Вот один из балахонов подошёл к краю сцены с глиняной глубокой тарелкой в руках, ссыпал из неё речной белый песок, и достал из тарелки фигурку, отдалённо напоминающую человека, подул на неё и поставил на бочку у факела.
<i>… Насадил Господь Бог сад на востоке, в Эдеме…, и там поселил человека, которого создал…</i>
Люди были заинтересованы, Летисия видела это в глазах тех, кто оборачивался, чтобы шепнуть что-то на ухо сзади стоящему. Это было не удивительно. Мало людей успели отойти от своих языческих устоев, поэтому все священные писания им были как сказка.
<i>…Господь сделал всё для благополучия человека в Эдемском саду, за которым тот должен был ухаживать и который должен был беречь…
И тогда Господь Бог дал такую заповедь человеку:
«Ты можешь есть плоды любого дерева в саду,
но не с дерева познания добра и зла.
Не ешь его плодов, ибо в тот же день, как отведаешь их,
непременно умрёшь»…</i>
Один из выступающих подошел к бочке и накрыл факел каким-то стеклянным сосудом, отчего сначала всех перед помостом осветило красным светом, а после всё потухло. Народ начал улюлюкать и аплодировать, а один из балахонов принялся заново зажигать факел. Летисия в свою очередь не спешила присоединяться к всеобщему веселью. К священному писанию и сценам из него она относилась очень серьёзно и считала неуважительным то, что люди не смотрели на всё просто в тишине и не были сосредоточены на сюжете. А ещё она боялась, что кочующие дикари-артисты всё сведут в непристойную комедию. Хотя этого пока ничего не предвещало.
<i>… И сказал Господь Бог:
«Нехорошо человеку быть одному,
в помощь ему сотворю Я того,
кто будет ему под стать».
Привёл Господь Бог к человеку созданных
Им из земли всевозможных животных…</i>
Выступающие в балахонах начали один за одним как будто выкапывать из земли фигурки, напоминающие диких животных и подставлять на бочку к фигурке первого человека.
«Человек дал имена скоту всякому, имена питомцам под небом, имена диким зверям – но для него не нашлось помощника, который был бы ему под стать. Тогда Господь Бог навел глубокий сон на человека, и как только тот уснул, вынул у него ребро и закрыл плотью место, где оно было. Из того самого ребра создал Господь Бог женщину и привёл её к человеку.
Один из облачённых в балахон, подошел к бочке, взял фигурку первого человека, разломал её пополам и достал из её ещё одну фигурку, напоминающую женщину, а после соединил Адама и поставил рядом. Вдруг он резко затушил факел непонятно откуда взявшейся водой, другие подбежали к нему, и все вместе унесли бочку с помоста. После вынесли ещё две бочки с большими факелами и поставили их по краям сцены. Из-за плотного куска ткани, имитировавшего кулису, вышли двое: мужчина и девушка. Летисия сразу поняла, что то были Адам и Ева. Её порадовало то, что актёры не были нагими, на них были балахоны телесного цвета. В каких-то местах уже с грязью, которая никогда не отстирается, потёртостями и заплатками.
<i>- Наконец! Кость от кости моей
и плоть от плоти моей!
Женщиной она называться будет,
ибо взята из мужчины…»</i>
Парень громко и звонко начал свою реплику. Все начали аплодировать, и только Летисия неподвижно стояла, наблюдая за представлением. Хоть она и была из тех, кто интересуется и верит священному писанию, часть про женщину, которая взята из мужчины, вызывала в ней противоречивые чувства.
Летисия не долго рассуждала на эту тему с гласом своего разума, потому что началась самая интересная часть представление – грехопадения. Как странно осознавать то, что людям так нравится наблюдать за пороками других людей. Возможно, так они снимают с себя груз ответственности за свои…?
