Я прикоснулся к фарфоровой коже её лица. Скользнул по румяной щёчке, обвёл контур губ, скулу. Запустил пальцы в пшеничные волосы. Она вздохнула, закрывая глаза.
Больше я не сдерживался. Я накинулся на мягкие уста в жадном поцелуе. Голова закружилась от восторга. Это лучше, чем в сознании. Это предел блаженства. Я словно пил из благословенной чаши. Словно отправился к праотцам в лучший мир духов.
Она правила балом. Её руки ласкали со знанием дела, увлекая в полёт. И я послушно летел. Тело стремилось ей навстречу, жаждало сладких прикосновений. В блаженном дурмане мы и не поняли, как распрощались с одеждой и только тогда смогли оторваться друг от друга.
Гулко дыша, я съедал её взглядом. Мне не с чем сравнивать. Я не видел полуобнажённых девушек. Но формы Ангелины, прикрытые нижним бельём, разжигали огонь внутри, о котором я и не догадывался. Она села на кровать и отползла к изголовью, маняще постукивая ладошкой рядом. Я медлил лишь секунду. Просто залюбовался, давая волю глазам.
Она прильнула к моим губам, только стоило мне оказаться рядом. Её ладошка скользнула по животу, спускаясь всё ниже. Достигнув цели, девушка без предупреждения нырнула мне в трусы. Я задохнулся от чувства, которое испытал впервые. Интимных прикосновений не было в моей жизни. Это осуждается в моём мире. Мы храним себя для той, кто станет нашей единственной. А единственной она может стать, только пройдя обряд сочетания браком. А тут властной хваткой чужая, по сути, девушка трогает меня там, даря райское наслаждение. Не знаю, как можно выдержать эту сладкую пытку и не сломаться? Душа моя почти хрустнула, когда девушка прижалась голой грудью ко мне. Я упустил момент, когда она скинула с себя остатки одежды, но чётко почувствовал обнажённое тело верхом на себе. Её губы нежно целовали мою шею, грудь. Зубы прикусывали кожу. Я вздрагивал от каждого касания, словно раскалённые угольки трогали кожу в местах, куда приходились её прикосновения. А рука, не останавливаясь, терзала меня. И на самом пике наслаждения, она остановилась. Скользнула руками вдоль моего горящего огнём тела, а я разочарованно застонал, открывая глаза и сталкиваясь с её потемневшим взглядом. Вот она похоть, движимая демоном Асмодеем. Вот то, о чём предупреждали меня все вокруг. В голове ни одной мысли, лишь желание продолжать, пока не взорвёшься.
Ангелина ехидно улыбнулась и, немного приподнимаясь, сделала то, чего я желал и боялся одновременно. Она позволила нашим телам соединиться воедино. Это было горячо и остро. Я даже дернулся, издавая хриплый стон. Руки машинально накрыли бедра девушки, и я устремился ей навстречу.
Это был мой первый опыт близости, но тело будто само знало, что делать. Я повторял её движения, наращивая темп. Я не сдерживал хриплых стонов и рычаний. Мне нужно было больше, сильнее, мощнее. Я стремился к ней навстречу с хлёсткими ударами наших тел. И, потеряв голову окончательно, я перевернул нас, подминая девушку под себя. Она сладко вздохнула, закрывая глаза в блаженстве. Её руки обхватили мои бедра, показывая движения, которые особенно ей приятны, и я послушно выполнил всё, пока Ангелина не взвыла подо мной, сжимаясь и трясясь всем телом. Наверное, это и есть оргазм, о котором я читал и слышал. Она закусила губу, больно впилась ногтями в мои плечи, и это подарило неописуемые чувства. Я будто взорвался, напрягаясь всем телом, испытывая полёт, прыжок в бездну и блаженство, граничащее с сумасшествием. А дальше покой и расслабление всех напряжённых мышц. Тяжело дыша, я прильнул к горячему женскому телу, кладя голову на её грудь, чувствуя её рваное дыхание и гулкое биение собственного сердца.
— Невероятно, — прошептала она.
— Точно, — вторил ей.
