ГЛАВА 1
- Кара!!! Вставай немедленно!
Дверь чулана, служившего мне спальней, распахнулась, и на пороге появилась Далана, которая и издавала эти ужасные громкие вопли.
- Что вы так кричите? – простонала я, с трудом раскрыв заспанные глаза.
Женщина с чувством выругалась на своем родном тувинском языке, и бросив в меня моими же штанами, висящими на ручке двери, уже на чистейшем русском гаркнула:
- Ты совсем уже ошалела?! Восемь утра, а она дрыхнет как сурок! Забыла, кто сегодня приезжает?!
Я села, и встряхнула головой, пытаясь удержать сознание, стремительно уплывающее обратно в объятия морфея. Разглядев сквозь один прищуренный глаз свою опекуншу, разодетую в самое лучшее платье, наконец вспомнила:
- Мажоры! Черт, совсем из головы вылетело!
Стремительно подскочив с постели, стала натягивать на себя одежду под неодобрительное цоканье тетки Даланы.
- Ай-яй-яй! Не мажоры, а сыны очень многоуважаемых господ!
На это замечание я лишь тихо фыркнула, и под гневное бормотание подгоняющей меня тетки, вылетела из комнатушки, по пути получив звонкую оплеуху.
Потирая покрасневшее правое ухо, которому почему-то вечно доставалось от Даланы, я быстренько умылась, и побежала готовить дом для высокопоставленных гостей. Времени до их приезда остается совсем мало, так что про завтрак лучше даже не заикаться, а то тетка совсем озвереет.
Далана уже семь лет является моим официальным опекуном.
Как так получилось?
Она нашла меня едва живой в зимнем лесу, неподалеку от своей туристической базы. Когда женщина подошла ближе, то увидела, что вся правая сторона тела, найденного ею ребенка, оказалась полностью сожжена. Она позвала кого-то на помощь, и забрала меня на свою базу, потому как дороги перемело, и до ближайшей больницы было километров двести. В такой снегопад никто не рискнул бы сунуться на тракт.
При помощи мазей, выданных местными травниками и последующей пересадки некоторых участков кожи, меня, конечно, вылечили, но вот безобразный ожог, изуродовавший половину тела, остался со мной навсегда… И никто не знает, как он мне достался. В том числе и я.
Дело в том, что я не помню себя до десяти лет. Вообще… Ни имени, ни родителей. Первое мое воспоминание – это боль от ожога, и запах горелой кожи, смешавшийся с ароматом заиндевелой сосновой хвои, на которой я лежала. Ну и лицо Даланы, склонившейся надо мной.
С того самого дня я и живу на ее турбазе. Не знаю, почему Далана решила меня удочерить, скорее всего ради бесплатной рабочей силы, но все равно я ей за это благодарна. Неизвестно, что ожидало бы изуродованного ребенка в детском доме…
Моих родителей искали ровно год. Но, к сожалению, так и не нашли. Сотрудники полиции и психологи не раз пытались заставить меня вспомнить хоть что-то, но все было без толку. Моя память до десяти лет была как чистый лист. Я даже имени своего не знала, а Карой меня назвала тетка Далана, которая все время твердила, что я божья кара, посланная на ее бедную голову.
Не сказать, что жизнь в приемной семье была совсем ужасной, но и легко мне тоже не было. Далана не баловала родительской любовью, но исправно кормила, выделила чулан на первом этаже, и даже отдавала вещи своих двух дочерей, которые становились им малы.
Образования меня, к сожалению, лишили. Ну как лишили, официально я проходила домашнее обучение, но на деле… На деле вместо уроков приходилось убирать комнаты отдыхающих, и следить за порядком в доме самой Даланы. Меня научили лишь читать, писать, да считать. Все остальное я пыталась узнать из интернета, редких книг, которые появлялись у тетки дома, да от старой учительницы начальных классов, работающей поваром в столовой турбазы.
