокую. Есть женщины-наместники городов, женщины-офицеры, судьи, врачи, учителя… Говорят, даже в Царский совет входят женщины. Это всё тарсарские обычаи. Нам, низшим сословиям — риштам и эсканам, потомкам коренного населения Лерата, подобное трудно понять и принять. Ведь предназначение нашей женщины в том, чтобы рожать детей и прислуживать мужчине. У нас женщину не уважают, ее мнением не интересуются. Муж, отец или брат волен как угодно ее оскорбить, унизить, избить, а в стародавние времена мог и вовсе убить совершенно безнаказанно. Старики называют тарсарские порядки варварством и непотребством, но какая девушка из низших слоев не мечтает об ином к себе отношении, не мечтает выйти за пределы своего круга, получить образование, права, добиться уважения. И ведь некоторым это удается! Запрета на самостоятельную жизнь и работу больше нет, а межсословные браки не запрещены, вот только смотрят на это косо. Нет, не в средних и высших сословиях, а как раз в низших. Но так страшно пойти наперекор традициям и против воли семьи! Но думается мне, что те, кто так поступили, редко об этом сожалеют. Надо только найти в себе смелость.
Музыканты в ярких костюмах играли на флейтах, свирелях и тимпанах. Им вторил хор юношей и девушек в светлых одеждах, поющих священные гимны. Позади шли дети, они разбрасывали вокруг лепестки цветов, белые и розовые.
Я тоже хотела петь в этом хоре — у меня красивый сильный голос и я легко запоминаю мелодии. Я спрашивала у родителей разрешения ходить на репетиции в храм Аданера. Но мама пожала плечами и сказала, что вряд ли отец позволит. Он действительно воспротивился, но реакция Фагена, моего старшего брата, была особенной бурной. Он начал ругаться, заявил, что все мы, мол, продажные твари, предали веру нашей страны, память предков, поклоняемся чужим навязанным божкам (хотя Аданер как раз лератский, один из немногих) и за это нас неминуемо ждет небесная кара. Отец даже прикрикнул на него и сказал, что проблемы со Службой нравов ему не нужны.
Братья, они такие разные. Добрый, открытый, веселый Однар. Конечно, то, что мы девчонки и младше его по возрасту, накладывало свой отпечаток на отношения, но в целом он относился к нам с большой симпатией. Ему можно было доверять, рассчитывать на его помощь и защиту в случае чего. Фаген был совсем не такой. Он презирал всех женщин в принципе, был груб с нами, своими сестрами, даже маме дерзил порой. Тарсарцев и их уклад жизни он откровенно ненавидел и не раз высказывался за возрождение независимого Лерата и старинных порядков. Я знаю, многие его приятели разделяли подобные взгляды. Вообще он водил дружбу со всякими странными личностями и часто отлучался из дома, чтобы встретиться с кем-либо из них. Отец недовольно ворчал, но не запрещал прямо. Наверное, в глубине души он тоже сочувствовал этим настроениям, но не решался высказывать их (ибо опасно) и вымещал свое разочарование на жене и детях, тиранил домашних, особенно когда выпивал. А выпивал он нередко…
Как бы там ни было, в итоге мне пришлось любоваться торжественным шествием из толпы, привставая на цыпочки и едва не свернув шею, чтобы увидеть сущие крупицы.
Вдруг откуда-то сзади раздались крики «Да здравствует Лерат!», «Эннар — наш царь!» Мгновение спустя в процессию полетели камни. Но они не достигли цели: участники шествия оказались защищены невидимым магическим щитом от подобных нападений. Камни отскакивали и падали на мостовую, рискуя поранить тех, кто стоял в первых рядах. Но к счастью, никто вроде бы не пострадал.
— Проклятая магия, — проворчал себе под нос Фаген.
А по мне — чудесная. Меня всегда восхищало, зачаровывало, интриговало любое проявление магии. Я мечтала однажды прикоснуться к ней. Вот бы во мне тоже была хоть крупица магии!
