висел мой миниатюрный портрет, отражавшийся в овальном зеркальце в рамке из темного дерева, а перед ней лежал раскрытый фолиант, испещренный странными знаками цвета крови; тут же стоял бокал с несколькими каплями жидкости того же кровавого цвета.
в соседнее окно, …У него много, очень много лиц, но это лица мертвых, они все
открывают рты, я слышу скрип связок, а потом наступает темнота.
- Пора вставать, просыпайся, - кто-то прошептал мне на ухо, и я
медленно открыл глаза. В нем что то поменялось… какие-то странные тени
окружили меня и нависли над постелью. Они, кажется, исполняют
какой-то жуткий танец надо мной и поют песню тёмной древности,
которую пели безумные люди, принося жертву тёмным богам…
Я просыпаюсь от своего крика.
Окна с громоздкими средниками помещались в нишах, и свет в них проходил приглушенный тенями.
ИНСАЙТ. Склонность к аналитическому мышлению, уменьшает вашу веру в сверхъестественное
. Перед нами расстилалась зеленая, покрытая лесами и дубравами местность; то здесь, то там вздымались крупные холмы, увенчанные группами деревьев или же фермами, белые остроконечные края крыш которых были видны с дороги. Везде по дороге встречались в изобилии всевозможные фруктовые деревья в цвету — груши, яблони, сливы, вишни, и проезжая мимо, я ясно видел, как трава под фруктовыми деревьями была сплошь усеяна опавшими лепестками. За зелеными волнистыми холмами возвышались цени Карпатских гор, покрытые могучими лесами. Они возвышались по обе стороны ущелья Борго, ярко озаренные заходящим солнцем, отливая всеми цветами радуги: темно-голубым и пурпурным цветом сияли вершины, зеленым и коричневым — трава на скалах; а бесконечно тянувшаяся перспектива зубчатых скал и заостренных утесов предстала перед нашими взорами, покрытая величественными снежными вершинами ослепительно белого цвета. Мы продолжали наше бесконечное путешествие, а солнце за нашей спиной спускалось все ниже и ниже, и вечерние тени начали расстилаться вокруг. Ясно было, что впереди случилось или ожидалось что-то необыкновенное, хотя, сколько я ни расспрашивал пассажиров, никто не давал мне ни малейшего объяснения. Это состояние всеобщего волнения продолжалось еще некоторое время, пока наконец мы не увидели впереди выезд из ущелья. Было темно, надвигающиеся тучи и душный воздух предвещали грозу. Я внимательно всматривался в дорогу в ожидании экипажа, который повезет меня к графу. Каждую минуту я надеялся увидеть свет фонарей во мраке; но всюду было темно. длинный тягучий жалобный вой, наполненный страхом. Потом далеко за горами, по обе стороны от нас, снова раздался еще более громкий и пронзительный вой, — на этот раз уже вой волков,
Их зловещая чернота казалась еще чернее
из-за бурунов, которые, высоко вздыбливая свои белые страшные гребни
Громадные стволы сосен и елей
на широких естественных
просторах земли нет точки, внимательно смотря с которой взор живописца не
найдет погрешностей в том, что называется "композицией" пейзажа. И все же,
до чего это непостижимо! В иных областях мы справедливо привыкли считать
природу непревзойденной.
Постепенно создавалось
впечатление, будто из края землепашцев мы переходим в более дикий,
пастушеский, - и впечатление это понемногу растворялось в чувстве
замкнутости - а там и в сознании уединения.
Каждое мгновение судно казалось заключенным в
заколдованный круг, обнесенный непреодолимыми и непроницаемыми стенами из
листвы, накрытый крышею из ультрамаринового атласа и без пола
Кроме того, его охватывало восхитительное чувство
странного.
Мысль о природе оставалась, но характер ее казался подвергнутым
изменениям, жуткая симметрия, волнующее единообразие, колдовская
упорядоченность наблюдались во всех ее созданиях. Ни единой сухой ветви, ни
увядшего листа, ни случайно скатившегося камешка, ни полоски бурой земли
нигде не было видно. Хрустальная влага плескалась о чистый гранит или о
незапятнанный мох, и резкость линий восхищала взор, хотя и приводила в
растерянность.