Тяжелее всего было осознавать, что на самом деле ты в этом мире совсем один, и никому не нужен… Случись со мной что-нибудь - никто даже не заплачет. Лет до тринадцати я каждую ночь, лежа на скрипучей раскладушке в чулане, представляла, как приезжают родители, и забирают меня домой. Но вскоре пришло осознание, что если бы мои родители действительно были живы, то уже нашли бы свою дочь. В общем мечтать я разучилась довольно рано…
- Эй, аккуратнее! Ю-р-р-р-одивая!
Сын Даланы, приехавший из университета к матери на летние каникулы, брезгливо скривился, глядя на свои белые кроссовки, на которых отчетливо виднелся след от моих изношенных кед.
- Извини, задумалась, - мимоходом бросила я, надеясь, что Амир просто отпустит меня.
- А ну стоять! Ты считаешь, что простого извини здесь будет достаточно?
Парень больно дернул меня за локоть, разворачивая к себе, и я слегка поморщилась, пытаясь вытащить руку из цепких пальцев.
- Да брось, Амир, это же просто кроссовки! – раздраженно выпалила, глядя как этот великовозрастный оболтус водит по моему телу сальными глазенками, - Оставь в ванной, я вечером постираю.
Остановив взгляд на моей груди, обтянутой серой водолазкой, которая уже год как стала мне мала, парень широко оскалился, и произнес:
- У меня на тебя другие планы, ущербная. Идем.
Не обращая внимания на мои попытки вырваться, Амир затащил меня в гараж, построенный рядом с домом, и прижал к холодной бетонной стене. Его смуглая кожа на узком лбу покрылась бисеринками пота, а толстые, плоские губы искривились, обнажая желтоватые зубы.
- Руки от меня убрал, а то я сейчас закричу! Давненько от матушки по тыкве не получал?! – сердито воскликнула я, пытаясь увернутся от мужских рук, сжимающих мои бедра.
- Давай, кричи. Тебя все равно никто не услышит. Все уже ушли в дальний домик, готовиться к приезду гостей, - прошептал Амир, опалив мою щеку горячим дыханием, жутко пахнущим тувинской аракой, - Знаешь, а ты неплохо подросла за этот год. Особенно в определенных местах. Если бы не уродские шрамы на теле, то я даже счел бы тебя симпатичной. С натяжкой, конечно…
Его вторая рука начала стремительно задирать вверх край закатанной водолазки, и я похолодела, понимая, что мне никто не поможет, и что только приставаниями это явно не закончится!
Судорожно шаря взглядом вокруг себя, в поисках хоть чего-то, что можно будет использовать в качестве оружия, я одновременно пыталась оттолкнуть парня от своего тела. Амиру это не понравилось, и он одной рукой прижал мои запястья к стене над головой, а колено завел между ног, прижимаясь ко мне всем телом.
Чувство омерзения переполнило меня, и не придумав ничего лучше, я со всей силы врезалась лбом в нос этого извращенца.
Послышался хруст и по моему лицу потекла горячая чужая кровь. Амир дико заверещал, и согнувшись пополам, прижал ладонь к разбитому носу.
- Тварь! Ты мне нос сломала!!!
Пользуясь тем, что парень сейчас слегка занят, и забыл про меня, я что есть силы рванула из гаража.
Выскочив за ворота турбазы, перебежала широкую гравийную дорогу, и нырнула в густой лес, надеясь, что этот болван не станет искать меня в чаще.
Пробежав еще с километр, я тяжело дыша, рухнула на колени у высокой сосны, густо поросшей мхом, и лишь поняв, что оказалась достаточно далеко от базы, немного успокоилась.
Все! Обратно сегодня точно не вернусь. Лучше в лесу ночевать буду, лишь бы не рядом с этим психом! Далана, конечно, убьет меня, когда поймет, что я сбежала в такой день… Ну и пусть! Я не обязана терпеть издевательства ее сынка!
Уродка… Ущербная… Чучело… Как же я устала все это слышать.
Каждый человек, увидевший обожженную часть лица, шарахался от меня как от прокаженной. Соответственно друзей у меня никогда не было. Зато местная ребятня в детстве частенько закидывала искалеченную рыжую девчонку камнями и кричала, что я заразная. Среди них были и дети Даланы.
