Одна за одной вещи из шкафа летели на кровать. Женька собирала чемодан. Впереди ее ждала новая жизнь, в новой стране. Еще два месяца назад она была школьницей. Сейчас она абитуриентка одного из самых престижных университетов во Франции.
Женя учила французский с первого класса. В старших классах родители дважды возили их с братом в Париж. Женька сразу влюбилась в этот город с его уютными улочками и площадями. Аромат круассанов и цветов пленил ее сердце. Огни Эйфелевой башни влекли ее, как мотылька на свет.
В одной из таких поездок Женя решила, во что бы то ни стало, учиться и жить в Париже. Тогда же она озвучила свое решение родителям. Как и иные родители, они не были рады такому решению дочери. Им было бы спокойнее, живи она, даже если не вместе с ними, то хотя бы в той же стране. Они искренне надеялись, что это пройдет, что Женька передумает. Она была импульсивной девочкой. Часто принимала решения на эмоциях.
С тех пор прошло два года, но решение Жени не изменилось. Она по-прежнему мечтала о Париже. На стенах ее комнаты висели пейзажи Франции: Елисейские поля, Эйфелева башня, уютные уличные кафе. Женя нарисовала их сама, по памяти после того, как они вернулись из первой поездки. Родителям ничего не оставалось, кроме как принять ее выбор. Ведь она так много работала ради своей цели. Женька отказалась от любимого хобби – рисования, ради того, чтобы удвоить занятия по французскому. У нее не было личной жизни, ведь она понимала, что скоро уедет. Женя отклоняла любые предложения, не хотела обнадеживать парней. Она знала, что мало кто способен в столь юном возрасте последовать за своей девушкой в другую страну. За чужой мечтой. Да это и не было ей нужно. Женя сосредоточилась на занятиях. Ей нужно было в совершенстве владеть предметами для вступления и языком, чтобы справиться с экзаменами.
Когда гора из платьев, блузок и брюк полностью закрыла собой чемодан, Женя поняла, что пришло время остановиться. На ее лице играли блики солнца, проникающие сквозь сиреневую занавеску. В ней не было страха. Она была счастлива. Конечно, ей было жаль расставаться с родителями и братом, ведь они были очень близки. Женя будет часто звонить им и присылать открытки, а на каникулах приезжать в гости. Возможно, и они приедут к ней со временем.
Женька присела на край кровати и откинулась спиной на гору вещей. Ее взгляд упал на снежный шар, который стоял на ее прикроватной тумбе. Этот шар Женя купила в сувенирной лавке в Париже несколько лет назад и с тех пор не расставалась с ним. В центре шара стояла Эйфелева башня. До того, как в шаре села батарейка, башня подсвечивалась огнями, совсем как настоящая. Каждый вечер, перед сном, Женя встряхивала шар и ждала пока последняя снежинка не опустятся на дно. Только после этого она ложилась на бок, засовывала руку под подушку и мечтала проснуться в Париже.
Раздался стук, и в дверном проеме показалось лицо матери. Она нежно улыбнулась, глядя на бардак, который устроила дочь. Ей будет этого не хватать. Она заранее скучала по дочери. Это худший тип тоски. Знаешь, что расставание неизбежно и кожей чувствуешь его приближение.
– Чемоданное настроение? – мама присела на край кровати.
– Да, – мечтательно улыбнулась Женя и принялась скручивать одежду в рулеты, чтобы та меньше помялась в дороге.
– Давай помогу, – предложила мама.
– Я уж думала, не предложишь, – пошутила Женька.
Вдвоем они справились довольно быстро. Часть вещей пришлось отложить. Они попросту не влезли. Женька села на чемодан, а мама потянула за молнию и закрыла его.
– Ничего не забыла? – уточнила она.
– Вроде бы нет. Если что, докуплю на месте. Главное, документы, – поспешно ответила Женя, но потом уцепилась взглядом за шар. Женя встряхнула его, дождалась пока вьюга утихнет и положила шар в маленькую сумочку с документами.
– Я не представляю, как буду жить без тебя, – улыбка сползла с лица ее матери.
