Иван Ефимович мрачно смотрел на выданные в канцелярии бумаги.
– Это что – шутка?
– Никак нет, – почти козырнул служащий. – Это контракт. На пенсию мы вас отпустим, но сначала вам нужно доставить все неврученные подарки за период работы. Посох не сдавайте пока, пригодится.
Иван Ефимович покосился на стопку карточек.
– А может стажеры подсобят?
– Ну какие стажеры, – служащий неожиданно улыбнулся. – Их-то не ко всем детям можно пустить, а вы про это… Нет, тут без вашего опыта никуда, уж простите.
Для того чтобы скомплектовать мешок потребовался весь день, благо с посохом доставка подарков была такой же быстрой, как и всегда. Проблемы возникли только когда он перешел к самой последней, семнадцатой карточке. Подарок-то оставить можно было только у елки, около игрушек или хотя бы в носке праздничном, если адресат традиции заграничной следовал, и никак иначе. А вот в последнем доме ничего подобного не водилось.
Значит, придется доставлять лично. Иван Ефимович только вздохнул про себя – устал он уже от этого, ох как устал... Но ничего не попишешь. Ударил посохом о землю, создал себе подлинный Деда Мороза наряд, а не какую-нибудь магазинную поделку, и отправился к нужному месту, прямо к комнате мальчика Вани перенесясь.
«Там, где живет музыка» – гласила неровная надпись на двери.
Иван Ефимович сверился с карточкой. Да, все верно, ему сюда. Правда адрес, судя по всему, устарел, хотя в базе данных и значился как верный. Комнатой-то явно уже много лет не пользовались. На стенах висели плакаты с какими-то мрачными парнями в черных кожаных куртках и с гитарами, кое-где частично сорванные со стен. В углу, на скособоченной кровати без постельного белья горой лежали стопки учебников: «Менеджмент организации», «Бухгалтерия: продвинутый курс», еще какая-то ерунда. В другом углу стояла покрытая слоем пыли колонка, на вид вполне себе профессиональная, а на ней лежала гитара. Массивная, электронная, с какой-то оскалившейся мордой на грифе. На приоткрытой дверце пустого шкафа висела кожаная куртка покрытая, как и все остальное в комнате, слоем пыли.
– Э, а ты кто такой? – в комнату буквально ввалился немолодой уже подвыпивший детина. – И что в моей детской комнате делаешь?
– Дед Мороз, – лаконично ответил Иван Ефимович, осматривая пришедшего. И это – мальчик Ваня? Впрочем, сколько карточке - лет двадцать уже?
– О. Допился. Дедов Морозов вижу, – хмыкнул детина. – Чего пришел-то? Уму-разуму учить?
– Подарок отдать.
– Подарок? Мне? Серьезно? Во дела… Тебя что, предки решили позвать чтобы детство я свое вспомнил, что ли? Что бы я вот еще раз с ними отмечать решил…
– Слушай, Иван, у меня дел много. Давай я тебе подарок вручу, а потом ты там сам со всем разбираться будешь, а? – Ивану Ефимовичу смертельно хотелось все закончить и отправится домой.
– Вручишь… Не шутишь, а?
– Не шучу.
– Лады. Давай тогда.
– Э, нет, – Иван Ефимович усмехнулся, видя, как заблестели предвкушением глаза тезки. Прямо как у ребенка, ей-богу. – Стишок. На кровать встать можешь, стул искать не заставляю.
Детина почесал голову.
– Блин, ну так я не один стих не помню, не в школе же… – его взгляд упал на гитару. – Хочешь, сбацаю что-нить? Уже сто лет не играл, но руки-то помнят.
Иван Ефимович чуть плечами пожал.
– Можно и на гитаре.
– О, сча, настрою только. А ты, дед, не обманешь? А то буду тут как дурак…
Иван Ефимович только мешком потряс, в котором что-то звенело.
Глаза его тезки расширились от изумления.
Бугай повозился с колонкой, со свой массивной гитарой. Потом залез на кровать, слез с нее, надел висящую на шкафу куртку…
Нет, Иван Ефимович тяжелый рок не любил. Но уважал, а тезка к тому же такое соло выдал – будь здоров.
– Заслужил, заслужил, – приговаривал он, доставая из мешка набор металлического конструктора в подарочной упаковке, – держи.
– Фигасе, – Иван раскраснелся, все еще перебирая руками струны. – И это мне? Без обмана? Сколько платить? Я ж уже давно не «хороший мальчик»…
– Нисколько. И без обмана, – Иван Ефимович улыбнулся, – и мы все в душе хорошие мальчики и девочки, просто иногда наши подарки немного запаздывают.
Бугай с недоверием рассматривал коробку. Потом открыл упаковку, достал, чуть ли не на зуб попробовал.
– Да я о таком всю жизнь мечтал! И в группе играть мечтал! А все никак… А тут Эдик звал вчера, по старой памяти, я отказался… А почему отказался-то? Руки ведь помнят! Вот я баран… А вот сейчас ему и позвоню! Спасибо, Деда!
Окрыленный, маленький мальчик Ваня тридцати годков побежал куда-то, и до слуха уже перемещающегося прочь Ивана Ефимовича донесся звук набираемого телефонного номера.
**
Иван Ефимович протянул служащему заполненные карточки. Подумал, помялся и все-таки спросил:
– А другие недоставленные подарки есть? Я мог бы заняться. Прямо сейчас, да и потом – тоже. А то кто решит уволиться, а отрабатывать надо, а если срочно, то и неудобно…
– Найдем, Иван Ефимович. Обязательно. И должность вам организуем с хорошей зарплатой, все чин по чину. Прямо сейчас и организуем.
Взрослым ведь тоже нужно чудо. Маленькое новогоднее чудо.
