На её головке красовалась шляпка голубого цвета, а короткое платьице было такого же оттенка, как и головной убор, в дополнение к белым панталончикам. Кукла смотрела в сторону пыльного окна, а слабый лучик света нежно касался её сияющих белокурых волос.
Я обвела взглядом сумрачное, пыльное помещение с огромным слоем грязи и скривила нос, пытаясь не чихнуть.
— Что за гадство? — произнесла я, чувствуя, как ужас охватывает меня.
Отстранив взгляд от куклы, я посмотрела в темноту. Постепенно мои глаза привыкали, и я увидела Викторию, стоящую рядом со старым чемоданом внушительных размеров, который валялся на полу.
— Это чемодан упал! — объяснила мне Вика, и я подошла ближе к ней.
Склонившись к чемодану, она открыла его и достала книгу в старинном, но очень красивом переплете.
— Что это за книги? — поинтересовалась я.
— Это не книги. Это дневники… Дени, — произнесла Виктория с ухмылкой. — Это другие дневники, не те, что ты видела.
— Дневники?! — я не могла поверить собственным ушам. — Сверхъестественные существа ведут дневники?
Вика выпрямила спину, и только в этот момент я заметила, насколько она меня выше. Её лицо было серьёзным; она смотрела на меня свысока.
— Иногда приходилось, чтобы не забыть лучшие моменты вечной жизни. Или не забыть своих врагов и их деяния, как это сделал Дени, — ответила она, покручивая дневником перед моим лицом, а затем швырнула его на пол. Он с глухим звуком упал обратно в чемодан.
Виктория выглядела расстроенной, и это ещё больше разожгло мой интерес.
Что же могло быть написано в дневнике, если Вика так невесело его отшвырнула?
Она развернулась и направилась к выходу. Я не раздумывая схватила отброшенный дневник и засунула его в комбинезон, стараясь, чтобы это выглядело незаметно.
— Идём, — поторопила меня Вика.
Я немного замялась, но всё же последовала за ней. Спускаясь по лестнице к своей комнате, я размышляла о том, стоит ли остаться с Викторией ещё на пару часов и обсудить важные вещи. Меня пугала тишина в этом доме, из-за которой уже хотелось выть волком. Кажется, все что-то скрывают, не договаривают, и я была уверена, что скрывают самую суть происходящего.
— Слушай, Вик, — начала я. — Я не знаю, что ты успела прочитать в том чертовом дневнике, но у тебя вид не из приличных. Мне тоже тяжело, и я хотела бы провести время с тобой. Думаю, у нас найдется пару общих тем для разговора.
Вика отрицательно покачала головой.
— Извини, мне нужно отъехать. Но я буду сегодня вечером, — кратко ответила она, мельком улыбнувшись, и снова приняла свою мрачную маску.
Покинув меня, она тихо закрыла дверь, и вскоре я расслышала рев её машины. Видимо, Виктория очень спешила.
Тяжело вздохнув, я пошла в свою комнату. У меня было время до вечера, и я могла заняться чем-то более полезным. Возможно, в дневнике я найду хотя бы маленькую подсказку к разгадке происходящего.
Дневник Демьяна.
«Меня зовут Драганов Демьян, сын Драганова Марка — справедливого, сильного и в той же мере опасного, по своей природе хищника.
Моя мать — целитель, но её корни уходят в мир колдовства.
По причине любви моего отца к ней, Марк превратил мою мать в вампира. В результате этой взрывной смеси на свет появились четверняшки.
Мы — расчетливые, жестокие и своевольные. Два моих брата — Уильям и Джонатан, сестра Виктория и я.
Всё моё детство и юность прошли в компании братьев. Сестра оставалась от нас изолированной, согласно нашим дьявольским традициям.»
Викторию изолировали в другой части усадьбы, и нам с братьями было категорически запрещено туда заходить. За любое нарушение полагалось жестокое наказание — двадцать ударов плетью. В тот раз расплата затронула только Джонатана, хотя не он один осмелился пересечь границу запретной зоны усадьбы. Но как брат, он не выдал меня.
