По его краям стояли, как стены крепости, испещренные миллионами лет зноя и холода, каменные стены. А внутри, как артисты манежа, замерли, словно заколдованные, скалы, скалики, скальчухи, скальчушечки, глыбы, глыбухи, глыбенки. Причем в таком живописном беспорядке, будто это сказочные животные вбежали на арену и решили провести стоячую забастовку, да так и остались здесь навечно. Единственное движение, нарушавшее полное молчание остановившейся жизни на манеже - это рокот бегущего ручья.
- МАТЬ МОЯ!!!
Это был даже не крик. Это был вопль путника в пустыне, внезапно нарвавшегося на озеро ледяной воды. Володя стоял над ручьем, расставив ноги, растопырив руки и чуть согнувшись, будто он во время мучения с поносом решил пукнуть, да и не рассчитал сил. Его глаза смотрели в одну точку. Мы подошли к нему. Действительно, тут было над чем покричать.
В русле ручья, среди больших камней, размытые движущимся стеклом воды, шевелились вцепившиеся в грунт самородки.
- Чего уставился? - толкнул его Тимофей. - Бери, пока кто-нибудь другой не слямзил.
И подал пример. Крепкой мозолистой рукой он залез в воду и поднял вверх похожий на плоский корральчик самородок. Тускло-желтый, размером с детскую ладонь.
- Фантастика! - улыбнулся он.
Володя с открытым ртом смотрел на него, как на волшебную палочку или скатерть-самобранку. Но, наконец, он очухался от наваждения и, радостно пыхтя, погрузился в ручей всеми конечностями. Я обошел их и пошел выше по течению. Тут и там виднелись тельца самородков. Через несколько минут роба обтянула меня, как резиновый напальчник. Карманы были тяжелы. Я скинул рюкзак и переложил все в него. Потом вновь наклонился, чтобы взять еще, но вдруг подумал - к чему? Видимо, я еще был слишком молод, чтобы создавать приличный запас. Да и рюкзак был, честно говоря, тяжел.
Я взвалил его на плечи и пошел дальше. Мне было интересно - неужели весь ручей наполнен золотом?
Едва я прошел несколько шагов, как мгновенно остановился. Я посмотрел выше по течению… Если б я не посмотрел туда, то уже готов был поверить в бога, дьявола и чудеса. Что это сверхъестественные силы своим чудотворным прикосновением обратили этот ручей в рог изобилия. Но я увидел нечто гораздо проще Господа и более фантастичнее его.
Сперва я увидел пещеру. Огромную. Вернее, вход в нее. В общем-то, это была даже не пещера, а скорей ущелье с карнизом. Вот как раз из этого ущелья вырывался грохочущий поток горного ручья. Этого самого ручья, где были груды самого умопомрачительного металла на земле. Вот, значит, где находилось коренное месторождение, подумал я тогда. Я представил, что если такие кошмарные самородки попадаются в ручье, то какие тогда шматы находятся в породе, откуда их выносит вода!
Стены ущелья были скалистыми, потрескавшимися, как и скалы. Но карниз… Он был слишком ровен и гладок для камня, и к тому же матово блестел, как давно не смазывающийся автомат. Я пошел ближе.
- Студент, возвращаемся! - крикнул сзади Тимофей.
Я не слышал его. И я ничего не видел, кроме этого карниза. Мое сердце начинало колотиться все сильнее и, казалось, я начинал парить над землей. Так, наверное, чувствует себя ученый на пороге открытия. Я шел к пещере, как завороженный. Я еще не успел догадаться, ЧТО это за карниз, но я понимал, что это не образование, а сооружение. Неизвестно только, чьих рук. И рук ли…
Я все шел. Теперь, чтобы лучше рассмотреть его, надо было задирать голову.
- Студент, ты оглох?!
Надо мной, метрах в пяти была шероховатая поверхность какого-то металла. Это была… как объяснить?.. Ну, представьте, что вы построили возле речки игрушечные горы из песка, зарыли в нее плоскую консервную банку из-под сельди тихоокеанской жирной нормального посола и законопатили этим песком так, чтобы ее не было видно. Получились этакие песочные горы.
