Операция «ЧВ». Найди меня, если хочешь
Вся наша жизнь – это воспитание детей и мужей.
И неизвестно, что сложнее.
Капитолина
Где-то очень далеко…
- Ну и что ты собираешься делать? – встала рядом с задумчивым мужчиной, сидевшем на троне и отпиравшемся на меч, красивая женщина. – Что теперь будет с нашим миром?
- А что по-твоему я могу сделать? – покосился на нее бог.
- Ты же сейчас главный! – уперла руки в бока собеседница. – Сделай хоть что-нибудь!
- Что-нибудь я уже сделал, - перевел мужчина взгляд на свой меч. – Я заставил его проиграть, я дал ему возможность узнать свою Судьбу и теперь дело только за ним…
Илона
В один из дней нашего путешествия на горизонте показались шпили замка.
- К вечеру будем в Гройерне, моей резиденции в Дорсете, - сухо уведомил меня Кондрад.
- Я счастлива, - буркнула я в ответ, вызвав у него улыбку. Которую он, впрочем, попытался скрыть, чтобы лишний раз не нарываться.
На этой ноте наша продолжительная беседа подошла к концу. В полном молчании мы доехали до ворот родового гнезда герцогов Дорсетских.
Неприступный замок Гройерн, старинный и мощный, укоренился на вершине скалистого холма, словно три крепких боровика в окружении семейства более мелких «деток» -башен высокой крепостной стены.
Внизу узкой широкой лентой вилась река. В низине вдоль реки пристроились сельские усадьбы, весьма по здешним понятиям приличные и добротные - в основном, двух-трехэтажные пузатенькие кубики с крышей «домиком», иной раз даже стояли рядом два или три таких дома с общей стеной.
Шикарно у Кондрада под боком люди живут, шикарно. Я и сама получить такой дом бы не отказалась. Но только не здесь, на Земле.
На въезде в замок нас встретил фамильный щит-герб, вмурованный в верхние своды стен над воротами: черный волк на зеленом поле на фоне скрещенных мечей. Там были еще какие-то перечеркивания, символические птички и династические загогулины, но поскольку я в этом ни бум-бум, то даже описать внятно не сумею.
Необычность архитектуры замка заключалась в том, что его постройки образовали три с половиной витка спирали, которые шли от первых ворот и тянулись до самых жилых строений, размещенных на самой вершине скалы.
Три главных строения замка поделили территорию на три неравных части. Внутри, соответственно, хозпостройки, казармы и главный двор с примыкающим донжоном.
Двор для казарм отделялся от главного высокими железными воротами в виде арки, но они были открыты и позволяли увидеть воинскую тренировку… которую мне посмотреть спокойно, конечно никто не дал!
Когда мы уже попали в главный двор, и меня, как всегда, всучили Кайлу, откуда-то появилась маленькая сухонькая старушка и бросилась к Кондраду, вытирая частые слезы и приговаривая:
- Сынок, приехал-таки! Живой, здоровый! Дай-кось на тебя посмотреть!
Мужчина поймал старушку в объятия, расцеловал в морщинистые щеки и со словами:
- Рад видеть тебя, Ниала! – поставил на землю. Указал ей на меня: - Познакомься, это Илона. Отдаю ее под твою защиту. Надеюсь, ты хорошо о ней позаботишься. Ты же самая лучшая!
- Конечно, сынок, конечно, - растрогалась Ниала. Вперив грозный взгляд в Кайла, стоявшего со мной на руках, она строго приказала: - Следуй за мной!
Кайл потоптался на месте и попер следом, а я высунулась из своего кулька и с недоумением уставилась на Кондрада. Мужчина, широко улыбнувшись, послал мне воздушный поцелуй и помахал рукой. В ответ на подобное издевательство, я показала ему исподтишка кулак, вызвав веселый смех.
Ниала провела нас сквозь череду громадных, богато украшенных залов, поднялась на второй этаж и распахнула дверь одной из комнат, приглашая зайти.
Очутившись внутри, Кайл, повинуясь знаку старушки, осторожно сгрузил меня на кровать и вышел, а я крутила головой, оглядывая свое новое обиталище.