Однажды я смог пробраться туда в одиночку и впервые лицом к лицу столкнулся с сестрой. Нас разделяло окно мансарды, и я с восторгом наблюдал, как она играет с няньками и слугами. В тот миг мне тоже хотелось подойти ближе, чтобы провести с ней время, играя с утра до ночи. Однако я осознавал, что пересечь эту черту не осмелюсь — иначе порка неизбежна.
Так я часами любовался своей прекрасной сестрой. Никто не мог меня увидеть, так как я забрался в самую верхнюю, мрачную комнату дома. Но однажды произошло чудо.
Спонтанно наши взгляды пересеклись. Когда Виктория заметила меня, она на мгновение застыла, и в её глазах отразился страх, что вызвало у меня неудобство. Я обернулся, полагая, что кто-то стоит за спиной, но там никого не было — она испугалась меня. Моего взгляда.
С гордо поднятой головой я продолжал смотреть на неё, но Виктория отвернулась и убежала прочь. Мне было всё равно — пусть меня накажут, но я знал, что у меня есть удивительная сестра, с которой мы провели целых девять месяцев в одном чреве, и по каким-то идиотским обычаям нас незаконно разъединили. Я был готов к двадцати ударам плетью. Но ни разу никто не подошёл ко мне и не выгнал на двор для наказания. Я с облегчением вздохнул: Виктория не предала меня.
На первых страницах Дени описывал то, что я уже слышала от Виктории, и я листала страницы, ожидая, что наследующей будет что-то более важное.
Мне в глаза бросилась пустая страница, затем снова пустая и снова. Я пролистала около двадцати страниц, и повествование переходило совсем на другой год.
Почему же Дени решил оставить в дневнике пустые страницы? Их можно было заполнить, но он этого не сделал.
Я продолжила чтение.
«Прошедшие дни были ужасными, но настоящие не лучше. Во мне пробудился зверь, животное, хищник. Оно непредсказуемо, и мне страшно за свою семью и за окружающих. Оно требует крови, за которой стоят многочисленные невинные жертвы. Я пытаюсь контролировать его, но всё напрасно. Оно сильнее меня в тысячи раз, и даже моя магия ему не под силу».
Это неукротимое существо, как будто взяло верх надо мной, и теперь именует себя Инед. Я презираю его, как и он меня, несмотря на то, что он обитает в моём теле и сознании. Теперь мне приходится оставаться вдалеке от всех — от семьи, друзей и, особенно, от моей любимой Вероники. Я скучаю по её присутствию, по теплым и нежным прикосновениям её рук на моих руках, по её ослепительной улыбке и безумному аромату яблок, исходящему от её длинных, золотистых волос.
Она — моя любовь. Моя суженная. Моя невеста и спутница навсегда. Мы были помолвлены с тринадцати лет, и только смерть сможет нас разлучить. Но чтобы ничто не смогло нас разъединить, я должен научиться чувствовать Инеда, когда он начинает пробуждаться, чтобы успеть предупредить окружающих людей.
У меня есть замечательный учитель самоконтроля и духа. С каждым разом у меня это получается всё лучше. Как только я ощущаю покалывание в кистях рук и тупую резь в деснах, я знаю — это Инед.
Конец дневника.
Впечатляюще. Я встала с кровати и направилась на чердак. Выйдя из комнаты, я осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не застанет меня врасплох — в руках с дневником не знаю, как объясниться.
Пробравшись на чердак, с осторожностью положила дневник Дени в чемодан и взяла ещё два, что привлекли моё внимание. Быстро схватив их, я стремительно выбежала из пыльной и захламленной старыми вещами комнаты, но вновь огляделась.
К счастью, никого не было.
С облегчением выдохнув, я направилась в свою комнату. Наполненная интригой и любопытством, я плюхнулась на кровать и продолжила читать.
«С тех пор, как произошло то трагическое событие, прошло много времени, и я вновь нашёл в себе силы записывать свои мысли, которые так старательно скрываю от этого… Я даже не знаю, как его назвать.