Так вот, песочные горы - это скалы. А потом под действием воды, ветра и других факторов коррозии, горы рассыпались, чуть обнажив консервную банку.
То есть я хочу сказать, что надо мной было нечто вроде консервной банки. Но только невероятных размеров. Из скал торчала лишь небольшая их часть. И по этой слегка закругленной части можно было сказать, что она в диаметре, наверное, не меньше километра. Она была закована в эти скалы, как кусочек железки в булке хлеба.
- Ни фига себе! - восхищенно пробормотал Тимофей за моей спиной.
- Что за ерундовина? - Володя уже стоял тут же.
- Студент, достань радиометр. - Сказал Тимофей.
Я снял рюкзак, развязал его и достал оттуда радиометр. Небольшой пульт с кнопочками, который вешался на шею, и сам измеритель, представляющий из себя что-то типа пистолета, соединяющийся с пультом проводом. Я повесил пульт на шею, включил его и протянул пистолет к «банке». Стрелка резко прыгнула вправо.
- Породы замерь, - сказал Тимофей.
Стрелка упала до двадцати микрорентген. Я вновь поднял пистолет и стрелка опять прыгнула до пятидесяти.
- Что это? - Володя смотрел на сооружение как на божество и сейчас как никогда со своей светлой нечесаной бородой и низким лбом был похож на неандертальца перед автомобилем двадцатого века.
- Эта штука, - Тимофей достал папиросу и голосом учителя математики, разъясняющего простое уравнение, стал объяснять, - свалилась откуда-то небес. Тарелка.
- Че? - Володя нахмурился и глянул на него, проверяя, не смеется ли тот.
- НЛО. Летающая тарелка.
- Че?
- Да дрын в очо! - психанул Тимофей. - Не понимаешь, что ли? Эта штука с неба свалилась, из космоса! От нее до сих пор радиацией прет.
- Господи боже! - Володя перекрестился, хотя я предполагал, что он в бога не верит.
Впрочем, я и сам был не прочь перекреститься и уже поднял руку для крестного знамения. Черти побери! Передо мной был самый настоящий корабль пришельцев! Огромный, просто гигантский. Меня с ним можно было сравнить, как муравья все с той же банкой из-под сельди тихоокеанской жирной нормального посола. У меня тогда было непередаваемое чувство. Как будто я стоял перед дверью в волшебный мир. И Тимофей это подтверждал таким спокойным тоном, будто летающие тарелки к нам сыплются каждый день да не по разу.
- А как же она упала с неба, - вдруг заговорил Володя, - он уже начинал очухиваться от блаженного трепета, - если вон скалы целые?
Вот ведь удивительное существо человек! Только минуту назад он потерял дар речи, убитый фантастическим зрелищем, а сейчас задает вопрос, до которого я даже не додумался, хотя был не так поражен, как он.
- Точно, - только и смог выдавить я.
- Ну тормоза… Геологи сраные! - усмехнулся Тимофей. Покуривая, он рассматривал корабль, как музейный экспонат. - Может, он упал миллиарды лет назад, когда на Земле не было ничего живого, и она была сплошным вулканом. Упал, погрузился в магму, а потом его вместе с этим батолитом подняло вверх, на поверхность коры. Затем начались процессы эрозии, застывшие скалы разрушались.
И вот он обнажился… И ведь его никто до сих пор не обнаружил и не обнаружит. Вот смотрите, - он указал рукой вверх, - над ним еще сотни тонн породы, и с самолета или вертолета его не зафиксировать.
- А как же он не расплавился, если попал в магму? - попытался задать умный вопрос я. Ничего умного в тот момент в голову не приходило.
- Эх, студент… Ты думаешь, если эти лунатики придумали штуковину, которая могла летать черт-те где, то они не могли придумать, как сделать ее покрепче.
- А откуда берется золото? - Мой голос сорвался на фальцет, как будто меня только что оскопили.
