Однажды летом в июне в городе Лапево который считается светлым, ярким городом тем городом, который с одной стороны похож на Иерусалим, а с другой в нём прослеживаются черты Лондона времён викторианской эпохи наступили тёмные времена каких не было ещё ни в одном городе и тем более ни в одной стране мира также стоит сказать, что такие времена были не свойственны таким светлым городам как Лапево.
Связано это с тем, что народ постепенно готовился погрузиться в траур, траур, который будет длиться не меньше года, а может даже и два, и три.
Причина этого траура в том, что к концу подходило правление великого прокуратора этого города Пола Николсона и до окончания его правления оставался немного немало всего день всего лишь один день.
Седоволосый, голубоглазый, короткостриженный, высокого роста и стройного телосложения, брови прямые, а губы ровные. Голос выразительный. На вид лет – пятьдесят пять.
Никто не знал, а главное не догадывался чем же было вызвано окончание правление прокуратора.
Догадки были у многих, но никто, включая слуг не знал истинной причины.
В белом плаще и сандалиях находился прокуратор в своём дворце.
На улице была кромешная тьма, мрак, однако, несмотря на это лишь во дворце горели огни, которые освещали дворец при этом не мешая никому спать.
Все уже спали и лишь двое не спали: прокуратор Пол Николсон и начальник тайной стражи ближайший друг и соратник прокуратора Мартин Грей.
Темноволосый, кареглазый, короткостриженный, среднего роста и худощавого телосложения, брови домиком, а губы маленькие.
Голос звонкий. На вид лет – сорок пять.
Была у прокуратора собака дог по кличке Маршал которая впоследствии была им зарезана при очередной вспышке гнева вызванного непослушанием слуги. Слуге жизнь прокуратор сохранил хоть и накричал, а собаку убил.
Сидя на кровати глаза прокуратора были направлены в пол, смотря в пол он думал о своей жизни и вспоминал её.
Вспоминал то, как жил, что делал, о чём жалел и чему радовался?
Вспоминал свою семью, свою жену, своих детей и думал.
Долго и мучительно думал…
Войдя в спальню вошедший, любезно поздоровался с прокуратором:
– Доброй ночи, прокуратор.
Этот вошедший как раз и был начальник тайной стражи Мартин Грей.
– Доброй ночи, начальник тайной службы мягко сказал прокуратор.
– Вы желали меня видеть и вот я пришёл почтительно объяснился вошедший.
– Я так и понял проходите начальник тайной службы ещё более мягко сказал прокуратор, указав на соседнюю кровать.
Мартин сел на кровать напротив Пола и проведя рукой по ней сказал:
– Лежбище пустует по всей видимости прокуратор так и нашёл нового друга.
– Да… Мне так не хватает моей собаки. Никак не могу забыть её и руки, руки трясутся ответил Пол указав на них.
– О да прокуратор я вижу, понимаю вас и мне вас очень жаль любезно сказал Мартин.
– Спасибо да мне себя тоже жаль. Зачем я её убил? И зачем я казнил невиновных? Вздрогнув, сказал Пол.
– Если вы это сделали вероятно на то у вас были причины, да и право прокуратор ваша должность она предполагает такие решения объяснил Мартин.
– Да Мартин причины были, однако, эти причины не стоят жизни. Во всех этих случаях я должен был просто проигнорировать, пропустить мимо ушей, а не убивать свою собаку и тем более не приговаривать этих казнённых к смерти мрачно объяснился прокуратор.
– Да Пол вы совершенно правы. В чём же тогда были причины? Могу я это узнать? Заинтересовано спросил Мартин.
– Да можете как же не можете? Причина заключалась в гневе. Я был подтвержден гневу, был вспыльчивым и когда узнавал, что, что-то идёт не по-моему то начинал гневаться. Собака была убита по этой же причине и казнённые тоже. Серьёзно сказал Пол.
– Прокуратор не думаете ли вы что казнённые были на самом деле виноваты и казнь их была за дело? Спросил Мартин.
– О нет не думаю так виноваты они не были. Я лишь услышал слухи о том, что они подговаривают народ к мятежу и бунту, то, что доносят про меня ложную информацию, но как позже выяснилось это оказалось неправдой объяснил прокуратор.
