мне хоть одного парня у которого дома так чисто! Я вот никого не припомню! Обязательно должны быть носки под диваном… Я не знаю, трусы на кресле! Грязная чашка из-под кофе и какая-нибудь жратва за рабочим столом!
Ви покосилась на подругу, и проглотила слова о том, что та явно пересмотрела сериалов о полицейских.
- У него ничего лишнего, и сам он слишком собранный. Ни одного лишнего движения. Вот смотри…
Так оно и было. Собранный. Сдержанный. Ни единого лишнего движения, ни единого дрогнувшего на лице мускула.
Если так подумать, то в словах Джулии было зерно истины, но суть в том что Вайолет жила в одном доме с мужчинами, и мужчина мужчине рознь.
Один разведет вокруг себя свинарник и будет гордиться собой, а другой педант и даже снятую майку не на пол бросает а аккуратно убирает в шкаф, или на спинку стула. Но беда в том, что пытаться сейчас что-то объяснить подруге - бесполезно. Она уже вошла в раж и пока сама не перебесится, не успокоится.
- А если припомнить то, что он не позволил тебе себя снять… И едва ли не скандал устроил… Может он от кого-то скрывается? Может у него проблемы с законом или…
Она многозначительно замолчала и уставилась на Ви.
- Или у тебя слишком бурная фантазия, - хмуро закончила Ви, понимая что потеряла терпение.
Она не была фанатом детективов, и никогда не пыталась найти черную кошку, в черной комнате, и потому раздражалась когда подругу начинало нести. А сейчас она раздражалась вдвойне, потому что стоя вот так, напротив соседских окон, они рисковали навлечь на себя очередной гней.
О да, Вайолет даже могла представить с каким лицом он это скажет.
Высокомерным и раздраженным, с изрядной долей брезгливости в глубине темных глаз.
Зараза.
Красивый зараза…
Время шло. Путем разговоров и угроз, Вайолет таки смогла уложить спать свою подругу, а потом, чуть прибрав следы их спонтанных посиделок улеглась сама. Вот только уснуть она смогла не скоро. Мысли терзали и терзали ее голову… Но даже во сне ей не было покоя. Ей казалось что за ней наблюдают темные глаза.
Утро началось часов эдак в одиннадцать.
Обе страдали от головной боли и были не особо разговорчивы.
Пара таблеток и крепкий кофе решили эту проблему, и девушки приступили к тому, что так и не сумела сделать Ви вчера.
Остаток дня был потрачен на то, чтобы снять Рум-тур, в ходе которого, Джулс случайно подумала о том, что не мешало бы устроить и вечеринку тоже.
- Пригласить наших девчонок, и от души повеселиться!
Джулс улыбнулась как маньяк из старых фильмов, и повела плечами будто танцуя.
Понаблюдав за ней, Ви прыснула со смеху:
- И в этом нет никакого подвоха?
Подруга отрицательно мотнула головой, на что Робертс расхохоталась в голос.
Но идею она поддержала.
Как бы она ни старалась улыбаться, но осадочек остался, потому вечеринка казалась идеальным выходом, и лекарством от паршивого настроения.
Рассвет наступил, а у него работы не было ни в одном глазу.
Ну какая к черту работа когда рядом такое?
Сунув руки в карманы молодой мужчина смотрел на соседский дом и думал…
Думал о том, что у него работы хоть завались… А он уже устал.
Сигареты?
Кофе?
Он понимал, что это все не помогает ему, а ведь были постоянным допингом.
Нихрена не помогает, потому что то драгоценное, что так надо было ему для полноценной работы - утеряно.
Он потерял свое равновесие. Он жестоко вышатался из своей колеи и теперь не знал как ему быть. Как вернуть себя, и то блаженное состояние в котором он мог творить…
А ведь все так хорошо начиналось.
Он купил этот дом только потому, что риэлтор его уверил что это прекрасный вариант. Едва ли не лучший из всего того, что ему было предложено.
