Тьюрин закончил молитву и ещё раз попросил у Юурра терпения. Покинув святилище, он отправился вниз по тоннелю в глубь горы. Он работал в самой дальней кузне. С его изъяном никто не хотел брать его к себе. Ни рудокопы, ни кузнецы, ни рунники, ни бронники, ни даже стража. Лишь один гном согласился взять его к себе – Кармин. В его кузне изготавливали кирки и лопаты, разумеется, с нанесением рун. Тьюрину же приходилось заниматься всей грязной работой. Уборка, таскание угля, работа с мехами. Работники же Кармина и он сам работали с металлом и наносили магические руны.
Да, изъяном Тьюрина было полное отсутствие дара создателей. По какой-то причине только он из всех гномов его народа не мог использовать магические руны. Над ним постоянно подшучивали и издевались, а каждый его приход в святилище бога любви собирал аншлаги. Были и те, кто испытывал к нему жалость. Например, Кармин. За это Тьюрин был ему бесконечно благодарен.
Долго это не могло продолжаться. Рано или поздно любому терпению приходит конец и Тьюрин решил покинуть Игоизен. Месяц за месяцем он собирал провизию и готовил снаряжение, пока наконец не настало время уходить.
Увесистый рюкзак удобно устроился за спиной, кирка с вязью рун была приторочена за пояс и гном направился к тоннелю, ведущему на поверхность. Никто не провожал его. У него не было ни семьи, ни друзей. Поэтому, когда он дошёл до тяжёлых рунных ворот и обернулся, он не увидел никого. У ворот всегда дежурил привратник. Магические рунные ворота открывались только изнутри, изредка выпуская кого-то на поверхность.
- Ого, кто это тут у нас? – ухмыляясь произнёс привратник. – Сам откроешь ворота? Или тебе нужна помощь?
Гулкий смех гнома разнёсся по тоннелям. Он прекрасно знал, что Тьюрин не сможет сам открыть рунные ворота.
- Попроси, как следует, и я открою.
Хохот привратника пульсировал в голове Тьюрина. Слишком часто, слишком много над ним издевались. Быстрым движением он достал кирку из-за пояса и ударил в горло привратника. Из раны хлынула кровь и тот упал на колени, но закричать он не мог. Тьюрин схватил гнома за руку, на которой была татуировка руны для открытия врат и приложил её к каменным створкам. Врата стали медленно открываться, а Тьюрин тем временем ещё раз ударил привратника киркой. В этот, последний, удар он вложил всю свою злобу и обиду. Кирка вошла в грудь гнома и через секунду тот вспыхнул. Его тело объял огонь, и он сгорел, быстрее чем спичка. Опешивший Тьюрин смотрел то на кирку, то на горстку пепла, оставшуюся от привратника. Наконец он взял себя в руки и побежал к выходу. Он бежал и бежал, пока в глаза не ударил невыносимо яркий солнечный свет.
Приходилось щуриться, но даже это не сильно спасало. Перед глазами стояла белая пелена, которая не желала проходить. Он шел на ощупь, выставив перед собой руки. Останавливаться было нельзя, то, что осталось от привратника, могли обнаружить, а об отсутствии Тьюрина сразу же скажет Кармин. Нужно уйти как можно дальше, пока не снарядили погоню.
Лишь через несколько часов, когда глаза немного привыкли к свету, гном позволил себе передохнуть. Он не знал в какую сторону шёл потому, что не видел дороги и если бы его попросили найти обратный путь, то Тьюрин наверняка заблудился бы, блуждая среди одинаковых, как братья близнецы, гор. Сейчас же, он худо-бедно видел и решил, что в первую очередь ему нужно спуститься на равнину. Ноги понесли его вниз по склону.
Горная гряда, под которой располагался Игоизен, шла с запада на восток и была абсолютно безжизненна. Гномы не стали тратить силы на изучение местности, ведь недра давали им всё необходимое. Еды, воды и ресурсов было в избытке.
