Зависимость. У меня настоящая зависимость. Я ощущаю ломку по утрам. Все тело словно выгибается и извивается в болезненных судорогах, но стоит раскусить две капсулы, и я снова могу жить. Не хочу никому об этом рассказывать. Если уж мне и осталось недолго, то я проживу это время с гордостью, не доставляя хлопот Дарко и своим близким. Я скопил достаточно лутума, после моей смерти он достанется родителям.
Стать справедливостью? Хватит ли мне сил и времени? Может, я умру, так и не достигнув своей мечты? Мне ужасно грустно. Боль снедает меня не так сильно, как грусть. Человек – это его мечта. Человек – это его цель. Кто претворит мои мечты и цели в жизнь после моей смерти? Имею ли я право взвалить свою ношу на другого?
– Пойдем? – я отложил столовые приборы в сторону. – Мне уже не терпится узнать, куда же нас выведет этот след.
– Ну ты хоть рецензию на заведении оставь, босс. Мне же интересно.
– По дороге.
– Хорошо, – Дарко достал пачку сигарет и протянул ее мне. – Пешком или на машине?
– Не зли меня. Мне на сегодня хватило прогулок.
– Да шучу я, не злись, – Дарко оскалился, встал и направился к барной стойке, – я заплачу за нас, можешь подождать на улице.
Я вышел и попал под морось. Жара и морось. Что может быть лучше? Адские котлы и раскаленная кочерга в заднице? Даже это звучит более удобоваримо, чем погода, в буквальном смысле высасывающая из тебя всю душу. Пришлось спрятаться под карнизом ресторана. Пока дойдем до машины, оба вымокнем. Дарко с его идиотскими идеями… почему нельзя было поехать сразу на машине? Я потушил бычок об урну.
– Ты чего так долго? – я набросился на Дарко, хотел начать упрекать его дождем, но он вышел с такой доброй улыбкой, что желание ругаться отпало почти сразу. Умеет же эта наглая морда подкупать своей непосредственностью.
– Морось! Обожаю! – Дарко поправил свою кожаную куртку и поднял голову, явно наслаждаясь мелкими каплями дождя. – Почему так долго? Разговорился немного с Катей. Это наша официантка. Ты не подумай ничего, я без какого-либо романтического подтекста, просто приятно побеседовать с умным и целеустремленным человеком. А она именно такая. Знает, чего хочет от жизни и идет к своей цели. Ты бы и сам проникся ее оптимизмом, если бы вы немного побеседовали.
– Я не тот, кто станет тебя осуждать. А вот твоя девушка – да.
– Она знает, босс. Я же водил ее сюда. Ей Катя тоже понравилась.
– Вы свингеры, что ли?
– Да иди ты, Дино. Вечно ты во всем видишь подвохи. Есть простая человеческая доброта…
– Ладно, – я перебил Дарко, – не надо разгонять эту тему про справедливость во всем мире и любовь к ближнему, я это от тебя уже миллион раз слышал, как и ты от меня. Начнем об этом говорить и застрянем тут еще на пару часов. Давай займемся работой.
– Мы ж с тобой два дурака, босс, ищем истину, обжигаемся и снова ищем, – Дарко раскрыл зонтик и ехидно посмотрел на меня, ожидая похвалы. – Катя увидела твою недовольную морду на улице и попросила довести тебя до машины под зонтиком.
– Молодец. Зонт ты несешь.
Не буду же я тут в любезностях рассыпаться? Иногда лучше сохранить серьезную мину. Если всех хвалить начнешь, то времени на себя не хватит. По крайней мере, так меня учил мой отец. А я ведь так и не вернулся в родительский дом. Сколько лет прошло? Они уже, наверное, решили, что я погиб. Помню, как пять лет назад мечтал о спокойной жизни с родителями и братом… все это было до того, как меня макнули лицом в грязь. И кто макнул? Я сам! В самый ответственный момент своей жизни дал слабину. Теперь я просто не имею права вернуться к спокойной жизни и забыть все то, что со мной произошло. Я должен вернуть себе имя и веру. От моего былого бахвальства не осталось практически ничего, я пытаюсь выглядеть сильным, но в душе чувствую себя последним слабаком. Если так продолжится и дальше, то я окончательно потеряю волю к борьбе. Я обязан стать тем, кем мечтал стать. Обязан нести справедливость и никак иначе.
