Прогулка по мостовой
– Мы больше не желаем быть вместе – жгучим хлопком по моей щеке расплылись смешанные чувства, взбудораженные словами Леры – И не надо мне названивать, держи себя в руках!
Унизительнее всего в этой ситуации было не то обстоятельство, что ее визгливый голос услышала половина нашего курса, не мое молчание, а тот факт, что наши отношения – это полностью инициатива Леры. ЦРУ не способны так лихо осуществлять свои программы, как эта чрезмерно упитанная девушка. Я бы солгал, если бы сказал, что сопротивлялся, но это было бессмысленно, ввиду различных весовых категорий. И пусть разрыв, между нами, как свежий глоток воздуха для меня, тем не менее ее выходка очень сильно зацепила. Слишком дешевый трюк: удовлетворить самолюбие за счет привлечения внимания. Даже в таком хрупком слабом теле, каким я считаюсь несчастным владельцем, пустил корни необузданный гнев и жалость к самому себе. Меня бросили? Что, опять?
Под нескрываемые ухмылки и колкие шутки я буквально пронзил живой коридор любопытных зевак и злостных юмористов в сторону выхода из столовой, так и не получив заветную порцию заветренных макарон. И как же самому Господу было не лень в тот самый час потешаться, выдумывая очередную судьбоносную петлю жизни и без того бедного парня.
Я не мог поверить своему везению. Я встретил двух болванов прямо по выходу из столовой. Мои закадычные «друзья» по другую сторону логики и красноречия: Дрон и Бычок.
– Опа, гляди-ка, Бычок! А ведь это неудачник №1 во всем мире – голос главаря этой жалкой пародии на преступную группировку неестественно занижался, что придавало еще большей нелепости бритой голове с огромным лбом – Новости по универу ходят быстро, Эйнштейн. Мы слыхали, что тебя толстуха бросила.
Данная реплика не могла пройти без сопровождения диких приступов смеха двух недоразвитых горилл.
– Что, неужели через бедро? – еще одна партия постыдных попыток попасть в высшую лигу КВН, но уже со стороны правой и единственной руки самопровозглашенного босса местной мафии.
– Умник, книги не помогли удержать красотку или просто силенок не хватило? – снимаю шляпу, раньше думал, что ребята обитают на дне, но данное высказывание явно означает пробитие дна.
– Она просто проголодалась, а он вон, дрыщ какой, есть нечего – усиленными рывками копал себе яму все глубже в мире большого юмора неспособный клоун.
Моя попытка протиснуться между двумя уникальными видами неандертальцев, дабы не погибнуть от передозировки низкопробных шуток, провалилась на самом начале благодаря толчкам, ударам и толканиям.
– А разве тебе не смешно? – так началась рубрика тупых вопросов, ответы на которые повлекут еще больше не менее тупых вопросов.
– Честно говоря, нет. Не смешно – осмелился я высказать правду, за что и поплатился. В наше время правда очень дорого стоит.
– Я, по-твоему, плохо шучу – тон становился грозным.
– Нет, что ты! Очень даже хорошо! Дело в том, что я не любитель утонченного английского юмора. У меня вообще проблема с иностранным – я попытался сгладить углы, но просчитав свой шанс на успех, решился прорваться через огромные руки с сальными ладошками. Я рассчитывал подкинуть им мысль, которую недоумки переваривали бы достаточно времени, чтобы я скрылся из виду. Кто ж знал, что они даже не будут пытаться?
– Слышь, Бычок, а он думает, что мы с тобой тупые.
– Наглая ложь! Я так не думаю, я в этом абсолютно уверен – подумал я и тут же испугался, что произнес это вслух, тем более что страх имел под собой твердую почву.
Особого смысла в красках рассказывать к чему привела моя выходка я не вижу. Вкратце все было так: пенки, шлепки, удары по корпусу, внос всей налички в фонд нуждающихся в сигаретах и банке балтики 9 имбецилов. Впрочем, наша встреча в любом случае не предвиделась мне счастливой, но синяков и полного опустошения кошелька можно было бы избежать.