<i>Змей выделялся особой хитростью среди всех зверей полевых, которых сотворил Господь Бог. Он спросил женщину:
- «Правда ли, что Бог запретил вам есть плоды какого бы то ни было дерева в этом саду?»</i>
На сцену вышел ещё один артист, он был облачён в черную ткань и двигался он странно, изображая извивающуюся змею. Он подошел к девушке и начал расхаживать вокруг неё, заставляя крутиться за ним, но постоянно как будто ускользая из поля зрения.
<i>- «Мы, - ответила женщина змею, - можем есть плоды любого дерева здесь… кроме плодов дерева, которое среди сада.
О них сказал Бог:
„Не ешьте их и даже не прикасайтесь к ним,
чтобы вам не умереть“».</i>
Вот и заговорила девушка, взявшая на себя роль Евы. Летисия отметила для себя, что голос её не был нежно-женским, как можно было бы подумать на первый взгляд. Хотя образ девушки с белыми кучерявыми волосами мог быть обманчивым. Задумавшись над этим, она не заметила, как уже несколько минут не сводила глаз с этой девушки, а та поймала её взгляд и теперь тоже смотрела на неё. Летисия отвела взгляд и продолжила блуждать глазами по сцене, изучая декорации.
На это змей, всё так же «ползая» по кругу, возразил женщине:
<i>- «Нет, не умрете вы,
но знает Бог, что в день, в который вы отведаете их,
откроются глаза ваши
и станете вы такими, как Он,
знающими и добро, и зло».</i>
Ещё один быстрый взгляд на «Еву». Показалось, или она всё ещё смотрела на Лети? Наверное, показалось. Снова глаза на «Еву». Нет, правда, она тоже смотрит на Летисию. Стало даже как-то неловко. Это был какой-то испытывающий взгляд, как будто они играли в гляделки.
<i>А как только повеяло прохладой, услышали они Господа Бога.</i>
Девушка со сцены нехотя отвернулась, чтобы не пропустить сюжет и вовремя сказать свои слова.
<i>- «Ты ел плоды того дерева, с которого Я запретил тебе есть?»</i>
<i>- «Жена, которую Ты дал мне в спутницы, она дала мне плоды этого дерева, и я ел их».</i>
Адам начал совсем трусливо оправдываться, взвалив всю вину и ответственность на девушку.
«Как всегда, во всём они винят женщин, - про себя подумала Летисия и закатила глаза». Девушка со сцены поймала эту эмоцию и еле заметно улыбнулась, и, словно поняла причину недовольства Летисии, коротко согласно покивала головой. Летисия просто пожала плечами в ответ.
<i>Господь Бог обратился к женщине:
«Что же ты сделала?!»
- «Змей обольстил меня, и я ела».</i>
Девушка, играющая Еву, быстро отвернулась и вошла в роль, будто и не выходила из неё.
Лети не могла сказать, что в её голосе она могла уловить особое раскаяние. Наверное, его и не было.
<i>И сказал Господь Бог змею:
«За то, что ты сделал это,
из всех зверей и скота всякого
ты понесешь на себе такое проклятие:
на животе ползать ты будешь
и всю жизнь прах будешь есть;
и сделаю так, что между тобой и женщиной
вражда воцарится
и между потомками вашими продолжится;
ее Потомок будет разить тебя в голову, а ты Его - в пяту»</i>
Пока все артисты стояли на сцене, опустив головы, а люди в белых балахонах, которые опять вышли на публику, ходили вокруг них, девушка, игравшая Еву, всё смотрела исподлобья, стараясь снова зацепиться взглядом с девушкой из толпы. Лети заметила это, и тоже задержала взгляд на ней. Она почувствовала странное ощущение заинтересованности, и ей это даже немного льстило, ведь её выделили из всех остальных.
<i>И женщине сказал Он:
«Многие тяготы в беременности твоей
уготованы Мною тебе
в муках рожать детей будешь.
Стремиться будешь мужем своим владеть,
а он властвовать над тобою будет».</i>
Ева упала на колени, будто пораженная невидимой силой.
