Стояла середина сентября. Это был тот год, когда начало осени в календаре было уже почти её завершением в природе. Пожелтевшие листья в большинстве своём уже покинули своих ветвистых родителей. За изгородями чернела голая земля, освобождённая от урожаев и цветов, поникших от первых ночных заморозков. В садах лишь небесно-голубыми пятнами светились сентябринки. Невзрачным цветам не страшен был никакой мороз. Их едва-голубые цветы в конце октября прятались в снежном одеянии. И Саша поймал себя на мысли, что никогда не видел, чтобы эти цветы успели отцвести. Сквозь окно своей квартиры на пятом этаже он любовался оголившимся пейзажем садов частного сектора.
Осень была его любимым временем года. Несмотря на сырость, холод и увядающую природу, осенью он был спокоен. Почему-то жизнь распорядилась так, что самые тёплые его воспоминания были окрашены красками осени. В памяти жила мама с венком из разномастных кленовых листьев на голове. Такую он её помнил - смеющуюся и золотую в объятиях отца. В памяти жил и другой венок, посыпанный острыми крупинками снега. Холодный пронизывающий ветер трепал чёрные ленты с золотистыми буквами. Стройным каллиграфическим почерком в море искусственных цветов реяли, словно флаги, надписи «От родителей», «От друзей», «От коллег» и даже «С любовью, от сына». Саша до сих пор иногда думал о том, кто же заказал венок от семилетнего ребёнка, оставшегося сиротой. Зима забрала его родителей в автомобильной аварии. И поэтому зиму он не любил. А она упорно занимала половину года, начиная с октября, и таяла быстрыми ручьями только в апреле.
Грибным осенним запахом были пропитаны воспоминания о бабушке. С ней Саша прожил до двенадцати лет. Заядлая огородница и грибница, она научила своего внука любить природу и труд на земле. Июльская жара с её беззаботностью и летними забавами забрала у него последнего родного человека. Обширный инфаркт и неприбывшая вовремя скорая определили его судьбу. В тот миг, когда его друзья, уже отдохнувшие от школы, но ещё не уставшие от безделья, купались в небольшом пруду, машина социальной службы увозила Сашу в детский дом.
Весну Саша тоже не любил. Весной его забрала приёмная семья. Очень быстро Саша понял, что взят он был не по доброте душевной. Через несколько месяцев он вернулся обратно. И те времена жестокости и детской безнадёги он совсем не любил вспоминать.
Осенью же в его жизни не случалось ничего плохого, и поэтому осени он верил. Вот и теперь, заболевшая ещё весной Эмма, наконец, дождалась своего лечения. И он верил, что лечение пройдёт успешно. Тем более, до их знакомства Эмму уже лечили этим дорогостоящим препаратом, который позволил ей забыть о болезни на долгие шесть лет. Эмма изменила его жизнь. Она уравновесила все его жизненные испытания прошлого счастьем настоящего. Появившись в его жизни летом, она стала его женой зимой следующего года, а ещё через год, весной, она подарила ему Киру. Вчера его круглощёкой беззубой дочери исполнилось полгода. Вчера же была первая капельница у Эммы. Саша боялся весной, когда Эмма рассказала ему о возвращении болезни, о которой она утаивала раньше. Саша боялся летом, когда ослабленный организм Эммы был охвачен воспалением, которое нужно было вылечить до начала основного лечения. Теперь же Саша не боялся. Пришла осень, пришло лечение, а значит, придёт и выздоровление.
На двери холодильника голубым пятном светилась прощальная записка Эммы. Она уезжала в больницу утренним поездом, а он был в ночной смене, поэтому они не встретились. Вторую неделю его утренний кофе был с привкусом её нежности. «До скорой встречи! P. S. Люблю навечно». Гласил небесный листочек. Саша глянул на время. 7:45. Нужно было подождать ещё четыре минуты. Будильник у Эммы стоял на 7:50, и он любил отправлять ей пожелания доброго утра, опередив будильник на минуту. За четыре минуты Саша успел собрать вещи Киры, которая была у бабушки.
- Доброе осеннее утро, Родная! Как ты? – улетело в 7:49 сообщение.