– Мам, перестань! Я буду звонить тебе каждый день. Обещаю, – Женя, хотя и была уже одного роста с мамой, все равно уселась к ней на колени, как детстве. Женя положила голову на мамино плечо.
– Макс не будет так сидеть у меня на коленях, – грустно усмехнулась мама. – Он слишком брутален для таких нежностей.
– И слава богу, – Женя рассмеялась. – Я даже представить не могу, что этот двухметровый лось сидит у мамы на коленях.
Дверь спальни распахнулась. Лось собственной персоной. Высокий, широкоплечий, коротко стриженный парень заслонил собой весь дверной проем.
– Я все слышал, – он наигранно надул губы.
– Ты с чем-то не согласен? – Женька игриво подняла бровь.
– Вообще-то, да. Есть более приятные определения для высоких людей. Например, атлант, богатырь, на худой конец, гигант. Могла бы и постараться с эпитетами для любимого брата, – Макс в два шага преодолел полкомнаты, поднял Женьку за плечи и сжал в объятиях. – Я буду скучать, пигалица.
– И я, – коротко ответила она.
Из коридора послышался щелчок замка и шорох пакетов. Теперь дом – полная чаша, хоть и ненадолго.
– Вот вы где, – в комнату заглянул отец. – Я ужин принес. Налетай.
Папа ушел переодеваться, мама разбирала пакеты, Женька сервировала стол, Макс наблюдал, как хорошо они справляются без него. Он понимал, что после отъезда сестры ему придется непросто. Внимание родителей, которое они раньше делили на двоих, ему придется теперь тащить одному. А это значит, что придется быть вдвое более прилежным и внимательным сыном. Он не осуждал сестру за ее решение, но и отпускать не хотел. У них была небольшая разница в возрасте. Всего полтора года. Но это не мешало ему чувствовать себя ответственным за нее. Он всегда защищал ее, даже тогда, когда в этом не было никакой необходимости. А сейчас она останется без защиты. Одна в чужой стране. Максу было сложно смириться с этой мыслью. Еще сложнее было отцу. Только мама старалась сгладить углы, хоть и сама не испытывала восторга.
Следующим утром Женька сидела в самолете. Смотрела на мелькающие облака сквозь иллюминатор. Сердце замирало. Не от страха, от ожидания. Во Франции ее ждала семья, в которой Жене предстояло жить все то время, что она будет учиться в университете или пока не сможет съехать на съемную квартиру. Они были милыми людьми. Женя общалась с ними несколько раз по скайпу. Они жили в двухэтажном доме в Монтрёй, в пригороде Парижа. Мадам и мсье Дюжардены были врачами. Ивон – терапевт, а Жермен – хирург. У них был сын, студент того же университета, в который предстояло поступить Жене. Он был славным парнем, по крайней мере, так говорили его родители. Составить личное впечатление на тот момент у Жени еще не было возможности, во время звонков он все время отсутствовал. Пропадал на учебе или тренировках. Родители гордились своим сыном, это было очевидно. Они всегда общались с Женей из его комнаты. На их фоне красовались грамоты и баскетбольные кубки их сына, Пьера.
Парижский аэропорт Шарль-де-Голль встретил Женю солнечной погодой. Она полной грудью вдыхала его воздух. На выходе из здания девушку уже ждали очаровательные Дюжардены. Жермен держал в руках белую табличку, на которой русскими буквами было написано: “Липатова Евгения”. Женя помахала им рукой. Ивон раскинула руки, приглашая девушку в объятия. Женя на секунду растерялась, но все же ответила на этот дружеский жест.
– Женя, как мы рады тебя видеть, – заговорила Ивон.
– Спасибо, я тоже очень рада, – по-французски ответила Женя
– Как добралась? – поинтересовался Жермен.
– Хорошо. Готовилась к экзаменам всю дорогу.
– Понимаю, – улыбнулась Ивон.
– Пошли, отвезем тебя домой. Тебе нужно отдохнуть с дороги, – Жермен жестом пригласил следовать за ними в сторону парковки.
