Налево – тянуть левый повод, направо – правый. И лучше без прямых ментальных образов, спутаешь только животину, – Хава проворно влетает на своего коня, – ладно, идите за мной. Лошади следуют за вожаком, так что просто идем след в след.
Саша тронула пятками коня. Ничего. И еще раз. И еще.
Вот упертый.
Ну уж, перед этими двумя она падать в грязь лицом не будет.
На четвертый раз конь, наконец, начинает движение, и Саша от неожиданности едва поводья из рук не выпускает.
Упираться в стремена. Обхватывать бедрами. Сидеть ровно. Держать повод не слишком сильно и не отпускать.
Это сложно. Особенно когда сидишь на спине двигающегося животного. Хотя ритм шагов размерен, и стоит освоиться, как первый страх проходит.
– Ничего, сойдет, – Хага наблюдает за ней, – на рыси лучше за равновесием следить и в стременах под ритм привставать, если вдруг в галоп пойдем, то или стой, или наоборот ровно сиди и держись бедрами. Главное – равновесие. Тебя никто специально не скинет, не бойся. Лошадь хорошо всадника чувствует и вреда не причинит. На галопе они ровнее идут, ритмичнее. Но вообще по плану только шаг. Ладно, идем за мной.
Они и правда идут, причем довольно медленно. По крайней мере, куда медленнее, чем Саша предполагала. Шаг лошади быстрее человеческого, но и только. Ощущения странные от попыток разом следить за собственным равновесием и исполнением всех инструкций о том, как правильно сидеть в седле. А еще более странные ощущения от того что находишься на живом существе. Со своим разумом, мыслями, эмоциями, и при том послушным тебе. Ну или почти послушным, конь далеко не всегда реагирует на ее команды так, как хотелось.
Они выезжают с конюшни, проезжают совсем немного по лесу между каких-то недостроенных не то отелей, не то домов, проходят по обочине дороги, где Саше приходится пару раз пригибаться чтобы не получить веткой по лицу, и даже спускаются и поднимаются на небольшую горку под инструкции Хавы: «Вниз – корпус назад, вверх – корпус вперед».
Словно нет ничего вокруг, и они на самой обычной конной прогулке. Без всякой магии, Грани и всего остального. Без планов старых магов и каких-то пещер с призраками прошлого. Хава кажется совершенно спокойной, несмотря на двух волшебников позади. Почти человеком, хотя Саша явно чувствует, что это «почти» лишь иллюзия. Чувствует странное, неприятное темное пятно, словно бы глубоко в душе своей новой знакомой, черное и не смывающееся. И ловит себя на мысли о том, что хотела бы узнать ее историю. Почему Хава стала такой, ведь родилась человеком? Почему работала тут, в прокате, а не нашла себе место получше? Почему собирала и продавала информацию? И зачем, наконец, посадила их на лошадей?
Ведьма была так спокойна… Хотя Саша четко понимала, что силы ее были невелики. Даже Мика мог бы парой боевых заклинаний полностью обезвредить девушку с легкостью. Самой же Саше, кажется, потребовалась бы пара образов, даже без слов или жестов. Просто желание.
– Вы неплохо держитесь, – Хава словно почувствовала ее мысли, – сейчас перейдем дорогу, чуть поднимемся, и можно будет побегать. Я обычно прогулочным бегать не даю, но ваши лошади свежие, бегать любят, вы вроде в седлах сидите хорошо, да и в больницу ехать не понадобится в случае чего. Ну что – доверитесь своим зверям, всадники?
Саша кивает после секундного раздумья. Когда еще такой шанс выпадет? К тому же она очень удивиться, если это не какая-то проверка от новой знакомой.
Миклош бросает на нее короткий взгляд.
– Да. Но без сюрпризов.
Хава усмехается.
– Мне не нужны новые проблемы, господа чародеи. И так своих хватает. Коль готовы – то хорошо. Я своего подниму в галоп, ваши пойдут следом. Если решите остановиться – поводья на себя, – это было явно сказано для Саши, – когда перейдете с галопа обратно на рысь, учтите, будет трясти. Лошади хорошо чувствуют всадников, этим вы по нраву, так что не бойтесь, не уронят.