- …А вот это я не знаю. Может, лунатики везли его в корабле и пока того тискало в недрах матушки-земли, он треснул где-нибудь… Или потом треснул и золото поперло из него… Или они люк открыли, да выбросили его, или благотворительностью решили заняться, или еще что… Да откуда я знаю?! Я же не специалист по гоминоидам… Смотри, студент, запоминай. Больше ты его никогда не увидишь и не услышишь о нем. Засекретят, оцепят и скажут, никогда и ничего здесь не было.
И тут появился этот звук. Казалось, его изрыгают сами скалы и эта пещера-грот, над которой застыл скованный камнем космический корабль. Волосы на загривке у меня встали дыбом.
РРРРРРРООООООООООУУУУУУУ!!!
Даже чудилось, что воет каждый камушек и их вой передается мне через ноги, отчего те вибрируют.
- Идем-ка отсюда! - Тимофей выплюнул папиросу и повторил то, что делал сегодня весь день - подбросил на плече карабин.
Что-то упало в ручей, громко плеснув, там, в пещере.
- Ох, мать.., - Володя сбросил с плеча свой карабин и, взяв наперевес, попятился назад.
Я же просто поступил по-овечьи - развернулся спиной к этой инопланетной банке и, брякая радиометром на шее, дал деру. Казалось, у меня выросли крылья, а ниже спины появился двигатель от космического челнока «Буран».
РРРРРРРОООООООООООУУУУУУУУУ!!
Выли скалы, ревели глыбы, за мной вслед с матюгами и проклятьями бежал Володя. Тимофей бежал молча, но не отставал от нас ни на шаг. Самое удивительное - он на бегу достал из пачки новую папиросу.
Я с разбегу запрыгнул в пену. Радиометр глухо ударился об ее железный борт. Пистолет звякнул о днище. Что-то в нем задребезжало. Володя уже был в тракторе и круто выворачивал его. На меня сверху, едва не вызвав инфаркт, свалился Тимофей. Его лицо было красным, дыхание тяжелым, но в глазах не было ни чуточки страха. В них горел азарт. Я знал - ему нравилась опасность. Мужики сказывали, что он раньше в одиночку хаживал на медведя с одним ножом в руке.
Звенья гусениц загрохотали пулеметной очередью по железу пены, корежа ее нос. Было такое ощущение, что нас закрыли в металлическую бочку, и кто-то принялся колотить по ней кувалдой. Трактор развернулся к тундре и помчался прочь от скал. Скрежетало днище, воняло горелым камнем. Володя не оборачивался, и если бы трос, за который к трактору была прикреплена пена, оборвался, ему было бы все равно.
Тимофей отдышался и закурил. Я незаметно расстегнул кобуру и обхватил рукоять нагана так, как будто это был пулемет М-60, а я был не практикант, а Джон Рэмбо. Хотя и Джон был бы бесполезен со своим пулеметом. По кому стрелять - по скалам, воющим демоническим голосом?
Скрежет пропал - мы ехали по кочке. Скалы нехотя отступили от нас. Отворачивали от нас свои суровые лица, будто бы в нас разочаровались. Мы неслись возле ручья, где брали пробы.
Володя резко затормозил и пена не в первый раз глухо поцеловала трактор. Я опять рухнул на днище, больно ударившись грудью о радиометр. Тимофей, заорав матом, выплюнул смятую папиросу. Открылась дверца и Володя высунул свое бледное лицо. Он посмотрел на нас, а затем молча указал рукой вперед. Там было что-то такое, что напугало его. Тимофей кивнул головой, как бы спрашивая, что там. Володя что-то сказал, но за рычанием работающего двигателя ничего не было слышно.
Тимофей вылез из пены, снял с плеча карабин и пошел вперед. Я тоже вылез и вынул наган, не отделавшись до конца от синдрома Рэмбо. Володя выпрыгнул из трактора.
Я ожидал там увидеть какое-то чудовище или скопище инопланетян из этой чертовой банки из-под сельди. Но я увидел нечто похуже. Это была первая наша жертва тундре.
Сперва ничего я не заметил. Но чем дальше мы шли, тем лучше становились видны некоторые детали. Я заметил разломанный лоток. Лоток Эйвена. Недалеко от него лежал скребок. Они были забрызганы кровью. Она еще толком не успела засохнуть. Кочка вокруг тоже была забрызгана красными каплями. Мне сразу же вспомнился провалившийся трясину медведь. Эйвен, провалился в трясину?..