Белоснежная комната оказалась громадной и роскошно обставленной. Мебель, сделанная из черного дерева, была украшена золотой инкрустацией, необъятного размера пушистый ковер радовал глаз нежным бежевым цветом с замысловатым коричневым рисунком. В таком же аристократическом стиле были выдержаны оконные драпировки и кроватный балдахин, увитый золотистыми шнурами.
В то время, как я глазела на убранство комнаты, Ниала вернулась, притащив поднос с едой. Она сервировала небольшой столик у окна и позвала:
- Дочка, иди покушай, покуда воду греют.
Отказываться я не стала и с удовольствием уплела ужин за обе щеки под одобрительным взглядом пожилой женщины, которая подвигала мне поближе тарелки и приговаривала:
- Кушай-кушай, а то вон какая худенькая.
Через некоторое время в дверь постучались, и слуги начали таскать ведра с кипятком, наполняя громадную мраморную ванну. Та обнаружилась сразу за массивной дверью, скрытой алой расписной ширмой.
Налопавшись до макушки, я почувствовала, что меня клонит в сон, но матушка Ниала проявила настойчивость. Силком впихнув меня в ванную комнату, она содрала с меня рубашку и охнула:
- Ой, Боги! Что это? – разглядывая мои пока еще заметные следы от ранений и побоев.
- Бандитская пуля, - пробурчала я, залезая в чудовищное сооружение, ошибочно названное ванной, где с удовольствием вытянулась и расслабилась в горячей воде.
- Ась? – не поняла старушка.
- Это я с одним нехорошим человеком поругалась, - исправилась я, наблюдая, как она сыплет в воду порошок и взбивает пену.
- За что ж он тебя так? Как у него руки-то не отсохли? – причитала Ниала, выставляя рядом на столик батарею баночек, скляночек и флакончиков с маслами, саше и притираниями. Впрочем, ответа ей не требовалось. Я наслаждалась, прикрыв глаза и впервые за все последнее время не испытывая смущения или стыда. Красота!
Позвенев флакончиками, старушка приступила к мытью, не обращая внимания на мои протесты. Долго молчать она не привыкла и, действуя руками, не прекращала работать языком, вываливая на меня ворох прелюбопытных сведений.
- Уж как я счастлива-то, что Кондрад тебя привез! – радовалась женщина, обмывая меня мягкой тряпочкой. - Прямо сердце не нарадуется, что мой мальчик девушку себе по душе отыскал.
- А то у него выбор был скудный, - фыркнула я, наслаждаясь относительным комфортом. – Ни одной приличной девушки вокруг!
- Девушки-то были, - пропустила мимо ушей мой сарказм Ниала, добавляя в воду еще ароматизированного масла. – Да судьба-то у него ох какая трудная!
- Да? – мгновенно заинтересовалась я, поскольку этот партизан ничего о себе не рассказывал. – Почему?
- Отец его, прежний владетель Дорсета, - охотно начала рассказ старушка, выливая мне на голову кувшин с водой, - дочь вассала девицу Миреалу силой по пьяному делу взял, когда ее отец Богам душу вручил.
- Козел! – отреагировала я, убирая с лица мокрые волосы. – Не мог поухаживать красиво?
- Зачем ему? – искренне удивилась женщина. – Он – господин! Все в его воле!
- Тем более козел, - не сдавалась я. – И что? Эта Миреала ему надеюсь женилку оторвала?
- Миреала стала матерью Кондрада, - вздохнула Ниала, приступая к мытью волос. – А мой мальчик родился бастардом. Герцог Стефан был к этому времени уже давно женат и имел двух законных сыновей.
- То есть, - нахмурилась я, – ребенка сделал, а признать смелости не хватило?
- А зачем ему? – удивилась старушка, смывая с моих волос мыло. – Кто такая Миреала, чтобы идти против своего тестя, приближенного к королевскому двору Эмирена? Вот и отрекся от сына, когда Миреала прислала весточку о его рождении.
- И никто его, такого доброго, не прибил, - обиделась я за Кондрада.
- Кто ж из-за младенца на сюзерена руку поднимет? – поразилась Ниала. – Да и родовитостью его мать не отличалась. Лишь красотой неземной. Прожила она недолго. Всего-то пять годочков после рождения сына и протянула, бедняжка.
