Прощальная усмешка мистрис жгла меня прямо в центре лопаток. Я вышла за дверь и закрыла её за собой. Вздохнула. Зубы выбивали дробь. Меня колотило, а лицо напротив пылало, словно к моей коже долгое время прикладывали и растирали снег.
Я пошла сразу в свою комнату, обойдя стороной библиотечный зал, где всегда перед выходным днём собирались девушки, чтобы обсудить предстоящий поход в деревню. Мне было не до них. Хотелось только поскорее забраться в постель и, согревшись, заснуть.
До деревни нам предстоял пеший путь в десяток километров. В тот единственный раз, я помню, что мы вышли задолго до рассвета, как, обычно взяв все свои сбережения и вышивку, которую могли бы продать, или обменять в деревенских лавках, но этим утром нас ожидал сюрприз.
Конюший вывел к подъездным воротам белоснежных коней с блестящей на свету серебристой гривой.
Молчаливые слуги запрягли нам несколько повозок - и поэтому в деревню мы попали все как одна, удобно устроившись в повозках и наслаждаясь открытым простором, бодрящим воздухом и сменой привычной обстановки.
И как всегда за нами следом верхом ехали три персональные служанки Мистрис. Холёные и светловолосые, как и она сама, они, как яркое пятно выделялись на фоне деревенских слуг, периодически появляющихся в замке Легко было догадаться, что троица, направлялась в деревню выполнять особые поручения для своей госпожи.
Кухарка поделилась со мной новостями: завтра в замке намечался бал и она, как и все пришлые слуги, в замке, после обеда будет свободна на целых три дня.
Пребывая в хорошем расположении духа, кухарка рассказала мне о деревенских мероприятиях, также дала несколько дельных советов, где лучше сбыть свои рукоделия и у кого в лавке продаются самые вкусные печеные яблоки и карамельные леденцы.
Нас доставили до границы владений Мистрис, заканчивающихся у широкого замерзшего озера. Высадили, и строго настрого наказали вернуться сюда до того, когда солнце скроется за горизонтом.
Девушки шли гурьбой, держась за ручки по обледенелой тропе вдоль озера посыпанной песком и солью, пока не добрались до моста. За ним уже виднелись покатые крыши одноэтажных деревенских домиков.
Из печных труб в небо уходил пушистый сизый дым. Ветер то и дело доносил до нас отдалённые голоса, шум и заливистый детский смех.
В саду на засыпанных снегом яблонях ворковали снегири, то и дело, поглядывая на нас. Чем ближе мы подходили к деревне, тем сильнее поднималось моё настроение. От людских голосов, птичьего щебета, непривычных, приятных запахов сердце в моей груди пело.
Многие в деревне посматривали на нас косо. Некоторые, наоборот, в основном торговцы улыбались, видно по одежде зная, кто мы такие и что пришли сюда не с пустыми руками. Почти все девчонки разделились и то и дело бегали по лавкам в поисках кружев, бисера, пуговиц и бус, а также разноцветных тканей.
Мне же захотелось сладких леденцов на палочке и горячих булочек, и, поменяв на монеты кое-что из накопленного рукоделия, я первым делом направилась в сторону аппетитных запахов.
Деревенский рынок был квадратным, окружённый лавочками и магазинчиками, двери которых были украшены еловыми венками с красными бантиками и колокольчиками. На небольшой деревянной сцене в центре площади выступал кукольный театр. Подле копошилась уйма детей. Мне тоже стало интересно - и я остановилась посмотреть.
Деревянная куколка в пышном платье точно живая танцевала на сцене и то и дело прихорашивалась не в силах выбрать наряды из огромного ассортимента на длинной вешалке. Другая куколка с чепчиком и в строгой одежде женским писклявым голосом выдавала ей цветастые комплименты и всё пыталась припудрить первой куколке носик. Задержавшись на некоторое время, я поняла что, это была сказка, о дочке казначея и её богатых ухажёрах. И чтобы им понравиться, девушке нужно было постоянно строить глазки и томно вздыхать. А куколка девушка в платье, судя по всему, мечтала о настоящей любви.
