Глава 1. Холод.
Он был везде — в каждом вдохе, в каждом движении, в каждом уголке этого мира. Эйрон стоял на краю поселения, вглядываясь в бескрайнюю белую пустыню, где снег сливался с небом в одно белесое полотно. Его пальцы, закутанные в грубые меховые перчатки, сжимали топор, которым он рубил лед, чтобы добыть воду для семьи. Руки давно онемели, но он привык. Привык к холоду, к вечной зиме, к этому миру, который, казалось, забыл, что такое тепло.
Но в его снах было иначе.
Каждую ночь, как только он закрывал глаза, его уносило в другой мир. Мир, где небо было синим, а не серым, где земля была покрыта мягкой травой, а не льдом. Где солнце согревало кожу, а не пряталось за вечными тучами. Он видел деревья с зелеными листьями, слышал пение птиц, чувствовал запах цветов. Эти сны были настолько реальными, что, просыпаясь, он еще несколько минут лежал, пытаясь удержать их в памяти. Но каждый раз они ускользали, как дым, оставляя лишь горькое послевкусие тоски.
— Эйрон! — резкий голос отца вернул его в реальность.
Он обернулся. Отец стоял у входа в их дом — низкое строение из камня и льда, покрытое шкурами животных. Его лицо, обветренное и морщинистое, было напряжено.
— Хватит мечтать! Дрова нужны сейчас, а не когда тебе вздумается.
Эйрон кивнул, не говоря ни слова. Он знал, что спорить бесполезно. Отец никогда не понимал его снов. Никто в поселении не понимал. Для них это было безумием — мечтать о чем-то, чего никогда не существовало.
Он вернулся к работе, ударяя топором по ледяной глыбе. Каждый удар отдавался в его руках, но он продолжал, пока не набрал достаточно льда, чтобы растопить его для воды. Когда он закончил, солнце уже начало садиться, окрашивая снег в кроваво-красный цвет.
Вечером, сидя у огня в центре дома, Эйрон смотрел на пламя. Оно было таким хрупким, таким ненадежным. Казалось, что холод вот-вот поглотит его, как он поглотил все остальное. Мать готовила ужин — похлебку из сушеного мяса и кореньев, которые удавалось найти под снегом. Отец молча чинил сети для ловли рыбы. Сестра, младшая на несколько лет, играла с куклой, сделанной из тряпок.
— Эйрон, — тихо сказала мать, — ты опять видел сны?
Он вздрогнул. Она была единственной, кто не смеялся над ним. Ее голос всегда звучал с ноткой грусти, когда она спрашивала об этом.
— Да, — прошептал он. — Они становятся ярче.
Отец хмыкнул, не отрываясь от работы.
— Сны — это просто сны. Нечего о них думать.
Эйрон хотел возразить, но промолчал. Он знал, что отец просто боится. Боится того, что он не понимает.
Когда все легли спать, Эйрон долго лежал, глядя в потолок. Он боялся заснуть, боялся, что сны снова придут и унесут его в мир, которого больше нет. Но в то же время он жаждал их. Они были единственным напоминанием о том, что когда-то все было иначе.
И когда он наконец закрыл глаза, его снова унесло в зеленый лес, где солнце согревало его кожу, а ветер шелестел листьями.
Но в этот раз что-то было иначе.
Среди деревьев он увидел тень. Она была огромной, холодной, словно сама зима воплотилась в форме. И когда она повернулась к нему, он увидел глаза — ледяные, бездонные, полные древней силы.
Он проснулся с криком.
***
Эйрон сидел на краю своей кровати, дрожа. Его сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Тень, которую он увидел во сне, все еще стояла перед его глазами. Она была настолько реальной, что он мог поклясться, что чувствовал ее холод, даже сейчас, в тепле дома.
— Эйрон? — тихий голос сестры заставил его вздрогнуть.
Она стояла в дверях, держа в руках свою тряпичную куклу. Ее глаза, широкие и испуганные, смотрели на него.
