- Ну, че застыл то? Камеру включать будем?
Макс оторвал взгляд от одиноко стоящего здания и перевел его на Сергея, тыкающего пальцем в раскладную Sony у него в руках.
- А, да, точно.
- Жутко тут ночью. Прикинь, заходим, а там кровища по стенам размазана, и трупы под ногами похрустывают…
- Может, хватит, а? – Макс нервно провел рукой по затылку.
- Боишься? – Сергей осклабился, обнажив кривые зубы.
- Да нет. Но кто знает, чего здешние могут учудить?
- Ладно тебе. Давай я в этот раз снимать буду! – Сергей радостно потянул руки к камере. Макс бережно ее передал.
- Ну, скоро они там?
- Уже должны возвращаться.
Тишину разрезал треск надломленных веток. Из кустов донесся шепот – сдавленный, но отчетливо женский.
- …я тебе говорю, там кто-то есть!
- Да ты вообще ничего не видела!
Из зарослей вывалились двое – Катя и Витька. Девушка вся дрожала, а ее пальцы впились в рукав витькиной куртки.
- Ну че, призраков нашли? – фыркнул Сергей.
Катя не ответила. Она просто ткнула пальцем в сторону здания, и Макс заметил, как у нее дрожат ресницы.
- Там…
- Что «там»?
- Там кто-то стоит.
Макс медленно повернул голову. Окна заброшки были темными. Но в одном из них – на втором этаже – четко виднелся силуэт. Человек?
Камера в руках Сергея запищала, включаясь.
- Ну что? – он глубоко вдохнул, но голос все равно дрогнул. – Погнали?
- Вы с ума сошли?! – Катя сжала кулаки, ее голос звенел от адреналина.
Витька нервно засмеялся:
- Да ладно тебе, ну силуэт. Может, ветер штору колыхнул.
- Ветер? – Катя резко развернулась к нему. - В этом бараке нет никаких штор уже лет двадцать! Ты сам говорил!
Сергей переминался с ноги на ногу.
- Ну, если там и правда кто-то есть... Это же круто! Такой завоз для канала!
Макс молчал. Его взгляд скользил по темным окнам, где секунду назад четко виднелся неподвижный силуэт. Теперь там была только всепоглощающая тьма.
- Все, я не иду, – Катя скрестила руки на груди. - Это идиотизм.
Сергей фыркнул:
- Трусиха. Ну и сиди тут одна в кустах.
Катя резко вскинула голову:
- Ага, конечно. Потом вы там поломаетесь, и мне же бежать за помощью.
- Не будешь же ты одна тут сидеть. Зря что ли шли? – пытался уломать ее Витька.
Сергей отвернулся и шепотом буркнул Витьке:
- Ну и стерва твоя девка... Вечно все портит со своими страхами.
Витька нахмурился, но ответил так же тихо:
- Заткнись, она просто переживает. В прошлый раз на заброшке мы...
- В прошлый раз мы офигенный контент сняли! – перебил Сергей, бросая взгляд на Катю.
Повернувшись к ней, Витька смягчил голос:
- Кать, слушай... Мы просто проверим первый этаж, снимем пару кадров и все.
Сергей, вздохнув, добавил:
- Да ладно тебе... Мы же команда. Если что – сразу валим. Обещаю.
Катя закатила глаза, но плечи ее расслабились:
- Ладно, черт с вами... Но если я скажу «все» – значит, сразу уходим. Без споров.
- Договорились! – радостно хлопнул в ладоши Витька, обнимая ее за плечи.
- Ну наконец-то… – проворчал себе под нос Сергей. - Так, народ, поехали! Макс, свети фонарем. Витька, ты за мной. Катя... ну не отставай там.
Группа неспешно двинулась к мрачному зданию. Катя шла последней, то и дело оглядываясь на темные окна, где снова, как ей показалось, мелькнуло движение...
Заброшенная церковь стояла, будто вырезанная из ночи – почерневшие стены, облупившаяся краска, пустые глазницы окон. Шпиль, когда-то устремленный к небу, теперь скособочился и в немом ужасе отвернулся от Бога. Дверь, когда-то массивная и резная, теперь висела на одной петле, будто ее вырвали изнутри. Трава у входа была притоптана, словно сюда до сих пор ходило много народу.
