работников, точный перечень которых устанавливается в Приложении к договору? Или Триада в соответствии с заданием Кирпичика обязуется «докрутить» работников последнего до установленных Кирпичиком параметров?
Плюнув, я малодушно воткнул в договор стандартную фразу «Исполнитель обязуется выполнять работы в соответствии с Заданиями Заказчика. Перечень работ, сроки их выполнения, стоимость и другие существенные условия устанавливаются в дополнительных соглашениях к договору». Ощущая себя распоследним халтурщиком, я отправил «рыбу» юристу Кирпичика. Пусть он предлагает формулировки, а я уж откорректирую.
Ближе к вечеру в кабинет завалился Денис. От всего пережитого я не сразу вспомнил, как он меня подставил еще сегодня утром.
- Ну, как тебе? Был на Заводе? – азартно спросил Курочкин.
- Был. Почему ты мне сразу ничего не рассказал?
- Тох, Проект, как ты уже понял, специфичный… Все подписывали соглашение о неразглашении…
- Но меня - то на этот Проект и брали! – я запоздало вспомнил про утреннее совещание и не на шутку обозлился на Дэна.
- Да. Но это же Эдди. У него семь пятниц на неделе. Вдруг он в последний момент передумал бы, и Проект вел бы не ты? А так он сам тебя во все посвятил.
Я все еще злился, но в словах Курочкина был смысл. Про непостоянство Брандта слагали легенды.
- При мне мужикам руки удлинили – отстраненно проговорил я.
- Руки? Грузчикам, что ли? – Дэн как всегда был в курсе всего – Руки – это ерунда! Ты, например, секретарш наших видел?
- Так вот они чего такие одинаковые! – я заорал так, что Денис вздрогнул.
- Именно – подсмеиваясь на до мной, Дэн растворил окно и прикурил сигарету – Они тебе, кстати, никого не напоминают?
Я уселся рядом с Курочкиным на его письменном столе и нервной рукой вытащил из пачки сигарету. Три года как бросил, но тут не до ЗОЖ.
- Таньку, что ли? – неуверенно предположил я.
Когда-то у Эдуарда Геннадьевича работала личной секретаршей Таня Вилова. Потом она стала руководителем отдела логистики и по совместительству четвертой женой Брандта. Потом она развелась с Эдди и уволилась. Но все последующие женщины гендира Триады, коих после Виловой было немало, как одна походили на Татьяну.
Секретарские «близняшки» тоже носили отличительные Виловские черты. Чувственный рот, густые и гладкие, как стекло, волосы, зеленые глаза. Но в Виловой был огонь. В зеленых глазах плясали черти. «Исходник» был острый на язык, взбалмошный и временами скандальный. При этом с мозгами. А девочки с ресепшена, несмотря на безукоризненное следование протоколу, производили впечатление беспросветных тупиц.
- На данный момент самые сложные объекты – продолжал Денис – максимум стрессоустойчивости и исполнительности, минимум ненужной инициативности, внешность опять же. И еще много чего.
- Как же они согласились? – у меня в голове не укладывалось, как добровольно можно стать «этим» - набором функций в зеленоглазой упаковке.
- Согласились?! – Курочкин захохотал – Да они в очередь к приемнику выстроились! Бесплатно «под Вилову» модифицироваться! – Денис скривил гаденькую ухмылочку.
Каждая девочка, рвущаяся в секретари Триады, на самом деле рвалась к Эдди в постель, лелея надежду стать шестой (или седьмой?) женой. Интересно, что Вилова думает о своих «клонах»?...
Второй рабочий день подходил к концу. Солнце катилось за горизонт, напоследок заливая кабинет нестерпимо ярким светом. Я не смог просто так отпустить Дениса, слишком много вопросов распирало мою голову. Из офиса мы поехали на дачу Курочкина, в баню.
Обливаясь потом, я, наконец, начал понимать, что к чему. Вуд оказался всемирно известным ученым, лауреатом нобелевской премии. Но со специфичным отношением к научной этике. Настолько специфичным, что после его первых публикаций о модификациях людей, нобелевку у него отобрали.