Они перешли трассу, где сейчас не было ни одного автомобиля, и успели за разговором пройти немного по тропинке, ведущей в небольшую долину за поселком. Слева высилась гора, справа вдалеке – еще одна, а в небольшом пространстве между ними притаилось немаленьких размеров поле с еще не пожухшей до конца травой и несколькими тропинками, истоптанными конскими копытами и исхоженными людскими ногами.
Все изменилось без какого-либо предупреждения. Саша поняла лишь, что Хава со своим конем начала резко удаляться, за ней – Мика, а потом и ее лошадь перешла на ритмичную, но неприятную в своей неравномерности трусцу, во время которой и оставалось только что найти ритм и пытаться привставать в стременах… А потом и вовсе упасть в седло и сжимая ногами бока зверя надеяться на то, что он и правду не скинет, ведь трусца сменилась настоящим бегом. Движения стали ровнее, спокойнее, держаться теперь не стоило таких усилий. Но теперь, очевидно, всякая иллюзия контроля исчезла. Саша больше не правила лошадью. Лошадь была свободна и бежала вперед с огромной сейчас по ощущениям скоростью, бежала, а всаднице и оставалось только, что держаться на ее спине.
Галоп выбил из головы все мысли. Осталось лишь желание держаться в седле, страх и восторг. Чистый, ничем не замутненный восторг от всего происходящего. От какой-то безумной свободы несущегося вперед зверя. Что-то очень древнее, очень первобытное. Доверие лошади, казавшееся просто неизбежностью во всем происходящем, превратилось во что-то иное. Благодарность? Удивление? Все сразу?
Ветер свистел в ушах, а в крови кипело что-то совершенно безумное. Трава, кое-где столь высокая, что доставала до стремян, смачивала обувь еще почему-то не исчезнувшей росой. Они неслись куда-то втроем, прочь от поселка, прочь от людей и прочь от всех сует и тревог. Лошадям не было дело до людских забот, и сейчас Саша могла разделить с ними восторг бега и свободы. На долгие мгновения она просто летела вперед, не думая ни о чем вообще. Наслаждаясь своим существованием, оставляя позади мысли о прошлом и все пережитое. Просто бежала, чувствуя ритмичные движение мощного зверя.
Увы, недолгий, галоп перешел в рысь, и в этот момент Саша едва не свалилась, с огромным усилием удерживаясь в седле, даже не прямо, а просто удерживаясь. Благо, рысь почти сразу сменилась шагом.
Хава остановила свою лошадь на небольшой полянке, где, судя по притащенным откуда-то пенькам, было что-то вроде промежуточной остановки. Здесь через Сашин восторг и радость пробивались и иные чувства. Например, жесткий, почти непроницаемый характер Грани вокруг, что не давал обратиться ни к какой магии. Она нахмурилась, смотря на Хаву. Девушка же беззаботно слезла со своего коня, привязав его к установленной в траве небольшому заборчику, кажется, существовавшему специально для этих целей.
– Неплохо держитесь. И вы, и лошади. Напоим их на обратном пути– пойдем чуть иной дорогой. Слезайте, не смотрите на меня так. Аномалий в этих местах немало, и мы в такой. Гульяз попросила сообщить вам информацию. Но делиться с кем-то еще, кто решит получить все даром с помощью банального подслушивающего заклинания я не хочу. Слезайте, не бойтесь. В любом случае вас двое, а я одинокая хрупкая девушка.
– Ты – ведьма, а не девушка, – отрезает Миклош.
– Каждая девушка – немного ведьма, – отмахивается Хава, – к тому же, сложно не быть ведьмой, когда твой любящий отец убил тебя на алтаре в пять лет, знаешь ли.
Всадница присаживается на пенек, задумчиво смотря на далекие горы, и достает из своего небольшого рюкзака пару сухарей.
– Дайте их своим коням, если хотите. Только на раскрытой руке и аккуратно, они могут укусить не со зла.
