Выражение Иркиного лица стало очень странным.
– А кто его знает, что ты там вообще написала, – проворчала она и, секунду поколебавшись, сунула листок Таньке под нос.
Танька с изумлением смотрела на листок, исписанный, несомненно, ее собственным почерком:
01100010011110100111101010101111001
– Это что такое? – обалдело спросила она.
– Если я не ошибаюсь, двоичный компьютерный код, – невозмутимо заявила Ирка.
Часть 4 ВЕДЬМИНО НАСЛЕДСТВО
Глава 1.
Девочка с собачьей головой
- Может, ты все-таки вернешься домой? Первое сентября, все равно сегодня никаких занятий не будет!
– Вот сегодня и надо идти! Если вдруг срочно сматываться придется, никто толком и не заметит! И вообще, сегодня – единственный хороший школьный день! Хоть с народом пообщаюсь. У меня как, все в порядке?
Богдан окинул Ирку внимательным взглядом.
– Когтей вроде не видно. – Он заглянул ей за спину. – Хвоста тоже. Губы раздвинь, клыки проверю...
Ирка мученически возвела глаза к праздничному ярко-голубому небу.
– Все парни безнадежны. Я разве об этом спрашиваю? – Она сунула руку в карман рюкзачка и вытащила зеркальце. Клыки она и сама почувствует, если снова вылезут, а вот помаду действительно надо проверить.
Ирка одернула белую блузку.
– Пошли?
Богдан с сомнением покачал головой:
– Не нравится мне все это! Я даже приглядеть за тобой не смогу, мы ж на разных этажах!
– Не хватало еще! Приглядывать он за мной будет! За собой смотри!
– А чего за мной смотреть? – резонно возразил Богдан. – Я клыками-когтями не обрастаю, на четвереньках не бегаю...
– Так что, мне теперь всю жизнь дома сидеть?! – возмутилась Ирка. – Ты как хочешь, а я пошла!
Независимо закинув рюкзачок на плечо, она двинулась в обход школьного здания. Богдан, недовольно ворча, последовал за ней.
– Восьмой «Б»! Тьфу ты, мы ж уже девятый! Девятый «Б» сюда! Девятый «Б»! – Сложив руки рупором, высокая крепкая девчонка орала, перекрывая шум заполненного народом школьного двора.
Ирка махнула рукой Богдану:
– Я к нашим. После занятий увидимся.
– Ты все-таки поосторожнее, – пробурчал Богдан и, резко свернув, двинулся к кучке восьмиклассников.
Ирка пожала плечами. Ценный совет, ничего не скажешь. Как будто ее осторожность чем-нибудь поможет.
– Девятый «Б», сюда! – прямо в лицо Ирке выкрикнула девчонка.
– Привет, Наташка, ты чего орешь? Думаешь, мы за лето друг друга так забыли, что не признаем? – поинтересовалась Ирка.
– У нас новенькие, – не отнимая ото рта сложенных рупором ладоней, возвестила Наташка Шпак. – Они твоей морды, Хортица, еще не знают!
– Морды? – Ирка едва сдержалась, чтобы снова не потянуться за зеркалом. Ограничилась тем, что провела ладонью по щеке, почувствовала гладкую кожу и успокоилась. – У меня, к твоему сведению, не морда, – сообщила она и тихонько, себе под нос, добавила: – Во всяком случае, пока. После твоих воплей новенькие к нам и близко не подойдут – орешь, как припадочная, еще, не дай бог, кинешься! Не можешь на асфальте написать – девятый «Б»?!
– Хортица стильный блузон напялила и решила, что она самая умная. – Оксанка Веселко, первая красавица восьмого, нет, уже девятого «Б», скривила губы в надменной усмешке.
– Это у тебя весь ум в блузке, а у меня в голове, – с достоинством сообщила Ирка, присоединяясь к привычному кружку девчонок из ее класса. На заднем плане мелькнуло незнакомое лицо – видно, одна из тех самых новеньких.
– Откуда прикид, Хортица? – не отставала Оксанка, во взгляде ее читалась плохо скрытая зависть. – Я такую юбку в торговом центре видела, дорогущая.
