Григорий. Да лучше и не скажешь. Это будет везение.
Наталья. Везение чистой воды.
Григорий. Я многих читал и много кого, но настолько бездарной рукописи ещё не встречал.
Наталья. И не говори. Диалоги неживые, стихи без рифмы, персонажи картонные.
Григорий. Не понимая о какой своей аудитории, он говорит. Его аудитория либо люди без вкуса, либо люди недалёкие от искусства. Я даже не чувствую, что он давно пишет.
Наталья. Души нет.
Григорий. Да и души тем более. За душу не берёт.
Наталья. Зачем он тогда на это время тратит? Я не понимаю.
Григорий. Я тоже не понимаю. Тратит время впустую без развития, без цели.
Наталья. Да именно. Его творчество нельзя никому показывать. Его оценит только недоразвитый.
Григорий. Согласен. Оценит такой же бездарный человек как он.
Наталья. Да ты прав. Надеюсь, он прекратит писать и не добьётся чего хочет.
Григорий. Я тоже. Пусть лучше работает чем пишет и сочиняет всё это.
Наталья. Согласна. А он об этом всём так хорошо говорит.
Григорий. Да уж пусть почитает что такое вкус?
(заходит Родион)
ЯВЛЕНИЕ III
Родион. Мама, папа привет.
Григорий. Привет.
Наталья. Привет, сынок. Ты где был?
Родион. Гулял с Максимом, новое писал.
(Родион проходит и садится за стол)
Григорий. Опять небось фигню писал?
Родион. Нет конечно. А где мои рукописи?
Наталья. Мы с папой их порвали.
Родион. Порвали? Зачем вы это сделали?
Наталья. Потому что не стоит оно того, чтобы быть изданным.
Григорий. Да не стоит. Это так плохо что лучше бы не читал этого.
Родион. Мама, папа. Зачем вы это сделали? Издаться было моей мечтой, а мечты должны сбываться.
Григорий. (смеётся) Если мечта стать худшим писателем в истории, то это не мечта, а я не знаю, как это назвать адекватно.
Наталья. Да сынок ну нет у тебя таланта не надо этим заниматься. Лучше работай, а не пиши. С этого ты всё равно не сможешь жить.
Родион. Мама — это мои труды. То, что я пишу и это мой дар.
Наталья. Дара никакого нет и быть не может. Это туалетное чтиво.
Григорий. Да мама права. Не показывай это никому. Не надо.
Пиши в стол для себя. Хотя ты и так это делаешь. Не рассчитывай на успех.
Ты его не заслужил.
Родион. Другие писатели сыскали успех, а я что хуже что-ли?
Григорий. Да ты хуже. Ты гораздо хуже. У них хотя было умение, а у тебя ничего нет.
Наталья. Великие писатели хотя бы поднимали вечные темы, а ты что. Пишешь о прошлом, тем не поднимаешь, ещё и столько жанров.
Григорий. Да в одном надо работать. Ну максимум двух-трёх, а ты больше, чем два освоил.
Наталья. Тебе лучше вообще не писать, чем писать так плохо и ужасно.
Родион. Нет я буду писать. Я не брошу писать. Несмотря ни на что я не прекращу это дело.
Григорий. Хорошо пиши.
Наталья. Да пиши, но не рассчитывай на успех.
Григорий. Успеха тебе не видать. Шансов на него практически нет.
Наталья. Слава если она придёт к тебе, то только посмертная другой не жди.
Григорий. Да даже посмертной к нему не будет. Его забудут.
Наталья. Или даже так. Тебя забудут, твоё творчество забудут и жизнь прожита зря.
Родион. Такие творцы не забываются. Таких творцов не было. Я стал одним таким. И я стану известным. Стану. Да я не работаю, но я никогда не сижу без дела.
Григорий. Как же ты неправ. Никому не нужно то, что ты пишешь. Никому.
Наталья. Да даже друзьям. Не показывай это никому. Они и читатели говорят, что нравится из жалости к тебе, потому что бояться тебя обидеть.
Григорий. Надо уметь себе на хлеб зарабатывать, на жизнь, а не заниматься не пойми чем. Хотя кому я это объясняю? А главное зачем?
Наталья. Пошли уже тошно от него.
Григорий. Пошли. Согласен.
(Наталья и Григорий уходят)
ЯВЛЕНИЕ IV
Родион. Нет ну это надо. Уничтожить мои рукописи. Ладно буду писать по памяти. Я помню.
