– Не было там очереди, – отрезала Ирка, и Богдан нехотя кивнул, подтверждая. – Мы днем ходили. И думала я о приятном. О юбке новой, о помаде твоей. Как я ею на Первое сентября накрашусь.
– О, так, может, тебе как раз от помады плохо?! – вскинулся Богдан, но девчонки одарили его презрительными взглядами.
– Плохо – это когда тошнит, а не когда в собаку превращаешься, – веско объявила Ирка.
– От хорошей французской помады еще никого не тошнило, – добавила Танька. – Думаешь, наши вовкулаки, когда превращаются, каждый раз о помаде думают?
Ирка не выдержала, хихикнула, представив, как их знакомые оборотни – накачанные парни в камуфляжной форме и их такой же здоровенный командир майор – напряженно думают о женской косметике, а потом раз – и перекидываются в гигантских волков. Ирка уже хотела описать представившуюся картину Таньке, как вдруг заметила, что подруга сидит совершенно неподвижно, с широко раскрытым ртом.
– Тань, ты чего?
Танька судорожно сглотнула и захлопнула рот.
– Какие же мы дураки, – выдавила она.
Богдан на секунду замешкался, выбирая между: «Говори за себя!» и «Про тебя это давно все знают!» – и опоздал. Танька сорвалась с места, выхватила из кармашка сумки мобилку и принялась быстро перебирать записанные там номера.
– Гадаем, мучаемся без толку, нет чтоб со специалистами посоветоваться! – бормотала она. – Вовкулаки превращаются, только когда сами хотят, – значит, есть способ!
– Я пробовала, как они, через нож перекидываться. Ничего не вышло, – грустно сообщила Ирка.
– Откуда ты знаешь, может, там свое Слово нужно или еще что? – буркнула Танька. – Ага, вот, нашла! – Она нажала кнопку телефона. – Здравствуйте, майор! Это Таня. Извините, пожалуйста, что отвлекаю... Вы нам очень нужны. У Ирки неприятности, как раз по вашей части. Нет, не по полицейской. По другой. – Она молча выслушала ответ Ментовского Вовкулаки, попрощалась и отключилась. – Сказал, приедет. Прямо сейчас. – Она задумчиво похлопала мобилкой по ладони. – Только он ужасно удивился, что мы позвонили именно ему. А чего удивляться? Можно подумать, у нас другие знакомые оборотни есть!
– Пойду чайник поставлю, – решила Ирка. – У меня засахаренная смородина открыта, и оладьи с утра остались. С грушами.
Чайник едва успел вскипеть, как, подскакивая на каменистой тропе, к Иркиному дому тяжело скатилась машина. Из-за руля вылез крупный немолодой мужчина в полицейской форме.
– Быстро он, – прокомментировала Танька. – Похоже, все дела бросил и примчался.
Держа в руках всунутую ему Иркой тарелку с оладьями, майор поднялся в комнату. Танька поглядела на него с удивлением. Выглядел Ментовский Вовкулака непривычно тихим и каким-то пришибленным. Рассказ ребят он хоть и выслушал, но видно было, что майор просто заставляет себя быть внимательным, а на самом деле в голове у него вертятся какие-то свои, похоже, не очень приятные мысли. Выслушав все до конца, Вовкулака задумчиво пробурчал:
– Значит, превращаешься без своего желания, без причины и даже не целиком. Удержаться не можешь. Зато когда специально пытаешься, ничего не выходит. Странно. Очень странно, – по-детски вытянув губы трубочкой, он прихлебнул чай. – От кого угодно ожидал, но чтоб Хортова кровь не могла нормально перекидываться... Да еще сейчас! Нашла время.
– Я, между прочим, никакого вашего перекидывания не просила! С меня вполне хватало быть ведьмой! – привычно огрызнулась Ирка.
– А вы с самого начала знали, что Ирка может превращаться? – В Таньке проснулось любопытство. – Еще когда мы в первый раз встретились? Поэтому и спасли нас от песиголовцев?
– Что ж я, своих не учую? – пожал плечами майор. – Только я пока кровь твою не пронюхал, грешным делом думал, ты совсем из наших, волчица. Характерец у тебя больно свойский.