Да и вообще, неужели стало бы лучше, если бы кто-нибудь из высших чинов пострадал? Тогда бы начались такие облавы в простых кварталах, что никому мало бы не показалось.
Между тем темные фигуры стражников стремительно метнулись в толпу, туда, откуда раздавались крики и летели камни. Удалось ли им кого-то задержать или нет, я не знаю.
Подобные провокации случались время от времени, поэтому зрители отнеслись к происшедшему достаточно спокойно, без паники. Вполне естественно, что не все смирились с тарсарским завоеванием и потерей Лератом независимости. Поговаривали, что существуют тайные общества, объединявшие недовольных новым порядком вещей. Эти люди мечтали освободиться от владычества северян, восстановить старинную лератскую династию царей, возродить почитание древних богов. Но пока их усилия ни к чему не привели. И что до меня, то не особенно и хотелось, чтобы у них что-либо вышло. Хотя я и лератка по происхождению.
Между тем шествие медленно продвигалось к храму Аданера — громаде из светло-розового камня, возвышающейся над холмом Кестарн. Увы, шансов пробиться туда никаких: и без нас слишком много желающих, и богаче, и влиятельнее. Но ведь можно хотя бы издалека полюбоваться на тех, кому посчастливилось приблизиться к храму и даже к самому алтарю, представить себе церемонию приношения даров, величественную и прекрасную, тихо вознести молитву богу и попытаться услышать его ответ в своей душе…
Аданер — величайший герой. В незапамятные времена он совершил множество славных подвигов по всему миру. Он побеждал чудовищ, свергал тиранов, бросал вызов стихиям, боролся с демонами, одолевал колдунов. Аданер научил людей многим новым ремеслам, изобрел письменность, установил деление года на месяцы, а месяцев на недели, усовершенствовал сельское хозяйство, строительство городов, корабельное дело. Все его благодеяния и перечислить невозможно. В конце жизни боги вознесли его на небо и даровали ему бессмертие — в благодарность за все, что он сделал для людей.
О деяниях Аданера рассказывают жрецы в храмах во время еженедельных проповедей, эпизодами его жизни часто вдохновляются актеры, разыгрывающие представления на площадях в праздничные дни, а бродячие певцы словно состязаются с ними и тоже на свой лад воспевают приключения нашего божественного покровителя. Слышала даже, что в начальной школе все ученики обязательно читают «Сказание о девяти подвигах Аданера». А сколько уже столетий сердца девушек будоражит история любви могучего героя и прекрасной царевны Мелиты!..
Наконец последние участники шествия прошли мимо нас. Вслед за ними тронулась было толпа, заняв ранее свободную центральную часть улицы, однако далеко продвинуться не удалось. Но зато теперь вдалеке можно было разглядеть зеленый склон Кестарна, к которому уже приблизились жрецы. Потянулись минуты томительного ожидания. Люди замерли в благоговейном почтении, читая про себя молитвы милостивому богу. Казалось, минула целая вечность, прежде чем над храмом поднялся белый дымок — жрецы вошли в храм, зажгли Священные Огни. Значит, до конца церемонии ждать осталось не так уж и долго. Волнение тем временем нарастало, предвкушение чуда теснило грудь. Но вот по толпе прокатилась волна ликования и радости, скоро достигшая нас и устремившаяся дальше, до самого порта. Свершилось: жрецы вошли в святая святых храма, вознесли мольбы, возложили дары на алтарь, принесли положенные обеты, а может, и вовсе великий Аданер снизошел до ответа смертным и послал им свое знамение.
Официальная часть торжества завершилась и все стали расходиться, чтобы продолжить праздновать на площадях и улицах. Из наших первым ушел Фаген.
— Мне, это, по делам надо, — не вдаваясь в подробности, сказал он, глядя куда-то вбок.
Отец нахмурился, но отпустил, так и не уточнив, по каким таким делам. Потом приятели позвали Однара. Однару было больше доверия, да и приятели его — нормальные ребята, поэтому тут тем более никто возражать не стал.
— Ну что, куда пойдем теперь? — спросил отец, когда братья ушли.
