– Что вы хотите с ней сделать? – Очки смотрели осуждающе. – Продать какому-нибудь изуверу, а деньги в карман?
– Да вы что! – Он чуть не закричал, только необходимость сохранять тайну заставила его остаться на уровне возбужденного шепота. – Я как раз хочу этого избежать! Убрать ее из базы… чтобы не пришлось отдавать на верные муки.
Взгляд доктора помягчел.
– Она может умереть на самом деле, – ответил он наконец. – Дождемся утра. Если кризис кончится благополучно, я возьму деньги.
Тогда у него еще был шанс остаться честным сотрудником – в случае ее смерти. Но она пережила кризис. И Ильтен осознал: отныне он – не тот, что был раньше.
На следующий день она попросила есть. Ильтен обрадовался: идет на поправку! Как и говорил доктор. Он зашел на сайт Районного Центра Питания, заказал бульон с гренками. Через пятнадцать минут заказ был доставлен, добродушный паренек из РЦП мазнул карманным считывателем по его расчетной карточке, поклонился. Ильтен принес судки в спальню, присел на пуфик рядом с кроватью, стал кормить Курву с ложечки, как кормят младенцев в фильмах. Она криво и вымученно улыбнулась – наверняка тоже пробежала ассоциация.
– Все в порядке? – спросил он на всякий случай. – Вкусно? Не горячо?
– Все хорошо, – ответила она. Вроде бы даже не ерничая.
Тогда он сказал:
– Если узнают, что ты жива – не сносить головы ни тебе, ни мне, ни доктору Энсету.
Она восприняла эту новость равнодушно. А каких моральных терзаний ему стоило обратиться к доктору Энсету! Не говоря уже о двадцати тысячах единиц.
– Послушай, Курва…
– Что-о? – вскинулась она. – А ну-ка увянь! Какая я тебе курва? Выкуси!
– Да ведь ты сама сказала, что тебя так зовут, – растерялся Ильтен перед ее возмущением.
– Мало ли что я сказала! Ты, тупое дерево, даже на табуретку не годное!..
Ильтен быстро поднес ложку к ее губам, надеясь заткнуть фонтан. На этот раз повезло. Наверное, оттого, что она была голодна. Она проглотила бульон и проворчала:
– Можешь звать меня Терезой.
– Это имя?
– Нет, кликуха! – рассердилась она.
Ильтен кашлянул.
– Я хотел бы знать твою фамилию.
– Это еще зачем?
– У нас, – Ильтен подчеркнул интонацией это «у нас», – обращение по имени принято только между лицами, состоящими в браке или родстве.
– А мне наплевать, что у вас принято.
Да кто бы думал иначе! Ильтен вздохнул.
– И вообще-то, – заметил он ненавязчиво, – женщина не должна возражать мужчине.
– Отвали.
– Везде разные законы, – терпеливо произнес он, – и у нас в Союзе Тикви они иные, чем на Ирру.
– Я не иррийка.
– Я знаю. Ты с Верблюда, верно?
Глаза у нее аж расширились.
– С какого еще верблюда? Ты что, бредишь?
– Но ведь ты сама так… – Его осенило. – Ты лгала, да? Думала, что мы пираты, и…
– Вы не сильно отличаетесь от пиратов, – буркнула Тереза.
Он сделал вид, что не расслышал ее бурчания.
– Неважно. Кем бы ты ни была прежде, теперь ты тиквийка.
– Выкуси!
Ну как можно отвергать очевидное? Ильтен раздраженно прошелся по комнате.
– Между прочим, – вспомнил он, – ты должна обращаться ко мне на «вы» и называть меня «господин Ильтен». – Надо же с чего-то начинать приобщение к местной цивилизации.
– Засохни! Я не выкаю тем, кто начинает знакомство с попытки изнасилования.
Он недоуменно вскинул бровь.
– Я не… Я ни разу не пытался… Ты вообще о чем?
– Кто меня за пуговицу дернул? – обвиняюще бросила она. – А?
Он схватился за голову.
– Курва! То есть прости, Тереза! Я просто взял тебя за пуговицу. И все! А ты меня ударила. Так, что у меня до сих пор голова болит!
– Так тебе и надо, чертов Рино!