– У меня что, плохой характер? – надулась Ирка.
– Да уж не Красная Шапочка. – Майор оскалил зубы в ухмылке. – Для твоей породы тоже вполне подходящий. Не дай бог, чтобы такая, как ты, нашему брату волку до горла дорвалась. Любите вы придавить так, чтоб и дух вон. Охотнички, – процедил Ментовский Вовкулака, недобро косясь на Ирку.
Ирка ничего не ответила майору, лишь улыбнулась, но было в этой улыбке нечто такое... С замиранием сердца Танька вдруг поняла: может! Ее давняя, ее любимая подруга Ирка, с которой они вместе шмотки подбирали, в кино бегали, секретничали о своем, о девчоночьем, действительно может вот так – сомкнуть клыки на горле жертвы и... Танька помотала головой, отгоняя жутковатое видение, и нервно потребовала:
– Немедленно прекратите! Оба! Сперва с Иркиной проблемой разберитесь, а потом уж выясняйте, кто из вас... заднюю лапку выше задирает!
Майор рассмеялся:
– Вот и видно, что у тебя собаки никогда не было. Девчонки лапку не задирают. А насчет проблемы вашей... Я так понимаю, ты решилась? – Он покачал головой и осуждающе поглядел на Ирку. – Ох, не знаю, сестренка! С одной стороны, вроде и выхода у тебя нет... Не можешь ты полусобакой-получеловеком оставаться. Опять же, чего тут скрывать, именно с этого в старину все оборотничество и начиналось – хоть у нас, хоть у этих... свиристелок. – Майор презрительно скривился.
– Каких свиристелок? – изумилась Танька.
– Птицеферма паршивая, чтоб им кверху лапами! – Ментовский Вовкулака помахал руками, как крыльями, и понес уж совсем околесицу: – Орлы, вороны, соколы... – При упоминании о соколах его совсем перекосило, будто кислого глотнул. – ...Лебеди опять же. Ведьма, ты что, сказок не читала? Я к тому, что все через это в свое время прошли, и нечего бабочками прикидываться. Только это ж, считай, тыщу лет назад было, а может, и больше! Жизнь другая была, и относились совсем по-другому! А в наши дни такое сотворить... – Он снова покачал головой. – Да еще в таком юном возрасте! Смотри, навсегда ведь с тобой останется! Хотя, конечно, раньше помогало и сейчас поможет – съездишь, сделаешь и будешь перекидываться нормально. Вопрос в цене.
Ребята переглянулись между собой и недоуменно уставились на вовкулаку.
– Какой цене? – наконец выдавила Ирка.
– Так, ты меня не втягивай. – Отставив чашку, майор предостерегающе выставил ладони. – Я работник правоохранительных органов! Поезжай-ка ты, сестренка, сама, и если уж твой тебя не пожалел и в подобное дело готов впутать, пусть он сам все устраивает и сам тебя активирует. Я, конечно, свое место знаю и хвост на него не поднимаю, но не одобряю и ребенка на такое толкать не стану, пусть он меня хоть порвет!
– Кто – он? – после недолгой паузы тихонько спросила Ирка. – Куда надо ехать? Что надо делать?
– То есть как это – «кто»? – переспросил майор и воззрился на Ирку с тем же удивлением, с каким ребята только что глядели на него. Усмешка сползла с лица вовкулаки, потом на нем отразилась напряженная работа мысли, удивление сменилось растерянностью, затем неким пониманием, и вроде даже страх промелькнул в желтых волчьих глазах. – Кто, кто... Да никто, и делать тебе ничего не надо, и ездить... у-й-ё... – Ментовский Вовкулака звучно поскреб пятерней в загривке. – Как же я раньше-то не сообразил! Ездить сейчас туда точно не надо! То есть ни в коем разе. Все и так наладится. Само. Со временем. – Ясно было, что майор врет, причем неубедительно. Будто не полицейский со стажем, а мальчишка-первоклассник. – На всякий случай можно в леса уйти – наши все так делают, пока контролировать себя не научатся.