- Только не говорите, что умерла от неразделенной любви, - скривилась я, ощущая в груди тяжелый ком.
- От бесчестья, деточка, - вздохнула женщина, присаживаясь рядом на стул. – Стыдилась она своего позора. Людей сторонилась. Так и зачахла.
- Не понимаю, - пробормотала я, нахмурив брови. – Натворил этот засранец, а страдала несчастная женщина?
- Так устроен мир, - закивала старушка, вставая и подливая в ванну горячей воды. – Плохо, что после ее кончины никого из взрослых родственников не осталось, чтобы, значит, о мальчике позаботиться.
Я закусила губу, сострадая уже ребенку.
- Вот тогда-то герцог Стефан наложил свою руку на земли сына и забрал его к себе, - снова уселась на табурет Ниала. Промокнула фартуком набежавшие слезы: - Я-то в ту пору нянькой у его двух сыновей служила. Все на моих глазах происходило. Ужас просто!
- Что?!! – подскочила я в воде. – Что эта сволочь еще придумала?
- Герцог Стефан мальчонку-то так и не признал, - всхлипнула старушка. – Лишь земли к себе заграбастал, а ребенка на кухню сослал в подручные.
Я сжала руки в кулаки до белых костяшек, пораженная отношением к собственному сыну.
- Я его у свиней в хлеву нашла, - призналась старушка, начиная перебирать бутылочки и баночки на столике. – Совсем малец оголодал. Да и шпыняли его все кому не лень с молчаливого одобрения отца, - Ниала вытерла слезы. – И с чего бы ему, ироду, одобрять? Помрет мальчонка, а наследство ему достанется.
- И что? – поразилась я. – И пожаловаться было некому на такое обращение?
- И-и-и, - удивленно посмотрела на меня женщина. – Кому ж ты на герцога пожалуешься? Кому этот ребенок был важен?
- Тьфу! – сплюнула я в сердцах. – Как так можно жить?
- Ты, деточка, как будто только сегодня на свет родилась, - подивилась старушка. – Все так живут.
- А я не буду! – упрямо сказала я, шлепая ладонью по воде. – А что дальше?
- Экая ты горячая, - почему-то обрадовалась Ниала, протягивая мне яблоко. – На-кось, перекуси, пока отмокаешь.
- Спасибо, - поблагодарила я, принимая фрукт и катая его в ладонях. – А дальше-то что?
- Мне-то Боги своих детей не дали, - закивала женщина, добавляя еще горячей воды в ванну. - Вот я к нему сердцем-то и прикипела. Подкармливала, обихаживала, потихоньку в классную комнату пускала, где сводных братьев обучали.
- Илона? – постучал в дверь Цесариус. – Я позднее зайду. Спать не ложись. Я лекарство принесу и мазь.
- Хорошо, - откликнулась я под пристальным взглядом няньки. – Спасибо. Если можете, то проследите, чтобы Кайла устроили!
- Он уже при деле, - ответил алхимик и удалился.
- Негоже это, - поджала губы старушка, – молодой девице с посторонними мужчинами толковать.
- Кондрад знает, - не стала я вступать в конфронтацию с Ниалой и объяснять, что я думаю по поводу их обычаев. Боюсь, разоряться пришлось бы долго и впустую. Переключила ее на другую тему: – А потом что с Кондрадом случилось?
- Когда мальчонка подрос - с кузеном своим Гайром, начальником стражи договорилась, чтоб воинскому искусству мальчонку обучил, - сообщила мне женщина. С гордостью добавила: - А Кондрад способный оказался, все на лету схватывал.
- Это заметно, - подтвердила я, надкусывая яблоко. – Он на все способен.
- Да-да, - расцвела Ниала. - И учителя уже сами с ним занимались после обычных уроков, и Гайр много времени уделял. Да только в то время скончалась жена Стефана. И женился герцог второй раз на молоденькой совсем, Киарой звали. Красавица была необыкновенная и доброты неописуемой. Всем помогала и сочувствовала.
Вот это предисловие мне совсем не понравилось. Честно. Я даже яблоко грызть перестала, потому что меня начала грызть ревность.