Дорога от аэропорта до дома Дюжарденов заняла не больше получаса. Они жили на уютной улице с красивым названием Дезире Шартон. Первым из автомобиля вышел Жермен, он открыл дверь сначала для гостьи, затем для супруги.
За коваными воротами стоял двухэтажный белый дом с отделкой из красного кирпича. К дому прилагался небольшой участок с уютной беседкой и качелей, которая, по всей видимости, была установлена еще с детских лет их сына. Этому дому уже не один десяток лет, раньше он принадлежал родителям Жермена. Тем не менее дом был ухоженным и ничем не выдавал свой настоящий возраст. Этакая молодящаяся дама бальзаковского возраста. Немного косметики, здоровый образ жизни – и не отличить от вчерашней студентки.
– Чувствуй себя как дома, – Ивон открыла дверь и пригласила Женю внутрь. – Пойдём, я покажу твою спальню.
Из коридора выходили две комнаты, одна вела в гостиную, вторая в кухню. В центре располагалась деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Именно туда Ивон указала рукой. Носки слегка скользили по лакированной лестнице, поэтому Жене приходилось держаться за поручень. Второй этаж начинался с маленького коридора с одиноким тусклым торшером, свисающим с потолка. Слева у стены стоял стеллаж с книгами.
– Это спальня Пьера, – Ивон указал на дверь рядом со стеллажом. – А тут твоя новая комната, – указала она на соседнюю дверь.
– А это? – Женя указала на дверь в углу.
– Это ванная комната. Она совсем маленькая, поэтому можешь пользоваться ванной на первом этаже, – улыбнулась Ивон.
Ивон открыла дверь в Женину спальню. Комната была небольшой, но светлой и уютной. Платяной шкаф, туалетный столик, письменный стол, кровать и тумба. Вся мебель в комнате была сделана из светлого дерева, создавая атмосферу загородного дома. Здесь было все, что нужно для жизни. Стены были оклеены тепло-зелеными обоями с изображением маленьких птичек.
– Нравятся обои? – спросила Ивон.
– Очень, – искренне ответила Женя.
– Я специально к твоему приезду поклеила. Пьер помогал, – с гордостью сказала она. – Кстати, я попросила Пьера, чтобы он устроил тебе экскурсию по городу и познакомил с друзьями. Так ты быстрее адаптируешься.
– Это вовсе не обязательно, – смутилась Женя. – Я неплохо знаю город, а друзей смогу завести после вступительных.
– Не упрямься. Всего один день. Успеешь еще к своим вступительным подготовиться.
Жермен внес в комнату Женин чемодан и поставил у порога.
– Ну что, добро пожаловать в семью Дюжарден, – сказал он.
– Спасибо, – улыбнулась Женя.
– Ты располагайся, отдыхай, приводи себя в порядок. Я позову тебя к ужину, – предложила Ивон.
– Хорошо, – согласилась Женя.
Девушка успела помыться и переодеться. Она сушила свои волнистые строптивые волосы перед зеркалом. От шума фена Женя не услышала, как в дверь постучали, и продолжила бороться с непослушной копной. Она едва не подпрыгнула на месте, когда заметила на себе взгляд чёрных глаз сквозь зеркало. Она резко обернулась, но гость не пропал. «Фух, настоящий!» – подумала Женя. Темнокожий высокий парень с кудрявой головой показался ей чертовски привлекательным. Неудивительно. Он обладал прекрасной атлетичной фигурой, как и любой баскетболист. Сейчас он стоял перед ней в майке и шортах. Так что у Жени была прекрасная возможность разглядеть все изгибы рельефа его мышц. Заметив любопытный взгляд девушки, парень решил прервать изрядно затянувшееся молчание.
– Прости, если напугал. Я Пьер, – парень усмехнулся, ему нравилось, как девушки реагировали на него при первой встрече.
– Рада знакомству, – ответила Женя.
– Ужин готов, – констатировал Пьер и, развернувшись, направился к двери. Он ожидал, что Женя пойдёт за ним, но она продолжала разглядывать его со спины. – Идешь?