– В какие еще леса?! – взвилась Ирка. – Вы что, сговорились? Один медитировать предлагает, другой вообще в лес гонит! У нас вокруг города ни одного приличного леса нет – сплошные турбазы и пансионаты, там сейчас отдыхающих полно! А в школу я как ходить буду? Думаете, я могу, как взрослые, пропасть неизвестно куда, и это будет только мое дело? Меня же классная наша вот-вот разыскивать начнет!
Иркина мобилка зашлась истошным звоном.
– Алло! – раздраженно рявкнула Ирка. И тут же ее физиономия стала предельно несчастной. Она тихонько шепнула в сторону: – Накаркала на свою голову. – И уже громко, в трубку: – Здрасьте, Екатерина Семеновна!
– Хортица! – Трубный бас Бабы Кати вырывался из мобилки и был слышен на всю комнату. – Ты почему в школе третий день не появляешься?
– Так болею я!
– Ирина, ты никогда не была идеальной ученицей, но раньше хоть не врала! – возмутилась Баба Катя. – Я только что покупала груши у твоей бабушки, и она понятия не имеет ни о какой болезни! Спросила меня, все ли у тебя в порядке с математикой!
Ирка отвела трубку от уха и беспомощно уставилась на друзей. Ребята смотрели на нее так же потерянно. А майор быстро пробормотал:
– Говори, что бабка не в курсе. Ты в больницу ездила, а ей не сказала, чтоб не волновать.
– Бабушка не знает. Я в больницу ездила... – неуверенно промямлила в трубку Ирка и, повинуясь молчаливому приказу майора, уже бодрее затарахтела: – На обследование. Мне на линейке так плохо стало – ужас! Меня сосед наш домой отвел. Я даже вас предупредить не успела.
– Что врачи говорят? – с недоверием, но уже и с некоторой тревогой поинтересовалась классная руководительница.
– Пока ничего. Велели завтра прийти, когда анализы будут готовы, – повторяя за майором, ответила Ирка.
– Смотри, Хортица, если ты мне голову морочишь – отправишься к директору, пусть она с тобой разбирается.
– Я честно, Екатерина Семеновна... – начала Ирка.
Но Баба Катя с ней еще не закончила.
– Теперь объясни мне, как это ты оказалась на линейке в маске. Тебя кто туда назначил?
– Я не знаю, Екатерина Семеновна. – Ирка скроила невинную рожу, хотя классная и не могла ее видеть. – Мне старшеклассник какой-то маску в руки сунул. Я подумала: может, тот, кто выступать должен, заболел или не пришел, его заменить надо.
– А потом куда маска делась? – подозрительно поинтересовалась классная.
– Тот же парень и забрал. А что, не надо было отдавать?
– По-моему, ты все-таки морочишь мне голову, Хортица. Что с тобой творится в последнее время? По классу слухи о тебе ползут нехорошие. То ли ты принимаешь наркотики, то ли торгуешь ими. Давай разбирайся, что у тебя со здоровьем, и мы с тобой серьезно побеседуем. Кстати, справку из больницы прихватить не забудь. – Из телефона послышались частые гудки.
Ирка печально уставилась в попискивающую трубку.
– Насчет наркотиков Наташка Шпак сдуру ляпнула, а наши сплетницы, конечно, тут же растрезвонили. У наших девчонок реально больная фантазия!
- Не больная фантазия, а желание уколоть побольнее! – наставительно поправила Танька.
– Ничего, твоя классная немножко подумает и решит, что ты в больницу как раз от наркотиков лечиться ходишь, – заявил майор. – Вот тебе и алиби!
– Вы что такое говорите?! – возмутилась Танька. – Может, для ваших преступников и алиби, а для Ирки – полный конец света! Если решат, что она наркоманка, как она дальше учиться будет? Наркотики… надо же, пакость какая! Хуже этого… даже не знаю, что хуже!
– Не пропадет! – легкомысленно хмыкнул майор. – С голоду точно не помрет. Хорошо быть оборотнем: в крайнем случае всегда какую-нибудь дичинку поймаешь – вон, хоть кошку соседскую!
Ирка взвыла, словно ужаленная, и опасливо выглянула в окно:
– Замолчите немедленно, кот услышит! Я вам не пришелец Альф, котов есть1!