Впрочем, я понимал, что это когда-нибудь должно произойти, но не представлял, каким образом. У нас с Вероникой была великолепная свадьба — приглашены гости из знатных семей, веселье, танцы, песни, подарки и радостный смех. Вскоре я узнал, что стану отцом.
Не было предела моей радости. И вот, я, к своему ужасу, забыл о его существовании. В ту ночь Вероника находилась на последнем месяце беременности.
Поцеловав свою возлюбленную Веронику, меня парализовало. Я не ощущал своего тела, не мог произнести ни слова. Страх охватил меня, и я пытался вырваться из этого ступора, но ничего не выходило. И лишь мысленный голос в голове пронзительно произнёс:
«Не пытайся, меня тебе не одолеть».
Он безжалостно изнасиловал мою Веронику, а затем разорвал её на куски. Он рвал плоть без капли жалости, жадно поедая её кровь. Я кричал и рвался наружу; мой крик эхом отзывался в моих ушах. Но остановить это чудовище было невозможно.
Я всё слышал, всё видел, но не мог это пресечь. Как будто моя кровь иссякла до последней капли. Потерялся смысл жизни… Но в хаосе я нашёл новую цель — месть. Теперь я обязан отомстить Инеду, ведь я знаю, где его слабые места.
Пощады не будет.
Не дочитав до конца, я отложила дневник в сторону и погрузилась в размышления. Всё, что было написано, привело меня в ужас — не только от прочитанного, но и от того, что Дени утаил эту важную правду.
Теперь всё постепенно становилось ясным: с чего всё началось, и я догадывалась, чем всё может закончиться.
Демьян.
Лежа на кровати с любимой женщиной в состоянии полного расслабления, остальное время словно замерло. Я наслаждался ароматом ванили на её коже и тем нежным теплом, которое она дарит мне этими последними ночами.
Моя Мариса. Моя возлюбленная, которую я полюбил. Она — воплощение Вероники, её каждое действие напоминает мне о прежней, ушедшей из жизни любви. На этот раз я постараюсь сохранить ей жизнь любой ценой — особенно с учётом того, что под её сердцем растёт наш малыш, который вскоре появится на свет.
Но что тревожит меня с каждым днём? Это Инед.
Я надеюсь, что он больше не пробудится, что моя магия сможет удержать его в плену. Но не должно быть ни единой ошибки с моей стороны, иначе всё будет потеряно, и жизнь моя превратится в бессмысленное существование.
Мысли вновь начали кружиться в голове. Однако меня хоть немного успокаивает один факт: Инед безумно влюблён в Злату, эту простушку. Я давал себе обещание в своём дневнике — отомстить ему за всё, что он сделал, и найти его уязвимые места. И удивительно, но я их нашёл, и теперь они у меня в руках.
Все раздумья развеялись, когда Мариса зашевелилась и повернулась ко мне лицом.
На моих губах заиграла улыбка, когда я увидел её сонное ангельское личико. Мариса приоткрыла глаза и ответила мне легкой улыбкой.
— Доброе утро, — сонным и хриплым от сна голосом произнесла она.
— Доброе утро, ангел мой, — ответил я, чувствуя, как она пододвинулась ко мне ближе и я ощутил тепло её тела.
— Давно проснулся? — спросила она.
Я тяжело вздохнул, не успев ответить, как Мариса сама сказала за меня:
— Так можно и с ума сойти, если будешь думать об одном и том же каждую секунду.
Её лицо было серьёзным, но мне было радостно смотреть на неё.
— Ну, не каждую секунду… — попытался я оправдаться.
Мариса цокнула языком.
— Ты понял, о чем я.
— Я сейчас об этом не думаю, — произнёс я, повернувшись к ней и приобняв её за талию. Я приблизился к её губам и добавил: — Всё, что для меня главное — это ты и наш ещё не родившийся малыш. Ну и, конечно, кое о чём ещё.
Мариса поняла мой намёк, и её глаза заблестели от возбуждения.
— Ты знаешь, что нельзя.
Цокнув языком, я вдохнул приятный запах её тела и поцеловал её припухшие от сна губы. Она поддалась мне, и наши языки сплелись в неистовом поцелуе. Обезумев, как мальчишка, я добрался до её мягких и сочных грудей, проведя вокруг соска пальцем. Я услышал томный вздох и понял, что остановиться мы не в силах.