(заходит Максим)
ЯВЛЕНИЕ V
Максим. Привет!
Родион. Эх привет. (тяжело вздыхает)
Максим. Что такое? Что случилось?
Родион. Родители уничтожили мои рукописи все, кроме что я при тебе написал вот восстанавливаю.
Максим. Капец. Как? (вскрикивает) Как же такое возможно?
Родион. Не знаю, но я в печали. Я хочу бросить писать. Однако рукопись в моей голове, и я почти её восстановил.
Максим. Нет бросать не надо, а точно восстановил отлично.
Родион. (снова тяжело вздыхает) Эх у меня просто нет никаких сил. Я бы бросил писать, но моя мечта сильнее. Она мне не даёт это сделать.
Максим. И правильно бросать не надо. Не бросай. Я тебе говорю ты станешь известным на весь мир и роман свой ты напишешь.
Родион. Эх надеюсь. (снова тяжело вздыхает)
Максим. Верь мне у тебя для этого есть все шансы.
Родион. Хорошо. Спасибо. Когда издатели приедут?
Максим. Скоро, скоро приедут. Они тебе помогут. Если не помогут помни я добьюсь публикации твоих рукописей. Я добьюсь их печати.
Родион. Хорошо. Хорошо, что ты хоть со мной.
Максим. Конечно, дружище. То, что ты пишешь нельзя не любить его, любят огромное число людей. Ты будешь великим как те, кто стали великими.
Родион. Согласен. Я тоже так думаю.
Максим. Безусловно. Подумай если бы твоё творчество не любили к тебе бы приходили его почитать и благодарили тебя за него?
Родион. Нет.
Максим. Если бы твоё творчество, то не любили тебя бы читали, когда ты не выложил ничего нового и перечитывали?
Родион. Я думаю нет.
Максим. Именно! Правильно что думаешь то, что нет, потому что так и есть.
То, что ты пишешь любят люди, и ты создаёшь мир лучше, а главное у тебя удивительный дар писательства.
Родион. Спасибо большое. Ты прав.
Максим. Конечно. Ладно мне пора. Потом увидимся. Бывай.
Родион. Пока.
(Максим уходят заходят Аркадий и Вениамин)
ЯВЛЕНИЕ VI
Аркадий. Здравствуйте.
Вениамин. Здравствуйте.
Родион. Здравствуйте!
Аркадий. Мы издатели. Скажите можем ли мы увидеть Родиона?
Родион. Это я. Тот самый Родион.
Вениамин. Отлично. Нам сказал Максим что вы собираетесь издаться.
Родион. Да, верно.
Аркадий. Отлично. Покажите свою рукопись.
Родион. Пожалуйста (даёт Аркадию и Вениамину)
Аркадий. Благодарю. (начинают читать)
Родион. Ну как вам?
Аркадий. Скажите, а это точно вы писали?
Родион. Да я, а что?
Вениамин. Скажи ему (тихо на ухо Аркадию)
Аркадий. (смеётся) Просто знаете похоже на какую-то отписку.
Родион. Так всё плохо?
Аркадий. Ну не так чтобы…
Вениамин. Да что ты лукавишь? Непросто плохо. Это отвратительно.
Мы не будем это печатать и издавать. Она нерентабельна издав это провал вам гарантирован. Вы просто потратите свои силы, а в итоге ничего не получите.
Родион. Но почему? Я писал это сам, старался, придумывал.
Аркадий. Не видно ваша рукопись ужасна. Это не просто ужас — это помои чтиво, которое надо читать в туалете. Вас в тюрьме побреют за это. Не пишите больше. Это не ваше писать. Не беритесь за это дело. Оно не для вас.
Родион. Я люблю это дело и занимаюсь им давно. Что вы такое говорите?
Вениамин. Не видно этого знаете. По ощущениям писал третьеклассник.
Аркадий. Даже первоклассник. (тихо на ухо Вениамину)
Вениамин. Даже так. Издав это если вы и прославитесь ваша слава обречена быть недолгой вас забудут и эту рукопись буду покупать вместо туалетной бумаги.
Родион. Но Максим сказал, что вы примете эту рукопись и примете с хорошими условиями.
Аркадий. Обнадёжил вас друг, обнадёжил. Это простите стыд и срам. Читать это люди точно не будут.
Вениамин. Пошли уже меня уже от него тошнит только зря время теряем.
Аркадий. И я того же мнения. Пошли. Всего хорошего. До свидания.
