Тогда казалось, что все позади, влияние сбежавшего Паука было мимолетным, а Аня продолжит свою жизнь в безопасности с появившимся парнем. Саша даже наладила с ней подобие переписки, зачем-то вновь желая общения со своим первым близким другом из мира магов…
Вот только теперь бывшая подруга оказалась сообщницей своей матери, прислужницы Стефании-Паука, что желала… Ничего хорошего Саше не желала.
Алена уверяла, что Светлана сделает все ради своей дочери. Если Аня все еще с Пауком – то каковы шансы, что она отвернется от Стефании ради матери? Или уже поздно?
Увы, никто не мог дать правильных ответов. Никто, как не хотелось Саше эти ответы получить.
Вопрос в том, какой вариант стоило считать отправной точкой. Какую гипотезу принять на веру и отталкиваясь от чего действовать. От этого и зависел выбор.
Саша прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением мха под спиной, и начала погружаться в самый обычный сон. Сейчас она все равно ничего не решит. Но отдохнуть после всего ей очень и очень хочется.
Утро вечера мудренее.
Саша сидела за столиком прибрежного кафе, рассматривая лениво набегающие на пляж волны. В дело пошел третий стакан кофе.
Сидеть в номере не хотелось, поэтому она просто забрала с собой артефакт необнаружения, надеясь, что присутствие четкой границы бетонного фундамента, на котором располагалось и само кафе, и его летняя терраса, как-то укладываются в идею работы этого Сосуда Никты. Хотя что именно делал артефакт ей так и не удалось узнать. Слишком сложные и неуловимые плетения магия исходили из него, настолько сложные, что были совершенно непонятными.
Наверное, вот так ждать было несколько безрассудно. Но вчерашний адреналин, вчерашнее напряжение исчезло без следа, как и ясность мысли. Заместо всего этого теперь по разуму растекалась усталость. Порезы после сна во сне почти затянулись, хотя Саша все равно чувствовала их по всему телу, чувствовала тонкими нитями, при резких движениях напоминавшими о себе.
Вещи промокли. Вчерашнее купание в море не пощадило почти ничего, и если тому небольшому количеству одежды, что Саша брала с собой, помогло небольшое полоскание под краном, то почти все остальное перестало быть годным к использованию. Осталось благодарить инженеров и предпринимателей со всего мира, придумавшего банковские переводы через телефон, и собственные накопления на карте. Иначе осталась бы и без денег. Благодарить и надеяться, что в ближайшее время ей не заинтересуются господа полицаи, иначе без паспорта, полностью размокшего, и личность подтвердить свою будет нечем.
Саша невольно сжала руки вокруг теплой чашки. Она так уже оставалась – без всего. Тогда у нее не было даже телефона… Не было столь больших сил. И не было Паука, желающего ее заполучить… И москвичей с их предписанием об аресте. Хотя она так же была одна. Теперь скорее физически, в теории Саша могла попробовать дотянуться до наставника или Миклоша через Отражение. Но если она решится на такой разговор… Кто сможет обещать, что не будет последствий? Что их не привлекут по какому-нибудь надуманному обвинению, связанному с ней или с чем-то еще?
Светлана – подлинная убийца. Она может подтвердить, что и Саша, и Миклош не имеют отношения ни к чему из того, что случилось в Анапе.
А может ли? Все эти клятвы… О том, чтобы она молчала, должны были позаботиться, отправляя ее подчищать все. Или, если у Стефании есть свои люди… Ты можешь быть уверена, что главный свидетель твоей невиновности останется в целости и сохранности в руках Ордена? Московского Ордена, где два века в Совете был анасталей, тело с чужой душой внутри?
Саша терпеть не могла этот противный внутренний голос. Критикующий, сомневающийся… Но сейчас в его рассуждениях была доля здравого смысла. Нужно быть осторожной. Предельно осторожной.
У нее не хватало понимания происходящего. Совершенно не хватало. Цельная картина не складывалась.