Никто на фабрике толком не знает, как они с Брандтом нашли друг друга, но отвергнутый научным сообществом блестящий астроном-генетик пригрелся в скромном Камнегорске. Брандт поставил на Вуда все. Все мощности фабрики, доходы, связи и третья волна перекредитования были брошены на организацию приемников. То, что нельзя в цивилизованном мире, в Камнегорске можно! Денис лично перелопатил законодательство вдоль и поперек – то, что творили с людьми на бывшем заводе тяжелых зуборезных станков, в нашей стране не имело названия и не было запрещено. И пока эта благостная ситуация не поменялась, Эдуард Геннадьевич торопился заработать.
- Потом продаст технологию – рассуждал захмелевший Денис с видом знатока Брантдовской души – отобьет все, что вложил, еще и умножит в сотню раз.
Запотевшие кружки опять наполнились Камнегорским пивом с характерной ноткой забродившей квашенной капусты.
- А Вуд как же? – меня пиво никак не брало, а вот Дэна развезло уже порядочно.
- А что Вуд? Он от своей технологии никуда. Бесплатное приложение, так сказать – Курочкин пьяно заржал своей несмешной шутке.
- А как же все это так быстро построили? И так тихо?
- Деньги, Тоха! Я же говорю – все, что было, бухнул в этот Завод. В Малайзии по спец. заказам приемники собирали, людей с территории быстренько по квартирам в городе расселили. Они только рады были! Это кажется сложно, а по факту на одну пятиэтажку не набралось. Даааа… Деревня умирает…
- А зачем я понадобился? – я не дал пьяному Дэну съехать с темы.
- Для этой… как ее… страховки – изрек Курочкин задумчиво.
- Какой такой страховки? – я решил, что мой собеседник достаточно пьян, чтобы ответить честно – ты ж говорил, что все проверил? Дело чистое?
- Чистое. Фа – А – акт. Я проверял – Дэн начал икать – но если чтоо – О! Ты не в штате. Концов не найти. Я проверяа– А – ал – Денис опять плеснул вонючее пиво по кружкам – Ты не думай, ты тоже в случае чего не при делаа – А – ах. Я проверял.
В общем, что-то такое я и предполагал. Меня позвали разгребать дерьмо, и весь мой столичный опыт не при чем. Потому и платят щедро. Опять же не за опыт, а за то, что потом руки от дерьма не отмоешь. Денис проверял.
Я вернулся к родителям глубокой ночью. Ближе к рассвету зарядил ливень. Гром ворчал где-то далеко, не осмеливаясь тревожить спящих Камнегорцев, молнии едва прорисовывались на сереющем небе, но лило знатно. С Тумысной поляны вниз на город хлынули грязные потоки воды, выматывающая жара вчерашнего дня сменилась пронизывающей прохладой.
Я так и не уснул. Треклятое пиво к утру одарило меня похмельной головой, хотя я и не запьянел накануне. Смирившись, наглотавшись анальгина, дежурным автобусом я добрался до офиса, когда город только-только начал просыпаться. Даже в такую рань фабрика жила почти обычной жизнью. Ритмично перещелкивал станками производственный цех, по офису с дымящимися кружками сновали Виловские клоны.
На столе Дэна валялась давешняя пачка сигарет. Опять наплевав на такие условности, как пожарная сигнализация, я распахнул окно и закурил.
В который раз за последние сутки я пытался понять свое отношение к Проекту. Это бизнес? Ничем не лучше и не хуже других? В приемники, как я понял, силком никого не гонят. И чего плохого в том, что тебя немного откорректируют, чтобы работалось легче? А значит и жилось лучше? И Дэн все проверял…
Сколько я себя не уговаривал, при мысли о сверкающих приемниках накатывала волна тошноты. Все это было слишком для меня. Секретарские «близняшки» теперь навевали жуть, а обезьяноподобные грузчики казались омерзительными.
