Вот и сейчас Дааро шел, мягко ступая своими четырьмя когтистыми лапами по размокшей от дождя прошлогодней листве. Драконы видят даже в полной темноте, а уж в сумерках глаза Дааро были зорче глаз Ориона в тысячу раз. Догнав хозяина, дракон прошептал у него над плечом:
— Постой. Нам лучше вернуться.
Граф замер.
— Что ты видишь, Дааро?
— Нам навстречу идёт одинокий человек, а за ним крадутся пятеро. Сейчас они его убьют.
— Подземье… Этого мне только недоставало, — и Орион положил руку на эфес меча. — Дааро, следуй за мной. Не знаю, что это за человек, но пятеро на одного — нечестно, как ты считаешь?
— Ты знаешь, что я поддержу тебя, даже если не согласен. Но это очень опасно.
— У них есть мечи?
— Мечей не вижу.
— Значит, ножи. Тем хуже для них, — сказал граф, выхватил меч и решительно направился по извилистой дорожке вперёд.
Через сотню шагов и он заметил одинокого путника. Тот шёл медленно, будто прогуливался. В ушах у Ориона зашумело, как всегда перед дракой. Он сжал рукоять крепче. В этот же миг серая тень метнулась из кустов и набросилась сзади на незнакомца. «Не успел», — подумал граф и кинулся со всех ног на помощь, но, к его удивлению, тот оказался не лыком шит: в одну секунду уделал своего врага и завладел ножом, однако в этот же миг из-за деревьев выпрыгнули остальные.
— Эй! — крикнул граф, подбегая и замахиваясь мечом, и убийцы обернулись. Он успел как раз вовремя: ещё мгновение, и незнакомцу бы несдобровать.
Двое — те, что стояли ближе к Ориону — при виде меча сразу бросились наутёк. Один из оставшихся вновь напал на незнакомца, но нарвался на нож, отобранный у главаря, и с шипеньем отскочил с распоротой от кисти до локтя рукой. Последний разбойник кинулся кубарем под ноги Ориону. Граф был готов к подобным трюкам и среагировал вовремя, но пустить в ход меч ему так и не довелось: что-то схватило разбойника за ногу и резко увлекло в лес. Раздался крик, полный ужаса.
?лаварь, вставший было на ноги, снова повалился, и та же незримая сила уволокла его в другую сторону. Граф и незнакомец слышали, как он заругался, а потом жутко захрипел.
— Это мои слуги, — пояснил граф, предупреждая расспросы. — Они мастерски владеют верёвками.
Незнакомец коротко кивнул.
— Спасибо тебе, добрый человек. Я бы не справился один. И часто у вас тут такое бывает?
— Разбойники везде водятся, — уклончиво ответил граф и спрятал меч в ножны. — Но чтобы нападали так близко к центру, вижу впервые. Ты приезжий? — Незнакомец кивнул. — Если бы я не решил сегодня вечером прогуляться по городу, тебя могли бы убить. Лучше не бродить тут по ночам, по окраинам кого только не носит.
— Я уже это понял, — широко улыбнулся незнакомец. — Если бы не твоя помощь… Я навсегда твой должник. Но эти молодчики были бы здорово разочарованы — у меня в карманах не наберётся и трёх золотых.
— Эта компания охотилась не за деньгами, а за твоей головой, — с усмешкой сказал граф. — Когда ты успел нажить врагов в Финории?
— Подожди, добрый человек. Я не понял, — чужак перестал улыбаться, — ты хочешь сказать…
— Я граф Орион, — с поклоном представился его спаситель.
— А я — Наи, караванщик… Стой. Тебя зовут Орион? Тебе нельзя в город. За твоей головой тоже идёт охота.
— Что?
— Я собственными ушами слышал, как один горожанин перечислял другому твои приметы: короткие светлые волосы, бороду бреет… И потом они обсуждали, на что потратят тридцать монет, обещанных за сведения о тебе. А за тебя самого назначено сто золотых.
— Вот, значит, как, — мрачно процедил граф, глядя на тёмную полосу, тянущуюся по следу раненного разбойника.
— Стало быть, не я один умею наживать врагов?