Карина считала, что Стефания хочет захватить ее, Саши Неродовой, тело, желая получить больше сил и избавиться от проклятия. Волшебница дала браслет, который, по идее, должен был защитить от подобных вещей. Саша попыталась напрячь память, сопоставляя все, что она знала обо всех способах, в которых Паук мог стать постоянным проживающим в ее теле. Карина говорила, что ее знакомая намерена пройти путем Миклоша с временным пребыванием в промежуточном носителе-предмете.
Саша склонила голову.
Что-то не сходилось. Точнее – сходилось, но криво. Положим, первый эксперимент Мика проводил в одиночестве. Но остался он в предмете потому, что его собственное тело заняли, так? Другое сознание. Допустим, Паук сможет решить эту проблему. Как-нибудь. Или просто останется внутри промежуточного носителя, как-нибудь изменив ритуал. Допустим. Но потом? Ведь, если говорить по правде, Миклоша в нынешнее тело переселяла она сама, пусть парень как мог руководил процессом. Но получилось все благодаря именно Сашей сила. Начальник, кажется, говорил, что ритуал вообще был проведен с ошибкой, и все решило лишь количество вбуханной магии. Силы проводника менгира.
Сила… Три камня. Сейчас Саша, несмотря на усталость, чувствовала все три линии силы, медленно, но неумолимо вновь заполняющие ее изнутри. Три… Было ли это частью плана Паука? С самого начала? Стефания, или как ее там, ведь наверняка знала об общине, через своего анасталея-советника организовав все с бомбой. И привлекла ее. Первый камень. Второй – в самом центре паутины, в Пензе, где их враг говорил о том, что Саша нужна ему. И, наконец, горы. Алены явно не была подручной Стефании… Но могла ли Паук не знать о цепи? О том, что ее союзницу, Светлану, способную стать убийцей, однажды пытались спасти из общины? Не знать о том, что у оборотницы есть сестра?
Не было ли все это дело лишь попыткой привести ее, Сашу, к камням и так или иначе подтолкнуть к контакту с ними?
Паранойя – или просто расчет?
Карина признавала, что, вполне возможно, захват тела не был основной частью плана.
Саша сделала большой глоток кофе. Напиток почти остыл, но все равно казался не самым плохим на вкус. И не плохо разгонял мысли в голове.
Во-первых, у Стефании точно должен был быть союзник, хотя бы один. Светланой она пожертвовала, отдавая самоубийственный приказ. Георгия убила, вампира в Пензе тоже отправила за Грань без труда. Остальные, о которых Саше было известно, были марионетками без собственного разума. Но переселение в одиночку не провернуть.
И во-вторых… Если Паук желал ее тело, желал ее силы и желал оказаться связанным с менгирами – то зачем ждать?
Последнее смущало больше всего. Коль Саша сама оказалась в роли этакого макгаффина, вещи, которой нужно обладать, то, стоило признать, поведение Стефании смотрелась просто глупо. Если та и правда влияла на ее родителей, на родителей их родителей… В чем была сложность самой провести Становление? Или и вовсе переселиться тогда, когда Саша о магии и знать не знала?
Сейчас планам Паука мешала не только Саша. Наставник, начальник, Карина, Миклош, близнецы, возможно – кто-то еще… Ее союзники, так? Не проще ли было просто не дать Саше обрести их?
Если бы Стефания сама провела Становление, то она могла бы требовать чего угодно, рассказывать о чем угодно и нарисовать Саше любую картину мира магов, хоть ту, где для получения знания и силы надо самой лечь на алтарь. Но она не сделала этого. Со своими марионетками, мужчинами и женщинами, с множеством ресурсов и какими-никакими сторонниками Стефании зачем-то привела все к нынешней точке, точке, в которой у Саши потенциально много силы, мало помощников и нет доверия среди, по крайней мере, части магического сообщества.
Но все же, все же… Если предположить, что все идет по плану, каким бы этот план не был, значит, Стефании все происходящее сейчас нужно. И коль она пока сама не пришла за Сашей, значит, еще не время. Ведь могла бы прийти, разве не так?