— Дени… остановись… — донёсся до меня тихий и томный голосок Марисы, но я желал большего. Пять месяцев воздержания давали о себе знать.
Но, найдя в себе силы, я отстранился от её губ. Её дыхание было сбивчивым.
— Потерпи, осталось всего немного, — тихо сказала Мариса.
— Ты и представить себе не можешь, на сколько сильно мне приходится терпеть, — ответил я.
Мариса улыбнулась и запечатлела целомудренный поцелуй на моей щеке, после чего встала, натянула на себя лёгкий пеньюар и пошла в ванную.
Прошло несколько минут, как она вышла из ванной комнаты — свежая и яркая.
— Я не хотела у тебя спрашивать, но мне всё же интересно, — её голос был серьёзным и чем-то недовольным.
— О чем ты? — спросил я настороженно.
— Долго ли будет проживать та девушка в твоем доме?
— Мариса, не начинай. Я тебе уже всё объяснил.
— Я помню, что ты мне говорил, ведь я просто беременна, а не склеротик.
Опять концерт ревности. Когда она успевает сменить своё настроение?
— Знаешь, порой мне кажется, что она тебе нравится, и ты держишь её, как наложницу…
— Мариса, прекращай…
— …ведь я тебе не могу дать то, чего ты желаешь, и сегодня утром я убедилась…
— Мариса… — не выдержав, я крикнул на неё, чтобы хоть как-то остановить этот идиотский сцены ревности и её раздумья.
Она гордо подняла голову и посмотрела на меня с подозрением.
— Во-первых, это не мой дом, во-вторых, я с ней не сплю, и в-третьих, когда остынешь, дай мне знать.
Взгляд Марисы мгновенно изменился на ошарашенный.
— Что? Ты куда? — спросила она, пытаясь понять, что происходит.
Я уже повернулся, чтобы обуться, но обернулся и с ноткой недовольства произнёс:
— Туда, где нет истерик.
Обувшись, я вышел из квартиры и направился к машине, ощущая, как гнетущее настроение витает в воздухе между нами. Каждый шаг был наполнен смешанными эмоциями: от раздражения до грусти.
Нажимая на кнопку пульта, я услышал характерный звук — машина открылась. Сев в салон своего Лексуса, я ощутил тишину и спокойствие, так необходимые мне в этой суете. Да, с Марисой у нас в последнее время натянутая атмосфера, но я всё равно люблю её и не позволю никому её забрать. Я полностью осознаю, что наше напряжение связано с её беременностью, но и я не железный. Мне стыдно, что в некоторых моментах я не откровенен с ней.
Вернувшись домой, я увидел Злату с хмурым лицом. Кажется, я ошибся, выбрав место, где не должно быть истерик. Что за день сегодня?
— В чем дело? — грубо спросил я, стараясь не выдавать своей злости.
Злата повела бровью и вопросительно уставилась на меня.
— Ты мне кое-что не договорил. Не хочешь поделиться своим планом мщения?
В моих жилах потихоньку начала закипать кровь от злости. Я догадывался, откуда она узнала про этот план. Но чтобы так нагло мне предъявлять — я не намерен терпеть.
— Кто разрешал тебе копаться в моих вещах? — прорычал я в ответ, чувствуя, как гнев накаляется.
— А какое право ты имеешь скрывать от меня важную суть, от которой зависит моя жизнь и жизнь моих близких людей? — с вызовом произнесла она.
Эта девочка не из простых — не растерявшись ни на мгновение, она мгновенно ответила вопросом на вопрос. Проговорив шепотом заклинание, я создал барьер, чтобы Инед не смог подслушать нашу беседу. Чувствуя, как невидимый щит накрывает нас с Златой, я облегченно вздохнул и покачал головой на эту истеричную девчонку.
Несмотря на то что она, конечно, не уродина, её надоедливое поведение и чрезмерная доверчивость утомляют. Интересно, что же нашёл в ней Инед?