– «Господин Ильтен», – поправил он. Зохен с ним, со смыслом ее фраз, но хотя бы формальные правила должны быть соблюдены.
– Не дождешься! Я тебе не рабыня, понял, Рино?
– У нас нет ни рабов, ни рабынь, – проговорил он увещевающе. – Просто в обществе принято…
– А мне наплевать! Убери эти чертовы судки, Рино. И принеси мне, черт возьми, горшок!
Унося посуду на кухню, Ильтен размышлял о рабстве в Союзе Тикви. Кажется, кое-кто попал по полной программе. И это точно не Тереза, с гарантией избавленная от мрачных перспектив провести остаток жизни в жестоких лапах «дрессировщика».
Женщина твердо оккупировала спальню. Причем считала ее своей. И возвращению хозяина в его собственную кровать противилась насмерть.
– Это моя комната, – выдвинул он аргумент. – Моя! Почему я должен спать в кабинете, на диване для посетителей?
– Ну, спи в кухне на раскладушке, – посоветовала она другой выход.
Тереза еще не вполне пришла в себя, передвигалась по квартире с трудом. Но едва он решился вернуть себе спальное место явочным порядком и демонстративно улегся в свою постель, подвинув Терезину подушку, как немедленно скатился на пол от беспощадного удара в пах.
– Отвали! – заорала Тереза. И вдобавок припечатала его по ребрам табуретом.
Как только она смогла добраться до кресла в кабинете, он подключил ее к компьютеру через гипнотический шлем, как и всех невест. Она еще и подозревала его зохен знает в чем. Мол, хочет внушить ей милое его сердцу послушание – а накося, выкуси! Эх, если бы внушить послушание было так просто! Увы, возможности гипнотического шлема ограничиваются обучением основам языка. Тереза и по-тиквийски чаще всего употребляла свои любимые выражения: увянь, засохни…
После стычки он испытывал некоторые затруднения с невестами. Работы, к счастью, было немного. Поставщики приводили то по одной, то по две женщины. Очередная невеста помахала Ильтену ручкой, входя в лифт следом за новоиспеченным супругом. Он закрыл дверь и вернулся к Терезе.
– Послушай, давай решим вопрос по-человечески. Мне неудобно спать в кабинете…
– Да ты же спишь с невестами через раз! – Она обвиняюще ткнула в него пальцем, словно усматривала в этом что-то дурное. – Так что нечего тут прибедняться!
– Но это ведь не отдых, – возразил он. – Это работа.
– Гори огнем твоя работа! – резко высказалась она. – И сам ты вместе с ней.
Я убегу
Убегу, думала Тереза. Вот поправлюсь как следует и убегу.
Но к побегу надо подготовиться. И Тереза начала исподволь расспрашивать Ильтена об обычаях Союза Тикви и правилах поведения на улице. Не то чтобы она искренне стремилась их соблюдать… Просто для успешного побега она должна слиться с окружением, не вызывая подозрений. А Ильтен втайне радовался, ведь адаптировать товар к новым условиям жизни было его работой. Ему казалось, это знак, что Тереза готова смириться с предстоящей жизнью в Тикви.
– Тикви – союз шести планет, – рассказывал он. – Мы сейчас находимся на центральной, Т1.
– А как она называется? – уточнила Тереза.
– Так и называется: Т1.
– Скука! – фыркнула она.
Ильтен виновато пожал плечами. Все тиквийские планеты имели номера – в порядке присоединения к Союзу. Традиция.
– И где эта Т1? – задала она актуальный вопрос. – Далеко от Ирру?
– Далеко, – кивнул он и вызвал на экран компьютера трехмерную карту неба. Шесть звезд Союза Тикви высветились крупными кружочками, а где-то на периферии болталась двойная желто-белая бусина Ван Катру и Ван Гиллу. Т1 и бусину соединил красный пунктир, и Ильтен резюмировал: – Сто восемь световых лет.
Сто восемь! И это только до Ирру, которая еще дальше от Земли. На Земле же о Союзе Тикви не слышали, даже на уровне баек и сказок. И здесь, в Тикви, ничего не знают про Землю, название и то неизвестно. Тереза все-таки призналась Ильтену, что происходит с Земли, когда убедилась, что он не враг и не пират. Но это слово ни о чем ему не сказало. На местной карте звездного неба такой точки вообще нет.
