Пусть меня раскидает по свету,
И развеет в степи мои мысли,
Все же луч – пусть не яркого света,
Станет поводырем моей жизни.
***
Солнца луч прикоснулся легонько,
К серой массе холодной пыли,
Мне сегодня мучительно горько
Находиться в безвестной дали.
Ты живешь своей жизнью. Я знаю.
Вспоминаешь, возможно, меня.
Не сказала когда уезжаю.
И вернусь уж не знаю когда…
Танец эльфов
Они собрались на поляне и
И заиграли свой мотив.
Я потеряла жизни счеты,
Но для меня открылся мир:
В том мире эльфы танцевали
Меж тонких, гибких стебельков,
Они отчаянно порхали,
На крыльях ярких мотыльков.
Я протянула было руку,
Но словно камень с высоты,
Нарушил ход прекрасной пляски,
И эльфы сгинули в мечты…
И вновь сидела одиноко,
У той реки чье имя – Смерть.
И все смотрела на поляну,
Куда приходят эльфы петь.
Но я их больше НИКОГДА не видела.
Ночь моей смерти
Пусть в ночь моей смерти зажгутся огни,
Пусть музыка, гром, и все веселятся.
Пусть водка, вино и пиво – рекой.
Пусть в баньке парной, а потом – охладятся.
Я не хочу слез на могиле моей,
Мне хочется птичьего щебета, счастья,
Зачем вам оплакивать мертвых людей?
О них нужно помнить, но не за чем плакать.
Пусть будет салют за мостом у реки,
Пусть крики и звуки объемлют долину,
Пусть с гор побегут воды ручейки,
И я преспокойно Землю покину.
Пусть радость звучит на устах у тебя,
Пусть светятся счастьем глаза и улыбки,
Пускай кто-то скажет, что смерть для меня,
Была слишком страшной и глупой ошибкой.
Почему?!
Почему я – Елена, смиренно
Принимаю удары судьбы?
Почему не борюсь против плена,
И оков не срываю следы?
Как живу и зачем в этом доме,
С решеткою на окне?
Почему погибаю в Содоме?
В этом адски палящем огне?
Да зачем же мне эти страданья?
Кто очистит душу мою?
Не хотела любить, быть любимой,
А сама безответно люблю.
Семья
… Прошло не мало лет, и вдруг он ласков стал:
Желания мои мгновенно исполнял.
Потом к моей руке с ножом припал он вдруг.
Прощенья попросил, увидев мой испуг.
И в кубок золотой, собравши мою кровь,
Сказал он: «Вот и все. Закончилась любовь».
Он боялся грелки
Опять он проснулся в бреду и в поту:
К нему заявляется каждую ночь,
Огромная грелка с мензуркой во рту.
И сколько ему не пытались помочь,
Но все бесполезно. Она вновь и вновь
Является в полночь, порою под утро,
И он завывает койотом точь-в-точь.
Она исчезает. Но слышатся стуки –
Ее перекаты по грязному полу.
Вы скажете: «Грелка? А что здесь такого?»
Но он вам ответит несчастья любимец,
Что грелки страшней зверя нет и в зверинце!
Так каждую ночь он боялся и трясся,
Потом сдали нервы, а это опасно!
Потом ему мозг вычищали и кровь,
А это была всего лишь любовь…
Такая непростая любовь.
У них, у Грелок.
Безумие
Шут-палач пустился вскачь
Отрубая головы деревьям,
Самаэль-Серафим как всегда нелюдим.
Пересчет наших дней на недели.
Мы прожили легко, мы ушли далеко,
Узнавая все новые тайны.
В длинном списке имен не нашел ты свое,
А мое я тебе не раскрыла.
Пересвист-перелет, то паденье, то взлет.
Только в розовом сумраке дали
Мы садимся стеной, и холодной спиной
Свою жизнь и любовь ощущаем.
Слез поток? Все равно. То добро, а то зло.
Страх и верность раба у порога.
Встанешь ты и платок забелеет у ног,
Позовет тебя снова дорога.
Страсть, азарт – не беда.
Ты уйдешь. Навсегда?
Я безвольно лишь траур надену.
И туда, в города, где простил навсегда,
Прилетят перелетные птицы.