Дорога из универа до дома была долгой, поскольку автобусы почему-то бесплатно не возят, пусть ты даже жертва нападения олицетворенной никчемности. Ну что за идиотская манера пускать в ход кулаки во имя доказательства своей тупости! Бесят!
Уже наступила зима и ветер пробирал до костей сквозь тонкое дешевое пальто. По лицу хлестал мелкий порошкообразный снег. Даже не верится, когда-то были времена, и я радовался снегу. В ту пору главным признаком счастья была возможность пол дня валяться на улице, а оставшуюся часть дня греться дома и смотреть мультики. Сейчас же, вытворив я что-либо подобное, отправили бы в психбольницу. Интересно получается, что периоды нашей жизни не имеют зримых границ, и было бы неплохо самим их возводить, но, к несчастью, эту ношу взяло на себя общество. Великое и ужасное! Только посмотрите на эти серые унылые лица, проплывающие по улице. Сами себе выдумали клетку, а теперь чем-то недовольны.
Чем ближе я к дому, тем сильнее ветер колит голые виски и затылок. Жалкий воротничок, поднятый вверх, как в фильмах про мафию, будто бы надсмехаясь надо мной отказывается выполнять возложенную на него функцию.
Добравшись до подъезда, признаться, я немного растерялся, от нахлынувшего на меня приступа счастья, что в принципе большая редкость. Я не мог понять, чему я так сильно был рад, либо тому, что мне больше не стоило бояться замерзнуть насмерть на улице на виду у безразличных прохожих, или тому, что в подъезде не воняло мочой наркоманов из 17 квартиры.
Я поднялся на четвёртый этаж к двери с табличкой 23. Открыв дверь в очередной раз, я был поражен, благодаря Олегу, с которым я в знак какого-то смертного греха снимаю квартиру.
Вчера мы с ним провели уборку, а уже сегодня утром после моего ухода, этот ночной житель после пьяной тусовки дал волю своей тяге к разрушению. Перед его уходом нам даже удалось пообщаться, и мне показалось, мол есть в этом парне доля разумной мысли, пусть и спрятанной далеко и очень тщательно. Это я прочитал в его глазах на редкость с не расширенными зрачками. Впрочем, есть и радостная новость среди всех сегодняшних ударов судьбы: в этот раз Олег, ввалившись в наше пристанище и добираясь до почивальни, ломая и круша, по заведенному обычаю раздевался на ходу. Так вот к ответу за все мои мольбы он не попал своими грязными трусами на мою подушку, проплывая мимо моей комнаты. Хотя эту радость свел на нет, появившийся на краю кровати жирный клоп, оставивший после карательной экспедиции щедрое пятно крови.
В довершении королевского стрит-флеша на мой побитый смартфон поступил звонок от матери. Целых 15 минут нравоучений и наставлений человека из другой эпохи. Небесный счетовод обязан вести учет этого времени, поскольку после принятого звонка я уже заведомом до смерти отбываю свое наказание в аду.
Порой мне кажется, что мать подписала контракт с Сатаной, по условиям которого и происходит никому не нужные звонки. Только лишь так могу объяснить происходящее, так как забота для нее чужда. Это я понял с раннего детства.
Наконец-то настал тот момент, когда я могу насладиться жизнью в ее величайшем проявлении – в искусстве. А самый распространенный и легкодоступный артефакт человеческого сознания – это музыка. Подключив дешевый наушники, купленные в переходе, к разбитому телефону, я нажал на желанную кнопку с треугольником и растаял на поверхности кровати. На экране телефона была одна надпись: Green Day – When It’s Time, а в период проигрыша всего за 3 минуты 32 секунды я облетел Вселенную и вернулся на Землю, где создают лучшие песни в мире. Остановившись на границе мироздания я ринулся далеко за ее пределы под чутким руководством Gorillaz – Feel Good Inc. Где-то получасовой полет на крыльях совершенства прервался стонами трезвеющего тусовщика. Просьба о помощи в борьбе с сушняком и головной болью меня не растрогала, напротив, она меня вынудила одеться и оставить товарища один на один с результатами собственных пороков.