Мы уснули в объятиях друг друга. Счастливые, получившие сполна всё, о чем мечтали. Реальность накрыла позже. С рассветом пришло понимание: нет мне пути назад. Сегодня я нарушил главный запрет своего рода. Мы храним честь для избранной не потому, что так правильно или так заведено. А потому, что лишь духи могут благословить союз мужчины и женщины. Лишь они дают согласие на брак. Лишь им дано понять: правильный ли этот союз и принесёт ли он плоды. Мой союз не был благословлён, и в тот миг я почувствовал душой, как духи леса отвернулись от меня.
Отныне я изгой в собственном мире. И нет мне пути назад. Я это понимал и чувствовал своим обострённым сознанием. Отныне моё место здесь, в мире людей больших городов, рядом с ней, и нет пути назад. Осознание того, что я предал всё, во что верил, больно сдавило грудную клетку. Мне хотелось рвать на себе волосы, кричать во всё горло, молить о прощении. Я метался по комнате, словно загнанный в клетку зверь. Так оно и было. Я чувствовал себя взаперти. Засов открыт, только уйти нельзя.
— Что случилось? — голос Ангелины остановил мои метания. Я обернулся и вымученно улыбнулся.
— Доброе утро, Златовласка.
Слова царапали горло, улыбка выходила насквозь фальшивой, но я старался держаться и не впадать в панику. Только она всё поняла. Прикрылась лёгким покрывалом и, отвернувшись, села ко мне спиной, спуская босые ножки с кровати.
— Ты знаешь, где выход, — тихо сказала она.
— Эй, — метнулся к ней, запрыгивая на кровать и обнимая. Мои губы нежно коснулись изгиба оголённого плеча, руки сжали тонкую талию, а ноги спустились по обе стороны от неё. — Я никуда не уйду. Просто не смогу, — она обернулась ко мне. — Помнишь, я рассказывал о единении душ между шамахом и тотемным зверем? — она кивнула. — Нечто подобное произошло и с нами. Я побывал в твоей голове и отныне мы связаны.
Я говорил то, что она хотела услышать, сам до конца не веря своим словам, но больше у меня не осталось никого, кроме неё, кроме веры в неё. Она поцеловала меня. Нежно и трепетно, будто боялась поверить, словно боялась обжечься. Я и сам с ужасом представлял тот день, когда всё рухнет. Но ведь этого не случится? Потому что отныне я её, а она моя.
— Пойдём завтракать, — улыбнулась она.
— Умираю с голода.
Только Ангелина не спешила выбираться из моих объятий. Она прильнула ко мне, положив голову на плечо и блаженно прикрыв глаза. Она была моим раем, и рядом с теплом её тела уходили все тревоги. Может, всё не зря? Может, её будет достаточно?
Девушка со вздохом отлипла от меня и принялась одеваться. А я был заворожён этим зрелищем. В каждом движении — грация рыси. Она словно дикая кошка, которую удалось приручить лишь мне. Я был там, куда ещё никому не удавалось пробраться. Я видел её душу, слышал её мысли и точно знал: её чувства реальны. Она стала смыслом, что смог заменить все былые цели.
Ангелина повела меня на кухню, держа за руку и позволяя быть настолько близко, насколько мне было необходимо. Кухня располагалась на первом этаже её огромного дома. Лишь сейчас я мог оценить весь его масштаб. В этом строении с лёгкостью можно было разместить половину моего селения. Своим простором дом поражал. Светлый, с огромными окнами в пол, из которых открывался невероятный вид на мою тайгу. С тоской подумал о родных, и она будто почувствовала. Обняла за талию, и пришло умиротворение. Я рядом с девушкой моих грёз и так близко к родному дому.
На кухне родители Ангелины собирались куда-то. Отец в деловом костюме (я такие видел лишь на просторах Интернета и всегда хотел примерить). Матушка, элегантная женщина в белом платье, с идеальной прической и выразительным взглядом. Отец воевал с прибором, назначение которого я смутно представлял, а матушка колдовала у огня. Странная плитка. Не видел, как их используют, но в домах людей больших городов эта штука присутствовала. Мне нужно ещё многому научиться. Многое познать. Но самое главное — это не выдать своего происхождения. Поэтому я старался не глазеть, а лишь с безразличным лицом мельком осматривал любопытную обстановку.