– А, да, – спохватилась Женя и отвела взгляд.
Ужин прошел в уютной семейной атмосфере. Родители Пьера расспрашивали Женю о жизни в Москве, погоде, традициях. Им было интересно все. Время от времени Женя ловила на себе заинтересованный взгляд Пьера, который скорее выражал любопытство, нежели сексуальный подтекст. «Наверняка у него кто-то есть!» – подумала Женя. – «Точно, есть!» – подтвердила она свои же мысли.
Проснувшись утром, Женя потянулась в постели и вдохнула парижский воздух. Теперь так будет каждый день. Как была, в пижаме и босая, она сонно поплелась в душ. Стоило ей открыть дверь, как остатки сна развеялись. Спиной к ней в душевой кабине стоял абсолютно обнаженный Пьер. Слишком близко. Ей бы отвести взгляд, пока он не заметил. Не успела. Пьер повернулся и посмотрел ей в глаза. Его правая бровь поползла вверх, но он и не думал прикрыться. Женя была пунцового цвета, но глаз не отрывала.
– У вас в России, может, так принято, но у нас тут приличные люди отворачиваются, – усмехнулся Пьер.
– Ты не запер дверь, – растерявшись, сказала Женя.
– А ты наблюдательная, – парень лучезарно улыбался. – Я не привык запираться, раньше я жил тут одни. Да и ты, насколько я успел заметить, вовсе не против поглазеть.
– Прости, – промямлила Женя и пулей вылетела из ванной.
Она заперла дверь своей спальни и, прислонившись к ней спиной, сползла на пол. Женя задавалась вопросом, почему не ушла сразу. Простое любопытство. Никогда прежде она не видела обнаженного мужчину. Конечно, она не жила в тайге, у нее был интернет и там она видела разное. Пару раз даже получала дикпик в социальных сетях, но вживую не видела никогда. Из мыслей Женю вырвал стук в дверь, за которым последовал хрипловатый голос Пьера.
– Ванна свободна, – сообщил он. Женя почувствовала улыбку в его голосе. Значит, не сердится.
Женька поднялась с пола и отправилась в ванную. Она закрыла дверь на замок и дважды повернула ручку, чтобы проверить надежность. Женя обладала удивительным талантом – учиться на чужих ошибках. Это здорово помогало и в учебе, и в повседневной жизни.
Когда девушка спустилась к завтраку, все уже сидели за столом и обсуждали планы на выходные. Дюжардены заметили Женю и пригласили ее за стол. Ивон достала из духовки горячий круассан и наполнила еще одну чашку кофе.
– С молоком? – поинтересовалась Ивон.
– Нет, спасибо, – Женя благодарно улыбнулась.
– Я тоже люблю черный, – Ивон заговорщически подмигнула девушке.
Конечно, Женя уловила контекст и ответила тихим смешком. У Ивон и Жермена был межрасовый брак. Ивон чистокровная француженка, утонченная кареглазая брюнетка с бледной аристократичной кожей. А Жермен тоже был французом, только темнокожим. Пьер унаследовал его генетику. Цвет кожи и курчавые жесткие волосы. Женя поймала себя на мысли, что ей захотелось запустить в них руку. Потрогать. Пьер заметил ее взгляд, и она тут же одернула себя.
– Сегодня нас ждет прогулка по Парижу. Есть предпочтения? – обратился Пьер к Жене.
– Доверюсь твоему выбору, – скромно ответила Женя, не поднимая взгляд.
Сразу после завтрака Пьер забряцал ключами отцовского Рено, приглашая Женю на выход. Она сняла с вешалки маленькую сумочку и последовала за ним. Пьер по-джентльменски открыл для нее дверь дома и в автомобиле. Они ехали молча. За окнами мелькали цветные дома и деревья. Спустя час Пьер припарковал машину возле входа в парижские катакомбы. Женя окинула его удивленным взглядом.
– Что? Ты же сама сказала маме, что знаешь город. Я решил показать тебе его нутро. Твой любимый Париж стоит на костях, – Пьер театрально развел руками.