Саша берет горбушку и не без некоторого сомнения подносит ее к морде лошади. Конь фыркает и подцепляет угощение, пройдя мягкими, теплыми и немного щетинистыми губами по коже.
– Не ври, никто не обращает детей, – Мика треплет своего скакуна по шее, – не нужно нелепых историй.
– Папаше моему это расскажи, что не обращают. Посмотрю на его лицо, если жив еще, – Хава достала еще один сухарь и захрустела им сама, – свою спутницу спроси вон, думаю с ее силами она и здесь ложь почует. Так, Александра?
– Думаю что да.
– Вот именно. Но давайте все-таки не обо мне. Я-то могу рассказать, как дошла до жизни такой и почему лошадям верю больше, чем остальным, но не думаю, что вам это нужно. Можете довольствоваться мыслью, как злобная ведьма мучает туристов, заставляя их сидеть на галопирующих конях и потешаясь над их страхом, потому что ни на что иное у нее не хватает сил и мозгов. Мне все равно. Гульяз просила ответить на ваши вопросы – и я отвечу. А потом мы сядем на лошадей и отправимся обратно, и после того как дойдем до конюшни, надеюсь, никогда больше не встретимся.
– И почему мы должны тебе доверять? – Миклош скрестил руки, чуть нависая над колдуньей.
– Когда лошадь идет галопом, все что и остается – доверять ей. К тому же я могу задать тот же вопрос вам. Что в этой глуши делает юная девушка с силой, от которой ноют зубы за десятки метров и парень, который в седле сидит с умением не меньше моего, а выглядит как современный городской житель? У всех свои тайны, и я в чужие лезть не намерена. Меньше знаешь – крепче спишь и все такое. Так что задавайте свои вопросы. И не нависай надо мной, Василий. Я понимаю, что ты способен меня в бараний рог скрутить без всякой магии, что сильнее и вообще мужчина, и от тебя я и на лошади не уйду, не нужно и дальше показывать себя хозяином положения, ты им и так являешься.
Хава беззаботно захрустела сухарем.
Саша рассматривала девушку. Было в ней что-то… Помимо черноты. Наверное, не будь она колдуньей, ведьмой, мертвецом, охочим до силы, они могли бы и подружиться. Ну или просто хотелось так думать.
– Где найти Алену-оборотницу?
– О, вы к Бешеной? Интересно. У вас офлайн-карты есть или покрытие хоть какое-то сети? А то рассказывать как именно к ней идти – довольно утомительно, и все равно потом заблудитесь. И угадайте кто, по мнению вашего руководства, во всем виноват будет? Впрочем, вопрос риторический. Ну или, – Хага прищуривается,– могу завтра отвезти туда. На лошадях. Но не за просто так.
Саша поднимает бровь. Миклош скептически фыркает.
– Сделки с двоедушниками ни к чему хорошему не приводят.
– Чего ты хочешь? – Саша все-таки решает узнать, несмотря на явное недовольство Мики.
Хава усмехается.
– Я всю жизнь с лошадьми. Но как вы думаю знаете, господа чародеи, наше мертвое племя не умеет исцелять. Только передавать свою нежизненную силу, и то не слишком эффективно. На конюшне есть Герцог. Он пожилой и сердце уже не то. В прошлом сезоне он плохо справлялся, и хозяин намерен отправить его на мясо. Поможете – отвезу к Бешеной и поговорю с ней, чтобы без проблем все прошло. Вы же не смерти ее хотите?
Саша качает головой.
– Были бы из Обращенных – я бы не стала способствовать, ясно же что от мертвецов мертвецам добра не ждать. С чародеями по-разному, у вас хотя бы начальство есть и иерархия. Я не доверяю магам, но вы хорошо держитесь и лошадям верите, и они вам, а на это не все способны. Так что я поговорю с Аленой. Она живет в похожей аномалии, как здесь, только куда больше, и вам там сила не слишком поможет, если Бешеная сбежать вздумает. По лесам-горам будете искать ее до весны.
– И что ты хочешь, что бы мы сделали? Отговорили владельца коня на бойню сдавать? Ты знаешь, что ментальная магия незаконна? – щурится Миклош.