Но, в целом, развлечься с ней всё же можно!
Улыбнувшись своим мыслям, я со спокойным голосом проговорил:
Я обвела взглядом сумрачное, пыльное помещение с огромным слоем грязи и скривила нос, пытаясь не чихнуть.
— Что за гадство? — произнесла я, чувствуя, как ужас охватывает меня.
Отстранив взгляд от куклы, я посмотрела в темноту. Постепенно мои глаза привыкали, и я увидела Викторию, стоящую рядом со старым чемоданом внушительных размеров, который валялся на полу.
— Это чемодан упал! — объяснила мне Вика, и я подошла ближе к ней.
Склонившись к чемодану, она открыла его и достала книгу в старинном, но очень красивом переплете.
— Что это за книги? — поинтересовалась я.
— Это не книги. Это дневники… Дени, — произнесла Виктория с ухмылкой. — Это другие дневники, не те, что ты видела.
— Дневники?! — я не могла поверить собственным ушам. — Сверхъестественные существа ведут дневники?
Вика выпрямила спину, и только в этот момент я заметила, насколько она меня выше. Её лицо было серьёзным; она смотрела на меня свысока.
— Иногда приходилось, чтобы не забыть лучшие моменты вечной жизни. Или не забыть своих врагов и их деяния, как это сделал Дени, — ответила она, покручивая дневником перед моим лицом, а затем швырнула его на пол. Он с глухим звуком упал обратно в чемодан.
Виктория выглядела расстроенной, и это ещё больше разожгло мой интерес.
Что же могло быть написано в дневнике, если Вика так невесело его отшвырнула?
Она развернулась и направилась к выходу. Я не раздумывая схватила отброшенный дневник и засунула его в комбинезон, стараясь, чтобы это выглядело незаметно.
— Идём, — поторопила меня Вика.
Я немного замялась, но всё же последовала за ней. Спускаясь по лестнице к своей комнате, я размышляла о том, стоит ли остаться с Викторией ещё на пару часов и обсудить важные вещи. Меня пугала тишина в этом доме, из-за которой уже хотелось выть волком. Кажется, все что-то скрывают, не договаривают, и я была уверена, что скрывают самую суть происходящего.
— Слушай, Вик, — начала я. — Я не знаю, что ты успела прочитать в том чертовом дневнике, но у тебя вид не из приличных. Мне тоже тяжело, и я хотела бы провести время с тобой. Думаю, у нас найдется пару общих тем для разговора.
Вика отрицательно покачала головой.
— Извини, мне нужно отъехать. Но я буду сегодня вечером, — кратко ответила она, мельком улыбнувшись, и снова приняла свою мрачную маску.
Покинув меня, она тихо закрыла дверь, и вскоре я расслышала рев её машины. Видимо, Виктория очень спешила.
Тяжело вздохнув, я пошла в свою комнату. У меня было время до вечера, и я могла заняться чем-то более полезным. Возможно, в дневнике я найду хотя бы маленькую подсказку к разгадке происходящего.
***
Дневник Демьяна.
«Меня зовут Драганов Демьян, сын Драганова Марка — справедливого, сильного и в той же мере опасного, по своей природе хищника.
Моя мать — целитель, но её корни уходят в мир колдовства.
По причине любви моего отца к ней, Марк превратил мою мать в вампира. В результате этой взрывной смеси на свет появились четверняшки.
Мы — расчетливые, жестокие и своевольные. Два моих брата — Уильям и Джонатан, сестра Виктория и я.
Всё моё детство и юность прошли в компании братьев. Сестра оставалась от нас изолированной, согласно нашим дьявольским традициям.»
Викторию изолировали в другой части усадьбы, и нам с братьями было категорически запрещено туда заходить. За любое нарушение полагалось жестокое наказание — двадцать ударов плетью. В тот раз расплата затронула только Джонатана, хотя не он один осмелился пересечь границу запретной зоны усадьбы. Но как брат, он не выдал меня.