<i>Адаму же сказал: «За то, что ты послушался жены своей и отведал плода того дерева, о котором тебе было сказано: „Не ешь плоды его“, -
проклята земля за тебя;
плоды ее будут доставаться тебе
трудом тягостным
все дни жизни твоей.
Колючки и сорняки
произрастит она тебе,
и будешь питаться травой полевою,
в поте лица придется тебе
добывать хлеб свой,
пока не возвратишься в землю,
из которой ты взят,
ибо прах ты и в прах возвратишься».</i>
Адам только смиренно склонил голову ещё ниже.
<i>Изгнал Господь Бог Адама из сада Эдемского и послал его возделывать землю, из которой тот был взят.</i>
Белые балахоны потеснили «первых людей» за сцену, чуть ли не выталкивая их, хотя они старались сопротивляться. А змею и вовсе заломали руки и вывели со сцены почти силой.
<i>Изгнав первых людей, Бог поставил с восточной стороны сада Эдемского херувимов и огненный меч, острие которого, сверкая, обращалось во все стороны, дабы охранять путь к дереву жизни.</i>
Двое в белых балахонах опять выкатили на сцену бочку, зажгли на ней факел и так и остались стоять по бокам.
Через несколько долгих безмолвных мгновений на сцену вышел мужчина и заговорил с публикой:
- Спасибо вам, народ честной, - сразу стало понятно, что на сцене говорил человек, голосом которого шло повествование истории, - сегодня мы разыграли для вас сцену сотворения Адама и Евы. Грехопадение. Изгнание из рая, - если тогда голос его был спокойным и размеренным, то сейчас он был громким и звонким, - спасибо, что пришли посмотреть на нас, мы с радостью пригласим вас на ещё одно своё выступление! – толпа взорвалась восклицаниями. Было понятно, что публику театралы соберут, ведь придут все, кто был сегодня и те, кому они расскажут.
Глас рассказчика не объявил, когда они приглашают людей на ещё одно выступление, но очевидно, что уезжать сегодня они не собирались. Постояв ещё немного на сцене, окидывая взглядом толпу, мужчина резво скрылся за тканью, которая играла роль кулис.
Пока толпа расходилась, Летисия решила постоять на месте и переждать, казалось бесконечный поток людей. Она издалека наблюдала за тем, как мужчины из театра принялись собирать всякую утварь со сцены, но сам помост оставили на месте. Некоторые уже скинули с себя костюмы, некоторые так и остались в белых балахонах. Они болтали друг с другом и улыбались, наверное, обсуждая прошедшее выступление. «Интересно, они каждый раз перед выступлением волнуются как первый, - думала Летисия, наблюдая за театралами, - или это уже как отточенный навык».
Тут рядом мелькнуло что-то светлое, Летисия обернулась и встретилась взглядом с «Евой», та проходила мимо с кем-то ещё из театра. Она замедлила шаг и улыбнулась, будто ожидая, что Лети ей что-нибудь скажет, но девушка молча смотрела в ответ. Тогда «Ева» пожала плечами, улыбнулась ещё шире, развернулась и направилась в ту сторону, куда ушли другие артисты.
<i>***</i>
В этот вечер Летисия вернулась домой заполночь. Родители уже спали, и она будить их не стала. В этот вечер она решила прогуляться из одного конца города, в другой. После представления много мыслей роилось у неё в голове, будто это был улей, а мысли – тысячи пчёл, которые летают без передышки. На удивление, бродячие артисты смогли поднять такие религиозные вопросы, как грехопадение и искупление греха через страдания. Возможно, это представление было даже поучительным, а не только развлекательным. Несомненно, это должно было пойти на пользу горожанам, особенно тем, кто отказывался принимать новую веру и священное писание.
Лети блуждала по родным улочкам, решая для себя, что ей пора бы выбираться из своего кокона, в котором она укуталась и сидела, не желая видеть ничего вокруг себя. Ещё она думала про артистку, которая не спускала с неё глаз. Что бы это могло значить? Пока не понятно, но очень интересно.