- Что ты увидел? - опросил Тимофей.
От его громкого неожиданного вопроса я так вздрогнул, что у меня чуть ли не отлетела голова, а перед глазами запульсировали концентрические круги.
- Мне показалось, я.., - Володя так и не сказал, что ему показалось.
Что-то еще лежало среди кочки. Я направился туда, но Тимофей резко остановил меня:
- Не ходи туда! Медведя помнишь?..
Значит, не я один вспомнил медведя. И естественно, я не хотел повторить его участь. А то, что было недалеко от лотка, и так было хорошо видно. Это была рука. Вцепившаяся в пучок зеленой травы на кочке. И я знал, чья это рука. Это была рука Эйвена. Казалось, он провалился сквозь землю, но в последний момент успел вцепиться в траву.
Тимофей, осторожно ступая, подошел к ней и задел ее. Она расслабилась, и пальцы плавно разжались. Тимофей закинул оружие за спину и обеими руками взялся за руку Эйвена. Потом дернул на себя. Видимо, он приложил максимум усилия. Я бы поступил точно так же, потому что подумал, что семидесятикилограммовое тело Эйвена не так просто будет вытащить из трясины.
Тимофей свалился на спину.
- Черт побери! - Володя вскинул карабин и направил его на Тимофея.
Не знаю, как это я сообразил отбить ногой оружие в сторону. Впрочем, Володя и не собирался стрелять. Просто это была его реакция на неизвестное. Тимофей тут же вскочил, как ужаленный. Я впервые увидел его испуганным. Его лицо стало таким, будто его посыпали мелом. Он вырвал из кочки не Эйвена, а только то, что ею него осталось. Это был обрубок руки. И сейчас он лежал вверх раной. На ней, как на специально приготовленном экспонате, были хорошо видны волокна мяса, перерезанные трубочки артерий и белое колечко кости с желтым мозгом внутри него. С раны все еще сочилась кровь.
- Господи боже! - воскликнул Володя и опять перекрестился.
И вдруг щель между кочек, откуда Тимофей вырвал руку Эйвена, стала расширяться, словно происходило землетрясения, и земля расходилась в стороны. Но почва под ногами у меня была по-прежнему неподвижной и лишь в трех метрах впереди кочка расходилась, обнажая черный провал.
«Бхыкыйгун хранит Эйвен, - подумал я, - очень хорошо хранит. Бхыкыйгун спрятал его в желудке». Эта мысль вызвала у меня нервный смешок. И я бы, наверное, мог истерично захихикать, если бы Володя вдруг не выстрелил в эту цель.
Карабин грохнул с такой силой, будто возле уха выстрелили из гаубицы. Уши словно цементом заложило, и в них остался лишь звон. Минут пять остальные звуки доходили до меня, как сквозь вату.
Щель захлопнулась со шлепаньем, какое издает бочка с навозом, когда в нее попадает крупный камень. Володя передернул затвор. Из патронника вылетела длинная дымящаяся гильза и упала метрах в двух от нас. Следующий патрон был в канале ствола. Володя вновь прицелился и тут Тимофей остановил его:
- Вова, стоп!!! Все спокойно! Вова, ты слышишь?!
Володя глянул на него, не опуская оружия.
- Ты меня слышишь? - Тимофей подошел к нему и мягко поднял его карабин вверх.
- Все нормально. Садись в трактор, поехали.
- Так что, Эйвена нет?! - Володя был на грани срыва. На его щеках появились красные пятна. – 0н что, погиб?
- Тимофей, - вмешался я, неотрывно глядя на то место, где несколько секунд назад была черная щель, - что это было?
Тимофей устало покачал головой:
- Студент, я не знаю… Но теперь я знаю, что Эйвен на сто процентов был прав - здесь очень хреновое место. Володя, поехали быстрей! Возвращаемся на стоянку, докладываем Степану и дуем отсюда!