– Это что – шутка?
– Никак нет, – почти козырнул служащий. – Это контракт. На пенсию мы вас отпустим, но сначала вам нужно доставить все неврученные подарки за период работы. Посох не сдавайте пока, пригодится.
Иван Ефимович покосился на стопку карточек.
– А может стажеры подсобят?
– Ну какие стажеры, – служащий неожиданно улыбнулся. – Их-то не ко всем детям можно пустить, а вы про это… Нет, тут без вашего опыта никуда, уж простите.
Для того чтобы скомплектовать мешок потребовался весь день, благо с посохом доставка подарков была такой же быстрой, как и всегда. Проблемы возникли только когда он перешел к самой последней, семнадцатой карточке. Подарок-то оставить можно было только у елки, около игрушек или хотя бы в носке праздничном, если адресат традиции заграничной следовал, и никак иначе. А вот в последнем доме ничего подобного не водилось.
Значит, придется доставлять лично. Иван Ефимович только вздохнул про себя – устал он уже от этого, ох как устал... Но ничего не попишешь. Ударил посохом о землю, создал себе подлинный Деда Мороза наряд, а не какую-нибудь магазинную поделку, и отправился к нужному месту, прямо к комнате мальчика Вани перенесясь.
«Там, где живет музыка» – гласила неровная надпись на двери.
Иван Ефимович сверился с карточкой. Да, все верно, ему сюда. Правда адрес, судя по всему, устарел, хотя в базе данных и значился как верный. Комнатой-то явно уже много лет не пользовались. На стенах висели плакаты с какими-то мрачными парнями в черных кожаных куртках и с гитарами, кое-где частично сорванные со стен. В углу, на скособоченной кровати без постельного белья горой лежали стопки учебников: «Менеджмент организации», «Бухгалтерия: продвинутый курс», еще какая-то ерунда. В другом углу стояла покрытая слоем пыли колонка, на вид вполне себе профессиональная, а на ней лежала гитара. Массивная, электронная, с какой-то оскалившейся мордой на грифе. На приоткрытой дверце пустого шкафа висела кожаная куртка покрытая, как и все остальное в комнате, слоем пыли.
– Э, а ты кто такой? – в комнату буквально ввалился немолодой уже подвыпивший детина. – И что в моей детской комнате делаешь?
– Дед Мороз, – лаконично ответил Иван Ефимович, осматривая пришедшего. И это – мальчик Ваня? Впрочем, сколько карточке - лет двадцать уже?
– О. Допился. Дедов Морозов вижу, – хмыкнул детина. – Чего пришел-то? Уму-разуму учить?
– Подарок отдать.
– Подарок? Мне? Серьезно? Во дела… Тебя что, предки решили позвать чтобы детство я свое вспомнил, что ли? Что бы я вот еще раз с ними отмечать решил…
– Слушай, Иван, у меня дел много. Давай я тебе подарок вручу, а потом ты там сам со всем разбираться будешь, а? – Ивану Ефимовичу смертельно хотелось все закончить и отправится домой.
– Вручишь… Не шутишь, а?
– Не шучу.
– Лады. Давай тогда.
– Э, нет, – Иван Ефимович усмехнулся, видя, как заблестели предвкушением глаза тезки. Прямо как у ребенка, ей-богу. – Стишок. На кровать встать можешь, стул искать не заставляю.
Детина почесал голову.
– Блин, ну так я не один стих не помню, не в школе же… – его взгляд упал на гитару. – Хочешь, сбацаю что-нить? Уже сто лет не играл, но руки-то помнят.
Иван Ефимович чуть плечами пожал.
– Можно и на гитаре.
– О, сча, настрою только. А ты, дед, не обманешь? А то буду тут как дурак…
Иван Ефимович только мешком потряс, в котором что-то звенело.
Глаза его тезки расширились от изумления.
Бугай повозился с колонкой, со свой массивной гитарой. Потом залез на кровать, слез с нее, надел висящую на шкафу куртку…
Нет, Иван Ефимович тяжелый рок не любил. Но уважал, а тезка к тому же такое соло выдал – будь здоров.
– Заслужил, заслужил, – приговаривал он, доставая из мешка набор металлического конструктора в подарочной упаковке, – держи.
– Фигасе, – Иван раскраснелся, все еще перебирая руками струны. – И это мне? Без обмана? Сколько платить? Я ж уже давно не «хороший мальчик»…
– Нисколько. И без обмана, – Иван Ефимович улыбнулся, – и мы все в душе хорошие мальчики и девочки, просто иногда наши подарки немного запаздывают.
Бугай с недоверием рассматривал коробку. Потом открыл упаковку, достал, чуть ли не на зуб попробовал.
– Да я о таком всю жизнь мечтал! И в группе играть мечтал! А все никак… А тут Эдик звал вчера, по старой памяти, я отказался… А почему отказался-то? Руки ведь помнят! Вот я баран… А вот сейчас ему и позвоню! Спасибо, Деда!
Окрыленный, маленький мальчик Ваня тридцати годков побежал куда-то, и до слуха уже перемещающегося прочь Ивана Ефимовича донесся звук набираемого телефонного номера.
**
Иван Ефимович протянул служащему заполненные карточки. Подумал, помялся и все-таки спросил:
– А другие недоставленные подарки есть? Я мог бы заняться. Прямо сейчас, да и потом – тоже. А то кто решит уволиться, а отрабатывать надо, а если срочно, то и неудобно…
– Найдем, Иван Ефимович. Обязательно. И должность вам организуем с хорошей зарплатой, все чин по чину. Прямо сейчас и организуем.
Взрослым ведь тоже нужно чудо. Маленькое новогоднее чудо.
