Пролог
- Попалась,- сзади меня обхватывают знакомые руки, и к спине прижимается сильное тело.
Егор решил не дожидаться праздника и приехал. На разгоряченную кожу падают холодные капли, вызывая дрожь. Он попал под дождь.
- Какая ты горячая и так сладко пахнешь…м-м-м…- он зарывается лицом в распущенные на ночь волосы и тихо, хрипло смеется.- Я соскучился.
Рука тянется к низкому запаху халатика, привычно ныряет и накрывает грудь. Он пощипывает сосок, прикусывает мочку уха. По коже бегут стайки мурашек. У меня вырывается резкий вздох боли, когда пальцы сжимают сильнее, растирая возбужденную вершинку. По телу разливается сладкая истома желания. Пятерня ныряет в волосы, мягко массирует затылок и резко скручивает тяжелый жгут, оттягивает в сторону, открывая шею. Жадные губы грубо впиваются в кожу за ухом. Он прикусывает кожу, зализывает и дует, пуская новую волну мурашек гулять по телу. Его рука дергает конец шелкового пояска. Я охаю от неожиданности, пытаясь удержать распахнувшиеся полы.
- Раздвинь ноги. Еще немного,- командует нарочито грубо.
Рука ныряет под кромку трусиков, он легко раздвигает складочки, задевая клитор, ласкает их шершавыми подушечками пальцев, проникает глубже, потирает повлажневший вход. Набирая влаги, возвращается к клитору, умело массирует, срывая с моих губ громкий стон. Я дрожу, колени подгибаются. Внизу живота собирается тянущий узел ожидания. Подаюсь за пальцами, стараясь ускорить долгожданную разрядку. Слышится тихий смех, и рука исчезает.
- Ты сегодня была хорошей девочкой?- хрипло шепчет мужчина, прикусывая чувствительное местечко на шее.
Он глубоко и рвано дышит, запуская волны возбуждения под кожу. Вздергивает короткий подол халата, и я чувствую ягодицам его каменный стояк.
- Нет,- выдыхаю, поддерживая игру Егора.
Он никогда так не делал. Всегда был нежным и осторожным, но так нарочито грубо мне нравиться. Это заводит куда больше.
Ласка прекращается. Лишь пальцы грубо удерживают за волосы. Он толкает меня грудью на широкий подоконник и накрывает сверху тяжелым телом.
- Нехорошо, малышка,- обжигает дыханием щеку.- Придется тебя снова учить.
Заворачивает руки за спину и стягивает шелковым поясом халата запястья. Слышится бряцающий звук пряжки. Одним движением стягивает мои трусики вниз. Ладонь оглаживает поясницу, обводит ямочки, спускается на ягодицы, нежно лаская, поглаживает колечко ануса. Снова ныряет меж развилки бедер, массируя чувствительный бугорок, возвращая утихшее было возбуждение. На миг исчезает, и резкая боль от удара ремнем жалит ягодицы. Я вскрикивают больше от обиды, чувствуя, как слезы наполняют глаза, а по телу разливается горячая истома желания.
- Скажи, Кир, я буду хорошей девочкой,- шепчет «не Егор».
Кир?! Кирилл! Это не Егор! Нет! Быть не может!
Прода от 25.07.2020, 03:27
Глава 1
Алина
- Лина, спаси меня! Спаси, спаси!- брюнетка валялась у меня в ногах и размазывала слезы по щекам.- Клянусь, это последний раз!
- Ты понимаешь, что просишь? Это же не экзамен сдать! Не «да» в ЗАГСе за тебя сказать! Он же приставать будет!
- До этого не дойдет,- Лика клятвенно прижимает кулачок к груди.- Или не успеет дойти. На крайний случай…ПОТЕРПИ…- уже рыдает Лика,- Я же не могу. Никак не могу! Я замуж выхожу через две недели. И работу такую терять не могу-у-у-у… Я ее полгода ждала-а-а…
- Ну, успокойся, успокойся уже! Мы что-нибудь придумаем. Обещаю, ты сохранишь работу,- я обнимаю ее вздрагивающие от рыданий плечи и прижимаю к себе. Успокаивающе глажу по спине, ломая голову, как выйти из создавшегося положения. А положение серьезное.