Вскоре мы уже спустились к основному водостоку. Я оглянулся: скалы были далеко, и даже не верилось, что среди них мы видели инопланетный корабль. Да и в тот момент он меня не интересовал. Я не испытывал уже то восторженное чувство, когда увидел его впаянным в ребра скал.
- МАТЬ МОЯ!!!
Это был даже не крик. Это был вопль путника в пустыне, внезапно нарвавшегося на озеро ледяной воды. Володя стоял над ручьем, расставив ноги, растопырив руки и чуть согнувшись, будто он во время мучения с поносом решил пукнуть, да и не рассчитал сил. Его глаза смотрели в одну точку. Мы подошли к нему. Действительно, тут было над чем покричать.
В русле ручья, среди больших камней, размытые движущимся стеклом воды, шевелились вцепившиеся в грунт самородки.
- Чего уставился? - толкнул его Тимофей. - Бери, пока кто-нибудь другой не слямзил.
И подал пример. Крепкой мозолистой рукой он залез в воду и поднял вверх похожий на плоский корральчик самородок. Тускло-желтый, размером с детскую ладонь.
- Фантастика! - улыбнулся он.
Володя с открытым ртом смотрел на него, как на волшебную палочку или скатерть-самобранку. Но, наконец, он очухался от наваждения и, радостно пыхтя, погрузился в ручей всеми конечностями. Я обошел их и пошел выше по течению. Тут и там виднелись тельца самородков. Через несколько минут роба обтянула меня, как резиновый напальчник. Карманы были тяжелы. Я скинул рюкзак и переложил все в него. Потом вновь наклонился, чтобы взять еще, но вдруг подумал - к чему? Видимо, я еще был слишком молод, чтобы создавать приличный запас. Да и рюкзак был, честно говоря, тяжел.
Я взвалил его на плечи и пошел дальше. Мне было интересно - неужели весь ручей наполнен золотом?
Едва я прошел несколько шагов, как мгновенно остановился. Я посмотрел выше по течению… Если б я не посмотрел туда, то уже готов был поверить в бога, дьявола и чудеса. Что это сверхъестественные силы своим чудотворным прикосновением обратили этот ручей в рог изобилия. Но я увидел нечто гораздо проще Господа и более фантастичнее его.
Сперва я увидел пещеру. Огромную. Вернее, вход в нее. В общем-то, это была даже не пещера, а скорей ущелье с карнизом. Вот как раз из этого ущелья вырывался грохочущий поток горного ручья. Этого самого ручья, где были груды самого умопомрачительного металла на земле. Вот, значит, где находилось коренное месторождение, подумал я тогда. Я представил, что если такие кошмарные самородки попадаются в ручье, то какие тогда шматы находятся в породе, откуда их выносит вода!
Стены ущелья были скалистыми, потрескавшимися, как и скалы. Но карниз… Он был слишком ровен и гладок для камня, и к тому же матово блестел, как давно не смазывающийся автомат. Я пошел ближе.
- Студент, возвращаемся! - крикнул сзади Тимофей.
Я не слышал его. И я ничего не видел, кроме этого карниза. Мое сердце начинало колотиться все сильнее и, казалось, я начинал парить над землей. Так, наверное, чувствует себя ученый на пороге открытия. Я шел к пещере, как завороженный. Я еще не успел догадаться, ЧТО это за карниз, но я понимал, что это не образование, а сооружение. Неизвестно только, чьих рук. И рук ли…
Я все шел. Теперь, чтобы лучше рассмотреть его, надо было задирать голову.
- Студент, ты оглох?!
Надо мной, метрах в пяти была шероховатая поверхность какого-то металла. Это была… как объяснить?.. Ну, представьте, что вы построили возле речки игрушечные горы из песка, зарыли в нее плоскую консервную банку из-под сельди тихоокеанской жирной нормального посола и законопатили этим песком так, чтобы ее не было видно. Получились этакие песочные горы.
Так вот, песочные горы - это скалы. А потом под действием воды, ветра и других факторов коррозии, горы рассыпались, чуть обнажив консервную банку.