– Где гарантия, что она в нужный момент сможет перекинуться, раз она свои превращения не контролирует? – Танька выразительно поглядела на майора.
– Что ты на меня смотришь? Будто я знаю, что делать, и специально не говорю, – скроил обиженную физиономию майор.
– Так и есть, – тихо ответила Танька. – Всё вы знаете. А говорить не хотите.
– Для ее же пользы, – огрызнулся майор.
– Какая польза?! Даже если я на всю жизнь в доме запрусь, все равно меня в конце концов увидят! И тогда... Меня же в клинику отправят! Для опытов! – видно, эта мысль давно мучила Ирку, и сейчас ее страх прорвался наружу.
– Меньше американских фильмов смотри, – отрезал майор. – Ты не в Штатах живешь! Это у них, случись где что необычное – сразу ученые наезжают и давай исследовать! А у нас на всякие исследования денег нет. Так что успокойся, никто на тебе опыты ставить не будет. Потерпи немножко – глядишь, все само собой образуется. Нет, ну чего сразу реветь?! – вскричал майор, видя, как Иркины глаза наполняются слезами. – Прекрати, ты же не ребенок! То есть ребенок, конечно, но ты ведь еще и оборотень! То есть пока не совсем еще оборотень... – Вовкулака окончательно запутался и почти молящим тоном выдал: – Момент неудачный, понимаешь? В другое время я б тебя сам отвез, может, и нашли б какой человеческий способ, а не такой... – Он явно хотел выругаться, но сдержался. – Но сейчас я не могу, а потом меня скорее всего уже не будет.
– А где вы будете? – вскользь, вроде бы из обычного любопытства – ну правда, интересно же, куда собирается знакомый, – спросила Танька.
– Где-нибудь да буду – не могу же я совсем нигде не быть, – тяжко вздохнув, ответил майор. В его словах вдруг прозвучала такая страшная, лютая тоска, что Танька вздрогнула. Словно не человек говорил, а волк в холодную зимнюю ночь выл на равнодушную луну. Глаза у Ментовского Вовкулаки были измученные, будто больные. Он поглядел на Таньку, невесело усмехнулся и буркнул: – А ты прекрати меня раскручивать, не доросла еще.
– Если вы Ирке не поможете, у нее неприятности будут на всю жизнь! – сделала последнюю попытку Танька.
– А если помогу, у нее неприятностей не будет, потому что и жизни не будет тоже! – раздраженно рявкнул майор. – До чего же вы, ведьмы, упорные и непонятливые! Ясно сказано: пусть твоя подружка тихо сидит дома и не рыпается. – Вовкулака поднялся с кресла и направился к дверям, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен.
– Вот я сейчас ка-ак перекинусь, ка-ак на вас кинусь, – пригрозила ему в спину Ирка.
Майор обернулся через плечо и оскалил зубы в знакомой волчьей усмешке. Тоски в его глазах больше не было, лишь привычная жесткость.
– Ты сперва перекинься, – хладнокровно предложил он.
Ирка пристально уставилась на него, напрягла мышцы, будто силой пытаясь выдавить на поверхность гигантскую борзую, способную запросто придушить даже самого матерого волка... И бессильно поникла, закрыв лицо волосами.
– Вот то-то же, – наставительно заметил майор. – А будешь мне угрожать – я, и не перекидываясь, возьму тебя за шкирку и оттаскаю, как щенка какого. И он тебе не поможет. – В голосе Ментовского Вовкулаки послышались рыкающие раскаты.
Дверь захлопнулась, майор ушел.
– Он мне и так не помогает. Я даже не знаю, кто он такой, этот самый «он», который должен помогать, – мрачно буркнула Ирка.
– Зато теперь мы знаем, что с твоей проблемой можно справиться! – с энтузиазмом воскликнула Танька. – Ты поняла? Майор в курсе, что нужно делать, но крутит чего-то: «момент неподходящий...», «в другое время сам бы отвез...».
– Значит, чтобы Ирку – как он сказал, «активировать», – нужно куда-то ехать, – заключил Богдан.
– Вывод невероятной глубины, нечеловеческой ширины и просто потрясающей остроты! – восхитилась Танька. – Только с твоим, Богданчик, проницательным умом...
