Даёт команду штурм продолжается, но спустя два часа все снова как овощи, как селёдки в бочке вялы и неподвижны. Не двигаемся, принимая урон.
И тут раз пушка выстрел из пушки справа! Два выстрел с пушки слева! И три выстрел из пушки в центр и всё пол армии повержено всё поле в трупах. Наполеон с армией хохочет, тыкая пальцам и уходит, а мы с папой в шоке. Папа в гневе, а я в шоке и расстройстве.
Ответил Николай.
– Да интересно бывает же такое шокировано промолвила Мария.
– Ой да, конечно, бывает. Я вас умоляю вы ещё не знаете, как было Шёнграбенское сражение оно было ещё хуже, чем Аустерлицкое промолвил Николай.
– Расскажите заинтересованно попросила Мария.
– Шёнграбенское сражение стало тем сражением, с которого началась окончательная просадка армии. Армия просела и начала сдавать.
Войска окончательно стали забываться и доходило до того, что они сражались между собой и не только сражались, но также и орали, крича друг на друга как с матами, так и без.
Если при Аустерлицком это ещё можно было списать на случайность или волнение, то тут нет тут всё иначе.
Тут мы просто в попытке атаковать получали урон за уроном отвечали да, но это было не так выразительно, как при Аустерлице.Серьёзно сказал Николай.
– А что произошло при последнем Фридландском сражении? Заинтересованно спросила Мария.
– Ой то, что произошло при Фридландском сражении это просто кошмар всех кошмаров. Мы вообще были растеряны. Армия не слушала отца совершенно.
В этом сражении я даже стал думать о том, что армия что-то употребила и от этого воюет так плохо ведь несмотря на всю мощь Наполеона и его армии так воевать нельзя.
Когда я высказал это предположение отцу он разделил это предположение со мной и сказал, что ему тоже так кажется.
А это проявлялось в том, что мы не знали, как атаковать, куда идти, болтались на одном месте.
Мы мало крайне мало стреляли и на один выстрел получали пять в ответ. На два десять в ответ.
К концу из армии в живых осталось крайне мало людей практически никого.
Не менее серьёзно ответил Николай.
– Да жесть, а про русских ещё говорят то, что они сильны и непобедимы возмущённо как отрезав сказала Мария.
– Ой врут всё врут нагло врут никакие мы не сильные и непобедимые мы дохляки, слабаки просто немощные создания нас чтобы заставить что-то сделать надо очень стараться порой надо все нервы потратить и тогда что-то выйдет, а так нет мы будем бодаться как бараны негодующе ответил Николай и добавил: – однако победив сейчас мы можем доказать то, что мы сильны и те поражения ошибки.
– Это да. Я уверена, что на сей раз вы одержите победу и докажете, что те поражения были случайностями, а также то, что вы мне рассказали не всегда правда серьёзно сказала Мария.
– Я тоже, но это будет непросто очень непросто мрачно ответил Николай.
– Эх это да грустно вздохнув ответила Мария.
Прошло несколько часов и всё осталось как было до этого войско как спало, так и продолжало спать.
– Может поспим хотя бы немного или может его уже разбудить? А то мы же ещё не кушали беспокойно спросила Екатерина Ильинична.
– Можно мама давай спокойно ответил Николай.
Екатерина подошла к своему мужу и подойдя сказала чуть слышно:
– Миша вставай.
Михаил Кутузов не проснулся и продолжил спать.
Спя, Михаил Кутузов храпел, но храпел так громко словно он был свинья.
Екатерина снова повторила то, что говорила до этого, но при этом ещё и толкнула его ладошкой и это дало свои плоды на сей раз ей удалось его разбудить.
Проснувшись, Михаил Кутузов поднялся и поднявшись громко скомандовал:
– Войско вставать!
Услышав голос Михаила Кутузова все тут же проснулись и проснувшись подошли к нему.
Подойдя из толпы, раздался голос, одного из солдат который сказал следующее:
– В чём дело Михаил Илларионович? Почему вы нас разбудили?