- У них с Кондрадом всего лишь два года разницы и было: ей шестнадцать годочков, а ему четырнадцать, - заливалась ничего не замечающая старушка. - Уж не знаю, что там промеж ними случилось, вряд ли что серьезное, только герцог осерчал сильно. Киару избил да под замок посадил, а Кондрада на конюшне плетьми чуть не засек до смерти.
Я аж встала от возмущения.
- Давай заканчивать, деточка, - всполошилась Ниала, заворачивая меня в большое полотенце. И зацокала языком: - Ты такая худенькая! Нужно больше кушать.
- Я попробую, - пообещала, не надеясь на результат. Это был как раз тот случай, когда не в коня корм. Все, что я съедала - мгновенно сжигалось непоседливой натурой.
- Ты не переживай, - утешила меня сердобольная женщина, протягивая мне длинную и широкую ночную рубашку из мягкого полотна, всю в тонких кружевах. – Я позабочусь об этом.
И меня посетило видение очень толстой меня, висящей, как утка, на откорм в сетке. Помотав головой и освободившись от такого яркого образа, я со вздохом натянула еще и бархатный халат.
- Пойдем, деточка, - подставила мне плечо няня. – Покажу тебе кровать и уложу сама. Ниала позаботится, чтобы ты досталась моему мальчику в лучшем виде.
После этих слов, видение стало ярче и отчетливей. По спине пробежал холодок.
- В каком виде? – на всякий случай спросила я, укладываясь в громадную постель с белоснежным, расшитым монограммами «КД» бельем. Читать я все так же не умела, но некоторые буквы уже выучила.
- В нетронутом, - подоткнула мне одеяло женщина. – Сейчас вернусь, деточка, - и вышла за дверь.
Я решила не уточнять, в каком месте я должна быть нетронутой. Было у меня стойкое подозрение, что мы в этом друг друга не поймем. Но чувство неполноценности расцвело во мне махровым цветом.
- Вот! – няня втащила в спальню громадный поднос, уставленный разнообразными яствами. – Кушай. Нужно округлять в нужных местах.
- Эм-м-м, - озадачилась я двойной проблемой. Во-первых, все это в меня не влезет, а, во-вторых, мои нужные места уже восемнадцать лет не реагировали на подобный призыв, и, вряд ли начнут это делать сейчас. Но есть начала, надеясь на продолжение рассказа.
- Так о чем это я? – присела рядышком женщина, с умилением наблюдая, как я работаю челюстями. – А-а-а, когда моего мальчика этот ирод чуть не прибил, то три недели парень между этим миром и тем маялся, не ведаю, как и выжил. Наш-то лекарь, подлец, руки опустил и лишь смерти его дожидался.
- Врача на мыло, - пробурчала я, отрываясь от куриной грудки.
- Ты кушай, - грозно нахмурилась старушка, – а то рассказывать не буду! А лекаря-то потом потеряли. Куда уж он делся, никто по сей день не знает. Так вот, сынок мой приемный на поправку все же пошел, как будто с Богами о чем-то договорился.
- До сих пор права качает, - подтвердила я, отодвигая гарнир из тушеных овощей.
- Ох, деточка, - погрозила мне узловатым пальцем няня, – нет в тебе почтения к Богам.
- У меня много чего нет, - заверила ее я. – Так что на общем фоне недостачи это маленькое упущение незаметно. И чем все закончилось?
- Милостью богов Кондрад выжил, - продолжила Ниала, подсовывая мне толстенный ломоть хлеба с маслом. – Дык, герцог его в армию отослал, мол, пусть уму-разуму поучится. Ну и от дома подальше. А через полгода известие пришло - герцогский бастард погиб, тут Киара из окна выкинулась.
Хлеб застрял у меня в горле.
- Кх-х-х! – закашлялась я.
- Не переживай так, - всполошилась старушка, хлопая меня сухонькой ладонью по спине. – Одни косточки. Ешь давай! Слух это был. Ложный. Ранили его только. А я и не верила. Сердце подсказывало – живой.
- Зачем же она так? – недоуменно посмотрела я на няню.
- Кто ж ее знает? – пожала та плечами, снова усаживаясь и подавая мне кружку. – Девушку уже не вернешь и не спросишь. А ты пей, пей – этот настой силы и здоровье придает.