Ведь домов много, но требованиям, что Александр предъявил по-хорошему, соответствовал только этот. И ему херову тучу времени втирали о том, что это шикарный район и что тут прекрасные респектабельные люди живут.
Но дом он купил не только потому что в этом районе процветает “американская мечта” и каждый занят своим делом, ограничиваясь лишь редкими приветствиями и парой фраз о погоде. Он купил его потому что этот дом ему понравился. В нем было что-то от родительского дома. Большие окна, очень светлый интерьер и мало мебели. В нем было много дерева и очень приятно пахло.
Выбор тюля. Цветов. Картины.
Это были сущие мелочи, но почему то Хана они очень зацепили. По этим мелочам он понял что тот кто это все выбирал, делал это не просто так а с душой.
Это было решающим фактором.
Он тут нашел вдохновение, которого ему так не хватало.Этот дом стал для него умиротворением и обителью.
Ему нравилось утром пить кофе глядя на вид, открывающийся из окна.
Ему нравилось пить кофе сидя на крыльце дома. На полу. Как в детстве. Болтая ногами и чувствуя то странное беззаботное… Что взрослые так часто теряют.
Для него это было не то что бы важно.
Для него это было очень ценно.
Это были сущие мелочи, но для его сложной натуры это было жизненно необходимо. Казалось бы, ну что за проблема - написать компьютерный код. Просмотреть дизайн персонажей и одобрить их. Расписать концепт игры и сделать все вкусно… Так как он умел.
Он ведь был профи, одним из тех кого принято считать вундеркиндами.
Нет, проблемы никакой нет.
Но, чтобы плодотворно работать ему нужны были равновесие и покой. Ему нужно было дышать ровно и работать привычном ритме, но как… Как черт возьми ему теперь это делать когда в его жизнь ворвался этот маленький раздражающий элемент?!
У Алекса даже при всем желании язык не поворачивался назвать ее женщиной.
Зараза.
У-у-у.
Зараза!
У него все было налажено. Все расписано.
Все четко по негласному графику.
Он знал во сколько может поработать в полной тишине.
Он знал во сколько лечь спать.
Он знал во сколько приедет Ванда. Ведь она никогда не приезжала без предупреждения.
А теперь… Теперь появилась зараза, которая кажется и не спит вовсе.
Глядя на то, как она сонная ползает по своему балкону в трусиках и растянутой майке, которая едва ли была в состоянии скрыть пышную грудь, Алекс невольно вопросом задавался… Она вообще девушка?
Девушки же любят поспать.
Девушки себя любят!
Та же Ванда… Те пару раз что она оставалась у него до утра, она спала до десяти утра. После вставала, и спешила привести себя в порядок, выглядеть красивой, и только после пила кофе или чай. Сигареты она не переносила.
За все время их романа Алекс не видел ее в чем-то безобразном или растрепанной. О нет. Она всегда была в красивом белье и причесанная…
Не то что эта.
То создание что заселилось в соседний дом выпиралось на балкон в белье и странной одежде, которой, кажется, было идеальное место на свалке. Оно едва моргало но уже тянуло ко рту чашку с кофе, а в другой руке держало сигарету.
Оно широко зевало, щурилось на яркий свет и лохматило без того растрепанные волосы, и в целом напоминало выползшее на свет божий древнее зло.
Да, именно так Хан попытался объяснить хотя бы для себя внешний вид новой соседки.
Но то время когда она была сонной еще было благодатью, ведь в это время девушка молчала.
МОЛЧАЛА!
Затем она приводила себя в порядок, и начинался ад.
Она носилась по дому как чокнутая фея. Она включала музыку, гремела чем-то. Что-то двигала.
И ладно в доме!
Но ведь ее еще черт выносил во двор… То шезлонги поставить, то зонтик передвинуть, то горшки цветочные.
Нет, Алекс конечно уважал чужие увлечения и стремления. Он уважал чужую частную собственность, и то что человек имеет право делать на ней все, что не нарушает рамки закона, но…
Рамки закона хотелось нарушить ему.