– И часто ваши бывают на Ирру? – спросила она с умыслом.
Он засмеялся.
– Нет, конечно. Это же зохенова даль! Поставщики иногда залетают, но регулярного сообщения нет.
– А куда летают рейсовые корабли из Тикви? С какими мирами вы поддерживаете отношения?
– Ну, в Шайхаф регулярно летают. – Ильтен глянул на расписание космопорта Т1. – В Юверд, Килерию. В Империю Рекуа. На Алту порой транспорты ходят.
Ни одного знакомого названия. Тереза ощутила близость отчаяния, но тут же отогнала это чувство. Лишь бы выбраться хоть куда-нибудь! А там наверняка найдутся другие пути.
Две заплаканные девушки вцепились друг в друга, будто боясь, что их растащат. Миленькие, но очень уж перепуганные.
Ильтен перевел взгляд на Бролиня. Синяк сошел, а темные очки остались. Сделались элементом имиджа?
Кодеса с ним не было. Ни младшего, ни старшего. Вместо них на заднем плане маячил молодой парень, с виду – туповатый громила.
– А где же господин Кодес? – поинтересовался Ильтен.
– Господин Кодес ушел из поставщиков, – ровно ответил Бролинь. – Рад представить вам господина Шерпа Невина. Господин Невин, это господин Рино Ильтен.
Бролинь был мрачен. В последнее время удача повернулась к нему еще более неприглядной стороной, чем обычно. Гибель Неска Кодеса, некондиционный товар… Баба, взятая на Ирру, умерла от ран, не дожив до замужества, и поставщиков оштрафовали. Пришлось влезть в долги. Сак Кодес вовсе съехал с катушек. Он и раньше был нервным холериком – не самый подходящий темперамент для поставщика. А теперь окончательно перестал сдерживаться. Трех потенциальных невест ножом покромсал из-за каких-то мелочей: одна его оттолкнула, за другой долго гнаться пришлось… Бролинь сам ему сказал: уходи, лечи психику. Нельзя с такими привычками в поставщиках. Вообще – нельзя. Чтоб ножи втыкать, мужики существуют, а женщины – для другого.
Невин был начинающим. Прослышал где-то о легком хлебе поставщиков и халявных удовольствиях, уши провисли под грузом лапши, и никто из родни не озаботился стряхнуть ее с ушей паренька. Вышел на охоту, ничего не умея и не зная. Бролинь нашел его в каком-то гареме на Лире, куда сунулся за невестами. Вместо того чтобы брать добычу, пришлось отбивать соотечественника, которого вот-вот собирались оскопить и приставить в услужение к бабам. Может, парень по глупости и мечтал жить среди баб, но уж точно не в качестве евнуха. Так Невин и остался при Бролине. Вдвоем все же сподручнее и безопаснее, чем вовсе без напарника.
– Очень приятно, – молвил Ильтен. – Господин Бролинь, откройте секрет: что вы такое делаете с девками, что они у вас каждый раз в истерике?
– Мы не виноваты, что они такие впечатлительные, – огрызнулся Бролинь.
Он отлично понимал, что потерял уважение Ильтена, если оно когда-то и было. Потерял в тот день, когда баба, привезенная им, умерла. Проклятый диспетчер не скажет об этом прямо, но будет постоянно поддевать, да так, что не ответишь. А хуже всего то, что он станет занижать надбавки.
– Надеюсь, девушки здоровы, – произнес Ильтен с тщательно дозируемым сомнением.
– Проверьте, – скрипнув зубами, предложил Бролинь.
– Мне бы хотелось доверять вам, господин Бролинь. – Твоими бы устами сласти жрать, зохенов ты сноб. – Пройдемте в кабинет, господа, обсудим размер надбавок за чаем. Господин Невин, какую чашку вы предпочитаете?
