– Привыкните, – просто пожала плечами Сигурн, комментируя их страдания в конце занятия. – Все тренировать надо, понятно что поначалу тяжело. Но это пройдет. А так, пока вы магией никакой толком не владеете, меч себя защитить поможет. Ну или хотя бы кисть привыкнет, потом что палкой бить сможете, что кинуть чего по тяжелее да драпнуть подальше, пока враг в себя приходит. Тем более что Курт бегать вас должен был хорошо научить.
– Может, сабли будут легче? – несколько в пустоту заметила Альба, убирая дрожащей рукой тренировочный клинок на стойку.
И как только люди прошлого с таким оружием могли дольше минуты сражаться? И еще и правильной частью клинка бить, правильно силу вкладывать в удар, ногами помогать и не мешать, не подставляться и вот это все…
– Где я вам сабли возьму? – северянка только руками развела. – Да и их клинок тяжелый остановит на раз. Там конечно режущие удары есть, но это если кто с востока вас обучить готов будет, я – пас. Тут-то и с мечом заморочек много, не только же простые удары и защиты, но и щиты есть, и магию вкладывать и гасить уметь нужно… Так-то никто не сражается со второй рукой свободной за спиной, она для помощи в плетениях нужна, вы в бою не сможете без жестов чары творить, даже если магистрами станете. Точнее, может как станете, так и сможете… А может и нет. Сложное это дело.
С последним никто спорить не собирался.
Свен все время занятия был погружен в себя. Уже когда они подходили к общежитию, мечтая принять душ и отдохнуть, он спросил у северянки:
– Внешние семьи ведь участвовали в Северной Войне?
Сигурн улыбнулась. Улыбка вышла совершенно не веселой.
– Да. И да - моя тоже. Хочешь кровной мести?
– Да нет конечно, – Свен головой покачал. – Просто это… Странно, вот и все. Ты нас клинком владеть учишь, а твои предки с этими клинками на нас и охотились.
– И на чудовищ охотились так же, – парировала северянка. – И, смею напомнить, перемирие давно заключено. И у нас с вами одна цель.
– Да знаю я, – отмахнулся рыжий. – Ты только лучше с ван Хатеном не пересекайся лишний раз. Он может и не оценить твою кровь.
Сигурн фыркнула.
– Тут половина дворян не в восторге от моей крови, и что дальше? Ладно, пойду я к завтрашним парам готовится, там еще работы непочатый край.
– Спасибо за занятие, – Альба улыбнулась.
Чувствовала она себя как выжатый лимон, запястье хотелось просто открутить и прочь бросить, но все же – это был меч. Настоящий… Ну, почти.
– Это вам спасибо, давно я от этой всей теоретической магии не отдыхала душой и телом. Ладно, во вторник после пар ваших еще раз встретимся, а то махать мечом один раз в неделю – никакого толку.
Уже когда они после ужина собрались у Ами в комнате разбираться с очередным теоретическим заданием на бытовую магию, Альба решила все-таки поинтересоваться у Свена:
– А что не так с ван Хатеном и северянами?
Северные войны они по истории пока не затрагивали. До того из объяснений Сигурн Альба поняла, что Внешние Семьи воевали без применения магии с, видимо, нечистью и нежитью. Но, судя по всему, не только с ними…
– Его семья из клики ван Робена и остальных, – просто ответил рыжий.
– Ты не помог.
– А. Прости.
Свен недоуменно оглянулся, увидев, что и Ами, и Жан смотрят на него с интересом.
– Вы тоже правда не знаете?
– Прости, но только ты у нас дворянин из столицы, – заметил Жан.