И с каждым днем сильнее.
Он не мог работать.
Он не мог настроиться.
Как тут настроишься когда она поет копаясь на своем участке? И ладно бы она пела… Если бы умела.
Если. Бы. Умела.
Но она не была певицей.
Ой не была… Вот от слова совсем!
Но ее это не останавливало…
Она пела громко и звонко, и это бесило.
Еще больше его бесили ее занятия йогой на газоне. Все эти шортики,
А ведь было время когда Хан радовался тому, что в дом по соседству наконец кто-то заселится.
Он ненавидел пустые дома и квартиры. Они его пугали с раннего детства, когда те вместо того, чтобы загораться веселыми огоньками, с приходом сумерек напоминали скелетов с темными глазницами.
Как скелеты.
Как нечто мертвое, у чего отобрали искру жизни.
Он был рад, что милый и светлый коттедж что стоял слева от него наконец обрел и свою живую душу… Ему нравился тот дом. В нем было что то приятное и теплое. Это определенно был дом для женщины, и Алексу очень хотелось чтобы туда заселилась женщина. Чтобы на светлой веранде висели кашпо с петуниями и кто-то привел в порядок эти шикарные бледно-голубые гортензии.
Забавно, что эта девушка ему даже понравилась сначала.
Она была очень живой, и было видно что этот дом ей действительно нравится. Что она любит его…
По правде говоря, Алекс был даже очарован ею в первые минуты, когда она как солнечный зайчик неслась вприпрыжку к дому. Чуть не расцеловала водителя такси, и аж светилась вся.
Она была милой.
Но это продлилось недолго. Ровно до первого утра, когда она показала свое истинное нутро, маленького шумного демона.
Тогда он и увидел темную сторону луны.
Он увидел что женщины бывают не такими как матушка, степенными и сдержанными. Не такими как Ванда, манерными и себялюбивыми. Еще были несколько бывших, но и они были девушками, а не чудовищами.
И все же он хотел быть дружелюбным.
Он искренне хотел дать этой девушке шанс, а потом увидел направленный на него объектив камеры.
И все добрые намерения пошли прахом.
Корил ли он себя за то что выругал ее, не дав и слова сказать?
И да и нет.
С одной стороны ему стыдно было.
Стыдно перед отцом и матушкой, ведь они бы не одобрили такое отношение к девушке.
Хоть она и зараза.
Но что поделать если Алекс такой?
И всегда был таким, пожалуй.
Нет, его семья не была проблемной, или какой-то особенной.
Это была самая обычная семья. Отец адвокат, матушка домохозяйка самозанятая. У них был большой красивый дом, и куча родственников, которые любили приезжать по праздникам. У него были двое младших братьев, похожих больше не на парней, а на безумных биглей. И он… Похожий на большого кота что лежит на самой верхней полке, и старается не отсвечивать, чтобы не попасть на глаза и не оказаться втянутым игры и проказы.
Нет, он любил своих братьев, но в разумных количествах. Как,в принципе, и друзей, и родню.
Просто ему нравилась тишина и размеренный ритм который отбивали его ловкие пальцы по клавиатуре. На рассвете, он любил копаться в матушкиной оранжерее. Алекс любил орхидеи, но ухаживал за всеми цветами с одинаковой страстью.
Он с детства был немногословен и аккуратен, педантичен и исполнителен настолько, что их тетушка Миен начала подозревать неладное.
Не имея специального образования, эта женщина умудрилась поставить мальчишке диагноз “аутизм”.
Диагноз не подтвердился, у него не было ничего подобного, подтвердилась только неприязнь Алекса к этой женщине. Он пытался ее любить, и относиться если не уважительно, то хотя бы вежливо… Но это было непосильной задачей, тем более когда парень знал, что в каждый свой визит тетушка выдвигает версии относительно его поведения, одна безумнее другой. Чем только по ее мнению не занимался Алекс.