— Может быть, на нашу площадь? — предложила мама. — Там будут артисты, циркачи, звери, ярмарка...
— Ну, пойдемте, что ли.
Когда мы уходили с Главной улицы, Истия, моя старшая сестра, бросила тоскливый взгляд на великолепие центральных кварталов, остающихся позади. Впрочем, она могла любоваться их красотой вплоть до Большого моста через Асанту — северный, он же правый, берег был берегом богачей и знати. А мы жили на южном берегу.
Когда мы преодолели мост — это было не так уж просто из-за людской толчеи и дошли до развилки, Истия предложила:
— Мама, давай я с Лумой пойду домой, а вы с девочками погуляете.
Сестра не любила шумных гуляний, зато охотнее всех помогала маме и обожала возиться с малышней. Она была самая красивая из нас, но словно всеми силами старалась скрыть свою красоту: носила бесформенные платья, никаких украшений, редко улыбалась на людях, хотя дома была как солнечный лучик. Уже через полгода сестре исполнится восемнадцать — брачный возраст, но жениха у нее до сих пор не было. Должно быть, парней отпугивало ее слабое здоровье: Истия часто и подолгу болела.
— Не заблудишься? — спросила мама.
— Я хорошо помню дорогу, — заверила ее Истия.
— Ладно, иди.
Оставшись впятером, мы двинулись на Южную площадь. Там будут выступать скоморохи и акробаты, будут продавать сладости и даже мороженое.
На полпути к нам подошла группа девушек.
— Добрый вечер, господин Тедар, — раздался звонкий голосок Кариты, младшей сестры Вергиса. — Отпустите, пожалуйста, Анею погулять с нами.
За одну руку Карита держала соседскую девочку Латену, за другую — ее сестру Амиру. Разумеется, они не собирались гулять со мной, они вообще никого не брали в свою компанию. Это была всего лишь небольшая хитрость, чтобы я пошла гулять с Вергисом, поскольку отец не отпустил бы меня, если бы Вергис сам его об этом попросил. Потому что неприлично девушке гулять одной с молодым человеком, даже если этот молодой человек собирается на ней жениться. А так — благодаря посредничеству Кариты — у нас с Вергисом появился небольшой шанс.
И это сработало!
— Далеко не ходите. Держитесь все вместе. К девяти часам быть дома. Глупостей не делать. Если что узнаю, уши оторву, — наставлял отец то ли меня одну, то ли нас всех вместе.
Мы смиренно внимали и кивали головой в знак согласия, молясь, как бы он вдруг не передумал в последний момент. Не передумал! Уф!
Веселой счастливой стайкой мы упорхнули прочь. А за ближайшим углом меня уже ждал Вергис. Карита подмигнула брату, и девчонки побежали по своим делам, а мы с Вергисом взялись за руки и медленно углубились в лабиринт городских улиц.
Вергису девятнадцать. Как и старшие братья, он с детских лет помогает своему отцу в столярной мастерской. Но в отличие от них, у Вергиса все получается легко и просто, словно играючи, и вещи все из-под его рук выходят особенно красивыми и добротными. Говорят, что Вергис уже работает ничуть не хуже, а может быть, в чем-то даже лучше, чем сам господин Руван. Наверное, соволикий Калет, божественный покровитель ремесленников, благословил Вергиса при рождении, ведь подобный дар встречается не так уж и часто.
Вергис уже совершеннолетний и при желании мог бы открыть собственную мастерскую. Но необходимости в этом нет и вряд ли будет. Житьем под родительской крышей Вергис не тяготится: их семья крепкая и дружная. Да и отец скорее всего передаст дело именно ему.
— Ты такая красивая, нарядная сегодня, — восхищенно проговорил Вергис, с улыбкой глядя на меня.
— Так праздник же, — чуть смутившись, ответила я.
— И как тебя отец отпустил?
Пожала плечами.
— Неужто не понимает, зачем на самом деле позвала тебя Карита?
— Не знаю…
Подумала, что возможно, у отца свои планы на сегодня. Напиться, например. А мы бы только мешались. Но говорить вслух этого не стала.