Вся наша жизнь – это воспитание детей и мужей.
И неизвестно, что сложнее.
Капитолина
Пролог
Где-то очень далеко…
- Ну и что ты собираешься делать? – встала рядом с задумчивым мужчиной, сидевшем на троне и отпиравшемся на меч, красивая женщина. – Что теперь будет с нашим миром?
- А что по-твоему я могу сделать? – покосился на нее бог.
- Ты же сейчас главный! – уперла руки в бока собеседница. – Сделай хоть что-нибудь!
- Что-нибудь я уже сделал, - перевел мужчина взгляд на свой меч. – Я заставил его проиграть, я дал ему возможность узнать свою Судьбу и теперь дело только за ним…
Илона
В один из дней нашего путешествия на горизонте показались шпили замка.
- К вечеру будем в Гройерне, моей резиденции в Дорсете, - сухо уведомил меня Кондрад.
- Я счастлива, - буркнула я в ответ, вызвав у него улыбку. Которую он, впрочем, попытался скрыть, чтобы лишний раз не нарываться.
На этой ноте наша продолжительная беседа подошла к концу. В полном молчании мы доехали до ворот родового гнезда герцогов Дорсетских.
Неприступный замок Гройерн, старинный и мощный, укоренился на вершине скалистого холма, словно три крепких боровика в окружении семейства более мелких «деток» -башен высокой крепостной стены.
Внизу узкой широкой лентой вилась река. В низине вдоль реки пристроились сельские усадьбы, весьма по здешним понятиям приличные и добротные - в основном, двух-трехэтажные пузатенькие кубики с крышей «домиком», иной раз даже стояли рядом два или три таких дома с общей стеной.
Шикарно у Кондрада под боком люди живут, шикарно. Я и сама получить такой дом бы не отказалась. Но только не здесь, на Земле.
На въезде в замок нас встретил фамильный щит-герб, вмурованный в верхние своды стен над воротами: черный волк на зеленом поле на фоне скрещенных мечей. Там были еще какие-то перечеркивания, символические птички и династические загогулины, но поскольку я в этом ни бум-бум, то даже описать внятно не сумею.
Необычность архитектуры замка заключалась в том, что его постройки образовали три с половиной витка спирали, которые шли от первых ворот и тянулись до самых жилых строений, размещенных на самой вершине скалы.
Три главных строения замка поделили территорию на три неравных части. Внутри, соответственно, хозпостройки, казармы и главный двор с примыкающим донжоном.
Двор для казарм отделялся от главного высокими железными воротами в виде арки, но они были открыты и позволяли увидеть воинскую тренировку… которую мне посмотреть спокойно, конечно никто не дал!
Когда мы уже попали в главный двор, и меня, как всегда, всучили Кайлу, откуда-то появилась маленькая сухонькая старушка и бросилась к Кондраду, вытирая частые слезы и приговаривая:
- Сынок, приехал-таки! Живой, здоровый! Дай-кось на тебя посмотреть!
Мужчина поймал старушку в объятия, расцеловал в морщинистые щеки и со словами:
- Рад видеть тебя, Ниала! – поставил на землю. Указал ей на меня: - Познакомься, это Илона. Отдаю ее под твою защиту. Надеюсь, ты хорошо о ней позаботишься. Ты же самая лучшая!
- Конечно, сынок, конечно, - растрогалась Ниала. Вперив грозный взгляд в Кайла, стоявшего со мной на руках, она строго приказала: - Следуй за мной!
Кайл потоптался на месте и попер следом, а я высунулась из своего кулька и с недоумением уставилась на Кондрада. Мужчина, широко улыбнувшись, послал мне воздушный поцелуй и помахал рукой. В ответ на подобное издевательство, я показала ему исподтишка кулак, вызвав веселый смех.
Ниала провела нас сквозь череду громадных, богато украшенных залов, поднялась на второй этаж и распахнула дверь одной из комнат, приглашая зайти.
Очутившись внутри, Кайл, повинуясь знаку старушки, осторожно сгрузил меня на кровать и вышел, а я крутила головой, оглядывая свое новое обиталище.