— Спасибо, Наи. Считай, что мы квиты. Я не пойду сегодня в город. А ты будь поосторожнее, что ли… Не знаю, кому ты перешёл дорогу, но в следующий раз он наймёт не уличное отребье, а раскошелится на настоящих убийц.
Произнеся это, граф отсалютовал ему мечом и пошёл обратно, но Наи догнал его, тронул за плечо и сказал:
— Подожди, граф Орион. Я научу тебя тайному жесту караванщиков. Он пригодится в трудную минуту — мало ли что судьба преподнесёт? Ты можешь невзначай сложить пальцы, и обычные люди ничего не заметят, а караванщик увидит и придёт на помощь. Но прошу тебя, никому не рассказывай, что знаешь этот жест. У караванщиков свои тайны.
— Я понимаю, — ответил Орион. — Спасибо, Наи. Не волнуйся, никто не узнает.
— Озябнешь, — жалостливо сказала Нара и попыталась укутать мальчика вязаным пледом, но он раздражённо отмахнулся. — Давай я тебе горячего чаю принесу? — Тион помотал головой. Он сидел на верхней площадке и всматривался в розовый туман, покрывший Финорию. — А овсяной кашки хочешь?
— Я терпеть не могу овсяную кашу.
— Ты графа ждёшь? Так ведь он может и завтра вернуться. А тебе пора в постельку.
— Тётя Нара, иди домой, а? — тихо взвыл Тион.
Женщина огорчённо прищёлкнула языком, положила плед на брёвнышко и спустилась, волоча подол по каменной лестнице. Тион остался один и вздохнул с облегчением. Всё-таки волноваться легче в одиночестве, когда никто не лезет в душу.
— Барс, — негромко позвал он. — Ба-арс!
Никто не вышел, никто не потёрся об колено мохнатой головой и не замурлыкал. «Если я его сам придумал, почему не могу вызвать? — недоумевал мальчик. — Он же всегда приходил». Было такое чувство, словно Барс обиделся на него и не хочет показываться на глаза.
Тион потрогал пальцем след драконьего когтя на бревне. Какой-то день неудач! Не хватало ещё, чтобы с графом что-то случилось. Это было бы хуже всего на свете. Потерять Барса было очень тяжело, но тот, в конце концов, оказался ненастоящим, значит, и не умирал вовсе, и получается, что гориться не о чем. При мысли же, что умрёт Орион, мальчик леденел. Он зажал медальон в кулаке и прошептал:
— Пожалуйста, сделай так, чтобы граф вернулся невредимый. Если он вернётся, я обещаю, что не буду больше искать яд, а в тебя положу лекарство.
В Десятерых Тион не верил. Если бы они были, то не позволили королям вроде Хино и Фино творить то, что они творят. Если бы он, Тион, был одним из Десятерых и увидел, что какой-то паршивый смотритель велел отлупить ни в чём не повинного мальчишку, а два здоровенных дурня радостно кинулись выполнять приказ — да он бы всем троим тут же приделал козлиные морды. Чтобы люди сразу видели, кто перед ними.
Тион снова ощутил на своих плечах железную хватку, и его передёрнуло. Повинуясь безотчётному порыву, он взял плед Нары и завернулся в него, хотя и не мёрз. В ушах так и звучал противный голос смотрителя: «Без спросу выбежал на улицу до совершеннолетия и вылепил на снегу драконьи следы, чтобы напугать добропорядочных горожан…»
Стоп. Значит, драконьи следы всё-таки были?! До этой минуты Тион считал, что на него просто повесили чужую шалость. А что, если следы были на самом деле? Тогда выходит, что возле дворца тоже появляются ложные драконы. А это значит, что там кто-то из молодёжи нарушил устои. Или…
Догадка, что это следы Дааро, заставила его облиться холодным потом. Какое Подземье понесло графа во дворец? Что он там забыл? Любой король придёт в бешенство, если увидит в своём дворце незваного гостя, да ещё из другой страны, будь она хоть десять раз дружественная. Орион запросто может угодить в тюрьму, а оттуда его никакой дракон не вытащит. То, что граф являлся без приглашения, Тион понял сразу. Когда приглашают, драконы без надобности, приглашённые ездят на лошадях, как все нормальные люди. А вот если тебе приспичило попасть в дом через трубу или окно на чердаке, тогда дракон — самое оно. Но через окно просто так не лазят. Для этого должна быть причина.