Постояв ещё минуту, я направилась в булочную. Здесь кроме пирожных, булочек и всевозможной выпечки так же подавали горячий сидр, какао и чай. Это было так здорово. Сесть за столик, и есть пирожное, запивая горячим какао. Слушать смех и капризы детишек, разговоры их мам стоявших в очереди и обсуждения несносных соседей бабушками-сплетницами, выбирающих на витрине чего повкусней.
Не раз за окном по улице проезжала двуколка. И седой кучер то и дело подгонял лошадь, махая кнутом. Я согрелась, наелась, но всё же отчего-то мне было грустно.
Детишки, которых я видела за окном через дорогу, носились по полю и бросали в друг дружку снежками.
Я вздохнула. Денег от продажи моих вышивок и салфеток с лебедями оставалось достаточно, чтобы зайти в ещё один магазин. Я покинула булочную и, проходя через рынок, заслушалась песней и остановилась возле сцены.
Детишки ушли. Возле сцены оставались лишь взрослые люди с корзинками продуктов. Толстая бабка в платке толкалась среди них и продавала пирожки. Румяные чернявые девки в ярких платьев кружились по сцене и под гармошку смуглого мужичка в меховом тулупе горланили песни о жарких вечерних кострах и скачках в степи.
Я поспешила уйти, на лице выступили слезы. В ушах всё ещё звучали слова песни. Затем их внезапно сменил глубокий голос мамы. Она пела мне колыбельную, которую всегда напевала, когда я просыпалась в ночи от кошмаров. «Я никому не отдам тебя милая, никому не позволю обидеть тебя, моя сладкая тыковка».
Я сглотнула комок в горле. Отчётливо вспомнилось лицо мамы. Её глаза были такими же, как у меня самой - янтарными, яркими, ласковыми. Как же она тогда смогла отдать меня Мистрис? Она же любила меня, я была в этом уверена.
Я остановилась возле двери магазинчика, чтобы передохнуть и придти в себя. И вовремя подняла голову, чтобы увидеть высокого широкоплечего паренька в отделанном мехом кафтане с резким профилем и тёмными глазами на плече которого, висела связка упитанных кроликов.. На мгновение мы встретились взглядами.
Он задержал свой взгляд на моём лице, посмотрел на меня как-то странно, будто что-то вспомнив, будто бы хотел что-то сказать, но не решался, а я отвернулась, быстро открыла дверь магазинчика и вошла внутрь. Высокого статного паренька я уж точно не знала - и откуда бы он мог меня знать?
За прилавком книжного магазина ютился низенький мужчина с длинным носом и очками в массивной оправе. Он походил на гнома из сказок. Только бороды не хватало.
Вокруг всё было уставлено книгами. Книги лежали на полу, на табуретке, на высоком подоконнике, заслоняя собой свет. Вот отчего здесь было так сумрачно.
-Чем могу вам помочь?- голос мужчины был довольно приятным, хотя тон отнюдь не напоминал дружеский. Он окинул меня оценивающим взглядом, посмотрел на платье, матерчатую сумочку, что я сжимала в руках - и только потом взглянул в моё лицо. Наверное, ученицы Мистрис вообще сюда не заглядывали.
-Добрый день, - улыбнулась я. - У вас есть детские сказки?- внезапно выпалила я, добавив: -c картинками.- Хотя шла сюда в поисках чего-то другого. Он хмыкнул и жестом показал на дальнюю полку.
Я долго стояла и листала книги. Солнечный зимний день за окном стремительно угасал. Я листала книжки, выбирая те, что были с картинками. Отчего-то это было для меня важно.
Мужчина снова кашлянул, я услышала, что он вышел из-за стола и направляется ко мне. Мои пальцы зацепились за тонкую книжку в красочной обложке, я взяла её и повернулась к продавцу, спросив:
-Сколько это стоит?- Он назвал цену, и я заплатила, потом покинула магазин, спрятала книжку в сумочку. Не хотелось, чтобы её кто-нибудь видел. В замке Мистрис никто из девушек не читал развлекательных книг.