Белоснежная комната оказалась громадной и роскошно обставленной. Мебель, сделанная из черного дерева, была украшена золотой инкрустацией, необъятного размера пушистый ковер радовал глаз нежным бежевым цветом с замысловатым коричневым рисунком. В таком же аристократическом стиле были выдержаны оконные драпировки и кроватный балдахин, увитый золотистыми шнурами.
В то время, как я глазела на убранство комнаты, Ниала вернулась, притащив поднос с едой. Она сервировала небольшой столик у окна и позвала:
- Дочка, иди покушай, покуда воду греют.
Отказываться я не стала и с удовольствием уплела ужин за обе щеки под одобрительным взглядом пожилой женщины, которая подвигала мне поближе тарелки и приговаривала:
- Кушай-кушай, а то вон какая худенькая.
Через некоторое время в дверь постучались, и слуги начали таскать ведра с кипятком, наполняя громадную мраморную ванну. Та обнаружилась сразу за массивной дверью, скрытой алой расписной ширмой.
Налопавшись до макушки, я почувствовала, что меня клонит в сон, но матушка Ниала проявила настойчивость. Силком впихнув меня в ванную комнату, она содрала с меня рубашку и охнула:
- Ой, Боги! Что это? – разглядывая мои пока еще заметные следы от ранений и побоев.
- Бандитская пуля, - пробурчала я, залезая в чудовищное сооружение, ошибочно названное ванной, где с удовольствием вытянулась и расслабилась в горячей воде.
- Ась? – не поняла старушка.
- Это я с одним нехорошим человеком поругалась, - исправилась я, наблюдая, как она сыплет в воду порошок и взбивает пену.
- За что ж он тебя так? Как у него руки-то не отсохли? – причитала Ниала, выставляя рядом на столик батарею баночек, скляночек и флакончиков с маслами, саше и притираниями. Впрочем, ответа ей не требовалось. Я наслаждалась, прикрыв глаза и впервые за все последнее время не испытывая смущения или стыда. Красота!
Позвенев флакончиками, старушка приступила к мытью, не обращая внимания на мои протесты. Долго молчать она не привыкла и, действуя руками, не прекращала работать языком, вываливая на меня ворох прелюбопытных сведений.
- Уж как я счастлива-то, что Кондрад тебя привез! – радовалась женщина, обмывая меня мягкой тряпочкой. - Прямо сердце не нарадуется, что мой мальчик девушку себе по душе отыскал.
- А то у него выбор был скудный, - фыркнула я, наслаждаясь относительным комфортом. – Ни одной приличной девушки вокруг!
- Девушки-то были, - пропустила мимо ушей мой сарказм Ниала, добавляя в воду еще ароматизированного масла. – Да судьба-то у него ох какая трудная!
- Да? – мгновенно заинтересовалась я, поскольку этот партизан ничего о себе не рассказывал. – Почему?
- Отец его, прежний владетель Дорсета, - охотно начала рассказ старушка, выливая мне на голову кувшин с водой, - дочь вассала девицу Миреалу силой по пьяному делу взял, когда ее отец Богам душу вручил.
- Козел! – отреагировала я, убирая с лица мокрые волосы. – Не мог поухаживать красиво?
- Зачем ему? – искренне удивилась женщина. – Он – господин! Все в его воле!
- Тем более козел, - не сдавалась я. – И что? Эта Миреала ему надеюсь женилку оторвала?
- Миреала стала матерью Кондрада, - вздохнула Ниала, приступая к мытью волос. – А мой мальчик родился бастардом. Герцог Стефан был к этому времени уже давно женат и имел двух законных сыновей.
- То есть, - нахмурилась я, – ребенка сделал, а признать смелости не хватило?
- А зачем ему? – удивилась старушка, смывая с моих волос мыло. – Кто такая Миреала, чтобы идти против своего тестя, приближенного к королевскому двору Эмирена? Вот и отрекся от сына, когда Миреала прислала весточку о его рождении.
- И никто его, такого доброго, не прибил, - обиделась я за Кондрада.
- Кто ж из-за младенца на сюзерена руку поднимет? – поразилась Ниала. – Да и родовитостью его мать не отличалась. Лишь красотой неземной. Прожила она недолго. Всего-то пять годочков после рождения сына и протянула, бедняжка.