Произошедшее не давало гному покоя. Несмотря на то, что кирка была оформлена магическими рунами, способностью использовать их он не обладал. Как и почему возник огонь оставалось загадкой. Если же в Тьюрине всё же проснулся дар, то Юурр явно насмехается над ним. Именно теперь, когда пути назад уже нет, он получил то, о чём были все его молитвы. Тьюрин достал кирку и ударил по небольшому куску скалы. Ничего не произошло. Гном хмыкнул и пошёл дальше.
Он шёл уже несколько часов и погони за ним так и не было. Наконец он решил остановиться и немного перекусить. Из рюкзака были извлечены фляга с водой и свёрток с заранее нарезанным земляным червём. Тьюрин заранее пожарил несколько таких, ведь он не знал, как скоро он сможет найти провизию снаружи. А такого вкусного мяса на поверхности уж точно нет.
Ночевать на снегу не хотелось, поэтому гном не стал засиживаться и продолжил спуск. Постепенно снега становилось всё меньше, и вскоре не осталось совсем. Его сменили голые безжизненные скалы. Вдалеке Тьюрин уже видел, как зеленела трава, и деревья. Конечно, он их сам никогда не видел, но часто подслушивал в святилище истории разведчиков, пока их отряд не был распущен.
Гулкий рёв прервал его размышления. Из-за скалы вышло животное с бурой шерстью, стоящее на четырёх массивных лапах. Каждую лапу украшали когти, цокающие по камням. Рычащая пасть была усеяна белыми острыми зубами. Тьюрин слышал о медведях, но думал, что это сказки и уж точно не ожидал встретить его на голом склоне, где не на что было охотиться. Кроме как на гнома.
Медведь мощными рывками двинулся на Тьюрина, намереваясь разодрать его. Гном достал кирку, но недостаточно быстро. Мощный удар лапы опрокинул беднягу, рюкзак полетел в сторону, как и кирка. По груди разлилось тепло и гном застонал от боли. Понимая, что нельзя оставаться на земле, Тьюрин вскочил и бросился к кирке. На этот раз он был готов и увернулся от удара, к тому же в ответ успел нанести свой. Кирка вонзилась в заднюю лапу и застряла. Зверь дёрнулся и руки гнома не удержались на рукояти. Ревущий от боли зверь бросился бежать, унося в своём теле кирку.
Тьюрин добрался до рюкзака и достал из него бинты. Куртка и рубашка легли на землю и гном занялся перевязкой. Три длинные раны пересекали грудь и перевязывать их было неудобно, но Тьюрин справился. Одевшись, он извлёк из рюкзака небольшой самострел. Гном надеялся, что будет с его помощью охотиться на мелкую живность, но выбирать не приходилось.
Кровавый след вёл вниз по склону. Скалы сменились травой, а затем след завёл его в небольшой лес. Здесь искать путь было сложнее, но гном стал замечать поломанные ветки кустов и следы на мягкой земле. Этот путь привёл к холму, в котором была вырыта нора. Тьюрин взвёл самострел и достал несколько запасных болтов. В норе было темно, но не для гнома, который жил в тёмных подгорных тоннелях. Стал слышен стон раненого животного и писк ещё нескольких голосов. Пройдя чуть дальше, гном обнаружил своего противника. Это была медведица и у неё было трое медвежат. Тьюрин выстрелил, затем ещё раз и ещё.
Та, что была избрана
Солнца Армира медленно, но неотвратимо вставали из-за горизонта. Жители города Теорис выходили из своих домов, чтобы вознести руки к небу и поблагодарить солнца за ещё один прожитый день. Их сильные тела были покрыты густой тёплой шерстью, которая спасала их от окружающей стужи. Поэтому одежда им была не нужна.
После утренней молитвы все начали расходиться по своим делам. Городок был небольшой – несколько десятков длинных каменных домов, вмещающих в себя не больше трёх сотен оги из народа анира. Ввиду малочисленности их народа приоритетом для них стало размножение. Поэтому Бьянке приходилось терпеть грубые, нелепые ухаживания и отвергать одного ухажёра за другим.