Уставившись на ручку, разрезающую весь город пополам, я думал, как было бы здорово иметь свою лодку. На ней я бы уплыл далеко отсюда и вряд ли бы хоть раз огляделся. Впрочем, если бы, действительно, сильно этого хотел, то украл бы хоть жалкую посудину, но за неимением достаточного уровня смелости или наглости, я не способен на подобное преступление.
Я забрался под мост – мое излюбленное место. Чтобы сюда залезть, нужно преодолеть густые заросли, пусть от них сейчас и остались голые ветки. Иногда сюда заглядывают местный бомжи, дабы переночевать, но данный ночлег, так сказать, сезонный. Зима – неподходящее время. Да, еще вокруг кустов прям у самой кромки берега пролегает еле заметная дорожка, по которой иногда носятся спортсмены, так как она связывает два больших парка и лишает необходимости подниматься на мост, а потом спускаться через неудобные узкие улочки.
Не знаю, зачем я это делаю? Можно подумать от этого станет легче. Зачем я веду этот чертов дневник? Будто бы для того, чтобы упорядочить свои мысли, но ведь видно, что даже дневник не способен помочь. Он не выдерживает их тяжесть. Ломится и роняет их прямо на мизинец правой ноги. Предательская боль.
По началу было не комфортно, но со временем все уладилось. Я купил небольшой блокнот для записей дум моих, и даже умудрялся делать записи на ходу.
Из-за этой бессмысленной писанины я чуть не врезался в очаровательную девчонку, улыбнувшуюся на мой пустой взгляд. Я виновато потупился вниз. Каждый раз заметив красивую девушку, я мысленно строю наши с ней отношения. Я набираюсь смелости и разворачиваю судьбу на 1800. Повернувшись вместе с ней, я догоняю эти русые распушенные волосы и немного грубо беру ее за руку, все, потому что дыхание перехватывает, а сердце ломает грудную клетку изнутри. Я смотрю в эти большие глаза. Всего за долю секунды я был поглощен. Весь космос полыхал вокруг меня, а я заперт в этих глубоких темницах. Но мне большего и не надо. Всю жизнь и даже больше я готов быть пленником твоих глаз. На мгновение мною овладело счастье, такое же призрачное, как и все мои мечты о нашей совместной жизни. Вполне приличная работа, в деловом костюме, сшитом на заказ, я спешу домой к красавице жене и двум прекрасным послушным детям. Мы вместе собираем остаток вещей и готовимся с утра выехать в запланированное путешествие на весь месяц.
Как и все хорошее в моей жизни, это всего лишь иллюзия, созданная в противовес мрачным реалиям моего существования. Только здесь, на странице блокнота я могу избежать страшной перспективы остаться одному в этом колючем мире. Страх, а точнее уверенность в ее отказе даже назвать свое имя только еще больше закрепило чувство никчёмности. Как сильно я желаю встретить хоть кого-нибудь, кто разрушил бы костяной щит интроверта. Истинный друг, верная вторая половинка, кто-нибудь, отзовитесь! Есть ли вообще такие люди в нашу эпоху фальши? Мусорные люди, вот мы кто. Слишком много дерьма внутри каждого, чтоб называться человеком. Подобно магниту притягиваем весь шлак и наполняя тем самым сердца, не оставляя место любви и состраданию.
Может и есть толк в моем дневнике. Теперь есть кому высказаться, хоть это и напоминает какую-то истерику на грани срыва (или как я люблю говорить: на грани сдвига черепных пластин).