Сон
Опасный путь себе избрав,
Я ухожу тропой терновой,
Пусть жизнь ведет меня туда,
Где ветры воют непокорны.
Пусть ритм строк сбивает мысль.
На свет иди, не обернись.
Как тяжела ограда снов,
Но не уйти от тех оков,
Что ночью сковывают нас,
Короткой жизни, убивая час.
Свобода, сила – ни к чему,
Слепцу, идущему ко сну.
А жизнь прошла, и умерла.
Во сне. Такие вот дела.
Стая
По горячим углям пробираясь,
Достигая поставленной цели,
Иногда в тупики упираясь,
Проползая сквозь дыры и щели,
Мы теряем все то, человечье,
Что в рождении заложено было,
Но куда же мы все так стремимся,
Попадая лишь в пропасть могилы?
Мы ломаем хребты и ноги,
Чтоб врагам не дойти до победы.
Мы тонем, садимся на мели,
Ощущая лишь запах свободы.
Мы птиц убиваем за песню,
За слово людей убиваем,
И нет уже человека,
Только есть «человечья стая».
Проклятые
Как туман опустился с небес,
Застилает глаза пеленою,
Человек, несущий свой крест,
В тишине предстает предо мною.
Кровь стекает по плоти его,
Окропляя цветами дорогу,
Он страдает за глупых людей.
Сможет Он дотянуться до Бога.
Вот распяли его на кресте,
Розы крови листы распускают,
Люди гибнут за жизни людей,
И как должное смерть принимают.
Обнаженная, мертвая плоть,
Жизнь души в ней уже угасает.
Так прими эту жертву, Господь,
Ибо вера в тебя умирает…
И раздался по всей земле гул,
И брат вдруг сцепился с братом.
Забрал Иисуса Господь,
А землю оставил проклятой.
Одинокий путник
Расставил я все по местам,
Лишь себе уголка не найду.
Как жаль, что не нужен я вам,
Что не здесь мой ночлег и приют.
Сколько вы приложили сил,
Чтоб рабом меня воспитать,
Но не вышло у вас, увы,
Больше нечего мне сказать.
Вы хотели меня поймать,
И руки оковами сплесть,
Но это не для меня,
Я рожден для того, что бы петь.
В душе воспылала страсть,
К природе и воле любовь.
Я хотел бы отсюда уйти,
Но возвращаюсь, вновь.
Что-то держит меня здесь,
А что, не могу понять,
Любовь ли, родство ли, кровь?
Я хочу это все потерять.
Я хочу потерять любовь,
Груз ответственности мне не мил,
Но как станет полной луна,
Я уйду в ночь, под дождь, один.
В этих тихих словах упрек,
Упрек неверной души,
Но слезы напрасно ты льешь,
Я уж кубок свой осушил,
Но не смерть после яда ждала.
А полный свободой дух,
Если хочешь поверить мне,
Прокричи слова эти вслух:
Я свободен, я страсти дух,
Я огонь, имеющий власть,
И хотя потерял я все,
И теперь для меня смерть в сласть.
***
Если мне прибивают рога
И хвост приклеивают прочно
То такой как была никогда,
Я не буду уже – это точно.
Если мне одевают копыта
И прилаживают пятачок
То двери мне в ад открыты.
Я цепляюсь за тонкий сучок.
Вот лечу в эту бездну с проклятьем:
«Что вы сделали люди со мной?!»
Но земля закрывает створки
Здесь придется мне жить одной.
Не была ведь я чертом рогатым,
Не была и хотела не быть.
Что вы сделали, люди проклятые.
Эй, кончай произвол творить!
Услужливая память
Вуалью скорби заградясь,
От суеты большого мира,
Седых волос ты треплешь прядь,
Вдыхаешь прошлого эфиры.
Ты вспоминаешь прошлых лет
Свои ошибки, заблужденья,
Но среди тайн, средь мостов,
Увы, находишь только тени.
Услуга памяти твоей,
Что все забыто, и свободно,
теперь заводишь ты друзей
Среди стихов, нот и аккордов.
Оставив прошлое в пыли,
Теперь живешь ты настоящим,
И с защемлением в груди,
Вдруг понимаешь – это счастье!