М-да, сестренка конкретно попала. Стать личным помощником самого Кирилла Строганова ее давнишняя мечта. Началось все со студенческой поры. Она: симпатичная студентка второго курса лучшего экономического вуза столицы. Он, закончивший Гарвард, будучи сам успешным акционером крупного холдинга, читал лекции по менеджменту. И Лика, конечно же, влюбилась, и загорелась мечтой стать его половинкой. Сначала, как водится, на работе, а потом в жизни. К вящей радости всей семьи, с последним пунктом Лика распрощалась, влюбившись на пятом курсе в Тимофея. Но мечту стать личным помощником Кирилла, она не забыла. Устроилась в его компанию, пахала много, дополнительно училась, втиралась в доверие кому нужно и попала на кастинг. Из всех претенденток он выбрал ее. Может вспомнил прекрасные глаза Лики, встречавшие его каждый раз, как он входил в аудиторию, влюбленным взглядом. Может другие причины. Но место оказалось за ней. О заработной плате не будем, но косоглазие я почти заработала, глядя на количество нулей. Мы, конечно же, обмыли ее назначение. И тихо радовались ее счастью личному с Тимошей и прущей вверх карьере. Как благополучие сестры оказалось под угрозой. Ей предстояла поездка с шефом за границу. Франкфурт-на-Майне прекрасный город. Радоваться бы, но Анжелику напрягал один момент: накануне шеф дал отставку своей постоянной любовнице Карине и намекнул Анжелике, что стоит взять с собой что-нибудь соблазнительное из одежды. Два этих события по отдельности можно было трактовать как не относящиеся к намекам на интим. Но вместе… Сестренка сделала правильный вывод, с которым я была вполне согласна. Кирилл подкатывал к Лике, намекая на отношения. Первым делом она бросилась ко мне за помощью, решив, что только я смогу помочь ей в этой ситуации.
Почему я? Мы близнецы. Две точные копии. Абсолютные. Лику все устраивает в этой схожести. Она из всего умеет извлечь выгоду. Меня не устраивает. Я специально перекрасила волосы в каштановый. Ношу длинную косу и пытаюсь поправиться. Последнее легко выполнимо. В отличие от сестры-экономиста, я – кондитер. И обожаю свою профессию.
И это, пожалуй, существенное препятствие в осуществлении плана Анжелики. Я понятия не имею, чем занимается личный помощник босса. Анжелика, боясь потерять жениха и работу, проблему не видит в упор.
- Я все-все тебе объясню. И не брошу, буду все-все подсказывать, как говорить и делать,- всхлипывает она.- Всего неделя, Лина. Тем более язык ты знаешь лучше, чем я. Он совсем нетребовательный. Просто все нужно делать вовремя и не путаться,- на меня смотрят полные слез щенячьи глаза, так похожие на мамины, и я не выдерживаю, киваю.
Боже, на что я подписалась! Я же каблуки ненавижу. И деловые костюмы, и всю эту офисную жизнь, и деловую суету. Дадут ли мне отгул на неделю, перед зимними праздниками, еще вопрос.
- Идем, Лин, покажу, как подбирается гардероб,- она тащит меня в свою комнату, где уже открыт зев чемодана, в котором сложены аккуратные стопки белья.
Сестра щебечет, вытаскивая дорогие костюмы в прозрачных чехлах.
- Двух не хватит?- с сомнением разглядываю приятно пахнущий ворох одежды.
Такое впечатление, что сестра ограбила модный бутик.
- Пять костюмов как минимум,- заявляет сестра, ополовинивая горку.
- Три,- торгуюсь до последнего.- И обуви тоже.
Она, нехорошо сощурившись, смотрит в сторону забитых туфлями полочек, потом на меня и обреченно кивает.
Возьму две пары… джинсов. И любимый кардиган, и тельняшку, что мне Петька подарил. Петька – это моя ошибка номер три, но сейчас не о нем.
- Никаких джинсов, бесформенных кофт и кардиганов в нерабочее время,- напутствует сестра, словно прочитала мои мысли,- он может внезапно позвонить или нагрянуть. Ты должна выглядеть женственно и элегантно. В дорогу вот эти брюки и джемпер. Наденешь мое пальто. Вы летите бизнес классом.
Приготовленные вещи элегантные и дорогие, но носить их можно в конце сентября. Или в октябре, если тепло. Но не в конце декабря.
- А мой пуховичок?