Он оказывается мучил животных, воровал белье у соседок и своих кузин, занимался рукоблудием, от чего, по заверениям тетушки мог ослепнуть… Хотя последнее не так уж страшно, какой мальчишка не занимался этим?
Но пик настал тогда, когда стоя в коридоре возле кухни, Алекс слушал тетушкины размышления о том, что он маньяк.
- Инсан, да ты сама подумай! Нормальный парень так ведет себя?
Матушка в ответ молчала. Стоя в тени, Алекс мог видеть ее лицо, и то как она старательно сдерживается. Он тоже сдерживался, а тетушка тем временем отвечала сама себе:
- Нет! Нормальный парень так себя не ведет!
И, для пущего эффекта, выдержав драматическую паузу, она продолжила:
- Подумай только. Ему сколько? Шестнадцать? У него есть девочка? Нет. У него девочки нет! Он только и знает, что сидеть за своим компьютером и мышкой щелкать. Хмурый, неразговорчивый… Это же ненормально для парня!
Матушка молчала, а он кипел. С каждым словом все больше. Больше и больше. Больше и…
Вскипел.
- Позвольте узнать, где прописаны эти самые нормы?
Тетя Миен испуганно охнула, после чего медленно обернулась.
- Ох, Алекс, мальчик мой.
Парень даже не моргнул. Он стоял и сверлил горе-родственницу тяжелым равнодушным взглядом.
- Оставьте, это пустое. Да, я слышал все, и знаете… Я порядком устал, слушать весь ваш бред. Более того, я устал от вас еще с тех времен когда меня таскали по кабинетам психиатров и пытались установить аутизм, которого у меня нет. У меня нет никаких расстройств. Я никогда не мучил животных, и наши коты всегда спят в моей комнате и, открою вам секрет, от мастурбации еще никто не ослеп. Это нормальное явление для растущего и познающего себя организма. Девушку свою я представлю родителям тогда, когда сам решу. Знакомить их со всеми кто попадется в моей жизни - пустое… Но более того, это не ваше дело. Только мое… И моей семьи.
Вот так.
Он это сделал намеренно, расставил точки раз, и навсегда. И, стоит отметить, это возымело действие. Тетушка Миен как и прежде приезжала к ним, пару раз в год, но больше ни на кого не смела открывать рот, а Алексу она и вовсе старалась на глаза не попадаться.
Таким вот он был.
Отчасти жестким. Отчасти властным.
Не терпящим никакого вмешательство в свое личное пространство и свою личную жизнь. Единственные кому он спускал подобную вольность это матушка с отцом, и его несносные братья.
Тогда почему ему было так стыдно за то, что был груб со своей соседкой?
Странно, прошло уже много времени, но он все равно видел ее глаза перед собой и чувствовал стыд, а это было редкостью.
Алекс Хан редко, почти никогда, чувствовал сожаление о своих поступках. Он делал, а что потом это уже дело десятое, если не сотое.
Но сейчас, он чувствовал острое сожаление о том что сделал, а перед глазами все еще стояло растерянное лицо соседки.
Ему не по себе было от выражения детской растерянности на красивом лице девушки, от выражения обиды в больших глазах… И он бы попросил прощения, но только не решился.
Не привык сдавать назад.
Совсем не привык.
Нет, не потому что был эдакой наглой сволочью, которая идет по головам. Просто он привык тщательно взвешивать каждый свой шаг, а тут… Вспылил.
Всегда уравновешенный Александр Хан вдруг вспылил, и теперь вот терзался муками совести… Такое прекрасное и новое чувство, что Алекс не знал как его воспринимать. Как на него реагировать.
Радоваться наверное, а может плакать, или быть может напиться?
Он вообще был не из пьющих, но сегодня ему очень хотелось опрокинуть пару стаканчиков виски, чтобы расслабиться. Особенно когда в доме напротив две девушки упивались чем-то явно очень вкусным.