-Ты вчера была дома уже после полуночи? – Эделина встречала дочь на пороге её комнаты
Летисии это утро далось тяжело, кровать так и не хотела отпускать её из своих тёплых объятий и казалась такой же мягкой, как облако на небе.
-Да, - девушка, невыспаная после ночной прогулки, поплелась к ведру с холодной, только набранной из колодца, водой.
-Ну, и как всё прошло? – мать следовала за Летисией, выражая глубокую заинтересованность.
-Было интересно, - эмоции спросонья давались девушке тяжело.
Лети зачерпнула ладонями воду и ополоснула сонное лицо.
- Показывали сцену из священного писания.
-Да ты что! – Эделина искренне удивилась, - я думала, бродячие театралы никогда не сойдут со своего пути язычества. Этим кочевникам церковный закон не писан.
-Я тоже так думала, - Летисия уже вытирала лицо подолом ночной рубашки, - но они достаточно уважительно отнеслись к этой теме.
- Может и наших городских просветят, хоть так, - Эделина нахмурилась, - мало кто хочет забывать эти языческие традиции и обратить свой разум к Богу.
- Они будут давать ещё одно представление, - девушка направилась обратно в комнату, чтобы приготовиться к очередному рабочему дню у прилавка, - может пойдёшь и сама на них посмотришь?
Мать ничего не ответила, только искренне задумалась о том, чтобы действительно сходить на следующее представление. Задумалась она совсем не на долго и уже через секунду бежала на кухню доставать свежий хлеб из печи.
Через несколько минут спустилась и Летисия, поправляя волосы. Она забрала фартук с того места, где оставила его вчерашним вечером, и молча ушла в основную часть лавки. В помещении уже вкусно пахло свежеиспечённым хлебом, а на прилавке были выложены первые готовые булки. Летисия взяла метлу, которая всё так же стояла у двери, и решила хоть чем-то себя занять, пока народ не начал подтягиваться к центру. Сегодня простой люд ещё может позволить себе отдыха, а уже завтра отправиться обратно на пастбища и поля трудиться на благо Шотландского королевства.
Летисия мела и думала о том, что с удовольствием бы ещё раз взглянула на выступление кочующего театра, и даже снова посмотрела бы представление о первых людях и их грехопадении. Хоть поначалу девушка решила, что актёры – это всего лишь кучка неотёсанных циркачей, они переубедили её своей подачей и повествованием. Всё было сдержанно и грамотно, так, как Лети и любила. Свою жизнь она старалась жить по правилам, следуя законам и ценностям, с уважением относясь ко всему, что происходит.
День опять обещался быть погожим, и солнце, так же, как и вчера, целовало девушку сквозь стекло, а та с радостью подставляла своё лицо под его лучи. Летисия поймала себя на мысли, что было бы неплохо выбраться сегодня на прогулку, даже если вечер не обещает никакой увеселительной программы вроде представления уличных артистов. Можно просто пройтись по городу или даже за городом, после того, как солнце начнёт садиться за горизонт, и жара отступит на покой до завтрашнего дня.
После того, как девушка подмела и так чистый пол, она надела передник и стала за прилавок. Под столешницей она увидела книгу и взяла её в руки. Это была одна из немногих книг, которую ей удалось выпросить у наставника приходской школы. «Сказки народов мира», написанные от руки самим наставником школы. Летисия была у него в почёте, потому что читала быстрее всех и писала красивым размашистым почерком, поэтому он подарил ей этот папирус в кожаном переплёте, который называл книгой.
Лети никогда не считала себя слишком взрослой для сказок и видела в них огромный смысл, поэтому перечитывала книгу раз за разом. А ещё из-за скудного выбора литературы. Сейчас начиналось время религиозного подъёма, поэтому церковь занялась массовым просвещением народа, все книги с языческим подтекстом запретили и сожгли.
Летисия была религиозна и мысль из священного писания была ей близка, но расстаться с книгой сказок народов мира, написанной от руки, она не решилась. Просто спрятала её под столешницу и перечитывала время от времени, чтобы отвлечься о мыслей или скрасить рабочий день.