Солнце на горизонте превратилось в багрово-красное пятно. Нужно было спешить. Иначе, как я потом попаду в замок?
Деревенские жители уже разошлись. Сцена пустовала. Только на поле возле пруда потрескивал костер. Там во всю резвилась местная молодежь. Сердце сдавило. Мне вдруг сильно захотелось пойти к ним. Тоже прыгать через костёр. Водить хороводы. Но я не могла нарушить строгие правила, тем самым не могла подвести мать, ведь она, наверное, хотела для меня лучшей жизни, поэтому и отдала Мистрис. Не так ли?
Я не видела вокруг ни души. Магазинчики и лавочки были закрыты. Я бежала, потому что боялась опоздать.
-Эй!- кто-то окликнул меня. Я оглянулась и увидела того самого паренька стоящего возле берёзы. Только у него уже не было связки кроликов.
-Не бойся, я не кусаюсь - сказал он. - Я просто хотел кое-что у тебя спросить.
Я нахмурилась. Мне стало любопытно. Интересно, что бы я могла такое знать, практически никогда не выходящая за пределы замка? Неосознанно я уже сделала шаг в его сторону, как услышала, как меня зовут по имени:
-Эмбер! Эмбер! Скорее, мы уезжаем!- За озером стояли повозки. Ржали лошади. Только на мгновение я посмотрела в сторону паренька, чтобы сказать:
-Прости, мне надо идти, - и побежала к тропе обходящей замёрзшее озеро. Бежала, из последних сил. Лёгкие горели в груди огнём. Я задыхалась.
Глаза молочно-белых лошадей сияли чёрным светом, в котором проскакивали как угольки красные искорки.
Служанки мистрис восседали на своих лошадях, которые нетерпеливо цокали копытами, переминаясь с ноги на ногу.
Из незнакомой повозки затянутой сверху холщёвой тканью доносилось повизгивание, хрюканье и жалобное блеяние. Интересно, зачем в замок везут животных? Я никогда не видела в замке хлевов. Раздумывать над этим и строить предположения, не было времени.
Я успела в последний миг заскочить в отправляющуюся повозку. Девушки и кучер так сильно ругали и с жаром словесно стыдили меня, что у меня загорелись уши. Все мои последующие оправдания перед ними выглядели жалкими и несущественными. Я чувствовала себя виноватой и очень глупой.
Кучер стегнул кнутом, повозка тронулась, и сразу девушки отстали, видимо достаточно меня пристыдив. Я оглянулась. Солнце село - и в раз нахлынувшей покрывалом темноте я не смогла рассмотреть ни оставшегося позади озера, ни печных труб деревенских домов.
Лошади как угорелые мчали в гору, унося нас обратно в замок Мистрис. Вокруг было белым-бело. Только чернели высокие сосны и ели, вольно раскинувшие в разные стороны свои пышные кроны.
В замке мистрис Винтер царила суета, и было, как никогда многолюдно. Пришлые слуги натирали полы, чистили серебро, украшали зал и готовились к торжеству.
Я увидела чёрную карету и вороных жеребцов. Красивых и статных животных вели под уздцы к конюшне. На двери кареты красовалась символика: искрящаяся серебром снежинка.
Всех девушек кроме нас троих: меня Джессики и Милдред, отвели в свои покои. Нас же плотной стеной обступили личные служанки Мистрис, те самые, что ездили на лошадях в деревню. Мы видели их только рядом с Мистрис, казалось, что они ловят каждое её слово. Теперь же они шли молча впереди нас, показывая дорогу.
Я, Джессика и Милдред шли по коридору, а остальные девушки не спешили закрываться в своих покоях, наблюдали, как мы уходим, и на многих лицах отчётливо проступала зависть.