Вениамин. До свидания. И да заберите эти помои хотя нет лучше я на стол положу не хочу марать о вас свои руки.
Родион. Пошли прочь! (вскрикивает) Ненавижу вас!
Аркадий. И мы вас. Таких бездарей мы очень ненавидим. Антипатия взаимна.
Родион. Нет ну вы посмотрите, что делается? Меня творца отвергли! Мои рукописи не приняли родители, издатели! Я творил и зачем я только творил? Зачем писал я? Зачем тратил время если понимаю теперь что всё было зря? Эх… Не хочу я больше жить и не буду, и творить я тоже не стану! Прощай жизнь! (берёт пистолет стреляет себе в висок и падает на спину как подкошенный)
(вбегает Максим)
ЯВЛЕНИЕ VII
Максим. Родион!
(наклоняется над телом)
Максим. Родион, Родя! Слышишь ли ты меня Родя? Родя очнись!
(трогает пульс на руке и после на шеи)
Максим. (начинает плакать, держа тело) Он умер. Ты умер… Умер мой близкий друг. Мой друг и творец. Надо родителям сообщить. (успокаивается) До чего довели? До чего довели сына… Своего единственного сына.
Хотя нет не надо. (берёт рукописи) Я добьюсь издания твоих трудов, добьюсь. (снова плачет) Мой друг мой близкий друг.
(заходит Наталья и Григорий)
ЯВЛЕНИЕ VIII
Григорий. Что здесь происходит?
Наталья. Наш сын. Смотри (указывает на тело на руках Максима)
Григорий. Он мёртв. Кто его убил? Скажи Максим.
Максим. Никто сам собой покончил. Довольны? Довели сына!
(кладёт тело на землю, и Григорий с Натальей плачут над ним, а сам встаёт)
Григорий. Не уберегли мы его, не уберегли. (плачет)
Наталья. Не сберегли, не сберегли нашего сына. (плачет)
Максим. Мечта не сбылась и мир потерял творца, великого творца, работающего в таком количестве жанров, в котором до него не работал никто. Он был в этом единственный и неповторимый. Единственным неповторимым и остался и им же ушёл. Навсегда покинув этот жестокий и лицемерный мир.
Занавес. Конец.
Наталья. Везение чистой воды.
Григорий. Я многих читал и много кого, но настолько бездарной рукописи ещё не встречал.
Наталья. И не говори. Диалоги неживые, стихи без рифмы, персонажи картонные.
Григорий. Не понимая о какой своей аудитории, он говорит. Его аудитория либо люди без вкуса, либо люди недалёкие от искусства. Я даже не чувствую, что он давно пишет.
Наталья. Души нет.
Григорий. Да и души тем более. За душу не берёт.
Наталья. Зачем он тогда на это время тратит? Я не понимаю.
Григорий. Я тоже не понимаю. Тратит время впустую без развития, без цели.
Наталья. Да именно. Его творчество нельзя никому показывать. Его оценит только недоразвитый.
Григорий. Согласен. Оценит такой же бездарный человек как он.
Наталья. Да ты прав. Надеюсь, он прекратит писать и не добьётся чего хочет.
Григорий. Я тоже. Пусть лучше работает чем пишет и сочиняет всё это.
Наталья. Согласна. А он об этом всём так хорошо говорит.
Григорий. Да уж пусть почитает что такое вкус?
(заходит Родион)
ЯВЛЕНИЕ III
Родион. Мама, папа привет.
Григорий. Привет.
Наталья. Привет, сынок. Ты где был?
Родион. Гулял с Максимом, новое писал.
(Родион проходит и садится за стол)
Григорий. Опять небось фигню писал?
Родион. Нет конечно. А где мои рукописи?
Наталья. Мы с папой их порвали.
Родион. Порвали? Зачем вы это сделали?
Наталья. Потому что не стоит оно того, чтобы быть изданным.
Григорий. Да не стоит. Это так плохо что лучше бы не читал этого.
Родион. Мама, папа. Зачем вы это сделали? Издаться было моей мечтой, а мечты должны сбываться.
Григорий. (смеётся) Если мечта стать худшим писателем в истории, то это не мечта, а я не знаю, как это назвать адекватно.
Наталья. Да сынок ну нет у тебя таланта не надо этим заниматься. Лучше работай, а не пиши. С этого ты всё равно не сможешь жить.
Родион. Мама — это мои труды. То, что я пишу и это мой дар.