Отчаянно не хватало еще какой-то части знаний. Намерений. Что бы там ни было, просто ради того, чтобы получить тело, Паук не стал бы все это затевать. Значит план в ином. Значит переселение – лишь приятный бонус. Но бонус к чему?
Саша допила кофе.
В общем-то, у нее была возможность спросить. Напрямую. Не у самого Паука, но все же.
Она не хотела убегать. Не хотела вечно жить в страхе, прятаться за кого-то, кто сам может пострадать. Не успела бы вчера, не была рядом, – Убийца Воров убил бы Миклоша. Остальных, кто Саше помогает, могут привлечь, нейтрализовать… Зачем вовлекать их в бесконечную борьбу? Стефания все равно ее найдет, рано или поздно. Возможно, стоит самой найти Паука?
Идея казалась безумной. Очередным путем прямо в ловушку… Но безумным было участвовать в незнакомом ритуале. Доверять человеку и оборотню в Свободе и верить их историям об атомной бомбе. Безумием было становиться под заклинание предателя у камня, идти за ребенком в туман, доверять скиа и голосу в голове, что представился опасным преступником. Безумием был спуск под гору и поход к камню в лесной глуши. Да что уж – безумием было вообще согласиться на странное предложение рокера на вид не совсем от мира сего на фестивале, рассказывавшего о новой работе и новых возможностях и показавшего странные цвета…
Слишком много всего было безумием. Но пока она еще была жива.
Саша заходит в социальную сеть. Увы, Аня так и не прочитала ее сообщение. И едва ли прочтет, не заходя сюда уже давно. Можно позвонить, номер-то ее у Саши сохранился.
Впрочем, всегда есть варианты лучше.
Саша прикрывает глаза, прикасаясь к Отражению. Муза, самый странный из ее союзников, как-то сказала, что Грань связывает всех тонкими нитями. Саша всего раз пользовалась этой подсказкой до сегодняшнего дня. Тогда было легко, сейчас же она искала нужную связь куда дольше. Давила усталость, давили ощутимые линии защиты, явно ограждавшие Аню от вмешательства. Подарок Стефании?
Но все же… Пусть Аня ничего и не помнила, но Саша помнила все. И то, что три года назад она правда считала ее близким человеком. Интересно – взаимно ли?
У меня есть информация о твоей матери, – Саша лишь посылает образы, не задумываясь о том, что ответит бывшая подруга, – встретимся на пляже в Коктебеле.
Теперь оставалось ждать. Сколько понадобится Анне, чтобы добраться сюда? Из Анапы – не меньше пяти-шести часов. Но была ли она там, или нет? Стоит ли вернуться в отель?
Какая разница?
Ты думаешь, это разумно? – Человек в Черном перед ее внутренним взором качает головой. Связь заблокирована, и Саша не уверена, говорит ли это реальный человек или ее воображение. Но все же отвечает.
Разумность точно не мой конек. Попробую сыграть в покер, карты-то на руках неплохие.
Как знаешь. Но если что – обращайся за помощью.
Непременно.
Пока только неясно в чем может понадобится эта помощь...
Аня явно была не в Анапе. Саша успевает лишь раз искупаться, позагорать и выпить несколько чашек кофе, каждый раз стараясь укрыться Сосудом Никты, не желая вновь встречаться с Ловчим, когда на пляже появляется знакомый силуэт.
Почти темнеет, но Аню узнать несложно. Она не скрывается, да и почти не изменилась.
– Ты связалась со мной, – бывшая подруга подходит совсем близко. Настолько близко, что Сашу на секунду обжигает страх… Но поздно – незамеченное ранее холодное лезвие касается ее бока, чуть надавливая, – ты убила мою семью и имела наглость говорить со мной, мразь.
Саша сглатывает, стараясь не только не двигаться, а почти и не дышать, боясь ухудшить свое положение. Ни на это она рассчитывала...
– Твоя мать жива. Клянусь.