Точно чувствуя мою неуверенность, Джессика и Милдред ободряюще взяли меня за руки. Я вздохнула. Честно, мне было страшновато впервые идти в неизвестное северное крыло. Я крепко сцепила их пальцы. Они сжали мои.
В серверном крыле стены блестели точно покрытые россыпью звёздной пыли. Здесь было намного холоднее, чем у нас в покоях, холоднее, чем в комнатах для занятий. Даже в своих тёплых шерстяных платьях мы чувствовали, как коченеют наши тела.
Мы миновали несколько невзрачных сокрытых в стенах лестниц, предназначенных для слуг. Дальше за поворотом от увиденного убранства захватывало дух. Окна украшали тончайшие шторы, напоминающие покрытую росой паутину. Шторы, как и изящная мебель, гобелены с диковинными рисунками на стенах испускали радужное свечение и переливались при попадании на них света.
Мы пришли на первый этаж, затем спустились в глубокий подвал. Как, оказалось, там располагались бассейны с водой и купальни.
Нас накормили сладостями и шербетом, напоили морсом из незнакомых ягод, от которого мы сразу же забыли про холод. После этого служанки вымыли нас в купальне, мятным мылом и, закутав нас в махровые полотенца, высушили шелковой тканью волосы, расчесали их костным гребнем. Затем они вытащили из шкафчиков у стены мягкие халаты и сказали нам надеть их.
Наши новые покои были под землёй. Там были узкие окна под самым потолком. Стоило потереть кристаллы на стенах, как они испускали такое яркое сияние, что создавали иллюзию дневного света.
Декоративный камин в глубине комнаты украшали толстые свечи, мерцающие огоньки которых создавали вокруг уютную атмосферу.
Наши кровати были просторными с высокими спинками, а между подушками лежали бутылки с горячей водой.
Накрывшись пуховым одеялом, мы спали как убитые, а если что нам и снилось, то это было нечто сладкое и приятное, как прошедший ужин.
Утром пришли служанки мистрис Винтер и долго подгоняли на нас одинаковые серебристые платья. Прежде молчаливые женщины, то и дело что-то прикалывая и подправляя к ткани, корректирую посадку платья, в этот раз снизошли до разговора с нами. Одна из служанок, что носила в волосах изящные украшения, усердно объясняла нам необходимые правила этикета и то, что делать на балу категорически запрещалось.
В общем, из всего перечисленного, я уяснила самое главное, что если нас приглашают на танец, то следует всегда соглашаться, а если задают вопросы, то вежливо отвечать на них, но при этом ничего не спрашивать самим и ещё как можно больше улыбаться, точно мы ужасно рады видеть всех приглашённых на бал.
Мистрис навестила нас ближе к обеду и разрешила всем сходить в свои старые комнаты, чтобы принести из сундуков поделки, для демонстрации гостям. Она пояснила, что из всех выбранных поделок только самые лучшие вещицы мы будем демонстрировать лично Графу.
- А если ему что-либо очень понравиться, то возможно он, заберёт вас к себе в замок, - загадочно оборонила Мистрис и вышла из наших новых покоев.
Старшая служанка мистрис, я выделила её из-за украшений в волосах, сопроводила нас к бывшим спальням, наверное, опасаясь, что мы заблудимся.
Затем она с бесстрастным лицом отвела нас в столовую, где мы наелись до отвала непривычным завтраком-обедом из пяти блюд. В нашем меню даже был воздушный хлеб, из белой муки, что подавался только к столу самой Мистрис.
Все блюда оказались такими вкусными, что пальчики оближешь.
Старшая служанка по пути обратно, сказала нам, что бал начнётся в пять вечера. До его начала у нас оставалось четыре часа, два, из которых, она настойчиво рекомендовала нам посвятить дневному сну, чтобы набраться сил. Потому что бал, по её словам, будет длиться всю ночь, уточнила женщина, прежде чем уйти, заперев дверь на ключ.
Милдред и Джессика спали. Румянец плясал на их щёчках точно спелые яблочки. Я ворочалась с боку на бок и всё никак не могла сомкнуть глаз. Какой бы тёплой не казалась моя постель и мягкая перина.