– Совсем не виноваты, прокуратор, как стёклышко? Мрачно спросил Мартин.
– Да. Как и моя собака, и все мои жертвы гнева грустно ответил Пол после опустил голову, посмотрел в пол и сказал себе: – эх хотел я быть милосердным прокуратором справедливым обойтись без казней, а по итогу всех казнил, не терпел возражений вообщем был, как и все прокураторы до меня…
– О прокуратор я вас понимаю. Хотел бы я выяснить почему ваше правление завтра кончается? Беспокойно спросил Мартин.
– Завтра ранним утром я выпью воду с цианистым калием и покину этот мир объяснил Пол.
– Как? Но почему? Беспокойно и переживающе спросил Мартин.
– А потому что я не хочу так больше жить. Я не хочу жить один. Грустно пытаясь не расплакаться, сказал Пол.
– Вы и так ни один, прокуратор любезно ответил Мартин и начал перечислять: – у вас же есть жена, дети, друзья, мама жива.
– Никого больше нет у меня. Жена отвернулась и ушла из-за моего характера, дети тоже отвернулись, и я не могу наладить с ними и построить доверительные отношения. Друзья тут, да вы правы, но, а мама тут подавно всё невесело ответил прокуратор.
– Да прокуратор ваш случай по истине тяжёлый задумчиво сказал Мартин.
– Да очень согласившись ответил Пол и налив себе вина тут же опустошил фужер.
– Прокуратор не думаете ли вы извиниться перед всеми и попытаться вернуть к жизни всех казнённых и, если что оставить свою должность ну а отдохнув снова вернуться на пост прокуратора? Спросил Мартин.
– Я думал, но уже поздно глубокоуважаемый начальник тайной службы, уже поздно, да и как я верну их к жизни? Воскрешающей жидкости увы пока не изобрели грустно сказал Пол и отвернулся.
Отвернувшись, он посмотрел в пол и загрустил ещё больше.
Увидев это Мартин посмотрел на Пола и переживающе спросил:
– Прокуратор всё в порядке?
Пол поднял глаза, встал с кровати и хлопнув себя по ладошки сказал:
– Нет не всё в порядке. Меня терзает совесть, терзают мучения и мне скоро умирать. Смерть наказание за мои деяния. Я не заслужил такой жизни!
– Прокуратор не стоит умирать, не стоит лишать себя жизни несмотря на это в вашей жизни было немало хорошего и светлого ответил Мартин.
– Да Мартин вы как всегда правы, но всё же это терзает меня уже долгое время. Я корю себя за всё это и вроде уже пора забыть, а я всё помню, помню мрачно сказал Пол.
– В этом вся проблема и ваша прокуратор строго сказал Мартин.
– В чём? Сурово спросил Пол.
– В том, что вы всё помните. Важен сегодняшний день то, что было когда-то давно уже неважно особенно если это нехорошее. Нужно помнить хорошее только хорошее, а всё плохое надо забывать и не вспоминать больше, даже разговоры и подавно надо забывать. Жить надо настоящим и только лишь им! Строго сказал Мартин.
Пол призадумался и стал прибывать в шоке от услышанного, прибывая он недолго подумал и тут же сказал:
– Да мудро как же мудро. Жаль до этого я дошёл только сейчас и то только с ваших слов. Почему я не дошёл до этого раньше?
Сказав это, он изменился в лице, закрыл глаза руками и начал рыдать.
Мартин достал салфетку, подал её Полу и сказал:
– Не плачьте, великий прокуратор.
Пол, получив салфетку вытер слёзы с глаз, немного успокоился и поблагодарив Мартина сказал:
– Я не великий прокуратор. Не тот велик кто многих убил велик тот, кто многих простил. А я казнил двух преступников, услышав слухи об их деяниях.
– Да прокуратор я уже и не знаю, что вам тогда ещё посоветовать, потому что по всей видимости уже слишком поздно, да и то, что делали вы причинило неслыханную боль как вам, так и другим, вздыхая грустно сказал Мартин.
– Да всё именно так, вздыхая грустно ответил Пол.
Грусть прокуратора не была долгой и тут он словно всё что было до этого забыл и даже как-то оживился.