На
них не росло никаких деревьев и даже кустов. Зрителя охватывало впечатление
пышности, теплоты, цвета, покоя, гармонии, мягкости, нежности, изящества,
сладострастия и чудотворного, чрезвычайно заботливого ухода, внушавшего
мечтания о новой породе фей, трудолюбивых, наделенных вкусом, великолепных и
изысканных; но, пока взор скользил кверху по многоцветному склону от резкой
черты, отмечавшей границу его с водою, до его неясно видной вершины,
растворенной в складках свисающих облаков, то, право, трудно было не
вообразить панорамический поток рубинов, сапфиров, опалов и золотых ониксов,
беззвучно низвергающихся с небес.
Тождество верхней и нижней
линий стены ясно оттеняется там и сям гигантскими деревьями, растущими
поодиночке и маленькими группами как вдоль плато, так и по ту сторону стены,
но в непосредственной к ней близости, так что очень часто ветви (особенно
ветви черных ореховых деревьев) перегибаются и окунают свисающие конечности
в воду.
Однако его усилия рассеять мою болезненную мрачность оказались тщетны, возвышающее дух видение, даже
более фантасмагорически божественное, чем фантазии, которые реяли над
дремлющими душами
Мой спутник остолбенел от неожиданного страшного зрелища; у меня же,
разумеется, все чувства мгновенно обострились, и не зря: я сразу понял,
что мы оказались свидетелями какого-то совершенно необычайного
происшествия
Я достаточно хорошо знала мистера Макферсона, чтобы утверждать, что
он был человеком мужественным и сильным
Я как раз успел подняться по тропке на самый верх обрыва, когда меня
вдруг, как молния, пронзило воспоминание о том, что я так страстно и
тщетно искал!
Я чувствовал, что там должно быть что-то,
касающееся этого дела. Сначала это чувство было смутно, но в конце концов
я начал догадываться, чем оно подсказано. Это было невероятно, чудовищно,
и все-таки это открывало какие-то перспективы. И я должен был окончательно
проверить свои догадки.
- Мои слова, конечно, могут показаться нелепыми, - сказал
полицейский,
Когда мы вернулись в мой кабинет, мы нашли Мэрдока настолько
оправившимся, что он был в состоянии сесть. Он все еще не мог прийти в
себя от пережитого потрясения и то и дело содрогался от приступов боли. В
несвязных словах он рассказал нам, что понятия не имеет о том, что с ним
произошло, что он помнит только, как почувствовал нестерпимую боль и как у
него еле хватило сил выползти на берег.
- У всех нас нервы расшатаны, - сказал он. - Простите, Мэрдок. Впредь
мы будем относиться друг к другу с большим доверием и пониманием.
жгуче волнующей, чем факт, насколько мне известно, не привлекший
внимания ни одной школы и заключающийся в том, что, пытаясь воскресить в
памяти нечто давно забытое, мы часто словно бы уже готовы вот-вот
вспомнить, но в конце концов так ничего и не вспоминаем. И точно так же,
вглядываясь в глаза Лигейи, я постоянно чувствовал, что сейчас постигну
смысл их выражения, чувствовал, что уже постигаю его, - и не мог
постигнуть, и он вновь ускользал от меня. И (странная, о, самая странная
из тайн!)
Письмо. Адресовано мне. Это уже нечто из ряда вон. Плотный конверт с несмятыми углами и объемистым на ощупь содержимым был надписан почерком, который наверняка доставил пару неприятных минут разбиравшему адрес почтальону.
Тут и там над этой травой, словно порожденья причудливых снов, вздымали
стройные стволы невиданные деревья; они не стояли прямо, как свечи, но,
выгибаясь изящно, тянулись к солнечному свету, который в час полудня
заглядывал в сердце долины.
Странные, яркие цветы
раскрылись, словно звезды, на деревьях, которые раньше не знали цветенья.
Зелень изумрудных ковров стала глубже; а когда, одна за другой, белые
маргаритки увяли, вместо них засверкали десятки рубиново-красных асфоделей.
И жизнь засияла повсюду, куда мы ступали, ибо стройный фламинго, никогда не Я вступила под мрачные своды!
Ужели боги не устанут нас
преследовать?