Я так закопался в себе, что даже не заметил вошедшую без стука Тарасову. Она плюхнулась рядом на стол, буркнула «Добр утр» и извлекла тонкие дамские сигареты.
- Я думала это Денис опять сигаретками балуется – жадно затянувшись проговорила Елена – Учуяла запах и решила составить ему компанию.
- Дэна еще нет.
- Ты вчера на Заводе был – Тарасова методично прикончила первую сигарету и прикурила следующую – Как тебе?
- Пиздец – смачный эпитет вырвался помимо моей воли, но Тарасова, видимо, его полностью разделяла.
- Еще какой! Я все жду, когда он до нас доберется – безразличие в голосе Лены сменилось обреченностью.
- Кто – он?
- Саймон.
- Не понял – кошар последних дней, когда я постоянно чувствовал себя идиотом, грозил повториться.
- Когда юр. отдел ровным строем отправится в приемник?
- А зачем? – я искренне недоумевал.
- Как зачем? Чтобы очепятки в документах не сажали, чтобы не раздражали Эдуарда своими «Я уточню». Вкачают в башку весь «Консультант» и будут регулярно обновлять – Тарасова грустно усмехнулась – И все! Никаких «Уточню», все уже в голове.
Я ошарашено молчал. До этого мне казалось, что приемник – удел работяг, максимум секретарш. Что интеллектуальных и блистательных юристов проект не коснётся. Видимо, на моем лице отразилось что-то совсем неуместное, потому что Тарасова глянула на меня несколько испуганно.
- Но ведь можно и отказаться! – я хватался за эту мысль, как за последнюю соломинку – Не может же Эдди заставить…
- Нет. Конечно, нет. Только уволить – Тарасова истерически взвизгнула – Я всю жизнь тут вкалываю! Куда я пойду? – на ее глазах навернулись злые слезы.
Я не знал, как себя вести и куда себя деть. Железная Елена тихонько шмыгнула носом и отвернулась. Неловкий момент прервал Денис, со стоном ввалившийся в кабинет.
- Курите? На моем столе опять? – страдальчески вопрошал он – Еще и сигареты мои? – Дэн ворчал и регулярно прикладывался к бутылке с минералкой.
Тарасова, пряча глаза, выскользнула из кабинета. Ее место занял Курочкин. Помятая рожа болезненно скуксилась и опять хлебнула минералки.
- Силен ты, Тоха – уважительно проговорил Денис – Как огурец после вчерашнего! Но в кабинете моем до шести вечера не кури – добавил он строго – Совсем палево. Собирайся. На Завод едем. Совещание с Кирпичиком.
В полном раздрае я кое-как утолкал ноутбук и первые попавшиеся документы в портфель. До самого Завода я с ужасом думал о том, что первый заказчик по Проекту хочет сделать со своими сотрудниками и что об этом думают сами сотрудники. Кто выйдет из приемника в качестве выполненной работы по нашему договору?
После дождя приемники сияли еще ярче, даже пасмурное небо не мешало им переливаться всем цветовым спектром. Изрытая земля превратилась в грязное месиво и неприятно чавкала под ногами.
У ворот нас поджидало двое – высокий хлыщ в отвратительно блестящем костюме и пузатый краснолицый мужичок – боровичок. Хлыщ отрекомендовал себя как юриста Кирпичика, боровичок оказался его директором. Вместе эта парочка выглядела весьма комично.
- Эдуард Геннадьевич вот-вот подъедет - скрасил ожидание Денис – А мистер Вуд уже здесь!
Дэн указывал вглубь сверкающего нагромождения приемников. Саймон азартно перебегал от одного хромированного урода к другому, судя по всему выбирая нужный. Я судорожно сглотнул. Меньше всего я снова хотел стать свидетелем очередной модификации. Мне стало совсем не по себе, я беспокойно переминался с ноги на ногу, изредка бросая взгляд в сторону усердно трудящегося экс-нобелевского лауреата. Как назло, в своих поисках он подбирался к нам все ближе и ближе. Парочка из Кирпичика, напротив, с жадным любопытством наблюдала за работой генетика.