– Ложь, – металл проникает глубже, уничтожая все ее щиты, вызывая боль…
– Обещаю, ты сможешь ее увидеть, – Саша чудом удерживается от паники, ответной атаки, и от желания позвать кого-то разом. На это уходит все самообладание. Если она убьет Аню, это никому не поможет. – Делай что хочешь, но вначале я отдам одну вещь. От твоей тети.
– У меня нет тети.
– Есть. Ее зовут Алена. Я отдам тебе вещь, просто не нападай до того. Это не ловушка, клянусь.
Отражение проходит волнами, принимая ее клятву. Саше кажется, что пульс в ушах стучит так громко, что заглушает прибой.
Аня несколько секунд изучает ее взглядом. И не только взглядом, явно проходясь и сканирующей магией
– Давай сюда свою вещь.
Саша тянется в карман, чувствуя боль в боку при каждом движении, и извлекает из кармана ремешок с бусиной. Ориентир.
– Это дала мне сестра твоей матери. А ей эту вещь твоя мать. Светлана ранена, но жива.
Аня забирает ремешок. На секунду Саше кажется, что все обошлось, тем более когда клинок отодвигается от тела. Она даже начинает залечивать рану в миг, когда тяжелый росчерк Лишения Силы срывается с амулета, все это время находившегося в пальцах бывшей подруги, и ударяет прямо в грудь.
Саша глупо моргает, оглушенная и ошеломленная исчезновением многих и многих чувств.
– Делаю, что хочу. – Аня ухмыляется.
Отражения просто больше нет вокруг. Ничего нет. Все привычные Саше чувства просто исчезают, словно она вновь на том самом фестивали, не знакомая ни с какой магией…
– Иди за мной, иначе, – Аня делает неуловимое движение, и кинжал антрацитово-черного цвета оказывается у Сашиного горла, – ты знаешь, что это. И знаешь, что будет. В этот раз я не промахнусь.
Саша сглатывает. И кивает.
Рискованные решения приводит к непредвиденным последствиям.
Аня ведет ее перед собой, вновь прижимая кинжал к боку. Чуть нажимая, и одно это нажатие вызывает мучительную боль. Никто не обращает на них двоих внимания. Совсем никто, но Саша не знает, речь идет о людской черствости, о том, что в надвигающихся сумерках на ее темной одежде не видна кровь или о простом отводе глаз.
Спустя всего несколько минут после начала столь неудачной встречи она почти справилась с первым удивлением от враз изменившегося мира. Бежать было некуда, да и не зачем. Проверять силу Черного Кинжала не хотелось. Она собиралась к Пауку, и теперь, кажется, к нему попадет. Оставалось только ждать, лихорадочно перебирая в уме приходящие мысли.
От Ловчего сбежала, а от своей ровесницы – нет. Теперь никакой магии. Не превращает ли это ее козыри в прах? Как знать, как знать. Но даже если это ошибка, то все равно уже не исправить.
Откуда у Ани амулет с Лишением силы Саша узнавать не намеревалась. Видимо, передал Паук. Почему она сама не заметила набирающего ход заклинания? Кинжал, ярость, замешательство, надежда… Все разом.
Где-то глубоко в душе Саша наотрез отказывалась считать Аню врагом. Совершенно. Просто не могла, и все. Они с Аней вместе открывали для себя первые заклинания, играли в настольные игры, развлекались гаданием, обсуждали все на свете… Потом была та дурацкая практика, где они вдвоем встретили ту волшебницу, сейчас обитающую в Тырнаузе. Увы, встретил ее и бывший с ними Азамат, напавший на женщину, которой светила высшая мера. И Аня, желая спасти ее от наказания, сбежала. Выросшая в общине, живущей вне Закона, она иначе видела мир. А потом Саша сама преступила Закон, пусть и, как выяснилось, то была лишь видимость. И Аня предоставила ей кров и место в своем сообществе. Несколько недель жизни в другом мире общины в лесах, ужасная правда о задуманном одним предателем плане… И вот отец Анны мертв, ее мать бежала, а она сама в итоге осталась совершенно в одиночестве в мире магов, переведенная куда-то на другой конец страны.