А вот и машина, служебная WNB T8, что-то среднее между седаном бизнес-класса и трактором. Второе, конечно, не буквально, просто подвеска в
этом автомобиле оставляет желать лучшего. Внешне выглядит шикарно, но любая кочка заставляет геморрой и содержимое моего желудка подпрыгивать. Как мужчина немного за тридцать могу сказать, что подпрыгивающий геморрой – это весьма и весьма болезненно, но да ладно.
А морось-то усиливается, еще немного и ее можно будет назвать полноценным дождем. Главное, чтобы до ливня дело не дошло. Устал я от проливных дождей. В Тенебрисе с этим как-то попроще. Там погода хоть и пасмурная, но стабильно пасмурная, тогда как в Ин-де-Руине солнце сменяет дождь и наоборот в считаные секунды. И думай перед выходом на улицу, что надеть… все равно не угадаешь. Либо будешь париться и проклинать все на свете, либо промокнешь до нитки и будешь… проклинать все на свете. Исход всегда один.
– Открыто, – Дарко кивнул на дверь.
– Ты хоть иногда машину закрываешь?
– Зачем? Кто будет пытаться украсть милицейскую тачку? Разве, что абсолютный псих, но такой и стекло разобьет, если понадобиться. Так что не вижу смысла делать лишних телодвижений: сел и поехал. Чего с этой биометрией мучиться. Я так и не понял, как добавить отпечаток сетчатки в сканер этого драндулета. А если не понял, то и пошло оно к черту.
– Твой жизненный девиз?
– Именно так, босс. Вещи, которые я не в состоянии понять, для меня не существуют.
Мы с Дарко уселись на удобные кресла, выполненные из неплохого кожзама. Сразу как-то на душе светлее стало. В непогоду намного приятнее находить в уюте, даже если уют этот скачет на кочках, как бык во время родео. Да и никто не отменял кондиционер, единственный способ борьбы с летним зноем.
– Включи кондиционер. Душно.
– Потому что ты душнила, Дино.
– Пожалуй, это самая худшая из твоих шуток за эту неделю.
– Неделя еще не кончилась, сегодня только пятница. У меня есть целых два дня, чтобы превзойти себя.
Я решил не отвечать. С годами я все больше и больше склоняюсь к тому, что пословица: «молчание – золото», действительно сильно упрощает жизнь. По крайней мере, мою точно. Надеюсь, Дарко не врубит какую-нибудь гадость на радио. В последнее время, меня все больше и больше воротит от его музыкальных вкусов. Можно сказать, что мы как два пожилых супруга, находим повод поругаться по любой причине.
Моцарт? Реквием ре минор. Он что решил меня в этой машине отпеть сразу? Так я еще пока жив. Черт, опять голову сдавило. Что ж за хрень такая? Я правда умираю? Я незаметно закинул в рот две капсулы и раскусил их, облегчение пришло почти сразу, но вместе с ним и эйфория. Это пугает меня. Мне начинает нравиться это ощущение, и я хочу испытывать его все чаще и чаще. Дерьмо. Нужно взять себя в руки. И еще… я должен съездить к родителям. У меня остались кое-какие накопления, нужно передать их. И… просто поговорить? Я давно ни с кем не разговаривал просто так. Только с Дарко. Может взять его с собой к родителям? Познакомлю его с братом? Они точно найдут общий язык. Иногда мне хочется отказаться от всех своих наивных мечт и вернуться к простым земным делам, но потом я вспоминаю, что еще в раннем детстве дал себе слово никогда не отступаться от своих идеалов, и это просто разрывает меня на две половины. Одна уже давно повзрослела и готова жить в мире, даже если мир этот живет по своим законам и не подчиняется моей воле; а другая – свято верит в мою детскую мечту и не позволяет ни на минуту о ней забыть и отступиться. Я в полной заднице. Как и этот город.