Тиону на один короткий миг стало жарко, но он ещё плотнее закутался в плед. Что за тайные дела у Ориона в Финорском дворце? Мальчик не допускал, что граф делает что-то плохое, но ведь король разбираться не будет — велит скрутить руки да бросит в темницу. А там такое творится на допросах… Припомнив байки словоохотливых работников в людской по ночам, мальчик тихо застонал.
Тревоги о Барсе и ложном драконе теперь стали мелкими и неважными. Не нужны ни тот, ни другой, только бы граф поскорее вернулся! Ждать предстояло ещё часа два — по расчётам Тиона, они с Дааро только достигли города. Если граф зайдёт в лавку за помадками, как обещал, и сразу вернётся — хорошо. А если он собрался во дворец? Ожидание тянулось бесконечно долго, минуты казались годами. Мальчик не хотел думать о допросах и пыточных инструментах, но эти навязчивые мысли так и лезли в голову, заставляя всё тело сотрясаться крупной дрожью.
Может быть, граф сейчас уже в тюремной камере, избитый и закованный в цепи, а он тут сидит и прохлаждается. Эх, как жаль, что нет Барса! Будь огромный кот здесь — Тион не раздумывая полетел бы графу на помощь. О том, что Финория большая, а он не знает дороги, мальчик не думал.
В закатном небе появилось тёмное пятно, захлопали крылья, и Тион с колотящимся сердцем помчался вниз. Упал, расшиб колено — плевать, поднялся и снова побежал, прихрамывая. Больше всего он сейчас боялся, что Дааро вернулся один.
Но нет, граф был цел и невредим — он спрыгнул на землю и начал снимать с дракона упряжь. Латунный медальон исполнил просьбу своего хозяина. Тион подбежал и обхватил графа руками, уткнувшись лицом ему в грудь, а тот бросил поводья, погладил его по волосам и сказал:
— Прости, я не смог купить тебе сладостей. Вместо этого пришлось помахать мечом.
Тион молчал — он ревел, как маленький. Хотя что врать-то — он и в пять лет так не ревел, как сейчас. Дракон тоже молчал.
— Похоже, в город я отлетался, — продолжал граф с грустью в голосе. — Король Фино объявил за меня награду. Он оценил меня всего в сотню золотых — даже обидно. Я надеялся, что стою хотя бы тысячу… Так что за конфетами теперь будут летать Дэно и Кейна. Ну успокойся.
— Граф, — глухо отозвался Тион, — перестаньте уже относиться ко мне, как к дураку. Мне плевать на конфеты. Я знаю, что вы тайно бываете во дворце и попадаете туда не через дверь, а через окно. И знаю, что с вами будет, если вас поймают. — «И что будет тогда со мной, тоже знаю», — подумал он, но не сказал вслух.
Орион глубоко вздохнул.
— Обещаю, что буду осторожен. Всё, вытри сопли, Вако идёт.
Тион отступил на шаг и отвернулся: быть мишенью для насмешек ему сейчас совершенно не хотелось. Граф велел Вако разнуздать дракона и пошел в замок. Тион сначала сбегал к роднику, чтобы умыться, а заодно промыть ссадину на колене, которая вдруг ужасно разболелась, и залепить её листом чистотела.
После ужина мальчик попросил у Нары порошок от лихорадки — ему не хотелось лишний раз беспокоить графа, закрывшегося в библиотеке. Женщина встревожилась, но Тион заверил, что с ним всё в порядке, а порошок ему нужен на всякий случай, просто чтобы был под рукой. В своей комнате он торжественно положил в медальон пакетик из вощёной бумаги и только тогда почувствовал, что выполнил свою часть договора.
А потом зажёг ещё две свечи и залез в кровать с любимой книжкой.