Я даже не заметил, как холодный асфальт под ногами уступил место каменой брусчатки. Я уже вышел на мост, а это значит, что прогулка, как минимум длится полтора часа. В эту минуту меня настиг туман, насыщенный мелким снегом. Сквозь образовавшуюся стену молока трудно, что-либо разглядеть, да, и писать уже не было возможности. Пальцы так сильно замерзли, что начали отказывать от режущей боли. Тем более моя писанина никому не нужна, даже мне. Легче все-равно не становится. Но главное, я потерял ориентир, девчонка исчезла. Как долго я шел за ней по пятам без понятия о своей деятельности… положу дневник в карман, пока руки на столько не промерзли, что я его уроню и даже не замечу…
Все утро я потратил на поиски никому ненужного дневника. Мое отчаяние взяло вверх над разумом, и я уже было решился броситься на соседа-наркомана с претензиями и угрозами, но отсутствие других пропаж охладило мой пыл. Если бы тот ступил на скользкую дорожку карманных краж, то вряд ли бы поборол соблазн поживиться наличкой, хотя пару скудных потертых купюр едва ли хватило на пару часов веселья в ночном заведении. Подобие денег надсмехалось надо мной, дерзко выглядывая из порванного кошелька.
Я хотел восстановить все прошедшие недавно события, дабы установить отправную точку поиска. Если все-таки в квартире дневник найден не будет, то придется отцеплять район от каменного моста до входной двери, снарядить волонтеров красными флажками и отправить на поиске одним фронтом по всей ширине. В общем остается уповать на чудо. Если бы не дурацкий холод, то я продолжал бы писать и донес дневник до дома, а если бы не так сильно устал и пожелал бы пару строчек добавить перед сном, обнаружил пропажу и сразу кинулся на поиски. Слишком много условностей. Так ничего не получится.
Не сказать, что потеряны труды всей моей жизни, со значимостью которых едва мог бы конкурировать Платон, Гюго или Хемингуэй, но некий стыд охватывает все тело, попади они не в те руки. Как странно, человек так же воспевает правду, как и боится ее. Трудно найти хоть один участок разума, не потворствующего противоречию. Постоянная борьба добра и зла – вот источник и в то же время конец существования всего живого на Земле. Это фундаментальный закон, который так известен человеческому роду, что становится для нас недосягаемым…
Последнее, чего я бы в самом деле желал, так это чтобы дневник прочитал, кто-то знакомый, кому не понравилась бы правда, скрываемая за моими лживыми глазами. Мной овладело ощущение, будто бы меня раздели и выставили на показ, что вызывает у всех смотрящих негодование и отвращение, будто бы они ожидали увидеть нечто другое.
Я не боялся, что обнародование текста повлечет разрыв дружеских отношений, ведь для меня это было все равно, что охота на ведьм. Не получится разрушить дом до начала строительства. Единственное, чего я боялся, это лишнее внимание, ведь оно даст повод выплеснуть свое презрение в мою сторону тем, кто не очень умело пытался его скрыть.
Сегодня в институте увидел Леру. Заметив меня, она гордо откинула свои темно-рыжие волосы и задрав подбородок до вершины Олимпа прошла мимо, исключив любое приветствие. Вжавшись в стену левым плечом лишь бы товарный поезд не задел меня, меня обхлестал по кончику носа запах духов. На глазах появились слезы, а в сердце замерла молитва о спасании души и даровании хотя бы пару часов жизни. Еле сдержав соленый ручей из глаз, я забежал за угол и там уже невольно отдался во власти чувств. Комок истерического смеха заставил задыхаться и давиться воплями. Спасибо, Лера, давно я так не смеялся. И как я мог это терпеть раньше, когда расстояние между нами было катастрофически сокращено? В свое оправдание могу только сказать, что содеянное не по собственной воле. Она почти ковровой бомбардировкой прошлась по моим аккаунтам в соцсетях, а далее неприлично грубо настаивала на личную встречу. Будучи джентльменом и в крайней степени безвольным терпилой, я сдался, причем расчет был на похотливое желание, диктуемое инстинктом, хотя вряд ли я настолько горяч, что смог бы доставить удовольствие бегемоту. Впрочем, я думал только о себе.