– Думаешь, испугаюсь? Давай, пошли, – Женя обогнула Пьера и первой вошла в помещение.
Женя учила французский с первого класса. В старших классах родители дважды возили их с братом в Париж. Женька сразу влюбилась в этот город с его уютными улочками и площадями. Аромат круассанов и цветов пленил ее сердце. Огни Эйфелевой башни влекли ее, как мотылька на свет.
В одной из таких поездок Женя решила, во что бы то ни стало, учиться и жить в Париже. Тогда же она озвучила свое решение родителям. Как и иные родители, они не были рады такому решению дочери. Им было бы спокойнее, живи она, даже если не вместе с ними, то хотя бы в той же стране. Они искренне надеялись, что это пройдет, что Женька передумает. Она была импульсивной девочкой. Часто принимала решения на эмоциях.
С тех пор прошло два года, но решение Жени не изменилось. Она по-прежнему мечтала о Париже. На стенах ее комнаты висели пейзажи Франции: Елисейские поля, Эйфелева башня, уютные уличные кафе. Женя нарисовала их сама, по памяти после того, как они вернулись из первой поездки. Родителям ничего не оставалось, кроме как принять ее выбор. Ведь она так много работала ради своей цели. Женька отказалась от любимого хобби – рисования, ради того, чтобы удвоить занятия по французскому. У нее не было личной жизни, ведь она понимала, что скоро уедет. Женя отклоняла любые предложения, не хотела обнадеживать парней. Она знала, что мало кто способен в столь юном возрасте последовать за своей девушкой в другую страну. За чужой мечтой. Да это и не было ей нужно. Женя сосредоточилась на занятиях. Ей нужно было в совершенстве владеть предметами для вступления и языком, чтобы справиться с экзаменами.
Когда гора из платьев, блузок и брюк полностью закрыла собой чемодан, Женя поняла, что пришло время остановиться. На ее лице играли блики солнца, проникающие сквозь сиреневую занавеску. В ней не было страха. Она была счастлива. Конечно, ей было жаль расставаться с родителями и братом, ведь они были очень близки. Женя будет часто звонить им и присылать открытки, а на каникулах приезжать в гости. Возможно, и они приедут к ней со временем.
Женька присела на край кровати и откинулась спиной на гору вещей. Ее взгляд упал на снежный шар, который стоял на ее прикроватной тумбе. Этот шар Женя купила в сувенирной лавке в Париже несколько лет назад и с тех пор не расставалась с ним. В центре шара стояла Эйфелева башня. До того, как в шаре села батарейка, башня подсвечивалась огнями, совсем как настоящая. Каждый вечер, перед сном, Женя встряхивала шар и ждала пока последняя снежинка не опустятся на дно. Только после этого она ложилась на бок, засовывала руку под подушку и мечтала проснуться в Париже.
Раздался стук, и в дверном проеме показалось лицо матери. Она нежно улыбнулась, глядя на бардак, который устроила дочь. Ей будет этого не хватать. Она заранее скучала по дочери. Это худший тип тоски. Знаешь, что расставание неизбежно и кожей чувствуешь его приближение.
– Чемоданное настроение? – мама присела на край кровати.
– Да, – мечтательно улыбнулась Женя и принялась скручивать одежду в рулеты, чтобы та меньше помялась в дороге.
– Давай помогу, – предложила мама.
– Я уж думала, не предложишь, – пошутила Женька.
Вдвоем они справились довольно быстро. Часть вещей пришлось отложить. Они попросту не влезли. Женька села на чемодан, а мама потянула за молнию и закрыла его.
– Ничего не забыла? – уточнила она.
– Вроде бы нет. Если что, докуплю на месте. Главное, документы, – поспешно ответила Женя, но потом уцепилась взглядом за шар. Женя встряхнула его, дождалась пока вьюга утихнет и положила шар в маленькую сумочку с документами.
– Я не представляю, как буду жить без тебя, – улыбка сползла с лица ее матери.