<i>… Насадил Господь Бог сад на востоке, в Эдеме…, и там поселил человека, которого создал…</i>
Люди были заинтересованы, Летисия видела это в глазах тех, кто оборачивался, чтобы шепнуть что-то на ухо сзади стоящему. Это было не удивительно. Мало людей успели отойти от своих языческих устоев, поэтому все священные писания им были как сказка.
<i>…Господь сделал всё для благополучия человека в Эдемском саду, за которым тот должен был ухаживать и который должен был беречь…
И тогда Господь Бог дал такую заповедь человеку:
«Ты можешь есть плоды любого дерева в саду,
но не с дерева познания добра и зла.
Не ешь его плодов, ибо в тот же день, как отведаешь их,
непременно умрёшь»…</i>
Один из выступающих подошел к бочке и накрыл факел каким-то стеклянным сосудом, отчего сначала всех перед помостом осветило красным светом, а после всё потухло. Народ начал улюлюкать и аплодировать, а один из балахонов принялся заново зажигать факел. Летисия в свою очередь не спешила присоединяться к всеобщему веселью. К священному писанию и сценам из него она относилась очень серьёзно и считала неуважительным то, что люди не смотрели на всё просто в тишине и не были сосредоточены на сюжете. А ещё она боялась, что кочующие дикари-артисты всё сведут в непристойную комедию. Хотя этого пока ничего не предвещало.
<i>… И сказал Господь Бог:
«Нехорошо человеку быть одному,
в помощь ему сотворю Я того,
кто будет ему под стать».
Привёл Господь Бог к человеку созданных
Им из земли всевозможных животных…</i>
Выступающие в балахонах начали один за одним как будто выкапывать из земли фигурки, напоминающие диких животных и подставлять на бочку к фигурке первого человека.
«Человек дал имена скоту всякому, имена питомцам под небом, имена диким зверям – но для него не нашлось помощника, который был бы ему под стать. Тогда Господь Бог навел глубокий сон на человека, и как только тот уснул, вынул у него ребро и закрыл плотью место, где оно было. Из того самого ребра создал Господь Бог женщину и привёл её к человеку.
Один из облачённых в балахон, подошел к бочке, взял фигурку первого человека, разломал её пополам и достал из её ещё одну фигурку, напоминающую женщину, а после соединил Адама и поставил рядом. Вдруг он резко затушил факел непонятно откуда взявшейся водой, другие подбежали к нему, и все вместе унесли бочку с помоста. После вынесли ещё две бочки с большими факелами и поставили их по краям сцены. Из-за плотного куска ткани, имитировавшего кулису, вышли двое: мужчина и девушка. Летисия сразу поняла, что то были Адам и Ева. Её порадовало то, что актёры не были нагими, на них были балахоны телесного цвета. В каких-то местах уже с грязью, которая никогда не отстирается, потёртостями и заплатками.
<i>- Наконец! Кость от кости моей
и плоть от плоти моей!
Женщиной она называться будет,
ибо взята из мужчины…»</i>
Парень громко и звонко начал свою реплику. Все начали аплодировать, и только Летисия неподвижно стояла, наблюдая за представлением. Хоть она и была из тех, кто интересуется и верит священному писанию, часть про женщину, которая взята из мужчины, вызывала в ней противоречивые чувства.
Летисия не долго рассуждала на эту тему с гласом своего разума, потому что началась самая интересная часть представление – грехопадения. Как странно осознавать то, что людям так нравится наблюдать за пороками других людей. Возможно, так они снимают с себя груз ответственности за свои…?
<i>Змей выделялся особой хитростью среди всех зверей полевых, которых сотворил Господь Бог. Он спросил женщину:
- «Правда ли, что Бог запретил вам есть плоды какого бы то ни было дерева в этом саду?»</i>
На сцену вышел ещё один артист, он был облачён в черную ткань и двигался он странно, изображая извивающуюся змею. Он подошел к девушке и начал расхаживать вокруг неё, заставляя крутиться за ним, но постоянно как будто ускользая из поля зрения.