Ирка удовлетворенно вздохнула. А Танька еще говорила, что торговые центры – ерунда, и тащила в невероятно крутой бутик, где ей мама обычно шмотки покупает. Да кто б в Иркином классе юбку из того бутика смог опознать? А так полный порядок, у всех девчонок глаза по пять с половиной копеек.
– Мамочка из Германии гуманитарную помощь прислала? – съехидничала Оксанка. И тут же пошатнулась, как будто ее кто-то ощутимо пихнул кулаком в спину.
У Ирки мгновенно испортилось настроение. Не слишком приятно сознавать, что весь класс распрекрасно осведомлен о ее проблемах. Конечно, у некоторых тоже с родителями, как говорит их классная, недокомплект. У четверых отцы отдельно живут, а у Шпак, наоборот, только отец и брат-одиннадцатиклассник, лопух редкостный. Но чтоб оба родителя неизвестно где ошивались – это только у Ирки. Можно сказать, внутриклассный рекорд.
– Это ты, если предки не позаботятся, без штанов останешься. А я, между прочим, работаю, – объявила Ирка.
– А чем плохо, если родители заботятся? – парировала Оксанка. – Вот, штаны новые купили. – Она повертела попой, демонстрируя действительно неплохие черные брючки. – И на море свозили. Видала, какой загар – не то что твой, с бабкиного огорода, по рукава футболки!
– Загар у меня как раз очень даже ровный. – Воровато оглядевшись по сторонам – не смотрит ли кто из мальчишек, – Ирка оттянула ворот блузки. За кого ее Оксанка держит? Огород можно и в купальнике полоть, между прочим, самый стойкий загар получается, до середины зимы потом держится, хотя и нет времени целыми днями на пляже с боку на бок переворачиваться, как сосиска на сковородке.
– Можно подумать, так уж круто ты работала! – оттопырила губу Оксанка. – Машину теперь купишь? Квартиру в центре?
– Нет, на то и другое не хватит, только на что-то одно, – злорадно фыркнула Ирка.
– Хватит нам вкручивать, Хортица! – Наташка подняла голову от здоровенной буквы «Б», которую выписывала мелом на асфальте. – Ты что, все лето банки грабила или наркотиками торговала?
– Чем надо, тем и торговала, – неохотно пробурчала Ирка.
Она уже жалела, что заелась с Веселко и чуть не наговорила лишнего. Чтобы скрыть смущение, Ирка полезла в рюкзак за помадой и принялась в очередной раз подкрашивать губы. И тут же поняла, что совершила еще одну ошибку. Взгляды девчонок так и прикипели к золотистому тюбику настоящей и наверняка бешено дорогой французской помады, подаренной Танькой в честь успеха «Иващенковского дела». Ирка увидела, как сестрички Яновские, первые школьные сплетницы, многозначительно переглянулись.
– Ирина, в нормальном человеческом обществе считается неприличным заниматься своим внешним видом на людях. Если тебе так уж необходимо подкрасить губы, отправляйся в туалет и там красься. Хотя в твоем возрасте могла бы и обойтись. – За спиной воздвиглась монументальная фигура Екатерины Семеновны, классной руководительницы девятого «Б», больше известной как Баба Катя.
– В туалет за туалетом, – тихонько хмыкнула Оксанка.
– А ты, Веселко, помаду немедленно сотри! – Баба Катя всем корпусом развернулась к Оксанке. – У Хортицы это безобразие хотя бы нормального розового цвета, а у тебя – не поймешь что! На ожившего покойника похожа!
Ирка поглядела на классную с осуждением. Вот если бы взрослые еще следовали собственным поучениям. Баба Катя вечно твердит: «Не говори о том, чего не знаешь!» – а сама туда же – оживших покойников обсуждать лезет. Можно подумать, хоть одного видела!
– Не можешь не краситься – заведи себе помаду, как у Хортицы! – потребовала учительница.
– Я б завела! – слезливо проныла Оксанка. – С удовольствием!
– Что мешает? – удивилась наивная Баба Катя.
– Отсутствие денег. Я летом банки не грабила, – пробурчала Веселко.
Но учительница уже не слушала. У выставленного перед входом микрофона появилась директриса, рядом замелькали какие-то очень официальные дяденьки в костюмах. Баба Катя торопливо засуетились.