Стоило нам спуститься со ступеней — Ангелина тут же представила меня родителям.
— Мамочка, папочка, это Макарий, прошу любить и жаловать, — с улыбкой ошарашила Ангелина родных.
Сказать, что они были шокированы, — ничего не сказать. В их головах смешались непонимание и ступор. Я почувствовал каждую их эмоцию. Шок, страх, злость. Так ярко. Каждая эмоция волной ворвалась в моё сознание. Если они и пытались их скрыть, то у них плохо выходило. И, когда брови отца сошлись на переносице (предвестник злобы), я напрягся.
— Ангелина, — рявкнул мужчина, — что это значит?
— Это значит, что Макарий теперь живёт с нами, — спокойно объявила девушка и уселась за стол.
Я же медлил, анализируя чувства родителей. Мама была в растерянности. Она сильно боялась. И, похоже, собственного мужа или, может, его реакции? Отец кипел от гнева, сражённый наповал наглостью дочери, которая беспечно уплетала завтрак. Я… я чувствовал себя на перепутье. Мне некуда уходить, и дом Ангелины — единственное место, где я могу остаться. Однако я четко впитывал эмоции людей, находящихся в помещении. Я им не знаком, а их дочь — единственное сокровище, смысл их жизни. Они любят её, она это знает и хорошо манипулирует их чувствами. Мне бы в тот момент обратить внимание на этот факт, но я был слишком поглощён эмоциями, которые пробудила во мне Ангелина.
— Пап, расслабься, — подала голос девушка, — это тот самый Макарий. Он спас мне жизнь и не раз. Думаю, мы просто обязаны ответить добром на добро. Когда-то он приютил меня — теперь наша очередь.
— Ты действительно тот парень, что нашёл мою дочь в лесу? — перевёл на меня смягчившийся взгляд мужчина.
— Да, — коротко кивнул, — и укрыл от бури в своём жилище.
— Что ж… — промямлил мужчина и потёр шею. — Добро пожаловать.
Он улыбнулся мне и даже предложил сесть за стол, но не было в его поведении искренности. Я напряг своё сознание. Родители смягчились. Буря в их душе немного улеглась, но волнение осталось. И тут, словно лентой, в сознании понеслись картинки, кадр за кадром. Я стал читать этих людей, как раньше читал животных. Все эмоции, все мысли открылись мне. Удивительно, похоже, это место открыло во мне скрытые ресурсы. Я читал каждого, словно книгу, понимая, кто эти люди и что чувствуют на самом деле.
Отец Ангелины, Пётр, был властным человеком. Жёстким и требовательным, но, глядя на единственную дочь, его сердце трепетало. Нежность и забота, с которой он относился к ней, зашкаливала. И, чтобы понять это, не нужно обладать моими способностями, достаточно лишь взглянуть в глаза этого человека. Для дочери он пойдет на всё. Любой её каприз этот брутальный и строгий мужчина исполнял на раз.
Мать нежна и грациозна. У неё хрупкая и тонкая душа. Такую просто надломить и, похоже, именно это случилось с женщиной. Она безвольная, поглощённая дочерью и мужем. Неразговорчива и не смеет возражать никому: ни мужу, ни дочери. Она смиренно принимает любое их решение. И сейчас, с лучезарной улыбкой и без слов, ставит передо мной тарелку с завтраком.
Анализируя эту семью, я сделал вывод, что нет в ней гармонии, присущей нашим семьям. Здесь каждый живёт своей жизнью, пересекаясь в лучшем случае лишь за этим столом. Они живут под одной крышей, но дом их настолько велик, что они редко встречаются.
Между супругами нет любви, им неинтересна жизнь друг друга. Они не напоминают половинки, что весьма странно и непонятно. Наши союзы благословляют духи, и каждый длится до старости или смерти. А эти люди чужие друг другу.