– Мы больше не желаем быть вместе – жгучим хлопком по моей щеке расплылись смешанные чувства, взбудораженные словами Леры – И не надо мне названивать, держи себя в руках!
Унизительнее всего в этой ситуации было не то обстоятельство, что ее визгливый голос услышала половина нашего курса, не мое молчание, а тот факт, что наши отношения – это полностью инициатива Леры. ЦРУ не способны так лихо осуществлять свои программы, как эта чрезмерно упитанная девушка. Я бы солгал, если бы сказал, что сопротивлялся, но это было бессмысленно, ввиду различных весовых категорий. И пусть разрыв, между нами, как свежий глоток воздуха для меня, тем не менее ее выходка очень сильно зацепила. Слишком дешевый трюк: удовлетворить самолюбие за счет привлечения внимания. Даже в таком хрупком слабом теле, каким я считаюсь несчастным владельцем, пустил корни необузданный гнев и жалость к самому себе. Меня бросили? Что, опять?
Под нескрываемые ухмылки и колкие шутки я буквально пронзил живой коридор любопытных зевак и злостных юмористов в сторону выхода из столовой, так и не получив заветную порцию заветренных макарон. И как же самому Господу было не лень в тот самый час потешаться, выдумывая очередную судьбоносную петлю жизни и без того бедного парня.
Я не мог поверить своему везению. Я встретил двух болванов прямо по выходу из столовой. Мои закадычные «друзья» по другую сторону логики и красноречия: Дрон и Бычок.
– Опа, гляди-ка, Бычок! А ведь это неудачник №1 во всем мире – голос главаря этой жалкой пародии на преступную группировку неестественно занижался, что придавало еще большей нелепости бритой голове с огромным лбом – Новости по универу ходят быстро, Эйнштейн. Мы слыхали, что тебя толстуха бросила.
Данная реплика не могла пройти без сопровождения диких приступов смеха двух недоразвитых горилл.
– Что, неужели через бедро? – еще одна партия постыдных попыток попасть в высшую лигу КВН, но уже со стороны правой и единственной руки самопровозглашенного босса местной мафии.
– Умник, книги не помогли удержать красотку или просто силенок не хватило? – снимаю шляпу, раньше думал, что ребята обитают на дне, но данное высказывание явно означает пробитие дна.
– Она просто проголодалась, а он вон, дрыщ какой, есть нечего – усиленными рывками копал себе яму все глубже в мире большого юмора неспособный клоун.
Моя попытка протиснуться между двумя уникальными видами неандертальцев, дабы не погибнуть от передозировки низкопробных шуток, провалилась на самом начале благодаря толчкам, ударам и толканиям.
– А разве тебе не смешно? – так началась рубрика тупых вопросов, ответы на которые повлекут еще больше не менее тупых вопросов.
– Честно говоря, нет. Не смешно – осмелился я высказать правду, за что и поплатился. В наше время правда очень дорого стоит.
– Я, по-твоему, плохо шучу – тон становился грозным.
– Нет, что ты! Очень даже хорошо! Дело в том, что я не любитель утонченного английского юмора. У меня вообще проблема с иностранным – я попытался сгладить углы, но просчитав свой шанс на успех, решился прорваться через огромные руки с сальными ладошками. Я рассчитывал подкинуть им мысль, которую недоумки переваривали бы достаточно времени, чтобы я скрылся из виду. Кто ж знал, что они даже не будут пытаться?
– Слышь, Бычок, а он думает, что мы с тобой тупые.
– Наглая ложь! Я так не думаю, я в этом абсолютно уверен – подумал я и тут же испугался, что произнес это вслух, тем более что страх имел под собой твердую почву.
Особого смысла в красках рассказывать к чему привела моя выходка я не вижу. Вкратце все было так: пенки, шлепки, удары по корпусу, внос всей налички в фонд нуждающихся в сигаретах и банке балтики 9 имбецилов. Впрочем, наша встреча в любом случае не предвиделась мне счастливой, но синяков и полного опустошения кошелька можно было бы избежать.