В итоге выбор Саймона пал на приемник в паре метров он нашей компании. Дэн представил Вуда и полюбопытствовал у отирающегося рядом бригадира, кого собираются модифицировать.
- Фарида – хриплым голосом ответил бригадир – Он вчера кого-то по Заводу водил, рассказывал много, до самого штаба довел. Не положено.
Я слушал беседу вполуха, но на последних словах насторожился.
- А кого водил то? – спросил я.
- Шут его знает! Его дело копать, а не экскурсии водить – мужик нахмурился и замолчал.
И тут я увидел этого самого Фарида. Высокий узбек, который вчера проводил меня на совещание. Его вели двое молодых парней, наверное, из его бригады. Фарид не упирался, не вырывался, он шел сам. Но в его черных глазах застыл непередаваемый ужас и отчаяние. Он растерянно лепетал на своем и о чем-то просил своих провожатых.
Вуд оперативно открыл приемник и жестом пригласил Фарида. Несчастный замер на входе, весь сжался и опять заговорил на узбекском.
- Стойте! – вскрикнул я – Это меня он вчера водил! Меня! Я сам его попросил! Он ничего не нарушал!
Фарид подобострастно закивал и умоляюще сложил на груди руки.
- Я проводить! Да! У него пропуск быть! Я не нарушать! – затараторил он.
Бригадир бросил в меня злобный взгляд и рявкнул на трясущегося узбека:
- Тебе работа нужна?!
Фарид часто-часто закивал и на негнущихся ногах шагнул в приемник.
- Тох, ты чего?! – обдавая перегаром, зашептал мне на ухо Денис – Хорошо Эдди не видел!
- Он же не виноват! – в отчаянии зашептал я в ответ.
- Так его и не наказывают! Немного поправят, чтобы не отвлекался в следующий раз от работы.
- Но он же мне помог!
- Антон, его дело – копать, а не помогать всем подряд – проговорил Дэн менторским тоном – Это бизнес.
Я только отмахнулся, и, до боли сжав кулаки, уставился на мерно вибрирующий приемник.
Не знаю, сколько прошло времени. Я до зубного скрежета желал быстрее увидеть, что же стало с Фаридом, и до дрожи этого боялся. Приемник замер и плавно открылся, но мой знакомец не спешил выйти наружу. Вуд забеспокоился. Бригадир отправил внутрь одного из сопровождавших Фарида.
Парень с растерянным лицом распахнул створку приемника настежь и заглянул внутрь. Через секунду он с диким воплем бросился прочь. Вуд и бригадир не на шутку переполошились, Дэн отчаянно, но безуспешно, пытался отвлечь и увести гостей.
В проеме празднично сверкающего приемника я увидел нечто, когда-то бывшее молодым отзывчивым Фаридом. Бесформенная груда под рабочей робой, больше походившая на переспевшее тесто. Я в ужасе вглядывался в это и никак не мог различить ничего человеческого, разве что цвет был как темная загоревшая кожа. Груда шевельнулась, из-под вороха одежды показался отросток, отдаленно напоминавший то ли руку, то ли ногу. Неимоверным усилием отросток подтянул тестообразную массу, и все это вывалилось из приемника мне под ноги.
Я не мог пошевелиться, я не хотел этого видеть, но не мог отвести взгляд. Из нагромождения человеческой плоти на меня смотрел перепуганный черный глаз Фарида. Один. А потом раздался сдавленный стон. И я побежал.
Я не помню, как я выбрался с Завода и добрался до вокзала. Как умудрился купить билет и как доехал до своей маленькой съемной однушки. Я очутился у себя в спальне глубокой ночью и решился выйти на кухню только через сутки.
Последнее, что я помню, это разочарованный голос директора Кирпичика и заискивающий Курочкина:
- И часто такое бывает?
