Тепло твоих рук

И он начал. Его губы покрывали её лицо, шею, скользили вниз к ключицам и животу, оставляя за собой тропинку из горячих поцелуев. Марина смеялась, пытаясь вырваться, но это была скорее игра, чем настоящее сопротивление.
       — Миша! — вскрикнула она, смеясь. — Хватит! Ладно, ладно! Да! Да!
       Михаил поднял голову, довольный, но не отстранился. Его глаза встретились с её, в них читалась искренняя радость.
       — Ты сделала меня самым счастливым человеком, Мариша. Спасибо.
       Марина почувствовала, как её лицо залилось румянцем. Она не могла отвести взгляда, её сердце трепетало от его слов. Михаил склонился ближе и поцеловал её, длинно и пронзительно, словно хотел закрепить её согласие.
       Когда их дыхание успокоилось, они лежали рядом, обнявшись. Марина провела пальцами по его груди, чувствуя, как её тревоги и сомнения отступают.
       — А ты подумал, что мы будем делать, когда родится малыш? — спросила она тихо, не поднимая глаз.
       Михаил улыбнулся, его рука мягко скользнула по её волосам.
       — Конечно. Я хочу, чтобы у нас было всё самое лучшее. И я сделаю всё, чтобы вы с ним ни в чём не нуждались.
       — Или с ней, — добавила Марина, поднимая голову и слегка улыбаясь.
       — Или с ней, — согласился он, его голос звучал с теплотой. — Знаешь, я уже думаю, какой цвет выбрать для детской комнаты. Что ты скажешь про нежно-зелёный?
       Марина рассмеялась.
       — Ты уже планируешь, как обустроить комнату? Даже не спросив моего мнения?
       — Ну, конечно, я спрошу. Но разве нельзя мне немного поруководить процессом? — улыбнулся он, слегка поддразнивая её.
       

Эпилог

       Марина открыла глаза, чувствуя, как мягкий утренний свет скользит по комнате. Тело ломило, но это была приятная усталость, та, которую приносит что-то по-настоящему важное. Её грудь ныла, напоминая, что день матери начинается задолго до восхода солнца. Она улыбнулась про себя: "Вот это и есть материнство. "
       Тишину нарушил тихий скрип двери. Марина повернула голову и увидела Михаила. Он стоял на пороге, держа на руках их крошечное чудо. Свёрток шевелился, а из него торчали крошечные ручки. Взгляд Михаила, полный любви и гордости, говорил больше, чем любые слова. Он выглядел так, словно нес в комнату не просто малыша, а весь смысл своей жизни.
       — Ну что, мои сонные птенцы, — прошептал он, подходя ближе. — Мы проснулись. Хотим кушать маму?
       Марина не удержалась от улыбки. Он всегда находил способ превратить даже самые обычные моменты во что-то особенное. Михаил осторожно опустился на край кровати, а затем положил малыша между ними. Его движения были уверенными, но бережными, словно он передавал ей своё самое ценное сокровище.
       — Докладываю, товарищ мама, — продолжил он с притворно серьёзным видом, но глаза выдавали его нежность. — Мы сегодня утром покакали. Попку помыли. Памперс поменяли. Готовы завтракать.
       Марина тихо рассмеялась. Михаил был её поддержкой, её силой и тихой гаванью. Он подхватил ответственность отцовства с такой лёгкостью, что порой ей казалось, будто он всегда был готов к этому.
       — Ну что, малыш, давай завтракать, — сказала она, поднимая ребёнка на руки. Тот открыл глазки, пискнул, а потом затих, почувствовав мамино тепло.
       Михаил сразу же помог ей устроиться удобнее, придерживая спину и мягко направляя её руки.
       — Вот так, потихоньку. Не торопись, — сказал он, его голос был таким же нежным, как и прикосновения.
       Когда малыш прижался к груди, Марина почувствовала новый прилив любви. Её тело, усталое и измученное после родов, вдруг наполнилось энергией. Тёплые руки Михаила обнимали её, и это ощущение делало всё вокруг спокойным и правильным.
       — Ты справляешься великолепно, Мариша, — прошептал он, наблюдая за ней. Его глаза светились гордостью.
       Марина смотрела на малыша, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Её пальцы осторожно коснулись его крошечной ручки, а в голове всплывали воспоминания о тех днях, когда она только начинала этот путь — полный тревог, сомнений и надежды.
       — Знаешь, я уже решила, как его назвать, — сказала она, взглянув на Михаила.
       Он удивлённо поднял брови, но в глазах читалось одобрение.
       — И как же?
       Марина чуть улыбнулась, её голос дрогнул от эмоций:
       — Ваня. В честь твоего отца.
       Михаил замер, а затем его лицо озарилось улыбкой — такой искренней, что у Марины защипало в глазах.
       — Ваня… — повторил он, словно пробуя имя на вкус. — Спасибо, Маришка. Это много значит для меня.
       Он осторожно наклонился и поцеловал её в лоб, а затем коснулся мягких волос малыша.
       — Привет, Ванечка, — прошептал он. — Добро пожаловать в наш мир.
       Марина закрыла глаза, позволяя этим словам согреть её изнутри. Она знала, что имя, выбранное с любовью, станет для их сына первым подарком в жизни — таким же особенным, как тот мир, который они построят для него вместе.
       Она посмотрела на мужа, её сердце наполнилось теплом. Сколько раз он поддерживал её, ободрял, помогал справиться с сомнениями. И сейчас он снова был рядом.
       — Я люблю тебя, — вдруг сказала она, сама удивившись, как легко эти слова сорвались с её губ.
       Его лицо озарилось широкой улыбкой. Михаил наклонился, провёл рукой по её щеке, затем аккуратно убрал растрепавшиеся волосы.
       — А я люблю вас, Маришка, — ответил он, поцеловав её в лоб. — Тебя и нашего маленького богатыря Ванюшу. Вы — моё всё.
       Эти слова вызвали у Марины слёзы. Она перевела взгляд на малыша, затем снова на Михаила.
       — Ты и есть моё счастье, Миша, — сказала она с дрожью в голосе. — Ты и Ванечка.
       Они лежали так, в тишине, наслаждаясь моментом. Только еле слышное кряхтение ребёнка нарушало покой комнаты. Михаил продолжал гладить Марину по волосам, а она знала, что всё, что у них есть сейчас, — это всё, что она когда-либо хотела.
       "Тепло твоих рук — ," — подумала она, прижимаясь ближе к своему Мишке. — "Моя сила, моё спасение, моя радость. "