– Знаю, знаю, – миролюбиво поднимает руки Хава, – да мне оно и не нужно, никого отговаривать смысла нет. Подсобите Герцогу. Ясно, что бессмертие не дано зверям, даже тем, что людей лучше, но все-таки. Хозяин жаден, как узнает, что Герцог приносит прибыль, так проблема решится сама собой. И если я все правильно помню, ваши законы насчет магии приравнивают животных к предметам, так что если кто и узнает, то все равно вам за это только пальцам погрозят.
– Приравнивают в зависимости от последствий, – рассеянно откликается Саша, вспоминая старые постановления, – но никто из нас ни целитель.
Колдунья фыркнула.
– Ты смеешься? У тебя сил столько, что никакой специализации и подготовки не надо. Просто захотеть достаточно. И все. Я ж не проклятие какое прошу снять, хотя и на то бы хватило. Ты вообще все что хочешь сделать сможешь, так-то. А я не прошу никому вредить. Герцог немолод, но он не заслужил на бойню просто потому, что нагрузку не держит. Я бы выкупила, но денег нет сейчас.
Миклош только головой качает.
– И откуда такая доброта к скотине?
– Кому скотина, а кому – друг, – отрезает Хава. И поворачивается к Саше: – ну что, согласна?
– Если ты расскажешь про камень силы и колдунов, что тут были.
Хава качает головой.
– Я не расскажу. Не потому что не хочу, а потому что не знаю ничего. Мне тогда девять лет было, да и жила не здесь. Но если вы хотите что-то узнать обо всем этом, то вам тем более к Бешеной. Она-то рядом с камнем как раз и живет. Не то его охраняет, не то уйти не может. Не знаю я. Алена не любит общаться, хотя когда я помладше была мы получше ладили, и она как-то сказала, что уехала бы отсюда, если бы могла. И что знает о месте большой силы, которая для нас, мертвецов, бессмысленна. Вот и все. Колдуны приезжали давно, точнее, была пара колдунов, старик и его ученик, и пара людей с ними, вроде как. Мне Бешеная рассказывала, что мол приходили, правда зачем и для чего не говорила, так что я не знаю ничего больше. Но вполне возможно, что вам она что-нибудь расскажет.
Саша чуть склоняет голову.
– Ладно. Покажешь своего коня, только я никогда такого ничего не делала и обещать ничего не буду.
– Да и не надо обещать, – Хава явно приободрилась, – с твоими силами это несложная задача, если захотеть. Ладно, садитесь, поедем обратно, пока меня на конюшне не хватились и вам счет не выставили.
Обратный путь прошел быстро, пусть подуставшие лошади всего пару раз перешли на рысь, даже не пытаясь вновь пробежаться в свое удовольствие. Даже воду пили они, казалось, в ускоренном темпе.
На самой конюшне колдунья указала Саше на отдельно пасущегося черного коня.
– Герцог. Мерин со сложным характером, а болезнь его сделала еще более сложным. Но не бойся, он тебя к себе подпустит. Он всех подпускает, кто на других уже ездил, доверяет. Можешь пару сухарей взять.
Саша подходит к лошади. Герцог только чуть наклоняет голову, словно человек, рассматривая ее, и неожиданно фыркает, прикасаясь лбом к плечу.
– Он у нас немного странный. Но ты ему нравишься, – Хава усмехается, расседлывая коней, на которых они приехали.
Герцог, кажется, что-то чувствовал. По крайней мере, Саша могла поручиться, что в глазах коня была тоска с проблесками слабой надежды. Она до того могла хорошо различать человеческие эмоции, животные же, по крайней мере собачьи и кошачьи, были проще и чуть более тусклыми. Герцог же, очевидно, не был человеком, но сейчас Саше казалось, что его чувства, как и чувства, настроения других лошадей она ощущала куда лучше, чем настроение городских животных.
А еще она чувствовала усталость. Не разума, но тела. Словно бы странная, но ощутимая тонкая сеть стянула что-то внутри этого живого существа, что-то важное. И эта сеть вытягивала все соки, все важное, нужное, необходимое для самого его существования.