Наи был не дурак. Серый плащ его спасителя ещё не скрылся за деревьями, а все сегодняшние события уже сложились в голове караванщика в общую картину: он случайно увидел запретную рукопись — настолько опасную, что книгочеи подослали к нему убийц, лишь бы он не разболтал о том, что успел прочесть. Они явно спешили, и явно не располагали деньгами, нужными для найма профессионалов, но Наи понимал, что это вопрос времени. Как только тем двоим из книжного подвала станет известно, что их затея провалилась, в дело вступят более могущественные люди, и тогда ему уже не спастись. Оставаться в Финории значило обречь себя на гибель ещё до рассвета. И он побежал — идти шагом было слишком накладно.
На его счастье, несколько лавок ещё работало. На оставшиеся деньги он купил тёплый плащ с капюшоном, заплечный мешок и кое-что из еды, а нож для защиты у него уже был. Потом скорым шагом добрался до загона с вабранами и попросил работника вывести своего — якобы для вечерней прогулки верхом с девушкой. Тот выполнил просьбу, подкреплённую серебряной монетой, и Наи вновь оседлал своего верного зверя. Из упряжи был лишь недоуздок и длинная вожжа.
— Как мы с тобой пришли сюда, так и уходим: без корзины, без товара и с погоней на хвосте, — пробормотал Наи вабрану, похлопав его по спине. Тот не ответил, но был рад прогулке: наверно, застоялся в стойле за шестьдесят дней. — Какая там самая ближняя страна, Хинория? Я слышал, они почти соприкасаются на западном выезде. Постояльцы рассказывали, что туда ездят даже на конях, ну а ты у меня гораздо лучше, чем конь. Авось да повезёт нам с тобой и на этот раз. Не думал я, что ещё хоть однажды сунусь за горы, но вон оно как сложилось.
На них не обращали внимания — вабраны хоть и реже встречались, чем лошади, но были такими же ездовыми животными, в чём-то даже более удобными. Сначала вабран шёл не слишком быстро, но едва они выехали из черты города, Наи пришпорил его со всей дури. Хорошо, что дорога была мокрой от дождя, иначе пыль взметнулась бы до небес.
Их беспрепятственно выпустили из страны (Наи назвал вымышленное имя), они миновали туннель, караванщик попрощался со стражниками на въезде, и верный вабран понёс его по ночному Межгорью.
Наконец-то Финора была одна. Назойливые фрейлины оставили её в покое, горничная ушла к себе, и можно было спокойно посидеть в тиши. Принцесса постояла у окна, слушая птиц, потом зажгла свечи и положила поверх «Торгового уклада Иэны», сменившего на книжной подставке «Историю» и «Устройство», читанный-перечитанный разворот волшебных сказок. Пробежала глазами любимую сцену, вздохнула, посмотрела в пустоту.
Рисунок так и не нашёлся. Финора с тех пор много раз пробовала рисовать снова, но пальцы не слушались её, и вместо графа Ориона получался какой-то глупый незнакомец. Она встала, спрятала краденый разворот и подошла к стене, где на алом бархате висел обоюдоострый лёгкий меч. Прикоснулась пальцем к лезвию и тут же отдёрнула руку: ей почудилось, что клинок рассекает кожу, но в следующий миг она устыдилась своего страха и сняла меч со стены.
Ей захотелось увидеть, как она выглядит с мечом в руке. Войти сейчас в гардеробную её не заставили бы никакие силы — с наступлением ночи оживали все детские страхи, и зеркальный коридор снова превращался в затягивающую бездну. Принцесса подняла штору и встала перед окном, чтобы посмотреться в стекло. Отражение показалось ей чужим, и она поспешила завесить окно, пока не успела испугаться по-настоящему.
Она снова провела по лезвию пальцем и снова содрогнулась. Пройдёт меньше двадцати дней, и ей придётся терпеть не выдуманную, а настоящую боль. Как сдержать крик? Как не опозорить свой род?
Финоре вдруг показалось, что изо всех тёмных щелей на неё кто-то глядит, ей даже померещилось тихое шуршание, будто острые когти скребут по стене и мелкая крошка сыплется на пол. Холодный, липкий страх перед неведомым, который бывает только ночью, подобрался к ней, как тогда в начале зимы, когда она лежала в бреду в комнате Уходящих. Она повесила меч на место и еле удержалась от искушения позвать Флиру, чтобы та посидела с ней.