Соблазн был велик, но Алекс сдерживался. Ему нужно было работать… Ему нужно было очень многое успеть за эту ночь, потому что в прошлые дни и ночи не успевалось ничего.
Ви покосилась на подругу, и проглотила слова о том, что та явно пересмотрела сериалов о полицейских.
- У него ничего лишнего, и сам он слишком собранный. Ни одного лишнего движения. Вот смотри…
Так оно и было. Собранный. Сдержанный. Ни единого лишнего движения, ни единого дрогнувшего на лице мускула.
Если так подумать, то в словах Джулии было зерно истины, но суть в том что Вайолет жила в одном доме с мужчинами, и мужчина мужчине рознь.
Один разведет вокруг себя свинарник и будет гордиться собой, а другой педант и даже снятую майку не на пол бросает а аккуратно убирает в шкаф, или на спинку стула. Но беда в том, что пытаться сейчас что-то объяснить подруге - бесполезно. Она уже вошла в раж и пока сама не перебесится, не успокоится.
- А если припомнить то, что он не позволил тебе себя снять… И едва ли не скандал устроил… Может он от кого-то скрывается? Может у него проблемы с законом или…
Она многозначительно замолчала и уставилась на Ви.
- Или у тебя слишком бурная фантазия, - хмуро закончила Ви, понимая что потеряла терпение.
Она не была фанатом детективов, и никогда не пыталась найти черную кошку, в черной комнате, и потому раздражалась когда подругу начинало нести. А сейчас она раздражалась вдвойне, потому что стоя вот так, напротив соседских окон, они рисковали навлечь на себя очередной гней.
О да, Вайолет даже могла представить с каким лицом он это скажет.
Высокомерным и раздраженным, с изрядной долей брезгливости в глубине темных глаз.
Зараза.
Красивый зараза…
Время шло. Путем разговоров и угроз, Вайолет таки смогла уложить спать свою подругу, а потом, чуть прибрав следы их спонтанных посиделок улеглась сама. Вот только уснуть она смогла не скоро. Мысли терзали и терзали ее голову… Но даже во сне ей не было покоя. Ей казалось что за ней наблюдают темные глаза.
Утро началось часов эдак в одиннадцать.
Обе страдали от головной боли и были не особо разговорчивы.
Пара таблеток и крепкий кофе решили эту проблему, и девушки приступили к тому, что так и не сумела сделать Ви вчера.
Остаток дня был потрачен на то, чтобы снять Рум-тур, в ходе которого, Джулс случайно подумала о том, что не мешало бы устроить и вечеринку тоже.
- Пригласить наших девчонок, и от души повеселиться!
Джулс улыбнулась как маньяк из старых фильмов, и повела плечами будто танцуя.
Понаблюдав за ней, Ви прыснула со смеху:
- И в этом нет никакого подвоха?
Подруга отрицательно мотнула головой, на что Робертс расхохоталась в голос.
Но идею она поддержала.
Как бы она ни старалась улыбаться, но осадочек остался, потому вечеринка казалась идеальным выходом, и лекарством от паршивого настроения.
Глава 5.
Рассвет наступил, а у него работы не было ни в одном глазу.
Ну какая к черту работа когда рядом такое?
Сунув руки в карманы молодой мужчина смотрел на соседский дом и думал…
Думал о том, что у него работы хоть завались… А он уже устал.
Сигареты?
Кофе?
Он понимал, что это все не помогает ему, а ведь были постоянным допингом.
Нихрена не помогает, потому что то драгоценное, что так надо было ему для полноценной работы - утеряно.
Он потерял свое равновесие. Он жестоко вышатался из своей колеи и теперь не знал как ему быть. Как вернуть себя, и то блаженное состояние в котором он мог творить…
А ведь все так хорошо начиналось.
Он купил этот дом только потому, что риэлтор его уверил что это прекрасный вариант. Едва ли не лучший из всего того, что ему было предложено.
Ведь домов много, но требованиям, что Александр предъявил по-хорошему, соответствовал только этот. И ему херову тучу времени втирали о том, что это шикарный район и что тут прекрасные респектабельные люди живут.
