Наталья Соколова /Цезарина » Циклы » Слёзы Небес

Ночное небо, куполом раскинувшееся над планетой Эхоро, прочертили три яркие падающие звезды. Огромные метеориты, оставляя за собой багровые полосы шлейфов, с гулом мчались к поверхности. Миг неизбежного столкновения приближался, и...

Три чудовищной силы удара сотрясли Онию! Вся восточная часть этого несчастного континента за какие-то секунды превратилась в кромешный ад. И ад этот рос, разрастаясь с ошеломляющей скоростью. Всю жуткую, но одновременно чарующую, картину творящегося внизу апокалипсиса засняли регистраторы спутников. Равнодушные машины не ведали страха и боли, в отличие от миллионов погибших и продолжающих погибать людей. Железяки просто делали свою работу и снимали, снимали, снимали, совершенно не переживая о том, что эту трагичную запись никто не увидит еще много лет. А, может, и не увидят вообще, ибо связь с Эхоро уже прервалась.

Материк напоминавший, если смотреть с орбиты, две гигантские виноградные кисти, соединялся небольшим гористым перешейком. На эту-то пуповину и низверглись все три астероида. От титанического удара сдвинулись континентальные плиты, породив гигантскую волну в океане. Безудержная стихия, как языком кнарри, слизнула города и поселки, густо облеплявшие побережье. Вода смела все, до чего смогла дотянуться. Бурлящие щупальца заползли вглубь суши на многие-многие километры, сея смерть на своем пути.

Постепенно от выброшенной в верхние слои атмосферы пыли и вулканического пепла планета погрузилась во тьму. Плотные темно-серые облака слились в единый колпак, не пропускавший к поверхности солнечный свет. Пресловутая ядерная зима холодами сковала планету. И пока, в одночасье утративший прежние краски, истерзанный мир промерзал до костей, менялись и его обитатели. Для того чтобы выжить, уцелевшие в катаклизме люди либо объединялись, продолжая оставаться людьми, либо, словно дикие звери, начинали отнимать то немногое, что еще уцелело, у своих же собратьев. Тяготы жизни со многих сорвали маски, показав, кто остался человеком, а в ком, до поры до времени, дремал лютый зверь...