То есть я хочу сказать, что надо мной было нечто вроде консервной банки. Но только невероятных размеров. Из скал торчала лишь небольшая их часть. И по этой слегка закругленной части можно было сказать, что она в диаметре, наверное, не меньше километра. Она была закована в эти скалы, как кусочек железки в булке хлеба.
- Ни фига себе! - восхищенно пробормотал Тимофей за моей спиной.
- Что за ерундовина? - Володя уже стоял тут же.
- Студент, достань радиометр. - Сказал Тимофей.
Я снял рюкзак, развязал его и достал оттуда радиометр. Небольшой пульт с кнопочками, который вешался на шею, и сам измеритель, представляющий из себя что-то типа пистолета, соединяющийся с пультом проводом. Я повесил пульт на шею, включил его и протянул пистолет к «банке». Стрелка резко прыгнула вправо.
- Породы замерь, - сказал Тимофей.
Стрелка упала до двадцати микрорентген. Я вновь поднял пистолет и стрелка опять прыгнула до пятидесяти.
- Что это? - Володя смотрел на сооружение как на божество и сейчас как никогда со своей светлой нечесаной бородой и низким лбом был похож на неандертальца перед автомобилем двадцатого века.
- Эта штука, - Тимофей достал папиросу и голосом учителя математики, разъясняющего простое уравнение, стал объяснять, - свалилась откуда-то небес. Тарелка.
- Че? - Володя нахмурился и глянул на него, проверяя, не смеется ли тот.
- НЛО. Летающая тарелка.
- Че?
- Да дрын в очо! - психанул Тимофей. - Не понимаешь, что ли? Эта штука с неба свалилась, из космоса! От нее до сих пор радиацией прет.
- Господи боже! - Володя перекрестился, хотя я предполагал, что он в бога не верит.
Впрочем, я и сам был не прочь перекреститься и уже поднял руку для крестного знамения. Черти побери! Передо мной был самый настоящий корабль пришельцев! Огромный, просто гигантский. Меня с ним можно было сравнить, как муравья все с той же банкой из-под сельди тихоокеанской жирной нормального посола. У меня тогда было непередаваемое чувство. Как будто я стоял перед дверью в волшебный мир. И Тимофей это подтверждал таким спокойным тоном, будто летающие тарелки к нам сыплются каждый день да не по разу.
- А как же она упала с неба, - вдруг заговорил Володя, - он уже начинал очухиваться от блаженного трепета, - если вон скалы целые?
Вот ведь удивительное существо человек! Только минуту назад он потерял дар речи, убитый фантастическим зрелищем, а сейчас задает вопрос, до которого я даже не додумался, хотя был не так поражен, как он.
- Точно, - только и смог выдавить я.
- Ну тормоза… Геологи сраные! - усмехнулся Тимофей. Покуривая, он рассматривал корабль, как музейный экспонат. - Может, он упал миллиарды лет назад, когда на Земле не было ничего живого, и она была сплошным вулканом. Упал, погрузился в магму, а потом его вместе с этим батолитом подняло вверх, на поверхность коры. Затем начались процессы эрозии, застывшие скалы разрушались.
И вот он обнажился… И ведь его никто до сих пор не обнаружил и не обнаружит. Вот смотрите, - он указал рукой вверх, - над ним еще сотни тонн породы, и с самолета или вертолета его не зафиксировать.
- А как же он не расплавился, если попал в магму? - попытался задать умный вопрос я. Ничего умного в тот момент в голову не приходило.
- Эх, студент… Ты думаешь, если эти лунатики придумали штуковину, которая могла летать черт-те где, то они не могли придумать, как сделать ее покрепче.
- А откуда берется золото? - Мой голос сорвался на фальцет, как будто меня только что оскопили.
- …А вот это я не знаю. Может, лунатики везли его в корабле и пока того тискало в недрах матушки-земли, он треснул где-нибудь… Или потом треснул и золото поперло из него… Или они люк открыли, да выбросили его, или благотворительностью решили заняться, или еще что… Да откуда я знаю?! Я же не специалист по гоминоидам… Смотри, студент, запоминай. Больше ты его никогда не увидишь и не услышишь о нем. Засекретят, оцепят и скажут, никогда и ничего здесь не было.