Кстати, о городе. В прошлом году я ездил в Тенебрис. Столицу мира. Теперь он по праву может ей называться. Приход Мори к власти – это лучшее, что могло произойти с этим миром. У нынешнего правителя много критиков, но я считаю, что его достижения на посту министра просто колоссальны. Тенебрис превратился в мегаполис. Чего стоят только летающие такси. И поезда, которые доставляют тебя из одной точки города в другую за пару минут. Ин-де-Руин на этом фоне выглядит совсем уныло. Причина в Дитрихе. Не знаю, почему Мори терпит этого назойливо продажного жука. Тогда как Тенебрис практически полностью победил классовое неравенство, Ин-де-Руин стал центром неравноправия. Разрушенные бараки и миллионы людей, находящихся за чертой бедности, наблюдают за шикарной жизнью элит. Город делит река. На одном берегу – все величие современных технологий и роскошь, на другом – бедность, слабость и отсутствие надежды. Я бы с удовольствием взял Дитриха и окунул его в тот мир, которого он всеми силами избегает. Запереть бы этого засранца в бараке без отопления на одну зиму. А вообще, я бы просто пустил ублюдку пулю в череп. Я не сторонник силового решения конфликтов, но Дитрих настолько зарвался в погоне за властью, что ради него я готов пересмотреть свою позицию.
– Давно ты Моцарта слушать стал? – я вытащил из пачки сигареты для себя и Дарко, чтобы тот мог не отвлекаться от дороги.
– Включаю только для тебя, – Дарко схватил губами сигарету и ухмыльнулся. – Ты ж любишь такую хрень или нет?
– Моцарта не люблю. Лучше уж попсу какую-нибудь. Мой отец постоянно крутил его на проигрывателе во времена моего детства. Теперь Моцарт у меня ассоциируется с чем-то не совсем приятным, с беспомощностью какой-то, что ли. В детстве же мы только и можем, что подчиняться… и делаем это не от чистоты сердечных побуждений, а от страха перед наказанием. И этот страх со временем катализируется в отрицание. Отрицая, мы противопоставляем себя страху, пытаемся его перебороть, но он никогда до конца не уходит. Взрослый человек – это сломленный ребенок.
– Пожалуй, я больше не стану включать тебе Моцарта, а то тебя совсем в мрачняк какой-то утягивает. Хотя, спорить с тобой, босс, не стану. Если бы в детстве я жил не с поехавшими алкашами и не оказался на улице в четырнадцать, то вполне мог бы стать достойным членом общества. Но знаешь, у меня обиды на родителей нет. Я их хорошо понимаю. Не запить в тех условиях, в которых мы были, для этого нужны стальные яйца. У них таких не было. У меня были. Поэтому я и свалил в четырнадцать. Поэтому я здесь, а они на кладбище. Уже как двенадцать лет.
– Ты их совсем не жалеешь? Ну, то есть, у тебя не осталось к ним хотя бы какой-то привязанности?
– Нет. Понимаю, но не жалею. Ладно, хватит мрачняка, – Дарко выдохнул дым в окно и достал из бардачка музыкальный чип. – Послушаем что-нибудь повеселее Моцарта.
Насыщенная мелодия, французский язык, нотка сарказма… мне нравится, но я определенно раньше не слышал эту группу.
– Как называется?
– Sexy Sushi.
– Типа сексуальные суши?
– Типа соблазнительная рыба, – Дарко улыбнулся, – видел бы ты их вокалистку. Правда, этой песне уже больше сотни лет, так что… а в задницу, красотки никогда не стареют и не умирают. Мое мнение.