— Постой. Нам лучше вернуться.
Граф замер.
— Что ты видишь, Дааро?
— Нам навстречу идёт одинокий человек, а за ним крадутся пятеро. Сейчас они его убьют.
— Подземье… Этого мне только недоставало, — и Орион положил руку на эфес меча. — Дааро, следуй за мной. Не знаю, что это за человек, но пятеро на одного — нечестно, как ты считаешь?
— Ты знаешь, что я поддержу тебя, даже если не согласен. Но это очень опасно.
— У них есть мечи?
— Мечей не вижу.
— Значит, ножи. Тем хуже для них, — сказал граф, выхватил меч и решительно направился по извилистой дорожке вперёд.
Через сотню шагов и он заметил одинокого путника. Тот шёл медленно, будто прогуливался. В ушах у Ориона зашумело, как всегда перед дракой. Он сжал рукоять крепче. В этот же миг серая тень метнулась из кустов и набросилась сзади на незнакомца. «Не успел», — подумал граф и кинулся со всех ног на помощь, но, к его удивлению, тот оказался не лыком шит: в одну секунду уделал своего врага и завладел ножом, однако в этот же миг из-за деревьев выпрыгнули остальные.
— Эй! — крикнул граф, подбегая и замахиваясь мечом, и убийцы обернулись. Он успел как раз вовремя: ещё мгновение, и незнакомцу бы несдобровать.
Двое — те, что стояли ближе к Ориону — при виде меча сразу бросились наутёк. Один из оставшихся вновь напал на незнакомца, но нарвался на нож, отобранный у главаря, и с шипеньем отскочил с распоротой от кисти до локтя рукой. Последний разбойник кинулся кубарем под ноги Ориону. Граф был готов к подобным трюкам и среагировал вовремя, но пустить в ход меч ему так и не довелось: что-то схватило разбойника за ногу и резко увлекло в лес. Раздался крик, полный ужаса.
?лаварь, вставший было на ноги, снова повалился, и та же незримая сила уволокла его в другую сторону. Граф и незнакомец слышали, как он заругался, а потом жутко захрипел.
— Это мои слуги, — пояснил граф, предупреждая расспросы. — Они мастерски владеют верёвками.
Незнакомец коротко кивнул.
— Спасибо тебе, добрый человек. Я бы не справился один. И часто у вас тут такое бывает?
— Разбойники везде водятся, — уклончиво ответил граф и спрятал меч в ножны. — Но чтобы нападали так близко к центру, вижу впервые. Ты приезжий? — Незнакомец кивнул. — Если бы я не решил сегодня вечером прогуляться по городу, тебя могли бы убить. Лучше не бродить тут по ночам, по окраинам кого только не носит.
— Я уже это понял, — широко улыбнулся незнакомец. — Если бы не твоя помощь… Я навсегда твой должник. Но эти молодчики были бы здорово разочарованы — у меня в карманах не наберётся и трёх золотых.
— Эта компания охотилась не за деньгами, а за твоей головой, — с усмешкой сказал граф. — Когда ты успел нажить врагов в Финории?
— Подожди, добрый человек. Я не понял, — чужак перестал улыбаться, — ты хочешь сказать…
— Я граф Орион, — с поклоном представился его спаситель.
— А я — Наи, караванщик… Стой. Тебя зовут Орион? Тебе нельзя в город. За твоей головой тоже идёт охота.
— Что?
— Я собственными ушами слышал, как один горожанин перечислял другому твои приметы: короткие светлые волосы, бороду бреет… И потом они обсуждали, на что потратят тридцать монет, обещанных за сведения о тебе. А за тебя самого назначено сто золотых.
— Вот, значит, как, — мрачно процедил граф, глядя на тёмную полосу, тянущуюся по следу раненного разбойника.
— Стало быть, не я один умею наживать врагов?
— Спасибо, Наи. Считай, что мы квиты. Я не пойду сегодня в город. А ты будь поосторожнее, что ли… Не знаю, кому ты перешёл дорогу, но в следующий раз он наймёт не уличное отребье, а раскошелится на настоящих убийц.
