Аннотация
Она мечтала о несбыточном. О стройной фигуре, о свободном времени, об отдыхе на море с любимым мужчиной. Но...
Она работала секретаршей с девяти до пяти и в глубине души мечтала послать лесом ненавистного босса. Терпела, улыбалась, заедала обиды сладостями, после работы шла домой, ужинала и валилась без сил, чтобы тут же по будильнику открыть глаза. И так день за днем.
Вам никогда не хотелось все бросить? Рискнуть всем, что у вас есть? Нет? А почему? Вы боитесь неизвестности, не так ли? Не хочется ничего менять. Связывают обязательства. Смущает, что о вас подумают знакомые. Вот и Маша думала так же. Но схема вдруг дала сбой.
Моя группа https://vk.com/koloskovafantasy Присоединяйтесь!!!
Глава 1
Мария еле успела в обед пробежаться до кафешки. Перехватив на ходу пирожок с кофе, она помчалась по проспекту к офису. Ох, только бы не опоздать! Опять директор будет ворчать, что она дармоедка. Так и хотелось сунуть ему под нос расчетный лист за прошлый месяц. Едва хватало на выплату кредита, поесть, проезд и новые колготки.
Ну вот, успела. Добежала. Скинула пальтишко, которое почти не грело зимой, переодела туфли-лодочки, присела перед компьютером, собираясь с мыслями, только-только набрала пару абзацев, как опять помешали.
– Маша, срочно кофе! – заорал Павел Андреич по селектору.
– Да, сейчас.
Мария сохранила недоделанное письмо, которое надо было отправить «вотпрямщас», и пошла общаться с кофеваркой. С которой, по уму, директор мог бы справиться сам. Благо там все автоматизировано, только кнопочку нажать. Особенно сейчас, когда он был в кабинете сам по себе, а не с деловыми партнерами. Но не царское это дело.
Год назад он уволил офис-менеджера Аллу, свалив ее обязанности на секретаря. Знал, сволочь, что ей деваться некуда. Подгадал, когда секретарша возьмет ипотеку, и тут же все устроил. Да еще и пригрозил, что сообщит в банк, что работы она лишилась, если вздумает уйти.
Господи, как же она тогда плакала в подушку! Но, проглотив обиду и все взвесив, осталась тянуть лямку дальше… Менять шило на мыло, снова что-то искать не хотелось. В их городе вакансий мало, дело почти безнадежное.
Зарплату, естественно, босс не прибавил. Зато Аллочка, решив иначе, сыпала руганью, что секретарша ее «подсидела». Никакие объяснения и оправдания не помогали. Ушла девушка со скандалом, да еще и прокляла напоследок.
Наверное, в этом все дело. Не складывается ничего. Негативный посыл все еще стелется следом.
Господи-и… За что? Ну зачем, зачем она бросила школу? Теперь путь назад закрыт. В базарный день пучок за грошик. Мест нет. Так бы сидела на зарплате, сама себе хозяйка, хоть и со своей жалкой второй категорией. Захотелось спокойствия, чтобы не дергали чужие дети, и золотых гор. А получила что есть. Шесть лет на это убила. Разница по деньгам всего семь тысяч. Что, не добрала бы за счет частных учеников?
Хочется на море, где солнце и песок. Лежать, греться и ни о чем не думать.
«А не это вот все».
– Ну, скоро ты там? – приоткрыл дверь директор.
Господи, глаза б его не видели! Несуразный коротышка лет сорока с намечающейся лысиной и багровым лицом метал громы и молнии. Если бы взгляд убивал, Маша давно бы уже пала наземь замертво.
– Да-да, уже несу, – выдавила она из себя улыбку.
Маша поставила чашку на блюдце, перенесла кофейную пару на поднос, присовокупила вазочку с печеньем, которое любил директор, и поспешила в кабинет. Там она поставила кофе перед боссом и уже хотела вернуться к работе, когда он вдруг на задницу легла чужая пятерня. Мария замерла.
– Хм, у тебя парень-то есть? – спросил Павел Андреич, сменив гнев на милость.
– Нет, – Маша осторожно взяла его потную руку и убрала со своего филея. – Не делайте так больше, пожалуйста.