– Мы же не кушали с вами, да и сейчас напряжённая обстановка нужно быть начеку господа серьёзно ответил Михаил Кутузов.
– Хорошо вас понял ответил всё тот же голос из толпы.
– И так я хочу знать сынок что было пока мы спали? Заинтересованно и ласково сказал, Михаил Кутузов, обращаясь к своему сыну Николаю.
– Ничего папа не было тишина вот и всё ответил Николай.
– Даже так? То есть уже второй день тишина? Смутившись шокировано, спросил Михаил Кутузов.
– Да папа ответил Николай.
– Как-то подозрительно, но ладно с этим вопросом ясно перейдём к обсуждению тактики сражения и разбору прошлых сражений серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Хорошо папа, но пока вы спали я разговаривал с Марией и рассказывал ей о прошлых сражениях и всё рассказал, смело признавшись промолвил Николай.
– Хорошо всё правильно и если можешь, то расскажи пожалуйста сынок что ты рассказывал? Заинтересованно сказал Михаил Кутузов.
Николай рассказал всё что говорил Марии и рассказал всё слово в слово.
Рассказывая, Михаил Илларионович слушал его очень внимательно и после того, как тот рассказал сказал следующее:
– Хорошо сынок ты всё рассказал, как надо и как следует, но, если что я ещё могу дополнить или же расскажу ответил Михаил Кутузов.
– Хорошо папа спокойно ответил Николай.
Договорив, Кутузов сел на своего коня и отправился снова в магазин.
На этот раз чтобы не гонять войско он отправился в магазин один.
По приезду в магазин он купил уже готовую тушку бройлера и на этот раз попить яблочный сок.
Купив тушку бройлера и сока, Кутузов вернулся на поле и по возвращению сказал:
– Итак армия кушаем и перейдём к разбору поражений и обсуждению тактики.
– Хорошо хором крикнуло войско и все сели на траву.
– И так те солдаты кого я нашёл можете быть пока свободны мне надо оставаться со своим войском без вас серьёзно сказал Михаил Кутузов.
Все приглашённые Кутузовым покинули поле, и он остался наедине со своей армии с тем составом кто был в начале рассказа.
Приступив к трапезе, Кутузов громко сказал, обратившись к войску:
– Всем приятного аппетита!
– Спасибо хором ответило войско, и все принялись кушать и пить сок.
– Очень вкусная курочка Михаил Илларионович восторженно сказал Степан.
– Очень рад кушайте на здоровье улыбнувшись ответил Михаил Кутузов.
Покушав и попив все встали с поле и построились в ожидании дальнейших приказов Михаила Кутузова.
Встав с поле, Кутузов в свою очередь сел на свой стул, и сев махнул рукой подзывая, к себе Беннигсена словно говоря тому:
– Леонтий Леонтьевич подойдите пожалуйста.
Беннигсен не заставил Кутузова долго себя ждать и подошёл к нему очень быстро так быстро как он только мог подойти.
Подойдя, он склонил голову как склоняют слуги султанов перед ними и сказал Михаилу Кутузова обращаясь, почтительно:
– Я слушаю Михаил Илларионович.
Михаил Кутузов посмотрел на Беннигсена и не теряя времени сказал:
– Ну что перейдём к разбору поражений.
– Да Михаил Илларионович давайте любезно ответил Беннигсен.
– И так начнём по порядку первое сражение Аустерлицкое. Как по мне из всех трёх сражениях самое что не на есть удачное.
В этом сражении мы бились с армией Наполеона что не на есть на равных периодически беря над ними вверх, но тут что-то пошло не так, и мы начали сдавать обороты и в итоге проиграли. Начал свою речь Михаил Кутузов.
– Михаил Илларионович вы совершенно правы, а вот как это было спустя неделю или даже две войско начало замедляться ваш сын Николай доложил вам об этом и попросил принять меры вы прислушались и сделали это дали команду штурм, но спустя два часа всё повторилось будто вы ничего не говорили.
Все снова как овощи, как селёдки в бочке вялы и неподвижны.
Не двигаются, принимая урон.