Оживившись, боль покинула его, в глазах появилась улыбка и он сказал:
– Может покушаем и попьём с вами?
– Я не против прокуратор почтительно ответил Мартин.
– Отлично! Тогда сходите на кухню и с холодильника возьмите нам еды любезно сказал Пол.
– Хорошо. Что будет, прокуратор? Почтительно спросил Мартин.
– Плов, сельдь под шубой и шоколадку Твикс солёная карамель ответил прокуратор.
– Хорошо, а по напиткам? Заинтересованно спросил Мартин.
– Принесите кувшин Фалернского вина, и чтобы было «Цекуба» тридцатилетнее не иначе я другого не пью ответил прокуратор.
– Хорошо ответил Мартин и откланявшись удалился.
Пока Мартина не было прокуратор пододвинулся ближе к окну и пододвинувшись начал смотреть на город.
Смотря на город, он говорил:
– Жизнь пролетела словно один день и прожил я её не так как хотел.
Боль причинял людям, был вспыльчив, гневался из-за мелочей.
На маму свою орал, как ненормальный из-за всякой ерунды,
Да и с женой проявлял свой ужасный и тяжёлый характер.
Хоть и жили мы хорошо, но мой характер мой он нехорош, нехорош.
Почему не терпел всё, а вёл себя как животное? Зачем на сына орал и зачем бил его?
Имел кучу масок и окончательно посеял с сыном разлад. Дурак. Дебил.
Ещё и не равноправие было в нашей семье. Я был главным. Это не хорошо.
Не успев договорить в комнату с подносом в руках, вошёл Мартин и войдя тут же поставил его на стол.
На подносе стояли тарелка с сельдью под шубой, тарелка с салатом курица с черносливом, тарелка плова, тарелка с куриной котлетой, пюре, кувшин Фалернского вина, Твикс солёная карамель, два фужера, а также ложки и вилки.
– Вай сколько еды! Улыбнувшись, воскликнул прокуратор, хлопнув в ладоши.
– Да прокуратор всё для нас почтительно ответил Мартин.
– Потрясающе! На кухне небось были люди, когда вы заходили? Спросил Пол.
– Нет прокуратор никого не было все уже спят почтительно ответил Мартин.
– Аа ну да точно. Что я такое говорю? Какие люди? Рассмеявшись, ответил прокуратор.
Поставив еду поближе Пол и Мартин принялись кушать и решили начать с салата.
Скушав тарелку салата Пол и Мартин хором, сказали посмотрев друг другу в глаза:
– Превосходный салатик!
Докушав салата оба тут же, приступили кушать горячее.
– Ох Мартин ну вы даёте накормили знатно, да и сами небось наелись, рассмеявшись сказал прокуратор.
– Да наелся любезно ответил Мартин и добавил, сказав: – даже очень.
– Мне это очень приятно ласково сказал Пол и добавил, сказав серьёзно:
– Теперь попьём вина и спать так как это наша последняя с вами ночь.
– Вы не передумали умирать, прокуратор? Беспокойно спросил Мартин.
– Да не передумал, к сожалению, грустно ответил Пол. – Боль души не даст мне покоя жить дальше, а том свете мне тем более не стоит ждать от бога прощения. Ведь гнев — это один из самых страшных пороков.
– Не просто один из самых страшных, а самый страшный возразив ответил Мартин.
– Да точно именно так! Мрачно ответил Пол.
Услышав то, что Пол не передумал умирать Мартин, разлил по фужерам вино, и они принялись его пить.
Выпив по три фужера вина оба, почувствовали лёгкое опьянение, которое сильнее всего почувствовал Мартин.
Взгляд его начал становится помутнённым, пытаясь не показывать опьянение прокуратору он причмокнул и обратился к нему сказав:
– А хорошее вино, прокуратор.
– Да вино хорошее я вижу, как вы его лакаете, как козлёночек с лужи! Недовольно и как-то даже свирепо сказал прокуратор.
Мартин, услышав подобное откинулся сидя на кровати, похлопал в ладоши и рассмеявшись сказал:
– Да прокуратор точно. Вот очень точно вы сказали. Совершенно, верно.