Однажды я смог пробраться туда в одиночку и впервые лицом к лицу столкнулся с сестрой. Нас разделяло окно мансарды, и я с восторгом наблюдал, как она играет с няньками и слугами. В тот миг мне тоже хотелось подойти ближе, чтобы провести с ней время, играя с утра до ночи. Однако я осознавал, что пересечь эту черту не осмелюсь — иначе порка неизбежна.
Так я часами любовался своей прекрасной сестрой. Никто не мог меня увидеть, так как я забрался в самую верхнюю, мрачную комнату дома. Но однажды произошло чудо.
Спонтанно наши взгляды пересеклись. Когда Виктория заметила меня, она на мгновение застыла, и в её глазах отразился страх, что вызвало у меня неудобство. Я обернулся, полагая, что кто-то стоит за спиной, но там никого не было — она испугалась меня. Моего взгляда.
С гордо поднятой головой я продолжал смотреть на неё, но Виктория отвернулась и убежала прочь. Мне было всё равно — пусть меня накажут, но я знал, что у меня есть удивительная сестра, с которой мы провели целых девять месяцев в одном чреве, и по каким-то идиотским обычаям нас незаконно разъединили. Я был готов к двадцати ударам плетью. Но ни разу никто не подошёл ко мне и не выгнал на двор для наказания. Я с облегчением вздохнул: Виктория не предала меня.
На первых страницах Дени описывал то, что я уже слышала от Виктории, и я листала страницы, ожидая, что наследующей будет что-то более важное.
Мне в глаза бросилась пустая страница, затем снова пустая и снова. Я пролистала около двадцати страниц, и повествование переходило совсем на другой год.
Почему же Дени решил оставить в дневнике пустые страницы? Их можно было заполнить, но он этого не сделал.
Я продолжила чтение.
«Прошедшие дни были ужасными, но настоящие не лучше. Во мне пробудился зверь, животное, хищник. Оно непредсказуемо, и мне страшно за свою семью и за окружающих. Оно требует крови, за которой стоят многочисленные невинные жертвы. Я пытаюсь контролировать его, но всё напрасно. Оно сильнее меня в тысячи раз, и даже моя магия ему не под силу».
Это неукротимое существо, как будто взяло верх надо мной, и теперь именует себя Инед. Я презираю его, как и он меня, несмотря на то, что он обитает в моём теле и сознании. Теперь мне приходится оставаться вдалеке от всех — от семьи, друзей и, особенно, от моей любимой Вероники. Я скучаю по её присутствию, по теплым и нежным прикосновениям её рук на моих руках, по её ослепительной улыбке и безумному аромату яблок, исходящему от её длинных, золотистых волос.
Она — моя любовь. Моя суженная. Моя невеста и спутница навсегда. Мы были помолвлены с тринадцати лет, и только смерть сможет нас разлучить. Но чтобы ничто не смогло нас разъединить, я должен научиться чувствовать Инеда, когда он начинает пробуждаться, чтобы успеть предупредить окружающих людей.
У меня есть замечательный учитель самоконтроля и духа. С каждым разом у меня это получается всё лучше. Как только я ощущаю покалывание в кистях рук и тупую резь в деснах, я знаю — это Инед.
Конец дневника.
Впечатляюще. Я встала с кровати и направилась на чердак. Выйдя из комнаты, я осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не застанет меня врасплох — в руках с дневником не знаю, как объясниться.
Пробравшись на чердак, с осторожностью положила дневник Дени в чемодан и взяла ещё два, что привлекли моё внимание. Быстро схватив их, я стремительно выбежала из пыльной и захламленной старыми вещами комнаты, но вновь огляделась.
К счастью, никого не было.
С облегчением выдохнув, я направилась в свою комнату. Наполненная интригой и любопытством, я плюхнулась на кровать и продолжила читать.
«С тех пор, как произошло то трагическое событие, прошло много времени, и я вновь нашёл в себе силы записывать свои мысли, которые так старательно скрываю от этого… Я даже не знаю, как его назвать.
Впрочем, я понимал, что это когда-нибудь должно произойти, но не представлял, каким образом. У нас с Вероникой была великолепная свадьба — приглашены гости из знатных семей, веселье, танцы, песни, подарки и радостный смех. Вскоре я узнал, что стану отцом.