И развеет в степи мои мысли,
Все же луч – пусть не яркого света,
Станет поводырем моей жизни.
***
Солнца луч прикоснулся легонько,
К серой массе холодной пыли,
Мне сегодня мучительно горько
Находиться в безвестной дали.
Ты живешь своей жизнью. Я знаю.
Вспоминаешь, возможно, меня.
Не сказала когда уезжаю.
И вернусь уж не знаю когда…
Танец эльфов
Они собрались на поляне и
И заиграли свой мотив.
Я потеряла жизни счеты,
Но для меня открылся мир:
В том мире эльфы танцевали
Меж тонких, гибких стебельков,
Они отчаянно порхали,
На крыльях ярких мотыльков.
Я протянула было руку,
Но словно камень с высоты,
Нарушил ход прекрасной пляски,
И эльфы сгинули в мечты…
И вновь сидела одиноко,
У той реки чье имя – Смерть.
И все смотрела на поляну,
Куда приходят эльфы петь.
Но я их больше НИКОГДА не видела.
Ночь моей смерти
Пусть в ночь моей смерти зажгутся огни,
Пусть музыка, гром, и все веселятся.
Пусть водка, вино и пиво – рекой.
Пусть в баньке парной, а потом – охладятся.
Я не хочу слез на могиле моей,
Мне хочется птичьего щебета, счастья,
Зачем вам оплакивать мертвых людей?
О них нужно помнить, но не за чем плакать.
Пусть будет салют за мостом у реки,
Пусть крики и звуки объемлют долину,
Пусть с гор побегут воды ручейки,
И я преспокойно Землю покину.
Пусть радость звучит на устах у тебя,
Пусть светятся счастьем глаза и улыбки,
Пускай кто-то скажет, что смерть для меня,
Была слишком страшной и глупой ошибкой.
Почему?!
Почему я – Елена, смиренно
Принимаю удары судьбы?
Почему не борюсь против плена,
И оков не срываю следы?
Как живу и зачем в этом доме,
С решеткою на окне?
Почему погибаю в Содоме?
В этом адски палящем огне?
Да зачем же мне эти страданья?
Кто очистит душу мою?
Не хотела любить, быть любимой,
А сама безответно люблю.
Семья
… Прошло не мало лет, и вдруг он ласков стал:
Желания мои мгновенно исполнял.
Потом к моей руке с ножом припал он вдруг.
Прощенья попросил, увидев мой испуг.
И в кубок золотой, собравши мою кровь,
Сказал он: «Вот и все. Закончилась любовь».
Он боялся грелки
Опять он проснулся в бреду и в поту:
К нему заявляется каждую ночь,
Огромная грелка с мензуркой во рту.
И сколько ему не пытались помочь,
Но все бесполезно. Она вновь и вновь
Является в полночь, порою под утро,
И он завывает койотом точь-в-точь.
Она исчезает. Но слышатся стуки –
Ее перекаты по грязному полу.
Вы скажете: «Грелка? А что здесь такого?»
Но он вам ответит несчастья любимец,
Что грелки страшней зверя нет и в зверинце!
Так каждую ночь он боялся и трясся,
Потом сдали нервы, а это опасно!
Потом ему мозг вычищали и кровь,
А это была всего лишь любовь…
Такая непростая любовь.
У них, у Грелок.
Безумие
Шут-палач пустился вскачь
Отрубая головы деревьям,
Самаэль-Серафим как всегда нелюдим.
Пересчет наших дней на недели.
Мы прожили легко, мы ушли далеко,
Узнавая все новые тайны.
В длинном списке имен не нашел ты свое,
А мое я тебе не раскрыла.
Пересвист-перелет, то паденье, то взлет.
Только в розовом сумраке дали
Мы садимся стеной, и холодной спиной
Свою жизнь и любовь ощущаем.
Слез поток? Все равно. То добро, а то зло.
Страх и верность раба у порога.
Встанешь ты и платок забелеет у ног,
Позовет тебя снова дорога.
Страсть, азарт – не беда.
Ты уйдешь. Навсегда?
Я безвольно лишь траур надену.
И туда, в города, где простил навсегда,
Прилетят перелетные птицы.