Пётр допил дурно пахнущее варево из своей кружки, накинул с помощью жены пиджак, который она заботливо почистила от пылинок, и ушёл. А Диана, мама Ангелины, ни слова не говоря, скрылась в глубине дома. Мы остались одни.
— Как тебе завтрак? — улыбнувшись, спросила Ангелина.
— Странный, — копошился в своей тарелке.
Что это, осталось для меня загадкой. Странная масса. Воздушная и белая. На вкус, словно недоваренная манная крупа. Ангелина поднялась и разлила коричневую жидкость по бокалам, поставила мне один, другой нежно обняла руками и заняла своё место.
— Не любишь омлет?
— Никогда его не пробовал, — пожал плечами. — Что это? — указал на бокал.
— Кофе. Попробуй, он «бомбический», — довольно улыбнулась девушка.
— «Бомбический»? — не понял я.
— Да, очень вкусный. Попробуй.
На запах этот напиток показался ещё более странным, чем омлет. Острый аромат, который я не мог сравнить ни с чем. Недоверчиво покрутил чашку в руках и сделал небольшой глоток. Терпкая и невероятно горькая жидкость вызвала рвотный позыв. Зажмурившись, я закашлялся, отставляя бокал с «бомбическим» напитком в сторону. Не уверен, что правильно понял значение слова «бомбический», но, похоже, это редкостная гадость.
Ангелина звонко засмеялась, глядя на меня. А мне было непривычно всё: их еда, напитки, посуда, приборы, запахи. Странные фрукты лежали в огромной миске в центре стола. Если это вообще фрукты. Мне стоило ко многому привыкнуть. И, может, когда-нибудь этот «бомбический» кофе покажется мне вкусным.
— Собирайся, — скомандовала Ангелина, допив противный напиток.
— Куда?
— Покажу тебе город. И надо бы тебя приодеть, — задумчиво прислонила пальчик к губам. — Точно! — воскликнула. — Знаю один улётный магазин.
— Улётный? — вскинул бровь в непонимании. Слишком много новых слов.
— Пошли, всё сам поймешь, — схватила за руку и потащила в свою комнату, где распахнула огромный шкаф и задумчиво стала перебирать какие-то тряпки.
Это была её одежда. И её было так много, что можно было бы одеть всё моё селение. Причём не только девушек. Выбрав наряд, она посмотрела на меня и выбежала прочь. Вернулась с охапкой ещё каких-то тряпок.
— Это папина одежда, — скинула горсть ткани на кровать, куда я растерянно сел. — Она не самая модная, но пока сойдёт, — сморщила милый носик.
Я схватил первые попавшиеся под руки брюки и футболку. И только намерился примерить — Ангелина буквально взвыла:
— С ума сошёл! — удивлённо уставился на неё. — Это классические брюки. Их не носят с футболкой «поло».
— Чего?
— Вот.
Она выбрала джинсы к футболке, которую я уже надел. И зачем было нести столько одежды? Выбрала бы сразу то, что надо.
— Так-то лучше, — улыбнулась она, — а теперь пошли.
Мы отправились гулять. Просто бродили по улицам, пробирались сквозь людей, которые, нахмурившись, спешили куда-то. Я стремился попасть в человеческий город, сколько себя помнил. И он всегда поражал моё воображение. Огромные каменные дома возвышались выше деревьев. Нескончаемый поток автомобилей различных размеров и форм. Люди бежали, почти не глядя по сторонам. Ехали на велосипедах, самокатах. Всё это удивляло и поражало. Мои глаза с любопытством рассматривали каждую деталь, каждое здание, каждого прохожего. Я знал многое о жизни людей больших городов. Читал в книгах, видел в фильмах. Но одно дело читать, а другое — увидеть собственными глазами.
— Хватит уже так пялиться, — возмутилась Ангелина.
— Это всё так… я не видел ничего подобного.
— Я понимаю, но на нас уже все оглядываются! Ты словно дикий.
«Дикий»… Наверняка таким я и был. Дикарь, попавший из леса в большой мир.
— Мы пришли, — Ангелина остановилась у стеклянной витрины. — Только прошу, веди себя естественно и не глазей.