Не было предела моей радости. И вот, я, к своему ужасу, забыл о его существовании. В ту ночь Вероника находилась на последнем месяце беременности.
Поцеловав свою возлюбленную Веронику, меня парализовало. Я не ощущал своего тела, не мог произнести ни слова. Страх охватил меня, и я пытался вырваться из этого ступора, но ничего не выходило. И лишь мысленный голос в голове пронзительно произнёс:
«Не пытайся, меня тебе не одолеть».
Он безжалостно изнасиловал мою Веронику, а затем разорвал её на куски. Он рвал плоть без капли жалости, жадно поедая её кровь. Я кричал и рвался наружу; мой крик эхом отзывался в моих ушах. Но остановить это чудовище было невозможно.
Я всё слышал, всё видел, но не мог это пресечь. Как будто моя кровь иссякла до последней капли. Потерялся смысл жизни… Но в хаосе я нашёл новую цель — месть. Теперь я обязан отомстить Инеду, ведь я знаю, где его слабые места.
Пощады не будет.
Не дочитав до конца, я отложила дневник в сторону и погрузилась в размышления. Всё, что было написано, привело меня в ужас — не только от прочитанного, но и от того, что Дени утаил эту важную правду.
Теперь всё постепенно становилось ясным: с чего всё началось, и я догадывалась, чем всё может закончиться.
ГЛАВА 9.
Демьян.
Лежа на кровати с любимой женщиной в состоянии полного расслабления, остальное время словно замерло. Я наслаждался ароматом ванили на её коже и тем нежным теплом, которое она дарит мне этими последними ночами.
Моя Мариса. Моя возлюбленная, которую я полюбил. Она — воплощение Вероники, её каждое действие напоминает мне о прежней, ушедшей из жизни любви. На этот раз я постараюсь сохранить ей жизнь любой ценой — особенно с учётом того, что под её сердцем растёт наш малыш, который вскоре появится на свет.
Но что тревожит меня с каждым днём? Это Инед.
Я надеюсь, что он больше не пробудится, что моя магия сможет удержать его в плену. Но не должно быть ни единой ошибки с моей стороны, иначе всё будет потеряно, и жизнь моя превратится в бессмысленное существование.
Мысли вновь начали кружиться в голове. Однако меня хоть немного успокаивает один факт: Инед безумно влюблён в Злату, эту простушку. Я давал себе обещание в своём дневнике — отомстить ему за всё, что он сделал, и найти его уязвимые места. И удивительно, но я их нашёл, и теперь они у меня в руках.
Все раздумья развеялись, когда Мариса зашевелилась и повернулась ко мне лицом.
На моих губах заиграла улыбка, когда я увидел её сонное ангельское личико. Мариса приоткрыла глаза и ответила мне легкой улыбкой.
— Доброе утро, — сонным и хриплым от сна голосом произнесла она.
— Доброе утро, ангел мой, — ответил я, чувствуя, как она пододвинулась ко мне ближе и я ощутил тепло её тела.
— Давно проснулся? — спросила она.
Я тяжело вздохнул, не успев ответить, как Мариса сама сказала за меня:
— Так можно и с ума сойти, если будешь думать об одном и том же каждую секунду.
Её лицо было серьёзным, но мне было радостно смотреть на неё.
— Ну, не каждую секунду… — попытался я оправдаться.
Мариса цокнула языком.
— Ты понял, о чем я.
— Я сейчас об этом не думаю, — произнёс я, повернувшись к ней и приобняв её за талию. Я приблизился к её губам и добавил: — Всё, что для меня главное — это ты и наш ещё не родившийся малыш. Ну и, конечно, кое о чём ещё.
Мариса поняла мой намёк, и её глаза заблестели от возбуждения.
— Ты знаешь, что нельзя.
Цокнув языком, я вдохнул приятный запах её тела и поцеловал её припухшие от сна губы. Она поддалась мне, и наши языки сплелись в неистовом поцелуе. Обезумев, как мальчишка, я добрался до её мягких и сочных грудей, проведя вокруг соска пальцем. Я услышал томный вздох и понял, что остановиться мы не в силах.