— Не будь меня рядом, могли бы и похитить такую красавицу. В сегодняшней суматохе это несложно провернуть, — полушутливо продолжал Вергис.
ЯНТАРНЫЕ ПЛОДЫ (АНЕЯ ИЗ СТЕНАСА)
Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: «Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите плод и будете, как боги».
Для юношей открылись все дороги,
Для старцев — все запретные труды,
Для девушек — янтарные плоды
И белые, как снег, единороги.
Николай Гумилев, Потомки Каина
Глава 1. Праздник Аданера
Восьмилетняя Дрейя ерзала и волновалась:
— Я ничего не вижу! Я всё пропущу! Пододвиньтесь хоть чуть-чуть, — едва не хныкала моя младшая сестренка.
Но я мало могла чем помочь. Сама невысокая в свои шестнадцать, я стояла на носочках и изо всех сил тянула шею, чтобы хоть что-нибудь разглядеть.
— Заткнись, мелкая! — злобно рыкнул Фаген, старший брат. — Вечно бесишь своим нытьем, — и он замахнулся было на Дрейю.
Но Однар, наш самый старший брат, удержал его. А потом он легко схватил Дрейю на руки и взгромоздил себе на плечи.
— Смотри внимательно, мелкая, потом будешь всем рассказывать.
Восхищенная Дрейя примолкла, во все глаза уставившись на происходящее.
В тот день отмечали праздник героя-полубога Аданера, небесного покровителя нашего города. Вся наша семья — отец, мать, оба брата, я и четыре мои сестренки (малышка Лума на руках у мамы), чистые и нарядные, стояли в толпе таких же простых жителей Стенаса и внимательно следили за торжественной процессией. По каменным плитам, которыми вымощена Главная улица, величаво ступали жрецы, правители города и другие важные лица. Они не спеша направлялись в храм бога, чтобы передать ему дары, совершить ритуалы, принести обеты.
Чуть поодаль от нас, справа, расположилась тетка Файния, мамина сестра, со своим мужем и двумя сыновьями. А на другой стороне улицы я видела семью столяра Рувана. С его младшим сыном Вергисом я дружила и даже считалась его невестой. В шестнадцать лет, конечно, у нас уже давно никто замуж не выходит, но через два года, когда мне будет восемнадцать, мы сможем обменяться клятвами в храме пресветлой Геланеи, если, конечно, не передумаем к тому времени.
Было в толпе немало и других знакомых лиц: соседи, подруги, их семьи, торговцы, ремесленники — всех и не перечислить.
С погодой нынче повезло. Стоял ясный солнечный день, но без изнуряющей жары, которая часто бывает у нас в разгар лета. Дул легкий, приятный ветерок, было свежо и хорошо. Вот уж идеальная погода для такого праздника. А не ливень, как в прошлом году.
По залитой солнечным светом мостовой неторопливо шагали жрецы Великих Богов. Облаченные в белые с золотым шитьем одежды, они сами мне казались небожителями. Как же прекрасны и величественны они были с их горделивой осанкой, светлыми отрешенными лицами!
Жрецы несли цветы, колосья и плоды в дар милостивому Аданеру. Говорят, прежде приносили в жертву овец, коз и даже коров. Их закалывали на алтаре, а потом туши сжигали. Но сразу после завоевания Лерата тарсарцы запретили кровавые ритуалы, и вот уже более пятидесяти лет алтари украшают лишь дарами лугов, полей и садов. По слухам, в отдаленных уголках страны иногда еще случаются жертвоприношения животных в честь старых богов, но в крупных городах такое представить невозможно.