Сон
Опасный путь себе избрав,
Я ухожу тропой терновой,
Пусть жизнь ведет меня туда,
Где ветры воют непокорны.
Пусть ритм строк сбивает мысль.
На свет иди, не обернись.
Как тяжела ограда снов,
Но не уйти от тех оков,
Что ночью сковывают нас,
Короткой жизни, убивая час.
Свобода, сила – ни к чему,
Слепцу, идущему ко сну.
А жизнь прошла, и умерла.
Во сне. Такие вот дела.
Стая
По горячим углям пробираясь,
Достигая поставленной цели,
Иногда в тупики упираясь,
Проползая сквозь дыры и щели,
Мы теряем все то, человечье,
Что в рождении заложено было,
Но куда же мы все так стремимся,
Попадая лишь в пропасть могилы?
Мы ломаем хребты и ноги,
Чтоб врагам не дойти до победы.
Мы тонем, садимся на мели,
Ощущая лишь запах свободы.
Мы птиц убиваем за песню,
За слово людей убиваем,
И нет уже человека,
Только есть «человечья стая».
Проклятые
Как туман опустился с небес,
Застилает глаза пеленою,
Человек, несущий свой крест,
В тишине предстает предо мною.
Кровь стекает по плоти его,
Окропляя цветами дорогу,
Он страдает за глупых людей.
Сможет Он дотянуться до Бога.
Вот распяли его на кресте,
Розы крови листы распускают,
Люди гибнут за жизни людей,
И как должное смерть принимают.
Обнаженная, мертвая плоть,
Жизнь души в ней уже угасает.
Так прими эту жертву, Господь,
Ибо вера в тебя умирает…
И раздался по всей земле гул,
И брат вдруг сцепился с братом.
Забрал Иисуса Господь,
А землю оставил проклятой.
Одинокий путник
Расставил я все по местам,
Лишь себе уголка не найду.
Как жаль, что не нужен я вам,
Что не здесь мой ночлег и приют.
Сколько вы приложили сил,
Чтоб рабом меня воспитать,
Но не вышло у вас, увы,
Больше нечего мне сказать.
Вы хотели меня поймать,
И руки оковами сплесть,
Но это не для меня,
Я рожден для того, что бы петь.
В душе воспылала страсть,
К природе и воле любовь.
Я хотел бы отсюда уйти,
Но возвращаюсь, вновь.
Что-то держит меня здесь,
А что, не могу понять,
Любовь ли, родство ли, кровь?
Я хочу это все потерять.
Я хочу потерять любовь,
Груз ответственности мне не мил,
Но как станет полной луна,
Я уйду в ночь, под дождь, один.
В этих тихих словах упрек,
Упрек неверной души,
Но слезы напрасно ты льешь,
Я уж кубок свой осушил,
Но не смерть после яда ждала.
А полный свободой дух,
Если хочешь поверить мне,
Прокричи слова эти вслух:
Я свободен, я страсти дух,
Я огонь, имеющий власть,
И хотя потерял я все,
И теперь для меня смерть в сласть.
***
Если мне прибивают рога
И хвост приклеивают прочно
То такой как была никогда,
Я не буду уже – это точно.
Если мне одевают копыта
И прилаживают пятачок
То двери мне в ад открыты.
Я цепляюсь за тонкий сучок.
Вот лечу в эту бездну с проклятьем:
«Что вы сделали люди со мной?!»
Но земля закрывает створки
Здесь придется мне жить одной.
Не была ведь я чертом рогатым,
Не была и хотела не быть.
Что вы сделали, люди проклятые.
Эй, кончай произвол творить!
Услужливая память
Вуалью скорби заградясь,
От суеты большого мира,
Седых волос ты треплешь прядь,
Вдыхаешь прошлого эфиры.
Ты вспоминаешь прошлых лет
Свои ошибки, заблужденья,
Но среди тайн, средь мостов,
Увы, находишь только тени.
Услуга памяти твоей,
Что все забыто, и свободно,
теперь заводишь ты друзей
Среди стихов, нот и аккордов.
Оставив прошлое в пыли,
Теперь живешь ты настоящим,
И с защемлением в груди,
Вдруг понимаешь – это счастье!