<i>- «Мы, - ответила женщина змею, - можем есть плоды любого дерева здесь… кроме плодов дерева, которое среди сада.
О них сказал Бог:
„Не ешьте их и даже не прикасайтесь к ним,
чтобы вам не умереть“».</i>
Вот и заговорила девушка, взявшая на себя роль Евы. Летисия отметила для себя, что голос её не был нежно-женским, как можно было бы подумать на первый взгляд. Хотя образ девушки с белыми кучерявыми волосами мог быть обманчивым. Задумавшись над этим, она не заметила, как уже несколько минут не сводила глаз с этой девушки, а та поймала её взгляд и теперь тоже смотрела на неё. Летисия отвела взгляд и продолжила блуждать глазами по сцене, изучая декорации.
На это змей, всё так же «ползая» по кругу, возразил женщине:
<i>- «Нет, не умрете вы,
но знает Бог, что в день, в который вы отведаете их,
откроются глаза ваши
и станете вы такими, как Он,
знающими и добро, и зло».</i>
Ещё один быстрый взгляд на «Еву». Показалось, или она всё ещё смотрела на Лети? Наверное, показалось. Снова глаза на «Еву». Нет, правда, она тоже смотрит на Летисию. Стало даже как-то неловко. Это был какой-то испытывающий взгляд, как будто они играли в гляделки.
<i>А как только повеяло прохладой, услышали они Господа Бога.</i>
Девушка со сцены нехотя отвернулась, чтобы не пропустить сюжет и вовремя сказать свои слова.
<i>- «Ты ел плоды того дерева, с которого Я запретил тебе есть?»</i>
<i>- «Жена, которую Ты дал мне в спутницы, она дала мне плоды этого дерева, и я ел их».</i>
Адам начал совсем трусливо оправдываться, взвалив всю вину и ответственность на девушку.
«Как всегда, во всём они винят женщин, - про себя подумала Летисия и закатила глаза». Девушка со сцены поймала эту эмоцию и еле заметно улыбнулась, и, словно поняла причину недовольства Летисии, коротко согласно покивала головой. Летисия просто пожала плечами в ответ.
<i>Господь Бог обратился к женщине:
«Что же ты сделала?!»
- «Змей обольстил меня, и я ела».</i>
Девушка, играющая Еву, быстро отвернулась и вошла в роль, будто и не выходила из неё.
Лети не могла сказать, что в её голосе она могла уловить особое раскаяние. Наверное, его и не было.
<i>И сказал Господь Бог змею:
«За то, что ты сделал это,
из всех зверей и скота всякого
ты понесешь на себе такое проклятие:
на животе ползать ты будешь
и всю жизнь прах будешь есть;
и сделаю так, что между тобой и женщиной
вражда воцарится
и между потомками вашими продолжится;
ее Потомок будет разить тебя в голову, а ты Его - в пяту»</i>
Пока все артисты стояли на сцене, опустив головы, а люди в белых балахонах, которые опять вышли на публику, ходили вокруг них, девушка, игравшая Еву, всё смотрела исподлобья, стараясь снова зацепиться взглядом с девушкой из толпы. Лети заметила это, и тоже задержала взгляд на ней. Она почувствовала странное ощущение заинтересованности, и ей это даже немного льстило, ведь её выделили из всех остальных.
<i>И женщине сказал Он:
«Многие тяготы в беременности твоей
уготованы Мною тебе
в муках рожать детей будешь.
Стремиться будешь мужем своим владеть,
а он властвовать над тобою будет».</i>
Ева упала на колени, будто пораженная невидимой силой.
<i>Адаму же сказал: «За то, что ты послушался жены своей и отведал плода того дерева, о котором тебе было сказано: „Не ешь плоды его“, -
проклята земля за тебя;
плоды ее будут доставаться тебе
трудом тягостным
все дни жизни твоей.