И тут раз пушка выстрел из пушки справа! Два выстрел с пушки слева!
И три выстрел из пушки в центр и всё пол армии повержено всё поле в трупах. Наполеон с армией хохочет, тыкая пальцам и уходит.
А мы с вашим сыном в шоке, а вы в свою очередь в гневе.Серьёзно сказал Беннигсен.
– Хорошо я вас услышал и понял. Получается какой вывод из этого сражения мы можем сделать? А вывод такой то, что мы просто выдохлись и из-за этого проиграли. Да, да, это так. С выносливостью в том сражении у нас возникли чудовищные проблемы. Серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Совершенно верно вы абсолютно правильно поняли то, что я имел ввиду почтительно ответил Беннигсен.
– Хорошо. Следующее сражение было Шёнграбенское почему мы проиграли его? Какие причины вы бы выделили в нём? Серьёзно спросил Кутузов, обратившись к Беннигсену.
– Шёнграбенское сражение для нашей армии стало тем сражением, с которого началась окончательная просадка армии. Армия просела и начала сдавать. При том из-за дня в день армии становилась всё слабее и слабее.
Войска окончательно стали забываться и доходило до того, что они сражались между собой и не только сражались, но также и орали, крича друг на друга как с матами, так и без.
Если при Аустерлицком это ещё можно было списать на случайность или волнение, то тут нет тут всё иначе.
Тут мы просто в попытке атаковать получали урон за уроном отвечали да, но это было не так выразительно, как при Аустерлице.
Серьёзно сказал Беннигсен.
– То есть как я понимаю причиной этого поражения стало то, что мы не отошли от Аустерлице и безумствовали на поле боя, забывая о самом бое? Серьёзно спросил Михал Кутузов.
– Да Михаил Илларионович серьёзно сказал Беннигсен.
– Хорошо я вас понял. Но наверняка есть ещё какая-то причина поражения? Заинтересованно спросил Михаил Кутузов.
– Да это то, что мы не поспевали за армией Наполеона в попытке атаковать получали урон за уроном да мы отвечали, но это было не так выразительно, как при Аустерлице серьёзно ответил Беннигсен.
– Хорошо теперь я всё понял. В сравнении с армией Наполеона мы были слишком медлительны ну и настрой мы не верили в победу так как не отошли от прошлого поражения. Серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Да Михаил Илларионович серьёзно сказал Беннигсен согласившись с Кутузовым.
– И наконец последнее Фридландское сражение. Какие причины вы бы выделили в нём? Серьёзно спросил Михаил Кутузов.
– Ой то, что произошло при Фридландском сражении это просто кошмар всех кошмаров. Мы вообще были растеряны. Армия вас не слушала совершенно.
В этом сражении я, как и ваш сын стал думать о том, что армия что-то употребила и от этого воюет так плохо ведь несмотря на всю мощь Наполеона и его армии так воевать было нельзя. Хуже войн у нас не было.
Это было ужасно отвратительно. Мы будто не войско, а сборище бомжей.
Когда ваш сын высказал вам это предположение вы разделили это предположение с ним и сказали, что ему вам тоже так кажется.
А это проявлялось в том, что мы не знали, как атаковать, куда идти, болтались на одном месте.
Мы мало крайне мало стреляли и на один выстрел получали пять в ответ. На два десять в ответ.
К концу из армии в живых осталось крайне мало людей практически никого.
Серьёзно и невозмутимо ответил Беннигсен.
– То есть как я понял растерянность, не следование выбранной тактики и волнение стали причиной этого сокрушительного поражения? Серьёзно спросил Михаил Кутузов.
– Всё верно ответил Беннигсен.
– Хотя как я понимаю и понял то тут по-другому и быть не может ведь вы же сказали то, что мы не знали, как атаковать, куда идти, болтались на одном месте, а также мало крайне мало стреляли и на один выстрел получали пять в ответ, а на два десять в ответ. А это как раз таки и говорит о волнении серьёзно ответил Михаил Кутузов.
– Да, но даже не столь растерянности и не только её как огромного волнения.