Вокруг стояла давящая, по-мертвецки спокойная тишина. Здесь все замирало. Это был чужой мирок, с чужими переживаниями, чужими проблемами, чужими жизнями и чужими смертями.
Макс втянул носом воздух – пахло плесенью, гарью и чем-то медным... Кровью?
«Говорят, тут режут баранов. Говорят – козлов. Говорят – девушек с рыжими волосами... Все это бред, конечно. Но что-то мне здесь не нравится, – думал он. – Не, люди, конечно, всякого могут напридумывать, но внешний вид церквушки полностью оправдывает все слухи»
Макс провел пальцем по косяку – грязь была липкой, будто ее недавно размазали ладонью.
«Секта... Да какая нахер секта в этой дыре? Если тут и правда кто-то собирается, то явно не чтобы молиться. А что тогда? Если здесь действительно кто-то есть, и с мозгами у него не все в порядке, что будем делать? У нас на четверых один перец и тот полгода валялся без дела, даже никто не удосужился проверить, работает ли он вообще. Ладно, снимем и уйдем. Только бы все прошло нормально…»
Группа вошла внутрь.
Скрип половиц под ногами звучал как выстрел в гробовой тишине. Макс первым переступил порог, его фонарь ярко осветил внутренности церкви. Она оказалась... перестроенной.
Гнилые балки подпирали новые перекрытия, создавая дополнительные узкие этажи. Деревянные стены с выщербленными номерами комнат, ржавые вешалки с тряпьем в дверных проемах, обшарпанная штукатурка поверх старых фресок. Нет, не торговцы поселились в этой церкви. И бог им явно не закон. Они превратили это место в общагу, обустроили его под собственные нужды. Но под какие?
- Что за пиздец? – выдохнул Витька.
Макс провел рукой по стене – поверх штукатурки виднелся рисунок: ангел с пустыми глазницами, протягивающий руки к груде черепов.
Сергей водил объективом по каждому углу церкви:
- Это... архитектурный изврат. Мне нравится.
Катя прижалась к Витьке:
- Тут кто-то жил...
- Да отжил, – захихикал Сергей.
- Я бы на твоем месте не шумел, – начал Максим.
- А я бы на твоем месте направил фонарик вон на ту лестницу.
Лестница наверх выглядела неестественно новой по сравнению с ветхими стенами. Ступени скрипели под ногами, едва ли не проваливаясь.
- Свет, – Витька указал на щель под одной из дверей в конце коридора второго этажа. Желтоватый мерцающий отсвет явно не походил на электрический.
- И чего будем делать? – жалобно шептала Катя.
- Проверим, – пристально смотря на приоткрытую дверь, сказал Сергей.
- Может, не надо?
- Не ной. Если хочешь, жди здесь, а мы проверим.
- Я постою с тобой. Не бойся, – сказал Витька.
Сергей и Максим двинулись вперед. Подойдя ближе, они услышали монотонное бормотание. Что-то между молитвой и заклинанием. Макс жестом велел Сергею замереть.
Сейчас им открывался вид на кошмарное зрелище.
Стены комнаты исписаны странными символами. На потолке свежие крюки, с которых капает что-то темное. А в центре – люди.
Десятки, может, тридцать, может, больше. Все голые по пояс, кожа в шрамах, рубцах, ритуальных насечках. У некоторых – символы, выжженные на груди, у других – разрезы вдоль ребер, будто кто-то пробовал заглянуть внутрь.
Они качаются в такт своему бормотанию – низкому, гортанному, нечеловеческому. Их глаза пустые, зрачки расширены до предела.
А в центре круга – он.
Человек в багровом капюшоне. Его лицо не видно, только длинные, мерзкие пальцы, сжимающие кривой нож. Перед ним – полумертвое тело.
Мужчина. Голый, привязанный к деревянной плахе. Его живот вспорот, но он еще дышит, хрипит, шевелит пальцами, будто пытается что-то сказать.
Капюшон наклоняется к нему, шепчет что-то, потом погружает нож в рану – медленно, как будто режет масло.
Тело дергается, из горла вырывается хриплый вопль – но люди в кругу громче, они заглушают его, их бормотание превращается в вой.
Кровь стекает в чашу у ног капюшона.
Сергей непроизвольно делает шаг назад. Камера продолжает снимать. Макс замер с открытым от ужаса ртом.