– Хватит, – устало бросила Ирка. – Все равно майор не сказал, куда именно ехать.
– О, так, может, тебе как раз от помады плохо?! – вскинулся Богдан, но девчонки одарили его презрительными взглядами.
– Плохо – это когда тошнит, а не когда в собаку превращаешься, – веско объявила Ирка.
– От хорошей французской помады еще никого не тошнило, – добавила Танька. – Думаешь, наши вовкулаки, когда превращаются, каждый раз о помаде думают?
Ирка не выдержала, хихикнула, представив, как их знакомые оборотни – накачанные парни в камуфляжной форме и их такой же здоровенный командир майор – напряженно думают о женской косметике, а потом раз – и перекидываются в гигантских волков. Ирка уже хотела описать представившуюся картину Таньке, как вдруг заметила, что подруга сидит совершенно неподвижно, с широко раскрытым ртом.
– Тань, ты чего?
Танька судорожно сглотнула и захлопнула рот.
– Какие же мы дураки, – выдавила она.
Богдан на секунду замешкался, выбирая между: «Говори за себя!» и «Про тебя это давно все знают!» – и опоздал. Танька сорвалась с места, выхватила из кармашка сумки мобилку и принялась быстро перебирать записанные там номера.
– Гадаем, мучаемся без толку, нет чтоб со специалистами посоветоваться! – бормотала она. – Вовкулаки превращаются, только когда сами хотят, – значит, есть способ!
– Я пробовала, как они, через нож перекидываться. Ничего не вышло, – грустно сообщила Ирка.
– Откуда ты знаешь, может, там свое Слово нужно или еще что? – буркнула Танька. – Ага, вот, нашла! – Она нажала кнопку телефона. – Здравствуйте, майор! Это Таня. Извините, пожалуйста, что отвлекаю... Вы нам очень нужны. У Ирки неприятности, как раз по вашей части. Нет, не по полицейской. По другой. – Она молча выслушала ответ Ментовского Вовкулаки, попрощалась и отключилась. – Сказал, приедет. Прямо сейчас. – Она задумчиво похлопала мобилкой по ладони. – Только он ужасно удивился, что мы позвонили именно ему. А чего удивляться? Можно подумать, у нас другие знакомые оборотни есть!
– Пойду чайник поставлю, – решила Ирка. – У меня засахаренная смородина открыта, и оладьи с утра остались. С грушами.
Чайник едва успел вскипеть, как, подскакивая на каменистой тропе, к Иркиному дому тяжело скатилась машина. Из-за руля вылез крупный немолодой мужчина в полицейской форме.
– Быстро он, – прокомментировала Танька. – Похоже, все дела бросил и примчался.
Держа в руках всунутую ему Иркой тарелку с оладьями, майор поднялся в комнату. Танька поглядела на него с удивлением. Выглядел Ментовский Вовкулака непривычно тихим и каким-то пришибленным. Рассказ ребят он хоть и выслушал, но видно было, что майор просто заставляет себя быть внимательным, а на самом деле в голове у него вертятся какие-то свои, похоже, не очень приятные мысли. Выслушав все до конца, Вовкулака задумчиво пробурчал:
– Значит, превращаешься без своего желания, без причины и даже не целиком. Удержаться не можешь. Зато когда специально пытаешься, ничего не выходит. Странно. Очень странно, – по-детски вытянув губы трубочкой, он прихлебнул чай. – От кого угодно ожидал, но чтоб Хортова кровь не могла нормально перекидываться... Да еще сейчас! Нашла время.
– Я, между прочим, никакого вашего перекидывания не просила! С меня вполне хватало быть ведьмой! – привычно огрызнулась Ирка.
– А вы с самого начала знали, что Ирка может превращаться? – В Таньке проснулось любопытство. – Еще когда мы в первый раз встретились? Поэтому и спасли нас от песиголовцев?
– Что ж я, своих не учую? – пожал плечами майор. – Только я пока кровь твою не пронюхал, грешным делом думал, ты совсем из наших, волчица. Характерец у тебя больно свойский.
– У меня что, плохой характер? – надулась Ирка.