А на улице-то настоящий ливень начался, еще и стекла потеют. Скоро будем на месте, нужно проехать еще пару навороченных отелей и центральный парк. Ну, как парк, скорее зону с кучей игровых автоматов, шлюх и льда. Ничем не отличается от обычных казино, разве что своим расположением. Свежий воздух и лудомания. Квинтэссенция мечтаний обывателя с парой миллионов в кармане. А разве есть обыватели с парой миллионов в кармане? Да! Полно. Это следующий уровень. Человек, вырвавшийся из нищеты, может пойти по одному из многочисленных путей, пути рационализма: строить свое дело, жертвовать нуждающимся, инвестировать; или пути гедонизма, к примеру, то есть, наслаждаться своим новообретенным состоянием так, как он умеет. Лудомания и шлюхи вполне вписываются в эту картину. Не нужно быть гением, чтобы сколотить состояние. Все гении, напротив, обычно умирают в нищете, потому что как раз-таки понятия не имеют, как найти лутум хотя бы на еду и собственный угол, не говоря уже о каких-либо излишках. Об этом есть хорошая книга, называется «Голод». Там как раз описывается мир глазами гениального человека.
– Что ты там про вокалистку говорил?
– Слушать надо, а не в облаках витать. Четкая она. Жаль только, что мы с этой цыпой немного разминулись во времени и одной ядерной войне. Так бы я с ней замутил.
– Осуждаю. Я за здоровые отношения и семейные ценности. У тебя уже есть одна девушка, ей и довольствуйся.
– Все это треп людей из здоровых семей. Мой батя водил баб, стоило маме только за порог выйти. И в его оправдание скажу, что мама делала точно так же с мужиками. Так что, будучи ребенком обстоятельств, я могу с гордостью заявить, что стал прекрасным примером породившей меня среды.
– Ну и любишь же ты все на обстоятельства скидывать.
– А на что еще? Давай будем всю ответственность на государство перекладывать или на мифическое тайное правительство. Людям нужна такая шняга, чтобы голову почистить. Если признать тот факт, что все в этой жизни зависит от нас и наших выборов, то можно и с ума сойти.
– Разве все так уж от нас и зависит?
– А то! – Дарко остановил машину перед монументально огромным Вельзевулом. Тот, кто дал этому заведению такое название, точно что-то понимал в… в чем? В ощущении превосходства чего-то над чем-то… Я бы так выразил эту мысль. Казино возвышается над нами так, словно это не здание, а действительно сам правитель ада поднялся из магматических глубин, чтобы посмотреть, как смертные предаются греху и пороку в его славу. – Все в этом мире зависит от нас и только от нас! Осознаешь это и можешь бронировать место в дурке.
– Мне это пока не светит, но, если что, лучше бронируй сразу на двоих.
Нам навстречу вышел представитель казино. Государственные номера и служебная машина делают свое дело. А еще больше в этом случае помогают личные связи. У главного менеджера отеля передо мной должок, так что получить доступ к нужному нам номеру не составит большого труда. По крайней мере, я на это надеюсь. Мы только остановились на парковке, как сразу привлекли кучу внимания. Нужного или нет? Думаю, в данном случае нужного. У меня совершенно нет никакого желания проходить все официальные процедуры, чтобы получить доступ к частному номеру.
– А чиновником быть классно, глянь, как ради нас расстарались!
– Меньше треплись и пушку возьми, – я снял свой пистолет с предохранителя и убрал в кобуру. Постоянно так делаю, яйца пока вроде целы.
– Само собой, – Дарко осторожно убрал свой пистолет за пояс. Какие-то привычки остаются с нами навсегда.
Я закурил сигарету и открыл дверь. Ну что ж, пришло время проверить наводку. Надеюсь, что все это не окажется чьим-то коварным планом, чтобы втянуть нас в очередное бессмысленное противостояние элит. У меня на это уже не осталось ни сил, ни времени.
– Добрый день, господин Дино, – весьма вежливо начал работник казино, давненько меня никто господином не называл, у меня даже мурашки от ностальгии пробежали. Все-таки есть во мне что-то такое гадкое, властолюбивое, и никакое мое покаяние никогда не сможет из меня этого выбить. – Вы, верно, по делу? Мне сообщить управляющему?