В этот момент пол под ними жалобно скрипнул...
Толпа замерла. Капюшон медленно повернулся к двери.
Макс мельком увидел то, что скрывалось под капюшоном.
Не просто тьма – пустота, где вместо лица шевелилось что-то бесформенное, но осознающее его. Там пульсировала темнота, как сгусток ночи, и в ней что-то шевелилось.
Тело Макса сжалось, как будто внутренности вывернули наизнанку. Его разум отказался понимать, то, что он увидел. Тело онемело, но инстинкты вопили – БЕГИ.
- БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! – Сергей орет, хватает Макса за плечо и дергает назад.
Он рванул Макса так резко, что тот едва не упал. Его лицо было белым, глаза – широко распахнуты, как у загнанного зверя.
Катя и Витька даже не успели понять, что случилось.
Они стояли в темноте, еще не видя того, что уже заметили Макс и Сергей.
- Чего вы… – начал Витя, но тут дверь распахнулась.
Из комнаты хлынули они. Полулюди. Их тела были изрезаны, изуродованы, но живые.
И все они смотрели прямо на них.
- БЕЖИМ! – закричал Витька, хватая Катю за руку.
Она не сразу сообразила, ее мозг отказывался верить.
- Катя, БЕГИ!
Тогда она рванула за ним.
Сектанты двигались не как люди. Они бежали, но их тела дергались, будто кости ломались и срастались заново на каждом шагу.
- Вниз! – проревел Сергей, толкая Макса к ступеням.
Лестница скрипела, доски гуляли под ногами. Катя спотыкается – ее нога проваливается между досок. Раздается хруст. Затем – сдавленный крик.
- Давай сюда! Там дверь! – Витька увидел узкую комнату внизу.
Катя запрыгала на одной ноге, вторая уже не слушалась.
- Я не успею…
- УСПЕЕШЬ!
Он втолкнул ее внутрь, захлопнул дверь, прижался спиной.
Сергей нырнул в соседний проход, камера упала, но красная лампочка все еще горела.
Макс на мгновение оцепенел. Дыхание остановилось, сердце сжалось, а мышцы окаменели. А потом – щелчок. Как будто что-то переключилось в голове. Он рванул к выходу. Не думая, не оглядываясь, не слыша криков Кати и Витьки.
Только дверь. Только лес. Только бежать.
Церковь осталась позади. Но тьма под капюшоном – она все еще смотрела ему в спину.
Дверь внезапно перестала дрожать. Витька недоверчиво прислушался.
Топот, скрежет ногтей по дереву, хриплое дыхание – все стихло.
Только вой – долгий, ледяной, словно его издавало нечто с слишком большими легкими – прокатился сверху, со второго этажа.
Катя прижалась к стене, ее пальцы впились в пол, будто она боялась провалиться.
- Они ушли? – шепотом спросила она.
Витька медленно опустился на колени. Его губы подрагивали, а лицо было бледным.
- Вроде бы…
- Нога… болит адски, – сквозь зубы выдавила Катя.
Витька тут же оживился и осторожно присел рядом, осматривая неестественно вывернутую ступню.
- Держись, – он снял шарф, начал медленно, но плотно обматывать голеностоп. - Так... не шевели.
Катя впилась пальцами в его плечо, когда он аккуратно вправил сустав.
- Почти закончил.
Он затянул узел.
- Попробуй пошевелить.
Катя кивнула, аккуратно согнув колено.
- Лучше... Спасибо. Что... что это было? – шепотом спросила она.
- Не знаю. Но выходить отсюда у меня нет никакого желания. Вроде Макс успел выбежать из церкви.
- И часть этих… они… погнались за ним.
- Надеюсь, он доберется до ближайшей деревни и приведет помощь.
- До нее полчаса переть.
- И что теперь? Хочешь выйти поздороваться с теми, кто за этой дверью? Валяй. Далеко, наверное, уковыляешь со своей ногой.
- Придурок. Я вообще не хотела сюда идти. Это вы меня потащили. И что в итоге? Мы сидим в какой-то каморке. Нога еле двигается. А рядом бродит не пойми кто. Я не знаю… не знаю я, что нам делать, – Катя тихо заплакала.