Я пошла сразу в свою комнату, обойдя стороной библиотечный зал, где всегда перед выходным днём собирались девушки, чтобы обсудить предстоящий поход в деревню. Мне было не до них. Хотелось только поскорее забраться в постель и, согревшись, заснуть.
До деревни нам предстоял пеший путь в десяток километров. В тот единственный раз, я помню, что мы вышли задолго до рассвета, как, обычно взяв все свои сбережения и вышивку, которую могли бы продать, или обменять в деревенских лавках, но этим утром нас ожидал сюрприз.
Конюший вывел к подъездным воротам белоснежных коней с блестящей на свету серебристой гривой.
Молчаливые слуги запрягли нам несколько повозок - и поэтому в деревню мы попали все как одна, удобно устроившись в повозках и наслаждаясь открытым простором, бодрящим воздухом и сменой привычной обстановки.
И как всегда за нами следом верхом ехали три персональные служанки Мистрис. Холёные и светловолосые, как и она сама, они, как яркое пятно выделялись на фоне деревенских слуг, периодически появляющихся в замке Легко было догадаться, что троица, направлялась в деревню выполнять особые поручения для своей госпожи.
Кухарка поделилась со мной новостями: завтра в замке намечался бал и она, как и все пришлые слуги, в замке, после обеда будет свободна на целых три дня.
Пребывая в хорошем расположении духа, кухарка рассказала мне о деревенских мероприятиях, также дала несколько дельных советов, где лучше сбыть свои рукоделия и у кого в лавке продаются самые вкусные печеные яблоки и карамельные леденцы.
Нас доставили до границы владений Мистрис, заканчивающихся у широкого замерзшего озера. Высадили, и строго настрого наказали вернуться сюда до того, когда солнце скроется за горизонтом.
Девушки шли гурьбой, держась за ручки по обледенелой тропе вдоль озера посыпанной песком и солью, пока не добрались до моста. За ним уже виднелись покатые крыши одноэтажных деревенских домиков.
Из печных труб в небо уходил пушистый сизый дым. Ветер то и дело доносил до нас отдалённые голоса, шум и заливистый детский смех.
В саду на засыпанных снегом яблонях ворковали снегири, то и дело, поглядывая на нас. Чем ближе мы подходили к деревне, тем сильнее поднималось моё настроение. От людских голосов, птичьего щебета, непривычных, приятных запахов сердце в моей груди пело.
Многие в деревне посматривали на нас косо. Некоторые, наоборот, в основном торговцы улыбались, видно по одежде зная, кто мы такие и что пришли сюда не с пустыми руками. Почти все девчонки разделились и то и дело бегали по лавкам в поисках кружев, бисера, пуговиц и бус, а также разноцветных тканей.
Мне же захотелось сладких леденцов на палочке и горячих булочек, и, поменяв на монеты кое-что из накопленного рукоделия, я первым делом направилась в сторону аппетитных запахов.
Деревенский рынок был квадратным, окружённый лавочками и магазинчиками, двери которых были украшены еловыми венками с красными бантиками и колокольчиками. На небольшой деревянной сцене в центре площади выступал кукольный театр. Подле копошилась уйма детей. Мне тоже стало интересно - и я остановилась посмотреть.
Деревянная куколка в пышном платье точно живая танцевала на сцене и то и дело прихорашивалась не в силах выбрать наряды из огромного ассортимента на длинной вешалке. Другая куколка с чепчиком и в строгой одежде женским писклявым голосом выдавала ей цветастые комплименты и всё пыталась припудрить первой куколке носик. Задержавшись на некоторое время, я поняла что, это была сказка, о дочке казначея и её богатых ухажёрах. И чтобы им понравиться, девушке нужно было постоянно строить глазки и томно вздыхать. А куколка девушка в платье, судя по всему, мечтала о настоящей любви.
