– Хорошо дочка не буду, тебя долго задерживать мне ещё предстоит, поговорить с сыновьями вот только скажи ещё, пожалуйста, и я тебя отпущу, почему ты расплакалась при моих слугах и нашей семье, когда все говорили обо мне и моём правлении? Я даже как-то за тебя переживать начал. Взволнованно и сделав переживающее лицо, промолвил Оханнес.
– Вы меня не задерживаете, за это не переживайте, а так папочка я расплакалась, потому что начала переживать и мне начало казаться, что вас может не стать, что вы можете, покинуть нас и что мы видимся с вами в последний раз расплакавшись, промолвила Мелек.
Оханнес встал, и подошёл, к Мелек подойдя, он поцеловал её в лоб и обнял, обняв, он тут же прижал её к себе крепко. Прижимая к себе и обнимая, он сказал: – дочка моя любимая Мелек о моя принцесса не плачь папочка от вас не уйдёт папочка будет с вами, с вами. Я не покину вас так вы мне очень дороги. Настоящий отец любит всех одинаково и относится ко всем в семье одинаково несмотря ни на что и чтобы не происходило. Сказав, это он чуть было не расплакался и кое-как сдержал слёзы, хотя губы всё же прикусил.
Мелек обняла, Оханнеса в ответ и прижала, его к себе также крепко как он прижал её к себе.
И они обнимались это было максимально крепкое и максимально искреннее объятие отца и дочки. В этом объятии смешалось всё: любовь, доброта и теплота.
Любовь как любит отец дочь и своих детей, доброта которую отец проявляет к своим детям и теплота которую даёт человеку семья.
– Я очень на это надеюсь, дочка очень надеюсь. Вы мне все очень дороги. Я вас всех люблю очень люблю, прошептал он Мелек на ушко.
– Я тоже. А вы нам и мы вас тоже всё ещё грустно промолвила Мелек.
– Не плачь, не плачь моя милая дочка, прошептав, сказал Оханнес и рукой вытер с её глаз слёзы и вытрев продолжил: – успокойся и ни о чём не переживай, всё будет хорошо. Договорив, он поцеловал её в лоб.
Мелек вытерла, остатки слёзок успокоилась и сказала весьма взволнованно, обратившись к Оханнесу:
– Хорошо папочка. Что-то ещё?
– Нет можешь идти сходи, позови братьев и спроси у мамы новости по подготовке к походу и совету если они есть, то расскажи это сыновьям и пусть они мне это передадут, крайне спокойным голосом сказал Оханнес.
– Хорошо не менее спокойным голосом промолвила Мелек и, откланявшись, ушла.
Прошло, ещё два часа наступил вечер около шести часов и в покои к Оханнесу пришли его сыновья. Зайдя в покои, они встали напротив Оханнеса и, поклонившись, все вместе почтительно произнесли, обратившись к нему:
– Повелитель.
– Приветствую вас дети мои, улыбнувшись, промолвил, Оханнес посмотрев, на своих детей и продолжил, но уже серьёзно: – я попросил вас придти по двум вопросам крайне важным вопросам. Вопрос первый – прошу вас рассказать мне о подготовке к походу и совету касаемо него и вопрос второй не менее важно и самый главный – кто из вас хочет быть и будет султаном после меня? Начнём, с первого вопроса дипломатично закончил он свою речь.
– Отец подготовка к походу идёт полным ходом скоро она будет, окончена и мы отправимся, совет будет же сегодня через час поэтому времени у нас не так много, а вот что касаемо султана то я бы хотел и хочу им быть, серьёзно ответил Бурак.
– Хорошо сынок отлично спасибо за то, что рассказал, об этом первый вопрос решён я вас долго не задержу, за это не переживайте, что ж я думаю, ты будешь хорошим султаном в тебе очень много положительного и светлого улыбнувшись, сказал Оханнес и добавил, сказав следующее уже серьёзно:– а вот, что скажут остальные?
– Отец я думаю, Бурак и вправду будет, хорошим султаном я бы даже сказал отличным султаном это факт, но мне кажется, что и я тоже буду отличным и хорошим султаном и я бы хотел им быть, улыбнувшись, промолвил Керем.
– Хорошо сынок я тоже так считаю. Вы же у меня все молодцы! Я горжусь каждым из вас. В тебе достоинств не меньше улыбнувшись, сказал Оханнес.