- Ладно, извини, – Витька аккуратно обнял Катю за плечи. - Я не хотел на тебя давить. Просто… все это… я до сих пор не понимаю, что это было. Нам нужно постараться успокоиться. Забаррикадируем дверь и будем ждать помощи.
Катя провела рукавом куртки по щеке, вытирая слезы.
- Я согласна.
Они огляделись. Комната не походила на келью или склад – скорее на архив. Столы, заваленные журналами и потрепанными тетрадями. Карты с отмеченными красным местами. Разбросанные книги, некоторые из которых настолько старые, что чуть ли не рассыпались в руках.
Первым делом Витька кое-как закрыл дверь ветхим, доверху забитым книгами шкафом. После этого они заметили, что повсюду было одно и то же слово. Выведенное на обложках. Выцарапанное на столешнице. Написанное кровью на стене.
«ТОСКАЧ»
Катя провела пальцем по буквам:
- Что это?..
Витька листал одну из тетрадей.
- Они... они кого-то ждали. Или что-то.
- Думаешь, это тот, кого они призывали? Или… призвали.
- Не знаю. Может быть.
Страницы пестрели одними и теми же фразами:
«Тоскач голоден»
«Тоскач видит»
«Тоскач придет за всеми»
- Это не просто секта... – прошептал Витька.
Катя сжала его руку.
- Ты видел их? Их... тела? Шрамы. Швы. Глаза, которые...
- Хватит, – резко сказал Витька. - Я видел то же, что и ты. По-моему, они вообще не похожи на людей. По крайне мере, живых…
Тишина снова сгустилась.
Сергей ввалился в комнату, спиной с грохотом захлопнув дверь. Его сердце бешено колотилось, а мозг все еще отрицал то, что он увидел наверху.
Воздух в помещении был спертым, густым, пропитанным медным запахом крови и чем-то еще - сладковатым, гнилостным, будто под полом разлагалось что-то крупное. И тут он увидел ее.
Девушка. Молодая, лет двадцати. Ее тело лежало в неестественной позе, руки раскинуты в стороны. Живот был вспорот, кишки вывалились сине-багровым клубком на деревянные доски. Ее грудь едва заметно поднималась. Она дышала. Она была жива.
Сергей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, ногти впились в ладони.
Внезапно стук в дверь прекратился. Топот стих. Только вой сверху – долгий, леденящий, будто рвущий саму тьму.
- Ну орет, урод... – прошипел Сергей в пустоту.
Через несколько секунд он решился подойти поближе к девушке.
Она лежала неподвижно, только ее глаза - мутные, стеклянные, с расширенными зрачками - медленно поворачивались вслед за его движениями. Взгляд был пустым, безжизненным. Но вдруг ее губы дрогнули.
- Тоскач... Тоскач... Тоскач... – шепот выскальзывал, будто не ее голосом, а чем-то другим, сидящим внутри.
Сергей вздрогнул, но наклонился ближе, сжал ее руку – холодную, липкую.
- Тихо... не дергайся, помогу... – соврал он, зная, что тут уже ничего не поделаешь.
Девушка внезапно ожила. Ее рука с неожиданной силой вцепилась в его воротник, притягивая лицо к себе.
- Он придет за всеми... – ее голос треснул, губы обнажили почерневшие десны. - От него нет спасения...
- От кого?! Кто он такой?
- Ты не… уйдешь… от него.
- Должен же быть выход!
- Мы пытались... через подвал... – пальцы впились ему в кожу. — Но... он повсюду…
В этот момент сверху раздались шаги. Тяжелые, размеренные, с четким промежутком между ударами – будто кто-то специально выдерживал ритм. Издевался. Упивался своей властью над теми, кто был внизу. Наслаждался их страхом. Он не торопился. А зачем? Им уже некуда бежать.
- Тоскач идет... – девушка закатила глаза. - Я... следующая...
Сергей отпрянул. Шаги уже были слышны на лестнице.
«Убежать точно не успею. Но хрен он сюда зайдет»
Он метнулся к двери, вцепился в ручку, прижался всем телом, слушая, как что-то огромное движется по коридору.
Камера, забытая у двери, лежала на боку, ее красный огонек все еще горел.
В объектив вошло нечто. Огромный плащ, сшитый из кусков кожи. Он скрывал очертания существа, но по тому, как прогибались половицы, было ясно - оно массивное, тяжелое.
