Мир переодевался. Постепенно сбрасывал светлые одеяния и на их месте проступали новые: тёмные, блестящие, завораживающе-переливающиеся. Именно такой момент перехода - лучший для исцеления. Это знала мудрая Ма. Это знали все женщины её деревни.
Море тихо звучало, наполняя воздух шуршанием камней. Море чувствовало всю важность сегодняшнего дня и море хотело помогать.
Все в этом мире сегодня хотело помогать Зу: лес вдоль песчаного пляжа притих, боясь всколыхнуть листочек и напугать; всю звериную детвору звериные родители спрятали глубоко в норах, а сами бесшумно сидели на ветках и на земле, наблюдая; море не волновалось, усмиряя свой внутренний шторм, потому что сегодня его будет волновать буря женщины. Женщины, горе которой непреодолимо и необъятно. Женщины, потерявшей ребёнка.
Из леса молча выходили фигуры в белых длинных платьях: высокие, худые, круглобедрые и пышногрудые. Одеяния не скрывало торчащих сосков: маленьких, как горошинки, либо же больших, выпуклых, выкормивших ни одного ребёнка. Одеяния не скрывало обвисшей груди или живого живота. Но женщины шли, гордо вышагивая босыми ногами по песку. Их тела - их история.
Где-то в чащобе леса, так, чтобы не видеть происходящего на пляже, напрягшись так, чтобы все слышать, сидели мужчины за барабанами. История горя - это не только история женщины. История горя - это история маленькой семьи, рода, деревни. И не могло быть так, чтобы исцеление женщина проходила одна: ей помогали все. Рядом с ней были все.
Мудрая Ма, самая пожилая среди членов деревни, сидела на камне. У ее ног – Зу и Ри. Два врага, две женщины, ненавидящие друг друга до спазма в горле. Зу нападала, бросалась из-за угла, ненавидела в лицо и громко проклинала. Зу винила Ри в потере ребёнка, потому что так было проще.
?
И теперь Ри сидела в круге исцеления для Зу. Она не могла смотреть в глаза Зу и не понимала, почему Мудрая Ма попросила её сегодня прийти. Они враждуют с детства, с того самого момента, как у обеих начались месячные и обе стали невестами.
Остальные женщины усаживались в круг, а вокруг него горели заботливо разожженые мужчинами костры. Забытая сила просыпалась внутри женщин и выпрямляла спины, раскрывала грудь и расслабляла руки. Все были на своём месте, никто не сомневался в своих силах. Все было так, как надо.
?
Ма начала петь. Голос мощный, глубокий, долгий. Казалось, что даже море стало тише. Голос окутывал, обнимал все тело так, что оно начинало дрожать и волноваться. Стучался в уши. Переливами и переходами вливался в сердце.
?
Ма пела о любви.
Ма пела о мире.
Ма пела о жизни.
Ма пела о потерях.
?
В какой-то момент голос Ма подхватили другие женщины и Ри. И в это же время в глубинах леса застучали барабаны. Сердца женщин вздрогнули и…сдались. Сердца обливались слезами и кровью, болезненно сжимались, так, что звук отказывался выходить из горла. Сердца кричали и крик был страшен в своей ярости и диком горе.
?
Вот маленькая девочка, которую бьют – я тебя вижу, любимая.
?
Вот молодая женщина, которую изнасиловали солдаты – ты ценная, любовь моя. Я рядом.
?
Вот молодая мама, потерявшая своего ребёнка – я разделяю эту боль с тобой. Ты не одна.
?
Вот жена, потерявшая мужа – я рядом, я здесь, я дам тебе руку.
?
Вместе со слезами уходила боль и Ри смогла посмотреть на Зу. Та сидела бледная, неподвижная, а из остекленевших глаз по щекам катились те осколки, что отравляли сердце.
Полный чистоты и сочувствия взгляд Ри, давнего врага и соперницы, словно всковырнул слишком большой слой. Зу захлебнулась в крике и рыданиях, опустошая себя до донышка. Боль потери скрючила и сковала тело, то заставляя бить себя в грудь и по животу, то, обессиленную, бросая на землю. Она кричала, визжала, царапала руками землю под продолжающееся пение женщин и громкий бой барабанов.
?
Женщины круга исцеляли себя, помогая войти в этот процесс Зу. Наполненные и светлые они сели на колени рядом с ней и Ма взяла ее за руку. Не было в этом жесте приказа или повеления "следуй за мной". Безграничная поддержка и участие.
Я здесь, родная. Я рядом.
Гордая, упрямая, своенравная Зу не смогла стерпеть этого. Только начавший угасать крик стал громче, Зу отчаянно пыталась вырвать руку. Но рука Ма была крепкой и мягкой.
Ты всегда можешь прийти ко мне за поддержкой.
?
И рыдания стали тише. И каждая женщина положила руку на Зу, поглаживая по спине с нежностью, как малое раскричавшееся дитя.
?
Я здесь.
Я рядом.
?
Постепенно Зу успокаивалась. Все чувствовали, как ее тело стало мягче и податливее.
?
И песнь стала тише. Смолкал бой барабанов, затихал поднявшийся было ветер.
?
Зу встала с земли и села на колени. В глазах блестели слезы и тишина. Боль ушла. Освободила место для новой жизни.
?
Женщины обнимали Зу, каждая ровно столько, сколько считала нужным. Не было между ними различий: не было богатых или бедных, успешных, крикливых, заботливых, давящих. Были Женщины: свободные, дикие, освобожденные, полные любовью до краешка - я отдам тебе столько, сколько возьмешь, у меня меньше не станет.