– Девятый «Б»!!! – Орать она умела получше Наташки. – Немедленно построились! Яновские, вам особое приглашение требуется?
Ирка быстро сунула помаду в расстегнутый карман рюкзака. Школьный двор мгновенно вскипел движением и почти тут же утихомирился. Пестрая толпа учеников растеклась по четырем сторонам длинного прямоугольника, выстраиваясь для традиционной линейки. Только неподалеку от девятого «Б» продолжали метаться учителя младших классов, отгоняя квохчущих мам и выстраивая прячущихся за пышными букетами первоклассников. А здоровенный, будто шкаф, дядечка из спонсоров уже сменил у микрофона директрису, чтобы «подарить дорогим школьникам» целый большой мир и еще один маленький телевизор в придачу. Высокий красавчик в светлом костюме ослепительно улыбнулся и, явно рисуясь перед одноклассницами, легко подхватил действительно небольшой телевизор на руки. Понес вдоль рядов, демонстрируя всем желающим.
– Ка-акой он клевый! – мечтательно закатив глаза, протянула Оксанка.
– Кто, телек? – переспросила Ирка.
– При чем тут телек! – возмутилась Оксанка. – Андрей! Из одиннадцатого «А»! – Она кивнула на несшего телевизор старшеклассника.
– Ничего, – с некоторым сомнением согласилась Ирка, – когда без телевизора.
Хоть и небольшой и плоский, телевизор все-таки оказался тяжелым. Небрежная улыбочка на лице Андрея сменилась напряженной гримасой. И как в зеркале, гримаса отразилась на лице директрисы – та явно боялась, что школа лишится подарка, так ни разу им и не воспользовавшись.
– Это его отец телек подарил! – Оксанка, кажется, обиделась за своего кумира.
– Надо было еще меньше выбрать, – пробормотала Ирка, наблюдая, как шаг у Андрея стал сбиваться.
В глазах директрисы застыл самый настоящий ужас. Похоже, сейчас ей больше всего хотелось, отпихнув с дороги полную даму из районо, кинуться на помощь незадачливому носильщику. Телевизор медленно, но верно выскальзывал у Андрея из рук. Еще секунда и... Решительно раздвинув толпу плечом, на площадку посреди каре школьников выдвинулся физрук. Наскоро подхватив телевизор, почти бегом понес его обратно к микрофону. Следом торопливо, прискоком мчался Андрей.
– Устал, бедненький! – сочувственно протянула преданная Веселко.
Ирка с Наташкой переглянулись и захихикали. Оксанка одарила их недобрым взглядом, но ничего не сказала.
– А знаешь, куда этот самый Андрей поступать собрался? – шепнула Наташка. – Мне брат рассказал. На факультет международной экономики.
– Ничего себе! – вздернула брови Ирка. – Туда конкурс сумасшедший, два языка знать надо!
– Какой конкурс, ты что? Он же не на бесплатное отделение поступает! Папа заплатит – и будет учиться! – Наташка погрустнела. – Отец говорит, пока мы школу закончим, бесплатных мест в вузах вообще не останется.
Ирка в ответ тяжело вздохнула.
– Ты-то, Хортица, чего вздыхаешь? На квартиру и на машину заработала, а на учебу не осталось? Всё на французскую помаду потратила? – ехидно поинтересовалась Оксанка.
– Слушай, что ты ко мне с утра цепляешься? Жаба давит? Так пойди ее биологичке отдай, для уроков пригодится!
– Что мне пригодится? – Из толпы появилось любопытное личико молоденькой учительницы биологии.
– Оксанкина жаба! – не смутившись, ответила Ирка. – Вот такая здоровенная! – И она растопырила пальцы, показывая, какая здоровенная у Оксанки жаба.
Биологичка ужаснулась:
– Но это же редкий вид! За ней надо правильно ухаживать, иначе она погибнет! Завтра же приноси! Такой жабе особый температурный режим нужен! А пища? Чем ты ее кормишь?
– А она у нее чем попало питается! – сквозь душивший смех пробормотала Ирка. – У кого что Оксанка увидит, тем свою жабу и подкармливает. Вот хоть моей помадой...