«Только не сюда, только не сюда»
Макс оторвал взгляд от одиноко стоящего здания и перевел его на Сергея, тыкающего пальцем в раскладную Sony у него в руках.
- А, да, точно.
- Жутко тут ночью. Прикинь, заходим, а там кровища по стенам размазана, и трупы под ногами похрустывают…
- Может, хватит, а? – Макс нервно провел рукой по затылку.
- Боишься? – Сергей осклабился, обнажив кривые зубы.
- Да нет. Но кто знает, чего здешние могут учудить?
- Ладно тебе. Давай я в этот раз снимать буду! – Сергей радостно потянул руки к камере. Макс бережно ее передал.
- Ну, скоро они там?
- Уже должны возвращаться.
Тишину разрезал треск надломленных веток. Из кустов донесся шепот – сдавленный, но отчетливо женский.
- …я тебе говорю, там кто-то есть!
- Да ты вообще ничего не видела!
Из зарослей вывалились двое – Катя и Витька. Девушка вся дрожала, а ее пальцы впились в рукав витькиной куртки.
- Ну че, призраков нашли? – фыркнул Сергей.
Катя не ответила. Она просто ткнула пальцем в сторону здания, и Макс заметил, как у нее дрожат ресницы.
- Там…
- Что «там»?
- Там кто-то стоит.
Макс медленно повернул голову. Окна заброшки были темными. Но в одном из них – на втором этаже – четко виднелся силуэт. Человек?
Камера в руках Сергея запищала, включаясь.
- Ну что? – он глубоко вдохнул, но голос все равно дрогнул. – Погнали?
***
- Вы с ума сошли?! – Катя сжала кулаки, ее голос звенел от адреналина.
Витька нервно засмеялся:
- Да ладно тебе, ну силуэт. Может, ветер штору колыхнул.
- Ветер? – Катя резко развернулась к нему. - В этом бараке нет никаких штор уже лет двадцать! Ты сам говорил!
Сергей переминался с ноги на ногу.
- Ну, если там и правда кто-то есть... Это же круто! Такой завоз для канала!
Макс молчал. Его взгляд скользил по темным окнам, где секунду назад четко виднелся неподвижный силуэт. Теперь там была только всепоглощающая тьма.
- Все, я не иду, – Катя скрестила руки на груди. - Это идиотизм.
Сергей фыркнул:
- Трусиха. Ну и сиди тут одна в кустах.
Катя резко вскинула голову:
- Ага, конечно. Потом вы там поломаетесь, и мне же бежать за помощью.
- Не будешь же ты одна тут сидеть. Зря что ли шли? – пытался уломать ее Витька.
Сергей отвернулся и шепотом буркнул Витьке:
- Ну и стерва твоя девка... Вечно все портит со своими страхами.
Витька нахмурился, но ответил так же тихо:
- Заткнись, она просто переживает. В прошлый раз на заброшке мы...
- В прошлый раз мы офигенный контент сняли! – перебил Сергей, бросая взгляд на Катю.
Повернувшись к ней, Витька смягчил голос:
- Кать, слушай... Мы просто проверим первый этаж, снимем пару кадров и все.
Сергей, вздохнув, добавил:
- Да ладно тебе... Мы же команда. Если что – сразу валим. Обещаю.
Катя закатила глаза, но плечи ее расслабились:
- Ладно, черт с вами... Но если я скажу «все» – значит, сразу уходим. Без споров.
- Договорились! – радостно хлопнул в ладоши Витька, обнимая ее за плечи.
- Ну наконец-то… – проворчал себе под нос Сергей. - Так, народ, поехали! Макс, свети фонарем. Витька, ты за мной. Катя... ну не отставай там.
Группа неспешно двинулась к мрачному зданию. Катя шла последней, то и дело оглядываясь на темные окна, где снова, как ей показалось, мелькнуло движение...
***
Заброшенная церковь стояла, будто вырезанная из ночи – почерневшие стены, облупившаяся краска, пустые глазницы окон. Шпиль, когда-то устремленный к небу, теперь скособочился и в немом ужасе отвернулся от Бога. Дверь, когда-то массивная и резная, теперь висела на одной петле, будто ее вырвали изнутри. Трава у входа была притоптана, словно сюда до сих пор ходило много народу.