Прокуратор понимал, что это его последняя ночь поэтому злиться прекратил и поэтому дёрнув рукой ласково скомандовал, посмотрев на Мартина:
– Налейте мне ещё вина. Кувшин должен быть пуст. Тогда я буду лучше спать
Услышав Мартин приподнялся с кровати и начал наливать Полу вино.
– Мне же себе тоже наливать? Спросил Мартин, наливая вино.
– Да, но я должен выпить больше вас. Вы ещё вина попьёте у нас же в Лапево целая винодельня какое хочешь вино тебе сделают, а вот я нет я больше вина в своей жизни не попью мрачно ответил Пол.
– Прокуратор почему вы так хотите умереть? Вы нужны нам, нужны своей семье. Встревоженно спросил Мартин.
– Потому что боль души за проявленный гнев не даёт мне покоя я помню то, как я орал на свою маму, орал при своих детях и своей жене, из-за этого даже расплакалась моя дочь. Какая бы мама не была это всё-таки мама самый близкий друг, который есть у каждого, у каждого практически человека и неважно какая она! Орать на неё или относиться к ней плохо это то же самое, как сказать люблю и изменить и то и то низко невозмутимо сказал Пол.
– Да вы совершенно правы, прокуратор это чистейшая правда сказал Мартин и добавил, посмотрев Полу в глаза:– но, а как же дети, жена, друзья, слуги?
– Жена от меня ушла, дети отвернулись, а слуги за исключением вас покинули больше они мне не служат, вздохнув сказал Пол и добавил, посмотрев грустно вниз: – остались лишь друзья.
– Вот как раз тогда ради друзей и стоит жить прокуратор, улыбнувшись, посмотрев на Пола коснувшись его колен ответил Мартин.
Наступила тишина и глаза Мартина, как и его лицо резко изменились и из весёлого, смеющегося лица оно превратилось в беспокойное и переживающее.
Он, как и прежде до этого не отводил глаз от Пола и продолжал смотреть на того держав за колени.
Убрав руки от колен, он налил себе в фужер вина и опустошив его сказал:
– Прокуратор. Голос его были мягок и позвал он его как-то по-детски.
Взгляд прокуратора был задумчив, сам он сидел как статуя, не шевелясь и не двигаясь.
Наконец прокуратор двинул телом и взгляд его прекратил быть задумчивым.
Двинув телом и изменившись на лице, он сказал:
– Увы, но нет.
– Почему? А ради чего же тогда стоит жить? Спросил Мартин.
– Жить надо ради семьи, ради любимого человека, а у меня всего этого больше нет грустно сказал прокуратор.
– Прокуратор я помогу вам, я поговорю с вашей семьёй они вас простят утвердительно сказал Мартин.
– Не нужно в этом нет никакого смысла мрачно ответил Пол вытянув ладонь как бы заслоняя губы Мартину, не позволяя тому говорить.
– Прокуратор, а по поводу смерти невиновных казнённых то я приду к Роберту и попрошу его сделать воскрешающий эликсир и как он сделает воскрешу их и приведу к вам серьёзно сказал Мартин.
– Это тоже не нужно тяжело вздохнув грустно ответил Пол и добавил:– они были казнены достаточно давно вряд-ли от их тела что-то осталось.
– Пожалуй вы правы прокуратор, задумчиво кивая головой ответил Мартин.
– Да вот что Мартин я решил и уже принял и, к сожалению, его уже изменить если бы от меня не отвернулись другие люди я бы ещё передумал, но не в этом случае. Меня никто не станет слушать и тем более тех, кто умер не вернуть, а первосвященник Роберт в свою очередь не будет мне с этим помогать. У нас с ним не хорошие отношения. Грустно ответил Пол.
– Почему прокуратор? Что же испортило ваши отношения? Беспокойно спросил Мартин.
– Он жаловался на меня Джону и сообщил о вине двух по его мнению преступников Роджера и Киану и сказал, что обоих надо казнить так как
оба подрывают мой авторитет своими высказываниями я не поверил в это сказав ему то, что он понимает о чём говорит? Обвиняет ни в чём неповинных людей и просит о казни он слушать не стал и продолжал стоять на своём, а после вообще сказал то, что, если я этого не сделаю пожалуется на меня Джону и он меня либо лишит должности, либо убьёт. В итоге мне пришлось его послушать и сделать это ради сохранения должности ответил Пол.