– Ха-ха-ха, – директор не обиделся. – Иди, работай дальше.
Девушка содрогнулась от омерзения и вышла из кабинета. Вернувшись за свой стол, она посидела, переваривая случившееся. Это знак. Первый звоночек. Дальше будет хуже, она откуда-то это знала.
По уму бы сейчас написать заявление. Но как быть потом?
Трудовую он вряд ли ей просто так отдаст. Может даже уволить по статье без выходного пособия. Бодаться через трудовую инспекцию? Долго и муторно, а время идет. Стаж прервется, пособия в центре занятости она лишится. И попробуй еще работу найти по специальности, если характеристики с прежнего места работы отвратные. Директор сообщит в банк, и могут потребовать досрочного погашения кредита. В общем, ее снова приперли к стенке.
Но так же нельзя! Она не согласна. Лучше уж на рынке селедкой торговать, а не ноги раздвигать. И помочь некому. Одна как перст на всем белом свете.
Что же делать?
Непонятно.
А все почему? Потому что директор месяц назад развелся. Любовницу, наверное, содержать дорого, ухаживать за кем-то хлопотно и накладно. Решил так. А что? Маша же у нас многостаночница, безотказная такая. Решил сделать из нее честную давалку.
– Писец! Полный писец.
И непечатное – в уме. В результате письмо деловым партнерам никак не писалось. Еле-еле закончила, но хотя бы отвлеклась. Распечатала, полюбовалась, положила в папку на роспись вместе с документами от их юриста и кладовщика. Вроде, надо идти визировать, а ее ноги не несут обратно в кабинет, где директор попивает кофеек.
Маша подумала: это конец. Конец! Если она это сделает, то все. Надо что-то делать. Решаться, в конце концов!
– Нина Федоровна, – набрала она номер. – Вы там как? Не сильно заняты? Разговор есть серьезный.
Кадровика у них не было. Экономия. Но была бухгалтер-бультерьер, цепкая пятидесятилетняя баба, которая молча симпатизировала неловкой, полноватой и исполнительной Маше. Вот и пришло время для разговора. Мария взяла коробочку шоколадных «трюфелей», кстати купленных для успокоения нервов, и потопала в соседний кабинет.
– Ну, с чем пришла? – подняла на нее глаза женщина. – Не ври, что кофе пить.
Она совсем зарылась в документах, хотя баланс сдала еще неделю назад. Кругом какие-то папки со стикерами, подшивки и письма. Тоже дневала и ночевала на работе, как и секретарша – вела двойную бухгалтерию. Но, в отличие от неудачницы Маши, получала за свою работу сполна со всеми премиальными и еще в конверте.
– Нина Федоровна, – ответила девушка. – Пришла с шоколадом. Но вы правы. Дело есть. Меня нужно рассчитать. Но так, чтобы директор не знал. По соглашению сторон, без отработки. Очень надо.
И показала, проведя рукой по горлу: во! Вот как надо, позарез.
– Что?!
– Он ко мне пристает, – прошептала девушка, и на глаза у нее навернулись слезы. – Я не хочу, понимаете? Лучше в петлю. Боюсь, уволит по статье.
– Ясно.
Тетка не промах, поняла сразу, в какую яму угодила девка. Она смерила взглядом Машу и подумала, что директор в конец зарвался. Где еще найдет такую секретаршу, два-в-одном? Грамотную, исполнительную и согласную задерживаться на работе. Которая еще и кофе варит на всех сотрудников. Девчонка иняз закончила, хотя и не с отличием, она-то видела вкладыш к диплому, даже тройка была – правда, не по профилирующему предмету – но способна вполне сносно изъясняться и заменить переводчика. Таких прикармливать надо, а не лапать.
Директор отстал от жизни. Замену долго будет искать.
– Дурак, ой, дурак, – наконец проронила она. – Так, напишешь сейчас заявление. Датируешь первым числом, когда директор был в отъезде. Я его зарегистрирую, кроме тебя никто не увольнялся, строчки не заняты в журнале. Зам завизирует прошлым понедельником.
– А он…
– Что?
– Он согласится?
Борис Васильевич, заместитель директора, мог поинтересоваться, чего это секретарша вдруг решила уйти.