Я отрывисто кивнул, и девушка завела меня в магазин. Вид, что открылся моему взору, поразил! Ничего подобного я не мог даже представить.
Больше я не сдерживался. Я накинулся на мягкие уста в жадном поцелуе. Голова закружилась от восторга. Это лучше, чем в сознании. Это предел блаженства. Я словно пил из благословенной чаши. Словно отправился к праотцам в лучший мир духов.
Она правила балом. Её руки ласкали со знанием дела, увлекая в полёт. И я послушно летел. Тело стремилось ей навстречу, жаждало сладких прикосновений. В блаженном дурмане мы и не поняли, как распрощались с одеждой и только тогда смогли оторваться друг от друга.
Гулко дыша, я съедал её взглядом. Мне не с чем сравнивать. Я не видел полуобнажённых девушек. Но формы Ангелины, прикрытые нижним бельём, разжигали огонь внутри, о котором я и не догадывался. Она села на кровать и отползла к изголовью, маняще постукивая ладошкой рядом. Я медлил лишь секунду. Просто залюбовался, давая волю глазам.
Она прильнула к моим губам, только стоило мне оказаться рядом. Её ладошка скользнула по животу, спускаясь всё ниже. Достигнув цели, девушка без предупреждения нырнула мне в трусы. Я задохнулся от чувства, которое испытал впервые. Интимных прикосновений не было в моей жизни. Это осуждается в моём мире. Мы храним себя для той, кто станет нашей единственной. А единственной она может стать, только пройдя обряд сочетания браком. А тут властной хваткой чужая, по сути, девушка трогает меня там, даря райское наслаждение. Не знаю, как можно выдержать эту сладкую пытку и не сломаться? Душа моя почти хрустнула, когда девушка прижалась голой грудью ко мне. Я упустил момент, когда она скинула с себя остатки одежды, но чётко почувствовал обнажённое тело верхом на себе. Её губы нежно целовали мою шею, грудь. Зубы прикусывали кожу. Я вздрагивал от каждого касания, словно раскалённые угольки трогали кожу в местах, куда приходились её прикосновения. А рука, не останавливаясь, терзала меня. И на самом пике наслаждения, она остановилась. Скользнула руками вдоль моего горящего огнём тела, а я разочарованно застонал, открывая глаза и сталкиваясь с её потемневшим взглядом. Вот она похоть, движимая демоном Асмодеем. Вот то, о чём предупреждали меня все вокруг. В голове ни одной мысли, лишь желание продолжать, пока не взорвёшься.
Ангелина ехидно улыбнулась и, немного приподнимаясь, сделала то, чего я желал и боялся одновременно. Она позволила нашим телам соединиться воедино. Это было горячо и остро. Я даже дернулся, издавая хриплый стон. Руки машинально накрыли бедра девушки, и я устремился ей навстречу.
Это был мой первый опыт близости, но тело будто само знало, что делать. Я повторял её движения, наращивая темп. Я не сдерживал хриплых стонов и рычаний. Мне нужно было больше, сильнее, мощнее. Я стремился к ней навстречу с хлёсткими ударами наших тел. И, потеряв голову окончательно, я перевернул нас, подминая девушку под себя. Она сладко вздохнула, закрывая глаза в блаженстве. Её руки обхватили мои бедра, показывая движения, которые особенно ей приятны, и я послушно выполнил всё, пока Ангелина не взвыла подо мной, сжимаясь и трясясь всем телом. Наверное, это и есть оргазм, о котором я читал и слышал. Она закусила губу, больно впилась ногтями в мои плечи, и это подарило неописуемые чувства. Я будто взорвался, напрягаясь всем телом, испытывая полёт, прыжок в бездну и блаженство, граничащее с сумасшествием. А дальше покой и расслабление всех напряжённых мышц. Тяжело дыша, я прильнул к горячему женскому телу, кладя голову на её грудь, чувствуя её рваное дыхание и гулкое биение собственного сердца.
— Невероятно, — прошептала она.
— Точно, — вторил ей.