Вокруг стояла давящая, по-мертвецки спокойная тишина. Здесь все замирало. Это был чужой мирок, с чужими переживаниями, чужими проблемами, чужими жизнями и чужими смертями.
Макс втянул носом воздух – пахло плесенью, гарью и чем-то медным... Кровью?
«Говорят, тут режут баранов. Говорят – козлов. Говорят – девушек с рыжими волосами... Все это бред, конечно. Но что-то мне здесь не нравится, – думал он. – Не, люди, конечно, всякого могут напридумывать, но внешний вид церквушки полностью оправдывает все слухи»
Макс провел пальцем по косяку – грязь была липкой, будто ее недавно размазали ладонью.
«Секта... Да какая нахер секта в этой дыре? Если тут и правда кто-то собирается, то явно не чтобы молиться. А что тогда? Если здесь действительно кто-то есть, и с мозгами у него не все в порядке, что будем делать? У нас на четверых один перец и тот полгода валялся без дела, даже никто не удосужился проверить, работает ли он вообще. Ладно, снимем и уйдем. Только бы все прошло нормально…»
Группа вошла внутрь.
***
Скрип половиц под ногами звучал как выстрел в гробовой тишине. Макс первым переступил порог, его фонарь ярко осветил внутренности церкви. Она оказалась... перестроенной.
Гнилые балки подпирали новые перекрытия, создавая дополнительные узкие этажи. Деревянные стены с выщербленными номерами комнат, ржавые вешалки с тряпьем в дверных проемах, обшарпанная штукатурка поверх старых фресок. Нет, не торговцы поселились в этой церкви. И бог им явно не закон. Они превратили это место в общагу, обустроили его под собственные нужды. Но под какие?
- Что за пиздец? – выдохнул Витька.
Макс провел рукой по стене – поверх штукатурки виднелся рисунок: ангел с пустыми глазницами, протягивающий руки к груде черепов.
Сергей водил объективом по каждому углу церкви:
- Это... архитектурный изврат. Мне нравится.
Катя прижалась к Витьке:
- Тут кто-то жил...
- Да отжил, – захихикал Сергей.
- Я бы на твоем месте не шумел, – начал Максим.
- А я бы на твоем месте направил фонарик вон на ту лестницу.
Лестница наверх выглядела неестественно новой по сравнению с ветхими стенами. Ступени скрипели под ногами, едва ли не проваливаясь.
- Свет, – Витька указал на щель под одной из дверей в конце коридора второго этажа. Желтоватый мерцающий отсвет явно не походил на электрический.
- И чего будем делать? – жалобно шептала Катя.
- Проверим, – пристально смотря на приоткрытую дверь, сказал Сергей.
- Может, не надо?
- Не ной. Если хочешь, жди здесь, а мы проверим.
- Я постою с тобой. Не бойся, – сказал Витька.
Сергей и Максим двинулись вперед. Подойдя ближе, они услышали монотонное бормотание. Что-то между молитвой и заклинанием. Макс жестом велел Сергею замереть.
Сейчас им открывался вид на кошмарное зрелище.
Стены комнаты исписаны странными символами. На потолке свежие крюки, с которых капает что-то темное. А в центре – люди.
Десятки, может, тридцать, может, больше. Все голые по пояс, кожа в шрамах, рубцах, ритуальных насечках. У некоторых – символы, выжженные на груди, у других – разрезы вдоль ребер, будто кто-то пробовал заглянуть внутрь.
Они качаются в такт своему бормотанию – низкому, гортанному, нечеловеческому. Их глаза пустые, зрачки расширены до предела.
А в центре круга – он.
Человек в багровом капюшоне. Его лицо не видно, только длинные, мерзкие пальцы, сжимающие кривой нож. Перед ним – полумертвое тело.
Мужчина. Голый, привязанный к деревянной плахе. Его живот вспорот, но он еще дышит, хрипит, шевелит пальцами, будто пытается что-то сказать.
Капюшон наклоняется к нему, шепчет что-то, потом погружает нож в рану – медленно, как будто режет масло.
Тело дергается, из горла вырывается хриплый вопль – но люди в кругу громче, они заглушают его, их бормотание превращается в вой.
Кровь стекает в чашу у ног капюшона.
Сергей непроизвольно делает шаг назад. Камера продолжает снимать. Макс замер с открытым от ужаса ртом.