Но дом он купил не только потому что в этом районе процветает “американская мечта” и каждый занят своим делом, ограничиваясь лишь редкими приветствиями и парой фраз о погоде. Он купил его потому что этот дом ему понравился. В нем было что-то от родительского дома. Большие окна, очень светлый интерьер и мало мебели. В нем было много дерева и очень приятно пахло.
Выбор тюля. Цветов. Картины.
Это были сущие мелочи, но почему то Хана они очень зацепили. По этим мелочам он понял что тот кто это все выбирал, делал это не просто так а с душой.
Это было решающим фактором.
Он тут нашел вдохновение, которого ему так не хватало.Этот дом стал для него умиротворением и обителью.
Ему нравилось утром пить кофе глядя на вид, открывающийся из окна.
Ему нравилось пить кофе сидя на крыльце дома. На полу. Как в детстве. Болтая ногами и чувствуя то странное беззаботное… Что взрослые так часто теряют.
Для него это было не то что бы важно.
Для него это было очень ценно.
Это были сущие мелочи, но для его сложной натуры это было жизненно необходимо. Казалось бы, ну что за проблема - написать компьютерный код. Просмотреть дизайн персонажей и одобрить их. Расписать концепт игры и сделать все вкусно… Так как он умел.
Он ведь был профи, одним из тех кого принято считать вундеркиндами.
Нет, проблемы никакой нет.
Но, чтобы плодотворно работать ему нужны были равновесие и покой. Ему нужно было дышать ровно и работать привычном ритме, но как… Как черт возьми ему теперь это делать когда в его жизнь ворвался этот маленький раздражающий элемент?!
У Алекса даже при всем желании язык не поворачивался назвать ее женщиной.
Зараза.
У-у-у.
Зараза!
У него все было налажено. Все расписано.
Все четко по негласному графику.
Он знал во сколько может поработать в полной тишине.
Он знал во сколько лечь спать.
Он знал во сколько приедет Ванда. Ведь она никогда не приезжала без предупреждения.
А теперь… Теперь появилась зараза, которая кажется и не спит вовсе.
Глядя на то, как она сонная ползает по своему балкону в трусиках и растянутой майке, которая едва ли была в состоянии скрыть пышную грудь, Алекс невольно вопросом задавался… Она вообще девушка?
Девушки же любят поспать.
Девушки себя любят!
Та же Ванда… Те пару раз что она оставалась у него до утра, она спала до десяти утра. После вставала, и спешила привести себя в порядок, выглядеть красивой, и только после пила кофе или чай. Сигареты она не переносила.
За все время их романа Алекс не видел ее в чем-то безобразном или растрепанной. О нет. Она всегда была в красивом белье и причесанная…
Не то что эта.
То создание что заселилось в соседний дом выпиралось на балкон в белье и странной одежде, которой, кажется, было идеальное место на свалке. Оно едва моргало но уже тянуло ко рту чашку с кофе, а в другой руке держало сигарету.
Оно широко зевало, щурилось на яркий свет и лохматило без того растрепанные волосы, и в целом напоминало выползшее на свет божий древнее зло.
Да, именно так Хан попытался объяснить хотя бы для себя внешний вид новой соседки.
Но то время когда она была сонной еще было благодатью, ведь в это время девушка молчала.
МОЛЧАЛА!
Затем она приводила себя в порядок, и начинался ад.
Она носилась по дому как чокнутая фея. Она включала музыку, гремела чем-то. Что-то двигала.
И ладно в доме!
Но ведь ее еще черт выносил во двор… То шезлонги поставить, то зонтик передвинуть, то горшки цветочные.
Нет, Алекс конечно уважал чужие увлечения и стремления. Он уважал чужую частную собственность, и то что человек имеет право делать на ней все, что не нарушает рамки закона, но…
Рамки закона хотелось нарушить ему.
И с каждым днем сильнее.
Он не мог работать.