Вслед за жрецами шагали царский наместник, командующий гарнизоном, городской голова, госпожа главная судья…
Да, это кажется почти кощунственным представителям нашего сословия, но на самом деле в нынешнем Лерате женщина может занимать любую должность, даже самую высокую. Есть женщины-наместники городов, женщины-офицеры, судьи, врачи, учителя… Говорят, даже в Царский совет входят женщины. Это всё тарсарские обычаи. Нам, низшим сословиям — риштам и эсканам, потомкам коренного населения Лерата, подобное трудно понять и принять. Ведь предназначение нашей женщины в том, чтобы рожать детей и прислуживать мужчине. У нас женщину не уважают, ее мнением не интересуются. Муж, отец или брат волен как угодно ее оскорбить, унизить, избить, а в стародавние времена мог и вовсе убить совершенно безнаказанно. Старики называют тарсарские порядки варварством и непотребством, но какая девушка из низших слоев не мечтает об ином к себе отношении, не мечтает выйти за пределы своего круга, получить образование, права, добиться уважения. И ведь некоторым это удается! Запрета на самостоятельную жизнь и работу больше нет, а межсословные браки не запрещены, вот только смотрят на это косо. Нет, не в средних и высших сословиях, а как раз в низших. Но так страшно пойти наперекор традициям и против воли семьи! Но думается мне, что те, кто так поступили, редко об этом сожалеют. Надо только найти в себе смелость.
Музыканты в ярких костюмах играли на флейтах, свирелях и тимпанах. Им вторил хор юношей и девушек в светлых одеждах, поющих священные гимны. Позади шли дети, они разбрасывали вокруг лепестки цветов, белые и розовые.
Я тоже хотела петь в этом хоре — у меня красивый сильный голос и я легко запоминаю мелодии. Я спрашивала у родителей разрешения ходить на репетиции в храм Аданера. Но мама пожала плечами и сказала, что вряд ли отец позволит. Он действительно воспротивился, но реакция Фагена, моего старшего брата, была особенной бурной. Он начал ругаться, заявил, что все мы, мол, продажные твари, предали веру нашей страны, память предков, поклоняемся чужим навязанным божкам (хотя Аданер как раз лератский, один из немногих) и за это нас неминуемо ждет небесная кара. Отец даже прикрикнул на него и сказал, что проблемы со Службой нравов ему не нужны.
Братья, они такие разные. Добрый, открытый, веселый Однар. Конечно, то, что мы девчонки и младше его по возрасту, накладывало свой отпечаток на отношения, но в целом он относился к нам с большой симпатией. Ему можно было доверять, рассчитывать на его помощь и защиту в случае чего. Фаген был совсем не такой. Он презирал всех женщин в принципе, был груб с нами, своими сестрами, даже маме дерзил порой. Тарсарцев и их уклад жизни он откровенно ненавидел и не раз высказывался за возрождение независимого Лерата и старинных порядков. Я знаю, многие его приятели разделяли подобные взгляды. Вообще он водил дружбу со всякими странными личностями и часто отлучался из дома, чтобы встретиться с кем-либо из них. Отец недовольно ворчал, но не запрещал прямо. Наверное, в глубине души он тоже сочувствовал этим настроениям, но не решался высказывать их (ибо опасно) и вымещал свое разочарование на жене и детях, тиранил домашних, особенно когда выпивал. А выпивал он нередко…
Как бы там ни было, в итоге мне пришлось любоваться торжественным шествием из толпы, привставая на цыпочки и едва не свернув шею, чтобы увидеть сущие крупицы.
Вдруг откуда-то сзади раздались крики «Да здравствует Лерат!», «Эннар — наш царь!» Мгновение спустя в процессию полетели камни. Но они не достигли цели: участники шествия оказались защищены невидимым магическим щитом от подобных нападений. Камни отскакивали и падали на мостовую, рискуя поранить тех, кто стоял в первых рядах. Но к счастью, никто вроде бы не пострадал.
— Проклятая магия, — проворчал себе под нос Фаген.
А по мне — чудесная. Меня всегда восхищало, зачаровывало, интриговало любое проявление магии. Я мечтала однажды прикоснуться к ней. Вот бы во мне тоже была хоть крупица магии!
Да и вообще, неужели стало бы лучше, если бы кто-нибудь из высших чинов пострадал? Тогда бы начались такие облавы в простых кварталах, что никому мало бы не показалось.