– Было бы славно, но мне нужен управляющий отелем, не казино, – я сделал глубокую затяжку. – Нам тут подождать или можно пройти в холл?
– Конечно, в холл, погода сегодня совсем не располагает к прогулкам и долгому ожиданию на свежем воздухе.
Стать справедливостью? Хватит ли мне сил и времени? Может, я умру, так и не достигнув своей мечты? Мне ужасно грустно. Боль снедает меня не так сильно, как грусть. Человек – это его мечта. Человек – это его цель. Кто претворит мои мечты и цели в жизнь после моей смерти? Имею ли я право взвалить свою ношу на другого?
– Пойдем? – я отложил столовые приборы в сторону. – Мне уже не терпится узнать, куда же нас выведет этот след.
– Ну ты хоть рецензию на заведении оставь, босс. Мне же интересно.
– По дороге.
– Хорошо, – Дарко достал пачку сигарет и протянул ее мне. – Пешком или на машине?
– Не зли меня. Мне на сегодня хватило прогулок.
– Да шучу я, не злись, – Дарко оскалился, встал и направился к барной стойке, – я заплачу за нас, можешь подождать на улице.
Я вышел и попал под морось. Жара и морось. Что может быть лучше? Адские котлы и раскаленная кочерга в заднице? Даже это звучит более удобоваримо, чем погода, в буквальном смысле высасывающая из тебя всю душу. Пришлось спрятаться под карнизом ресторана. Пока дойдем до машины, оба вымокнем. Дарко с его идиотскими идеями… почему нельзя было поехать сразу на машине? Я потушил бычок об урну.
– Ты чего так долго? – я набросился на Дарко, хотел начать упрекать его дождем, но он вышел с такой доброй улыбкой, что желание ругаться отпало почти сразу. Умеет же эта наглая морда подкупать своей непосредственностью.
– Морось! Обожаю! – Дарко поправил свою кожаную куртку и поднял голову, явно наслаждаясь мелкими каплями дождя. – Почему так долго? Разговорился немного с Катей. Это наша официантка. Ты не подумай ничего, я без какого-либо романтического подтекста, просто приятно побеседовать с умным и целеустремленным человеком. А она именно такая. Знает, чего хочет от жизни и идет к своей цели. Ты бы и сам проникся ее оптимизмом, если бы вы немного побеседовали.
– Я не тот, кто станет тебя осуждать. А вот твоя девушка – да.
– Она знает, босс. Я же водил ее сюда. Ей Катя тоже понравилась.
– Вы свингеры, что ли?
– Да иди ты, Дино. Вечно ты во всем видишь подвохи. Есть простая человеческая доброта…
– Ладно, – я перебил Дарко, – не надо разгонять эту тему про справедливость во всем мире и любовь к ближнему, я это от тебя уже миллион раз слышал, как и ты от меня. Начнем об этом говорить и застрянем тут еще на пару часов. Давай займемся работой.
– Мы ж с тобой два дурака, босс, ищем истину, обжигаемся и снова ищем, – Дарко раскрыл зонтик и ехидно посмотрел на меня, ожидая похвалы. – Катя увидела твою недовольную морду на улице и попросила довести тебя до машины под зонтиком.
– Молодец. Зонт ты несешь.
Не буду же я тут в любезностях рассыпаться? Иногда лучше сохранить серьезную мину. Если всех хвалить начнешь, то времени на себя не хватит. По крайней мере, так меня учил мой отец. А я ведь так и не вернулся в родительский дом. Сколько лет прошло? Они уже, наверное, решили, что я погиб. Помню, как пять лет назад мечтал о спокойной жизни с родителями и братом… все это было до того, как меня макнули лицом в грязь. И кто макнул? Я сам! В самый ответственный момент своей жизни дал слабину. Теперь я просто не имею права вернуться к спокойной жизни и забыть все то, что со мной произошло. Я должен вернуть себе имя и веру. От моего былого бахвальства не осталось практически ничего, я пытаюсь выглядеть сильным, но в душе чувствую себя последним слабаком. Если так продолжится и дальше, то я окончательно потеряю волю к борьбе. Я обязан стать тем, кем мечтал стать. Обязан нести справедливость и никак иначе.