Он не мог настроиться.
Как тут настроишься когда она поет копаясь на своем участке? И ладно бы она пела… Если бы умела.
Если. Бы. Умела.
Но она не была певицей.
Ой не была… Вот от слова совсем!
Но ее это не останавливало…
Она пела громко и звонко, и это бесило.
Еще больше его бесили ее занятия йогой на газоне. Все эти шортики,
А ведь было время когда Хан радовался тому, что в дом по соседству наконец кто-то заселится.
Он ненавидел пустые дома и квартиры. Они его пугали с раннего детства, когда те вместо того, чтобы загораться веселыми огоньками, с приходом сумерек напоминали скелетов с темными глазницами.
Как скелеты.
Как нечто мертвое, у чего отобрали искру жизни.
Он был рад, что милый и светлый коттедж что стоял слева от него наконец обрел и свою живую душу… Ему нравился тот дом. В нем было что то приятное и теплое. Это определенно был дом для женщины, и Алексу очень хотелось чтобы туда заселилась женщина. Чтобы на светлой веранде висели кашпо с петуниями и кто-то привел в порядок эти шикарные бледно-голубые гортензии.
Забавно, что эта девушка ему даже понравилась сначала.
Она была очень живой, и было видно что этот дом ей действительно нравится. Что она любит его…
По правде говоря, Алекс был даже очарован ею в первые минуты, когда она как солнечный зайчик неслась вприпрыжку к дому. Чуть не расцеловала водителя такси, и аж светилась вся.
Она была милой.
Но это продлилось недолго. Ровно до первого утра, когда она показала свое истинное нутро, маленького шумного демона.
Тогда он и увидел темную сторону луны.
Он увидел что женщины бывают не такими как матушка, степенными и сдержанными. Не такими как Ванда, манерными и себялюбивыми. Еще были несколько бывших, но и они были девушками, а не чудовищами.
И все же он хотел быть дружелюбным.
Он искренне хотел дать этой девушке шанс, а потом увидел направленный на него объектив камеры.
И все добрые намерения пошли прахом.
Глава 6.
Корил ли он себя за то что выругал ее, не дав и слова сказать?
И да и нет.
С одной стороны ему стыдно было.
Стыдно перед отцом и матушкой, ведь они бы не одобрили такое отношение к девушке.
Хоть она и зараза.
Но что поделать если Алекс такой?
И всегда был таким, пожалуй.
Нет, его семья не была проблемной, или какой-то особенной.
Это была самая обычная семья. Отец адвокат, матушка домохозяйка самозанятая. У них был большой красивый дом, и куча родственников, которые любили приезжать по праздникам. У него были двое младших братьев, похожих больше не на парней, а на безумных биглей. И он… Похожий на большого кота что лежит на самой верхней полке, и старается не отсвечивать, чтобы не попасть на глаза и не оказаться втянутым игры и проказы.
Нет, он любил своих братьев, но в разумных количествах. Как,в принципе, и друзей, и родню.
Просто ему нравилась тишина и размеренный ритм который отбивали его ловкие пальцы по клавиатуре. На рассвете, он любил копаться в матушкиной оранжерее. Алекс любил орхидеи, но ухаживал за всеми цветами с одинаковой страстью.
Он с детства был немногословен и аккуратен, педантичен и исполнителен настолько, что их тетушка Миен начала подозревать неладное.
Не имея специального образования, эта женщина умудрилась поставить мальчишке диагноз “аутизм”.
Диагноз не подтвердился, у него не было ничего подобного, подтвердилась только неприязнь Алекса к этой женщине. Он пытался ее любить, и относиться если не уважительно, то хотя бы вежливо… Но это было непосильной задачей, тем более когда парень знал, что в каждый свой визит тетушка выдвигает версии относительно его поведения, одна безумнее другой. Чем только по ее мнению не занимался Алекс.
Он оказывается мучил животных, воровал белье у соседок и своих кузин, занимался рукоблудием, от чего, по заверениям тетушки мог ослепнуть… Хотя последнее не так уж страшно, какой мальчишка не занимался этим?