В этот момент пол под ними жалобно скрипнул...
Толпа замерла. Капюшон медленно повернулся к двери.
***
Макс мельком увидел то, что скрывалось под капюшоном.
Не просто тьма – пустота, где вместо лица шевелилось что-то бесформенное, но осознающее его. Там пульсировала темнота, как сгусток ночи, и в ней что-то шевелилось.
Тело Макса сжалось, как будто внутренности вывернули наизнанку. Его разум отказался понимать, то, что он увидел. Тело онемело, но инстинкты вопили – БЕГИ.
- БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! – Сергей орет, хватает Макса за плечо и дергает назад.
Он рванул Макса так резко, что тот едва не упал. Его лицо было белым, глаза – широко распахнуты, как у загнанного зверя.
Катя и Витька даже не успели понять, что случилось.
Они стояли в темноте, еще не видя того, что уже заметили Макс и Сергей.
- Чего вы… – начал Витя, но тут дверь распахнулась.
Из комнаты хлынули они. Полулюди. Их тела были изрезаны, изуродованы, но живые.
И все они смотрели прямо на них.
- БЕЖИМ! – закричал Витька, хватая Катю за руку.
Она не сразу сообразила, ее мозг отказывался верить.
- Катя, БЕГИ!
Тогда она рванула за ним.
Сектанты двигались не как люди. Они бежали, но их тела дергались, будто кости ломались и срастались заново на каждом шагу.
- Вниз! – проревел Сергей, толкая Макса к ступеням.
Лестница скрипела, доски гуляли под ногами. Катя спотыкается – ее нога проваливается между досок. Раздается хруст. Затем – сдавленный крик.
- Давай сюда! Там дверь! – Витька увидел узкую комнату внизу.
Катя запрыгала на одной ноге, вторая уже не слушалась.
- Я не успею…
- УСПЕЕШЬ!
Он втолкнул ее внутрь, захлопнул дверь, прижался спиной.
Сергей нырнул в соседний проход, камера упала, но красная лампочка все еще горела.
Макс на мгновение оцепенел. Дыхание остановилось, сердце сжалось, а мышцы окаменели. А потом – щелчок. Как будто что-то переключилось в голове. Он рванул к выходу. Не думая, не оглядываясь, не слыша криков Кати и Витьки.
Только дверь. Только лес. Только бежать.
Церковь осталась позади. Но тьма под капюшоном – она все еще смотрела ему в спину.
***
Дверь внезапно перестала дрожать. Витька недоверчиво прислушался.
Топот, скрежет ногтей по дереву, хриплое дыхание – все стихло.
Только вой – долгий, ледяной, словно его издавало нечто с слишком большими легкими – прокатился сверху, со второго этажа.
Катя прижалась к стене, ее пальцы впились в пол, будто она боялась провалиться.
- Они ушли? – шепотом спросила она.
Витька медленно опустился на колени. Его губы подрагивали, а лицо было бледным.
- Вроде бы…
- Нога… болит адски, – сквозь зубы выдавила Катя.
Витька тут же оживился и осторожно присел рядом, осматривая неестественно вывернутую ступню.
- Держись, – он снял шарф, начал медленно, но плотно обматывать голеностоп. - Так... не шевели.
Катя впилась пальцами в его плечо, когда он аккуратно вправил сустав.
- Почти закончил.
Он затянул узел.
- Попробуй пошевелить.
Катя кивнула, аккуратно согнув колено.
- Лучше... Спасибо. Что... что это было? – шепотом спросила она.
- Не знаю. Но выходить отсюда у меня нет никакого желания. Вроде Макс успел выбежать из церкви.
- И часть этих… они… погнались за ним.
- Надеюсь, он доберется до ближайшей деревни и приведет помощь.
- До нее полчаса переть.
- И что теперь? Хочешь выйти поздороваться с теми, кто за этой дверью? Валяй. Далеко, наверное, уковыляешь со своей ногой.
- Придурок. Я вообще не хотела сюда идти. Это вы меня потащили. И что в итоге? Мы сидим в какой-то каморке. Нога еле двигается. А рядом бродит не пойми кто. Я не знаю… не знаю я, что нам делать, – Катя тихо заплакала.