– Да уж не Красная Шапочка. – Майор оскалил зубы в ухмылке. – Для твоей породы тоже вполне подходящий. Не дай бог, чтобы такая, как ты, нашему брату волку до горла дорвалась. Любите вы придавить так, чтоб и дух вон. Охотнички, – процедил Ментовский Вовкулака, недобро косясь на Ирку.
Ирка ничего не ответила майору, лишь улыбнулась, но было в этой улыбке нечто такое... С замиранием сердца Танька вдруг поняла: может! Ее давняя, ее любимая подруга Ирка, с которой они вместе шмотки подбирали, в кино бегали, секретничали о своем, о девчоночьем, действительно может вот так – сомкнуть клыки на горле жертвы и... Танька помотала головой, отгоняя жутковатое видение, и нервно потребовала:
– Немедленно прекратите! Оба! Сперва с Иркиной проблемой разберитесь, а потом уж выясняйте, кто из вас... заднюю лапку выше задирает!
Майор рассмеялся:
– Вот и видно, что у тебя собаки никогда не было. Девчонки лапку не задирают. А насчет проблемы вашей... Я так понимаю, ты решилась? – Он покачал головой и осуждающе поглядел на Ирку. – Ох, не знаю, сестренка! С одной стороны, вроде и выхода у тебя нет... Не можешь ты полусобакой-получеловеком оставаться. Опять же, чего тут скрывать, именно с этого в старину все оборотничество и начиналось – хоть у нас, хоть у этих... свиристелок. – Майор презрительно скривился.
– Каких свиристелок? – изумилась Танька.
– Птицеферма паршивая, чтоб им кверху лапами! – Ментовский Вовкулака помахал руками, как крыльями, и понес уж совсем околесицу: – Орлы, вороны, соколы... – При упоминании о соколах его совсем перекосило, будто кислого глотнул. – ...Лебеди опять же. Ведьма, ты что, сказок не читала? Я к тому, что все через это в свое время прошли, и нечего бабочками прикидываться. Только это ж, считай, тыщу лет назад было, а может, и больше! Жизнь другая была, и относились совсем по-другому! А в наши дни такое сотворить... – Он снова покачал головой. – Да еще в таком юном возрасте! Смотри, навсегда ведь с тобой останется! Хотя, конечно, раньше помогало и сейчас поможет – съездишь, сделаешь и будешь перекидываться нормально. Вопрос в цене.
Ребята переглянулись между собой и недоуменно уставились на вовкулаку.
– Какой цене? – наконец выдавила Ирка.
– Так, ты меня не втягивай. – Отставив чашку, майор предостерегающе выставил ладони. – Я работник правоохранительных органов! Поезжай-ка ты, сестренка, сама, и если уж твой тебя не пожалел и в подобное дело готов впутать, пусть он сам все устраивает и сам тебя активирует. Я, конечно, свое место знаю и хвост на него не поднимаю, но не одобряю и ребенка на такое толкать не стану, пусть он меня хоть порвет!
– Кто – он? – после недолгой паузы тихонько спросила Ирка. – Куда надо ехать? Что надо делать?
– То есть как это – «кто»? – переспросил майор и воззрился на Ирку с тем же удивлением, с каким ребята только что глядели на него. Усмешка сползла с лица вовкулаки, потом на нем отразилась напряженная работа мысли, удивление сменилось растерянностью, затем неким пониманием, и вроде даже страх промелькнул в желтых волчьих глазах. – Кто, кто... Да никто, и делать тебе ничего не надо, и ездить... у-й-ё... – Ментовский Вовкулака звучно поскреб пятерней в загривке. – Как же я раньше-то не сообразил! Ездить сейчас туда точно не надо! То есть ни в коем разе. Все и так наладится. Само. Со временем. – Ясно было, что майор врет, причем неубедительно. Будто не полицейский со стажем, а мальчишка-первоклассник. – На всякий случай можно в леса уйти – наши все так делают, пока контролировать себя не научатся.
– В какие еще леса?! – взвилась Ирка. – Вы что, сговорились? Один медитировать предлагает, другой вообще в лес гонит! У нас вокруг города ни одного приличного леса нет – сплошные турбазы и пансионаты, там сейчас отдыхающих полно! А в школу я как ходить буду? Думаете, я могу, как взрослые, пропасть неизвестно куда, и это будет только мое дело? Меня же классная наша вот-вот разыскивать начнет!