- Только не говорите, что умерла от неразделенной любви, - скривилась я, ощущая в груди тяжелый ком.
- От бесчестья, деточка, - вздохнула женщина, присаживаясь рядом на стул. – Стыдилась она своего позора. Людей сторонилась. Так и зачахла.
- Не понимаю, - пробормотала я, нахмурив брови. – Натворил этот засранец, а страдала несчастная женщина?
- Так устроен мир, - закивала старушка, вставая и подливая в ванну горячей воды. – Плохо, что после ее кончины никого из взрослых родственников не осталось, чтобы, значит, о мальчике позаботиться.
Я закусила губу, сострадая уже ребенку.
- Вот тогда-то герцог Стефан наложил свою руку на земли сына и забрал его к себе, - снова уселась на табурет Ниала. Промокнула фартуком набежавшие слезы: - Я-то в ту пору нянькой у его двух сыновей служила. Все на моих глазах происходило. Ужас просто!
- Что?!! – подскочила я в воде. – Что эта сволочь еще придумала?
- Герцог Стефан мальчонку-то так и не признал, - всхлипнула старушка. – Лишь земли к себе заграбастал, а ребенка на кухню сослал в подручные.
Я сжала руки в кулаки до белых костяшек, пораженная отношением к собственному сыну.
- Я его у свиней в хлеву нашла, - призналась старушка, начиная перебирать бутылочки и баночки на столике. – Совсем малец оголодал. Да и шпыняли его все кому не лень с молчаливого одобрения отца, - Ниала вытерла слезы. – И с чего бы ему, ироду, одобрять? Помрет мальчонка, а наследство ему достанется.
- И что? – поразилась я. – И пожаловаться было некому на такое обращение?
- И-и-и, - удивленно посмотрела на меня женщина. – Кому ж ты на герцога пожалуешься? Кому этот ребенок был важен?
- Тьфу! – сплюнула я в сердцах. – Как так можно жить?
- Ты, деточка, как будто только сегодня на свет родилась, - подивилась старушка. – Все так живут.
- А я не буду! – упрямо сказала я, шлепая ладонью по воде. – А что дальше?
- Экая ты горячая, - почему-то обрадовалась Ниала, протягивая мне яблоко. – На-кось, перекуси, пока отмокаешь.
- Спасибо, - поблагодарила я, принимая фрукт и катая его в ладонях. – А дальше-то что?
- Мне-то Боги своих детей не дали, - закивала женщина, добавляя еще горячей воды в ванну. - Вот я к нему сердцем-то и прикипела. Подкармливала, обихаживала, потихоньку в классную комнату пускала, где сводных братьев обучали.
- Илона? – постучал в дверь Цесариус. – Я позднее зайду. Спать не ложись. Я лекарство принесу и мазь.
- Хорошо, - откликнулась я под пристальным взглядом няньки. – Спасибо. Если можете, то проследите, чтобы Кайла устроили!
- Он уже при деле, - ответил алхимик и удалился.
- Негоже это, - поджала губы старушка, – молодой девице с посторонними мужчинами толковать.
- Кондрад знает, - не стала я вступать в конфронтацию с Ниалой и объяснять, что я думаю по поводу их обычаев. Боюсь, разоряться пришлось бы долго и впустую. Переключила ее на другую тему: – А потом что с Кондрадом случилось?
- Когда мальчонка подрос - с кузеном своим Гайром, начальником стражи договорилась, чтоб воинскому искусству мальчонку обучил, - сообщила мне женщина. С гордостью добавила: - А Кондрад способный оказался, все на лету схватывал.
- Это заметно, - подтвердила я, надкусывая яблоко. – Он на все способен.
- Да-да, - расцвела Ниала. - И учителя уже сами с ним занимались после обычных уроков, и Гайр много времени уделял. Да только в то время скончалась жена Стефана. И женился герцог второй раз на молоденькой совсем, Киарой звали. Красавица была необыкновенная и доброты неописуемой. Всем помогала и сочувствовала.
Вот это предисловие мне совсем не понравилось. Честно. Я даже яблоко грызть перестала, потому что меня начала грызть ревность.