И тут появился этот звук. Казалось, его изрыгают сами скалы и эта пещера-грот, над которой застыл скованный камнем космический корабль. Волосы на загривке у меня встали дыбом.
РРРРРРРООООООООООУУУУУУУ!!!
Даже чудилось, что воет каждый камушек и их вой передается мне через ноги, отчего те вибрируют.
- Идем-ка отсюда! - Тимофей выплюнул папиросу и повторил то, что делал сегодня весь день - подбросил на плече карабин.
Что-то упало в ручей, громко плеснув, там, в пещере.
- Ох, мать.., - Володя сбросил с плеча свой карабин и, взяв наперевес, попятился назад.
Я же просто поступил по-овечьи - развернулся спиной к этой инопланетной банке и, брякая радиометром на шее, дал деру. Казалось, у меня выросли крылья, а ниже спины появился двигатель от космического челнока «Буран».
РРРРРРРОООООООООООУУУУУУУУУ!!
Выли скалы, ревели глыбы, за мной вслед с матюгами и проклятьями бежал Володя. Тимофей бежал молча, но не отставал от нас ни на шаг. Самое удивительное - он на бегу достал из пачки новую папиросу.
Я с разбегу запрыгнул в пену. Радиометр глухо ударился об ее железный борт. Пистолет звякнул о днище. Что-то в нем задребезжало. Володя уже был в тракторе и круто выворачивал его. На меня сверху, едва не вызвав инфаркт, свалился Тимофей. Его лицо было красным, дыхание тяжелым, но в глазах не было ни чуточки страха. В них горел азарт. Я знал - ему нравилась опасность. Мужики сказывали, что он раньше в одиночку хаживал на медведя с одним ножом в руке.
Звенья гусениц загрохотали пулеметной очередью по железу пены, корежа ее нос. Было такое ощущение, что нас закрыли в металлическую бочку, и кто-то принялся колотить по ней кувалдой. Трактор развернулся к тундре и помчался прочь от скал. Скрежетало днище, воняло горелым камнем. Володя не оборачивался, и если бы трос, за который к трактору была прикреплена пена, оборвался, ему было бы все равно.
Тимофей отдышался и закурил. Я незаметно расстегнул кобуру и обхватил рукоять нагана так, как будто это был пулемет М-60, а я был не практикант, а Джон Рэмбо. Хотя и Джон был бы бесполезен со своим пулеметом. По кому стрелять - по скалам, воющим демоническим голосом?
Скрежет пропал - мы ехали по кочке. Скалы нехотя отступили от нас. Отворачивали от нас свои суровые лица, будто бы в нас разочаровались. Мы неслись возле ручья, где брали пробы.
Володя резко затормозил и пена не в первый раз глухо поцеловала трактор. Я опять рухнул на днище, больно ударившись грудью о радиометр. Тимофей, заорав матом, выплюнул смятую папиросу. Открылась дверца и Володя высунул свое бледное лицо. Он посмотрел на нас, а затем молча указал рукой вперед. Там было что-то такое, что напугало его. Тимофей кивнул головой, как бы спрашивая, что там. Володя что-то сказал, но за рычанием работающего двигателя ничего не было слышно.
Тимофей вылез из пены, снял с плеча карабин и пошел вперед. Я тоже вылез и вынул наган, не отделавшись до конца от синдрома Рэмбо. Володя выпрыгнул из трактора.
Я ожидал там увидеть какое-то чудовище или скопище инопланетян из этой чертовой банки из-под сельди. Но я увидел нечто похуже. Это была первая наша жертва тундре.
Сперва ничего я не заметил. Но чем дальше мы шли, тем лучше становились видны некоторые детали. Я заметил разломанный лоток. Лоток Эйвена. Недалеко от него лежал скребок. Они были забрызганы кровью. Она еще толком не успела засохнуть. Кочка вокруг тоже была забрызгана красными каплями. Мне сразу же вспомнился провалившийся трясину медведь. Эйвен, провалился в трясину?..
- Что ты увидел? - опросил Тимофей.