Постояв ещё минуту, я направилась в булочную. Здесь кроме пирожных, булочек и всевозможной выпечки так же подавали горячий сидр, какао и чай. Это было так здорово. Сесть за столик, и есть пирожное, запивая горячим какао. Слушать смех и капризы детишек, разговоры их мам стоявших в очереди и обсуждения несносных соседей бабушками-сплетницами, выбирающих на витрине чего повкусней.
Не раз за окном по улице проезжала двуколка. И седой кучер то и дело подгонял лошадь, махая кнутом. Я согрелась, наелась, но всё же отчего-то мне было грустно.
Детишки, которых я видела за окном через дорогу, носились по полю и бросали в друг дружку снежками.
Я вздохнула. Денег от продажи моих вышивок и салфеток с лебедями оставалось достаточно, чтобы зайти в ещё один магазин. Я покинула булочную и, проходя через рынок, заслушалась песней и остановилась возле сцены.
Детишки ушли. Возле сцены оставались лишь взрослые люди с корзинками продуктов. Толстая бабка в платке толкалась среди них и продавала пирожки. Румяные чернявые девки в ярких платьев кружились по сцене и под гармошку смуглого мужичка в меховом тулупе горланили песни о жарких вечерних кострах и скачках в степи.
Я поспешила уйти, на лице выступили слезы. В ушах всё ещё звучали слова песни. Затем их внезапно сменил глубокий голос мамы. Она пела мне колыбельную, которую всегда напевала, когда я просыпалась в ночи от кошмаров. «Я никому не отдам тебя милая, никому не позволю обидеть тебя, моя сладкая тыковка».
Я сглотнула комок в горле. Отчётливо вспомнилось лицо мамы. Её глаза были такими же, как у меня самой - янтарными, яркими, ласковыми. Как же она тогда смогла отдать меня Мистрис? Она же любила меня, я была в этом уверена.
Я остановилась возле двери магазинчика, чтобы передохнуть и придти в себя. И вовремя подняла голову, чтобы увидеть высокого широкоплечего паренька в отделанном мехом кафтане с резким профилем и тёмными глазами на плече которого, висела связка упитанных кроликов.. На мгновение мы встретились взглядами.
Он задержал свой взгляд на моём лице, посмотрел на меня как-то странно, будто что-то вспомнив, будто бы хотел что-то сказать, но не решался, а я отвернулась, быстро открыла дверь магазинчика и вошла внутрь. Высокого статного паренька я уж точно не знала - и откуда бы он мог меня знать?
За прилавком книжного магазина ютился низенький мужчина с длинным носом и очками в массивной оправе. Он походил на гнома из сказок. Только бороды не хватало.
Вокруг всё было уставлено книгами. Книги лежали на полу, на табуретке, на высоком подоконнике, заслоняя собой свет. Вот отчего здесь было так сумрачно.
-Чем могу вам помочь?- голос мужчины был довольно приятным, хотя тон отнюдь не напоминал дружеский. Он окинул меня оценивающим взглядом, посмотрел на платье, матерчатую сумочку, что я сжимала в руках - и только потом взглянул в моё лицо. Наверное, ученицы Мистрис вообще сюда не заглядывали.
-Добрый день, - улыбнулась я. - У вас есть детские сказки?- внезапно выпалила я, добавив: -c картинками.- Хотя шла сюда в поисках чего-то другого. Он хмыкнул и жестом показал на дальнюю полку.
Я долго стояла и листала книги. Солнечный зимний день за окном стремительно угасал. Я листала книжки, выбирая те, что были с картинками. Отчего-то это было для меня важно.
Продавец кашлянул. Намекая, что он собирается закрываться. Что я искала? Не знаю, никак не могла вспомнить.
Мужчина снова кашлянул, я услышала, что он вышел из-за стола и направляется ко мне. Мои пальцы зацепились за тонкую книжку в красочной обложке, я взяла её и повернулась к продавцу, спросив:
-Сколько это стоит?- Он назвал цену, и я заплатила, потом покинула магазин, спрятала книжку в сумочку. Не хотелось, чтобы её кто-нибудь видел. В замке Мистрис никто из девушек не читал развлекательных книг.