Дорога из универа до дома была долгой, поскольку автобусы почему-то бесплатно не возят, пусть ты даже жертва нападения олицетворенной никчемности. Ну что за идиотская манера пускать в ход кулаки во имя доказательства своей тупости! Бесят!
Уже наступила зима и ветер пробирал до костей сквозь тонкое дешевое пальто. По лицу хлестал мелкий порошкообразный снег. Даже не верится, когда-то были времена, и я радовался снегу. В ту пору главным признаком счастья была возможность пол дня валяться на улице, а оставшуюся часть дня греться дома и смотреть мультики. Сейчас же, вытворив я что-либо подобное, отправили бы в психбольницу. Интересно получается, что периоды нашей жизни не имеют зримых границ, и было бы неплохо самим их возводить, но, к несчастью, эту ношу взяло на себя общество. Великое и ужасное! Только посмотрите на эти серые унылые лица, проплывающие по улице. Сами себе выдумали клетку, а теперь чем-то недовольны.
Чем ближе я к дому, тем сильнее ветер колит голые виски и затылок. Жалкий воротничок, поднятый вверх, как в фильмах про мафию, будто бы надсмехаясь надо мной отказывается выполнять возложенную на него функцию.
Добравшись до подъезда, признаться, я немного растерялся, от нахлынувшего на меня приступа счастья, что в принципе большая редкость. Я не мог понять, чему я так сильно был рад, либо тому, что мне больше не стоило бояться замерзнуть насмерть на улице на виду у безразличных прохожих, или тому, что в подъезде не воняло мочой наркоманов из 17 квартиры.
Я поднялся на четвёртый этаж к двери с табличкой 23. Открыв дверь в очередной раз, я был поражен, благодаря Олегу, с которым я в знак какого-то смертного греха снимаю квартиру.
Вчера мы с ним провели уборку, а уже сегодня утром после моего ухода, этот ночной житель после пьяной тусовки дал волю своей тяге к разрушению. Перед его уходом нам даже удалось пообщаться, и мне показалось, мол есть в этом парне доля разумной мысли, пусть и спрятанной далеко и очень тщательно. Это я прочитал в его глазах на редкость с не расширенными зрачками. Впрочем, есть и радостная новость среди всех сегодняшних ударов судьбы: в этот раз Олег, ввалившись в наше пристанище и добираясь до почивальни, ломая и круша, по заведенному обычаю раздевался на ходу. Так вот к ответу за все мои мольбы он не попал своими грязными трусами на мою подушку, проплывая мимо моей комнаты. Хотя эту радость свел на нет, появившийся на краю кровати жирный клоп, оставивший после карательной экспедиции щедрое пятно крови.
В довершении королевского стрит-флеша на мой побитый смартфон поступил звонок от матери. Целых 15 минут нравоучений и наставлений человека из другой эпохи. Небесный счетовод обязан вести учет этого времени, поскольку после принятого звонка я уже заведомом до смерти отбываю свое наказание в аду.
Порой мне кажется, что мать подписала контракт с Сатаной, по условиям которого и происходит никому не нужные звонки. Только лишь так могу объяснить происходящее, так как забота для нее чужда. Это я понял с раннего детства.
Наконец-то настал тот момент, когда я могу насладиться жизнью в ее величайшем проявлении – в искусстве. А самый распространенный и легкодоступный артефакт человеческого сознания – это музыка. Подключив дешевый наушники, купленные в переходе, к разбитому телефону, я нажал на желанную кнопку с треугольником и растаял на поверхности кровати. На экране телефона была одна надпись: Green Day – When It’s Time, а в период проигрыша всего за 3 минуты 32 секунды я облетел Вселенную и вернулся на Землю, где создают лучшие песни в мире. Остановившись на границе мироздания я ринулся далеко за ее пределы под чутким руководством Gorillaz – Feel Good Inc. Где-то получасовой полет на крыльях совершенства прервался стонами трезвеющего тусовщика. Просьба о помощи в борьбе с сушняком и головной болью меня не растрогала, напротив, она меня вынудила одеться и оставить товарища один на один с результатами собственных пороков.