Волнение оказало огромное влияние на это поражение и из всех поражений именно в нём оно проявилось особенно остро почтительно сказал Беннигсен.
– Всё в совокупности и волнение, и растерянность, и настрой вообщем все перечисленные нами причины и факторы. А также я склоняюсь к тому, что с настроем были проблемы во всех сражениях. Серьёзно проговорил Михаил Кутузов.
– К большому сожалению, да Михаил Илларионович. Более того я убеждён то, что в поражении в одном из сражений вас обвиняют сурово сказал Беннигсен.
– Да? И в каком же? Заинтересованно спросил Михаил Кутузов.
– В Шёнграбенском серьёзно ответил Беннигсен.
– Не удивлюсь, да и, впрочем, в поражениях виноваты все вся армия без исключений даже я спокойно ответил Михаил Кутузов.
– Согласен Михаил Илларионович почтительно сказал Беннигсен.
– Ладно с причинами поражений ясно мы их установили теперь полагает дать тактику и установку армии серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Поддерживаю ваше решение! Пора! Почтительно сказал Беннигсен и договорив ушёл обратно в строй к войску.
Кутузов дождался пока Беннигсен отойдёт и дождавшись встал со своего стула, встав он прошёл к центру поля чтобы видеть войско и оглядев их и убедившись, что все на месте громко обратился к нему сказав следующее:
– Значит так армия господин Леонтий Леонтьевич мне рассказал о всех причинах поражения и во избежание очередного попрошу слушать меня очень внимательно! Итак, как вы знаете должна была начаться Бородинская битва, но уже два дня как затишье и армия Наполеона не явилась на поле в срок какой они нам назвали.
В следствии этого объявляю следующую тактику дабы на сей раз нам удалось победить, потому что проигрывать ребята мы уже просто не имеем право.
Да перед нами стоит сложная и нереальная задача во чтобы это не стало победить Наполеона, но мы должны её выполнить! И мы сделаем это!
Сделаем? Громко вскричал Михаил Кутузов после серьёзной речи.
– Да! Громко крикнуло войско не достав автоматы.
– Я не слышу. Сделаем? Повторил свой вопрос Михаил Кутузов.
– Да! Громко крикнуло войско и тут же достали автоматы.
– Слушай мою команду! Войско! Когда вы увидите армию Наполеона тут же стреляете из пушек и по моей команде штурмуй бежите и стреляете из автоматов! Бежите все толпой не делясь! Прижались друг другу плечом к плечу и в атаку! Скомандовал Михаил Кутузов.
– И тогда победа будет за нами? Спросил кто-то из войска.
– Тогда победа будет за нами спокойно, но при этом серьёзно ответил Михаил Кутузов.
Тот, кто спрашивал ничего не ответил, а вместо этого раздался голос сына Михаила Кутузова, который спросил следующее:
– Папа, а ты не будешь с нами атаковать и бежать в редутах на армию Наполеона?
– Буду, буду сынок свирепо ответил Михаил Кутузов и тут же добавил:
– Когда вы побежите я побегу за вами и буду, как и вы стрелять на бегу!
– Ура! Хором протяжно крикнуло войско подняв свои головы вверх.
– Значит так завтра в семь утра мы прибываем сюда и ждём армию Наполеона во главе с ним. Серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– А если она не приедет? Спросил Александр Первый.
– Кстати да, а что тогда? Присоединившись к словам Александра Первого спросил Барклай.
– Мне это тоже интересно вторгшись в разговор недовольно сказал Багратион.
– Товарищи успокойтесь она должна приехать, и я убеждён, что по любому приедет.
Столько уже времени прошло по-другому и быть не может. Успокаивающе промолвил Беннигсен.
– Да Леонтий Леонтьевич ты как никогда прав. Очень правильно мыслишь, впрочем, как и всегда. Она должна приехать. Как же она не приедет? Да уже два дня тишина, но тишина не может быть вечной.
Моё предчувствие говорит о том, что завтра она приедет и войне придёт конец. Мрачно сказал Михаил Кутузов и посмотрел на поле.