– И это проблем приносит больше, чем пользы, – пробормотал стихийный некромант. – Ну да ладно. В общем, если коротко, при дворе всегда есть группы аристократов со своими идеями и прочим. Насколько кому удается кого убедить – зависит от обстоятельств, но так еще с образования королевства повелось, что всегда есть те, кто за жесткие действия, и те, кто миром все решить пытается. В разное время разный подход успех приносил. Вот когда фрихийцы решили, что им наши земли нравятся, то сначала их наш тогдашний король умаслить пытался, и пару городов потерял на том вместе с жителями. Потом советник у него сменился, разговор другим стал – и территории Алисия терять перестала, а после и вовсе мир подписали на наших условиях. С другой стороны когда черная магическая чума появилась только, из-за давления рода ван Робена мы половины магов-целителей лишились, которых просто кинули в приказном порядке эпидемию давить без исследований болезни, без консультации с чжунийцами хотя бы, которых во всем обвиняли… А когда прислушались к его оппонентам, там обычно де Таск и его род главенствуют, то меньше чем за месяц диалог с соседними странами наладили, нашли лечение и извели ту чуму под корень. Внешние Семьи после последней войны с северянами нам неплохо помогли усмиряя в том числе и во время Войн с Нежитью, когда Жнецы объявились, да и раньше бывало, что сражались мы с ними на одной стороне, и в итоге таскисты как раз и протащили им разрешение на свободное ношение оружия в любом городе и на право его применения. Робинисты против были, вспоминали старую войну и то, что в ней как раз северяне на наших магов охотились… Давно это было, много воды утекло, на радикалом только дай кулаками потрясти. Если их послушать, но нас все только уничтожить и пытаются, – хмыкнул рыжий. – А ван Хаттены робинисты до мозга гостей, и Ганс такой же. Вот, собственно и все.
– А Дитрих, получается, из вторых? – Альба видела что эти два аристократа терпеть друг друга не могли.
– Ага. Я удивлен что они не подрались еще.
– Подрались, – заметила Ами. – Просто об этом кроме преподавателей мало кто знает, вроде как на них ментальную печать поставили, чтобы свару не затевать. Я в лечебнице их видела, когда там с магистром Фаве занималась.
– Серьезно? – Свен помрачнел. – Тогда хорошо, что поставили. Но они ее и обойти могут… Мда.
Альба вопросительно смотрела на приятеля.
– Это аристократическая возня, – поморщился Жан. – Если своего обидели, неважно по какому поводу, значит вступиться надо, иначе в нелояльности могут заподозрить. И если род видный, то хочешь не хочешь – пойдешь даже на тебе самому не нужный конфликт. А если оба рода видные…
– То в свару по уши влезут вообще все аристократы, и не только, в окрестностях, - заметил Свен. – А это будет свалка еще та. Плюс – да, мы маги, и магические преступления разбирает Суд Архимагов всегда. Но есть и Суд Чести, и дуэли тоже есть, даже – в редких случаях – до смерти. И если как магов их к порядку любой магистр призвать может, то в вопросах защиты чести и достоинства даже декан уже не указ, если прям все серьезно будет.
– Сложно это все, – заметила Альба.
Помедлив, она решила осторожно поинтересоваться:
– А ваша семья за кого?
– Мы – потомственные некроманты, – хмыкнул Свен. – В обычное время нам нигде не рады, но как только появляются проблемы с немертвыми, все идут к нам. Так что – ни за кого. Как, кстати, и вообще очень многие маги, и прирожденные, и нет. Иногда это и боком выходит, когда кто-нибудь из вельмож начинает обвинять во всем волшебников, и ни у кого нет власти его заткнуть, но в целом магия и стремление к власти сочетаются плохо. Или магия побеждает, или рождается чудовище вроде того, что в Крате правило. Или еще что-то подобное… В общем, ничего хорошего. Разумеется, я говорю не о тех, кто магии учится просто ради престижа рода и чтобы на балу иллюзиями покрасоваться, а о тех, кто ей по-настоящему владеет. Ладно, вообще о политике можно говорить много, только толку с этого? Давайте этими дурацкими таблицами займемся, я не хочу из-за них без стипендии остаться.
Альба кивнула. Как не болела рука после фехтования – от заданий это не особождало. К тому же вообще надо было нагонять то, что она не сделала и за прошлую неделю, и раньше.
Большинство преподавателей не знало о случившемся в День Магии. Для всех была версия о том, что она, не рассчитав своих сил на левитацию во время прогулки по городу после бала, получила истощение, и потому всю прошлую неделю занималась только теорией, к практике приступив лишь в субботу, и то сугубо в менталистике и только с самим магистром. Благо, все равно привычного прохода по полосе для вламага не былою Из-за дождя они с утра разбирали выступление на первом этапе лиги и анализировали сильные и слабые стороны и своих решений, и решений других команд, которые декан демонстрировала с помощью считывающего и проигрывающего запись артефакта. Альбе это устройство напоминало что-то вроде проектора со звуком, только которому белый экран нужен не был.
Сейчас Пришедшая явно отставала в бытовой в теории и в практике, как в теории почти всего остального кроме вызубренной, кажется, ритуалистики… Да и как сдавать ту же историю Альба не представляла – проходили там то, что, по мнению преподавателя, все должны были выучить в школе. Все… Мда.