- Нет, что вы! Риск минимален! Но он есть, как в любом бизнесе…
Плюнув, я малодушно воткнул в договор стандартную фразу «Исполнитель обязуется выполнять работы в соответствии с Заданиями Заказчика. Перечень работ, сроки их выполнения, стоимость и другие существенные условия устанавливаются в дополнительных соглашениях к договору». Ощущая себя распоследним халтурщиком, я отправил «рыбу» юристу Кирпичика. Пусть он предлагает формулировки, а я уж откорректирую.
Ближе к вечеру в кабинет завалился Денис. От всего пережитого я не сразу вспомнил, как он меня подставил еще сегодня утром.
- Ну, как тебе? Был на Заводе? – азартно спросил Курочкин.
- Был. Почему ты мне сразу ничего не рассказал?
- Тох, Проект, как ты уже понял, специфичный… Все подписывали соглашение о неразглашении…
- Но меня - то на этот Проект и брали! – я запоздало вспомнил про утреннее совещание и не на шутку обозлился на Дэна.
- Да. Но это же Эдди. У него семь пятниц на неделе. Вдруг он в последний момент передумал бы, и Проект вел бы не ты? А так он сам тебя во все посвятил.
Я все еще злился, но в словах Курочкина был смысл. Про непостоянство Брандта слагали легенды.
- При мне мужикам руки удлинили – отстраненно проговорил я.
- Руки? Грузчикам, что ли? – Дэн как всегда был в курсе всего – Руки – это ерунда! Ты, например, секретарш наших видел?
- Так вот они чего такие одинаковые! – я заорал так, что Денис вздрогнул.
- Именно – подсмеиваясь на до мной, Дэн растворил окно и прикурил сигарету – Они тебе, кстати, никого не напоминают?
Я уселся рядом с Курочкиным на его письменном столе и нервной рукой вытащил из пачки сигарету. Три года как бросил, но тут не до ЗОЖ.
- Таньку, что ли? – неуверенно предположил я.
Когда-то у Эдуарда Геннадьевича работала личной секретаршей Таня Вилова. Потом она стала руководителем отдела логистики и по совместительству четвертой женой Брандта. Потом она развелась с Эдди и уволилась. Но все последующие женщины гендира Триады, коих после Виловой было немало, как одна походили на Татьяну.
Секретарские «близняшки» тоже носили отличительные Виловские черты. Чувственный рот, густые и гладкие, как стекло, волосы, зеленые глаза. Но в Виловой был огонь. В зеленых глазах плясали черти. «Исходник» был острый на язык, взбалмошный и временами скандальный. При этом с мозгами. А девочки с ресепшена, несмотря на безукоризненное следование протоколу, производили впечатление беспросветных тупиц.
- На данный момент самые сложные объекты – продолжал Денис – максимум стрессоустойчивости и исполнительности, минимум ненужной инициативности, внешность опять же. И еще много чего.
- Как же они согласились? – у меня в голове не укладывалось, как добровольно можно стать «этим» - набором функций в зеленоглазой упаковке.
- Согласились?! – Курочкин захохотал – Да они в очередь к приемнику выстроились! Бесплатно «под Вилову» модифицироваться! – Денис скривил гаденькую ухмылочку.
Каждая девочка, рвущаяся в секретари Триады, на самом деле рвалась к Эдди в постель, лелея надежду стать шестой (или седьмой?) женой. Интересно, что Вилова думает о своих «клонах»?...
Второй рабочий день подходил к концу. Солнце катилось за горизонт, напоследок заливая кабинет нестерпимо ярким светом. Я не смог просто так отпустить Дениса, слишком много вопросов распирало мою голову. Из офиса мы поехали на дачу Курочкина, в баню.
Обливаясь потом, я, наконец, начал понимать, что к чему. Вуд оказался всемирно известным ученым, лауреатом нобелевской премии. Но со специфичным отношением к научной этике. Настолько специфичным, что после его первых публикаций о модификациях людей, нобелевку у него отобрали.