Солнце на горизонте превратилось в багрово-красное пятно. Нужно было спешить. Иначе, как я потом попаду в замок?
Деревенские жители уже разошлись. Сцена пустовала. Только на поле возле пруда потрескивал костер. Там во всю резвилась местная молодежь. Сердце сдавило. Мне вдруг сильно захотелось пойти к ним. Тоже прыгать через костёр. Водить хороводы. Но я не могла нарушить строгие правила, тем самым не могла подвести мать, ведь она, наверное, хотела для меня лучшей жизни, поэтому и отдала Мистрис. Не так ли?
Я не видела вокруг ни души. Магазинчики и лавочки были закрыты. Я бежала, потому что боялась опоздать.
-Эй!- кто-то окликнул меня. Я оглянулась и увидела того самого паренька стоящего возле берёзы. Только у него уже не было связки кроликов.
-Не бойся, я не кусаюсь - сказал он. - Я просто хотел кое-что у тебя спросить.
Я нахмурилась. Мне стало любопытно. Интересно, что бы я могла такое знать, практически никогда не выходящая за пределы замка? Неосознанно я уже сделала шаг в его сторону, как услышала, как меня зовут по имени:
-Эмбер! Эмбер! Скорее, мы уезжаем!- За озером стояли повозки. Ржали лошади. Только на мгновение я посмотрела в сторону паренька, чтобы сказать:
-Прости, мне надо идти, - и побежала к тропе обходящей замёрзшее озеро. Бежала, из последних сил. Лёгкие горели в груди огнём. Я задыхалась.
Глаза молочно-белых лошадей сияли чёрным светом, в котором проскакивали как угольки красные искорки.
Служанки мистрис восседали на своих лошадях, которые нетерпеливо цокали копытами, переминаясь с ноги на ногу.
Из незнакомой повозки затянутой сверху холщёвой тканью доносилось повизгивание, хрюканье и жалобное блеяние. Интересно, зачем в замок везут животных? Я никогда не видела в замке хлевов. Раздумывать над этим и строить предположения, не было времени.
Я успела в последний миг заскочить в отправляющуюся повозку. Девушки и кучер так сильно ругали и с жаром словесно стыдили меня, что у меня загорелись уши. Все мои последующие оправдания перед ними выглядели жалкими и несущественными. Я чувствовала себя виноватой и очень глупой.
Кучер стегнул кнутом, повозка тронулась, и сразу девушки отстали, видимо достаточно меня пристыдив. Я оглянулась. Солнце село - и в раз нахлынувшей покрывалом темноте я не смогла рассмотреть ни оставшегося позади озера, ни печных труб деревенских домов.
Лошади как угорелые мчали в гору, унося нас обратно в замок Мистрис. Вокруг было белым-бело. Только чернели высокие сосны и ели, вольно раскинувшие в разные стороны свои пышные кроны.
В замке мистрис Винтер царила суета, и было, как никогда многолюдно. Пришлые слуги натирали полы, чистили серебро, украшали зал и готовились к торжеству.
Я увидела чёрную карету и вороных жеребцов. Красивых и статных животных вели под уздцы к конюшне. На двери кареты красовалась символика: искрящаяся серебром снежинка.
Всех девушек кроме нас троих: меня Джессики и Милдред, отвели в свои покои. Нас же плотной стеной обступили личные служанки Мистрис, те самые, что ездили на лошадях в деревню. Мы видели их только рядом с Мистрис, казалось, что они ловят каждое её слово. Теперь же они шли молча впереди нас, показывая дорогу.
Я, Джессика и Милдред шли по коридору, а остальные девушки не спешили закрываться в своих покоях, наблюдали, как мы уходим, и на многих лицах отчётливо проступала зависть.
Точно чувствуя мою неуверенность, Джессика и Милдред ободряюще взяли меня за руки. Я вздохнула. Честно, мне было страшновато впервые идти в неизвестное северное крыло. Я крепко сцепила их пальцы. Они сжали мои.