– А он не узнает. Суну ему пачку и буду переворачивать, со счета собьется. Некогда ему читать бумаги, – усмехнулась она.
Да уж, мужики бухгалтеру свято верили. В одной связке столько лет!
– А вы? – запоздало испугалась Маша. – Потом же узнают.
Вот же наивная, лишний раз подивилась бухгалтер.
– А что я? – рассмеялась она, открывая коробочку с конфетами. – Меня точно не тронут. Еще и похвалят, так бы на статью нарвались. Потому что кое-кто свой член в штанах не может удержать. Пиши и ступай. Вечером зайдешь за трудовой. Только учти, эту неделю тебе не оплатят.
– И не надо, – Маша подошла и порывисто обняла женщину. – Спасибо вам большое.
– Не благодари. Потом, потом…
Девушка вышла, и Нина Федоровна тоскливо вздохнула.
«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь».
Особенно такая вот, плотская и потребительская. Ну вот, еще на одного нормального человека в фирме меньше. У самой была дочь, как тут не понять! Если бы ее родное лапали, она бы убила на месте негодяя.
***
Маша уныло брела домой. Решила прогуляться пешком, чего обычно не делала. Вообще-то у нее был проездной. Энергия в конце дня кончалась, батарейки пустели, и хотелось проехать четыре остановки, закрыв глаза и ни о чем не думая.
Но сегодня она изменила своему обыкновению. В сумочке грела душу трудовая книжка. Запись, сделанная четким почерком Нины Федоровны, гласила, что она уволена по соглашению сторон. Внутри – сложенная вчетверо отличная характеристика и копия приказа об увольнении за подписью зама. Супер!!!
Получается, неделю она кочевряжилась зря, задарма. Уволили первым октября. Но оно того стоило. Документы не испорчены, можно начать жизнь с чистого листа. Завтра же встанет на учет в центре занятости и начнет шерстить сайты в поисках работы. За этот месяц все банковские взносы и квартплата уплачены, а вот что будет в следующем месяце – неизвестно.
Жизнь приобретала неясные и расплывчатые перспективы. Однако впервые за долгое время Маша чувствовала, что поступает правильно.
Тетя Тоня бы ее одобрила, если бы еще была жива. Единственный близкий ей человек! Она заменила Маше мать; последняя улетела в поисках лучшей доли в Москву, выскочила там замуж, да так и осталась. Внебрачная дочь, которую она нагуляла в шестнадцать лет, была ей не нужна, так что воспитывала ее бездетная тетка. И было все хорошо до тех пор, пока она не умерла, не оставив завещания. Ее не стало шесть лет назад.
Тут же нарисовался родной брат покойной, Машин родной дядя, которого она ни разу не видела. Не поленился, прилетел из Краснодара. Он отжал половину тетиной «однушки», и пришлось ее продать. Так девчонка в двадцать шесть лет осталась на улице.
Деньги с продажи остались, и она купила однокомнатную квартиру с доплатой, рассудив, что лучше так, чем платить за съем. Как заведено, взяла справку о доходах и иные документы на работе, с чего и начались ее мытарства.
Как же теперь быть?
Снежная каша хлюпает под ногами, сапоги, которые еще вчера были вполне себе, вдруг начинают протекать. А замену купить не на что. Еда в холодильнике кончается. Маша мысленно подсчитала расходы и ужаснулась.
Сразу же захотелось чего-нибудь сладенького, чтобы снять стресс. Шоколад обычно помогал лучше всего. Но шоколада под рукой не оказалось, только бутылка с фильтрованной водой.
– Ну, что за дела…
Остановившись на мгновение у фонарного столба, девушка отхлебнула из бутылки. И вдруг услышала позади себя:
– Машка? Круглова, это ты?
Она обернулась и увидела перед собой девушку, в которой не сразу признала бывшую однокурсницу, так сильно та изменилась.
– Катерина! Ты ли это?! – удивленно воскликнула она.
Это же Катька-заучка, Камышина, такой же ботаник, как и она. Они обе заседали на лекциях, которые потом перекатывали прогульщики. Разумеется, за шоколадку или иные блага жизни. И она тогда выглядела иначе. Бледной, рыхлой, сутулой девушкой в очках.