— Ты опять кричал.
Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.
— Это просто сон, Лина. Ничего страшного.
Но она не уходила.
— Почему ты всегда видишь эти сны? Почему не можешь просто спать, как все?
Эйрон не знал, что ответить. Он и сам задавался этим вопросом. Почему именно он? Почему не кто-то другой?
— Иди спать, — мягко сказал он. — Утром все забудется.
Лина кивнула, но в ее глазах все еще читалось беспокойство. Она повернулась и исчезла в темноте, оставив его одного.
Утром, когда Эйрон вышел из дома, холодный ветер ударил ему в лицо. Он натянул капюшон своей меховой куртки и направился к центру поселения, где уже собирались жители. Сегодня был день распределения запасов — редкое событие, которое происходило раз в месяц. Все, кто мог работать, собирались у старого деревянного склада, чтобы получить свою долю еды и дров.
Эйрон присоединился к толпе, стараясь не привлекать к себе внимания. Но это было бесполезно.
— О, смотрите, мечтатель пришел, — раздался насмешливый голос.
Это был Торм, один из охотников. Высокий, широкоплечий, с лицом, покрытым шрамами, он всегда был первым, кто поднимал Эйрона на смех.
— Ну что, сегодня опять видел свои зеленые леса?
Эйрон промолчал, стараясь не смотреть в его сторону. Но Торм не собирался останавливаться.
— Может, ты нам расскажешь, как это — жить в своих фантазиях? А то мы тут, в реальном мире, мерзнем.
Смешки раздались вокруг. Эйрон чувствовал, как его щеки горят от стыда. Он знал, что лучше не отвечать. Любое его слово только разожжет насмешки.
— Оставь его, Торм, — раздался мягкий, но твердый голос.
Эйрон обернулся и увидел Айру. Она стояла рядом, завернутая в толстую шубу, ее темные волосы были заплетены в косу, которая спускалась на плечо. Ее глаза, серые, как зимнее небо, смотрели на Торма с упреком.
— Он не делает ничего плохого, — добавила она.
Торм хмыкнул, но отступил. Айра была дочерью старосты, и даже он не решался спорить с ней.
Эйрон кивнул ей в знак благодарности, но она уже отвернулась, помогая своему отцу распределять запасы. Он смотрел на нее, чувствуя, как в его груди разливается тепло. Айра всегда была для него чем-то большим, чем просто дочь старосты. Она была единственной, кто не смеялся над его снами, кто иногда даже спрашивала о них. Но он никогда не решался сказать ей, что чувствует.
Когда очередь дошла до него, староста, суровый мужчина с седой бородой, бросил на него холодный взгляд.
— Эйрон, — произнес он, как будто это имя было ему противно. — Твоя семья получит половину порции. Ты недостаточно работаешь.
— Но я... — начал Эйрон, но староста перебил его.
— Ты проводишь слишком много времени в своих мечтах. Это не приносит пользы поселению. Если хочешь есть, работай больше.
Эйрон опустил голову, чувствуя, как гнев и стыд борются внутри него. Он взял свою долю — несколько кусков сушеного мяса и мешок угля — и быстро ушел, стараясь не смотреть на окружающих.
На обратном пути он столкнулся с Айрой. Она стояла у края площади, ее лицо было серьезным.
— Эйрон, — сказала она, — ты не должен позволять им так с тобой обращаться.
— Что я могу сделать? — пробормотал он. — Они правы. Я не такой, как все.
— Это не плохо, — она шагнула ближе, и он почувствовал запах сосновых иголок, который всегда исходил от нее. — Твои сны... они могут значить что-то важное.
Он посмотрел на нее, удивленный.
— Ты действительно так думаешь?
Она кивнула, но прежде чем она успела что-то сказать, раздался голос ее отца.
— Айра! Иди сюда!
Она вздохнула и повернулась к Эйрону.
— Мы поговорим позже.