- Лина, из своего ты возьмешь только себя,- радует меня сестра, и я уже жалею, что согласилась на эту авантюру.- Потерпишь для красоты. До самолетного трапа не так далеко. А в Германии тепло.
Прикидываю расстояние от выхода из терминала до воображаемого трапа, и меня прошибает холодный пот. Околею же. Если только бегом. Но на каблучках этих точно ногу подверну.
- Да я летом одеваюсь теплее! У меня же эта… гипотермия…- брови сестры удивленно взлетают вверх.- Э-э-э, нет, не оно… Гиподинамия,- Лика, мерзко улыбаясь, кивает, а я пытаюсь снова,- Нет, пока нет… Гипотония. Точно, гипотония. Я постоянно мерзну и кофе пью.
- Прекрати выдумывать! Ты женщина или где! Тебе еще рожать, а ты из-за ерунды устраиваешь истерику!
Истерику, пардоньте, устроила она. А я забочусь о здоровье. Мне именно что еще рожать! И если Лика такое носит, то продолжать род Левицких придется мне.
- А с именем как? Я же не тренировалась отзываться на Анжелу.
- Он почти не называет меня по имени. Не нравиться, наверное,- пожимает плечами сестра, меряя на меня свою любимую блузку.- И когда ты успела в груди раздаться?
Верхние пуговицы и петли сходятся только-только. Глубоко вдыхать не рекомендуется. И резко наклоняться тоже.
- Мне же ее не плющит каждую ночь медведь Тимоша,- поддеваю ее и подмигиваю.
- Не завидуй,- отбивает она, усмехаясь.
- Медведи гризли не в моем вкусе. Я кошачьих люблю. Хищных, гибких и опасных.
- Куда тебе такого, трепетная лань? Съест, хвостик выплюнет и облизнется твой кошак облезлый. То ли дело мой мишка…
- Косолапый,- смеюсь я, выбирая из вороха предложенного высокие и теплые сапожки.
- Сама ты косолапая. Это у него такая жутко брутальная мужская походка. В ней разве дело? Или в роже смазливой, как у моего босса? Когда Тимоха обнимает, мне кажется, я в двух его ладонях помещаюсь. Он меня от всего мира защищает. Это сильнее всяких слов и чувств. Не могу представить себя без моего мишки.
В голосе сестры звучит нежность. У меня в горле образуется комок. Немного завидую ей. Я до сих пор не встретила того, о ком могла бы сказать тоже самое, с такой же нежностью. Или с кем бы чувствовала себя похоже. И встречу ли когда?
Лика забирает выбранные сапожки и ставит передо мной ботильоны.
- Мне еще рожать!- возмущаюсь я, осматривая модную вещичку на рыбьем меху.- Сама сказала. А это что? Это для зимы? Это налезет на теплый носок?
- Ты еще скажи на шерстяной носок. Мне, кстати, тоже твоих племянников рожать. А их еще кормить надо. Для этого надо на работе удержаться.
Разглядываю свои сапоги. Немного поношены и носы поцарапаны, но можно же щеточкой с гуталином пройтись. Аккуратненько так.
- Что сапогами не так?- уже рычу я, решив отстоять свое женское здоровье.- Нормальные сапожки. Я их всего две зимы ношу.
Лика явно перегибает с одеждой. Узурпаторство какое-то.
- Они не подходят к брюкам,- категорично заявляет она.- Нарушаешь общий стиль. И они сто лет как вышли из моды.
- Я могу надеть юбку, но сапоги верни. Там мех натуральный. Цигейка.
- И панталоны с начесом,- фыркает сестра.- Под юбку придется надевать колготки. Брюки теплее.
- Я и под брюки колготки надену,- обещаю ей, прижимая сапожки к груди.
- Ага, те самые, что заштопаны и под юбку не пойдут,- она насмешливо смотрит на меня.- Потерпишь. Женщины и не такое ради красоты терпели. И вообще, ты через несколько часов станешь олицетворением всех женщин России. Не позорь родину штопанными колготками под брюки.
- Я тогда двое чулок надену,- уже начинаю нести всякий бред, чувствуя, что поездка выйдет адовой пыткой для меня и, особенно для моих нервов.
Знаю, что многие девушки готовы терпеть корсеты и другие приспособления, лишь бы выглядеть сексуальнее. Но не я. Я себя никогда не мучила модными туфлями-шпильками и утягивающим бельем.