Саша тронула пятками коня. Ничего. И еще раз. И еще.
Вот упертый.
Ну уж, перед этими двумя она падать в грязь лицом не будет.
На четвертый раз конь, наконец, начинает движение, и Саша от неожиданности едва поводья из рук не выпускает.
Упираться в стремена. Обхватывать бедрами. Сидеть ровно. Держать повод не слишком сильно и не отпускать.
Это сложно. Особенно когда сидишь на спине двигающегося животного. Хотя ритм шагов размерен, и стоит освоиться, как первый страх проходит.
– Ничего, сойдет, – Хага наблюдает за ней, – на рыси лучше за равновесием следить и в стременах под ритм привставать, если вдруг в галоп пойдем, то или стой, или наоборот ровно сиди и держись бедрами. Главное – равновесие. Тебя никто специально не скинет, не бойся. Лошадь хорошо всадника чувствует и вреда не причинит. На галопе они ровнее идут, ритмичнее. Но вообще по плану только шаг. Ладно, идем за мной.
Они и правда идут, причем довольно медленно. По крайней мере, куда медленнее, чем Саша предполагала. Шаг лошади быстрее человеческого, но и только. Ощущения странные от попыток разом следить за собственным равновесием и исполнением всех инструкций о том, как правильно сидеть в седле. А еще более странные ощущения от того что находишься на живом существе. Со своим разумом, мыслями, эмоциями, и при том послушным тебе. Ну или почти послушным, конь далеко не всегда реагирует на ее команды так, как хотелось.
Они выезжают с конюшни, проезжают совсем немного по лесу между каких-то недостроенных не то отелей, не то домов, проходят по обочине дороги, где Саше приходится пару раз пригибаться чтобы не получить веткой по лицу, и даже спускаются и поднимаются на небольшую горку под инструкции Хавы: «Вниз – корпус назад, вверх – корпус вперед».
Словно нет ничего вокруг, и они на самой обычной конной прогулке. Без всякой магии, Грани и всего остального. Без планов старых магов и каких-то пещер с призраками прошлого. Хава кажется совершенно спокойной, несмотря на двух волшебников позади. Почти человеком, хотя Саша явно чувствует, что это «почти» лишь иллюзия. Чувствует странное, неприятное темное пятно, словно бы глубоко в душе своей новой знакомой, черное и не смывающееся. И ловит себя на мысли о том, что хотела бы узнать ее историю. Почему Хава стала такой, ведь родилась человеком? Почему работала тут, в прокате, а не нашла себе место получше? Почему собирала и продавала информацию? И зачем, наконец, посадила их на лошадей?
Ведьма была так спокойна… Хотя Саша четко понимала, что силы ее были невелики. Даже Мика мог бы парой боевых заклинаний полностью обезвредить девушку с легкостью. Самой же Саше, кажется, потребовалась бы пара образов, даже без слов или жестов. Просто желание.
– Вы неплохо держитесь, – Хава словно почувствовала ее мысли, – сейчас перейдем дорогу, чуть поднимемся, и можно будет побегать. Я обычно прогулочным бегать не даю, но ваши лошади свежие, бегать любят, вы вроде в седлах сидите хорошо, да и в больницу ехать не понадобится в случае чего. Ну что – доверитесь своим зверям, всадники?
Саша кивает после секундного раздумья. Когда еще такой шанс выпадет? К тому же она очень удивиться, если это не какая-то проверка от новой знакомой.
Миклош бросает на нее короткий взгляд.
– Да. Но без сюрпризов.
Хава усмехается.
– Мне не нужны новые проблемы, господа чародеи. И так своих хватает. Коль готовы – то хорошо. Я своего подниму в галоп, ваши пойдут следом. Если решите остановиться – поводья на себя, – это было явно сказано для Саши, – когда перейдете с галопа обратно на рысь, учтите, будет трясти. Лошади хорошо чувствуют всадников, этим вы по нраву, так что не бойтесь, не уронят.