– Хорошо бы. А что нам сейчас делать тут? Серьёзно спросил Беннигсен.
И тут раз пушка выстрел из пушки справа! Два выстрел с пушки слева! И три выстрел из пушки в центр и всё пол армии повержено всё поле в трупах. Наполеон с армией хохочет, тыкая пальцам и уходит, а мы с папой в шоке. Папа в гневе, а я в шоке и расстройстве.
Ответил Николай.
– Да интересно бывает же такое шокировано промолвила Мария.
– Ой да, конечно, бывает. Я вас умоляю вы ещё не знаете, как было Шёнграбенское сражение оно было ещё хуже, чем Аустерлицкое промолвил Николай.
– Расскажите заинтересованно попросила Мария.
– Шёнграбенское сражение стало тем сражением, с которого началась окончательная просадка армии. Армия просела и начала сдавать.
Войска окончательно стали забываться и доходило до того, что они сражались между собой и не только сражались, но также и орали, крича друг на друга как с матами, так и без.
Если при Аустерлицком это ещё можно было списать на случайность или волнение, то тут нет тут всё иначе.
Тут мы просто в попытке атаковать получали урон за уроном отвечали да, но это было не так выразительно, как при Аустерлице.Серьёзно сказал Николай.
– А что произошло при последнем Фридландском сражении? Заинтересованно спросила Мария.
– Ой то, что произошло при Фридландском сражении это просто кошмар всех кошмаров. Мы вообще были растеряны. Армия не слушала отца совершенно.
В этом сражении я даже стал думать о том, что армия что-то употребила и от этого воюет так плохо ведь несмотря на всю мощь Наполеона и его армии так воевать нельзя.
Когда я высказал это предположение отцу он разделил это предположение со мной и сказал, что ему тоже так кажется.
А это проявлялось в том, что мы не знали, как атаковать, куда идти, болтались на одном месте.
Мы мало крайне мало стреляли и на один выстрел получали пять в ответ. На два десять в ответ.
К концу из армии в живых осталось крайне мало людей практически никого.
Не менее серьёзно ответил Николай.
– Да жесть, а про русских ещё говорят то, что они сильны и непобедимы возмущённо как отрезав сказала Мария.
– Ой врут всё врут нагло врут никакие мы не сильные и непобедимые мы дохляки, слабаки просто немощные создания нас чтобы заставить что-то сделать надо очень стараться порой надо все нервы потратить и тогда что-то выйдет, а так нет мы будем бодаться как бараны негодующе ответил Николай и добавил: – однако победив сейчас мы можем доказать то, что мы сильны и те поражения ошибки.
– Это да. Я уверена, что на сей раз вы одержите победу и докажете, что те поражения были случайностями, а также то, что вы мне рассказали не всегда правда серьёзно сказала Мария.
– Я тоже, но это будет непросто очень непросто мрачно ответил Николай.
– Эх это да грустно вздохнув ответила Мария.
Прошло несколько часов и всё осталось как было до этого войско как спало, так и продолжало спать.
– Может поспим хотя бы немного или может его уже разбудить? А то мы же ещё не кушали беспокойно спросила Екатерина Ильинична.
– Можно мама давай спокойно ответил Николай.
Екатерина подошла к своему мужу и подойдя сказала чуть слышно:
– Миша вставай.
Михаил Кутузов не проснулся и продолжил спать.
Спя, Михаил Кутузов храпел, но храпел так громко словно он был свинья.
Екатерина снова повторила то, что говорила до этого, но при этом ещё и толкнула его ладошкой и это дало свои плоды на сей раз ей удалось его разбудить.
Проснувшись, Михаил Кутузов поднялся и поднявшись громко скомандовал:
– Войско вставать!
Услышав голос Михаила Кутузова все тут же проснулись и проснувшись подошли к нему.
Подойдя из толпы, раздался голос, одного из солдат который сказал следующее:
– В чём дело Михаил Илларионович? Почему вы нас разбудили?
– Мы же не кушали с вами, да и сейчас напряжённая обстановка нужно быть начеку господа серьёзно ответил Михаил Кутузов.