Теперь, наверное, она носила линзы, потому что глаза приобрели какой-то фантастический сапфировый оттенок. Ресницы стали нереально длинными; лицо – узким, похудевшим, впрочем, как и сама Катя. Она потеряла минимум два размера! Губы были полнее, чем помнилось, прыщавая прежде кожа – чистой и смуглой, как будто девушка только что вернулась с курорта.
Но главное, что изменилось – осанка. Девушка больше не сутулилась. Она стояла ровно и несла себя гордо, вернее, преподносила. И одета была со вкусом в драповое пальто по фигуре, легинсы и ботильоны. На голове вместо крысиного хвостика – стильная стрижка с рыжими «перьями» и светлыми бликами, примятая беретиком, лихо сдвинутым набок.
– Ох, Кать! Классно выглядишь!!! – невольно восхитилась Маша. – Давно не виделись.
– Это точно. А ты совсем не изменилась, – ответила приятельница.
Сказала просто как факт, не в упрек. Но Мария поняла, что они теперь в разных «весовых категориях». Она по-прежнему носит сорок восьмой с тенденцией к пятидесятому в груди, стягивает волосы в учительский пучок, одевается как сорокалетняя тетка и бледная, как моль, потому что не выезжала никуда уже второй год.
– Как дела, чем занимаешься? – спросила она из вежливости и приготовилась услышать рассказ о сказочной жизни.
– Бросила школу и работаю гардеробщицей, – рассмеялась Катерина.
У Маши просто челюсть отвисла от таких заявлений. Ка-ак? Гардеробщица? А почему так шикарно выглядит?
– Не веришь, да? Вот и другие не верят, – продолжала заразительно хохотать бывшая однокурсница. – А ты как поживаешь?
– Сегодня уволилась, – почему-то так же откровенно ответила Машка и призналась. – Директор за задницу лапал.
– Вот козел! – посочувствовала Катя. – Правильно и сделала. А в остальном как у тебя?
– Да никак. Бьюсь как рыба об лед. Тетя Тоня умерла, с тех пор и кручусь.
– Ох… Извини, – сказала приятельница. – Не знала. А что так?
– Инсульт, – объяснила Маша. – Половину квартиры отсудил дядя.
И так, слово за слово, она коротко поведала свою нелегкую историю. Катерина слушала, кивала, и было видно, что ей не все равно. Словно и не было восьми лет, которые их разделяли. Они ведь тогда как? Сразу в школу устроились. Только каждая искала поблизости с домом. И пути их мало-помалу разошлись.
– Хочешь ко мне зайти? – вдруг предложила Катя. – Я как раз на смену иду. Чаю там попьем. Днем вообще никого. Не помешают общаться.
– Ну, пойдем.
Ей было любопытно, как так получилось, что первая отличница и гордость всего курса стала «обслуживающим персоналом», и откуда такие разительные перемены в облике.
***
Пришли. Без десяти пять. Оказалось, что Катя работает в отстроенном несколько лет назад спорткомплексе. Она махнула рукой парню, скучающему на ресепшене, села на кожаный диванчик и начала натягивать бахилы.
– Что смотришь? – спросила она Машу, которая неловко переминалась с ноги на ногу. – Надевай. Сменки же у тебя нет?
– Ой, почему нет? Есть!
Мария достала туфли-лодочки, которые забрала с бывшего места работы, и надела их, а сапоги сунула в пакет. Потом разделась. Девушки подошли к окошку гардероба.
– Лиза-а!!! Ау? – окликнула Катерина.
Из окошка высунулась улыбчивая рыжая девушка, усыпанная веснушками.
– Приветики!
– Привет-привет.
Она повесила их одежду, и девушки вошли внутрь. Сбоку в коридоре была дверь с надписью «Служебное помещение». Оказалось, что это вход на пост, где сидела еще одна девушка и наблюдала на мониторе, что происходит в холле и других помещениях. О как! ВОХР – тоже девушка?
– Лена, привет, – поздоровалась гардеробщица. – Это со мной, подруга. Можно, да?
– Угу… – ответила та, не отрываясь от монитора.