Они перешли трассу, где сейчас не было ни одного автомобиля, и успели за разговором пройти немного по тропинке, ведущей в небольшую долину за поселком. Слева высилась гора, справа вдалеке – еще одна, а в небольшом пространстве между ними притаилось немаленьких размеров поле с еще не пожухшей до конца травой и несколькими тропинками, истоптанными конскими копытами и исхоженными людскими ногами.
Все изменилось без какого-либо предупреждения. Саша поняла лишь, что Хава со своим конем начала резко удаляться, за ней – Мика, а потом и ее лошадь перешла на ритмичную, но неприятную в своей неравномерности трусцу, во время которой и оставалось только что найти ритм и пытаться привставать в стременах… А потом и вовсе упасть в седло и сжимая ногами бока зверя надеяться на то, что он и правду не скинет, ведь трусца сменилась настоящим бегом. Движения стали ровнее, спокойнее, держаться теперь не стоило таких усилий. Но теперь, очевидно, всякая иллюзия контроля исчезла. Саша больше не правила лошадью. Лошадь была свободна и бежала вперед с огромной сейчас по ощущениям скоростью, бежала, а всаднице и оставалось только, что держаться на ее спине.
Галоп выбил из головы все мысли. Осталось лишь желание держаться в седле, страх и восторг. Чистый, ничем не замутненный восторг от всего происходящего. От какой-то безумной свободы несущегося вперед зверя. Что-то очень древнее, очень первобытное. Доверие лошади, казавшееся просто неизбежностью во всем происходящем, превратилось во что-то иное. Благодарность? Удивление? Все сразу?
Ветер свистел в ушах, а в крови кипело что-то совершенно безумное. Трава, кое-где столь высокая, что доставала до стремян, смачивала обувь еще почему-то не исчезнувшей росой. Они неслись куда-то втроем, прочь от поселка, прочь от людей и прочь от всех сует и тревог. Лошадям не было дело до людских забот, и сейчас Саша могла разделить с ними восторг бега и свободы. На долгие мгновения она просто летела вперед, не думая ни о чем вообще. Наслаждаясь своим существованием, оставляя позади мысли о прошлом и все пережитое. Просто бежала, чувствуя ритмичные движение мощного зверя.
Увы, недолгий, галоп перешел в рысь, и в этот момент Саша едва не свалилась, с огромным усилием удерживаясь в седле, даже не прямо, а просто удерживаясь. Благо, рысь почти сразу сменилась шагом.
Хава остановила свою лошадь на небольшой полянке, где, судя по притащенным откуда-то пенькам, было что-то вроде промежуточной остановки. Здесь через Сашин восторг и радость пробивались и иные чувства. Например, жесткий, почти непроницаемый характер Грани вокруг, что не давал обратиться ни к какой магии. Она нахмурилась, смотря на Хаву. Девушка же беззаботно слезла со своего коня, привязав его к установленной в траве небольшому заборчику, кажется, существовавшему специально для этих целей.
– Неплохо держитесь. И вы, и лошади. Напоим их на обратном пути– пойдем чуть иной дорогой. Слезайте, не смотрите на меня так. Аномалий в этих местах немало, и мы в такой. Гульяз попросила сообщить вам информацию. Но делиться с кем-то еще, кто решит получить все даром с помощью банального подслушивающего заклинания я не хочу. Слезайте, не бойтесь. В любом случае вас двое, а я одинокая хрупкая девушка.
– Ты – ведьма, а не девушка, – отрезает Миклош.
– Каждая девушка – немного ведьма, – отмахивается Хава, – к тому же, сложно не быть ведьмой, когда твой любящий отец убил тебя на алтаре в пять лет, знаешь ли.
Всадница присаживается на пенек, задумчиво смотря на далекие горы, и достает из своего небольшого рюкзака пару сухарей.
– Дайте их своим коням, если хотите. Только на раскрытой руке и аккуратно, они могут укусить не со зла.
Саша берет горбушку и не без некоторого сомнения подносит ее к морде лошади. Конь фыркает и подцепляет угощение, пройдя мягкими, теплыми и немного щетинистыми губами по коже.