– Мам, перестань! Я буду звонить тебе каждый день. Обещаю, – Женя, хотя и была уже одного роста с мамой, все равно уселась к ней на колени, как детстве. Женя положила голову на мамино плечо.
– Макс не будет так сидеть у меня на коленях, – грустно усмехнулась мама. – Он слишком брутален для таких нежностей.
– И слава богу, – Женя рассмеялась. – Я даже представить не могу, что этот двухметровый лось сидит у мамы на коленях.
Дверь спальни распахнулась. Лось собственной персоной. Высокий, широкоплечий, коротко стриженный парень заслонил собой весь дверной проем.
– Я все слышал, – он наигранно надул губы.
– Ты с чем-то не согласен? – Женька игриво подняла бровь.
– Вообще-то, да. Есть более приятные определения для высоких людей. Например, атлант, богатырь, на худой конец, гигант. Могла бы и постараться с эпитетами для любимого брата, – Макс в два шага преодолел полкомнаты, поднял Женьку за плечи и сжал в объятиях. – Я буду скучать, пигалица.
– И я, – коротко ответила она.
Из коридора послышался щелчок замка и шорох пакетов. Теперь дом – полная чаша, хоть и ненадолго.
– Вот вы где, – в комнату заглянул отец. – Я ужин принес. Налетай.
Папа ушел переодеваться, мама разбирала пакеты, Женька сервировала стол, Макс наблюдал, как хорошо они справляются без него. Он понимал, что после отъезда сестры ему придется непросто. Внимание родителей, которое они раньше делили на двоих, ему придется теперь тащить одному. А это значит, что придется быть вдвое более прилежным и внимательным сыном. Он не осуждал сестру за ее решение, но и отпускать не хотел. У них была небольшая разница в возрасте. Всего полтора года. Но это не мешало ему чувствовать себя ответственным за нее. Он всегда защищал ее, даже тогда, когда в этом не было никакой необходимости. А сейчас она останется без защиты. Одна в чужой стране. Максу было сложно смириться с этой мыслью. Еще сложнее было отцу. Только мама старалась сгладить углы, хоть и сама не испытывала восторга.
Следующим утром Женька сидела в самолете. Смотрела на мелькающие облака сквозь иллюминатор. Сердце замирало. Не от страха, от ожидания. Во Франции ее ждала семья, в которой Жене предстояло жить все то время, что она будет учиться в университете или пока не сможет съехать на съемную квартиру. Они были милыми людьми. Женя общалась с ними несколько раз по скайпу. Они жили в двухэтажном доме в Монтрёй, в пригороде Парижа. Мадам и мсье Дюжардены были врачами. Ивон – терапевт, а Жермен – хирург. У них был сын, студент того же университета, в который предстояло поступить Жене. Он был славным парнем, по крайней мере, так говорили его родители. Составить личное впечатление на тот момент у Жени еще не было возможности, во время звонков он все время отсутствовал. Пропадал на учебе или тренировках. Родители гордились своим сыном, это было очевидно. Они всегда общались с Женей из его комнаты. На их фоне красовались грамоты и баскетбольные кубки их сына, Пьера.
Парижский аэропорт Шарль-де-Голль встретил Женю солнечной погодой. Она полной грудью вдыхала его воздух. На выходе из здания девушку уже ждали очаровательные Дюжардены. Жермен держал в руках белую табличку, на которой русскими буквами было написано: “Липатова Евгения”. Женя помахала им рукой. Ивон раскинула руки, приглашая девушку в объятия. Женя на секунду растерялась, но все же ответила на этот дружеский жест.
– Женя, как мы рады тебя видеть, – заговорила Ивон.
– Спасибо, я тоже очень рада, – по-французски ответила Женя
– Как добралась? – поинтересовался Жермен.
– Хорошо. Готовилась к экзаменам всю дорогу.
– Понимаю, – улыбнулась Ивон.
– Пошли, отвезем тебя домой. Тебе нужно отдохнуть с дороги, – Жермен жестом пригласил следовать за ними в сторону парковки.