Никто на фабрике толком не знает, как они с Брандтом нашли друг друга, но отвергнутый научным сообществом блестящий астроном-генетик пригрелся в скромном Камнегорске. Брандт поставил на Вуда все. Все мощности фабрики, доходы, связи и третья волна перекредитования были брошены на организацию приемников. То, что нельзя в цивилизованном мире, в Камнегорске можно! Денис лично перелопатил законодательство вдоль и поперек – то, что творили с людьми на бывшем заводе тяжелых зуборезных станков, в нашей стране не имело названия и не было запрещено. И пока эта благостная ситуация не поменялась, Эдуард Геннадьевич торопился заработать.
- Потом продаст технологию – рассуждал захмелевший Денис с видом знатока Брантдовской души – отобьет все, что вложил, еще и умножит в сотню раз.
Запотевшие кружки опять наполнились Камнегорским пивом с характерной ноткой забродившей квашенной капусты.
- А Вуд как же? – меня пиво никак не брало, а вот Дэна развезло уже порядочно.
- А что Вуд? Он от своей технологии никуда. Бесплатное приложение, так сказать – Курочкин пьяно заржал своей несмешной шутке.
- А как же все это так быстро построили? И так тихо?
- Деньги, Тоха! Я же говорю – все, что было, бухнул в этот Завод. В Малайзии по спец. заказам приемники собирали, людей с территории быстренько по квартирам в городе расселили. Они только рады были! Это кажется сложно, а по факту на одну пятиэтажку не набралось. Даааа… Деревня умирает…
- А зачем я понадобился? – я не дал пьяному Дэну съехать с темы.
- Для этой… как ее… страховки – изрек Курочкин задумчиво.
- Какой такой страховки? – я решил, что мой собеседник достаточно пьян, чтобы ответить честно – ты ж говорил, что все проверил? Дело чистое?
- Чистое. Фа – А – акт. Я проверял – Дэн начал икать – но если чтоо – О! Ты не в штате. Концов не найти. Я проверяа– А – ал – Денис опять плеснул вонючее пиво по кружкам – Ты не думай, ты тоже в случае чего не при делаа – А – ах. Я проверял.
В общем, что-то такое я и предполагал. Меня позвали разгребать дерьмо, и весь мой столичный опыт не при чем. Потому и платят щедро. Опять же не за опыт, а за то, что потом руки от дерьма не отмоешь. Денис проверял.
***
Я вернулся к родителям глубокой ночью. Ближе к рассвету зарядил ливень. Гром ворчал где-то далеко, не осмеливаясь тревожить спящих Камнегорцев, молнии едва прорисовывались на сереющем небе, но лило знатно. С Тумысной поляны вниз на город хлынули грязные потоки воды, выматывающая жара вчерашнего дня сменилась пронизывающей прохладой.
Я так и не уснул. Треклятое пиво к утру одарило меня похмельной головой, хотя я и не запьянел накануне. Смирившись, наглотавшись анальгина, дежурным автобусом я добрался до офиса, когда город только-только начал просыпаться. Даже в такую рань фабрика жила почти обычной жизнью. Ритмично перещелкивал станками производственный цех, по офису с дымящимися кружками сновали Виловские клоны.
На столе Дэна валялась давешняя пачка сигарет. Опять наплевав на такие условности, как пожарная сигнализация, я распахнул окно и закурил.
В который раз за последние сутки я пытался понять свое отношение к Проекту. Это бизнес? Ничем не лучше и не хуже других? В приемники, как я понял, силком никого не гонят. И чего плохого в том, что тебя немного откорректируют, чтобы работалось легче? А значит и жилось лучше? И Дэн все проверял…
Сколько я себя не уговаривал, при мысли о сверкающих приемниках накатывала волна тошноты. Все это было слишком для меня. Секретарские «близняшки» теперь навевали жуть, а обезьяноподобные грузчики казались омерзительными.