Связано это с тем, что народ постепенно готовился погрузиться в траур, траур, который будет длиться не меньше года, а может даже и два, и три.
Причина этого траура в том, что к концу подходило правление великого прокуратора этого города Пола Николсона и до окончания его правления оставался немного немало всего день всего лишь один день.
Седоволосый, голубоглазый, короткостриженный, высокого роста и стройного телосложения, брови прямые, а губы ровные. Голос выразительный. На вид лет – пятьдесят пять.
Никто не знал, а главное не догадывался чем же было вызвано окончание правление прокуратора.
Догадки были у многих, но никто, включая слуг не знал истинной причины.
В белом плаще и сандалиях находился прокуратор в своём дворце.
На улице была кромешная тьма, мрак, однако, несмотря на это лишь во дворце горели огни, которые освещали дворец при этом не мешая никому спать.
Все уже спали и лишь двое не спали: прокуратор Пол Николсон и начальник тайной стражи ближайший друг и соратник прокуратора Мартин Грей.
Темноволосый, кареглазый, короткостриженный, среднего роста и худощавого телосложения, брови домиком, а губы маленькие.
Голос звонкий. На вид лет – сорок пять.
Была у прокуратора собака дог по кличке Маршал которая впоследствии была им зарезана при очередной вспышке гнева вызванного непослушанием слуги. Слуге жизнь прокуратор сохранил хоть и накричал, а собаку убил.
Сидя на кровати глаза прокуратора были направлены в пол, смотря в пол он думал о своей жизни и вспоминал её.
Вспоминал то, как жил, что делал, о чём жалел и чему радовался?
Вспоминал свою семью, свою жену, своих детей и думал.
Долго и мучительно думал…
Войдя в спальню вошедший, любезно поздоровался с прокуратором:
– Доброй ночи, прокуратор.
Этот вошедший как раз и был начальник тайной стражи Мартин Грей.
– Доброй ночи, начальник тайной службы мягко сказал прокуратор.
– Вы желали меня видеть и вот я пришёл почтительно объяснился вошедший.
– Я так и понял проходите начальник тайной службы ещё более мягко сказал прокуратор, указав на соседнюю кровать.
Мартин сел на кровать напротив Пола и проведя рукой по ней сказал:
– Лежбище пустует по всей видимости прокуратор так и нашёл нового друга.
– Да… Мне так не хватает моей собаки. Никак не могу забыть её и руки, руки трясутся ответил Пол указав на них.
– О да прокуратор я вижу, понимаю вас и мне вас очень жаль любезно сказал Мартин.
– Спасибо да мне себя тоже жаль. Зачем я её убил? И зачем я казнил невиновных? Вздрогнув, сказал Пол.
– Если вы это сделали вероятно на то у вас были причины, да и право прокуратор ваша должность она предполагает такие решения объяснил Мартин.
– Да Мартин причины были, однако, эти причины не стоят жизни. Во всех этих случаях я должен был просто проигнорировать, пропустить мимо ушей, а не убивать свою собаку и тем более не приговаривать этих казнённых к смерти мрачно объяснился прокуратор.
– Да Пол вы совершенно правы. В чём же тогда были причины? Могу я это узнать? Заинтересовано спросил Мартин.
– Да можете как же не можете? Причина заключалась в гневе. Я был подтвержден гневу, был вспыльчивым и когда узнавал, что, что-то идёт не по-моему то начинал гневаться. Собака была убита по этой же причине и казнённые тоже. Серьёзно сказал Пол.
– Прокуратор не думаете ли вы что казнённые были на самом деле виноваты и казнь их была за дело? Спросил Мартин.
– О нет не думаю так виноваты они не были. Я лишь услышал слухи о том, что они подговаривают народ к мятежу и бунту, то, что доносят про меня ложную информацию, но как позже выяснилось это оказалось неправдой объяснил прокуратор.
– Совсем не виноваты, прокуратор, как стёклышко? Мрачно спросил Мартин.