виданный ранее, вместе с другими веселыми светлыми птицами развернул перед
нами алые крылья. В реке заиграли золотые и серебряные рыбы, а в глубине
родился ропот, который, все ширясь, зазвучал наконец колыбельной, слаще
эоловой арфы, краше всего на свете, кроме голоса Элеоноры. И огромное
облако, которое давно замечали мы возле Геспера, выплыло, сверкая золотом и
багрянцем, и, мирно встав над нами, день за днем опускалось все ниже, пока
наконец не коснулось краями верхушек гор, превратив их угрюмость в сияние и
заключив нас, как бы навеки, в волшебной темнице величия и славы.
потеряли сердечность, становились все реже, а со временем
прекратились совсем. По слухам, вдова злополучного графа
Он пылко любил Природу и поклонялся мрачным и
суровым ее зрелищам пожалуй даже больше, чем когда она представала светлой и
безмятежной. Огромную и зачастую страшную чащу лесов он прошел с восторгом в
сердце, вызывающим у нас зависть.
что самые ее
очертания представлялись неуловимыми, колышащимися? Я не мог решить.
Ледяной холод охватил меня с головы до ног; невыносимая тревога сжала
сердце, а затем меня захватило жгучее любопытство и, откинувшись на спинку
стула, я на какое-то время замер и затаил дыхание, не сводя с нее глаз.
Мой жадный взгляд обратился к ее лицу
Лоб ее был высок, мертвенно бледен и на редкость ясен, волна некогда
черных как смоль волос спадала на лоб, запавшие виски были скрыты густыми
кудрями, переходящими в огненно-желтый цвет, и эта причудливость окраски
резко дисгармонировала с печалью всего ее облика. Глаза были неживые,
погасшие и, казалось, без зрачков, и, невольно избегая их стеклянного
взгляда, я стал рассматривать ее истончившиеся, увядшие губы Они
раздвинулись, и в этой загадочной улыбке взору моему медленно открылись зубы
преображенной Береники. Век бы мне на них не смотреть, о господи, а
взглянув, тут же бы и умереть!
Опомнился я оттого, что хлопнула дверь, и, подняв глаза, увидел, что
кузина вышла из комнаты. Но из разоренного чертога моего сознания все не
исчезало и, увы! уже не изгнать его было оттуда, - жуткое белое сияние ее
зубов
Чего только нет в подлунном мире
Они манили меня, как безумца, одержимого одной лишь
страстью. И видение это поглотило интерес ко всему на свете, так что все
остальное потеряло всякое значение. Они мерещились мне, они, только они со
всей их неповторимостью, стали смыслом всей моей душевной жизни. Мысленным
взором я видел их то при одном освещении, то при другом. Рассматривал то в
одном ракурсе, то в другом. Я присматривался к их форме и строению. Подолгу
вникал в особенности каждого в отдельности. Размышлял, сличая один с другим
И вот, во власти видений, весь дрожа, я уже открывал в них способность
что-то понимать, чувствовать и, более того, - иметь свое, независимое
меня и погубила! Des
idees! ax, потому-то я и домогался их так безумно! Мне мерещилось, что
восстановить мир в душе моей, вернуть мне рассудок может лишь одно - чтобы
они достались мне.
я так и сидел недвижимо все в той же уединенной комнате,
я так и сидел, погруженный в созерцание,
такая явственная, до ужаса четкая, она все наплывала, а свет в комнате был
то одним, то другим, и тени сменялись тенями. Но вот мои грезы прервал крик,
в котором словно слились испуг и растерянность, а за ним, чуть погодя,
загудела тревожная многоголосица, вперемешку с плачем и горькими стенаниями
множества народец Я встал и, распахнув дверь библиотеки, увидел стоящую в
передней заплаканную служанку, которая сказала мне, что Береники... уже нет.
Я чувствовал себя так,
словно только что проснулся после какого-то сумбурного, тревожного сна.
Но память о сне захлестывала жутью
тем, более гнетущей, что она была
необъяснима, ужасом, еще более чудовищным из-за безотчетности. То была
страшная страница, истории моего существования, вся исписанная
неразборчивыми, пугающими, бессвязными воспоминаниями.