Дорога от аэропорта до дома Дюжарденов заняла не больше получаса. Они жили на уютной улице с красивым названием Дезире Шартон. Первым из автомобиля вышел Жермен, он открыл дверь сначала для гостьи, затем для супруги.
За коваными воротами стоял двухэтажный белый дом с отделкой из красного кирпича. К дому прилагался небольшой участок с уютной беседкой и качелей, которая, по всей видимости, была установлена еще с детских лет их сына. Этому дому уже не один десяток лет, раньше он принадлежал родителям Жермена. Тем не менее дом был ухоженным и ничем не выдавал свой настоящий возраст. Этакая молодящаяся дама бальзаковского возраста. Немного косметики, здоровый образ жизни – и не отличить от вчерашней студентки.
– Чувствуй себя как дома, – Ивон открыла дверь и пригласила Женю внутрь. – Пойдём, я покажу твою спальню.
Из коридора выходили две комнаты, одна вела в гостиную, вторая в кухню. В центре располагалась деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Именно туда Ивон указала рукой. Носки слегка скользили по лакированной лестнице, поэтому Жене приходилось держаться за поручень. Второй этаж начинался с маленького коридора с одиноким тусклым торшером, свисающим с потолка. Слева у стены стоял стеллаж с книгами.
– Это спальня Пьера, – Ивон указал на дверь рядом со стеллажом. – А тут твоя новая комната, – указала она на соседнюю дверь.
– А это? – Женя указала на дверь в углу.
– Это ванная комната. Она совсем маленькая, поэтому можешь пользоваться ванной на первом этаже, – улыбнулась Ивон.
Ивон открыла дверь в Женину спальню. Комната была небольшой, но светлой и уютной. Платяной шкаф, туалетный столик, письменный стол, кровать и тумба. Вся мебель в комнате была сделана из светлого дерева, создавая атмосферу загородного дома. Здесь было все, что нужно для жизни. Стены были оклеены тепло-зелеными обоями с изображением маленьких птичек.
– Нравятся обои? – спросила Ивон.
– Очень, – искренне ответила Женя.
– Я специально к твоему приезду поклеила. Пьер помогал, – с гордостью сказала она. – Кстати, я попросила Пьера, чтобы он устроил тебе экскурсию по городу и познакомил с друзьями. Так ты быстрее адаптируешься.
– Это вовсе не обязательно, – смутилась Женя. – Я неплохо знаю город, а друзей смогу завести после вступительных.
– Не упрямься. Всего один день. Успеешь еще к своим вступительным подготовиться.
Жермен внес в комнату Женин чемодан и поставил у порога.
– Ну что, добро пожаловать в семью Дюжарден, – сказал он.
– Спасибо, – улыбнулась Женя.
– Ты располагайся, отдыхай, приводи себя в порядок. Я позову тебя к ужину, – предложила Ивон.
– Хорошо, – согласилась Женя.
Девушка успела помыться и переодеться. Она сушила свои волнистые строптивые волосы перед зеркалом. От шума фена Женя не услышала, как в дверь постучали, и продолжила бороться с непослушной копной. Она едва не подпрыгнула на месте, когда заметила на себе взгляд чёрных глаз сквозь зеркало. Она резко обернулась, но гость не пропал. «Фух, настоящий!» – подумала Женя. Темнокожий высокий парень с кудрявой головой показался ей чертовски привлекательным. Неудивительно. Он обладал прекрасной атлетичной фигурой, как и любой баскетболист. Сейчас он стоял перед ней в майке и шортах. Так что у Жени была прекрасная возможность разглядеть все изгибы рельефа его мышц. Заметив любопытный взгляд девушки, парень решил прервать изрядно затянувшееся молчание.
– Прости, если напугал. Я Пьер, – парень усмехнулся, ему нравилось, как девушки реагировали на него при первой встрече.
– Рада знакомству, – ответила Женя.
– Ужин готов, – констатировал Пьер и, развернувшись, направился к двери. Он ожидал, что Женя пойдёт за ним, но она продолжала разглядывать его со спины. – Идешь?
– А, да, – спохватилась Женя и отвела взгляд.