– Да. Как и моя собака, и все мои жертвы гнева грустно ответил Пол после опустил голову, посмотрел в пол и сказал себе: – эх хотел я быть милосердным прокуратором справедливым обойтись без казней, а по итогу всех казнил, не терпел возражений вообщем был, как и все прокураторы до меня…
– О прокуратор я вас понимаю. Хотел бы я выяснить почему ваше правление завтра кончается? Беспокойно спросил Мартин.
– Завтра ранним утром я выпью воду с цианистым калием и покину этот мир объяснил Пол.
– Как? Но почему? Беспокойно и переживающе спросил Мартин.
– А потому что я не хочу так больше жить. Я не хочу жить один. Грустно пытаясь не расплакаться, сказал Пол.
– Вы и так ни один, прокуратор любезно ответил Мартин и начал перечислять: – у вас же есть жена, дети, друзья, мама жива.
– Никого больше нет у меня. Жена отвернулась и ушла из-за моего характера, дети тоже отвернулись, и я не могу наладить с ними и построить доверительные отношения. Друзья тут, да вы правы, но, а мама тут подавно всё невесело ответил прокуратор.
– Да прокуратор ваш случай по истине тяжёлый задумчиво сказал Мартин.
– Да очень согласившись ответил Пол и налив себе вина тут же опустошил фужер.
– Прокуратор не думаете ли вы извиниться перед всеми и попытаться вернуть к жизни всех казнённых и, если что оставить свою должность ну а отдохнув снова вернуться на пост прокуратора? Спросил Мартин.
– Я думал, но уже поздно глубокоуважаемый начальник тайной службы, уже поздно, да и как я верну их к жизни? Воскрешающей жидкости увы пока не изобрели грустно сказал Пол и отвернулся.
Отвернувшись, он посмотрел в пол и загрустил ещё больше.
Увидев это Мартин посмотрел на Пола и переживающе спросил:
– Прокуратор всё в порядке?
Пол поднял глаза, встал с кровати и хлопнув себя по ладошки сказал:
– Нет не всё в порядке. Меня терзает совесть, терзают мучения и мне скоро умирать. Смерть наказание за мои деяния. Я не заслужил такой жизни!
– Прокуратор не стоит умирать, не стоит лишать себя жизни несмотря на это в вашей жизни было немало хорошего и светлого ответил Мартин.
– Да Мартин вы как всегда правы, но всё же это терзает меня уже долгое время. Я корю себя за всё это и вроде уже пора забыть, а я всё помню, помню мрачно сказал Пол.
– В этом вся проблема и ваша прокуратор строго сказал Мартин.
– В чём? Сурово спросил Пол.
– В том, что вы всё помните. Важен сегодняшний день то, что было когда-то давно уже неважно особенно если это нехорошее. Нужно помнить хорошее только хорошее, а всё плохое надо забывать и не вспоминать больше, даже разговоры и подавно надо забывать. Жить надо настоящим и только лишь им! Строго сказал Мартин.
Пол призадумался и стал прибывать в шоке от услышанного, прибывая он недолго подумал и тут же сказал:
– Да мудро как же мудро. Жаль до этого я дошёл только сейчас и то только с ваших слов. Почему я не дошёл до этого раньше?
Сказав это, он изменился в лице, закрыл глаза руками и начал рыдать.
Мартин достал салфетку, подал её Полу и сказал:
– Не плачьте, великий прокуратор.
Пол, получив салфетку вытер слёзы с глаз, немного успокоился и поблагодарив Мартина сказал:
– Я не великий прокуратор. Не тот велик кто многих убил велик тот, кто многих простил. А я казнил двух преступников, услышав слухи об их деяниях.
– Да прокуратор я уже и не знаю, что вам тогда ещё посоветовать, потому что по всей видимости уже слишком поздно, да и то, что делали вы причинило неслыханную боль как вам, так и другим, вздыхая грустно сказал Мартин.
– Да всё именно так, вздыхая грустно ответил Пол.
Грусть прокуратора не была долгой и тут он словно всё что было до этого забыл и даже как-то оживился.
Оживившись, боль покинула его, в глазах появилась улыбка и он сказал:
– Может покушаем и попьём с вами?
– Я не против прокуратор почтительно ответил Мартин.