Уставившись на ручку, разрезающую весь город пополам, я думал, как было бы здорово иметь свою лодку. На ней я бы уплыл далеко отсюда и вряд ли бы хоть раз огляделся. Впрочем, если бы, действительно, сильно этого хотел, то украл бы хоть жалкую посудину, но за неимением достаточного уровня смелости или наглости, я не способен на подобное преступление.
Я забрался под мост – мое излюбленное место. Чтобы сюда залезть, нужно преодолеть густые заросли, пусть от них сейчас и остались голые ветки. Иногда сюда заглядывают местный бомжи, дабы переночевать, но данный ночлег, так сказать, сезонный. Зима – неподходящее время. Да, еще вокруг кустов прям у самой кромки берега пролегает еле заметная дорожка, по которой иногда носятся спортсмены, так как она связывает два больших парка и лишает необходимости подниматься на мост, а потом спускаться через неудобные узкие улочки.
Не знаю, зачем я это делаю? Можно подумать от этого станет легче. Зачем я веду этот чертов дневник? Будто бы для того, чтобы упорядочить свои мысли, но ведь видно, что даже дневник не способен помочь. Он не выдерживает их тяжесть. Ломится и роняет их прямо на мизинец правой ноги. Предательская боль.
По началу было не комфортно, но со временем все уладилось. Я купил небольшой блокнот для записей дум моих, и даже умудрялся делать записи на ходу.
Из-за этой бессмысленной писанины я чуть не врезался в очаровательную девчонку, улыбнувшуюся на мой пустой взгляд. Я виновато потупился вниз. Каждый раз заметив красивую девушку, я мысленно строю наши с ней отношения. Я набираюсь смелости и разворачиваю судьбу на 1800. Повернувшись вместе с ней, я догоняю эти русые распушенные волосы и немного грубо беру ее за руку, все, потому что дыхание перехватывает, а сердце ломает грудную клетку изнутри. Я смотрю в эти большие глаза. Всего за долю секунды я был поглощен. Весь космос полыхал вокруг меня, а я заперт в этих глубоких темницах. Но мне большего и не надо. Всю жизнь и даже больше я готов быть пленником твоих глаз. На мгновение мною овладело счастье, такое же призрачное, как и все мои мечты о нашей совместной жизни. Вполне приличная работа, в деловом костюме, сшитом на заказ, я спешу домой к красавице жене и двум прекрасным послушным детям. Мы вместе собираем остаток вещей и готовимся с утра выехать в запланированное путешествие на весь месяц.
Как и все хорошее в моей жизни, это всего лишь иллюзия, созданная в противовес мрачным реалиям моего существования. Только здесь, на странице блокнота я могу избежать страшной перспективы остаться одному в этом колючем мире. Страх, а точнее уверенность в ее отказе даже назвать свое имя только еще больше закрепило чувство никчёмности. Как сильно я желаю встретить хоть кого-нибудь, кто разрушил бы костяной щит интроверта. Истинный друг, верная вторая половинка, кто-нибудь, отзовитесь! Есть ли вообще такие люди в нашу эпоху фальши? Мусорные люди, вот мы кто. Слишком много дерьма внутри каждого, чтоб называться человеком. Подобно магниту притягиваем весь шлак и наполняя тем самым сердца, не оставляя место любви и состраданию.
Может и есть толк в моем дневнике. Теперь есть кому высказаться, хоть это и напоминает какую-то истерику на грани срыва (или как я люблю говорить: на грани сдвига черепных пластин).