– Спасибо отец, а мы все гордимся вами, улыбнувшись, сказал Керем.
– Спасибо улыбнувшись, промолвил Оханнес и, встав, подошёл и обнял двумя руками сразу троих сыновей. Обняв, он прижал их к себе и, прижав, сказал себе в мыслях, прошептав: – как же я люблю своих сыновей и вообще детей они у меня самые лучшие. Достойные дети достойных родителей. Я думаю и считаю, что даже мои дети будут достойнее нас с Нулефер. И порой это они должны учить нас жизни. Дети порой знают больше чем родители но, увы, это не многие понимают, однако тот, кто это понимает молодец.
Дети прижались к отцу и обняли его в ответ. Закончив, обниматься Оханнес отошёл сел на своё место и сев стал ждать, кто же заговорит следующий?
Следующий заговорил Ариф, и говорил, он весьма грустным голосом, глаза его были, наполнены болью и казалось что он вот, вот расплачется от неё.
– Отец я знаю, что вам рассказали касаемо меня и то, что обо мне думают, и я понимаю, что вы меня не рассматриваете, в качестве султана но признаюсь, вам я всё же хочу им быть, и уверен, что смогу им быть, так как во мне есть, и достоинства, а также я всеми силами постараюсь оправдать ваше доверие. Грустно сказал он.
– Да сынок, к сожалению, из-за рассказанного я принял решение не рассматривать тебя в качестве султана. С тобой государство будет не в самых надёжных руках. Серьёзно сказал Оханнес.
– Но как, же так отец у меня, же много достоинств? Я хочу попробовать себя в роли султана умоляюще сказал и как бы попросил Ариф.
– Боюсь это невозможно то, что ты встал на путь исправления я хвалю, тебя за это и это вызывает, у меня к тебе чуть больше доверия, но сынок подумай о народе. Они не примут тебя должным образом. Грустно промолвил Оханнес.
Ариф тяжело вздохнул и, вздохнув, грустно сказал:– хорошо отец я вас понял.
Договорив он не попрощавшись ни с отцом, ни с братьями развернулся и направился уходить, как вдруг раздался голос Оханнеса:
– Сынок! Мальчик мой! Прокричал он грустно вслед уходящему Арифу.
Но Ариф не обратил на это внимание и, открыв двери, вышел из покоев отца и направился в свои покои.
Шёл он, медленно, медленно еле ворочая и перебирая ноги с опущенной от грусти в пол головой. Идя, он кусал, губы и был, подавлен и казалось то, что весь мир рухнул и все были, настроены против него, но это лишь казалось.
В покоях осталось всего лишь двое сыновей Оханнеса: Керем и Бурак.
– Ну что же вот вас и осталось, двое и мы решили этот вопрос грустным голосом сказал Оханнес.
– Да папа и нам уже пора идти скоро совет беспокойно и грустно сказали Керем и Бурак.
– Да тогда можете, идти идите спокойно промолвил, Оханнес посмотрев на сыновей.
– До свидания отец! Почтительно сказал Бурак и поклонился.
– Пока сынок, грустно слегка кивнув, сказал Оханнес.
– Пока папа грустно сказал Керем.
– Пока сынок, грустно слегка кивнув, промолвил Оханнес.
Договорив, Керем и Бурак развернулись и направились к выходу.
Отворив, дверцы они вышли из покоев, и направились на совет, а Оханнес снова один остался в покоях, как и был в самом начале данного рассказа.
Оставшись, один в покоях к Оханнесу снова вернулась, грусть вернулась, как бумеранг возвращается, как когда его во что-то кидаешь, только на этот раз эта грусть была гораздо тяжелее, чем та грусть что была у него в начале данного рассказа. Теперь эта грусть больше напоминала подавленность.
Глаза его стали наполняться болью, и он хотел плакать и рыдать как ребёнок.
Сердце забилось с невероятной скоростью, и он с трудом нашёл в себе силы, чтобы встать и выйти на балкон. Ему казалось, что он вот, вот задохнётся.
Встав, и ворочая, ногами он направился на балкон, идя, на балкон его начало качать и качало его из стороны в стороны, так как обычно качает пьяного человека после хорошей пьянки и неважно с друзьями или дома с родными.
Качаясь, по дороге на балкон он начал говорить и говорил одно и то же.
– Я Оханнес сын султана Синан хана и сын Нешеле султан тридцатый падишах.
Правление моё ознаменовалось великими победами и милосердием к людям.