- Доброе утро, Санечка! Всё хорошо. Ты как? – не заставил себя ждать ответ.
- И у меня всё хорошо, а как только ты вернёшься, будет идеально! Тебе лучше?
- Да.
- Я знал. Значит, до скорой встречи.
- Люблю навечно.
Саша добрался до работы вовремя. Он не любил опаздывать. Поэтому последние полгода, когда Эмма подолгу была в больнице, а Кира в его рабочие дни была у бабушки, он закладывал на дорогу на полчаса больше. Саша всегда заезжал на пару минут посмотреть на свою маленькую доченьку с глазами Эммы. Большую часть своей шестимесячной жизни Кира провела у бабушки. Теперь же Саша был убеждён, что скоро его ячейка общества вновь воссоединится. У него наконец-то будет осязаемая семья.
- Уже поставили? – начал Саша свой рабочий день с сообщения жене.
- Ещё нет. Через час.
- Как чувствуешь себя?
- Нормально. Только слабость немного. Как там Кирочка?
- Совсем большая и очень красивая, как её мама. Отпишись, как всё закончится. Люблю тебя, Родная!
- И я люблю тебя, Санечка!
«Санечку» Саша не любил, но Эмма настойчиво выражала свою нежность только так. Никаких других милых слов она не признавала. Никаких малышей, зайчиков и котиков. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что любовь его жены жила не в словах, а в действиях. Он научился видеть признания Эммы в заранее налитой для него кружке кофе по утрам, в уютном молчании вечерами под одним пледом у телевизора после тяжёлого рабочего дня, в милых неожиданных безделушках, подаренных ею без повода. В 12:00 Саша пошёл на обед. По его подсчётам, капельница Эммы должна была уже закончиться, но она не отписалась. Ничего необычного в этом не было. Скорее всего, она отдыхала, потому что организм её был ослаблен. Иногда она молчала специально. «Просто хотела дать тебе шанс пожить без меня», – говорила она всегда в ответ на претензии Саши.
- Как ты? – ненавязчиво лишь спросил он.
Во второй половине дня, заваленный делами, Саша урывал минутки, чтобы посмотреть в упорно молчащий телефон. Иногда его отвлекали жёлто-оранжевые листочки, пролетающие мимо окна, и тогда он мысленно повторял: «Осень, только не подведи!»
- Родная, ты куда пропала? Я уже нажился без тебя! Отзовись! – улетело ещё одно сообщение Эмме ближе к вечеру.
Конец рабочего дня уже был наполнен тревогой. Сев в машину, Саша набрал номер Эммы, но она не ответила. Добравшись до дома матери Эммы сквозь моросящий холодный дождь, он позвонил снова. Без ответа.
- Эмма не звонила? – вместо приветствия задал он вопрос Инне Анатольевне.
- Звонила. До обеда, правда. Сказала, будет отдыхать.
«Фух», – мысленно выдохнул Саша. «Просто отдыхает. Спасибо, осень!» Саша забрал домой своё солнышко в голубом комбинезоне. Глаза Эммы, глядящие с маленького личика Киры, немного успокоили его. Сейчас, как обычно, он вернётся домой, позвонит ей, и она обязательно ответит.
Облака сентябринок, гонимые ветром по огородному небу частного сектора, вновь смотрели на Сашу сквозь окно пятого этажа. Смотрели они и на маленькую Киру, которая уверенно упиралась в подоконник уже окрепшими ножками. Зазвонил телефон. Отдельная мелодия в телефоне Саши стояла лишь на номере Эммы. Это она. Он приготовился наигранно обижаться в первую минуту разговора.
- Алло, – ответил Саша вместо «Да, Родная», чтобы Эмма сразу поняла, что её молчание было слишком долгим.
- Александр? Вы Александр? – спросил чужой женский голос.
- Да, – просто ответил Саша, не ожидающий этого голоса в своём телефоне.
- Ваша жена умерла. Сердце не выдержало. К сожалению, такое бывает...