Наталья. Дара никакого нет и быть не может. Это туалетное чтиво.
Григорий. Да мама права. Не показывай это никому. Не надо.
Пиши в стол для себя. Хотя ты и так это делаешь. Не рассчитывай на успех.
Ты его не заслужил.
Родион. Другие писатели сыскали успех, а я что хуже что-ли?
Григорий. Да ты хуже. Ты гораздо хуже. У них хотя было умение, а у тебя ничего нет.
Наталья. Великие писатели хотя бы поднимали вечные темы, а ты что. Пишешь о прошлом, тем не поднимаешь, ещё и столько жанров.
Григорий. Да в одном надо работать. Ну максимум двух-трёх, а ты больше, чем два освоил.
Наталья. Тебе лучше вообще не писать, чем писать так плохо и ужасно.
Родион. Нет я буду писать. Я не брошу писать. Несмотря ни на что я не прекращу это дело.
Григорий. Хорошо пиши.
Наталья. Да пиши, но не рассчитывай на успех.
Григорий. Успеха тебе не видать. Шансов на него практически нет.
Наталья. Слава если она придёт к тебе, то только посмертная другой не жди.
Григорий. Да даже посмертной к нему не будет. Его забудут.
Наталья. Или даже так. Тебя забудут, твоё творчество забудут и жизнь прожита зря.
Родион. Такие творцы не забываются. Таких творцов не было. Я стал одним таким. И я стану известным. Стану. Да я не работаю, но я никогда не сижу без дела.
Григорий. Как же ты неправ. Никому не нужно то, что ты пишешь. Никому.
Наталья. Да даже друзьям. Не показывай это никому. Они и читатели говорят, что нравится из жалости к тебе, потому что бояться тебя обидеть.
Григорий. Надо уметь себе на хлеб зарабатывать, на жизнь, а не заниматься не пойми чем. Хотя кому я это объясняю? А главное зачем?
Наталья. Пошли уже тошно от него.
Григорий. Пошли. Согласен.
(Наталья и Григорий уходят)
ЯВЛЕНИЕ IV
Родион. Нет ну это надо. Уничтожить мои рукописи. Ладно буду писать по памяти. Я помню.
(заходит Максим)
ЯВЛЕНИЕ V
Максим. Привет!
Родион. Эх привет. (тяжело вздыхает)
Максим. Что такое? Что случилось?
Родион. Родители уничтожили мои рукописи все, кроме что я при тебе написал вот восстанавливаю.
Максим. Капец. Как? (вскрикивает) Как же такое возможно?
Родион. Не знаю, но я в печали. Я хочу бросить писать. Однако рукопись в моей голове, и я почти её восстановил.
Максим. Нет бросать не надо, а точно восстановил отлично.
Родион. (снова тяжело вздыхает) Эх у меня просто нет никаких сил. Я бы бросил писать, но моя мечта сильнее. Она мне не даёт это сделать.
Максим. И правильно бросать не надо. Не бросай. Я тебе говорю ты станешь известным на весь мир и роман свой ты напишешь.
Родион. Эх надеюсь. (снова тяжело вздыхает)
Максим. Верь мне у тебя для этого есть все шансы.
Родион. Хорошо. Спасибо. Когда издатели приедут?
Максим. Скоро, скоро приедут. Они тебе помогут. Если не помогут помни я добьюсь публикации твоих рукописей. Я добьюсь их печати.
Родион. Хорошо. Хорошо, что ты хоть со мной.
Максим. Конечно, дружище. То, что ты пишешь нельзя не любить его, любят огромное число людей. Ты будешь великим как те, кто стали великими.
Родион. Согласен. Я тоже так думаю.
Максим. Безусловно. Подумай если бы твоё творчество не любили к тебе бы приходили его почитать и благодарили тебя за него?
Родион. Нет.
Максим. Если бы твоё творчество, то не любили тебя бы читали, когда ты не выложил ничего нового и перечитывали?
Родион. Я думаю нет.
Максим. Именно! Правильно что думаешь то, что нет, потому что так и есть.
То, что ты пишешь любят люди, и ты создаёшь мир лучше, а главное у тебя удивительный дар писательства.
Родион. Спасибо большое. Ты прав.
Максим. Конечно. Ладно мне пора. Потом увидимся. Бывай.
Родион. Пока.
(Максим уходят заходят Аркадий и Вениамин)
ЯВЛЕНИЕ VI
Аркадий. Здравствуйте.