Он говорил о каком-то
безумном крике, возмутившем молчание ночи, о сбежавшихся домочадцах, о том,
что кто-то пошел на поиски в направлении крика, и тут его речь стала до
ужаса отчетливой - он принялся нашептывать мне о какой-то оскверненной
могиле, об изувеченной до неузнаваемости женщине в смертном саване, но еще
дышащей, корчащейся, - еще живой. Иногда с нами происходят какие-то странные совпадения, которым трудно найти логическое объяснение. Одни списывают произошедшие события на зов интуиции, другие называют случайностью, а третьи видят влияние неведомых сил. Но некоторые истории назвать простым совпадением язык не поворачивается. Эта книга о мистических историях, которые происходили со мной в моей жизни и с моими друзьями, знакомыми, коллегами по работе. Истории разные и они документальные. Они очень интересные, необычные и поучительные. Это сверхъестественные явления, мистические и жуткие ситуации. Может и в вашей жизни происходило что-то подобное, но некоторые истории, о которых я рассказала в этой книге, совершенно уникальны. Я вам гарантирую, что с такой мистикой вы никогда ещё сталкивались. Во всяком случае, я никогда ничего подобного не слышала. Это реальное волшебство и реальные чудеса Читается определенная подборка христианских молитв, затем идет концентрация на объекте, ты начинаешь видеть молитвенным зрением то, что тебя интересует.
пойдет у нас сегодня разговор, имеет совершенно иную природу и повествует о знаниях — древних, сокровенных и, как правило, утраченных. И, следовательно, как и было обещано, нам предстоит ненадолго вернуться к тайнам.
Феномен этот в высшей степени интересен трудных и малодоступных для понимания широких масс областей человеческого духа В сфере внимания Идеалист по характеру, мистик по убеждениям и в то же время дотошный ученый-практик, он подчас оказывался в центре таких запутанных политических интриг, что вряд ли мог адекватно оценить в них свою роль.
Завоевания современного естествознания, открытие целого мира — невидимого, но, бесспорно, существующего, — мира всепроникающей лучистой энергии, открытие анабиоза, явлений ультралетаргии и прочего поставили современность перед головокружительной догадкой: не скрыты ли под иносказаниями древнейших религий, постулатами религиозно-философских школ действительные достижения, к которым наша наука еще лишь на пути?" Перед чудовищной грудой обломков цивилизации, перед кумирами, поверженными в прах, многие современники Барченко — прежде чем начать молиться новым богам — искали ответы на вопросы:
— существует ли Бог и каково может быть представление о Нем у человека?
— умирает ли сознание со смертью нашего тела?
— не завещала ли глубокая древность к ответам на эти вопросы ключей, скрытых от злых, невежественных, себялюбивых?
в соседнее окно, …У него много, очень много лиц, но это лица мертвых, они все
открывают рты, я слышу скрип связок, а потом наступает темнота.
- Пора вставать, просыпайся, - кто-то прошептал мне на ухо, и я
медленно открыл глаза. В нем что то поменялось… какие-то странные тени
окружили меня и нависли над постелью. Они, кажется, исполняют
какой-то жуткий танец надо мной и поют песню тёмной древности,
которую пели безумные люди, принося жертву тёмным богам…
Я просыпаюсь от своего крика.
Окна с громоздкими средниками помещались в нишах, и свет в них проходил приглушенный тенями.
ИНСАЙТ. Склонность к аналитическому мышлению, уменьшает вашу веру в сверхъестественное
. Перед нами расстилалась зеленая, покрытая лесами и дубравами местность; то здесь, то там вздымались крупные холмы, увенчанные группами деревьев или же фермами, белые остроконечные края крыш которых были видны с дороги. Везде по дороге встречались в изобилии всевозможные фруктовые деревья в цвету — груши, яблони, сливы, вишни, и проезжая мимо, я ясно видел, как трава под фруктовыми деревьями была сплошь усеяна опавшими лепестками. За зелеными волнистыми холмами возвышались цени Карпатских гор, покрытые могучими лесами. Они возвышались по обе стороны ущелья Борго, ярко озаренные заходящим солнцем, отливая всеми цветами радуги: темно-голубым и пурпурным цветом сияли вершины, зеленым и коричневым — трава на скалах; а бесконечно тянувшаяся перспектива зубчатых скал и заостренных утесов предстала перед нашими взорами, покрытая величественными снежными вершинами ослепительно белого цвета. Мы продолжали наше бесконечное путешествие, а солнце за нашей спиной спускалось все ниже и ниже, и вечерние тени начали расстилаться вокруг. Ясно было, что впереди случилось или ожидалось что-то необыкновенное, хотя, сколько я ни расспрашивал пассажиров, никто не давал мне ни малейшего объяснения. Это состояние всеобщего волнения продолжалось еще некоторое время, пока наконец мы не увидели впереди выезд из ущелья. Было темно, надвигающиеся тучи и душный воздух предвещали грозу. Я внимательно всматривался в дорогу в ожидании экипажа, который повезет меня к графу. Каждую минуту я надеялся увидеть свет фонарей во мраке; но всюду было темно. длинный тягучий жалобный вой, наполненный страхом. Потом далеко за горами, по обе стороны от нас, снова раздался еще более громкий и пронзительный вой, — на этот раз уже вой волков,
Их зловещая чернота казалась еще чернее
из-за бурунов, которые, высоко вздыбливая свои белые страшные гребни
Громадные стволы сосен и елей
на широких естественных
просторах земли нет точки, внимательно смотря с которой взор живописца не
найдет погрешностей в том, что называется "композицией" пейзажа. И все же,
до чего это непостижимо! В иных областях мы справедливо привыкли считать
природу непревзойденной.