Колючки и сорняки
произрастит она тебе,
и будешь питаться травой полевою,
в поте лица придется тебе
добывать хлеб свой,
пока не возвратишься в землю,
из которой ты взят,
ибо прах ты и в прах возвратишься».</i>
Адам только смиренно склонил голову ещё ниже.
<i>Изгнал Господь Бог Адама из сада Эдемского и послал его возделывать землю, из которой тот был взят.</i>
Белые балахоны потеснили «первых людей» за сцену, чуть ли не выталкивая их, хотя они старались сопротивляться. А змею и вовсе заломали руки и вывели со сцены почти силой.
<i>Изгнав первых людей, Бог поставил с восточной стороны сада Эдемского херувимов и огненный меч, острие которого, сверкая, обращалось во все стороны, дабы охранять путь к дереву жизни.</i>
Двое в белых балахонах опять выкатили на сцену бочку, зажгли на ней факел и так и остались стоять по бокам.
Через несколько долгих безмолвных мгновений на сцену вышел мужчина и заговорил с публикой:
- Спасибо вам, народ честной, - сразу стало понятно, что на сцене говорил человек, голосом которого шло повествование истории, - сегодня мы разыграли для вас сцену сотворения Адама и Евы. Грехопадение. Изгнание из рая, - если тогда голос его был спокойным и размеренным, то сейчас он был громким и звонким, - спасибо, что пришли посмотреть на нас, мы с радостью пригласим вас на ещё одно своё выступление! – толпа взорвалась восклицаниями. Было понятно, что публику театралы соберут, ведь придут все, кто был сегодня и те, кому они расскажут.
Глас рассказчика не объявил, когда они приглашают людей на ещё одно выступление, но очевидно, что уезжать сегодня они не собирались. Постояв ещё немного на сцене, окидывая взглядом толпу, мужчина резво скрылся за тканью, которая играла роль кулис.
Пока толпа расходилась, Летисия решила постоять на месте и переждать, казалось бесконечный поток людей. Она издалека наблюдала за тем, как мужчины из театра принялись собирать всякую утварь со сцены, но сам помост оставили на месте. Некоторые уже скинули с себя костюмы, некоторые так и остались в белых балахонах. Они болтали друг с другом и улыбались, наверное, обсуждая прошедшее выступление. «Интересно, они каждый раз перед выступлением волнуются как первый, - думала Летисия, наблюдая за театралами, - или это уже как отточенный навык».
Тут рядом мелькнуло что-то светлое, Летисия обернулась и встретилась взглядом с «Евой», та проходила мимо с кем-то ещё из театра. Она замедлила шаг и улыбнулась, будто ожидая, что Лети ей что-нибудь скажет, но девушка молча смотрела в ответ. Тогда «Ева» пожала плечами, улыбнулась ещё шире, развернулась и направилась в ту сторону, куда ушли другие артисты.
<i>***</i>
В этот вечер Летисия вернулась домой заполночь. Родители уже спали, и она будить их не стала. В этот вечер она решила прогуляться из одного конца города, в другой. После представления много мыслей роилось у неё в голове, будто это был улей, а мысли – тысячи пчёл, которые летают без передышки. На удивление, бродячие артисты смогли поднять такие религиозные вопросы, как грехопадение и искупление греха через страдания. Возможно, это представление было даже поучительным, а не только развлекательным. Несомненно, это должно было пойти на пользу горожанам, особенно тем, кто отказывался принимать новую веру и священное писание.
Лети блуждала по родным улочкам, решая для себя, что ей пора бы выбираться из своего кокона, в котором она укуталась и сидела, не желая видеть ничего вокруг себя. Ещё она думала про артистку, которая не спускала с неё глаз. Что бы это могло значить? Пока не понятно, но очень интересно.
Глава 2
-Ты вчера была дома уже после полуночи? – Эделина встречала дочь на пороге её комнаты
Летисии это утро далось тяжело, кровать так и не хотела отпускать её из своих тёплых объятий и казалась такой же мягкой, как облако на небе.