Когда Тереза шла по улицам, на нее оглядывались. Впрочем, оглядывались на нее и на Земле – она умела ходить, когда хотела. Но здесь… Здесь мужчины рады смотреть на любую женщину, а уж если у нее стройная осанка, плавный шаг и молодое красивое лицо… Вьющиеся темные локоны до середины спины, подколотые на виске блестящей заколкой-«ежиком», развеваются на ветру. Легкое платье из черного капрона, прошитое серебром, открывает ноги в колготках-сетках – приходится носить их, несмотря на жару: в Союзе Тикви женщинам не разрешается ходить по улицам без колготок… Спасибо Ильтену, разъяснил. Мужчины заговаривают о ней между собой, а к ней обращаться не решаются: на правой руке, кроме браслета, блестит широкое золотое кольцо – брачное. Ильтен украл его у Компании. Ради нее, потому что взрослой женщине без кольца нельзя находиться на улице: служба охраны безопасности сразу обратит свое пристальное внимание. Хотя Тереза молода, может сойти и за местную незамужнюю девушку, особенно если не вглядываться в глаза, суровые и непримиримые, совершенно не характерные для урожденных тиквиек.
Что же я делаю, спохватилась Тереза. Зачем я так вырядилась? Они же все ее запомнят. Службе охраны безопасности не составит труда проследить ее путь.
Она вздохнула, шумно и беспомощно. Правда в том, что, напяль она грязное рубище и спутай волосы в колтун, привлекла бы не меньше внимания. Во-первых, по большому счету местным все равно. Женщина есть женщина. Грязную женщину можно вымыть, оборванную – приодеть. Ее потребительские свойства от этого меняются слабо. А во-вторых, ни одна женщина в Тикви не покажется на улице в непрезентабельном виде. Самой ума не хватит – муж проследит. Наряд женщины – вопрос престижа. Женщина должна быть в самом лучшем, даже если выходит сдать использованный пластик на переработку. Недостаточно богато одетая женщина – повод подкопаться под мужа: а удовлетворяет ли он имущественному цензу, отделяющему тех, кому позволено иметь жену, от нищих неудачников? Так что лучше обращать на себя внимание роскошью, чем неподобающим отсутствием оной.
Тереза направлялась к кассам космопорта.
Вообще-то из объяснений Ильтена и кое из какой практики у нее складывалось впечатление, что в Тикви все можно купить через интернет. Еду, одежду, напитки, мебель – выбираешь, заказываешь, оплачиваешь и ждешь доставки. Или ждешь доставки, а потом оплачиваешь, не суть. Если очень хочется либо невтерпеж, можешь съездить за покупкой сам. Есть, конечно, и магазины – как правило, автоматы. Вставляешь расчетную карточку, нажимаешь нужную комбинацию цифр – и автомат выдает, что тебе нужно, будь то радиодеталь или булка с ягодами. Изредка встречаются магазины с продавцами – в основном одежды и обуви, где можно мерить вещи, или крупной техники, где возникает естественное желание пообщаться с консультантами. Однако, если поставить себе такую цель, ты можешь совершать любые покупки и делать любые заказы, не вставая из-за компьютера.
Любые, да не любые! Сайт космопорта весело подмигивал баннерами, с готовностью выкладывал всевозможные расписания, технические характеристики эксплуатируемых кораблей, послужные списки капитанов. Но в ответ на запрос купить билеты посылал. Не в абсолютном смысле, не в дальнее скабрезное путешествие. А по вполне определенным адресам, не электронным, а географическим – в кассы.
Что ж, пусть будет касса. За финансовое обеспечение проекта Тереза не волновалась: Ильтен выдал ей дубликат своей расчетной карточки. Все женщины тут пользуются карточками мужей, реже – отцов. Еще бы, ведь собственных им не полагается. Женщины в Тикви не работают.
– А что у вас делают женщины? – наехала однажды Тереза на Ильтена. – Они не работают, не занимаются науками и искусствами. Не готовят, потому что есть Районные Центры Питания, не стирают – для этого существуют прачечные, не убирают – это у вас делают роботы… Что остается женщинам, объясни ты мне?
– Главная обязанность женщины – угождать мужу, – назидательно сообщил Ильтен.
– А как насчет тех, у кого нет мужа? Мне вот что делать?
– Ну-у… – Он ухмыльнулся. – Можешь меня ублажать, раз больше некого.
– Выкуси!
Ильтен мог бы уже предсказать, что она ответит в том или ином случае. Хорошо, не швырнула в него ничем и не ударила. Встав на ноги, Тереза сделалась менее колючей.