?
Я здесь.
?
Я рядом.
Море тихо звучало, наполняя воздух шуршанием камней. Море чувствовало всю важность сегодняшнего дня и море хотело помогать.
Все в этом мире сегодня хотело помогать Зу: лес вдоль песчаного пляжа притих, боясь всколыхнуть листочек и напугать; всю звериную детвору звериные родители спрятали глубоко в норах, а сами бесшумно сидели на ветках и на земле, наблюдая; море не волновалось, усмиряя свой внутренний шторм, потому что сегодня его будет волновать буря женщины. Женщины, горе которой непреодолимо и необъятно. Женщины, потерявшей ребёнка.
Из леса молча выходили фигуры в белых длинных платьях: высокие, худые, круглобедрые и пышногрудые. Одеяния не скрывало торчащих сосков: маленьких, как горошинки, либо же больших, выпуклых, выкормивших ни одного ребёнка. Одеяния не скрывало обвисшей груди или живого живота. Но женщины шли, гордо вышагивая босыми ногами по песку. Их тела - их история.
Где-то в чащобе леса, так, чтобы не видеть происходящего на пляже, напрягшись так, чтобы все слышать, сидели мужчины за барабанами. История горя - это не только история женщины. История горя - это история маленькой семьи, рода, деревни. И не могло быть так, чтобы исцеление женщина проходила одна: ей помогали все. Рядом с ней были все.
Мудрая Ма, самая пожилая среди членов деревни, сидела на камне. У ее ног – Зу и Ри. Два врага, две женщины, ненавидящие друг друга до спазма в горле. Зу нападала, бросалась из-за угла, ненавидела в лицо и громко проклинала. Зу винила Ри в потере ребёнка, потому что так было проще.
?
И теперь Ри сидела в круге исцеления для Зу. Она не могла смотреть в глаза Зу и не понимала, почему Мудрая Ма попросила её сегодня прийти. Они враждуют с детства, с того самого момента, как у обеих начались месячные и обе стали невестами.
Остальные женщины усаживались в круг, а вокруг него горели заботливо разожженые мужчинами костры. Забытая сила просыпалась внутри женщин и выпрямляла спины, раскрывала грудь и расслабляла руки. Все были на своём месте, никто не сомневался в своих силах. Все было так, как надо.
?
Ма начала петь. Голос мощный, глубокий, долгий. Казалось, что даже море стало тише. Голос окутывал, обнимал все тело так, что оно начинало дрожать и волноваться. Стучался в уши. Переливами и переходами вливался в сердце.
?
Ма пела о любви.
Ма пела о мире.
Ма пела о жизни.
Ма пела о потерях.
?
В какой-то момент голос Ма подхватили другие женщины и Ри. И в это же время в глубинах леса застучали барабаны. Сердца женщин вздрогнули и…сдались. Сердца обливались слезами и кровью, болезненно сжимались, так, что звук отказывался выходить из горла. Сердца кричали и крик был страшен в своей ярости и диком горе.
?
Вот маленькая девочка, которую бьют – я тебя вижу, любимая.
?
Вот молодая женщина, которую изнасиловали солдаты – ты ценная, любовь моя. Я рядом.
?
Вот молодая мама, потерявшая своего ребёнка – я разделяю эту боль с тобой. Ты не одна.
?
Вот жена, потерявшая мужа – я рядом, я здесь, я дам тебе руку.
?
Вместе со слезами уходила боль и Ри смогла посмотреть на Зу. Та сидела бледная, неподвижная, а из остекленевших глаз по щекам катились те осколки, что отравляли сердце.
Полный чистоты и сочувствия взгляд Ри, давнего врага и соперницы, словно всковырнул слишком большой слой. Зу захлебнулась в крике и рыданиях, опустошая себя до донышка. Боль потери скрючила и сковала тело, то заставляя бить себя в грудь и по животу, то, обессиленную, бросая на землю. Она кричала, визжала, царапала руками землю под продолжающееся пение женщин и громкий бой барабанов.
?
Женщины круга исцеляли себя, помогая войти в этот процесс Зу. Наполненные и светлые они сели на колени рядом с ней и Ма взяла ее за руку. Не было в этом жесте приказа или повеления "следуй за мной". Безграничная поддержка и участие.
Я здесь, родная. Я рядом.
Гордая, упрямая, своенравная Зу не смогла стерпеть этого. Только начавший угасать крик стал громче, Зу отчаянно пыталась вырвать руку. Но рука Ма была крепкой и мягкой.
Ты всегда можешь прийти ко мне за поддержкой.
?
И рыдания стали тише. И каждая женщина положила руку на Зу, поглаживая по спине с нежностью, как малое раскричавшееся дитя.
?
Я здесь.
Я рядом.
?
Постепенно Зу успокаивалась. Все чувствовали, как ее тело стало мягче и податливее.
?
И песнь стала тише. Смолкал бой барабанов, затихал поднявшийся было ветер.
?
Зу встала с земли и села на колени. В глазах блестели слезы и тишина. Боль ушла. Освободила место для новой жизни.
?
Женщины обнимали Зу, каждая ровно столько, сколько считала нужным. Не было между ними различий: не было богатых или бедных, успешных, крикливых, заботливых, давящих. Были Женщины: свободные, дикие, освобожденные, полные любовью до краешка - я отдам тебе столько, сколько возьмешь, у меня меньше не станет.
?
Я здесь.
?
Я рядом.