А вот и машина, служебная WNB T8, что-то среднее между седаном бизнес-класса и трактором. Второе, конечно, не буквально, просто подвеска в
этом автомобиле оставляет желать лучшего. Внешне выглядит шикарно, но любая кочка заставляет геморрой и содержимое моего желудка подпрыгивать. Как мужчина немного за тридцать могу сказать, что подпрыгивающий геморрой – это весьма и весьма болезненно, но да ладно.
А морось-то усиливается, еще немного и ее можно будет назвать полноценным дождем. Главное, чтобы до ливня дело не дошло. Устал я от проливных дождей. В Тенебрисе с этим как-то попроще. Там погода хоть и пасмурная, но стабильно пасмурная, тогда как в Ин-де-Руине солнце сменяет дождь и наоборот в считаные секунды. И думай перед выходом на улицу, что надеть… все равно не угадаешь. Либо будешь париться и проклинать все на свете, либо промокнешь до нитки и будешь… проклинать все на свете. Исход всегда один.
– Открыто, – Дарко кивнул на дверь.
– Ты хоть иногда машину закрываешь?
– Зачем? Кто будет пытаться украсть милицейскую тачку? Разве, что абсолютный псих, но такой и стекло разобьет, если понадобиться. Так что не вижу смысла делать лишних телодвижений: сел и поехал. Чего с этой биометрией мучиться. Я так и не понял, как добавить отпечаток сетчатки в сканер этого драндулета. А если не понял, то и пошло оно к черту.
– Твой жизненный девиз?
– Именно так, босс. Вещи, которые я не в состоянии понять, для меня не существуют.
Мы с Дарко уселись на удобные кресла, выполненные из неплохого кожзама. Сразу как-то на душе светлее стало. В непогоду намного приятнее находить в уюте, даже если уют этот скачет на кочках, как бык во время родео. Да и никто не отменял кондиционер, единственный способ борьбы с летним зноем.
– Включи кондиционер. Душно.
– Потому что ты душнила, Дино.
– Пожалуй, это самая худшая из твоих шуток за эту неделю.
– Неделя еще не кончилась, сегодня только пятница. У меня есть целых два дня, чтобы превзойти себя.
Я решил не отвечать. С годами я все больше и больше склоняюсь к тому, что пословица: «молчание – золото», действительно сильно упрощает жизнь. По крайней мере, мою точно. Надеюсь, Дарко не врубит какую-нибудь гадость на радио. В последнее время, меня все больше и больше воротит от его музыкальных вкусов. Можно сказать, что мы как два пожилых супруга, находим повод поругаться по любой причине.
Моцарт? Реквием ре минор. Он что решил меня в этой машине отпеть сразу? Так я еще пока жив. Черт, опять голову сдавило. Что ж за хрень такая? Я правда умираю? Я незаметно закинул в рот две капсулы и раскусил их, облегчение пришло почти сразу, но вместе с ним и эйфория. Это пугает меня. Мне начинает нравиться это ощущение, и я хочу испытывать его все чаще и чаще. Дерьмо. Нужно взять себя в руки. И еще… я должен съездить к родителям. У меня остались кое-какие накопления, нужно передать их. И… просто поговорить? Я давно ни с кем не разговаривал просто так. Только с Дарко. Может взять его с собой к родителям? Познакомлю его с братом? Они точно найдут общий язык. Иногда мне хочется отказаться от всех своих наивных мечт и вернуться к простым земным делам, но потом я вспоминаю, что еще в раннем детстве дал себе слово никогда не отступаться от своих идеалов, и это просто разрывает меня на две половины. Одна уже давно повзрослела и готова жить в мире, даже если мир этот живет по своим законам и не подчиняется моей воле; а другая – свято верит в мою детскую мечту и не позволяет ни на минуту о ней забыть и отступиться. Я в полной заднице. Как и этот город.