– Да вы что! – Он чуть не закричал, только необходимость сохранять тайну заставила его остаться на уровне возбужденного шепота. – Я как раз хочу этого избежать! Убрать ее из базы… чтобы не пришлось отдавать на верные муки.
Взгляд доктора помягчел.
– Она может умереть на самом деле, – ответил он наконец. – Дождемся утра. Если кризис кончится благополучно, я возьму деньги.
Тогда у него еще был шанс остаться честным сотрудником – в случае ее смерти. Но она пережила кризис. И Ильтен осознал: отныне он – не тот, что был раньше.
На следующий день она попросила есть. Ильтен обрадовался: идет на поправку! Как и говорил доктор. Он зашел на сайт Районного Центра Питания, заказал бульон с гренками. Через пятнадцать минут заказ был доставлен, добродушный паренек из РЦП мазнул карманным считывателем по его расчетной карточке, поклонился. Ильтен принес судки в спальню, присел на пуфик рядом с кроватью, стал кормить Курву с ложечки, как кормят младенцев в фильмах. Она криво и вымученно улыбнулась – наверняка тоже пробежала ассоциация.
– Все в порядке? – спросил он на всякий случай. – Вкусно? Не горячо?
– Все хорошо, – ответила она. Вроде бы даже не ерничая.
Тогда он сказал:
– Если узнают, что ты жива – не сносить головы ни тебе, ни мне, ни доктору Энсету.
Она восприняла эту новость равнодушно. А каких моральных терзаний ему стоило обратиться к доктору Энсету! Не говоря уже о двадцати тысячах единиц.
– Послушай, Курва…
– Что-о? – вскинулась она. – А ну-ка увянь! Какая я тебе курва? Выкуси!
– Да ведь ты сама сказала, что тебя так зовут, – растерялся Ильтен перед ее возмущением.
– Мало ли что я сказала! Ты, тупое дерево, даже на табуретку не годное!..
Ильтен быстро поднес ложку к ее губам, надеясь заткнуть фонтан. На этот раз повезло. Наверное, оттого, что она была голодна. Она проглотила бульон и проворчала:
– Можешь звать меня Терезой.
– Это имя?
– Нет, кликуха! – рассердилась она.
Ильтен кашлянул.
– Я хотел бы знать твою фамилию.
– Это еще зачем?
– У нас, – Ильтен подчеркнул интонацией это «у нас», – обращение по имени принято только между лицами, состоящими в браке или родстве.
– А мне наплевать, что у вас принято.
Да кто бы думал иначе! Ильтен вздохнул.
– И вообще-то, – заметил он ненавязчиво, – женщина не должна возражать мужчине.
– Отвали.
– Везде разные законы, – терпеливо произнес он, – и у нас в Союзе Тикви они иные, чем на Ирру.
– Я не иррийка.
– Я знаю. Ты с Верблюда, верно?
Глаза у нее аж расширились.
– С какого еще верблюда? Ты что, бредишь?
– Но ведь ты сама так… – Его осенило. – Ты лгала, да? Думала, что мы пираты, и…
– Вы не сильно отличаетесь от пиратов, – буркнула Тереза.
Он сделал вид, что не расслышал ее бурчания.
– Неважно. Кем бы ты ни была прежде, теперь ты тиквийка.
– Выкуси!
Ну как можно отвергать очевидное? Ильтен раздраженно прошелся по комнате.
– Между прочим, – вспомнил он, – ты должна обращаться ко мне на «вы» и называть меня «господин Ильтен». – Надо же с чего-то начинать приобщение к местной цивилизации.
– Засохни! Я не выкаю тем, кто начинает знакомство с попытки изнасилования.
Он недоуменно вскинул бровь.
– Я не… Я ни разу не пытался… Ты вообще о чем?
– Кто меня за пуговицу дернул? – обвиняюще бросила она. – А?
Он схватился за голову.
– Курва! То есть прости, Тереза! Я просто взял тебя за пуговицу. И все! А ты меня ударила. Так, что у меня до сих пор голова болит!
– Так тебе и надо, чертов Рино!
– «Господин Ильтен», – поправил он. Зохен с ним, со смыслом ее фраз, но хотя бы формальные правила должны быть соблюдены.