Иркина мобилка зашлась истошным звоном.
– Алло! – раздраженно рявкнула Ирка. И тут же ее физиономия стала предельно несчастной. Она тихонько шепнула в сторону: – Накаркала на свою голову. – И уже громко, в трубку: – Здрасьте, Екатерина Семеновна!
– Хортица! – Трубный бас Бабы Кати вырывался из мобилки и был слышен на всю комнату. – Ты почему в школе третий день не появляешься?
– Так болею я!
– Ирина, ты никогда не была идеальной ученицей, но раньше хоть не врала! – возмутилась Баба Катя. – Я только что покупала груши у твоей бабушки, и она понятия не имеет ни о какой болезни! Спросила меня, все ли у тебя в порядке с математикой!
Ирка отвела трубку от уха и беспомощно уставилась на друзей. Ребята смотрели на нее так же потерянно. А майор быстро пробормотал:
– Говори, что бабка не в курсе. Ты в больницу ездила, а ей не сказала, чтоб не волновать.
– Бабушка не знает. Я в больницу ездила... – неуверенно промямлила в трубку Ирка и, повинуясь молчаливому приказу майора, уже бодрее затарахтела: – На обследование. Мне на линейке так плохо стало – ужас! Меня сосед наш домой отвел. Я даже вас предупредить не успела.
– Что врачи говорят? – с недоверием, но уже и с некоторой тревогой поинтересовалась классная руководительница.
– Пока ничего. Велели завтра прийти, когда анализы будут готовы, – повторяя за майором, ответила Ирка.
– Смотри, Хортица, если ты мне голову морочишь – отправишься к директору, пусть она с тобой разбирается.
– Я честно, Екатерина Семеновна... – начала Ирка.
Но Баба Катя с ней еще не закончила.
– Теперь объясни мне, как это ты оказалась на линейке в маске. Тебя кто туда назначил?
– Я не знаю, Екатерина Семеновна. – Ирка скроила невинную рожу, хотя классная и не могла ее видеть. – Мне старшеклассник какой-то маску в руки сунул. Я подумала: может, тот, кто выступать должен, заболел или не пришел, его заменить надо.
– А потом куда маска делась? – подозрительно поинтересовалась классная.
– Тот же парень и забрал. А что, не надо было отдавать?
– По-моему, ты все-таки морочишь мне голову, Хортица. Что с тобой творится в последнее время? По классу слухи о тебе ползут нехорошие. То ли ты принимаешь наркотики, то ли торгуешь ими. Давай разбирайся, что у тебя со здоровьем, и мы с тобой серьезно побеседуем. Кстати, справку из больницы прихватить не забудь. – Из телефона послышались частые гудки.
Ирка печально уставилась в попискивающую трубку.
– Насчет наркотиков Наташка Шпак сдуру ляпнула, а наши сплетницы, конечно, тут же растрезвонили. У наших девчонок реально больная фантазия!
- Не больная фантазия, а желание уколоть побольнее! – наставительно поправила Танька.
– Ничего, твоя классная немножко подумает и решит, что ты в больницу как раз от наркотиков лечиться ходишь, – заявил майор. – Вот тебе и алиби!
– Вы что такое говорите?! – возмутилась Танька. – Может, для ваших преступников и алиби, а для Ирки – полный конец света! Если решат, что она наркоманка, как она дальше учиться будет? Наркотики… надо же, пакость какая! Хуже этого… даже не знаю, что хуже!
– Не пропадет! – легкомысленно хмыкнул майор. – С голоду точно не помрет. Хорошо быть оборотнем: в крайнем случае всегда какую-нибудь дичинку поймаешь – вон, хоть кошку соседскую!
Ирка взвыла, словно ужаленная, и опасливо выглянула в окно:
– Замолчите немедленно, кот услышит! Я вам не пришелец Альф, котов есть1!
– Где гарантия, что она в нужный момент сможет перекинуться, раз она свои превращения не контролирует? – Танька выразительно поглядела на майора.