- У них с Кондрадом всего лишь два года разницы и было: ей шестнадцать годочков, а ему четырнадцать, - заливалась ничего не замечающая старушка. - Уж не знаю, что там промеж ними случилось, вряд ли что серьезное, только герцог осерчал сильно. Киару избил да под замок посадил, а Кондрада на конюшне плетьми чуть не засек до смерти.
Я аж встала от возмущения.
- Давай заканчивать, деточка, - всполошилась Ниала, заворачивая меня в большое полотенце. И зацокала языком: - Ты такая худенькая! Нужно больше кушать.
- Я попробую, - пообещала, не надеясь на результат. Это был как раз тот случай, когда не в коня корм. Все, что я съедала - мгновенно сжигалось непоседливой натурой.
- Ты не переживай, - утешила меня сердобольная женщина, протягивая мне длинную и широкую ночную рубашку из мягкого полотна, всю в тонких кружевах. – Я позабочусь об этом.
И меня посетило видение очень толстой меня, висящей, как утка, на откорм в сетке. Помотав головой и освободившись от такого яркого образа, я со вздохом натянула еще и бархатный халат.
- Пойдем, деточка, - подставила мне плечо няня. – Покажу тебе кровать и уложу сама. Ниала позаботится, чтобы ты досталась моему мальчику в лучшем виде.
После этих слов, видение стало ярче и отчетливей. По спине пробежал холодок.
- В каком виде? – на всякий случай спросила я, укладываясь в громадную постель с белоснежным, расшитым монограммами «КД» бельем. Читать я все так же не умела, но некоторые буквы уже выучила.
- В нетронутом, - подоткнула мне одеяло женщина. – Сейчас вернусь, деточка, - и вышла за дверь.
Я решила не уточнять, в каком месте я должна быть нетронутой. Было у меня стойкое подозрение, что мы в этом друг друга не поймем. Но чувство неполноценности расцвело во мне махровым цветом.
- Вот! – няня втащила в спальню громадный поднос, уставленный разнообразными яствами. – Кушай. Нужно округлять в нужных местах.
- Эм-м-м, - озадачилась я двойной проблемой. Во-первых, все это в меня не влезет, а, во-вторых, мои нужные места уже восемнадцать лет не реагировали на подобный призыв, и, вряд ли начнут это делать сейчас. Но есть начала, надеясь на продолжение рассказа.
- Так о чем это я? – присела рядышком женщина, с умилением наблюдая, как я работаю челюстями. – А-а-а, когда моего мальчика этот ирод чуть не прибил, то три недели парень между этим миром и тем маялся, не ведаю, как и выжил. Наш-то лекарь, подлец, руки опустил и лишь смерти его дожидался.
- Врача на мыло, - пробурчала я, отрываясь от куриной грудки.
- Ты кушай, - грозно нахмурилась старушка, – а то рассказывать не буду! А лекаря-то потом потеряли. Куда уж он делся, никто по сей день не знает. Так вот, сынок мой приемный на поправку все же пошел, как будто с Богами о чем-то договорился.
- До сих пор права качает, - подтвердила я, отодвигая гарнир из тушеных овощей.
- Ох, деточка, - погрозила мне узловатым пальцем няня, – нет в тебе почтения к Богам.
- У меня много чего нет, - заверила ее я. – Так что на общем фоне недостачи это маленькое упущение незаметно. И чем все закончилось?
- Милостью богов Кондрад выжил, - продолжила Ниала, подсовывая мне толстенный ломоть хлеба с маслом. – Дык, герцог его в армию отослал, мол, пусть уму-разуму поучится. Ну и от дома подальше. А через полгода известие пришло - герцогский бастард погиб, тут Киара из окна выкинулась.
Хлеб застрял у меня в горле.
- Кх-х-х! – закашлялась я.
- Не переживай так, - всполошилась старушка, хлопая меня сухонькой ладонью по спине. – Одни косточки. Ешь давай! Слух это был. Ложный. Ранили его только. А я и не верила. Сердце подсказывало – живой.
- Зачем же она так? – недоуменно посмотрела я на няню.
- Кто ж ее знает? – пожала та плечами, снова усаживаясь и подавая мне кружку. – Девушку уже не вернешь и не спросишь. А ты пей, пей – этот настой силы и здоровье придает.