От его громкого неожиданного вопроса я так вздрогнул, что у меня чуть ли не отлетела голова, а перед глазами запульсировали концентрические круги.
- Мне показалось, я.., - Володя так и не сказал, что ему показалось.
Что-то еще лежало среди кочки. Я направился туда, но Тимофей резко остановил меня:
- Не ходи туда! Медведя помнишь?..
Значит, не я один вспомнил медведя. И естественно, я не хотел повторить его участь. А то, что было недалеко от лотка, и так было хорошо видно. Это была рука. Вцепившаяся в пучок зеленой травы на кочке. И я знал, чья это рука. Это была рука Эйвена. Казалось, он провалился сквозь землю, но в последний момент успел вцепиться в траву.
Тимофей, осторожно ступая, подошел к ней и задел ее. Она расслабилась, и пальцы плавно разжались. Тимофей закинул оружие за спину и обеими руками взялся за руку Эйвена. Потом дернул на себя. Видимо, он приложил максимум усилия. Я бы поступил точно так же, потому что подумал, что семидесятикилограммовое тело Эйвена не так просто будет вытащить из трясины.
Тимофей свалился на спину.
- Черт побери! - Володя вскинул карабин и направил его на Тимофея.
Не знаю, как это я сообразил отбить ногой оружие в сторону. Впрочем, Володя и не собирался стрелять. Просто это была его реакция на неизвестное. Тимофей тут же вскочил, как ужаленный. Я впервые увидел его испуганным. Его лицо стало таким, будто его посыпали мелом. Он вырвал из кочки не Эйвена, а только то, что ею него осталось. Это был обрубок руки. И сейчас он лежал вверх раной. На ней, как на специально приготовленном экспонате, были хорошо видны волокна мяса, перерезанные трубочки артерий и белое колечко кости с желтым мозгом внутри него. С раны все еще сочилась кровь.
- Господи боже! - воскликнул Володя и опять перекрестился.
И вдруг щель между кочек, откуда Тимофей вырвал руку Эйвена, стала расширяться, словно происходило землетрясения, и земля расходилась в стороны. Но почва под ногами у меня была по-прежнему неподвижной и лишь в трех метрах впереди кочка расходилась, обнажая черный провал.
«Бхыкыйгун хранит Эйвен, - подумал я, - очень хорошо хранит. Бхыкыйгун спрятал его в желудке». Эта мысль вызвала у меня нервный смешок. И я бы, наверное, мог истерично захихикать, если бы Володя вдруг не выстрелил в эту цель.
Карабин грохнул с такой силой, будто возле уха выстрелили из гаубицы. Уши словно цементом заложило, и в них остался лишь звон. Минут пять остальные звуки доходили до меня, как сквозь вату.
Щель захлопнулась со шлепаньем, какое издает бочка с навозом, когда в нее попадает крупный камень. Володя передернул затвор. Из патронника вылетела длинная дымящаяся гильза и упала метрах в двух от нас. Следующий патрон был в канале ствола. Володя вновь прицелился и тут Тимофей остановил его:
- Вова, стоп!!! Все спокойно! Вова, ты слышишь?!
Володя глянул на него, не опуская оружия.
- Ты меня слышишь? - Тимофей подошел к нему и мягко поднял его карабин вверх.
- Все нормально. Садись в трактор, поехали.
- Так что, Эйвена нет?! - Володя был на грани срыва. На его щеках появились красные пятна. – 0н что, погиб?
- Тимофей, - вмешался я, неотрывно глядя на то место, где несколько секунд назад была черная щель, - что это было?
Тимофей устало покачал головой:
- Студент, я не знаю… Но теперь я знаю, что Эйвен на сто процентов был прав - здесь очень хреновое место. Володя, поехали быстрей! Возвращаемся на стоянку, докладываем Степану и дуем отсюда!
Вскоре мы уже спустились к основному водостоку. Я оглянулся: скалы были далеко, и даже не верилось, что среди них мы видели инопланетный корабль. Да и в тот момент он меня не интересовал. Я не испытывал уже то восторженное чувство, когда увидел его впаянным в ребра скал.