– Хорошо вас понял ответил всё тот же голос из толпы.
– И так я хочу знать сынок что было пока мы спали? Заинтересованно и ласково сказал, Михаил Кутузов, обращаясь к своему сыну Николаю.
– Ничего папа не было тишина вот и всё ответил Николай.
– Даже так? То есть уже второй день тишина? Смутившись шокировано, спросил Михаил Кутузов.
– Да папа ответил Николай.
– Как-то подозрительно, но ладно с этим вопросом ясно перейдём к обсуждению тактики сражения и разбору прошлых сражений серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Хорошо папа, но пока вы спали я разговаривал с Марией и рассказывал ей о прошлых сражениях и всё рассказал, смело признавшись промолвил Николай.
– Хорошо всё правильно и если можешь, то расскажи пожалуйста сынок что ты рассказывал? Заинтересованно сказал Михаил Кутузов.
Николай рассказал всё что говорил Марии и рассказал всё слово в слово.
Рассказывая, Михаил Илларионович слушал его очень внимательно и после того, как тот рассказал сказал следующее:
– Хорошо сынок ты всё рассказал, как надо и как следует, но, если что я ещё могу дополнить или же расскажу ответил Михаил Кутузов.
– Хорошо папа спокойно ответил Николай.
Договорив, Кутузов сел на своего коня и отправился снова в магазин.
На этот раз чтобы не гонять войско он отправился в магазин один.
По приезду в магазин он купил уже готовую тушку бройлера и на этот раз попить яблочный сок.
Купив тушку бройлера и сока, Кутузов вернулся на поле и по возвращению сказал:
– Итак армия кушаем и перейдём к разбору поражений и обсуждению тактики.
– Хорошо хором крикнуло войско и все сели на траву.
– И так те солдаты кого я нашёл можете быть пока свободны мне надо оставаться со своим войском без вас серьёзно сказал Михаил Кутузов.
Все приглашённые Кутузовым покинули поле, и он остался наедине со своей армии с тем составом кто был в начале рассказа.
Приступив к трапезе, Кутузов громко сказал, обратившись к войску:
– Всем приятного аппетита!
– Спасибо хором ответило войско, и все принялись кушать и пить сок.
– Очень вкусная курочка Михаил Илларионович восторженно сказал Степан.
– Очень рад кушайте на здоровье улыбнувшись ответил Михаил Кутузов.
Покушав и попив все встали с поле и построились в ожидании дальнейших приказов Михаила Кутузова.
Встав с поле, Кутузов в свою очередь сел на свой стул, и сев махнул рукой подзывая, к себе Беннигсена словно говоря тому:
– Леонтий Леонтьевич подойдите пожалуйста.
Беннигсен не заставил Кутузова долго себя ждать и подошёл к нему очень быстро так быстро как он только мог подойти.
Подойдя, он склонил голову как склоняют слуги султанов перед ними и сказал Михаилу Кутузова обращаясь, почтительно:
– Я слушаю Михаил Илларионович.
Михаил Кутузов посмотрел на Беннигсена и не теряя времени сказал:
– Ну что перейдём к разбору поражений.
– Да Михаил Илларионович давайте любезно ответил Беннигсен.
– И так начнём по порядку первое сражение Аустерлицкое. Как по мне из всех трёх сражениях самое что не на есть удачное.
В этом сражении мы бились с армией Наполеона что не на есть на равных периодически беря над ними вверх, но тут что-то пошло не так, и мы начали сдавать обороты и в итоге проиграли. Начал свою речь Михаил Кутузов.
– Михаил Илларионович вы совершенно правы, а вот как это было спустя неделю или даже две войско начало замедляться ваш сын Николай доложил вам об этом и попросил принять меры вы прислушались и сделали это дали команду штурм, но спустя два часа всё повторилось будто вы ничего не говорили.
Все снова как овощи, как селёдки в бочке вялы и неподвижны.
Не двигаются, принимая урон.
И тут раз пушка выстрел из пушки справа! Два выстрел с пушки слева!