– Не дождешься! Я тебе не рабыня, понял, Рино?
– У нас нет ни рабов, ни рабынь, – проговорил он увещевающе. – Просто в обществе принято…
– А мне наплевать! Убери эти чертовы судки, Рино. И принеси мне, черт возьми, горшок!
Унося посуду на кухню, Ильтен размышлял о рабстве в Союзе Тикви. Кажется, кое-кто попал по полной программе. И это точно не Тереза, с гарантией избавленная от мрачных перспектив провести остаток жизни в жестоких лапах «дрессировщика».
Женщина твердо оккупировала спальню. Причем считала ее своей. И возвращению хозяина в его собственную кровать противилась насмерть.
– Это моя комната, – выдвинул он аргумент. – Моя! Почему я должен спать в кабинете, на диване для посетителей?
– Ну, спи в кухне на раскладушке, – посоветовала она другой выход.
Тереза еще не вполне пришла в себя, передвигалась по квартире с трудом. Но едва он решился вернуть себе спальное место явочным порядком и демонстративно улегся в свою постель, подвинув Терезину подушку, как немедленно скатился на пол от беспощадного удара в пах.
– Отвали! – заорала Тереза. И вдобавок припечатала его по ребрам табуретом.
Как только она смогла добраться до кресла в кабинете, он подключил ее к компьютеру через гипнотический шлем, как и всех невест. Она еще и подозревала его зохен знает в чем. Мол, хочет внушить ей милое его сердцу послушание – а накося, выкуси! Эх, если бы внушить послушание было так просто! Увы, возможности гипнотического шлема ограничиваются обучением основам языка. Тереза и по-тиквийски чаще всего употребляла свои любимые выражения: увянь, засохни…
После стычки он испытывал некоторые затруднения с невестами. Работы, к счастью, было немного. Поставщики приводили то по одной, то по две женщины. Очередная невеста помахала Ильтену ручкой, входя в лифт следом за новоиспеченным супругом. Он закрыл дверь и вернулся к Терезе.
– Послушай, давай решим вопрос по-человечески. Мне неудобно спать в кабинете…
– Да ты же спишь с невестами через раз! – Она обвиняюще ткнула в него пальцем, словно усматривала в этом что-то дурное. – Так что нечего тут прибедняться!
– Но это ведь не отдых, – возразил он. – Это работа.
– Гори огнем твоя работа! – резко высказалась она. – И сам ты вместе с ней.
Я убегу
Убегу, думала Тереза. Вот поправлюсь как следует и убегу.
Но к побегу надо подготовиться. И Тереза начала исподволь расспрашивать Ильтена об обычаях Союза Тикви и правилах поведения на улице. Не то чтобы она искренне стремилась их соблюдать… Просто для успешного побега она должна слиться с окружением, не вызывая подозрений. А Ильтен втайне радовался, ведь адаптировать товар к новым условиям жизни было его работой. Ему казалось, это знак, что Тереза готова смириться с предстоящей жизнью в Тикви.
– Тикви – союз шести планет, – рассказывал он. – Мы сейчас находимся на центральной, Т1.
– А как она называется? – уточнила Тереза.
– Так и называется: Т1.
– Скука! – фыркнула она.
Ильтен виновато пожал плечами. Все тиквийские планеты имели номера – в порядке присоединения к Союзу. Традиция.
– И где эта Т1? – задала она актуальный вопрос. – Далеко от Ирру?
– Далеко, – кивнул он и вызвал на экран компьютера трехмерную карту неба. Шесть звезд Союза Тикви высветились крупными кружочками, а где-то на периферии болталась двойная желто-белая бусина Ван Катру и Ван Гиллу. Т1 и бусину соединил красный пунктир, и Ильтен резюмировал: – Сто восемь световых лет.
Сто восемь! И это только до Ирру, которая еще дальше от Земли. На Земле же о Союзе Тикви не слышали, даже на уровне баек и сказок. И здесь, в Тикви, ничего не знают про Землю, название и то неизвестно. Тереза все-таки призналась Ильтену, что происходит с Земли, когда убедилась, что он не враг и не пират. Но это слово ни о чем ему не сказало. На местной карте звездного неба такой точки вообще нет.