Я не жаловалась. Знала, что идти мне все равно больше некуда, а наказанные матерью маленькие изверги будут срывать свою обиду и злость на мне.
Вместо этого я научилась защищать себя. И вскоре ко мне уже боялись подходить, зная, что можно неслабо получить в ответ. Несмотря на мелкий рост, и торчащие кости, каждый обидчик испытал на себе, насколько у меня тяжелая рука и злопамятный характер.
Стерев с щеки непрошенную слезу, я рывком встала, и направилась куда глаза глядят, чтобы не засиживаться на одном месте.
На самом деле в моей жизни было то, чему я радовалась каждый божий день. Место, в котором я живу – оно удивительно! Туристическая база Даланы находится у подножья горного хребта Ергаки, который является границей между Тувой и восточной Сибирью. Чистейшая, первозданная природа, наполненная горными озерами, водопадами, густыми лесами и высокими снежными пиками, которые задевают своими верхушками лазурное небо! Несмотря на жаркое лето, вдоль дороги часто можно было встретить глыбы снега или скопления ледяных сосулек, граничащие с жарками и кудрявыми лилиями. И этот контраст завораживал!
Каждое утро я вдыхала свежий горный воздух, и благодарила небеса за то, что оказалась именно в этом месте. Лишь природа служила мне утешением в тяжелые моменты…
Деревья постепенно уступили место низким кустам можжевельника, карабкающегося по скалистой местности, и вскоре перед моими глазами показался ручей. Я частенько бывала в этих краях, прячась от обидчиков или Даланы, которая спешила выпороть меня за очередную разбитую тарелку или испорченную вещь, но к ручью вышла впервые.
Опустившись на колени, и зачерпнув полные ладони ледяной воды, я сперва умыла лицо, выпачканное в крови Амира, и уже потом, дождавшись, когда быстрый поток унесет красные разводы, вдоволь напилась.
Посидев еще с полчаса на скалистом берегу, и окончательно успокоившись, решила пойти на соседнюю базу к одной своей знакомой, надеясь, что та пустит меня к себе на ночь. Завтра к вечеру Амир должен возвращаться в университет, и до этого момента мне домой лучше не соваться.
Поднявшись на ноги, я стряхнула с потертых джинсов налипшую траву, и уже собралась уходить, как услышала громкий цокот копыт.
Сердце тут же сковало страхом от мысли о том, что это может быть Амир, который решил довести начатое до конца. Судорожно вертясь вокруг себя, в попытках найти место, где можно спрятаться, я поскользнулась на мокрой каменистой поверхности, и не удержав равновесие, рухнула в ледяной ручей, который хоть и в ширину был не больше пары метров, зато имел приличную глубину, скрывшую меня по шею.
Стараясь не издавать громких звуков, я попыталась ухватиться за острые камни, торчащие на берегу, чтобы течение не унесло меня вниз. Мокрые заледеневшие пальцы все время соскальзывали с влажной поверхности, и в итоге потоки воды утянули меня за собой.
Быстрое течение не позволяло держать голову все время над водой, и вскоре ледяная жидкость начала захлестывать мое лицо, заливая нос и рот. Когда кислород в легких начал уступать место воде, я закричала, испугавшись, что могу захлебнуться и утонуть. Сейчас я была бы рада даже Амиру, но, как назло, никто не спешил доставать меня из воды.
В стремительно гаснущем сознании мелькнула мысль о том, что может Амир все же стоит на берегу, и просто со злорадством наблюдает за тем, как я барахтаюсь в горном ручье, медленно задыхаясь. Эта картина заставила меня куда активнее бороться за свою жизнь, и я начала как бешеная молотить руками, пытаясь всплыть над водой, и ухватить хоть пару глотков воздуха.
Только вот у ручья на меня были другие планы…
Устье резко свернуло, и мое тело швырнуло о подводные камни, больно приложив о них головой. Из глаз полетели искры, а из легких вырвался последний пузырек кислорода, и я поняла, что это конец…
Смирившись со своей участью, я уже хотела расслабиться, и позволить течению унести меня на тот свет, но внезапно кто-то вцепился в мое плечо, и дернув на себя, рывком вытащил из воды, ухватив поперек талии.