Кстати, о городе. В прошлом году я ездил в Тенебрис. Столицу мира. Теперь он по праву может ей называться. Приход Мори к власти – это лучшее, что могло произойти с этим миром. У нынешнего правителя много критиков, но я считаю, что его достижения на посту министра просто колоссальны. Тенебрис превратился в мегаполис. Чего стоят только летающие такси. И поезда, которые доставляют тебя из одной точки города в другую за пару минут. Ин-де-Руин на этом фоне выглядит совсем уныло. Причина в Дитрихе. Не знаю, почему Мори терпит этого назойливо продажного жука. Тогда как Тенебрис практически полностью победил классовое неравенство, Ин-де-Руин стал центром неравноправия. Разрушенные бараки и миллионы людей, находящихся за чертой бедности, наблюдают за шикарной жизнью элит. Город делит река. На одном берегу – все величие современных технологий и роскошь, на другом – бедность, слабость и отсутствие надежды. Я бы с удовольствием взял Дитриха и окунул его в тот мир, которого он всеми силами избегает. Запереть бы этого засранца в бараке без отопления на одну зиму. А вообще, я бы просто пустил ублюдку пулю в череп. Я не сторонник силового решения конфликтов, но Дитрих настолько зарвался в погоне за властью, что ради него я готов пересмотреть свою позицию.
– Давно ты Моцарта слушать стал? – я вытащил из пачки сигареты для себя и Дарко, чтобы тот мог не отвлекаться от дороги.
– Включаю только для тебя, – Дарко схватил губами сигарету и ухмыльнулся. – Ты ж любишь такую хрень или нет?
– Моцарта не люблю. Лучше уж попсу какую-нибудь. Мой отец постоянно крутил его на проигрывателе во времена моего детства. Теперь Моцарт у меня ассоциируется с чем-то не совсем приятным, с беспомощностью какой-то, что ли. В детстве же мы только и можем, что подчиняться… и делаем это не от чистоты сердечных побуждений, а от страха перед наказанием. И этот страх со временем катализируется в отрицание. Отрицая, мы противопоставляем себя страху, пытаемся его перебороть, но он никогда до конца не уходит. Взрослый человек – это сломленный ребенок.
– Пожалуй, я больше не стану включать тебе Моцарта, а то тебя совсем в мрачняк какой-то утягивает. Хотя, спорить с тобой, босс, не стану. Если бы в детстве я жил не с поехавшими алкашами и не оказался на улице в четырнадцать, то вполне мог бы стать достойным членом общества. Но знаешь, у меня обиды на родителей нет. Я их хорошо понимаю. Не запить в тех условиях, в которых мы были, для этого нужны стальные яйца. У них таких не было. У меня были. Поэтому я и свалил в четырнадцать. Поэтому я здесь, а они на кладбище. Уже как двенадцать лет.
– Ты их совсем не жалеешь? Ну, то есть, у тебя не осталось к ним хотя бы какой-то привязанности?
– Нет. Понимаю, но не жалею. Ладно, хватит мрачняка, – Дарко выдохнул дым в окно и достал из бардачка музыкальный чип. – Послушаем что-нибудь повеселее Моцарта.
Насыщенная мелодия, французский язык, нотка сарказма… мне нравится, но я определенно раньше не слышал эту группу.
– Как называется?
– Sexy Sushi.
– Типа сексуальные суши?
– Типа соблазнительная рыба, – Дарко улыбнулся, – видел бы ты их вокалистку. Правда, этой песне уже больше сотни лет, так что… а в задницу, красотки никогда не стареют и не умирают. Мое мнение.