И три выстрел из пушки в центр и всё пол армии повержено всё поле в трупах. Наполеон с армией хохочет, тыкая пальцам и уходит.
А мы с вашим сыном в шоке, а вы в свою очередь в гневе.Серьёзно сказал Беннигсен.
– Хорошо я вас услышал и понял. Получается какой вывод из этого сражения мы можем сделать? А вывод такой то, что мы просто выдохлись и из-за этого проиграли. Да, да, это так. С выносливостью в том сражении у нас возникли чудовищные проблемы. Серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Совершенно верно вы абсолютно правильно поняли то, что я имел ввиду почтительно ответил Беннигсен.
– Хорошо. Следующее сражение было Шёнграбенское почему мы проиграли его? Какие причины вы бы выделили в нём? Серьёзно спросил Кутузов, обратившись к Беннигсену.
– Шёнграбенское сражение для нашей армии стало тем сражением, с которого началась окончательная просадка армии. Армия просела и начала сдавать. При том из-за дня в день армии становилась всё слабее и слабее.
Войска окончательно стали забываться и доходило до того, что они сражались между собой и не только сражались, но также и орали, крича друг на друга как с матами, так и без.
Если при Аустерлицком это ещё можно было списать на случайность или волнение, то тут нет тут всё иначе.
Тут мы просто в попытке атаковать получали урон за уроном отвечали да, но это было не так выразительно, как при Аустерлице.
Серьёзно сказал Беннигсен.
– То есть как я понимаю причиной этого поражения стало то, что мы не отошли от Аустерлице и безумствовали на поле боя, забывая о самом бое? Серьёзно спросил Михал Кутузов.
– Да Михаил Илларионович серьёзно сказал Беннигсен.
– Хорошо я вас понял. Но наверняка есть ещё какая-то причина поражения? Заинтересованно спросил Михаил Кутузов.
– Да это то, что мы не поспевали за армией Наполеона в попытке атаковать получали урон за уроном да мы отвечали, но это было не так выразительно, как при Аустерлице серьёзно ответил Беннигсен.
– Хорошо теперь я всё понял. В сравнении с армией Наполеона мы были слишком медлительны ну и настрой мы не верили в победу так как не отошли от прошлого поражения. Серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Да Михаил Илларионович серьёзно сказал Беннигсен согласившись с Кутузовым.
– И наконец последнее Фридландское сражение. Какие причины вы бы выделили в нём? Серьёзно спросил Михаил Кутузов.
– Ой то, что произошло при Фридландском сражении это просто кошмар всех кошмаров. Мы вообще были растеряны. Армия вас не слушала совершенно.
В этом сражении я, как и ваш сын стал думать о том, что армия что-то употребила и от этого воюет так плохо ведь несмотря на всю мощь Наполеона и его армии так воевать было нельзя. Хуже войн у нас не было.
Это было ужасно отвратительно. Мы будто не войско, а сборище бомжей.
Когда ваш сын высказал вам это предположение вы разделили это предположение с ним и сказали, что ему вам тоже так кажется.
А это проявлялось в том, что мы не знали, как атаковать, куда идти, болтались на одном месте.
Мы мало крайне мало стреляли и на один выстрел получали пять в ответ. На два десять в ответ.
К концу из армии в живых осталось крайне мало людей практически никого.
Серьёзно и невозмутимо ответил Беннигсен.
– То есть как я понял растерянность, не следование выбранной тактики и волнение стали причиной этого сокрушительного поражения? Серьёзно спросил Михаил Кутузов.
– Всё верно ответил Беннигсен.
– Хотя как я понимаю и понял то тут по-другому и быть не может ведь вы же сказали то, что мы не знали, как атаковать, куда идти, болтались на одном месте, а также мало крайне мало стреляли и на один выстрел получали пять в ответ, а на два десять в ответ. А это как раз таки и говорит о волнении серьёзно ответил Михаил Кутузов.
– Да, но даже не столь растерянности и не только её как огромного волнения.
Волнение оказало огромное влияние на это поражение и из всех поражений именно в нём оно проявилось особенно остро почтительно сказал Беннигсен.