– Отлично! Тогда сходите на кухню и с холодильника возьмите нам еды любезно сказал Пол.
– Хорошо. Что будет, прокуратор? Почтительно спросил Мартин.
– Плов, сельдь под шубой и шоколадку Твикс солёная карамель ответил прокуратор.
– Хорошо, а по напиткам? Заинтересованно спросил Мартин.
– Принесите кувшин Фалернского вина, и чтобы было «Цекуба» тридцатилетнее не иначе я другого не пью ответил прокуратор.
– Хорошо ответил Мартин и откланявшись удалился.
Пока Мартина не было прокуратор пододвинулся ближе к окну и пододвинувшись начал смотреть на город.
Смотря на город, он говорил:
– Жизнь пролетела словно один день и прожил я её не так как хотел.
Боль причинял людям, был вспыльчив, гневался из-за мелочей.
На маму свою орал, как ненормальный из-за всякой ерунды,
Да и с женой проявлял свой ужасный и тяжёлый характер.
Хоть и жили мы хорошо, но мой характер мой он нехорош, нехорош.
Почему не терпел всё, а вёл себя как животное? Зачем на сына орал и зачем бил его?
Имел кучу масок и окончательно посеял с сыном разлад. Дурак. Дебил.
Ещё и не равноправие было в нашей семье. Я был главным. Это не хорошо.
Не успев договорить в комнату с подносом в руках, вошёл Мартин и войдя тут же поставил его на стол.
На подносе стояли тарелка с сельдью под шубой, тарелка с салатом курица с черносливом, тарелка плова, тарелка с куриной котлетой, пюре, кувшин Фалернского вина, Твикс солёная карамель, два фужера, а также ложки и вилки.
– Вай сколько еды! Улыбнувшись, воскликнул прокуратор, хлопнув в ладоши.
– Да прокуратор всё для нас почтительно ответил Мартин.
– Потрясающе! На кухне небось были люди, когда вы заходили? Спросил Пол.
– Нет прокуратор никого не было все уже спят почтительно ответил Мартин.
– Аа ну да точно. Что я такое говорю? Какие люди? Рассмеявшись, ответил прокуратор.
Поставив еду поближе Пол и Мартин принялись кушать и решили начать с салата.
Скушав тарелку салата Пол и Мартин хором, сказали посмотрев друг другу в глаза:
– Превосходный салатик!
Докушав салата оба тут же, приступили кушать горячее.
– Ох Мартин ну вы даёте накормили знатно, да и сами небось наелись, рассмеявшись сказал прокуратор.
– Да наелся любезно ответил Мартин и добавил, сказав: – даже очень.
– Мне это очень приятно ласково сказал Пол и добавил, сказав серьёзно:
– Теперь попьём вина и спать так как это наша последняя с вами ночь.
– Вы не передумали умирать, прокуратор? Беспокойно спросил Мартин.
– Да не передумал, к сожалению, грустно ответил Пол. – Боль души не даст мне покоя жить дальше, а том свете мне тем более не стоит ждать от бога прощения. Ведь гнев — это один из самых страшных пороков.
– Не просто один из самых страшных, а самый страшный возразив ответил Мартин.
– Да точно именно так! Мрачно ответил Пол.
Услышав то, что Пол не передумал умирать Мартин, разлил по фужерам вино, и они принялись его пить.
Выпив по три фужера вина оба, почувствовали лёгкое опьянение, которое сильнее всего почувствовал Мартин.
Взгляд его начал становится помутнённым, пытаясь не показывать опьянение прокуратору он причмокнул и обратился к нему сказав:
– А хорошее вино, прокуратор.
– Да вино хорошее я вижу, как вы его лакаете, как козлёночек с лужи! Недовольно и как-то даже свирепо сказал прокуратор.
Мартин, услышав подобное откинулся сидя на кровати, похлопал в ладоши и рассмеявшись сказал:
– Да прокуратор точно. Вот очень точно вы сказали. Совершенно, верно.
Прокуратор понимал, что это его последняя ночь поэтому злиться прекратил и поэтому дёрнув рукой ласково скомандовал, посмотрев на Мартина:
– Налейте мне ещё вина. Кувшин должен быть пуст. Тогда я буду лучше спать
Услышав Мартин приподнялся с кровати и начал наливать Полу вино.