Мы уснули в объятиях друг друга. Счастливые, получившие сполна всё, о чем мечтали. Реальность накрыла позже. С рассветом пришло понимание: нет мне пути назад. Сегодня я нарушил главный запрет своего рода. Мы храним честь для избранной не потому, что так правильно или так заведено. А потому, что лишь духи могут благословить союз мужчины и женщины. Лишь они дают согласие на брак. Лишь им дано понять: правильный ли этот союз и принесёт ли он плоды. Мой союз не был благословлён, и в тот миг я почувствовал душой, как духи леса отвернулись от меня.
Отныне я изгой в собственном мире. И нет мне пути назад. Я это понимал и чувствовал своим обострённым сознанием. Отныне моё место здесь, в мире людей больших городов, рядом с ней, и нет пути назад. Осознание того, что я предал всё, во что верил, больно сдавило грудную клетку. Мне хотелось рвать на себе волосы, кричать во всё горло, молить о прощении. Я метался по комнате, словно загнанный в клетку зверь. Так оно и было. Я чувствовал себя взаперти. Засов открыт, только уйти нельзя.
— Что случилось? — голос Ангелины остановил мои метания. Я обернулся и вымученно улыбнулся.
— Доброе утро, Златовласка.
Слова царапали горло, улыбка выходила насквозь фальшивой, но я старался держаться и не впадать в панику. Только она всё поняла. Прикрылась лёгким покрывалом и, отвернувшись, села ко мне спиной, спуская босые ножки с кровати.
— Ты знаешь, где выход, — тихо сказала она.
— Эй, — метнулся к ней, запрыгивая на кровать и обнимая. Мои губы нежно коснулись изгиба оголённого плеча, руки сжали тонкую талию, а ноги спустились по обе стороны от неё. — Я никуда не уйду. Просто не смогу, — она обернулась ко мне. — Помнишь, я рассказывал о единении душ между шамахом и тотемным зверем? — она кивнула. — Нечто подобное произошло и с нами. Я побывал в твоей голове и отныне мы связаны.
Я говорил то, что она хотела услышать, сам до конца не веря своим словам, но больше у меня не осталось никого, кроме неё, кроме веры в неё. Она поцеловала меня. Нежно и трепетно, будто боялась поверить, словно боялась обжечься. Я и сам с ужасом представлял тот день, когда всё рухнет. Но ведь этого не случится? Потому что отныне я её, а она моя.
— Пойдём завтракать, — улыбнулась она.
— Умираю с голода.
Только Ангелина не спешила выбираться из моих объятий. Она прильнула ко мне, положив голову на плечо и блаженно прикрыв глаза. Она была моим раем, и рядом с теплом её тела уходили все тревоги. Может, всё не зря? Может, её будет достаточно?
Девушка со вздохом отлипла от меня и принялась одеваться. А я был заворожён этим зрелищем. В каждом движении — грация рыси. Она словно дикая кошка, которую удалось приручить лишь мне. Я был там, куда ещё никому не удавалось пробраться. Я видел её душу, слышал её мысли и точно знал: её чувства реальны. Она стала смыслом, что смог заменить все былые цели.
Ангелина повела меня на кухню, держа за руку и позволяя быть настолько близко, насколько мне было необходимо. Кухня располагалась на первом этаже её огромного дома. Лишь сейчас я мог оценить весь его масштаб. В этом строении с лёгкостью можно было разместить половину моего селения. Своим простором дом поражал. Светлый, с огромными окнами в пол, из которых открывался невероятный вид на мою тайгу. С тоской подумал о родных, и она будто почувствовала. Обняла за талию, и пришло умиротворение. Я рядом с девушкой моих грёз и так близко к родному дому.
На кухне родители Ангелины собирались куда-то. Отец в деловом костюме (я такие видел лишь на просторах Интернета и всегда хотел примерить). Матушка, элегантная женщина в белом платье, с идеальной прической и выразительным взглядом. Отец воевал с прибором, назначение которого я смутно представлял, а матушка колдовала у огня. Странная плитка. Не видел, как их используют, но в домах людей больших городов эта штука присутствовала. Мне нужно ещё многому научиться. Многое познать. Но самое главное — это не выдать своего происхождения. Поэтому я старался не глазеть, а лишь с безразличным лицом мельком осматривал любопытную обстановку.