– Что ты на меня смотришь? Будто я знаю, что делать, и специально не говорю, – скроил обиженную физиономию майор.
– Так и есть, – тихо ответила Танька. – Всё вы знаете. А говорить не хотите.
– Для ее же пользы, – огрызнулся майор.
– Какая польза?! Даже если я на всю жизнь в доме запрусь, все равно меня в конце концов увидят! И тогда... Меня же в клинику отправят! Для опытов! – видно, эта мысль давно мучила Ирку, и сейчас ее страх прорвался наружу.
– Меньше американских фильмов смотри, – отрезал майор. – Ты не в Штатах живешь! Это у них, случись где что необычное – сразу ученые наезжают и давай исследовать! А у нас на всякие исследования денег нет. Так что успокойся, никто на тебе опыты ставить не будет. Потерпи немножко – глядишь, все само собой образуется. Нет, ну чего сразу реветь?! – вскричал майор, видя, как Иркины глаза наполняются слезами. – Прекрати, ты же не ребенок! То есть ребенок, конечно, но ты ведь еще и оборотень! То есть пока не совсем еще оборотень... – Вовкулака окончательно запутался и почти молящим тоном выдал: – Момент неудачный, понимаешь? В другое время я б тебя сам отвез, может, и нашли б какой человеческий способ, а не такой... – Он явно хотел выругаться, но сдержался. – Но сейчас я не могу, а потом меня скорее всего уже не будет.
– А где вы будете? – вскользь, вроде бы из обычного любопытства – ну правда, интересно же, куда собирается знакомый, – спросила Танька.
– Где-нибудь да буду – не могу же я совсем нигде не быть, – тяжко вздохнув, ответил майор. В его словах вдруг прозвучала такая страшная, лютая тоска, что Танька вздрогнула. Словно не человек говорил, а волк в холодную зимнюю ночь выл на равнодушную луну. Глаза у Ментовского Вовкулаки были измученные, будто больные. Он поглядел на Таньку, невесело усмехнулся и буркнул: – А ты прекрати меня раскручивать, не доросла еще.
– Если вы Ирке не поможете, у нее неприятности будут на всю жизнь! – сделала последнюю попытку Танька.
– А если помогу, у нее неприятностей не будет, потому что и жизни не будет тоже! – раздраженно рявкнул майор. – До чего же вы, ведьмы, упорные и непонятливые! Ясно сказано: пусть твоя подружка тихо сидит дома и не рыпается. – Вовкулака поднялся с кресла и направился к дверям, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен.
– Вот я сейчас ка-ак перекинусь, ка-ак на вас кинусь, – пригрозила ему в спину Ирка.
Майор обернулся через плечо и оскалил зубы в знакомой волчьей усмешке. Тоски в его глазах больше не было, лишь привычная жесткость.
– Ты сперва перекинься, – хладнокровно предложил он.
Ирка пристально уставилась на него, напрягла мышцы, будто силой пытаясь выдавить на поверхность гигантскую борзую, способную запросто придушить даже самого матерого волка... И бессильно поникла, закрыв лицо волосами.
– Вот то-то же, – наставительно заметил майор. – А будешь мне угрожать – я, и не перекидываясь, возьму тебя за шкирку и оттаскаю, как щенка какого. И он тебе не поможет. – В голосе Ментовского Вовкулаки послышались рыкающие раскаты.
Дверь захлопнулась, майор ушел.
– Он мне и так не помогает. Я даже не знаю, кто он такой, этот самый «он», который должен помогать, – мрачно буркнула Ирка.
– Зато теперь мы знаем, что с твоей проблемой можно справиться! – с энтузиазмом воскликнула Танька. – Ты поняла? Майор в курсе, что нужно делать, но крутит чего-то: «момент неподходящий...», «в другое время сам бы отвез...».
– Значит, чтобы Ирку – как он сказал, «активировать», – нужно куда-то ехать, – заключил Богдан.
– Вывод невероятной глубины, нечеловеческой ширины и просто потрясающей остроты! – восхитилась Танька. – Только с твоим, Богданчик, проницательным умом...
– Хватит, – устало бросила Ирка. – Все равно майор не сказал, куда именно ехать.