– И часто ваши бывают на Ирру? – спросила она с умыслом.
Он засмеялся.
– Нет, конечно. Это же зохенова даль! Поставщики иногда залетают, но регулярного сообщения нет.
– А куда летают рейсовые корабли из Тикви? С какими мирами вы поддерживаете отношения?
– Ну, в Шайхаф регулярно летают. – Ильтен глянул на расписание космопорта Т1. – В Юверд, Килерию. В Империю Рекуа. На Алту порой транспорты ходят.
Ни одного знакомого названия. Тереза ощутила близость отчаяния, но тут же отогнала это чувство. Лишь бы выбраться хоть куда-нибудь! А там наверняка найдутся другие пути.
Две заплаканные девушки вцепились друг в друга, будто боясь, что их растащат. Миленькие, но очень уж перепуганные.
Ильтен перевел взгляд на Бролиня. Синяк сошел, а темные очки остались. Сделались элементом имиджа?
Кодеса с ним не было. Ни младшего, ни старшего. Вместо них на заднем плане маячил молодой парень, с виду – туповатый громила.
– А где же господин Кодес? – поинтересовался Ильтен.
– Господин Кодес ушел из поставщиков, – ровно ответил Бролинь. – Рад представить вам господина Шерпа Невина. Господин Невин, это господин Рино Ильтен.
Бролинь был мрачен. В последнее время удача повернулась к нему еще более неприглядной стороной, чем обычно. Гибель Неска Кодеса, некондиционный товар… Баба, взятая на Ирру, умерла от ран, не дожив до замужества, и поставщиков оштрафовали. Пришлось влезть в долги. Сак Кодес вовсе съехал с катушек. Он и раньше был нервным холериком – не самый подходящий темперамент для поставщика. А теперь окончательно перестал сдерживаться. Трех потенциальных невест ножом покромсал из-за каких-то мелочей: одна его оттолкнула, за другой долго гнаться пришлось… Бролинь сам ему сказал: уходи, лечи психику. Нельзя с такими привычками в поставщиках. Вообще – нельзя. Чтоб ножи втыкать, мужики существуют, а женщины – для другого.
Невин был начинающим. Прослышал где-то о легком хлебе поставщиков и халявных удовольствиях, уши провисли под грузом лапши, и никто из родни не озаботился стряхнуть ее с ушей паренька. Вышел на охоту, ничего не умея и не зная. Бролинь нашел его в каком-то гареме на Лире, куда сунулся за невестами. Вместо того чтобы брать добычу, пришлось отбивать соотечественника, которого вот-вот собирались оскопить и приставить в услужение к бабам. Может, парень по глупости и мечтал жить среди баб, но уж точно не в качестве евнуха. Так Невин и остался при Бролине. Вдвоем все же сподручнее и безопаснее, чем вовсе без напарника.
– Очень приятно, – молвил Ильтен. – Господин Бролинь, откройте секрет: что вы такое делаете с девками, что они у вас каждый раз в истерике?
– Мы не виноваты, что они такие впечатлительные, – огрызнулся Бролинь.
Он отлично понимал, что потерял уважение Ильтена, если оно когда-то и было. Потерял в тот день, когда баба, привезенная им, умерла. Проклятый диспетчер не скажет об этом прямо, но будет постоянно поддевать, да так, что не ответишь. А хуже всего то, что он станет занижать надбавки.
– Надеюсь, девушки здоровы, – произнес Ильтен с тщательно дозируемым сомнением.
– Проверьте, – скрипнув зубами, предложил Бролинь.
– Мне бы хотелось доверять вам, господин Бролинь. – Твоими бы устами сласти жрать, зохенов ты сноб. – Пройдемте в кабинет, господа, обсудим размер надбавок за чаем. Господин Невин, какую чашку вы предпочитаете?