Так что оставалось учится и еще раз учится. Несмотря на все случившееся после бала необходимость закончить обучение в университете и подтвердить свое право владеть магией никто не отменял. Охотники где-то может и были, но где-то далеко. А сессия приближалась. Альбу, как она поняла, отчислить не могли. Вроде бы. А вдруг попытаются? Да и нужно ли годами студенческую скамью протирать? Точно нет. И потому надо наверстывать все упущенное.
Этим Альба и занималась все свободное время. Не надо копить долги. Как-нибудь сдаст сессию. Не будет же ее из принципа Вар Вран валить?..
Хотя после пары по истории в понедельник Альба ужа начала в этом сомневаться. Она специально попросила Жана поделиться ответами на чертов опрос с первого занятия. Переиначила их, разумеется. И… И все равно почти половину вопросов историк не зачел. После этого теория магии, на которой они опять проходили то, что Альба не до конца понимала из-за пробелов в более раннем образовании, почти не расстраивала. Как и то, что заставить нормально летать перо у нее вновь не вышло. Да и рука продолжала болеть, намекая, что с мечом обращаться научиться просто и легко не выйдет.
Менталист, с которым Альба продолжала индивидуальные занятия, сегодня был задумчивее обычного. Кинув взгляд на Пришедшую, он нахмурился:
– Что с рукой?
Альба попыталась убрать прочь ноющую конечность, но по взгляду магистра Теора поняла, что зря. Пришлось рассказывать про тренировки с Сигурн. Менталист ругать не стал, только заметил:
– Инициатива в целом хорошая, но ввиду некоторых особенностей потенциально опасная. Положи ладонь на стол.
Магистр Теор наедине после Дня Магии часто обращался на «ты» наедине. Альбу это не беспокоило. Большинство преподавателей старались сохранять дистанцию, хотя она и слышала, как декан выговаривала что-то пятикурсникам, не используя формальное обращение. Но в том спонтанном, каком-то полуобреченном контакте разумов она вывалила на магистра Теора столько всего… Это сложно было объяснить, но в некоторой мере передача образов и вообще менталистика делала их чуть более равными. Не только Альбу и магистра, но и Альбу со старшекурсниками, и даже ее однокурсников, все еще учащихся на общих парах настройке, друг с другом. Да и если учесть, в каком состоянии видел ее маг в том храме и после, сколько магии применял, что бы помочь…
Альба, подавив сомнения, сделала как велено. Менталист использовал несколько плетений, потом провел пальцами по запястью, словно во что-то вслушиваясь – и покачал головой, убрав руку.
– Продолжишь в том же духе – останешься без возможности писать разборчиво. Скорее всего навсегда.
Альба вздрогнула и посмотрела на магистра Теора. Наверное куда более расстроено, чем хотела, потому что менталист с сожалением констатировал:
– Увы, я тебе помочь не могу. И целители не смогут, наше тело все-таки имеет свои ограничения, которые не обойти магией. Хочешь – сходи в лечебницу, это бесплатно. Но я сильно удивлюсь если там тебе что-то другое скажут. Так что или левой меч держи, или вовсе заканчивай с фехтованием.
– Я не левша, – Альба, хотя и понимала, что письмо важнее владение оружием, все равно чувствовала горечь.
Да, она едва ли бы когда-нибудь хорошо научилась сражаться. Но Альба прикоснулась к сложному искусству, которым с детства, с первых книг о рыцарях мечтала овладеть. Держала в руках клинок, пусть и пока тренировочный. Могла получить возможность защитить себя чем-то большим, чем кипячение воды или левитация не всегда летящих в цель объектов… Но увы.
– Ты пишешь правой, – признал очевидное магистр Теор. – Ешь, делаешь многие другие вещи. Но тех, кто способен делать все только одной рукой и не способен ничего делать другой не существует. Многое вопрос привычки, так что пробуй. Тем более что все равно с нуля учишься. Ты не амбидекстер, но все равно для мозга новое полезно, да и вообще левша в бою – неприятный противник. Так что коли хочешь – учись. Но только левой и никак иначе. И взять легкий клинок не поможет, нагрузка все равно слишком большая будет.
– Да, магистр.
– Хорошо, с этим разобрались. Тогда давай перейдем к следующему вопросу в методичке, о базовых переходах в плетении. Строй контакт.