Ужин прошел в уютной семейной атмосфере. Родители Пьера расспрашивали Женю о жизни в Москве, погоде, традициях. Им было интересно все. Время от времени Женя ловила на себе заинтересованный взгляд Пьера, который скорее выражал любопытство, нежели сексуальный подтекст. «Наверняка у него кто-то есть!» – подумала Женя. – «Точно, есть!» – подтвердила она свои же мысли.
Проснувшись утром, Женя потянулась в постели и вдохнула парижский воздух. Теперь так будет каждый день. Как была, в пижаме и босая, она сонно поплелась в душ. Стоило ей открыть дверь, как остатки сна развеялись. Спиной к ней в душевой кабине стоял абсолютно обнаженный Пьер. Слишком близко. Ей бы отвести взгляд, пока он не заметил. Не успела. Пьер повернулся и посмотрел ей в глаза. Его правая бровь поползла вверх, но он и не думал прикрыться. Женя была пунцового цвета, но глаз не отрывала.
– У вас в России, может, так принято, но у нас тут приличные люди отворачиваются, – усмехнулся Пьер.
– Ты не запер дверь, – растерявшись, сказала Женя.
– А ты наблюдательная, – парень лучезарно улыбался. – Я не привык запираться, раньше я жил тут одни. Да и ты, насколько я успел заметить, вовсе не против поглазеть.
– Прости, – промямлила Женя и пулей вылетела из ванной.
Она заперла дверь своей спальни и, прислонившись к ней спиной, сползла на пол. Женя задавалась вопросом, почему не ушла сразу. Простое любопытство. Никогда прежде она не видела обнаженного мужчину. Конечно, она не жила в тайге, у нее был интернет и там она видела разное. Пару раз даже получала дикпик в социальных сетях, но вживую не видела никогда. Из мыслей Женю вырвал стук в дверь, за которым последовал хрипловатый голос Пьера.
– Ванна свободна, – сообщил он. Женя почувствовала улыбку в его голосе. Значит, не сердится.
Женька поднялась с пола и отправилась в ванную. Она закрыла дверь на замок и дважды повернула ручку, чтобы проверить надежность. Женя обладала удивительным талантом – учиться на чужих ошибках. Это здорово помогало и в учебе, и в повседневной жизни.
Когда девушка спустилась к завтраку, все уже сидели за столом и обсуждали планы на выходные. Дюжардены заметили Женю и пригласили ее за стол. Ивон достала из духовки горячий круассан и наполнила еще одну чашку кофе.
– С молоком? – поинтересовалась Ивон.
– Нет, спасибо, – Женя благодарно улыбнулась.
– Я тоже люблю черный, – Ивон заговорщически подмигнула девушке.
Конечно, Женя уловила контекст и ответила тихим смешком. У Ивон и Жермена был межрасовый брак. Ивон чистокровная француженка, утонченная кареглазая брюнетка с бледной аристократичной кожей. А Жермен тоже был французом, только темнокожим. Пьер унаследовал его генетику. Цвет кожи и курчавые жесткие волосы. Женя поймала себя на мысли, что ей захотелось запустить в них руку. Потрогать. Пьер заметил ее взгляд, и она тут же одернула себя.
– Сегодня нас ждет прогулка по Парижу. Есть предпочтения? – обратился Пьер к Жене.
– Доверюсь твоему выбору, – скромно ответила Женя, не поднимая взгляд.
Сразу после завтрака Пьер забряцал ключами отцовского Рено, приглашая Женю на выход. Она сняла с вешалки маленькую сумочку и последовала за ним. Пьер по-джентльменски открыл для нее дверь дома и в автомобиле. Они ехали молча. За окнами мелькали цветные дома и деревья. Спустя час Пьер припарковал машину возле входа в парижские катакомбы. Женя окинула его удивленным взглядом.
– Что? Ты же сама сказала маме, что знаешь город. Я решил показать тебе его нутро. Твой любимый Париж стоит на костях, – Пьер театрально развел руками.
– Думаешь, испугаюсь? Давай, пошли, – Женя обогнула Пьера и первой вошла в помещение.