-Да, - девушка, невыспаная после ночной прогулки, поплелась к ведру с холодной, только набранной из колодца, водой.
-Ну, и как всё прошло? – мать следовала за Летисией, выражая глубокую заинтересованность.
-Было интересно, - эмоции спросонья давались девушке тяжело.
Лети зачерпнула ладонями воду и ополоснула сонное лицо.
- Показывали сцену из священного писания.
-Да ты что! – Эделина искренне удивилась, - я думала, бродячие театралы никогда не сойдут со своего пути язычества. Этим кочевникам церковный закон не писан.
-Я тоже так думала, - Летисия уже вытирала лицо подолом ночной рубашки, - но они достаточно уважительно отнеслись к этой теме.
- Может и наших городских просветят, хоть так, - Эделина нахмурилась, - мало кто хочет забывать эти языческие традиции и обратить свой разум к Богу.
- Они будут давать ещё одно представление, - девушка направилась обратно в комнату, чтобы приготовиться к очередному рабочему дню у прилавка, - может пойдёшь и сама на них посмотришь?
Мать ничего не ответила, только искренне задумалась о том, чтобы действительно сходить на следующее представление. Задумалась она совсем не на долго и уже через секунду бежала на кухню доставать свежий хлеб из печи.
Через несколько минут спустилась и Летисия, поправляя волосы. Она забрала фартук с того места, где оставила его вчерашним вечером, и молча ушла в основную часть лавки. В помещении уже вкусно пахло свежеиспечённым хлебом, а на прилавке были выложены первые готовые булки. Летисия взяла метлу, которая всё так же стояла у двери, и решила хоть чем-то себя занять, пока народ не начал подтягиваться к центру. Сегодня простой люд ещё может позволить себе отдыха, а уже завтра отправиться обратно на пастбища и поля трудиться на благо Шотландского королевства.
Летисия мела и думала о том, что с удовольствием бы ещё раз взглянула на выступление кочующего театра, и даже снова посмотрела бы представление о первых людях и их грехопадении. Хоть поначалу девушка решила, что актёры – это всего лишь кучка неотёсанных циркачей, они переубедили её своей подачей и повествованием. Всё было сдержанно и грамотно, так, как Лети и любила. Свою жизнь она старалась жить по правилам, следуя законам и ценностям, с уважением относясь ко всему, что происходит.
День опять обещался быть погожим, и солнце, так же, как и вчера, целовало девушку сквозь стекло, а та с радостью подставляла своё лицо под его лучи. Летисия поймала себя на мысли, что было бы неплохо выбраться сегодня на прогулку, даже если вечер не обещает никакой увеселительной программы вроде представления уличных артистов. Можно просто пройтись по городу или даже за городом, после того, как солнце начнёт садиться за горизонт, и жара отступит на покой до завтрашнего дня.
После того, как девушка подмела и так чистый пол, она надела передник и стала за прилавок. Под столешницей она увидела книгу и взяла её в руки. Это была одна из немногих книг, которую ей удалось выпросить у наставника приходской школы. «Сказки народов мира», написанные от руки самим наставником школы. Летисия была у него в почёте, потому что читала быстрее всех и писала красивым размашистым почерком, поэтому он подарил ей этот папирус в кожаном переплёте, который называл книгой.
Лети никогда не считала себя слишком взрослой для сказок и видела в них огромный смысл, поэтому перечитывала книгу раз за разом. А ещё из-за скудного выбора литературы. Сейчас начиналось время религиозного подъёма, поэтому церковь занялась массовым просвещением народа, все книги с языческим подтекстом запретили и сожгли.
Летисия была религиозна и мысль из священного писания была ей близка, но расстаться с книгой сказок народов мира, написанной от руки, она не решилась. Просто спрятала её под столешницу и перечитывала время от времени, чтобы отвлечься о мыслей или скрасить рабочий день.