– Не ври, никто не обращает детей, – Мика треплет своего скакуна по шее, – не нужно нелепых историй.
– Папаше моему это расскажи, что не обращают. Посмотрю на его лицо, если жив еще, – Хава достала еще один сухарь и захрустела им сама, – свою спутницу спроси вон, думаю с ее силами она и здесь ложь почует. Так, Александра?
– Думаю что да.
– Вот именно. Но давайте все-таки не обо мне. Я-то могу рассказать, как дошла до жизни такой и почему лошадям верю больше, чем остальным, но не думаю, что вам это нужно. Можете довольствоваться мыслью, как злобная ведьма мучает туристов, заставляя их сидеть на галопирующих конях и потешаясь над их страхом, потому что ни на что иное у нее не хватает сил и мозгов. Мне все равно. Гульяз просила ответить на ваши вопросы – и я отвечу. А потом мы сядем на лошадей и отправимся обратно, и после того как дойдем до конюшни, надеюсь, никогда больше не встретимся.
– И почему мы должны тебе доверять? – Миклош скрестил руки, чуть нависая над колдуньей.
– Когда лошадь идет галопом, все что и остается – доверять ей. К тому же я могу задать тот же вопрос вам. Что в этой глуши делает юная девушка с силой, от которой ноют зубы за десятки метров и парень, который в седле сидит с умением не меньше моего, а выглядит как современный городской житель? У всех свои тайны, и я в чужие лезть не намерена. Меньше знаешь – крепче спишь и все такое. Так что задавайте свои вопросы. И не нависай надо мной, Василий. Я понимаю, что ты способен меня в бараний рог скрутить без всякой магии, что сильнее и вообще мужчина, и от тебя я и на лошади не уйду, не нужно и дальше показывать себя хозяином положения, ты им и так являешься.
Хава беззаботно захрустела сухарем.
Саша рассматривала девушку. Было в ней что-то… Помимо черноты. Наверное, не будь она колдуньей, ведьмой, мертвецом, охочим до силы, они могли бы и подружиться. Ну или просто хотелось так думать.
– Где найти Алену-оборотницу?
– О, вы к Бешеной? Интересно. У вас офлайн-карты есть или покрытие хоть какое-то сети? А то рассказывать как именно к ней идти – довольно утомительно, и все равно потом заблудитесь. И угадайте кто, по мнению вашего руководства, во всем виноват будет? Впрочем, вопрос риторический. Ну или, – Хага прищуривается,– могу завтра отвезти туда. На лошадях. Но не за просто так.
Саша поднимает бровь. Миклош скептически фыркает.
– Сделки с двоедушниками ни к чему хорошему не приводят.
– Чего ты хочешь? – Саша все-таки решает узнать, несмотря на явное недовольство Мики.
Хава усмехается.
– Я всю жизнь с лошадьми. Но как вы думаю знаете, господа чародеи, наше мертвое племя не умеет исцелять. Только передавать свою нежизненную силу, и то не слишком эффективно. На конюшне есть Герцог. Он пожилой и сердце уже не то. В прошлом сезоне он плохо справлялся, и хозяин намерен отправить его на мясо. Поможете – отвезу к Бешеной и поговорю с ней, чтобы без проблем все прошло. Вы же не смерти ее хотите?
Саша качает головой.
– Были бы из Обращенных – я бы не стала способствовать, ясно же что от мертвецов мертвецам добра не ждать. С чародеями по-разному, у вас хотя бы начальство есть и иерархия. Я не доверяю магам, но вы хорошо держитесь и лошадям верите, и они вам, а на это не все способны. Так что я поговорю с Аленой. Она живет в похожей аномалии, как здесь, только куда больше, и вам там сила не слишком поможет, если Бешеная сбежать вздумает. По лесам-горам будете искать ее до весны.
– И что ты хочешь, что бы мы сделали? Отговорили владельца коня на бойню сдавать? Ты знаешь, что ментальная магия незаконна? – щурится Миклош.