Произнеся это, граф отсалютовал ему мечом и пошёл обратно, но Наи догнал его, тронул за плечо и сказал:
— Подожди, граф Орион. Я научу тебя тайному жесту караванщиков. Он пригодится в трудную минуту — мало ли что судьба преподнесёт? Ты можешь невзначай сложить пальцы, и обычные люди ничего не заметят, а караванщик увидит и придёт на помощь. Но прошу тебя, никому не рассказывай, что знаешь этот жест. У караванщиков свои тайны.
— Я понимаю, — ответил Орион. — Спасибо, Наи. Не волнуйся, никто не узнает.
***
— Озябнешь, — жалостливо сказала Нара и попыталась укутать мальчика вязаным пледом, но он раздражённо отмахнулся. — Давай я тебе горячего чаю принесу? — Тион помотал головой. Он сидел на верхней площадке и всматривался в розовый туман, покрывший Финорию. — А овсяной кашки хочешь?
— Я терпеть не могу овсяную кашу.
— Ты графа ждёшь? Так ведь он может и завтра вернуться. А тебе пора в постельку.
— Тётя Нара, иди домой, а? — тихо взвыл Тион.
Женщина огорчённо прищёлкнула языком, положила плед на брёвнышко и спустилась, волоча подол по каменной лестнице. Тион остался один и вздохнул с облегчением. Всё-таки волноваться легче в одиночестве, когда никто не лезет в душу.
— Барс, — негромко позвал он. — Ба-арс!
Никто не вышел, никто не потёрся об колено мохнатой головой и не замурлыкал. «Если я его сам придумал, почему не могу вызвать? — недоумевал мальчик. — Он же всегда приходил». Было такое чувство, словно Барс обиделся на него и не хочет показываться на глаза.
Тион потрогал пальцем след драконьего когтя на бревне. Какой-то день неудач! Не хватало ещё, чтобы с графом что-то случилось. Это было бы хуже всего на свете. Потерять Барса было очень тяжело, но тот, в конце концов, оказался ненастоящим, значит, и не умирал вовсе, и получается, что гориться не о чем. При мысли же, что умрёт Орион, мальчик леденел. Он зажал медальон в кулаке и прошептал:
— Пожалуйста, сделай так, чтобы граф вернулся невредимый. Если он вернётся, я обещаю, что не буду больше искать яд, а в тебя положу лекарство.
В Десятерых Тион не верил. Если бы они были, то не позволили королям вроде Хино и Фино творить то, что они творят. Если бы он, Тион, был одним из Десятерых и увидел, что какой-то паршивый смотритель велел отлупить ни в чём не повинного мальчишку, а два здоровенных дурня радостно кинулись выполнять приказ — да он бы всем троим тут же приделал козлиные морды. Чтобы люди сразу видели, кто перед ними.
Тион снова ощутил на своих плечах железную хватку, и его передёрнуло. Повинуясь безотчётному порыву, он взял плед Нары и завернулся в него, хотя и не мёрз. В ушах так и звучал противный голос смотрителя: «Без спросу выбежал на улицу до совершеннолетия и вылепил на снегу драконьи следы, чтобы напугать добропорядочных горожан…»
Стоп. Значит, драконьи следы всё-таки были?! До этой минуты Тион считал, что на него просто повесили чужую шалость. А что, если следы были на самом деле? Тогда выходит, что возле дворца тоже появляются ложные драконы. А это значит, что там кто-то из молодёжи нарушил устои. Или…
Догадка, что это следы Дааро, заставила его облиться холодным потом. Какое Подземье понесло графа во дворец? Что он там забыл? Любой король придёт в бешенство, если увидит в своём дворце незваного гостя, да ещё из другой страны, будь она хоть десять раз дружественная. Орион запросто может угодить в тюрьму, а оттуда его никакой дракон не вытащит. То, что граф являлся без приглашения, Тион понял сразу. Когда приглашают, драконы без надобности, приглашённые ездят на лошадях, как все нормальные люди. А вот если тебе приспичило попасть в дом через трубу или окно на чердаке, тогда дракон — самое оно. Но через окно просто так не лазят. Для этого должна быть причина.