Но пик настал тогда, когда стоя в коридоре возле кухни, Алекс слушал тетушкины размышления о том, что он маньяк.
- Инсан, да ты сама подумай! Нормальный парень так ведет себя?
Матушка в ответ молчала. Стоя в тени, Алекс мог видеть ее лицо, и то как она старательно сдерживается. Он тоже сдерживался, а тетушка тем временем отвечала сама себе:
- Нет! Нормальный парень так себя не ведет!
И, для пущего эффекта, выдержав драматическую паузу, она продолжила:
- Подумай только. Ему сколько? Шестнадцать? У него есть девочка? Нет. У него девочки нет! Он только и знает, что сидеть за своим компьютером и мышкой щелкать. Хмурый, неразговорчивый… Это же ненормально для парня!
Матушка молчала, а он кипел. С каждым словом все больше. Больше и больше. Больше и…
Вскипел.
- Позвольте узнать, где прописаны эти самые нормы?
Тетя Миен испуганно охнула, после чего медленно обернулась.
- Ох, Алекс, мальчик мой.
Парень даже не моргнул. Он стоял и сверлил горе-родственницу тяжелым равнодушным взглядом.
- Оставьте, это пустое. Да, я слышал все, и знаете… Я порядком устал, слушать весь ваш бред. Более того, я устал от вас еще с тех времен когда меня таскали по кабинетам психиатров и пытались установить аутизм, которого у меня нет. У меня нет никаких расстройств. Я никогда не мучил животных, и наши коты всегда спят в моей комнате и, открою вам секрет, от мастурбации еще никто не ослеп. Это нормальное явление для растущего и познающего себя организма. Девушку свою я представлю родителям тогда, когда сам решу. Знакомить их со всеми кто попадется в моей жизни - пустое… Но более того, это не ваше дело. Только мое… И моей семьи.
Вот так.
Он это сделал намеренно, расставил точки раз, и навсегда. И, стоит отметить, это возымело действие. Тетушка Миен как и прежде приезжала к ним, пару раз в год, но больше ни на кого не смела открывать рот, а Алексу она и вовсе старалась на глаза не попадаться.
Таким вот он был.
Отчасти жестким. Отчасти властным.
Не терпящим никакого вмешательство в свое личное пространство и свою личную жизнь. Единственные кому он спускал подобную вольность это матушка с отцом, и его несносные братья.
Тогда почему ему было так стыдно за то, что был груб со своей соседкой?
Странно, прошло уже много времени, но он все равно видел ее глаза перед собой и чувствовал стыд, а это было редкостью.
Алекс Хан редко, почти никогда, чувствовал сожаление о своих поступках. Он делал, а что потом это уже дело десятое, если не сотое.
Но сейчас, он чувствовал острое сожаление о том что сделал, а перед глазами все еще стояло растерянное лицо соседки.
Ему не по себе было от выражения детской растерянности на красивом лице девушки, от выражения обиды в больших глазах… И он бы попросил прощения, но только не решился.
Не привык сдавать назад.
Совсем не привык.
Нет, не потому что был эдакой наглой сволочью, которая идет по головам. Просто он привык тщательно взвешивать каждый свой шаг, а тут… Вспылил.
Всегда уравновешенный Александр Хан вдруг вспылил, и теперь вот терзался муками совести… Такое прекрасное и новое чувство, что Алекс не знал как его воспринимать. Как на него реагировать.
Радоваться наверное, а может плакать, или быть может напиться?
Он вообще был не из пьющих, но сегодня ему очень хотелось опрокинуть пару стаканчиков виски, чтобы расслабиться. Особенно когда в доме напротив две девушки упивались чем-то явно очень вкусным.
Соблазн был велик, но Алекс сдерживался. Ему нужно было работать… Ему нужно было очень многое успеть за эту ночь, потому что в прошлые дни и ночи не успевалось ничего.