Стоило нам спуститься со ступеней — Ангелина тут же представила меня родителям.
— Мамочка, папочка, это Макарий, прошу любить и жаловать, — с улыбкой ошарашила Ангелина родных.
Сказать, что они были шокированы, — ничего не сказать. В их головах смешались непонимание и ступор. Я почувствовал каждую их эмоцию. Шок, страх, злость. Так ярко. Каждая эмоция волной ворвалась в моё сознание. Если они и пытались их скрыть, то у них плохо выходило. И, когда брови отца сошлись на переносице (предвестник злобы), я напрягся.
— Ангелина, — рявкнул мужчина, — что это значит?
— Это значит, что Макарий теперь живёт с нами, — спокойно объявила девушка и уселась за стол.
Я же медлил, анализируя чувства родителей. Мама была в растерянности. Она сильно боялась. И, похоже, собственного мужа или, может, его реакции? Отец кипел от гнева, сражённый наповал наглостью дочери, которая беспечно уплетала завтрак. Я… я чувствовал себя на перепутье. Мне некуда уходить, и дом Ангелины — единственное место, где я могу остаться. Однако я четко впитывал эмоции людей, находящихся в помещении. Я им не знаком, а их дочь — единственное сокровище, смысл их жизни. Они любят её, она это знает и хорошо манипулирует их чувствами. Мне бы в тот момент обратить внимание на этот факт, но я был слишком поглощён эмоциями, которые пробудила во мне Ангелина.
— Пап, расслабься, — подала голос девушка, — это тот самый Макарий. Он спас мне жизнь и не раз. Думаю, мы просто обязаны ответить добром на добро. Когда-то он приютил меня — теперь наша очередь.
— Ты действительно тот парень, что нашёл мою дочь в лесу? — перевёл на меня смягчившийся взгляд мужчина.
— Да, — коротко кивнул, — и укрыл от бури в своём жилище.
— Что ж… — промямлил мужчина и потёр шею. — Добро пожаловать.
Он улыбнулся мне и даже предложил сесть за стол, но не было в его поведении искренности. Я напряг своё сознание. Родители смягчились. Буря в их душе немного улеглась, но волнение осталось. И тут, словно лентой, в сознании понеслись картинки, кадр за кадром. Я стал читать этих людей, как раньше читал животных. Все эмоции, все мысли открылись мне. Удивительно, похоже, это место открыло во мне скрытые ресурсы. Я читал каждого, словно книгу, понимая, кто эти люди и что чувствуют на самом деле.
Отец Ангелины, Пётр, был властным человеком. Жёстким и требовательным, но, глядя на единственную дочь, его сердце трепетало. Нежность и забота, с которой он относился к ней, зашкаливала. И, чтобы понять это, не нужно обладать моими способностями, достаточно лишь взглянуть в глаза этого человека. Для дочери он пойдет на всё. Любой её каприз этот брутальный и строгий мужчина исполнял на раз.
Мать нежна и грациозна. У неё хрупкая и тонкая душа. Такую просто надломить и, похоже, именно это случилось с женщиной. Она безвольная, поглощённая дочерью и мужем. Неразговорчива и не смеет возражать никому: ни мужу, ни дочери. Она смиренно принимает любое их решение. И сейчас, с лучезарной улыбкой и без слов, ставит передо мной тарелку с завтраком.
Анализируя эту семью, я сделал вывод, что нет в ней гармонии, присущей нашим семьям. Здесь каждый живёт своей жизнью, пересекаясь в лучшем случае лишь за этим столом. Они живут под одной крышей, но дом их настолько велик, что они редко встречаются.
Между супругами нет любви, им неинтересна жизнь друг друга. Они не напоминают половинки, что весьма странно и непонятно. Наши союзы благословляют духи, и каждый длится до старости или смерти. А эти люди чужие друг другу.
Пётр допил дурно пахнущее варево из своей кружки, накинул с помощью жены пиджак, который она заботливо почистила от пылинок, и ушёл. А Диана, мама Ангелины, ни слова не говоря, скрылась в глубине дома. Мы остались одни.