Последние разномастные осенние листья падали на искусственные еловые ветви и цветы. Сквозивший прохладой сентябрьский ветерок развевал чёрные ленты с золотистыми буквами. Каллиграфический почерк гласил: «От родителей», «От друзей», «От коллег». Осень его подвела. Но теперь он был не один. На огромном букете сентябринок, что не обхватить руками, чёрной ленты не было. Этот букет был от Саши и Киры. В нём была лишь открытка: «До скорой встречи! P.S. Люблю навечно».
Осень была его любимым временем года. Несмотря на сырость, холод и увядающую природу, осенью он был спокоен. Почему-то жизнь распорядилась так, что самые тёплые его воспоминания были окрашены красками осени. В памяти жила мама с венком из разномастных кленовых листьев на голове. Такую он её помнил - смеющуюся и золотую в объятиях отца. В памяти жил и другой венок, посыпанный острыми крупинками снега. Холодный пронизывающий ветер трепал чёрные ленты с золотистыми буквами. Стройным каллиграфическим почерком в море искусственных цветов реяли, словно флаги, надписи «От родителей», «От друзей», «От коллег» и даже «С любовью, от сына». Саша до сих пор иногда думал о том, кто же заказал венок от семилетнего ребёнка, оставшегося сиротой. Зима забрала его родителей в автомобильной аварии. И поэтому зиму он не любил. А она упорно занимала половину года, начиная с октября, и таяла быстрыми ручьями только в апреле.
Грибным осенним запахом были пропитаны воспоминания о бабушке. С ней Саша прожил до двенадцати лет. Заядлая огородница и грибница, она научила своего внука любить природу и труд на земле. Июльская жара с её беззаботностью и летними забавами забрала у него последнего родного человека. Обширный инфаркт и неприбывшая вовремя скорая определили его судьбу. В тот миг, когда его друзья, уже отдохнувшие от школы, но ещё не уставшие от безделья, купались в небольшом пруду, машина социальной службы увозила Сашу в детский дом.
Весну Саша тоже не любил. Весной его забрала приёмная семья. Очень быстро Саша понял, что взят он был не по доброте душевной. Через несколько месяцев он вернулся обратно. И те времена жестокости и детской безнадёги он совсем не любил вспоминать.
Осенью же в его жизни не случалось ничего плохого, и поэтому осени он верил. Вот и теперь, заболевшая ещё весной Эмма, наконец, дождалась своего лечения. И он верил, что лечение пройдёт успешно. Тем более, до их знакомства Эмму уже лечили этим дорогостоящим препаратом, который позволил ей забыть о болезни на долгие шесть лет. Эмма изменила его жизнь. Она уравновесила все его жизненные испытания прошлого счастьем настоящего. Появившись в его жизни летом, она стала его женой зимой следующего года, а ещё через год, весной, она подарила ему Киру. Вчера его круглощёкой беззубой дочери исполнилось полгода. Вчера же была первая капельница у Эммы. Саша боялся весной, когда Эмма рассказала ему о возвращении болезни, о которой она утаивала раньше. Саша боялся летом, когда ослабленный организм Эммы был охвачен воспалением, которое нужно было вылечить до начала основного лечения. Теперь же Саша не боялся. Пришла осень, пришло лечение, а значит, придёт и выздоровление.
На двери холодильника голубым пятном светилась прощальная записка Эммы. Она уезжала в больницу утренним поездом, а он был в ночной смене, поэтому они не встретились. Вторую неделю его утренний кофе был с привкусом её нежности. «До скорой встречи! P. S. Люблю навечно». Гласил небесный листочек. Саша глянул на время. 7:45. Нужно было подождать ещё четыре минуты. Будильник у Эммы стоял на 7:50, и он любил отправлять ей пожелания доброго утра, опередив будильник на минуту. За четыре минуты Саша успел собрать вещи Киры, которая была у бабушки.
- Доброе осеннее утро, Родная! Как ты? – улетело в 7:49 сообщение.
- Доброе утро, Санечка! Всё хорошо. Ты как? – не заставил себя ждать ответ.
- И у меня всё хорошо, а как только ты вернёшься, будет идеально! Тебе лучше?
- Да.
- Я знал. Значит, до скорой встречи.
- Люблю навечно.