Альба откровенно боялась того, что менталист вновь перехватит взаимодействие, как сделал в День Магии. Магистр Теор раньше ведь говорил о том, что способен удержать связь достаточно долго для того чтобы пережать нужный объем информации, но это для нее будет крайне болезненным переживанием. Так и оказалось.
Пришедшая не торопилась создавать контакт, хотя и ощущала, что маг подстраиваться под нее и скорее всего не будет держать жестких щитов. Да и умом она понимала, что произошедшее в прошлом было необходимостью, но все же.
Теор не вмешивался.
Наконец Альба все-таки создала нужное плетение, вложила в него силу, повесила контакт… И почти сразу разорвала его. В субботу рядом старшекурсники были, это как-то дело облегчало.
– Если нет готовности к контакту – не ломай себя. Время есть.
Альба тряхнула головой. Время… Ей стипендия нужна. Холодает к тому же, теплые вещи на что-то покупать надо. Да и что тут ждать, смотреть как баран на новые ворота? Альба себя знала: будет ждать «лучшего времени» – никогда ничего не сделает. Надо идти вперед здесь и сейчас. Иначе потом только страшнее будет.
– Ерунда. Я это сделаю.
Вторая попытка была менее удачная, чем первая. Третья – тоже. На четвертой ее Теор остановил.
– Не нужно. Ты так себя загонишь. Лучше мне передай, сколько сможешь, с вашей игры в лиге.
Альба была, определенно, удивлена. Теор же чуть улыбнулся:
– Я играл сам с первого курса. Знаю, что регламент изменили, но все же – мне интересно. Запись не передает многого из того, что видит свидетель происходившего.
Альба помедлила. Менталист ее сомнения ощущал хорошо:
– Ты не навредишь мне – это во-первых. А во-вторых – я менталист, я знаком с человеческими эмоциями, причинами их возникновениями и всеми типами реакций на сложные обстоятельства. У тебя, кстати, для неопытного мага неплохо получается фильтровать эмоции и чувства. И получилось бы и тогда, будь время. Так что просто покажи все, что помнишь, как умеешь. Я ничего в ответ делать не буду.
Альба кивнула. И вновь построила контакт. Еще осторожнее, чем в прошлый раз. Но ничего не происходило. На расстоянии от ее редкого леса, сейчас кое-где зарастающего тонкими деревцами вместо поломанных старых дубов, была узкая знакомая река, находившаяся на значительном расстоянии.
– Может, сабли будут легче? – несколько в пустоту заметила Альба, убирая дрожащей рукой тренировочный клинок на стойку.
И как только люди прошлого с таким оружием могли дольше минуты сражаться? И еще и правильной частью клинка бить, правильно силу вкладывать в удар, ногами помогать и не мешать, не подставляться и вот это все…
– Где я вам сабли возьму? – северянка только руками развела. – Да и их клинок тяжелый остановит на раз. Там конечно режущие удары есть, но это если кто с востока вас обучить готов будет, я – пас. Тут-то и с мечом заморочек много, не только же простые удары и защиты, но и щиты есть, и магию вкладывать и гасить уметь нужно… Так-то никто не сражается со второй рукой свободной за спиной, она для помощи в плетениях нужна, вы в бою не сможете без жестов чары творить, даже если магистрами станете. Точнее, может как станете, так и сможете… А может и нет. Сложное это дело.
С последним никто спорить не собирался.
Свен все время занятия был погружен в себя. Уже когда они подходили к общежитию, мечтая принять душ и отдохнуть, он спросил у северянки:
– Внешние семьи ведь участвовали в Северной Войне?
Сигурн улыбнулась. Улыбка вышла совершенно не веселой.
– Да. И да - моя тоже. Хочешь кровной мести?
– Да нет конечно, – Свен головой покачал. – Просто это… Странно, вот и все. Ты нас клинком владеть учишь, а твои предки с этими клинками на нас и охотились.
– И на чудовищ охотились так же, – парировала северянка. – И, смею напомнить, перемирие давно заключено. И у нас с вами одна цель.
– Да знаю я, – отмахнулся рыжий. – Ты только лучше с ван Хатеном не пересекайся лишний раз. Он может и не оценить твою кровь.
Сигурн фыркнула.
– Тут половина дворян не в восторге от моей крови, и что дальше? Ладно, пойду я к завтрашним парам готовится, там еще работы непочатый край.