– Мне же себе тоже наливать? Спросил Мартин, наливая вино.
– Да, но я должен выпить больше вас. Вы ещё вина попьёте у нас же в Лапево целая винодельня какое хочешь вино тебе сделают, а вот я нет я больше вина в своей жизни не попью мрачно ответил Пол.
– Прокуратор почему вы так хотите умереть? Вы нужны нам, нужны своей семье. Встревоженно спросил Мартин.
– Потому что боль души за проявленный гнев не даёт мне покоя я помню то, как я орал на свою маму, орал при своих детях и своей жене, из-за этого даже расплакалась моя дочь. Какая бы мама не была это всё-таки мама самый близкий друг, который есть у каждого, у каждого практически человека и неважно какая она! Орать на неё или относиться к ней плохо это то же самое, как сказать люблю и изменить и то и то низко невозмутимо сказал Пол.
– Да вы совершенно правы, прокуратор это чистейшая правда сказал Мартин и добавил, посмотрев Полу в глаза:– но, а как же дети, жена, друзья, слуги?
– Жена от меня ушла, дети отвернулись, а слуги за исключением вас покинули больше они мне не служат, вздохнув сказал Пол и добавил, посмотрев грустно вниз: – остались лишь друзья.
– Вот как раз тогда ради друзей и стоит жить прокуратор, улыбнувшись, посмотрев на Пола коснувшись его колен ответил Мартин.
Наступила тишина и глаза Мартина, как и его лицо резко изменились и из весёлого, смеющегося лица оно превратилось в беспокойное и переживающее.
Он, как и прежде до этого не отводил глаз от Пола и продолжал смотреть на того держав за колени.
Убрав руки от колен, он налил себе в фужер вина и опустошив его сказал:
– Прокуратор. Голос его были мягок и позвал он его как-то по-детски.
Взгляд прокуратора был задумчив, сам он сидел как статуя, не шевелясь и не двигаясь.
Наконец прокуратор двинул телом и взгляд его прекратил быть задумчивым.
Двинув телом и изменившись на лице, он сказал:
– Увы, но нет.
– Почему? А ради чего же тогда стоит жить? Спросил Мартин.
– Жить надо ради семьи, ради любимого человека, а у меня всего этого больше нет грустно сказал прокуратор.
– Прокуратор я помогу вам, я поговорю с вашей семьёй они вас простят утвердительно сказал Мартин.
– Не нужно в этом нет никакого смысла мрачно ответил Пол вытянув ладонь как бы заслоняя губы Мартину, не позволяя тому говорить.
– Прокуратор, а по поводу смерти невиновных казнённых то я приду к Роберту и попрошу его сделать воскрешающий эликсир и как он сделает воскрешу их и приведу к вам серьёзно сказал Мартин.
– Это тоже не нужно тяжело вздохнув грустно ответил Пол и добавил:– они были казнены достаточно давно вряд-ли от их тела что-то осталось.
– Пожалуй вы правы прокуратор, задумчиво кивая головой ответил Мартин.
– Да вот что Мартин я решил и уже принял и, к сожалению, его уже изменить если бы от меня не отвернулись другие люди я бы ещё передумал, но не в этом случае. Меня никто не станет слушать и тем более тех, кто умер не вернуть, а первосвященник Роберт в свою очередь не будет мне с этим помогать. У нас с ним не хорошие отношения. Грустно ответил Пол.
– Почему прокуратор? Что же испортило ваши отношения? Беспокойно спросил Мартин.
– Он жаловался на меня Джону и сообщил о вине двух по его мнению преступников Роджера и Киану и сказал, что обоих надо казнить так как
оба подрывают мой авторитет своими высказываниями я не поверил в это сказав ему то, что он понимает о чём говорит? Обвиняет ни в чём неповинных людей и просит о казни он слушать не стал и продолжал стоять на своём, а после вообще сказал то, что, если я этого не сделаю пожалуется на меня Джону и он меня либо лишит должности, либо убьёт. В итоге мне пришлось его послушать и сделать это ради сохранения должности ответил Пол.