- И лук в них сложить не забудь,- откровенно потешается сестра, помогая мне укладываться. - Слушай, там ведь будут видные мужики. И богатые. Может себе кого-нибудь присмотришь? Солидного бюргера с немецкой сосиской. На «дойч» ты «шпрехаешь» не хуже носителей языка. Выйдешь замуж, станешь немецкой фрау. И будет у тебя идеальная немецкая жизнь: «киндер, кюхе, кирхен».
- Лик, еще слово про бюргеров и их сосиски, и я отказываюсь куда-то лететь,- пригрозила ей, потрясая чем-то шелковым и кружевным.- Что это? Зачем оно мне зимой?
- Ночнушка,- разглядев черное нечто, выдает сестра.
Снимаю с себя верх и натягиваю ночнушку. Как и предполагалось грудь почти вываливается из лифа, попа едва прикрыта. Демонстрирую сестре со скептическим выражением лица.
- Супер!- восхищается Лика.- Если Киря тебя такой увидит, слюной захлебнется.
Она хотела сделать комплимент, но получилось наоборот. Трамбую новое, еще с ценниками белье, идеальное под сестрины блузки и юбки. Лика подошла ближе и задумчиво гладит пальцами мою косу. Слишком задумчиво. Не нравится мне ее взгляд. Хватаю в охапку свою гордость натуральную, в руку толщиной почти до пояса и отчаянно трясу головой.
- Не отдам! Косу не дам резать.
Лика дергает себя за короткий куцый хвостик, осторожно вытягивает из моих пальцев волосы и распускает, любовно гладит, задумчиво выдает:
- А мы не будем резать такую красу. Так даже лучше. И цвет пусть остается. Каштановый с зелеными глазами лучше, чем родной черный.
- Думаешь, Кирилл не заметит разницы?
- Скажешь, что нарастила,- беззаботно бросает сестра.- Мужики в этом совершенно не разбираются. Им бы на кулак намотать и…
Она не договаривает, зажмуривается, сладко улыбается, представляя что-то пошлое. По улыбке понимаю, систер успокоилась. От истерики и следа не осталось. Ясные глаза Лики светятся верой и оптимизмом. Она уверена, что все у меня получиться. Я же полна скепсиса, но и предвкушения от поездки. Посетить Германию в католическое Рождество – моя давнишняя мечта. И, кажется, она сбывается. Ради этого нужно пожертвовать труселями с начесом? Да, запросто! Но с боссом, намекающим на интим надо что-то делать. Нельзя ему подаваться. Прикинусь дурой, если что. Мол, не понимаю ваших намерений, Кирилл Олегович.
Глава 2
Егор
Прямо как чувствовал, что ничего хорошего не услышу. Двигатель дважды глох, пока выехал к брату. И вот тебе. Знал, прямо чувствовал, что он попросит об этом. Поездка в Германию замаячила еще летом. С того момента Кирилл время от времени впадал в ярость и доставалось всем. От него ушла помощница, не выдержав придирок. Он искал замену, вынося мозги кандидаткам непомерными требованиями и придирками. Любовнице доставалось не меньше. Кирилл щадил только маму и меня. Меня, потому что рассчитывал, что я его заменю в поездке. Но я на все намеки отвечал твердым отказом. Его работа, пусть сам выполняет.
- Ты мне брат?- об стол грохает стакан, янтарная жидкость выплескивается на столешницу.
- Кир, я тебе брат, но нет. Во Франк вместо тебя не полечу,- я категорически отказываюсь, резко встаю и иду на выход.- Это нарушение закона.
- Егор, я тебя редко прошу…
- Стабильно раз в неделю,- напоминаю ему чистую истину.- То денег, то прикрыть перед подругой, когда у тебя новая подруга или пьешь с друзьями.
- Ладно. Это последний раз. Ты же знаешь, я терпеть не могу этих «дойч-членов»,- кипятится брат,- бесят эти педанты! Опять будут жевать меня неделю без соли. Вымотают все нервы и согласятся на первоначальный вариант. На кой черт сдались им эти игры? Смерть фашистским оккупантам!
Кирилл рявкает и грохает по столу кулаком. Стакан подпрыгивает, падает набок, разливая остатки дорогого коньяка.