- Ладно, извини, – Витька аккуратно обнял Катю за плечи. - Я не хотел на тебя давить. Просто… все это… я до сих пор не понимаю, что это было. Нам нужно постараться успокоиться. Забаррикадируем дверь и будем ждать помощи.
Катя провела рукавом куртки по щеке, вытирая слезы.
- Я согласна.
Они огляделись. Комната не походила на келью или склад – скорее на архив. Столы, заваленные журналами и потрепанными тетрадями. Карты с отмеченными красным местами. Разбросанные книги, некоторые из которых настолько старые, что чуть ли не рассыпались в руках.
Первым делом Витька кое-как закрыл дверь ветхим, доверху забитым книгами шкафом. После этого они заметили, что повсюду было одно и то же слово. Выведенное на обложках. Выцарапанное на столешнице. Написанное кровью на стене.
«ТОСКАЧ»
Катя провела пальцем по буквам:
- Что это?..
Витька листал одну из тетрадей.
- Они... они кого-то ждали. Или что-то.
- Думаешь, это тот, кого они призывали? Или… призвали.
- Не знаю. Может быть.
Страницы пестрели одними и теми же фразами:
«Тоскач голоден»
«Тоскач видит»
«Тоскач придет за всеми»
- Это не просто секта... – прошептал Витька.
Катя сжала его руку.
- Ты видел их? Их... тела? Шрамы. Швы. Глаза, которые...
- Хватит, – резко сказал Витька. - Я видел то же, что и ты. По-моему, они вообще не похожи на людей. По крайне мере, живых…
Тишина снова сгустилась.
***
Сергей ввалился в комнату, спиной с грохотом захлопнув дверь. Его сердце бешено колотилось, а мозг все еще отрицал то, что он увидел наверху.
Воздух в помещении был спертым, густым, пропитанным медным запахом крови и чем-то еще - сладковатым, гнилостным, будто под полом разлагалось что-то крупное. И тут он увидел ее.
Девушка. Молодая, лет двадцати. Ее тело лежало в неестественной позе, руки раскинуты в стороны. Живот был вспорот, кишки вывалились сине-багровым клубком на деревянные доски. Ее грудь едва заметно поднималась. Она дышала. Она была жива.
Сергей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки, ногти впились в ладони.
Внезапно стук в дверь прекратился. Топот стих. Только вой сверху – долгий, леденящий, будто рвущий саму тьму.
- Ну орет, урод... – прошипел Сергей в пустоту.
Через несколько секунд он решился подойти поближе к девушке.
Она лежала неподвижно, только ее глаза - мутные, стеклянные, с расширенными зрачками - медленно поворачивались вслед за его движениями. Взгляд был пустым, безжизненным. Но вдруг ее губы дрогнули.
- Тоскач... Тоскач... Тоскач... – шепот выскальзывал, будто не ее голосом, а чем-то другим, сидящим внутри.
Сергей вздрогнул, но наклонился ближе, сжал ее руку – холодную, липкую.
- Тихо... не дергайся, помогу... – соврал он, зная, что тут уже ничего не поделаешь.
Девушка внезапно ожила. Ее рука с неожиданной силой вцепилась в его воротник, притягивая лицо к себе.
- Он придет за всеми... – ее голос треснул, губы обнажили почерневшие десны. - От него нет спасения...
- От кого?! Кто он такой?
- Ты не… уйдешь… от него.
- Должен же быть выход!
- Мы пытались... через подвал... – пальцы впились ему в кожу. — Но... он повсюду…
В этот момент сверху раздались шаги. Тяжелые, размеренные, с четким промежутком между ударами – будто кто-то специально выдерживал ритм. Издевался. Упивался своей властью над теми, кто был внизу. Наслаждался их страхом. Он не торопился. А зачем? Им уже некуда бежать.
- Тоскач идет... – девушка закатила глаза. - Я... следующая...
Сергей отпрянул. Шаги уже были слышны на лестнице.
«Убежать точно не успею. Но хрен он сюда зайдет»
Он метнулся к двери, вцепился в ручку, прижался всем телом, слушая, как что-то огромное движется по коридору.
Камера, забытая у двери, лежала на боку, ее красный огонек все еще горел.
В объектив вошло нечто. Огромный плащ, сшитый из кусков кожи. Он скрывал очертания существа, но по тому, как прогибались половицы, было ясно - оно массивное, тяжелое.
«Только не сюда, только не сюда»