Биологичка оглядела помирающий от хохота класс и, трагически заломив брови, замогильным голосом произнесла:
– Ничего смешного. На такой бессистемной диете Оксанина жаба и недели не проживет! Никаких завтра! Сегодня же! Сразу после уроков сходишь и принесешь! Ты слышишь, Веселко? Тебе должно быть стыдно! Неужели ты не заметила, что твоя жаба плохо себя чувствует?! Скажи спасибо, что Хортица обратилась к специалисту! – Биологичка круто повернулась на каблуках.
– Она просто не знает, сколько лет твоя жаба живет на этой самой диете! – похрюкивая от смеха, выдавила Наташка. – Зато теперь ты ее биологичке сдашь! Ирку поблагодари!
Оксанка бешеными глазами уставилась на девчонок:
– Сейчас поблагодарю! Мало не покажется! – И она со всей силы рванула за ремень Иркиного рюкзака.
Калькулятор, две ручки, точилка, батарейка и тот самый золотистый стильный тюбик сыпанули на асфальт из раскрытого кармашка. И в тот же момент директриса, не снимая оберегающей ладони с телевизора и нервно косясь на отирающегося поблизости Андрея, прокричала в микрофон:
– Идут наши первоклассники!
И первоклассники пошли. Десятки тоненьких ножек в ботиночках и туфельках затопотали по Иркиному раскатившемуся имуществу. Ирка успела подхватить калькулятор, но ручки разлетелись в разные стороны, помада откатилась. Какой-то пацаненок походя отфутболил ее носком ботинка, и тюбик вылетел прямо Ирке под ноги. Обрадованная девчонка наклонилась подобрать его... Затянутая в узкую черную штанину нога появилась прямо у Ирки перед носом. Широкий каблук школьной туфли с силой опустился на тюбик. Обломки пластмассы брызнули во все стороны. Оксанка небрежно потерла каблуком по асфальту, счищая жалкий бледно-розовый комочек, еще секунду назад бывший настоящей французской помадой.
Ирка так и замерла в наклоне, беспомощно глядя на остатки косметической роскоши. Все случилось мгновенно, никто и не заметил. Первоклашки прошли, заиграла музыка, послышался бодрый голос директрисы... А Ирка глядела на свою новенькую помаду, которой она почти не успела попользоваться, и ей было обидно до слез.
– Что ж ты за зараза такая, а, Веселко? – хотела она сказать, но...
Из горла вырвался зловещий глухой рык.
И тут же что-то тяжелое навалилось ей на плечи, пригибая к земле. Девчонка дернулась, пытаясь освободиться...
– Не вставай! – ударил ей в уши горячечный шепот Богдана. – Не распрямляйся! Говорил я тебе, не надо сюда ходить!
Ирка застыла в полускрюченном положении. Мазок помады на асфальте утратил свой розовый цвет, превратившись в темно-серое пятно. Зато прямо в нос, в ее широкий черный нос сильно и остро ударил сладковатый аромат раздавленной косметики, пыли, старого асфальта и отчаянного, до ледяного пота, ужаса, излучаемого Богданом. Ирка провела языком по зубам и тут же почувствовала, что челюсть вытянулась и наполнилась здоровенными клычищами. А сам язык удлинился, вываливаясь из пасти. Ирка быстро и часто задышала, гоня воздух в легкие. Чутко дрогнули мягкие тряпочки ушей.
– Что делать? Делать-то что? – шептал Богдан. И вдруг резко рванул ее за плечо: – Туда! К ним давай! – И мальчишка выволок Ирку на самую середину школьного каре.
Девчонка замерла, застыла под тысячами устремленных на нее глаз. Учителя, школьники, родители, все, казалось, глядели только на нее. Чей-то звонкий, разнесшийся на весь двор голос прокричал:
– Смотрите! Девочка с собачей головой!
В испуге Ирка отступила на шаг, другой. Но люди были повсюду, они окружали ее, пялились, не отрываясь! Сейчас... Что сейчас будет? Они завопят в ужасе? Кинутся бежать? Бросятся на нее? Ей не устоять против такой толпы! Ее губы дрогнули, открывая клыки и недвусмысленно демонстрируя готовность драться до конца...
И тут со всех сторон загремели аплодисменты. Из магнитофона грянула детская песенка...