Она пользовалась гораздо большей популярностью, чем другие самки. Возможно, из-за прекрасного хвоста, а возможно из-за редкого, золотого цвета глаз. Впрочем, ей это было не интересно. Почти всё её время было посвящено служению Предтече. Сегодня, в очередной раз, он вызвал её к себе.
В небольшом каменном зале стоял каменный трон, на котором и сидел сам Предтеч. По правую руку от него была установлена жердь, на которой сидел орёл. Больше ничего и никого вокруг не было. Бьянка подошла ближе и поклонилась.
- Спасибо, что пришла, Бьянка, - голос Предтечи лился словно музыка. – У меня для тебя задание, боюсь, гораздо сложнее чем те, что были до него.
- Можете на меня рассчитывать Предтеч. Моя судьба – служить вам.
Предтеч удовлетворённо кивнул. Он посмотрел на орла и кивнул ещё раз.
- До нас дошли тревожные вести, - произнёс орёл.
Он не был волшебным или заколдованным. Всё дело было в даре создателей народу Анира. Они могли понимать язык зверей и птиц, а те, в свою очередь, понимали их. Орлы, и многие другие птицы, занимались для оги разведкой и приносили новости со всего континента Бертелия.
- Одно из священных животных убито, - продолжал орёл. – Также, как и его дети. Выжил только один детёныш. Сейчас несколько воронов следит за его передвижениями.
В зале повисла тишина, которую Бьянка не посмела нарушить. Предтеч почесал подбородок и дал орлу знак удалиться. Тот попрощался и вылетел в окно.
- Тебе предстоит долгое и опасное путешествие, Бьянка. Необходимо пересечь великое море на юге и добраться до континента Алиси. Тебе будут помогать птицы и звери. До тебя будут доносить новости о цели и приказы отсюда из Теориса. Отправляться нужно сейчас. Этот детёныш очень важен для Юурра и других богов.
- Я подготовлю снаряжение и немедленно отправлюсь, - решительно заявила Бьянка.
Предтеч кивнул и встал со своего трона. Проходя мимо Бьянки, он положил руку ей на плечо и пожелал удачи. Только когда дверь за ним закрылась, она смогла встать и выдохнуть. Наконец она отдохнёт от бесконечных ухажёров и займётся чем-то на самом деле важным и значимым. Задание от самих богов! Не тратя более времени, она пошла собираться в путь, мурлыча себе под нос весёлую песенку.
Да, изъяном Тьюрина было полное отсутствие дара создателей. По какой-то причине только он из всех гномов его народа не мог использовать магические руны. Над ним постоянно подшучивали и издевались, а каждый его приход в святилище бога любви собирал аншлаги. Были и те, кто испытывал к нему жалость. Например, Кармин. За это Тьюрин был ему бесконечно благодарен.
Долго это не могло продолжаться. Рано или поздно любому терпению приходит конец и Тьюрин решил покинуть Игоизен. Месяц за месяцем он собирал провизию и готовил снаряжение, пока наконец не настало время уходить.
Увесистый рюкзак удобно устроился за спиной, кирка с вязью рун была приторочена за пояс и гном направился к тоннелю, ведущему на поверхность. Никто не провожал его. У него не было ни семьи, ни друзей. Поэтому, когда он дошёл до тяжёлых рунных ворот и обернулся, он не увидел никого. У ворот всегда дежурил привратник. Магические рунные ворота открывались только изнутри, изредка выпуская кого-то на поверхность.
- Ого, кто это тут у нас? – ухмыляясь произнёс привратник. – Сам откроешь ворота? Или тебе нужна помощь?
Гулкий смех гнома разнёсся по тоннелям. Он прекрасно знал, что Тьюрин не сможет сам открыть рунные ворота.
- Попроси, как следует, и я открою.