Я так закопался в себе, что даже не заметил вошедшую без стука Тарасову. Она плюхнулась рядом на стол, буркнула «Добр утр» и извлекла тонкие дамские сигареты.
- Я думала это Денис опять сигаретками балуется – жадно затянувшись проговорила Елена – Учуяла запах и решила составить ему компанию.
- Дэна еще нет.
- Ты вчера на Заводе был – Тарасова методично прикончила первую сигарету и прикурила следующую – Как тебе?
- Пиздец – смачный эпитет вырвался помимо моей воли, но Тарасова, видимо, его полностью разделяла.
- Еще какой! Я все жду, когда он до нас доберется – безразличие в голосе Лены сменилось обреченностью.
- Кто – он?
- Саймон.
- Не понял – кошар последних дней, когда я постоянно чувствовал себя идиотом, грозил повториться.
- Когда юр. отдел ровным строем отправится в приемник?
- А зачем? – я искренне недоумевал.
- Как зачем? Чтобы очепятки в документах не сажали, чтобы не раздражали Эдуарда своими «Я уточню». Вкачают в башку весь «Консультант» и будут регулярно обновлять – Тарасова грустно усмехнулась – И все! Никаких «Уточню», все уже в голове.
Я ошарашено молчал. До этого мне казалось, что приемник – удел работяг, максимум секретарш. Что интеллектуальных и блистательных юристов проект не коснётся. Видимо, на моем лице отразилось что-то совсем неуместное, потому что Тарасова глянула на меня несколько испуганно.
- Но ведь можно и отказаться! – я хватался за эту мысль, как за последнюю соломинку – Не может же Эдди заставить…
- Нет. Конечно, нет. Только уволить – Тарасова истерически взвизгнула – Я всю жизнь тут вкалываю! Куда я пойду? – на ее глазах навернулись злые слезы.
Я не знал, как себя вести и куда себя деть. Железная Елена тихонько шмыгнула носом и отвернулась. Неловкий момент прервал Денис, со стоном ввалившийся в кабинет.
- Курите? На моем столе опять? – страдальчески вопрошал он – Еще и сигареты мои? – Дэн ворчал и регулярно прикладывался к бутылке с минералкой.
Тарасова, пряча глаза, выскользнула из кабинета. Ее место занял Курочкин. Помятая рожа болезненно скуксилась и опять хлебнула минералки.
- Силен ты, Тоха – уважительно проговорил Денис – Как огурец после вчерашнего! Но в кабинете моем до шести вечера не кури – добавил он строго – Совсем палево. Собирайся. На Завод едем. Совещание с Кирпичиком.
В полном раздрае я кое-как утолкал ноутбук и первые попавшиеся документы в портфель. До самого Завода я с ужасом думал о том, что первый заказчик по Проекту хочет сделать со своими сотрудниками и что об этом думают сами сотрудники. Кто выйдет из приемника в качестве выполненной работы по нашему договору?
После дождя приемники сияли еще ярче, даже пасмурное небо не мешало им переливаться всем цветовым спектром. Изрытая земля превратилась в грязное месиво и неприятно чавкала под ногами.
У ворот нас поджидало двое – высокий хлыщ в отвратительно блестящем костюме и пузатый краснолицый мужичок – боровичок. Хлыщ отрекомендовал себя как юриста Кирпичика, боровичок оказался его директором. Вместе эта парочка выглядела весьма комично.
- Эдуард Геннадьевич вот-вот подъедет - скрасил ожидание Денис – А мистер Вуд уже здесь!
Дэн указывал вглубь сверкающего нагромождения приемников. Саймон азартно перебегал от одного хромированного урода к другому, судя по всему выбирая нужный. Я судорожно сглотнул. Меньше всего я снова хотел стать свидетелем очередной модификации. Мне стало совсем не по себе, я беспокойно переминался с ноги на ногу, изредка бросая взгляд в сторону усердно трудящегося экс-нобелевского лауреата. Как назло, в своих поисках он подбирался к нам все ближе и ближе. Парочка из Кирпичика, напротив, с жадным любопытством наблюдала за работой генетика.