– Всё в совокупности и волнение, и растерянность, и настрой вообщем все перечисленные нами причины и факторы. А также я склоняюсь к тому, что с настроем были проблемы во всех сражениях. Серьёзно проговорил Михаил Кутузов.
– К большому сожалению, да Михаил Илларионович. Более того я убеждён то, что в поражении в одном из сражений вас обвиняют сурово сказал Беннигсен.
– Да? И в каком же? Заинтересованно спросил Михаил Кутузов.
– В Шёнграбенском серьёзно ответил Беннигсен.
– Не удивлюсь, да и, впрочем, в поражениях виноваты все вся армия без исключений даже я спокойно ответил Михаил Кутузов.
– Согласен Михаил Илларионович почтительно сказал Беннигсен.
– Ладно с причинами поражений ясно мы их установили теперь полагает дать тактику и установку армии серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– Поддерживаю ваше решение! Пора! Почтительно сказал Беннигсен и договорив ушёл обратно в строй к войску.
Кутузов дождался пока Беннигсен отойдёт и дождавшись встал со своего стула, встав он прошёл к центру поля чтобы видеть войско и оглядев их и убедившись, что все на месте громко обратился к нему сказав следующее:
– Значит так армия господин Леонтий Леонтьевич мне рассказал о всех причинах поражения и во избежание очередного попрошу слушать меня очень внимательно! Итак, как вы знаете должна была начаться Бородинская битва, но уже два дня как затишье и армия Наполеона не явилась на поле в срок какой они нам назвали.
В следствии этого объявляю следующую тактику дабы на сей раз нам удалось победить, потому что проигрывать ребята мы уже просто не имеем право.
Да перед нами стоит сложная и нереальная задача во чтобы это не стало победить Наполеона, но мы должны её выполнить! И мы сделаем это!
Сделаем? Громко вскричал Михаил Кутузов после серьёзной речи.
– Да! Громко крикнуло войско не достав автоматы.
– Я не слышу. Сделаем? Повторил свой вопрос Михаил Кутузов.
– Да! Громко крикнуло войско и тут же достали автоматы.
– Слушай мою команду! Войско! Когда вы увидите армию Наполеона тут же стреляете из пушек и по моей команде штурмуй бежите и стреляете из автоматов! Бежите все толпой не делясь! Прижались друг другу плечом к плечу и в атаку! Скомандовал Михаил Кутузов.
– И тогда победа будет за нами? Спросил кто-то из войска.
– Тогда победа будет за нами спокойно, но при этом серьёзно ответил Михаил Кутузов.
Тот, кто спрашивал ничего не ответил, а вместо этого раздался голос сына Михаила Кутузова, который спросил следующее:
– Папа, а ты не будешь с нами атаковать и бежать в редутах на армию Наполеона?
– Буду, буду сынок свирепо ответил Михаил Кутузов и тут же добавил:
– Когда вы побежите я побегу за вами и буду, как и вы стрелять на бегу!
– Ура! Хором протяжно крикнуло войско подняв свои головы вверх.
– Значит так завтра в семь утра мы прибываем сюда и ждём армию Наполеона во главе с ним. Серьёзно сказал Михаил Кутузов.
– А если она не приедет? Спросил Александр Первый.
– Кстати да, а что тогда? Присоединившись к словам Александра Первого спросил Барклай.
– Мне это тоже интересно вторгшись в разговор недовольно сказал Багратион.
– Товарищи успокойтесь она должна приехать, и я убеждён, что по любому приедет.
Столько уже времени прошло по-другому и быть не может. Успокаивающе промолвил Беннигсен.
– Да Леонтий Леонтьевич ты как никогда прав. Очень правильно мыслишь, впрочем, как и всегда. Она должна приехать. Как же она не приедет? Да уже два дня тишина, но тишина не может быть вечной.
Моё предчувствие говорит о том, что завтра она приедет и войне придёт конец. Мрачно сказал Михаил Кутузов и посмотрел на поле.
– Хорошо бы. А что нам сейчас делать тут? Серьёзно спросил Беннигсен.