Я всегда был справедливым и милосердным начинания от рождения и заканчивая того дня когда я стал султаном.
Во время своего правления я также был, справедливым и милосердным и даже когда отдавал, неправильные приказы я после понимал что был не прав и жалел о них и искренне раскаивался в этом.
Даже на советах и слугам я говорил об этом и лил слёзы. Пролил много слёз.
Это знал каждый в мире и во дворце. Все знали, что у меня на душе.
Власть не закрыла мне глаза, а гордыня не обуяла и не сделала высокомерным. Тщеславие не постучало в моё сердце и в мою душу.
Я был правителем мира. Правителем на трёх континентах. Всё было у меня.
Я завоевал и покорил Белград, Родос, Буду, Багдад, и другие земли мира.
Я пришёл в этот мир с миссией сделать его лучше и помочь многим людям и эту миссию выполнил успешно. Я помог многим очень многим семьям.
Да простит меня аллах за те приказы, что были неправильными и дарует мне покой вечный покой, где-то на море под солнцем там, где есть, рай и нет ада.
Я пришёл, в этот мир не имея, в кармане гроша и уйду, также ни с чем ведь там мне это уже не понадобится, и я ведь не заберу это с собой в другой мир.
Пусть народ помнит и вспоминает то, что был у них великий султан Оханнес сын Синан хана и Нешеле султан тридцатый падишах Османской империи.
Пусть о моём правлении ходят легенды и говорят люди на каждом углу.
Пусть говорят о моих заслугах и моей помощи которую я им когда-то оказал.
Я уверен, они довольны мной и моим правление ведь оно было по истине легендарным. Таких султанов в османской империи ещё не было.
Договорив, он тяжело задышал и как-то даже морщась, взвыл от боли.
Ухватившись, за сердце он почувствовал то, что оно бьётся ещё сильнее и, посмотрев, вверх на небо приоткрыл, рот в попытке сделать вдох как вдруг почувствовал, как в груди что-то резко и крайне болезненно кольнуло.
Боль была такая, что казалось, будто кто-то ножом режет его плоть и душу.
Убрав руку от сердца, он тут же упал на пол, раскинув руки в стороны как убитый, а голова повернулась вбок. Глаза закрылись, словно он не спал год.
Упав, он уснул и уснул, навсегда покинув этот мир, будучи на вершине ведь он добился всего что желал и может пожелать обычный в этом мире человек.
– Вы меня не задерживаете, за это не переживайте, а так папочка я расплакалась, потому что начала переживать и мне начало казаться, что вас может не стать, что вы можете, покинуть нас и что мы видимся с вами в последний раз расплакавшись, промолвила Мелек.
Оханнес встал, и подошёл, к Мелек подойдя, он поцеловал её в лоб и обнял, обняв, он тут же прижал её к себе крепко. Прижимая к себе и обнимая, он сказал: – дочка моя любимая Мелек о моя принцесса не плачь папочка от вас не уйдёт папочка будет с вами, с вами. Я не покину вас так вы мне очень дороги. Настоящий отец любит всех одинаково и относится ко всем в семье одинаково несмотря ни на что и чтобы не происходило. Сказав, это он чуть было не расплакался и кое-как сдержал слёзы, хотя губы всё же прикусил.
Мелек обняла, Оханнеса в ответ и прижала, его к себе также крепко как он прижал её к себе.
И они обнимались это было максимально крепкое и максимально искреннее объятие отца и дочки. В этом объятии смешалось всё: любовь, доброта и теплота.
Любовь как любит отец дочь и своих детей, доброта которую отец проявляет к своим детям и теплота которую даёт человеку семья.
– Я очень на это надеюсь, дочка очень надеюсь. Вы мне все очень дороги. Я вас всех люблю очень люблю, прошептал он Мелек на ушко.
– Я тоже. А вы нам и мы вас тоже всё ещё грустно промолвила Мелек.
– Не плачь, не плачь моя милая дочка, прошептав, сказал Оханнес и рукой вытер с её глаз слёзы и вытрев продолжил: – успокойся и ни о чём не переживай, всё будет хорошо. Договорив, он поцеловал её в лоб.
Мелек вытерла, остатки слёзок успокоилась и сказала весьма взволнованно, обратившись к Оханнесу:
– Хорошо папочка. Что-то ещё?