– Знаю, знаю, – миролюбиво поднимает руки Хава, – да мне оно и не нужно, никого отговаривать смысла нет. Подсобите Герцогу. Ясно, что бессмертие не дано зверям, даже тем, что людей лучше, но все-таки. Хозяин жаден, как узнает, что Герцог приносит прибыль, так проблема решится сама собой. И если я все правильно помню, ваши законы насчет магии приравнивают животных к предметам, так что если кто и узнает, то все равно вам за это только пальцам погрозят.
– Приравнивают в зависимости от последствий, – рассеянно откликается Саша, вспоминая старые постановления, – но никто из нас ни целитель.
Колдунья фыркнула.
– Ты смеешься? У тебя сил столько, что никакой специализации и подготовки не надо. Просто захотеть достаточно. И все. Я ж не проклятие какое прошу снять, хотя и на то бы хватило. Ты вообще все что хочешь сделать сможешь, так-то. А я не прошу никому вредить. Герцог немолод, но он не заслужил на бойню просто потому, что нагрузку не держит. Я бы выкупила, но денег нет сейчас.
Миклош только головой качает.
– И откуда такая доброта к скотине?
– Кому скотина, а кому – друг, – отрезает Хава. И поворачивается к Саше: – ну что, согласна?
– Если ты расскажешь про камень силы и колдунов, что тут были.
Хава качает головой.
– Я не расскажу. Не потому что не хочу, а потому что не знаю ничего. Мне тогда девять лет было, да и жила не здесь. Но если вы хотите что-то узнать обо всем этом, то вам тем более к Бешеной. Она-то рядом с камнем как раз и живет. Не то его охраняет, не то уйти не может. Не знаю я. Алена не любит общаться, хотя когда я помладше была мы получше ладили, и она как-то сказала, что уехала бы отсюда, если бы могла. И что знает о месте большой силы, которая для нас, мертвецов, бессмысленна. Вот и все. Колдуны приезжали давно, точнее, была пара колдунов, старик и его ученик, и пара людей с ними, вроде как. Мне Бешеная рассказывала, что мол приходили, правда зачем и для чего не говорила, так что я не знаю ничего больше. Но вполне возможно, что вам она что-нибудь расскажет.
Саша чуть склоняет голову.
– Ладно. Покажешь своего коня, только я никогда такого ничего не делала и обещать ничего не буду.
– Да и не надо обещать, – Хава явно приободрилась, – с твоими силами это несложная задача, если захотеть. Ладно, садитесь, поедем обратно, пока меня на конюшне не хватились и вам счет не выставили.
Обратный путь прошел быстро, пусть подуставшие лошади всего пару раз перешли на рысь, даже не пытаясь вновь пробежаться в свое удовольствие. Даже воду пили они, казалось, в ускоренном темпе.
На самой конюшне колдунья указала Саше на отдельно пасущегося черного коня.
– Герцог. Мерин со сложным характером, а болезнь его сделала еще более сложным. Но не бойся, он тебя к себе подпустит. Он всех подпускает, кто на других уже ездил, доверяет. Можешь пару сухарей взять.
Саша подходит к лошади. Герцог только чуть наклоняет голову, словно человек, рассматривая ее, и неожиданно фыркает, прикасаясь лбом к плечу.
– Он у нас немного странный. Но ты ему нравишься, – Хава усмехается, расседлывая коней, на которых они приехали.
Герцог, кажется, что-то чувствовал. По крайней мере, Саша могла поручиться, что в глазах коня была тоска с проблесками слабой надежды. Она до того могла хорошо различать человеческие эмоции, животные же, по крайней мере собачьи и кошачьи, были проще и чуть более тусклыми. Герцог же, очевидно, не был человеком, но сейчас Саше казалось, что его чувства, как и чувства, настроения других лошадей она ощущала куда лучше, чем настроение городских животных.
А еще она чувствовала усталость. Не разума, но тела. Словно бы странная, но ощутимая тонкая сеть стянула что-то внутри этого живого существа, что-то важное. И эта сеть вытягивала все соки, все важное, нужное, необходимое для самого его существования.