Хохот привратника пульсировал в голове Тьюрина. Слишком часто, слишком много над ним издевались. Быстрым движением он достал кирку из-за пояса и ударил в горло привратника. Из раны хлынула кровь и тот упал на колени, но закричать он не мог. Тьюрин схватил гнома за руку, на которой была татуировка руны для открытия врат и приложил её к каменным створкам. Врата стали медленно открываться, а Тьюрин тем временем ещё раз ударил привратника киркой. В этот, последний, удар он вложил всю свою злобу и обиду. Кирка вошла в грудь гнома и через секунду тот вспыхнул. Его тело объял огонь, и он сгорел, быстрее чем спичка. Опешивший Тьюрин смотрел то на кирку, то на горстку пепла, оставшуюся от привратника. Наконец он взял себя в руки и побежал к выходу. Он бежал и бежал, пока в глаза не ударил невыносимо яркий солнечный свет.
Приходилось щуриться, но даже это не сильно спасало. Перед глазами стояла белая пелена, которая не желала проходить. Он шел на ощупь, выставив перед собой руки. Останавливаться было нельзя, то, что осталось от привратника, могли обнаружить, а об отсутствии Тьюрина сразу же скажет Кармин. Нужно уйти как можно дальше, пока не снарядили погоню.
Лишь через несколько часов, когда глаза немного привыкли к свету, гном позволил себе передохнуть. Он не знал в какую сторону шёл потому, что не видел дороги и если бы его попросили найти обратный путь, то Тьюрин наверняка заблудился бы, блуждая среди одинаковых, как братья близнецы, гор. Сейчас же, он худо-бедно видел и решил, что в первую очередь ему нужно спуститься на равнину. Ноги понесли его вниз по склону.
Горная гряда, под которой располагался Игоизен, шла с запада на восток и была абсолютно безжизненна. Гномы не стали тратить силы на изучение местности, ведь недра давали им всё необходимое. Еды, воды и ресурсов было в избытке.
Произошедшее не давало гному покоя. Несмотря на то, что кирка была оформлена магическими рунами, способностью использовать их он не обладал. Как и почему возник огонь оставалось загадкой. Если же в Тьюрине всё же проснулся дар, то Юурр явно насмехается над ним. Именно теперь, когда пути назад уже нет, он получил то, о чём были все его молитвы. Тьюрин достал кирку и ударил по небольшому куску скалы. Ничего не произошло. Гном хмыкнул и пошёл дальше.
Он шёл уже несколько часов и погони за ним так и не было. Наконец он решил остановиться и немного перекусить. Из рюкзака были извлечены фляга с водой и свёрток с заранее нарезанным земляным червём. Тьюрин заранее пожарил несколько таких, ведь он не знал, как скоро он сможет найти провизию снаружи. А такого вкусного мяса на поверхности уж точно нет.
Ночевать на снегу не хотелось, поэтому гном не стал засиживаться и продолжил спуск. Постепенно снега становилось всё меньше, и вскоре не осталось совсем. Его сменили голые безжизненные скалы. Вдалеке Тьюрин уже видел, как зеленела трава, и деревья. Конечно, он их сам никогда не видел, но часто подслушивал в святилище истории разведчиков, пока их отряд не был распущен.
Гулкий рёв прервал его размышления. Из-за скалы вышло животное с бурой шерстью, стоящее на четырёх массивных лапах. Каждую лапу украшали когти, цокающие по камням. Рычащая пасть была усеяна белыми острыми зубами. Тьюрин слышал о медведях, но думал, что это сказки и уж точно не ожидал встретить его на голом склоне, где не на что было охотиться. Кроме как на гнома.
Медведь мощными рывками двинулся на Тьюрина, намереваясь разодрать его. Гном достал кирку, но недостаточно быстро. Мощный удар лапы опрокинул беднягу, рюкзак полетел в сторону, как и кирка. По груди разлилось тепло и гном застонал от боли. Понимая, что нельзя оставаться на земле, Тьюрин вскочил и бросился к кирке. На этот раз он был готов и увернулся от удара, к тому же в ответ успел нанести свой. Кирка вонзилась в заднюю лапу и застряла. Зверь дёрнулся и руки гнома не удержались на рукояти. Ревущий от боли зверь бросился бежать, унося в своём теле кирку.