Когда Тереза шла по улицам, на нее оглядывались. Впрочем, оглядывались на нее и на Земле – она умела ходить, когда хотела. Но здесь… Здесь мужчины рады смотреть на любую женщину, а уж если у нее стройная осанка, плавный шаг и молодое красивое лицо… Вьющиеся темные локоны до середины спины, подколотые на виске блестящей заколкой-«ежиком», развеваются на ветру. Легкое платье из черного капрона, прошитое серебром, открывает ноги в колготках-сетках – приходится носить их, несмотря на жару: в Союзе Тикви женщинам не разрешается ходить по улицам без колготок… Спасибо Ильтену, разъяснил. Мужчины заговаривают о ней между собой, а к ней обращаться не решаются: на правой руке, кроме браслета, блестит широкое золотое кольцо – брачное. Ильтен украл его у Компании. Ради нее, потому что взрослой женщине без кольца нельзя находиться на улице: служба охраны безопасности сразу обратит свое пристальное внимание. Хотя Тереза молода, может сойти и за местную незамужнюю девушку, особенно если не вглядываться в глаза, суровые и непримиримые, совершенно не характерные для урожденных тиквиек.
Что же я делаю, спохватилась Тереза. Зачем я так вырядилась? Они же все ее запомнят. Службе охраны безопасности не составит труда проследить ее путь.
Она вздохнула, шумно и беспомощно. Правда в том, что, напяль она грязное рубище и спутай волосы в колтун, привлекла бы не меньше внимания. Во-первых, по большому счету местным все равно. Женщина есть женщина. Грязную женщину можно вымыть, оборванную – приодеть. Ее потребительские свойства от этого меняются слабо. А во-вторых, ни одна женщина в Тикви не покажется на улице в непрезентабельном виде. Самой ума не хватит – муж проследит. Наряд женщины – вопрос престижа. Женщина должна быть в самом лучшем, даже если выходит сдать использованный пластик на переработку. Недостаточно богато одетая женщина – повод подкопаться под мужа: а удовлетворяет ли он имущественному цензу, отделяющему тех, кому позволено иметь жену, от нищих неудачников? Так что лучше обращать на себя внимание роскошью, чем неподобающим отсутствием оной.
Тереза направлялась к кассам космопорта.
Вообще-то из объяснений Ильтена и кое из какой практики у нее складывалось впечатление, что в Тикви все можно купить через интернет. Еду, одежду, напитки, мебель – выбираешь, заказываешь, оплачиваешь и ждешь доставки. Или ждешь доставки, а потом оплачиваешь, не суть. Если очень хочется либо невтерпеж, можешь съездить за покупкой сам. Есть, конечно, и магазины – как правило, автоматы. Вставляешь расчетную карточку, нажимаешь нужную комбинацию цифр – и автомат выдает, что тебе нужно, будь то радиодеталь или булка с ягодами. Изредка встречаются магазины с продавцами – в основном одежды и обуви, где можно мерить вещи, или крупной техники, где возникает естественное желание пообщаться с консультантами. Однако, если поставить себе такую цель, ты можешь совершать любые покупки и делать любые заказы, не вставая из-за компьютера.
Любые, да не любые! Сайт космопорта весело подмигивал баннерами, с готовностью выкладывал всевозможные расписания, технические характеристики эксплуатируемых кораблей, послужные списки капитанов. Но в ответ на запрос купить билеты посылал. Не в абсолютном смысле, не в дальнее скабрезное путешествие. А по вполне определенным адресам, не электронным, а географическим – в кассы.
Что ж, пусть будет касса. За финансовое обеспечение проекта Тереза не волновалась: Ильтен выдал ей дубликат своей расчетной карточки. Все женщины тут пользуются карточками мужей, реже – отцов. Еще бы, ведь собственных им не полагается. Женщины в Тикви не работают.
– А что у вас делают женщины? – наехала однажды Тереза на Ильтена. – Они не работают, не занимаются науками и искусствами. Не готовят, потому что есть Районные Центры Питания, не стирают – для этого существуют прачечные, не убирают – это у вас делают роботы… Что остается женщинам, объясни ты мне?
– Главная обязанность женщины – угождать мужу, – назидательно сообщил Ильтен.
– А как насчет тех, у кого нет мужа? Мне вот что делать?
– Ну-у… – Он ухмыльнулся. – Можешь меня ублажать, раз больше некого.
– Выкуси!
Ильтен мог бы уже предсказать, что она ответит в том или ином случае. Хорошо, не швырнула в него ничем и не ударила. Встав на ноги, Тереза сделалась менее колючей.