Саша добрался до работы вовремя. Он не любил опаздывать. Поэтому последние полгода, когда Эмма подолгу была в больнице, а Кира в его рабочие дни была у бабушки, он закладывал на дорогу на полчаса больше. Саша всегда заезжал на пару минут посмотреть на свою маленькую доченьку с глазами Эммы. Большую часть своей шестимесячной жизни Кира провела у бабушки. Теперь же Саша был убеждён, что скоро его ячейка общества вновь воссоединится. У него наконец-то будет осязаемая семья.
- Уже поставили? – начал Саша свой рабочий день с сообщения жене.
- Ещё нет. Через час.
- Как чувствуешь себя?
- Нормально. Только слабость немного. Как там Кирочка?
- Совсем большая и очень красивая, как её мама. Отпишись, как всё закончится. Люблю тебя, Родная!
- И я люблю тебя, Санечка!
«Санечку» Саша не любил, но Эмма настойчиво выражала свою нежность только так. Никаких других милых слов она не признавала. Никаких малышей, зайчиков и котиков. Ему потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что любовь его жены жила не в словах, а в действиях. Он научился видеть признания Эммы в заранее налитой для него кружке кофе по утрам, в уютном молчании вечерами под одним пледом у телевизора после тяжёлого рабочего дня, в милых неожиданных безделушках, подаренных ею без повода. В 12:00 Саша пошёл на обед. По его подсчётам, капельница Эммы должна была уже закончиться, но она не отписалась. Ничего необычного в этом не было. Скорее всего, она отдыхала, потому что организм её был ослаблен. Иногда она молчала специально. «Просто хотела дать тебе шанс пожить без меня», – говорила она всегда в ответ на претензии Саши.
- Как ты? – ненавязчиво лишь спросил он.
Во второй половине дня, заваленный делами, Саша урывал минутки, чтобы посмотреть в упорно молчащий телефон. Иногда его отвлекали жёлто-оранжевые листочки, пролетающие мимо окна, и тогда он мысленно повторял: «Осень, только не подведи!»
- Родная, ты куда пропала? Я уже нажился без тебя! Отзовись! – улетело ещё одно сообщение Эмме ближе к вечеру.
Конец рабочего дня уже был наполнен тревогой. Сев в машину, Саша набрал номер Эммы, но она не ответила. Добравшись до дома матери Эммы сквозь моросящий холодный дождь, он позвонил снова. Без ответа.
- Эмма не звонила? – вместо приветствия задал он вопрос Инне Анатольевне.
- Звонила. До обеда, правда. Сказала, будет отдыхать.
«Фух», – мысленно выдохнул Саша. «Просто отдыхает. Спасибо, осень!» Саша забрал домой своё солнышко в голубом комбинезоне. Глаза Эммы, глядящие с маленького личика Киры, немного успокоили его. Сейчас, как обычно, он вернётся домой, позвонит ей, и она обязательно ответит.
Облака сентябринок, гонимые ветром по огородному небу частного сектора, вновь смотрели на Сашу сквозь окно пятого этажа. Смотрели они и на маленькую Киру, которая уверенно упиралась в подоконник уже окрепшими ножками. Зазвонил телефон. Отдельная мелодия в телефоне Саши стояла лишь на номере Эммы. Это она. Он приготовился наигранно обижаться в первую минуту разговора.
- Алло, – ответил Саша вместо «Да, Родная», чтобы Эмма сразу поняла, что её молчание было слишком долгим.
- Александр? Вы Александр? – спросил чужой женский голос.
- Да, – просто ответил Саша, не ожидающий этого голоса в своём телефоне.
- Ваша жена умерла. Сердце не выдержало. К сожалению, такое бывает...
Последние разномастные осенние листья падали на искусственные еловые ветви и цветы. Сквозивший прохладой сентябрьский ветерок развевал чёрные ленты с золотистыми буквами. Каллиграфический почерк гласил: «От родителей», «От друзей», «От коллег». Осень его подвела. Но теперь он был не один. На огромном букете сентябринок, что не обхватить руками, чёрной ленты не было. Этот букет был от Саши и Киры. В нём была лишь открытка: «До скорой встречи! P.S. Люблю навечно».