— Как тебе завтрак? — улыбнувшись, спросила Ангелина.
— Странный, — копошился в своей тарелке.
Что это, осталось для меня загадкой. Странная масса. Воздушная и белая. На вкус, словно недоваренная манная крупа. Ангелина поднялась и разлила коричневую жидкость по бокалам, поставила мне один, другой нежно обняла руками и заняла своё место.
— Не любишь омлет?
— Никогда его не пробовал, — пожал плечами. — Что это? — указал на бокал.
— Кофе. Попробуй, он «бомбический», — довольно улыбнулась девушка.
— «Бомбический»? — не понял я.
— Да, очень вкусный. Попробуй.
На запах этот напиток показался ещё более странным, чем омлет. Острый аромат, который я не мог сравнить ни с чем. Недоверчиво покрутил чашку в руках и сделал небольшой глоток. Терпкая и невероятно горькая жидкость вызвала рвотный позыв. Зажмурившись, я закашлялся, отставляя бокал с «бомбическим» напитком в сторону. Не уверен, что правильно понял значение слова «бомбический», но, похоже, это редкостная гадость.
Ангелина звонко засмеялась, глядя на меня. А мне было непривычно всё: их еда, напитки, посуда, приборы, запахи. Странные фрукты лежали в огромной миске в центре стола. Если это вообще фрукты. Мне стоило ко многому привыкнуть. И, может, когда-нибудь этот «бомбический» кофе покажется мне вкусным.
— Собирайся, — скомандовала Ангелина, допив противный напиток.
— Куда?
— Покажу тебе город. И надо бы тебя приодеть, — задумчиво прислонила пальчик к губам. — Точно! — воскликнула. — Знаю один улётный магазин.
— Улётный? — вскинул бровь в непонимании. Слишком много новых слов.
— Пошли, всё сам поймешь, — схватила за руку и потащила в свою комнату, где распахнула огромный шкаф и задумчиво стала перебирать какие-то тряпки.
Это была её одежда. И её было так много, что можно было бы одеть всё моё селение. Причём не только девушек. Выбрав наряд, она посмотрела на меня и выбежала прочь. Вернулась с охапкой ещё каких-то тряпок.
— Это папина одежда, — скинула горсть ткани на кровать, куда я растерянно сел. — Она не самая модная, но пока сойдёт, — сморщила милый носик.
Я схватил первые попавшиеся под руки брюки и футболку. И только намерился примерить — Ангелина буквально взвыла:
— С ума сошёл! — удивлённо уставился на неё. — Это классические брюки. Их не носят с футболкой «поло».
— Чего?
— Вот.
Она выбрала джинсы к футболке, которую я уже надел. И зачем было нести столько одежды? Выбрала бы сразу то, что надо.
— Так-то лучше, — улыбнулась она, — а теперь пошли.
Мы отправились гулять. Просто бродили по улицам, пробирались сквозь людей, которые, нахмурившись, спешили куда-то. Я стремился попасть в человеческий город, сколько себя помнил. И он всегда поражал моё воображение. Огромные каменные дома возвышались выше деревьев. Нескончаемый поток автомобилей различных размеров и форм. Люди бежали, почти не глядя по сторонам. Ехали на велосипедах, самокатах. Всё это удивляло и поражало. Мои глаза с любопытством рассматривали каждую деталь, каждое здание, каждого прохожего. Я знал многое о жизни людей больших городов. Читал в книгах, видел в фильмах. Но одно дело читать, а другое — увидеть собственными глазами.
— Хватит уже так пялиться, — возмутилась Ангелина.
— Это всё так… я не видел ничего подобного.
— Я понимаю, но на нас уже все оглядываются! Ты словно дикий.
«Дикий»… Наверняка таким я и был. Дикарь, попавший из леса в большой мир.
— Мы пришли, — Ангелина остановилась у стеклянной витрины. — Только прошу, веди себя естественно и не глазей.
Я отрывисто кивнул, и девушка завела меня в магазин. Вид, что открылся моему взору, поразил! Ничего подобного я не мог даже представить.