– Нет можешь идти сходи, позови братьев и спроси у мамы новости по подготовке к походу и совету если они есть, то расскажи это сыновьям и пусть они мне это передадут, крайне спокойным голосом сказал Оханнес.
– Хорошо не менее спокойным голосом промолвила Мелек и, откланявшись, ушла.
Прошло, ещё два часа наступил вечер около шести часов и в покои к Оханнесу пришли его сыновья. Зайдя в покои, они встали напротив Оханнеса и, поклонившись, все вместе почтительно произнесли, обратившись к нему:
– Повелитель.
– Приветствую вас дети мои, улыбнувшись, промолвил, Оханнес посмотрев, на своих детей и продолжил, но уже серьёзно: – я попросил вас придти по двум вопросам крайне важным вопросам. Вопрос первый – прошу вас рассказать мне о подготовке к походу и совету касаемо него и вопрос второй не менее важно и самый главный – кто из вас хочет быть и будет султаном после меня? Начнём, с первого вопроса дипломатично закончил он свою речь.
– Отец подготовка к походу идёт полным ходом скоро она будет, окончена и мы отправимся, совет будет же сегодня через час поэтому времени у нас не так много, а вот что касаемо султана то я бы хотел и хочу им быть, серьёзно ответил Бурак.
– Хорошо сынок отлично спасибо за то, что рассказал, об этом первый вопрос решён я вас долго не задержу, за это не переживайте, что ж я думаю, ты будешь хорошим султаном в тебе очень много положительного и светлого улыбнувшись, сказал Оханнес и добавил, сказав следующее уже серьёзно:– а вот, что скажут остальные?
– Отец я думаю, Бурак и вправду будет, хорошим султаном я бы даже сказал отличным султаном это факт, но мне кажется, что и я тоже буду отличным и хорошим султаном и я бы хотел им быть, улыбнувшись, промолвил Керем.
– Хорошо сынок я тоже так считаю. Вы же у меня все молодцы! Я горжусь каждым из вас. В тебе достоинств не меньше улыбнувшись, сказал Оханнес.
– Спасибо отец, а мы все гордимся вами, улыбнувшись, сказал Керем.
– Спасибо улыбнувшись, промолвил Оханнес и, встав, подошёл и обнял двумя руками сразу троих сыновей. Обняв, он прижал их к себе и, прижав, сказал себе в мыслях, прошептав: – как же я люблю своих сыновей и вообще детей они у меня самые лучшие. Достойные дети достойных родителей. Я думаю и считаю, что даже мои дети будут достойнее нас с Нулефер. И порой это они должны учить нас жизни. Дети порой знают больше чем родители но, увы, это не многие понимают, однако тот, кто это понимает молодец.
Дети прижались к отцу и обняли его в ответ. Закончив, обниматься Оханнес отошёл сел на своё место и сев стал ждать, кто же заговорит следующий?
Следующий заговорил Ариф, и говорил, он весьма грустным голосом, глаза его были, наполнены болью и казалось что он вот, вот расплачется от неё.
– Отец я знаю, что вам рассказали касаемо меня и то, что обо мне думают, и я понимаю, что вы меня не рассматриваете, в качестве султана но признаюсь, вам я всё же хочу им быть, и уверен, что смогу им быть, так как во мне есть, и достоинства, а также я всеми силами постараюсь оправдать ваше доверие. Грустно сказал он.
– Да сынок, к сожалению, из-за рассказанного я принял решение не рассматривать тебя в качестве султана. С тобой государство будет не в самых надёжных руках. Серьёзно сказал Оханнес.
– Но как, же так отец у меня, же много достоинств? Я хочу попробовать себя в роли султана умоляюще сказал и как бы попросил Ариф.
– Боюсь это невозможно то, что ты встал на путь исправления я хвалю, тебя за это и это вызывает, у меня к тебе чуть больше доверия, но сынок подумай о народе. Они не примут тебя должным образом. Грустно промолвил Оханнес.
Ариф тяжело вздохнул и, вздохнув, грустно сказал:– хорошо отец я вас понял.
Договорив он не попрощавшись ни с отцом, ни с братьями развернулся и направился уходить, как вдруг раздался голос Оханнеса:
– Сынок! Мальчик мой! Прокричал он грустно вслед уходящему Арифу.
Но Ариф не обратил на это внимание и, открыв двери, вышел из покоев отца и направился в свои покои.