Тьюрин добрался до рюкзака и достал из него бинты. Куртка и рубашка легли на землю и гном занялся перевязкой. Три длинные раны пересекали грудь и перевязывать их было неудобно, но Тьюрин справился. Одевшись, он извлёк из рюкзака небольшой самострел. Гном надеялся, что будет с его помощью охотиться на мелкую живность, но выбирать не приходилось.
Кровавый след вёл вниз по склону. Скалы сменились травой, а затем след завёл его в небольшой лес. Здесь искать путь было сложнее, но гном стал замечать поломанные ветки кустов и следы на мягкой земле. Этот путь привёл к холму, в котором была вырыта нора. Тьюрин взвёл самострел и достал несколько запасных болтов. В норе было темно, но не для гнома, который жил в тёмных подгорных тоннелях. Стал слышен стон раненого животного и писк ещё нескольких голосов. Пройдя чуть дальше, гном обнаружил своего противника. Это была медведица и у неё было трое медвежат. Тьюрин выстрелил, затем ещё раз и ещё.
Та, что была избрана
Солнца Армира медленно, но неотвратимо вставали из-за горизонта. Жители города Теорис выходили из своих домов, чтобы вознести руки к небу и поблагодарить солнца за ещё один прожитый день. Их сильные тела были покрыты густой тёплой шерстью, которая спасала их от окружающей стужи. Поэтому одежда им была не нужна.
После утренней молитвы все начали расходиться по своим делам. Городок был небольшой – несколько десятков длинных каменных домов, вмещающих в себя не больше трёх сотен оги из народа анира. Ввиду малочисленности их народа приоритетом для них стало размножение. Поэтому Бьянке приходилось терпеть грубые, нелепые ухаживания и отвергать одного ухажёра за другим.
Она пользовалась гораздо большей популярностью, чем другие самки. Возможно, из-за прекрасного хвоста, а возможно из-за редкого, золотого цвета глаз. Впрочем, ей это было не интересно. Почти всё её время было посвящено служению Предтече. Сегодня, в очередной раз, он вызвал её к себе.
В небольшом каменном зале стоял каменный трон, на котором и сидел сам Предтеч. По правую руку от него была установлена жердь, на которой сидел орёл. Больше ничего и никого вокруг не было. Бьянка подошла ближе и поклонилась.
- Спасибо, что пришла, Бьянка, - голос Предтечи лился словно музыка. – У меня для тебя задание, боюсь, гораздо сложнее чем те, что были до него.
- Можете на меня рассчитывать Предтеч. Моя судьба – служить вам.
Предтеч удовлетворённо кивнул. Он посмотрел на орла и кивнул ещё раз.
- До нас дошли тревожные вести, - произнёс орёл.
Он не был волшебным или заколдованным. Всё дело было в даре создателей народу Анира. Они могли понимать язык зверей и птиц, а те, в свою очередь, понимали их. Орлы, и многие другие птицы, занимались для оги разведкой и приносили новости со всего континента Бертелия.
- Одно из священных животных убито, - продолжал орёл. – Также, как и его дети. Выжил только один детёныш. Сейчас несколько воронов следит за его передвижениями.
В зале повисла тишина, которую Бьянка не посмела нарушить. Предтеч почесал подбородок и дал орлу знак удалиться. Тот попрощался и вылетел в окно.
- Тебе предстоит долгое и опасное путешествие, Бьянка. Необходимо пересечь великое море на юге и добраться до континента Алиси. Тебе будут помогать птицы и звери. До тебя будут доносить новости о цели и приказы отсюда из Теориса. Отправляться нужно сейчас. Этот детёныш очень важен для Юурра и других богов.
- Я подготовлю снаряжение и немедленно отправлюсь, - решительно заявила Бьянка.
Предтеч кивнул и встал со своего трона. Проходя мимо Бьянки, он положил руку ей на плечо и пожелал удачи. Только когда дверь за ним закрылась, она смогла встать и выдохнуть. Наконец она отдохнёт от бесконечных ухажёров и займётся чем-то на самом деле важным и значимым. Задание от самих богов! Не тратя более времени, она пошла собираться в путь, мурлыча себе под нос весёлую песенку.