– Спасибо за занятие, – Альба улыбнулась.
Чувствовала она себя как выжатый лимон, запястье хотелось просто открутить и прочь бросить, но все же – это был меч. Настоящий… Ну, почти.
– Это вам спасибо, давно я от этой всей теоретической магии не отдыхала душой и телом. Ладно, во вторник после пар ваших еще раз встретимся, а то махать мечом один раз в неделю – никакого толку.
Уже когда они после ужина собрались у Ами в комнате разбираться с очередным теоретическим заданием на бытовую магию, Альба решила все-таки поинтересоваться у Свена:
– А что не так с ван Хатеном и северянами?
Северные войны они по истории пока не затрагивали. До того из объяснений Сигурн Альба поняла, что Внешние Семьи воевали без применения магии с, видимо, нечистью и нежитью. Но, судя по всему, не только с ними…
– Его семья из клики ван Робена и остальных, – просто ответил рыжий.
– Ты не помог.
– А. Прости.
Свен недоуменно оглянулся, увидев, что и Ами, и Жан смотрят на него с интересом.
– Вы тоже правда не знаете?
– Прости, но только ты у нас дворянин из столицы, – заметил Жан.
– И это проблем приносит больше, чем пользы, – пробормотал стихийный некромант. – Ну да ладно. В общем, если коротко, при дворе всегда есть группы аристократов со своими идеями и прочим. Насколько кому удается кого убедить – зависит от обстоятельств, но так еще с образования королевства повелось, что всегда есть те, кто за жесткие действия, и те, кто миром все решить пытается. В разное время разный подход успех приносил. Вот когда фрихийцы решили, что им наши земли нравятся, то сначала их наш тогдашний король умаслить пытался, и пару городов потерял на том вместе с жителями. Потом советник у него сменился, разговор другим стал – и территории Алисия терять перестала, а после и вовсе мир подписали на наших условиях. С другой стороны когда черная магическая чума появилась только, из-за давления рода ван Робена мы половины магов-целителей лишились, которых просто кинули в приказном порядке эпидемию давить без исследований болезни, без консультации с чжунийцами хотя бы, которых во всем обвиняли… А когда прислушались к его оппонентам, там обычно де Таск и его род главенствуют, то меньше чем за месяц диалог с соседними странами наладили, нашли лечение и извели ту чуму под корень. Внешние Семьи после последней войны с северянами нам неплохо помогли усмиряя в том числе и во время Войн с Нежитью, когда Жнецы объявились, да и раньше бывало, что сражались мы с ними на одной стороне, и в итоге таскисты как раз и протащили им разрешение на свободное ношение оружия в любом городе и на право его применения. Робинисты против были, вспоминали старую войну и то, что в ней как раз северяне на наших магов охотились… Давно это было, много воды утекло, на радикалом только дай кулаками потрясти. Если их послушать, но нас все только уничтожить и пытаются, – хмыкнул рыжий. – А ван Хаттены робинисты до мозга гостей, и Ганс такой же. Вот, собственно и все.
– А Дитрих, получается, из вторых? – Альба видела что эти два аристократа терпеть друг друга не могли.
– Ага. Я удивлен что они не подрались еще.
– Подрались, – заметила Ами. – Просто об этом кроме преподавателей мало кто знает, вроде как на них ментальную печать поставили, чтобы свару не затевать. Я в лечебнице их видела, когда там с магистром Фаве занималась.
– Серьезно? – Свен помрачнел. – Тогда хорошо, что поставили. Но они ее и обойти могут… Мда.
Альба вопросительно смотрела на приятеля.
– Это аристократическая возня, – поморщился Жан. – Если своего обидели, неважно по какому поводу, значит вступиться надо, иначе в нелояльности могут заподозрить. И если род видный, то хочешь не хочешь – пойдешь даже на тебе самому не нужный конфликт. А если оба рода видные…
– То в свару по уши влезут вообще все аристократы, и не только, в окрестностях, - заметил Свен. – А это будет свалка еще та. Плюс – да, мы маги, и магические преступления разбирает Суд Архимагов всегда. Но есть и Суд Чести, и дуэли тоже есть, даже – в редких случаях – до смерти. И если как магов их к порядку любой магистр призвать может, то в вопросах защиты чести и достоинства даже декан уже не указ, если прям все серьезно будет.
– Сложно это все, – заметила Альба.
Помедлив, она решила осторожно поинтересоваться:
– А ваша семья за кого?