Постепенно создавалось
впечатление, будто из края землепашцев мы переходим в более дикий,
пастушеский, - и впечатление это понемногу растворялось в чувстве
замкнутости - а там и в сознании уединения.
Каждое мгновение судно казалось заключенным в
заколдованный круг, обнесенный непреодолимыми и непроницаемыми стенами из
листвы, накрытый крышею из ультрамаринового атласа и без пола
Кроме того, его охватывало восхитительное чувство
странного.
Мысль о природе оставалась, но характер ее казался подвергнутым
изменениям, жуткая симметрия, волнующее единообразие, колдовская
упорядоченность наблюдались во всех ее созданиях. Ни единой сухой ветви, ни
увядшего листа, ни случайно скатившегося камешка, ни полоски бурой земли
нигде не было видно. Хрустальная влага плескалась о чистый гранит или о
незапятнанный мох, и резкость линий восхищала взор, хотя и приводила в
растерянность.
На
них не росло никаких деревьев и даже кустов. Зрителя охватывало впечатление
пышности, теплоты, цвета, покоя, гармонии, мягкости, нежности, изящества,
сладострастия и чудотворного, чрезвычайно заботливого ухода, внушавшего
мечтания о новой породе фей, трудолюбивых, наделенных вкусом, великолепных и
изысканных; но, пока взор скользил кверху по многоцветному склону от резкой
черты, отмечавшей границу его с водою, до его неясно видной вершины,
растворенной в складках свисающих облаков, то, право, трудно было не
вообразить панорамический поток рубинов, сапфиров, опалов и золотых ониксов,
беззвучно низвергающихся с небес.
Тождество верхней и нижней
линий стены ясно оттеняется там и сям гигантскими деревьями, растущими
поодиночке и маленькими группами как вдоль плато, так и по ту сторону стены,
но в непосредственной к ней близости, так что очень часто ветви (особенно
ветви черных ореховых деревьев) перегибаются и окунают свисающие конечности
в воду.
Однако его усилия рассеять мою болезненную мрачность оказались тщетны, возвышающее дух видение, даже
более фантасмагорически божественное, чем фантазии, которые реяли над
дремлющими душами
Мой спутник остолбенел от неожиданного страшного зрелища; у меня же,
разумеется, все чувства мгновенно обострились, и не зря: я сразу понял,
что мы оказались свидетелями какого-то совершенно необычайного
происшествия
Я достаточно хорошо знала мистера Макферсона, чтобы утверждать, что
он был человеком мужественным и сильным
Я как раз успел подняться по тропке на самый верх обрыва, когда меня
вдруг, как молния, пронзило воспоминание о том, что я так страстно и
тщетно искал!
Я чувствовал, что там должно быть что-то,
касающееся этого дела. Сначала это чувство было смутно, но в конце концов
я начал догадываться, чем оно подсказано. Это было невероятно, чудовищно,
и все-таки это открывало какие-то перспективы. И я должен был окончательно
проверить свои догадки.
- Мои слова, конечно, могут показаться нелепыми, - сказал
полицейский,
Когда мы вернулись в мой кабинет, мы нашли Мэрдока настолько
оправившимся, что он был в состоянии сесть. Он все еще не мог прийти в
себя от пережитого потрясения и то и дело содрогался от приступов боли. В
несвязных словах он рассказал нам, что понятия не имеет о том, что с ним
произошло, что он помнит только, как почувствовал нестерпимую боль и как у
него еле хватило сил выползти на берег.