Вот только теперь бывшая подруга оказалась сообщницей своей матери, прислужницы Стефании-Паука, что желала… Ничего хорошего Саше не желала.
Алена уверяла, что Светлана сделает все ради своей дочери. Если Аня все еще с Пауком – то каковы шансы, что она отвернется от Стефании ради матери? Или уже поздно?
Увы, никто не мог дать правильных ответов. Никто, как не хотелось Саше эти ответы получить.
Вопрос в том, какой вариант стоило считать отправной точкой. Какую гипотезу принять на веру и отталкиваясь от чего действовать. От этого и зависел выбор.
Саша прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением мха под спиной, и начала погружаться в самый обычный сон. Сейчас она все равно ничего не решит. Но отдохнуть после всего ей очень и очень хочется.
Утро вечера мудренее.
Глава 6
Саша сидела за столиком прибрежного кафе, рассматривая лениво набегающие на пляж волны. В дело пошел третий стакан кофе.
Сидеть в номере не хотелось, поэтому она просто забрала с собой артефакт необнаружения, надеясь, что присутствие четкой границы бетонного фундамента, на котором располагалось и само кафе, и его летняя терраса, как-то укладываются в идею работы этого Сосуда Никты. Хотя что именно делал артефакт ей так и не удалось узнать. Слишком сложные и неуловимые плетения магия исходили из него, настолько сложные, что были совершенно непонятными.
Наверное, вот так ждать было несколько безрассудно. Но вчерашний адреналин, вчерашнее напряжение исчезло без следа, как и ясность мысли. Заместо всего этого теперь по разуму растекалась усталость. Порезы после сна во сне почти затянулись, хотя Саша все равно чувствовала их по всему телу, чувствовала тонкими нитями, при резких движениях напоминавшими о себе.
Вещи промокли. Вчерашнее купание в море не пощадило почти ничего, и если тому небольшому количеству одежды, что Саша брала с собой, помогло небольшое полоскание под краном, то почти все остальное перестало быть годным к использованию. Осталось благодарить инженеров и предпринимателей со всего мира, придумавшего банковские переводы через телефон, и собственные накопления на карте. Иначе осталась бы и без денег. Благодарить и надеяться, что в ближайшее время ей не заинтересуются господа полицаи, иначе без паспорта, полностью размокшего, и личность подтвердить свою будет нечем.
Саша невольно сжала руки вокруг теплой чашки. Она так уже оставалась – без всего. Тогда у нее не было даже телефона… Не было столь больших сил. И не было Паука, желающего ее заполучить… И москвичей с их предписанием об аресте. Хотя она так же была одна. Теперь скорее физически, в теории Саша могла попробовать дотянуться до наставника или Миклоша через Отражение. Но если она решится на такой разговор… Кто сможет обещать, что не будет последствий? Что их не привлекут по какому-нибудь надуманному обвинению, связанному с ней или с чем-то еще?
Светлана – подлинная убийца. Она может подтвердить, что и Саша, и Миклош не имеют отношения ни к чему из того, что случилось в Анапе.
А может ли? Все эти клятвы… О том, чтобы она молчала, должны были позаботиться, отправляя ее подчищать все. Или, если у Стефании есть свои люди… Ты можешь быть уверена, что главный свидетель твоей невиновности останется в целости и сохранности в руках Ордена? Московского Ордена, где два века в Совете был анасталей, тело с чужой душой внутри?
Саша терпеть не могла этот противный внутренний голос. Критикующий, сомневающийся… Но сейчас в его рассуждениях была доля здравого смысла. Нужно быть осторожной. Предельно осторожной.
У нее не хватало понимания происходящего. Совершенно не хватало. Цельная картина не складывалась.