– Мы – потомственные некроманты, – хмыкнул Свен. – В обычное время нам нигде не рады, но как только появляются проблемы с немертвыми, все идут к нам. Так что – ни за кого. Как, кстати, и вообще очень многие маги, и прирожденные, и нет. Иногда это и боком выходит, когда кто-нибудь из вельмож начинает обвинять во всем волшебников, и ни у кого нет власти его заткнуть, но в целом магия и стремление к власти сочетаются плохо. Или магия побеждает, или рождается чудовище вроде того, что в Крате правило. Или еще что-то подобное… В общем, ничего хорошего. Разумеется, я говорю не о тех, кто магии учится просто ради престижа рода и чтобы на балу иллюзиями покрасоваться, а о тех, кто ей по-настоящему владеет. Ладно, вообще о политике можно говорить много, только толку с этого? Давайте этими дурацкими таблицами займемся, я не хочу из-за них без стипендии остаться.
Альба кивнула. Как не болела рука после фехтования – от заданий это не особождало. К тому же вообще надо было нагонять то, что она не сделала и за прошлую неделю, и раньше.
Большинство преподавателей не знало о случившемся в День Магии. Для всех была версия о том, что она, не рассчитав своих сил на левитацию во время прогулки по городу после бала, получила истощение, и потому всю прошлую неделю занималась только теорией, к практике приступив лишь в субботу, и то сугубо в менталистике и только с самим магистром. Благо, все равно привычного прохода по полосе для вламага не былою Из-за дождя они с утра разбирали выступление на первом этапе лиги и анализировали сильные и слабые стороны и своих решений, и решений других команд, которые декан демонстрировала с помощью считывающего и проигрывающего запись артефакта. Альбе это устройство напоминало что-то вроде проектора со звуком, только которому белый экран нужен не был.
Сейчас Пришедшая явно отставала в бытовой в теории и в практике, как в теории почти всего остального кроме вызубренной, кажется, ритуалистики… Да и как сдавать ту же историю Альба не представляла – проходили там то, что, по мнению преподавателя, все должны были выучить в школе. Все… Мда.
Так что оставалось учится и еще раз учится. Несмотря на все случившееся после бала необходимость закончить обучение в университете и подтвердить свое право владеть магией никто не отменял. Охотники где-то может и были, но где-то далеко. А сессия приближалась. Альбу, как она поняла, отчислить не могли. Вроде бы. А вдруг попытаются? Да и нужно ли годами студенческую скамью протирать? Точно нет. И потому надо наверстывать все упущенное.
Этим Альба и занималась все свободное время. Не надо копить долги. Как-нибудь сдаст сессию. Не будет же ее из принципа Вар Вран валить?..
Хотя после пары по истории в понедельник Альба ужа начала в этом сомневаться. Она специально попросила Жана поделиться ответами на чертов опрос с первого занятия. Переиначила их, разумеется. И… И все равно почти половину вопросов историк не зачел. После этого теория магии, на которой они опять проходили то, что Альба не до конца понимала из-за пробелов в более раннем образовании, почти не расстраивала. Как и то, что заставить нормально летать перо у нее вновь не вышло. Да и рука продолжала болеть, намекая, что с мечом обращаться научиться просто и легко не выйдет.
Менталист, с которым Альба продолжала индивидуальные занятия, сегодня был задумчивее обычного. Кинув взгляд на Пришедшую, он нахмурился:
– Что с рукой?
Альба попыталась убрать прочь ноющую конечность, но по взгляду магистра Теора поняла, что зря. Пришлось рассказывать про тренировки с Сигурн. Менталист ругать не стал, только заметил:
– Инициатива в целом хорошая, но ввиду некоторых особенностей потенциально опасная. Положи ладонь на стол.
Магистр Теор наедине после Дня Магии часто обращался на «ты» наедине. Альбу это не беспокоило. Большинство преподавателей старались сохранять дистанцию, хотя она и слышала, как декан выговаривала что-то пятикурсникам, не используя формальное обращение. Но в том спонтанном, каком-то полуобреченном контакте разумов она вывалила на магистра Теора столько всего… Это сложно было объяснить, но в некоторой мере передача образов и вообще менталистика делала их чуть более равными. Не только Альбу и магистра, но и Альбу со старшекурсниками, и даже ее однокурсников, все еще учащихся на общих парах настройке, друг с другом. Да и если учесть, в каком состоянии видел ее маг в том храме и после, сколько магии применял, что бы помочь…
Альба, подавив сомнения, сделала как велено. Менталист использовал несколько плетений, потом провел пальцами по запястью, словно во что-то вслушиваясь – и покачал головой, убрав руку.