- У всех нас нервы расшатаны, - сказал он. - Простите, Мэрдок. Впредь
мы будем относиться друг к другу с большим доверием и пониманием.
жгуче волнующей, чем факт, насколько мне известно, не привлекший
внимания ни одной школы и заключающийся в том, что, пытаясь воскресить в
памяти нечто давно забытое, мы часто словно бы уже готовы вот-вот
вспомнить, но в конце концов так ничего и не вспоминаем. И точно так же,
вглядываясь в глаза Лигейи, я постоянно чувствовал, что сейчас постигну
смысл их выражения, чувствовал, что уже постигаю его, - и не мог
постигнуть, и он вновь ускользал от меня. И (странная, о, самая странная
из тайн!)
Письмо. Адресовано мне. Это уже нечто из ряда вон. Плотный конверт с несмятыми углами и объемистым на ощупь содержимым был надписан почерком, который наверняка доставил пару неприятных минут разбиравшему адрес почтальону.
Тут и там над этой травой, словно порожденья причудливых снов, вздымали
стройные стволы невиданные деревья; они не стояли прямо, как свечи, но,
выгибаясь изящно, тянулись к солнечному свету, который в час полудня
заглядывал в сердце долины.
Странные, яркие цветы
раскрылись, словно звезды, на деревьях, которые раньше не знали цветенья.
Зелень изумрудных ковров стала глубже; а когда, одна за другой, белые
маргаритки увяли, вместо них засверкали десятки рубиново-красных асфоделей.
И жизнь засияла повсюду, куда мы ступали, ибо стройный фламинго, никогда не Я вступила под мрачные своды!
Ужели боги не устанут нас
преследовать?
виданный ранее, вместе с другими веселыми светлыми птицами развернул перед
нами алые крылья. В реке заиграли золотые и серебряные рыбы, а в глубине
родился ропот, который, все ширясь, зазвучал наконец колыбельной, слаще
эоловой арфы, краше всего на свете, кроме голоса Элеоноры. И огромное
облако, которое давно замечали мы возле Геспера, выплыло, сверкая золотом и
багрянцем, и, мирно встав над нами, день за днем опускалось все ниже, пока
наконец не коснулось краями верхушек гор, превратив их угрюмость в сияние и
заключив нас, как бы навеки, в волшебной темнице величия и славы.
потеряли сердечность, становились все реже, а со временем
прекратились совсем. По слухам, вдова злополучного графа
Он пылко любил Природу и поклонялся мрачным и
суровым ее зрелищам пожалуй даже больше, чем когда она представала светлой и
безмятежной. Огромную и зачастую страшную чащу лесов он прошел с восторгом в
сердце, вызывающим у нас зависть.
что самые ее
очертания представлялись неуловимыми, колышащимися? Я не мог решить.
Ледяной холод охватил меня с головы до ног; невыносимая тревога сжала
сердце, а затем меня захватило жгучее любопытство и, откинувшись на спинку
стула, я на какое-то время замер и затаил дыхание, не сводя с нее глаз.
Мой жадный взгляд обратился к ее лицу
Лоб ее был высок, мертвенно бледен и на редкость ясен, волна некогда
черных как смоль волос спадала на лоб, запавшие виски были скрыты густыми
кудрями, переходящими в огненно-желтый цвет, и эта причудливость окраски
резко дисгармонировала с печалью всего ее облика. Глаза были неживые,
погасшие и, казалось, без зрачков, и, невольно избегая их стеклянного
взгляда, я стал рассматривать ее истончившиеся, увядшие губы Они
раздвинулись, и в этой загадочной улыбке взору моему медленно открылись зубы
преображенной Береники. Век бы мне на них не смотреть, о господи, а
взглянув, тут же бы и умереть!