Карина считала, что Стефания хочет захватить ее, Саши Неродовой, тело, желая получить больше сил и избавиться от проклятия. Волшебница дала браслет, который, по идее, должен был защитить от подобных вещей. Саша попыталась напрячь память, сопоставляя все, что она знала обо всех способах, в которых Паук мог стать постоянным проживающим в ее теле. Карина говорила, что ее знакомая намерена пройти путем Миклоша с временным пребыванием в промежуточном носителе-предмете.
Саша склонила голову.
Что-то не сходилось. Точнее – сходилось, но криво. Положим, первый эксперимент Мика проводил в одиночестве. Но остался он в предмете потому, что его собственное тело заняли, так? Другое сознание. Допустим, Паук сможет решить эту проблему. Как-нибудь. Или просто останется внутри промежуточного носителя, как-нибудь изменив ритуал. Допустим. Но потом? Ведь, если говорить по правде, Миклоша в нынешнее тело переселяла она сама, пусть парень как мог руководил процессом. Но получилось все благодаря именно Сашей сила. Начальник, кажется, говорил, что ритуал вообще был проведен с ошибкой, и все решило лишь количество вбуханной магии. Силы проводника менгира.
Сила… Три камня. Сейчас Саша, несмотря на усталость, чувствовала все три линии силы, медленно, но неумолимо вновь заполняющие ее изнутри. Три… Было ли это частью плана Паука? С самого начала? Стефания, или как ее там, ведь наверняка знала об общине, через своего анасталея-советника организовав все с бомбой. И привлекла ее. Первый камень. Второй – в самом центре паутины, в Пензе, где их враг говорил о том, что Саша нужна ему. И, наконец, горы. Алены явно не была подручной Стефании… Но могла ли Паук не знать о цепи? О том, что ее союзницу, Светлану, способную стать убийцей, однажды пытались спасти из общины? Не знать о том, что у оборотницы есть сестра?
Не было ли все это дело лишь попыткой привести ее, Сашу, к камням и так или иначе подтолкнуть к контакту с ними?
Паранойя – или просто расчет?
Карина признавала, что, вполне возможно, захват тела не был основной частью плана.
Саша сделала большой глоток кофе. Напиток почти остыл, но все равно казался не самым плохим на вкус. И не плохо разгонял мысли в голове.
Во-первых, у Стефании точно должен был быть союзник, хотя бы один. Светланой она пожертвовала, отдавая самоубийственный приказ. Георгия убила, вампира в Пензе тоже отправила за Грань без труда. Остальные, о которых Саше было известно, были марионетками без собственного разума. Но переселение в одиночку не провернуть.
И во-вторых… Если Паук желал ее тело, желал ее силы и желал оказаться связанным с менгирами – то зачем ждать?
Последнее смущало больше всего. Коль Саша сама оказалась в роли этакого макгаффина, вещи, которой нужно обладать, то, стоило признать, поведение Стефании смотрелась просто глупо. Если та и правда влияла на ее родителей, на родителей их родителей… В чем была сложность самой провести Становление? Или и вовсе переселиться тогда, когда Саша о магии и знать не знала?
Сейчас планам Паука мешала не только Саша. Наставник, начальник, Карина, Миклош, близнецы, возможно – кто-то еще… Ее союзники, так? Не проще ли было просто не дать Саше обрести их?
Если бы Стефания сама провела Становление, то она могла бы требовать чего угодно, рассказывать о чем угодно и нарисовать Саше любую картину мира магов, хоть ту, где для получения знания и силы надо самой лечь на алтарь. Но она не сделала этого. Со своими марионетками, мужчинами и женщинами, с множеством ресурсов и какими-никакими сторонниками Стефании зачем-то привела все к нынешней точке, точке, в которой у Саши потенциально много силы, мало помощников и нет доверия среди, по крайней мере, части магического сообщества.
Но все же, все же… Если предположить, что все идет по плану, каким бы этот план не был, значит, Стефании все происходящее сейчас нужно. И коль она пока сама не пришла за Сашей, значит, еще не время. Ведь могла бы прийти, разве не так?