– Продолжишь в том же духе – останешься без возможности писать разборчиво. Скорее всего навсегда.
Альба вздрогнула и посмотрела на магистра Теора. Наверное куда более расстроено, чем хотела, потому что менталист с сожалением констатировал:
– Увы, я тебе помочь не могу. И целители не смогут, наше тело все-таки имеет свои ограничения, которые не обойти магией. Хочешь – сходи в лечебницу, это бесплатно. Но я сильно удивлюсь если там тебе что-то другое скажут. Так что или левой меч держи, или вовсе заканчивай с фехтованием.
– Я не левша, – Альба, хотя и понимала, что письмо важнее владение оружием, все равно чувствовала горечь.
Да, она едва ли бы когда-нибудь хорошо научилась сражаться. Но Альба прикоснулась к сложному искусству, которым с детства, с первых книг о рыцарях мечтала овладеть. Держала в руках клинок, пусть и пока тренировочный. Могла получить возможность защитить себя чем-то большим, чем кипячение воды или левитация не всегда летящих в цель объектов… Но увы.
– Ты пишешь правой, – признал очевидное магистр Теор. – Ешь, делаешь многие другие вещи. Но тех, кто способен делать все только одной рукой и не способен ничего делать другой не существует. Многое вопрос привычки, так что пробуй. Тем более что все равно с нуля учишься. Ты не амбидекстер, но все равно для мозга новое полезно, да и вообще левша в бою – неприятный противник. Так что коли хочешь – учись. Но только левой и никак иначе. И взять легкий клинок не поможет, нагрузка все равно слишком большая будет.
– Да, магистр.
– Хорошо, с этим разобрались. Тогда давай перейдем к следующему вопросу в методичке, о базовых переходах в плетении. Строй контакт.
Альба откровенно боялась того, что менталист вновь перехватит взаимодействие, как сделал в День Магии. Магистр Теор раньше ведь говорил о том, что способен удержать связь достаточно долго для того чтобы пережать нужный объем информации, но это для нее будет крайне болезненным переживанием. Так и оказалось.
Пришедшая не торопилась создавать контакт, хотя и ощущала, что маг подстраиваться под нее и скорее всего не будет держать жестких щитов. Да и умом она понимала, что произошедшее в прошлом было необходимостью, но все же.
Теор не вмешивался.
Наконец Альба все-таки создала нужное плетение, вложила в него силу, повесила контакт… И почти сразу разорвала его. В субботу рядом старшекурсники были, это как-то дело облегчало.
– Если нет готовности к контакту – не ломай себя. Время есть.
Альба тряхнула головой. Время… Ей стипендия нужна. Холодает к тому же, теплые вещи на что-то покупать надо. Да и что тут ждать, смотреть как баран на новые ворота? Альба себя знала: будет ждать «лучшего времени» – никогда ничего не сделает. Надо идти вперед здесь и сейчас. Иначе потом только страшнее будет.
– Ерунда. Я это сделаю.
Вторая попытка была менее удачная, чем первая. Третья – тоже. На четвертой ее Теор остановил.
– Не нужно. Ты так себя загонишь. Лучше мне передай, сколько сможешь, с вашей игры в лиге.
Альба была, определенно, удивлена. Теор же чуть улыбнулся:
– Я играл сам с первого курса. Знаю, что регламент изменили, но все же – мне интересно. Запись не передает многого из того, что видит свидетель происходившего.
Альба помедлила. Менталист ее сомнения ощущал хорошо:
– Ты не навредишь мне – это во-первых. А во-вторых – я менталист, я знаком с человеческими эмоциями, причинами их возникновениями и всеми типами реакций на сложные обстоятельства. У тебя, кстати, для неопытного мага неплохо получается фильтровать эмоции и чувства. И получилось бы и тогда, будь время. Так что просто покажи все, что помнишь, как умеешь. Я ничего в ответ делать не буду.
Альба кивнула. И вновь построила контакт. Еще осторожнее, чем в прошлый раз. Но ничего не происходило. На расстоянии от ее редкого леса, сейчас кое-где зарастающего тонкими деревцами вместо поломанных старых дубов, была узкая знакомая река, находившаяся на значительном расстоянии.