Опомнился я оттого, что хлопнула дверь, и, подняв глаза, увидел, что
кузина вышла из комнаты. Но из разоренного чертога моего сознания все не
исчезало и, увы! уже не изгнать его было оттуда, - жуткое белое сияние ее
зубов
Чего только нет в подлунном мире
Они манили меня, как безумца, одержимого одной лишь
страстью. И видение это поглотило интерес ко всему на свете, так что все
остальное потеряло всякое значение. Они мерещились мне, они, только они со
всей их неповторимостью, стали смыслом всей моей душевной жизни. Мысленным
взором я видел их то при одном освещении, то при другом. Рассматривал то в
одном ракурсе, то в другом. Я присматривался к их форме и строению. Подолгу
вникал в особенности каждого в отдельности. Размышлял, сличая один с другим
И вот, во власти видений, весь дрожа, я уже открывал в них способность
что-то понимать, чувствовать и, более того, - иметь свое, независимое
меня и погубила! Des
idees! ax, потому-то я и домогался их так безумно! Мне мерещилось, что
восстановить мир в душе моей, вернуть мне рассудок может лишь одно - чтобы
они достались мне.
я так и сидел недвижимо все в той же уединенной комнате,
я так и сидел, погруженный в созерцание,
такая явственная, до ужаса четкая, она все наплывала, а свет в комнате был
то одним, то другим, и тени сменялись тенями. Но вот мои грезы прервал крик,
в котором словно слились испуг и растерянность, а за ним, чуть погодя,
загудела тревожная многоголосица, вперемешку с плачем и горькими стенаниями
множества народец Я встал и, распахнув дверь библиотеки, увидел стоящую в
передней заплаканную служанку, которая сказала мне, что Береники... уже нет.
Я чувствовал себя так,
словно только что проснулся после какого-то сумбурного, тревожного сна.
Но память о сне захлестывала жутью
тем, более гнетущей, что она была
необъяснима, ужасом, еще более чудовищным из-за безотчетности. То была
страшная страница, истории моего существования, вся исписанная
неразборчивыми, пугающими, бессвязными воспоминаниями.
Он говорил о каком-то
безумном крике, возмутившем молчание ночи, о сбежавшихся домочадцах, о том,
что кто-то пошел на поиски в направлении крика, и тут его речь стала до
ужаса отчетливой - он принялся нашептывать мне о какой-то оскверненной
могиле, об изувеченной до неузнаваемости женщине в смертном саване, но еще
дышащей, корчащейся, - еще живой. Иногда с нами происходят какие-то странные совпадения, которым трудно найти логическое объяснение. Одни списывают произошедшие события на зов интуиции, другие называют случайностью, а третьи видят влияние неведомых сил. Но некоторые истории назвать простым совпадением язык не поворачивается. Эта книга о мистических историях, которые происходили со мной в моей жизни и с моими друзьями, знакомыми, коллегами по работе. Истории разные и они документальные. Они очень интересные, необычные и поучительные. Это сверхъестественные явления, мистические и жуткие ситуации. Может и в вашей жизни происходило что-то подобное, но некоторые истории, о которых я рассказала в этой книге, совершенно уникальны. Я вам гарантирую, что с такой мистикой вы никогда ещё сталкивались. Во всяком случае, я никогда ничего подобного не слышала. Это реальное волшебство и реальные чудеса Читается определенная подборка христианских молитв, затем идет концентрация на объекте, ты начинаешь видеть молитвенным зрением то, что тебя интересует.
пойдет у нас сегодня разговор, имеет совершенно иную природу и повествует о знаниях — древних, сокровенных и, как правило, утраченных. И, следовательно, как и было обещано, нам предстоит ненадолго вернуться к тайнам.
Феномен этот в высшей степени интересен трудных и малодоступных для понимания широких масс областей человеческого духа В сфере внимания Идеалист по характеру, мистик по убеждениям и в то же время дотошный ученый-практик, он подчас оказывался в центре таких запутанных политических интриг, что вряд ли мог адекватно оценить в них свою роль.
Завоевания современного естествознания, открытие целого мира — невидимого, но, бесспорно, существующего, — мира всепроникающей лучистой энергии, открытие анабиоза, явлений ультралетаргии и прочего поставили современность перед головокружительной догадкой: не скрыты ли под иносказаниями древнейших религий, постулатами религиозно-философских школ действительные достижения, к которым наша наука еще лишь на пути?" Перед чудовищной грудой обломков цивилизации, перед кумирами, поверженными в прах, многие современники Барченко — прежде чем начать молиться новым богам — искали ответы на вопросы:
— существует ли Бог и каково может быть представление о Нем у человека?
— умирает ли сознание со смертью нашего тела?
— не завещала ли глубокая древность к ответам на эти вопросы ключей, скрытых от злых, невежественных, себялюбивых?