Отчаянно не хватало еще какой-то части знаний. Намерений. Что бы там ни было, просто ради того, чтобы получить тело, Паук не стал бы все это затевать. Значит план в ином. Значит переселение – лишь приятный бонус. Но бонус к чему?
Саша допила кофе.
В общем-то, у нее была возможность спросить. Напрямую. Не у самого Паука, но все же.
Она не хотела убегать. Не хотела вечно жить в страхе, прятаться за кого-то, кто сам может пострадать. Не успела бы вчера, не была рядом, – Убийца Воров убил бы Миклоша. Остальных, кто Саше помогает, могут привлечь, нейтрализовать… Зачем вовлекать их в бесконечную борьбу? Стефания все равно ее найдет, рано или поздно. Возможно, стоит самой найти Паука?
Идея казалась безумной. Очередным путем прямо в ловушку… Но безумным было участвовать в незнакомом ритуале. Доверять человеку и оборотню в Свободе и верить их историям об атомной бомбе. Безумием было становиться под заклинание предателя у камня, идти за ребенком в туман, доверять скиа и голосу в голове, что представился опасным преступником. Безумием был спуск под гору и поход к камню в лесной глуши. Да что уж – безумием было вообще согласиться на странное предложение рокера на вид не совсем от мира сего на фестивале, рассказывавшего о новой работе и новых возможностях и показавшего странные цвета…
Слишком много всего было безумием. Но пока она еще была жива.
Саша заходит в социальную сеть. Увы, Аня так и не прочитала ее сообщение. И едва ли прочтет, не заходя сюда уже давно. Можно позвонить, номер-то ее у Саши сохранился.
Впрочем, всегда есть варианты лучше.
Саша прикрывает глаза, прикасаясь к Отражению. Муза, самый странный из ее союзников, как-то сказала, что Грань связывает всех тонкими нитями. Саша всего раз пользовалась этой подсказкой до сегодняшнего дня. Тогда было легко, сейчас же она искала нужную связь куда дольше. Давила усталость, давили ощутимые линии защиты, явно ограждавшие Аню от вмешательства. Подарок Стефании?
Но все же… Пусть Аня ничего и не помнила, но Саша помнила все. И то, что три года назад она правда считала ее близким человеком. Интересно – взаимно ли?
У меня есть информация о твоей матери, – Саша лишь посылает образы, не задумываясь о том, что ответит бывшая подруга, – встретимся на пляже в Коктебеле.
Теперь оставалось ждать. Сколько понадобится Анне, чтобы добраться сюда? Из Анапы – не меньше пяти-шести часов. Но была ли она там, или нет? Стоит ли вернуться в отель?
Какая разница?
Ты думаешь, это разумно? – Человек в Черном перед ее внутренним взором качает головой. Связь заблокирована, и Саша не уверена, говорит ли это реальный человек или ее воображение. Но все же отвечает.
Разумность точно не мой конек. Попробую сыграть в покер, карты-то на руках неплохие.
Как знаешь. Но если что – обращайся за помощью.
Непременно.
Пока только неясно в чем может понадобится эта помощь...
Аня явно была не в Анапе. Саша успевает лишь раз искупаться, позагорать и выпить несколько чашек кофе, каждый раз стараясь укрыться Сосудом Никты, не желая вновь встречаться с Ловчим, когда на пляже появляется знакомый силуэт.
Почти темнеет, но Аню узнать несложно. Она не скрывается, да и почти не изменилась.
– Ты связалась со мной, – бывшая подруга подходит совсем близко. Настолько близко, что Сашу на секунду обжигает страх… Но поздно – незамеченное ранее холодное лезвие касается ее бока, чуть надавливая, – ты убила мою семью и имела наглость говорить со мной, мразь.
Саша сглатывает, стараясь не только не двигаться, а почти и не дышать, боясь ухудшить свое положение. Ни на это она рассчитывала...
– Твоя мать жива. Клянусь.