В итоге выбор Саймона пал на приемник в паре метров он нашей компании. Дэн представил Вуда и полюбопытствовал у отирающегося рядом бригадира, кого собираются модифицировать.
- Фарида – хриплым голосом ответил бригадир – Он вчера кого-то по Заводу водил, рассказывал много, до самого штаба довел. Не положено.
Я слушал беседу вполуха, но на последних словах насторожился.
- А кого водил то? – спросил я.
- Шут его знает! Его дело копать, а не экскурсии водить – мужик нахмурился и замолчал.
И тут я увидел этого самого Фарида. Высокий узбек, который вчера проводил меня на совещание. Его вели двое молодых парней, наверное, из его бригады. Фарид не упирался, не вырывался, он шел сам. Но в его черных глазах застыл непередаваемый ужас и отчаяние. Он растерянно лепетал на своем и о чем-то просил своих провожатых.
Вуд оперативно открыл приемник и жестом пригласил Фарида. Несчастный замер на входе, весь сжался и опять заговорил на узбекском.
- Стойте! – вскрикнул я – Это меня он вчера водил! Меня! Я сам его попросил! Он ничего не нарушал!
Фарид подобострастно закивал и умоляюще сложил на груди руки.
- Я проводить! Да! У него пропуск быть! Я не нарушать! – затараторил он.
Бригадир бросил в меня злобный взгляд и рявкнул на трясущегося узбека:
- Тебе работа нужна?!
Фарид часто-часто закивал и на негнущихся ногах шагнул в приемник.
- Тох, ты чего?! – обдавая перегаром, зашептал мне на ухо Денис – Хорошо Эдди не видел!
- Он же не виноват! – в отчаянии зашептал я в ответ.
- Так его и не наказывают! Немного поправят, чтобы не отвлекался в следующий раз от работы.
- Но он же мне помог!
- Антон, его дело – копать, а не помогать всем подряд – проговорил Дэн менторским тоном – Это бизнес.
Я только отмахнулся, и, до боли сжав кулаки, уставился на мерно вибрирующий приемник.
Не знаю, сколько прошло времени. Я до зубного скрежета желал быстрее увидеть, что же стало с Фаридом, и до дрожи этого боялся. Приемник замер и плавно открылся, но мой знакомец не спешил выйти наружу. Вуд забеспокоился. Бригадир отправил внутрь одного из сопровождавших Фарида.
Парень с растерянным лицом распахнул створку приемника настежь и заглянул внутрь. Через секунду он с диким воплем бросился прочь. Вуд и бригадир не на шутку переполошились, Дэн отчаянно, но безуспешно, пытался отвлечь и увести гостей.
В проеме празднично сверкающего приемника я увидел нечто, когда-то бывшее молодым отзывчивым Фаридом. Бесформенная груда под рабочей робой, больше походившая на переспевшее тесто. Я в ужасе вглядывался в это и никак не мог различить ничего человеческого, разве что цвет был как темная загоревшая кожа. Груда шевельнулась, из-под вороха одежды показался отросток, отдаленно напоминавший то ли руку, то ли ногу. Неимоверным усилием отросток подтянул тестообразную массу, и все это вывалилось из приемника мне под ноги.
Я не мог пошевелиться, я не хотел этого видеть, но не мог отвести взгляд. Из нагромождения человеческой плоти на меня смотрел перепуганный черный глаз Фарида. Один. А потом раздался сдавленный стон. И я побежал.
Я не помню, как я выбрался с Завода и добрался до вокзала. Как умудрился купить билет и как доехал до своей маленькой съемной однушки. Я очутился у себя в спальне глубокой ночью и решился выйти на кухню только через сутки.
Последнее, что я помню, это разочарованный голос директора Кирпичика и заискивающий Курочкина:
- И часто такое бывает?
- Нет, что вы! Риск минимален! Но он есть, как в любом бизнесе…