Тиону на один короткий миг стало жарко, но он ещё плотнее закутался в плед. Что за тайные дела у Ориона в Финорском дворце? Мальчик не допускал, что граф делает что-то плохое, но ведь король разбираться не будет — велит скрутить руки да бросит в темницу. А там такое творится на допросах… Припомнив байки словоохотливых работников в людской по ночам, мальчик тихо застонал.
Тревоги о Барсе и ложном драконе теперь стали мелкими и неважными. Не нужны ни тот, ни другой, только бы граф поскорее вернулся! Ждать предстояло ещё часа два — по расчётам Тиона, они с Дааро только достигли города. Если граф зайдёт в лавку за помадками, как обещал, и сразу вернётся — хорошо. А если он собрался во дворец? Ожидание тянулось бесконечно долго, минуты казались годами. Мальчик не хотел думать о допросах и пыточных инструментах, но эти навязчивые мысли так и лезли в голову, заставляя всё тело сотрясаться крупной дрожью.
Может быть, граф сейчас уже в тюремной камере, избитый и закованный в цепи, а он тут сидит и прохлаждается. Эх, как жаль, что нет Барса! Будь огромный кот здесь — Тион не раздумывая полетел бы графу на помощь. О том, что Финория большая, а он не знает дороги, мальчик не думал.
В закатном небе появилось тёмное пятно, захлопали крылья, и Тион с колотящимся сердцем помчался вниз. Упал, расшиб колено — плевать, поднялся и снова побежал, прихрамывая. Больше всего он сейчас боялся, что Дааро вернулся один.
Но нет, граф был цел и невредим — он спрыгнул на землю и начал снимать с дракона упряжь. Латунный медальон исполнил просьбу своего хозяина. Тион подбежал и обхватил графа руками, уткнувшись лицом ему в грудь, а тот бросил поводья, погладил его по волосам и сказал:
— Прости, я не смог купить тебе сладостей. Вместо этого пришлось помахать мечом.
Тион молчал — он ревел, как маленький. Хотя что врать-то — он и в пять лет так не ревел, как сейчас. Дракон тоже молчал.
— Похоже, в город я отлетался, — продолжал граф с грустью в голосе. — Король Фино объявил за меня награду. Он оценил меня всего в сотню золотых — даже обидно. Я надеялся, что стою хотя бы тысячу… Так что за конфетами теперь будут летать Дэно и Кейна. Ну успокойся.
— Граф, — глухо отозвался Тион, — перестаньте уже относиться ко мне, как к дураку. Мне плевать на конфеты. Я знаю, что вы тайно бываете во дворце и попадаете туда не через дверь, а через окно. И знаю, что с вами будет, если вас поймают. — «И что будет тогда со мной, тоже знаю», — подумал он, но не сказал вслух.
Орион глубоко вздохнул.
— Обещаю, что буду осторожен. Всё, вытри сопли, Вако идёт.
Тион отступил на шаг и отвернулся: быть мишенью для насмешек ему сейчас совершенно не хотелось. Граф велел Вако разнуздать дракона и пошел в замок. Тион сначала сбегал к роднику, чтобы умыться, а заодно промыть ссадину на колене, которая вдруг ужасно разболелась, и залепить её листом чистотела.
После ужина мальчик попросил у Нары порошок от лихорадки — ему не хотелось лишний раз беспокоить графа, закрывшегося в библиотеке. Женщина встревожилась, но Тион заверил, что с ним всё в порядке, а порошок ему нужен на всякий случай, просто чтобы был под рукой. В своей комнате он торжественно положил в медальон пакетик из вощёной бумаги и только тогда почувствовал, что выполнил свою часть договора.
А потом зажёг ещё две свечи и залез в кровать с любимой книжкой.