– Ложь, – металл проникает глубже, уничтожая все ее щиты, вызывая боль…
– Обещаю, ты сможешь ее увидеть, – Саша чудом удерживается от паники, ответной атаки, и от желания позвать кого-то разом. На это уходит все самообладание. Если она убьет Аню, это никому не поможет. – Делай что хочешь, но вначале я отдам одну вещь. От твоей тети.
– У меня нет тети.
– Есть. Ее зовут Алена. Я отдам тебе вещь, просто не нападай до того. Это не ловушка, клянусь.
Отражение проходит волнами, принимая ее клятву. Саше кажется, что пульс в ушах стучит так громко, что заглушает прибой.
Аня несколько секунд изучает ее взглядом. И не только взглядом, явно проходясь и сканирующей магией
– Давай сюда свою вещь.
Саша тянется в карман, чувствуя боль в боку при каждом движении, и извлекает из кармана ремешок с бусиной. Ориентир.
– Это дала мне сестра твоей матери. А ей эту вещь твоя мать. Светлана ранена, но жива.
Аня забирает ремешок. На секунду Саше кажется, что все обошлось, тем более когда клинок отодвигается от тела. Она даже начинает залечивать рану в миг, когда тяжелый росчерк Лишения Силы срывается с амулета, все это время находившегося в пальцах бывшей подруги, и ударяет прямо в грудь.
Саша глупо моргает, оглушенная и ошеломленная исчезновением многих и многих чувств.
– Делаю, что хочу. – Аня ухмыляется.
Отражения просто больше нет вокруг. Ничего нет. Все привычные Саше чувства просто исчезают, словно она вновь на том самом фестивали, не знакомая ни с какой магией…
– Иди за мной, иначе, – Аня делает неуловимое движение, и кинжал антрацитово-черного цвета оказывается у Сашиного горла, – ты знаешь, что это. И знаешь, что будет. В этот раз я не промахнусь.
Саша сглатывает. И кивает.
Рискованные решения приводит к непредвиденным последствиям.
Аня ведет ее перед собой, вновь прижимая кинжал к боку. Чуть нажимая, и одно это нажатие вызывает мучительную боль. Никто не обращает на них двоих внимания. Совсем никто, но Саша не знает, речь идет о людской черствости, о том, что в надвигающихся сумерках на ее темной одежде не видна кровь или о простом отводе глаз.
Спустя всего несколько минут после начала столь неудачной встречи она почти справилась с первым удивлением от враз изменившегося мира. Бежать было некуда, да и не зачем. Проверять силу Черного Кинжала не хотелось. Она собиралась к Пауку, и теперь, кажется, к нему попадет. Оставалось только ждать, лихорадочно перебирая в уме приходящие мысли.
От Ловчего сбежала, а от своей ровесницы – нет. Теперь никакой магии. Не превращает ли это ее козыри в прах? Как знать, как знать. Но даже если это ошибка, то все равно уже не исправить.
Откуда у Ани амулет с Лишением силы Саша узнавать не намеревалась. Видимо, передал Паук. Почему она сама не заметила набирающего ход заклинания? Кинжал, ярость, замешательство, надежда… Все разом.
Где-то глубоко в душе Саша наотрез отказывалась считать Аню врагом. Совершенно. Просто не могла, и все. Они с Аней вместе открывали для себя первые заклинания, играли в настольные игры, развлекались гаданием, обсуждали все на свете… Потом была та дурацкая практика, где они вдвоем встретили ту волшебницу, сейчас обитающую в Тырнаузе. Увы, встретил ее и бывший с ними Азамат, напавший на женщину, которой светила высшая мера. И Аня, желая спасти ее от наказания, сбежала. Выросшая в общине, живущей вне Закона, она иначе видела мир. А потом Саша сама преступила Закон, пусть и, как выяснилось, то была лишь видимость. И Аня предоставила ей кров и место в своем сообществе. Несколько недель жизни в другом мире общины в лесах, ужасная правда о задуманном одним предателем плане… И вот отец Анны мертв, ее мать бежала, а она сама в итоге осталась совершенно в одиночестве в мире магов, переведенная куда-то на другой конец страны.