Шёл он, медленно, медленно еле ворочая и перебирая ноги с опущенной от грусти в пол головой. Идя, он кусал, губы и был, подавлен и казалось то, что весь мир рухнул и все были, настроены против него, но это лишь казалось.
В покоях осталось всего лишь двое сыновей Оханнеса: Керем и Бурак.
– Ну что же вот вас и осталось, двое и мы решили этот вопрос грустным голосом сказал Оханнес.
– Да папа и нам уже пора идти скоро совет беспокойно и грустно сказали Керем и Бурак.
– Да тогда можете, идти идите спокойно промолвил, Оханнес посмотрев на сыновей.
– До свидания отец! Почтительно сказал Бурак и поклонился.
– Пока сынок, грустно слегка кивнув, сказал Оханнес.
– Пока папа грустно сказал Керем.
– Пока сынок, грустно слегка кивнув, промолвил Оханнес.
Договорив, Керем и Бурак развернулись и направились к выходу.
Отворив, дверцы они вышли из покоев, и направились на совет, а Оханнес снова один остался в покоях, как и был в самом начале данного рассказа.
Оставшись, один в покоях к Оханнесу снова вернулась, грусть вернулась, как бумеранг возвращается, как когда его во что-то кидаешь, только на этот раз эта грусть была гораздо тяжелее, чем та грусть что была у него в начале данного рассказа. Теперь эта грусть больше напоминала подавленность.
Глаза его стали наполняться болью, и он хотел плакать и рыдать как ребёнок.
Сердце забилось с невероятной скоростью, и он с трудом нашёл в себе силы, чтобы встать и выйти на балкон. Ему казалось, что он вот, вот задохнётся.
Встав, и ворочая, ногами он направился на балкон, идя, на балкон его начало качать и качало его из стороны в стороны, так как обычно качает пьяного человека после хорошей пьянки и неважно с друзьями или дома с родными.
Качаясь, по дороге на балкон он начал говорить и говорил одно и то же.
– Я Оханнес сын султана Синан хана и сын Нешеле султан тридцатый падишах.
Правление моё ознаменовалось великими победами и милосердием к людям.
Я всегда был справедливым и милосердным начинания от рождения и заканчивая того дня когда я стал султаном.
Во время своего правления я также был, справедливым и милосердным и даже когда отдавал, неправильные приказы я после понимал что был не прав и жалел о них и искренне раскаивался в этом.
Даже на советах и слугам я говорил об этом и лил слёзы. Пролил много слёз.
Это знал каждый в мире и во дворце. Все знали, что у меня на душе.
Власть не закрыла мне глаза, а гордыня не обуяла и не сделала высокомерным. Тщеславие не постучало в моё сердце и в мою душу.
Я был правителем мира. Правителем на трёх континентах. Всё было у меня.
Я завоевал и покорил Белград, Родос, Буду, Багдад, и другие земли мира.
Я пришёл в этот мир с миссией сделать его лучше и помочь многим людям и эту миссию выполнил успешно. Я помог многим очень многим семьям.
Да простит меня аллах за те приказы, что были неправильными и дарует мне покой вечный покой, где-то на море под солнцем там, где есть, рай и нет ада.
Я пришёл, в этот мир не имея, в кармане гроша и уйду, также ни с чем ведь там мне это уже не понадобится, и я ведь не заберу это с собой в другой мир.
Пусть народ помнит и вспоминает то, что был у них великий султан Оханнес сын Синан хана и Нешеле султан тридцатый падишах Османской империи.
Пусть о моём правлении ходят легенды и говорят люди на каждом углу.
Пусть говорят о моих заслугах и моей помощи которую я им когда-то оказал.
Я уверен, они довольны мной и моим правление ведь оно было по истине легендарным. Таких султанов в османской империи ещё не было.
Договорив, он тяжело задышал и как-то даже морщась, взвыл от боли.
Ухватившись, за сердце он почувствовал то, что оно бьётся ещё сильнее и, посмотрев, вверх на небо приоткрыл, рот в попытке сделать вдох как вдруг почувствовал, как в груди что-то резко и крайне болезненно кольнуло.
Боль была такая, что казалось, будто кто-то ножом режет его плоть и душу.
Убрав руку от сердца, он тут же упал на пол, раскинув руки в стороны как убитый, а голова повернулась вбок. Глаза закрылись, словно он не спал год.
Упав, он уснул и уснул, навсегда покинув этот мир, будучи на вершине ведь он добился всего что желал и может пожелать обычный в этом мире человек.