Когда воздух наконец-то хлынул в легкие, я судорожно закашлялась, согнувшись пополам, и избавилась от воды, скопившейся в дыхательных путях. Откинувшись на спину, и тяжело дыша, слегка приоткрыла глаза, и расплывающимся зрением увидела сосредоточенное лицо склонившегося надо мной мужчины, который неверящим голосом прошептал:
- Ты… Не может быть…
На этом мое сознание со всеми попрощалось и кануло в темноту.
ГЛАВА 2
- Ты уверен, что она одаренная?
- Да. Я чувствую запах магии. Ты видишь здесь кого-то еще?
- Нет, не вижу. Но Хан, ей же явно лет пятнадцать! Дархан никогда не забирает таких взрослых.
- Об этом не нам судить, Глеб. Наше дело доставить ее в лагерь. Дальше пусть Дархан решает.
На этом мужские голоса стихли, и до моих ушей вновь доносились лишь звуки природы, да цокот лошадиных копыт. Я уже полчаса притворялась спящей, лежа в руках загадочного Хана, и пытаясь понять, кто и куда меня везет.
Судя по услышанному, мужчины должны отдать меня какому-то Дархану. И вероятнее всего это главарь секты или чего-то подобного, раз речь идет о магии.
Больше я ничего не смогла понять, и решила, что пора перестать разыгрывать сон.
Распахнув веки, увидела над собой лицо все того же мужчины, который вытащил меня из реки. А точнее парня, которому, судя по всему, было не больше двадцати пяти.
Хан, как назвал его второй человек, имел очень странную внешность. Раскосые антрацитовые глаза, прямые иссиня-черные волосы длинной до пояса с забранной назад длинной челкой, и на удивление светлая кожа, которая не свойственна тувинцам, проживающим в местных деревнях. Больше всего парень был похож на жителя Монголии, который не часто бывал на солнце.
Мое внимание к его лицу не осталось незамеченным, и склонив голову, Хан посмотрел прямо в мои глаза, произнеся:
- Очнулась? Замечательно. Тогда сделаем небольшую остановку, и дальше поедешь сидя. Все ноги отдавила уже!
Остановив лошадь, он спустил меня на землю, и следом спрыгнул сам. Только тогда я поняла, что главное его отличие от местных жителей не в белой коже, а в высоченном росте и мощной фигуре. Нет, я, конечно, понимаю, что с моих метра пятидесяти все кажутся высокими, но этому человеку я даже до плеча не доставала.
- Чего смотришь? – не особо дружелюбно спросил он, нахмурив брови.
- Кто вы, и зачем я вам? – задала я вопрос, интересующий меня больше всего.
Второй парень - светловолосый и не такой высокий, широко улыбнулся, и аккуратно отодвинув от меня своего товарища, произнес:
- Меня зовут Глеб, это Хаган. Не обращай на него внимания, он сегодня не с той ноги встал, вот и ворчит! Поверь, мы не желаем тебе зла. Просто нам нужно тебя кое-куда отвезти. Прости, но я не имею права рассказывать что-то еще, поэтому узнаешь все в лагере.
Выслушав Глеба, я согласно кивнула, и резко развернувшись, что есть силы дала деру в сторону деревьев. Хватит с меня на сегодня больных на голову извращенцев!
За спиной громко выругались, и я поняла, что за мной идет погоня. Бежать пришлось недолго, потому как один из преследователей очень быстро нагнал меня и повалил на землю.
- Веревку дай! – послышался над ухом голос Хагана.
Получив веревку, мужчина связал мои запястья, и подняв с земли, толкнул спиной к стволу ближайшего дерева. Нависнув надо мной грозной и крайне недовольной тучей, он прошипел:
- Выкинешь еще что-то подобное, будешь идти пешком за лошадью! Ты нужна Дархану, и лишь поэтому все еще жива, а не валяешься на дне того ручья!
Я ответила ему таким же озлобленным взглядом, но попыток бегства решила больше не совершать, понимая, что этот бугай запросто догонит меня.