Между тем темные фигуры стражников стремительно метнулись в толпу, туда, откуда раздавались крики и летели камни. Удалось ли им кого-то задержать или нет, я не знаю.
Подобные провокации случались время от времени, поэтому зрители отнеслись к происшедшему достаточно спокойно, без паники. Вполне естественно, что не все смирились с тарсарским завоеванием и потерей Лератом независимости. Поговаривали, что существуют тайные общества, объединявшие недовольных новым порядком вещей. Эти люди мечтали освободиться от владычества северян, восстановить старинную лератскую династию царей, возродить почитание древних богов. Но пока их усилия ни к чему не привели. И что до меня, то не особенно и хотелось, чтобы у них что-либо вышло. Хотя я и лератка по происхождению.
Между тем шествие медленно продвигалось к храму Аданера — громаде из светло-розового камня, возвышающейся над холмом Кестарн. Увы, шансов пробиться туда никаких: и без нас слишком много желающих, и богаче, и влиятельнее. Но ведь можно хотя бы издалека полюбоваться на тех, кому посчастливилось приблизиться к храму и даже к самому алтарю, представить себе церемонию приношения даров, величественную и прекрасную, тихо вознести молитву богу и попытаться услышать его ответ в своей душе…
Аданер — величайший герой. В незапамятные времена он совершил множество славных подвигов по всему миру. Он побеждал чудовищ, свергал тиранов, бросал вызов стихиям, боролся с демонами, одолевал колдунов. Аданер научил людей многим новым ремеслам, изобрел письменность, установил деление года на месяцы, а месяцев на недели, усовершенствовал сельское хозяйство, строительство городов, корабельное дело. Все его благодеяния и перечислить невозможно. В конце жизни боги вознесли его на небо и даровали ему бессмертие — в благодарность за все, что он сделал для людей.
О деяниях Аданера рассказывают жрецы в храмах во время еженедельных проповедей, эпизодами его жизни часто вдохновляются актеры, разыгрывающие представления на площадях в праздничные дни, а бродячие певцы словно состязаются с ними и тоже на свой лад воспевают приключения нашего божественного покровителя. Слышала даже, что в начальной школе все ученики обязательно читают «Сказание о девяти подвигах Аданера». А сколько уже столетий сердца девушек будоражит история любви могучего героя и прекрасной царевны Мелиты!..
Наконец последние участники шествия прошли мимо нас. Вслед за ними тронулась было толпа, заняв ранее свободную центральную часть улицы, однако далеко продвинуться не удалось. Но зато теперь вдалеке можно было разглядеть зеленый склон Кестарна, к которому уже приблизились жрецы. Потянулись минуты томительного ожидания. Люди замерли в благоговейном почтении, читая про себя молитвы милостивому богу. Казалось, минула целая вечность, прежде чем над храмом поднялся белый дымок — жрецы вошли в храм, зажгли Священные Огни. Значит, до конца церемонии ждать осталось не так уж и долго. Волнение тем временем нарастало, предвкушение чуда теснило грудь. Но вот по толпе прокатилась волна ликования и радости, скоро достигшая нас и устремившаяся дальше, до самого порта. Свершилось: жрецы вошли в святая святых храма, вознесли мольбы, возложили дары на алтарь, принесли положенные обеты, а может, и вовсе великий Аданер снизошел до ответа смертным и послал им свое знамение.
Официальная часть торжества завершилась и все стали расходиться, чтобы продолжить праздновать на площадях и улицах. Из наших первым ушел Фаген.
— Мне, это, по делам надо, — не вдаваясь в подробности, сказал он, глядя куда-то вбок.
Отец нахмурился, но отпустил, так и не уточнив, по каким таким делам. Потом приятели позвали Однара. Однару было больше доверия, да и приятели его — нормальные ребята, поэтому тут тем более никто возражать не стал.
— Ну что, куда пойдем теперь? — спросил отец, когда братья ушли.
— Может быть, на нашу площадь? — предложила мама. — Там будут артисты, циркачи, звери, ярмарка...
— Ну, пойдемте, что ли.
Когда мы уходили с Главной улицы, Истия, моя старшая сестра, бросила тоскливый взгляд на великолепие центральных кварталов, остающихся позади. Впрочем, она могла любоваться их красотой вплоть до Большого моста через Асанту — северный, он же правый, берег был берегом богачей и знати. А мы жили на южном берегу.
Когда мы преодолели мост — это было не так уж просто из-за людской толчеи и дошли до развилки, Истия предложила:
— Мама, давай я с Лумой пойду домой, а вы с девочками погуляете.
Сестра не любила шумных гуляний, зато охотнее всех помогала маме и обожала возиться с малышней. Она была самая красивая из нас, но словно всеми силами старалась скрыть свою красоту: носила бесформенные платья, никаких украшений, редко улыбалась на людях, хотя дома была как солнечный лучик. Уже через полгода сестре исполнится восемнадцать — брачный возраст, но жениха у нее до сих пор не было. Должно быть, парней отпугивало ее слабое здоровье: Истия часто и подолгу болела.
— Не заблудишься? — спросила мама.
— Я хорошо помню дорогу, — заверила ее Истия.
— Ладно, иди.
Оставшись впятером, мы двинулись на Южную площадь. Там будут выступать скоморохи и акробаты, будут продавать сладости и даже мороженое.
На полпути к нам подошла группа девушек.
— Добрый вечер, господин Тедар, — раздался звонкий голосок Кариты, младшей сестры Вергиса. — Отпустите, пожалуйста, Анею погулять с нами.
За одну руку Карита держала соседскую девочку Латену, за другую — ее сестру Амиру. Разумеется, они не собирались гулять со мной, они вообще никого не брали в свою компанию. Это была всего лишь небольшая хитрость, чтобы я пошла гулять с Вергисом, поскольку отец не отпустил бы меня, если бы Вергис сам его об этом попросил. Потому что неприлично девушке гулять одной с молодым человеком, даже если этот молодой человек собирается на ней жениться. А так — благодаря посредничеству Кариты — у нас с Вергисом появился небольшой шанс.
И это сработало!
— Далеко не ходите. Держитесь все вместе. К девяти часам быть дома. Глупостей не делать. Если что узнаю, уши оторву, — наставлял отец то ли меня одну, то ли нас всех вместе.
Мы смиренно внимали и кивали головой в знак согласия, молясь, как бы он вдруг не передумал в последний момент. Не передумал! Уф!
Веселой счастливой стайкой мы упорхнули прочь. А за ближайшим углом меня уже ждал Вергис. Карита подмигнула брату, и девчонки побежали по своим делам, а мы с Вергисом взялись за руки и медленно углубились в лабиринт городских улиц.
Вергису девятнадцать. Как и старшие братья, он с детских лет помогает своему отцу в столярной мастерской. Но в отличие от них, у Вергиса все получается легко и просто, словно играючи, и вещи все из-под его рук выходят особенно красивыми и добротными. Говорят, что Вергис уже работает ничуть не хуже, а может быть, в чем-то даже лучше, чем сам господин Руван. Наверное, соволикий Калет, божественный покровитель ремесленников, благословил Вергиса при рождении, ведь подобный дар встречается не так уж и часто.
Вергис уже совершеннолетний и при желании мог бы открыть собственную мастерскую. Но необходимости в этом нет и вряд ли будет. Житьем под родительской крышей Вергис не тяготится: их семья крепкая и дружная. Да и отец скорее всего передаст дело именно ему.
— Ты такая красивая, нарядная сегодня, — восхищенно проговорил Вергис, с улыбкой глядя на меня.
— Так праздник же, — чуть смутившись, ответила я.
— И как тебя отец отпустил?
Пожала плечами.
— Неужто не понимает, зачем на самом деле позвала тебя Карита?
— Не знаю…
Подумала, что возможно, у отца свои планы на сегодня. Напиться, например. А мы бы только мешались. Но говорить вслух этого не стала.
— Не будь меня рядом, могли бы и похитить такую красавицу. В сегодняшней суматохе это несложно провернуть, — полушутливо продолжал Вергис.