Вениамин. Здравствуйте.
Родион. Здравствуйте!
Аркадий. Мы издатели. Скажите можем ли мы увидеть Родиона?
Родион. Это я. Тот самый Родион.
Вениамин. Отлично. Нам сказал Максим что вы собираетесь издаться.
Родион. Да, верно.
Аркадий. Отлично. Покажите свою рукопись.
Родион. Пожалуйста (даёт Аркадию и Вениамину)
Аркадий. Благодарю. (начинают читать)
Родион. Ну как вам?
Аркадий. Скажите, а это точно вы писали?
Родион. Да я, а что?
Вениамин. Скажи ему (тихо на ухо Аркадию)
Аркадий. (смеётся) Просто знаете похоже на какую-то отписку.
Родион. Так всё плохо?
Аркадий. Ну не так чтобы…
Вениамин. Да что ты лукавишь? Непросто плохо. Это отвратительно.
Мы не будем это печатать и издавать. Она нерентабельна издав это провал вам гарантирован. Вы просто потратите свои силы, а в итоге ничего не получите.
Родион. Но почему? Я писал это сам, старался, придумывал.
Аркадий. Не видно ваша рукопись ужасна. Это не просто ужас — это помои чтиво, которое надо читать в туалете. Вас в тюрьме побреют за это. Не пишите больше. Это не ваше писать. Не беритесь за это дело. Оно не для вас.
Родион. Я люблю это дело и занимаюсь им давно. Что вы такое говорите?
Вениамин. Не видно этого знаете. По ощущениям писал третьеклассник.
Аркадий. Даже первоклассник. (тихо на ухо Вениамину)
Вениамин. Даже так. Издав это если вы и прославитесь ваша слава обречена быть недолгой вас забудут и эту рукопись буду покупать вместо туалетной бумаги.
Родион. Но Максим сказал, что вы примете эту рукопись и примете с хорошими условиями.
Аркадий. Обнадёжил вас друг, обнадёжил. Это простите стыд и срам. Читать это люди точно не будут.
Вениамин. Пошли уже меня уже от него тошнит только зря время теряем.
Аркадий. И я того же мнения. Пошли. Всего хорошего. До свидания.
Вениамин. До свидания. И да заберите эти помои хотя нет лучше я на стол положу не хочу марать о вас свои руки.
Родион. Пошли прочь! (вскрикивает) Ненавижу вас!
Аркадий. И мы вас. Таких бездарей мы очень ненавидим. Антипатия взаимна.
Родион. Нет ну вы посмотрите, что делается? Меня творца отвергли! Мои рукописи не приняли родители, издатели! Я творил и зачем я только творил? Зачем писал я? Зачем тратил время если понимаю теперь что всё было зря? Эх… Не хочу я больше жить и не буду, и творить я тоже не стану! Прощай жизнь! (берёт пистолет стреляет себе в висок и падает на спину как подкошенный)
(вбегает Максим)
ЯВЛЕНИЕ VII
Максим. Родион!
(наклоняется над телом)
Максим. Родион, Родя! Слышишь ли ты меня Родя? Родя очнись!
(трогает пульс на руке и после на шеи)
Максим. (начинает плакать, держа тело) Он умер. Ты умер… Умер мой близкий друг. Мой друг и творец. Надо родителям сообщить. (успокаивается) До чего довели? До чего довели сына… Своего единственного сына.
Хотя нет не надо. (берёт рукописи) Я добьюсь издания твоих трудов, добьюсь. (снова плачет) Мой друг мой близкий друг.
(заходит Наталья и Григорий)
ЯВЛЕНИЕ VIII
Григорий. Что здесь происходит?
Наталья. Наш сын. Смотри (указывает на тело на руках Максима)
Григорий. Он мёртв. Кто его убил? Скажи Максим.
Максим. Никто сам собой покончил. Довольны? Довели сына!
(кладёт тело на землю, и Григорий с Натальей плачут над ним, а сам встаёт)
Григорий. Не уберегли мы его, не уберегли. (плачет)
Наталья. Не сберегли, не сберегли нашего сына. (плачет)
Максим. Мечта не сбылась и мир потерял творца, великого творца, работающего в таком количестве жанров, в котором до него не работал никто. Он был в этом единственный и неповторимый. Единственным неповторимым и остался и им же ушёл. Навсегда покинув этот жестокий и лицемерный мир.
Занавес. Конец.