А на улице-то настоящий ливень начался, еще и стекла потеют. Скоро будем на месте, нужно проехать еще пару навороченных отелей и центральный парк. Ну, как парк, скорее зону с кучей игровых автоматов, шлюх и льда. Ничем не отличается от обычных казино, разве что своим расположением. Свежий воздух и лудомания. Квинтэссенция мечтаний обывателя с парой миллионов в кармане. А разве есть обыватели с парой миллионов в кармане? Да! Полно. Это следующий уровень. Человек, вырвавшийся из нищеты, может пойти по одному из многочисленных путей, пути рационализма: строить свое дело, жертвовать нуждающимся, инвестировать; или пути гедонизма, к примеру, то есть, наслаждаться своим новообретенным состоянием так, как он умеет. Лудомания и шлюхи вполне вписываются в эту картину. Не нужно быть гением, чтобы сколотить состояние. Все гении, напротив, обычно умирают в нищете, потому что как раз-таки понятия не имеют, как найти лутум хотя бы на еду и собственный угол, не говоря уже о каких-либо излишках. Об этом есть хорошая книга, называется «Голод». Там как раз описывается мир глазами гениального человека.
– Что ты там про вокалистку говорил?
– Слушать надо, а не в облаках витать. Четкая она. Жаль только, что мы с этой цыпой немного разминулись во времени и одной ядерной войне. Так бы я с ней замутил.
– Осуждаю. Я за здоровые отношения и семейные ценности. У тебя уже есть одна девушка, ей и довольствуйся.
– Все это треп людей из здоровых семей. Мой батя водил баб, стоило маме только за порог выйти. И в его оправдание скажу, что мама делала точно так же с мужиками. Так что, будучи ребенком обстоятельств, я могу с гордостью заявить, что стал прекрасным примером породившей меня среды.
– Ну и любишь же ты все на обстоятельства скидывать.
– А на что еще? Давай будем всю ответственность на государство перекладывать или на мифическое тайное правительство. Людям нужна такая шняга, чтобы голову почистить. Если признать тот факт, что все в этой жизни зависит от нас и наших выборов, то можно и с ума сойти.
– Разве все так уж от нас и зависит?
– А то! – Дарко остановил машину перед монументально огромным Вельзевулом. Тот, кто дал этому заведению такое название, точно что-то понимал в… в чем? В ощущении превосходства чего-то над чем-то… Я бы так выразил эту мысль. Казино возвышается над нами так, словно это не здание, а действительно сам правитель ада поднялся из магматических глубин, чтобы посмотреть, как смертные предаются греху и пороку в его славу. – Все в этом мире зависит от нас и только от нас! Осознаешь это и можешь бронировать место в дурке.
– Мне это пока не светит, но, если что, лучше бронируй сразу на двоих.
Нам навстречу вышел представитель казино. Государственные номера и служебная машина делают свое дело. А еще больше в этом случае помогают личные связи. У главного менеджера отеля передо мной должок, так что получить доступ к нужному нам номеру не составит большого труда. По крайней мере, я на это надеюсь. Мы только остановились на парковке, как сразу привлекли кучу внимания. Нужного или нет? Думаю, в данном случае нужного. У меня совершенно нет никакого желания проходить все официальные процедуры, чтобы получить доступ к частному номеру.
– А чиновником быть классно, глянь, как ради нас расстарались!
– Меньше треплись и пушку возьми, – я снял свой пистолет с предохранителя и убрал в кобуру. Постоянно так делаю, яйца пока вроде целы.
– Само собой, – Дарко осторожно убрал свой пистолет за пояс. Какие-то привычки остаются с нами навсегда.
Я закурил сигарету и открыл дверь. Ну что ж, пришло время проверить наводку. Надеюсь, что все это не окажется чьим-то коварным планом, чтобы втянуть нас в очередное бессмысленное противостояние элит. У меня на это уже не осталось ни сил, ни времени.
– Добрый день, господин Дино, – весьма вежливо начал работник казино, давненько меня никто господином не называл, у меня даже мурашки от ностальгии пробежали. Все-таки есть во мне что-то такое гадкое, властолюбивое, и никакое мое покаяние никогда не сможет из меня этого выбить. – Вы, верно, по делу? Мне сообщить управляющему?
– Было бы славно, но мне нужен управляющий отелем, не казино, – я сделал глубокую затяжку. – Нам тут подождать или можно пройти в холл?
– Конечно, в холл, погода сегодня совсем не располагает к прогулкам и долгому ожиданию на свежем воздухе.