В серверном крыле стены блестели точно покрытые россыпью звёздной пыли. Здесь было намного холоднее, чем у нас в покоях, холоднее, чем в комнатах для занятий. Даже в своих тёплых шерстяных платьях мы чувствовали, как коченеют наши тела.
Мы миновали несколько невзрачных сокрытых в стенах лестниц, предназначенных для слуг. Дальше за поворотом от увиденного убранства захватывало дух. Окна украшали тончайшие шторы, напоминающие покрытую росой паутину. Шторы, как и изящная мебель, гобелены с диковинными рисунками на стенах испускали радужное свечение и переливались при попадании на них света.
Мы пришли на первый этаж, затем спустились в глубокий подвал. Как, оказалось, там располагались бассейны с водой и купальни.
Нас накормили сладостями и шербетом, напоили морсом из незнакомых ягод, от которого мы сразу же забыли про холод. После этого служанки вымыли нас в купальне, мятным мылом и, закутав нас в махровые полотенца, высушили шелковой тканью волосы, расчесали их костным гребнем. Затем они вытащили из шкафчиков у стены мягкие халаты и сказали нам надеть их.
Наши новые покои были под землёй. Там были узкие окна под самым потолком. Стоило потереть кристаллы на стенах, как они испускали такое яркое сияние, что создавали иллюзию дневного света.
Декоративный камин в глубине комнаты украшали толстые свечи, мерцающие огоньки которых создавали вокруг уютную атмосферу.
Наши кровати были просторными с высокими спинками, а между подушками лежали бутылки с горячей водой.
Накрывшись пуховым одеялом, мы спали как убитые, а если что нам и снилось, то это было нечто сладкое и приятное, как прошедший ужин.
Утром пришли служанки мистрис Винтер и долго подгоняли на нас одинаковые серебристые платья. Прежде молчаливые женщины, то и дело что-то прикалывая и подправляя к ткани, корректирую посадку платья, в этот раз снизошли до разговора с нами. Одна из служанок, что носила в волосах изящные украшения, усердно объясняла нам необходимые правила этикета и то, что делать на балу категорически запрещалось.
В общем, из всего перечисленного, я уяснила самое главное, что если нас приглашают на танец, то следует всегда соглашаться, а если задают вопросы, то вежливо отвечать на них, но при этом ничего не спрашивать самим и ещё как можно больше улыбаться, точно мы ужасно рады видеть всех приглашённых на бал.
Мистрис навестила нас ближе к обеду и разрешила всем сходить в свои старые комнаты, чтобы принести из сундуков поделки, для демонстрации гостям. Она пояснила, что из всех выбранных поделок только самые лучшие вещицы мы будем демонстрировать лично Графу.
- А если ему что-либо очень понравиться, то возможно он, заберёт вас к себе в замок, - загадочно оборонила Мистрис и вышла из наших новых покоев.
Старшая служанка мистрис, я выделила её из-за украшений в волосах, сопроводила нас к бывшим спальням, наверное, опасаясь, что мы заблудимся.
Затем она с бесстрастным лицом отвела нас в столовую, где мы наелись до отвала непривычным завтраком-обедом из пяти блюд. В нашем меню даже был воздушный хлеб, из белой муки, что подавался только к столу самой Мистрис.
Все блюда оказались такими вкусными, что пальчики оближешь.
Старшая служанка по пути обратно, сказала нам, что бал начнётся в пять вечера. До его начала у нас оставалось четыре часа, два, из которых, она настойчиво рекомендовала нам посвятить дневному сну, чтобы набраться сил. Потому что бал, по её словам, будет длиться всю ночь, уточнила женщина, прежде чем уйти, заперев дверь на ключ.
Милдред и Джессика спали. Румянец плясал на их щёчках точно спелые яблочки. Я ворочалась с боку на бок и всё никак не могла сомкнуть глаз. Какой бы тёплой не казалась моя постель и мягкая перина.