***
Наи был не дурак. Серый плащ его спасителя ещё не скрылся за деревьями, а все сегодняшние события уже сложились в голове караванщика в общую картину: он случайно увидел запретную рукопись — настолько опасную, что книгочеи подослали к нему убийц, лишь бы он не разболтал о том, что успел прочесть. Они явно спешили, и явно не располагали деньгами, нужными для найма профессионалов, но Наи понимал, что это вопрос времени. Как только тем двоим из книжного подвала станет известно, что их затея провалилась, в дело вступят более могущественные люди, и тогда ему уже не спастись. Оставаться в Финории значило обречь себя на гибель ещё до рассвета. И он побежал — идти шагом было слишком накладно.
На его счастье, несколько лавок ещё работало. На оставшиеся деньги он купил тёплый плащ с капюшоном, заплечный мешок и кое-что из еды, а нож для защиты у него уже был. Потом скорым шагом добрался до загона с вабранами и попросил работника вывести своего — якобы для вечерней прогулки верхом с девушкой. Тот выполнил просьбу, подкреплённую серебряной монетой, и Наи вновь оседлал своего верного зверя. Из упряжи был лишь недоуздок и длинная вожжа.
— Как мы с тобой пришли сюда, так и уходим: без корзины, без товара и с погоней на хвосте, — пробормотал Наи вабрану, похлопав его по спине. Тот не ответил, но был рад прогулке: наверно, застоялся в стойле за шестьдесят дней. — Какая там самая ближняя страна, Хинория? Я слышал, они почти соприкасаются на западном выезде. Постояльцы рассказывали, что туда ездят даже на конях, ну а ты у меня гораздо лучше, чем конь. Авось да повезёт нам с тобой и на этот раз. Не думал я, что ещё хоть однажды сунусь за горы, но вон оно как сложилось.
На них не обращали внимания — вабраны хоть и реже встречались, чем лошади, но были такими же ездовыми животными, в чём-то даже более удобными. Сначала вабран шёл не слишком быстро, но едва они выехали из черты города, Наи пришпорил его со всей дури. Хорошо, что дорога была мокрой от дождя, иначе пыль взметнулась бы до небес.
Их беспрепятственно выпустили из страны (Наи назвал вымышленное имя), они миновали туннель, караванщик попрощался со стражниками на въезде, и верный вабран понёс его по ночному Межгорью.
Глава 15. То, что во тьме
Наконец-то Финора была одна. Назойливые фрейлины оставили её в покое, горничная ушла к себе, и можно было спокойно посидеть в тиши. Принцесса постояла у окна, слушая птиц, потом зажгла свечи и положила поверх «Торгового уклада Иэны», сменившего на книжной подставке «Историю» и «Устройство», читанный-перечитанный разворот волшебных сказок. Пробежала глазами любимую сцену, вздохнула, посмотрела в пустоту.
Рисунок так и не нашёлся. Финора с тех пор много раз пробовала рисовать снова, но пальцы не слушались её, и вместо графа Ориона получался какой-то глупый незнакомец. Она встала, спрятала краденый разворот и подошла к стене, где на алом бархате висел обоюдоострый лёгкий меч. Прикоснулась пальцем к лезвию и тут же отдёрнула руку: ей почудилось, что клинок рассекает кожу, но в следующий миг она устыдилась своего страха и сняла меч со стены.
Ей захотелось увидеть, как она выглядит с мечом в руке. Войти сейчас в гардеробную её не заставили бы никакие силы — с наступлением ночи оживали все детские страхи, и зеркальный коридор снова превращался в затягивающую бездну. Принцесса подняла штору и встала перед окном, чтобы посмотреться в стекло. Отражение показалось ей чужим, и она поспешила завесить окно, пока не успела испугаться по-настоящему.
Она снова провела по лезвию пальцем и снова содрогнулась. Пройдёт меньше двадцати дней, и ей придётся терпеть не выдуманную, а настоящую боль. Как сдержать крик? Как не опозорить свой род?
Финоре вдруг показалось, что изо всех тёмных щелей на неё кто-то глядит, ей даже померещилось тихое шуршание, будто острые когти скребут по стене и мелкая крошка сыплется на пол. Холодный, липкий страх перед неведомым, который бывает только ночью, подобрался к ней, как тогда в начале зимы, когда она лежала в бреду в комнате Уходящих. Она повесила меч на место и еле удержалась от искушения позвать Флиру, чтобы та посидела с ней.