— Дени… остановись… — донёсся до меня тихий и томный голосок Марисы, но я желал большего. Пять месяцев воздержания давали о себе знать.
Но, найдя в себе силы, я отстранился от её губ. Её дыхание было сбивчивым.
— Потерпи, осталось всего немного, — тихо сказала Мариса.
— Ты и представить себе не можешь, на сколько сильно мне приходится терпеть, — ответил я.
Мариса улыбнулась и запечатлела целомудренный поцелуй на моей щеке, после чего встала, натянула на себя лёгкий пеньюар и пошла в ванную.
Прошло несколько минут, как она вышла из ванной комнаты — свежая и яркая.
— Я не хотела у тебя спрашивать, но мне всё же интересно, — её голос был серьёзным и чем-то недовольным.
— О чем ты? — спросил я настороженно.
— Долго ли будет проживать та девушка в твоем доме?
— Мариса, не начинай. Я тебе уже всё объяснил.
— Я помню, что ты мне говорил, ведь я просто беременна, а не склеротик.
Опять концерт ревности. Когда она успевает сменить своё настроение?
— Знаешь, порой мне кажется, что она тебе нравится, и ты держишь её, как наложницу…
— Мариса, прекращай…
— …ведь я тебе не могу дать то, чего ты желаешь, и сегодня утром я убедилась…
— Мариса… — не выдержав, я крикнул на неё, чтобы хоть как-то остановить этот идиотский сцены ревности и её раздумья.
Она гордо подняла голову и посмотрела на меня с подозрением.
— Во-первых, это не мой дом, во-вторых, я с ней не сплю, и в-третьих, когда остынешь, дай мне знать.
Взгляд Марисы мгновенно изменился на ошарашенный.
— Что? Ты куда? — спросила она, пытаясь понять, что происходит.
Я уже повернулся, чтобы обуться, но обернулся и с ноткой недовольства произнёс:
— Туда, где нет истерик.
Обувшись, я вышел из квартиры и направился к машине, ощущая, как гнетущее настроение витает в воздухе между нами. Каждый шаг был наполнен смешанными эмоциями: от раздражения до грусти.
Нажимая на кнопку пульта, я услышал характерный звук — машина открылась. Сев в салон своего Лексуса, я ощутил тишину и спокойствие, так необходимые мне в этой суете. Да, с Марисой у нас в последнее время натянутая атмосфера, но я всё равно люблю её и не позволю никому её забрать. Я полностью осознаю, что наше напряжение связано с её беременностью, но и я не железный. Мне стыдно, что в некоторых моментах я не откровенен с ней.
Вернувшись домой, я увидел Злату с хмурым лицом. Кажется, я ошибся, выбрав место, где не должно быть истерик. Что за день сегодня?
— В чем дело? — грубо спросил я, стараясь не выдавать своей злости.
Злата повела бровью и вопросительно уставилась на меня.
— Ты мне кое-что не договорил. Не хочешь поделиться своим планом мщения?
В моих жилах потихоньку начала закипать кровь от злости. Я догадывался, откуда она узнала про этот план. Но чтобы так нагло мне предъявлять — я не намерен терпеть.
— Кто разрешал тебе копаться в моих вещах? — прорычал я в ответ, чувствуя, как гнев накаляется.
— А какое право ты имеешь скрывать от меня важную суть, от которой зависит моя жизнь и жизнь моих близких людей? — с вызовом произнесла она.
Эта девочка не из простых — не растерявшись ни на мгновение, она мгновенно ответила вопросом на вопрос. Проговорив шепотом заклинание, я создал барьер, чтобы Инед не смог подслушать нашу беседу. Чувствуя, как невидимый щит накрывает нас с Златой, я облегченно вздохнул и покачал головой на эту истеричную девчонку.
Несмотря на то что она, конечно, не уродина, её надоедливое поведение и чрезмерная доверчивость утомляют. Интересно, что же нашёл в ней Инед?
Но, в целом, развлечься с ней всё же можно!
Улыбнувшись своим мыслям, я со спокойным голосом проговорил:
