Глава 1
- Мой отец всегда безумно любил меня... Мы ездили на рыбалку, заказывали пиццу, смотрели по вечерам фильмы... Он любил меня больше чем кого-либо... Когда мне становилось тоскливо, папа обнимал меня крепко-крепко и говорил: "Не переживай, сынок, со всем можно справиться!" - или: "Всё что не делается - к лучшему"...
Мою мать я видел лишь по утрам, когда она с очередным визгом, вызванным ссорой с отцом, хлопала входной дверью и исчезала до следующего утра.
Когда она возвращалась, я не знаю, с восьми часов утра до пяти вечера я был на занятиях, дорога со школы на язвенно жёлтом, покрытом пятнами ржавчины автобусе, до нашего ветхого домишки составляла полтора часа, жили мы на самой окраине и домой меня всегда везли последним.
- Скажите, пожалуйста, Рональд, как вы добирались до школы утром? Ведь я правильно понимаю, что автобус не стал бы ездить персонально за вами, а смещать время сбора других учеников ради этого не рационально...
- Зачем вы спрашиваете так сложно, мистер Эльхарт, достаточно же просто спросить: "Как вы добирались до школы утром?"
- Прошу прощения, Рональд, профессиональная этика...
- Ладно, не важно, до школы меня подвозил отец, у нас была дряхлая машинка, ещё хуже чем вечерний школьный автобус, но, знаете, Эльхарт, этот час, что мы с отцом проводили в нашей гнилой машине по пути в школу, был самым лучшим часом, самым долгожданным моментом всего моего дня. С боем пробиваясь по пробке, мы громко слушали радио, пели старые как свет песни и... По настоящему были счастливы.
В этот час до школы, мне кажется, мы оба ощущали свободу, да, казалось бы, что мы сидим в машине и вокруг пробка, но... Мы были свободны от проблем и тревог, что окружали его, тридцати-трёх летнего небритого мужчину и меня совсем ещё юного давящего лыбу до ушей парнишки.
Глава 2
- Простите, что перебью вас в столь трогательный момент ваших воспоминаний, но, неужели ваша мать совсем не учавствовала в вашем воспитании?
- Я же уже говорил вам, док, что маму я видел только утром и то, самую-самую малость, честно сказать, к четырнадцати годам я даже начал забывать как выглядит её лицо... Предугадываю ваш вопрос, нет, Эльхарт, семейных фотографий у нас не было.
Я не знаю, что держало моего отца рядом с этой сумасшедшей женщиной, знаю лишь, что ей пришлось родить меня, она была несчастна.
Им с отцом на тот момент было по двадцать пять, всё складывалось замечательно, пока в какой-то из дней матери не пришло предложение из "Рональд Хиллc", по словам отца: "В тот день ей буквально сорвало крышу".
В детстве я с ужасом представлял, как у мамы срывает часть головы...
Так вот, ей предлагали вакансию заместителя генерального директора, с хорошей оплатой и замечательными условиями, и в этот момент у моих родителей появился камень преткновения. Мама была беременна... Мной... Отец и его семья, состоявщая из бабушки Миты и моего дедушки Чарльза, настояли на том, чтобы она не рисковала и осталась в их доме. На тот момент мои родители не могли позволить себе собственное жильё, поэтому околачивались у предков моего отца, так как родители матери, по совместительству мои бабушка и дедушка, уже как пять лет были мертвы, а дом свой завещали церкви, которую безумно почитали. Матушка отправила запрос в "Рональд Хиллс", чтобы они придержали вакансию в течении ближайшей пары месяцев, на что получила ответ со словами: "Рональд Хиллс - это успех, а успех не терпит промедления. Постскриптум: ваш запрос отклонён".
Глава 3
- Маме пришлось отстаться в этом: "Чёртовом и загнивающем городке, наполненном кучей безмозглых кретинов" - так она говорила, рассказывал мне папа.
Я родился спустя два месяца, после этой истории. Матушка работала в прачечной, на тот момент, а отец разгружал ящики на "вагонке", так в моём родном городе называли улицу, вдоль которой останавливались поезда, для выгрузки товара.
Каждый вечер моя мать закатывала бессмысленную и обсосанную на тысячу раз тираду про отсутствие самореализации и пустоты своего существования. Отец как мог успокаивал её, говоря, что всё образумится и они смогут уехать, когда я пойду в среднюю школу. Тогда он ещё любил её... В прочем, не об этом речь.
В общем, это продолжалось до одного момента... Пока не умерли бабушка Мита и дед Чарльз. После этого события, несколько дней, как мне казалось, даже солнце светило тусклее, чем обычно, а по ночам, по какой-то странной причине всегда шёл холодный проливной дождь...
- После смерти ваших бабушки и дедушки, они перестали ругаться, мистер Рональд?
На лице Рональда появилась улыбка, наполненная сожалением и печалью.
- Нет, Эльхарт, мой отец перестал успокаивать её. Ему требовалось время, чтобы пережить потерю своих родителей. Мать же наоборот отрегаировала положительно на это событие, считая, что теперь у них появится реальная причина переехать из этого дома и города. Это был тяжелое время, Эльхарт, мы больше не слушали радио по утрам с Папой, не пели песни...
Он заплакал.
- Дорогой Рональд, если вы не хотите рассказывать об этом травмирующем временном промежутке, мы можем отложить разговор до следующего сеанса, к которому вы будете более подготовлены морально.
- Спасибо, док, ничего, я могу рассказывать дальше.
- Хорошо, Рональд, выпейте воды, сходите умыться и переведите дух, займитесь дыхательной гимнастикой, чтобы привести мысли в порядок, как я вас учил. Я, пока, сделаю записи в вашей карточке.
- Да, Эльхарт, спасибо, что выдернули меня из этого приступа... Спасибо.
Высокий темноволосый мужчина, с несвойственным для такого роста мощным телосложением, на вид лет двадцати-пяти, встал, глубоко вздохнул и отправился в сторону двери, пока доктор Эльхарт капался в ящике со всяким офисным барахлом.