Я даже не заметил, как холодный асфальт под ногами уступил место каменой брусчатки. Я уже вышел на мост, а это значит, что прогулка, как минимум длится полтора часа. В эту минуту меня настиг туман, насыщенный мелким снегом. Сквозь образовавшуюся стену молока трудно, что-либо разглядеть, да, и писать уже не было возможности. Пальцы так сильно замерзли, что начали отказывать от режущей боли. Тем более моя писанина никому не нужна, даже мне. Легче все-равно не становится. Но главное, я потерял ориентир, девчонка исчезла. Как долго я шел за ней по пятам без понятия о своей деятельности… положу дневник в карман, пока руки на столько не промерзли, что я его уроню и даже не замечу…
***
Все утро я потратил на поиски никому ненужного дневника. Мое отчаяние взяло вверх над разумом, и я уже было решился броситься на соседа-наркомана с претензиями и угрозами, но отсутствие других пропаж охладило мой пыл. Если бы тот ступил на скользкую дорожку карманных краж, то вряд ли бы поборол соблазн поживиться наличкой, хотя пару скудных потертых купюр едва ли хватило на пару часов веселья в ночном заведении. Подобие денег надсмехалось надо мной, дерзко выглядывая из порванного кошелька.
Я хотел восстановить все прошедшие недавно события, дабы установить отправную точку поиска. Если все-таки в квартире дневник найден не будет, то придется отцеплять район от каменного моста до входной двери, снарядить волонтеров красными флажками и отправить на поиске одним фронтом по всей ширине. В общем остается уповать на чудо. Если бы не дурацкий холод, то я продолжал бы писать и донес дневник до дома, а если бы не так сильно устал и пожелал бы пару строчек добавить перед сном, обнаружил пропажу и сразу кинулся на поиски. Слишком много условностей. Так ничего не получится.
Не сказать, что потеряны труды всей моей жизни, со значимостью которых едва мог бы конкурировать Платон, Гюго или Хемингуэй, но некий стыд охватывает все тело, попади они не в те руки. Как странно, человек так же воспевает правду, как и боится ее. Трудно найти хоть один участок разума, не потворствующего противоречию. Постоянная борьба добра и зла – вот источник и в то же время конец существования всего живого на Земле. Это фундаментальный закон, который так известен человеческому роду, что становится для нас недосягаемым…
Последнее, чего я бы в самом деле желал, так это чтобы дневник прочитал, кто-то знакомый, кому не понравилась бы правда, скрываемая за моими лживыми глазами. Мной овладело ощущение, будто бы меня раздели и выставили на показ, что вызывает у всех смотрящих негодование и отвращение, будто бы они ожидали увидеть нечто другое.
Я не боялся, что обнародование текста повлечет разрыв дружеских отношений, ведь для меня это было все равно, что охота на ведьм. Не получится разрушить дом до начала строительства. Единственное, чего я боялся, это лишнее внимание, ведь оно даст повод выплеснуть свое презрение в мою сторону тем, кто не очень умело пытался его скрыть.
Сегодня в институте увидел Леру. Заметив меня, она гордо откинула свои темно-рыжие волосы и задрав подбородок до вершины Олимпа прошла мимо, исключив любое приветствие. Вжавшись в стену левым плечом лишь бы товарный поезд не задел меня, меня обхлестал по кончику носа запах духов. На глазах появились слезы, а в сердце замерла молитва о спасании души и даровании хотя бы пару часов жизни. Еле сдержав соленый ручей из глаз, я забежал за угол и там уже невольно отдался во власти чувств. Комок истерического смеха заставил задыхаться и давиться воплями. Спасибо, Лера, давно я так не смеялся. И как я мог это терпеть раньше, когда расстояние между нами было катастрофически сокращено? В свое оправдание могу только сказать, что содеянное не по собственной воле. Она почти ковровой бомбардировкой прошлась по моим аккаунтам в соцсетях, а далее неприлично грубо настаивала на личную встречу. Будучи джентльменом и в крайней степени безвольным терпилой, я сдался, причем расчет был на похотливое желание, диктуемое инстинктом, хотя вряд ли я настолько горяч, что смог бы доставить удовольствие бегемоту. Впрочем, я думал только о себе.