Он смотрел, как она уходит, чувствуя, как его сердце сжимается. Он знал, что староста не одобряет их общение. Для него Эйрон был просто мечтателем, который не заслуживает внимания его дочери.
Когда он вернулся домой, отец уже ждал его.
— Ну что, принес? — спросил он, глядя на мешок с углем.
Эйрон молча протянул ему добычу. Отец взглянул на содержимое и нахмурился.
— Это все?
— Староста сказал, что мы получаем половину, — пробормотал Эйрон.
Отец тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Он просто взял мешок и ушел, оставив Эйрона одного.
Эйрон сел у огня, глядя на пламя. Он чувствовал себя чужим в этом мире. Чужим в своем доме, в своем поселении, даже в своей семье. Единственное место, где он чувствовал себя своим, было в его снах.
И он знал, что это не может продолжаться вечно.
Глава 2. Сны, которые не должны быть
Эйрон проснулся от резкого стука в дверь. Он сел на кровати, протирая глаза, и посмотрел на окно. За стеклом все еще царила тьма — до рассвета было далеко.
— Эйрон! — это был голос отца. — Вставай, тебя зовут.
Он быстро оделся, накинув меховую куртку, и вышел из комнаты. Отец стоял у двери, его лицо было напряжено.
— Староста хочет видеть тебя.
Эйрон почувствовал, как в животе защемило. Староста никогда не звал его просто так. Это не сулило ничего хорошего.
— Что случилось? — спросил он, но отец только пожал плечами.
— Не знаю. Но лучше не заставлять его ждать.
Эйрон вышел на улицу, где его встретил пронизывающий холод. Небо было затянуто тучами, и снег падал густыми хлопьями, покрывая землю мягким белым одеялом. Он быстро направился к дому старосты, стараясь не думать о том, что его ждет.
Дом старосты был самым большим в поселении. Он стоял на возвышении, и его стены были укреплены камнями, чтобы защитить от ветра. Эйрон постучал в дверь, и через несколько секунд ему открыла Айра.
— Эйрон, — прошептала она, ее голос звучал тревожно. — Отец ждет тебя.
Он хотел спросить, что происходит, но она уже отвела его в главную комнату, где староста сидел за столом, уставленным картами и свитками. Его лицо было серьезным, а глаза холодными, как лед.
— Эйрон, — произнес он, не предлагая сесть. — Ты знаешь, почему я вызвал тебя?
— Нет, — ответил Эйрон, стараясь не дрожать.
Староста откинулся на спинку стула, изучая его.
— В последнее время в поселении говорят о твоих снах. О том, что ты видишь вещи, которых не должно быть.
Эйрон почувствовал, как его сердце замерло.
— Это просто сны, — пробормотал он.
— Просто сны? — староста поднял бровь. — А что, если они не просто сны? Что, если они знак?
Эйрон не знал, что ответить. Он никогда не думал о своих снах как о чем-то большем.
— Я не знаю, — честно сказал он.
Староста тяжело вздохнул.
— Ты должен понять, Эйрон, что мы живем в опасное время. Холод становится сильнее, запасы заканчиваются, а люди начинают терять надежду. Мы не можем позволить себе мечтателей, которые видят то, чего нет.
Эйрон почувствовал, как гнев поднимается в его груди.
— Я не мечтатель. Я просто...
— Ты просто что? — перебил его староста. — Ты просто видишь сны, которые могут сбить людей с толку? Или, может быть, ты видишь что-то, что может помочь нам?
Эйрон молчал. Он не знал, что сказать.
— Я хочу, чтобы ты прекратил говорить о своих снах, — сказал староста. — Если ты не можешь контролировать их, то хотя бы не распространяй их среди других.
Эйрон кивнул, чувствуя, как его сердце сжимается. Он знал, что это не конец разговора.
— Хорошо, — сказал он.
Староста кивнул, явно удовлетворенный.
— Теперь иди. И помни, что я сказал.
Эйрон вышел из дома, чувствуя, как гнев и обида борются внутри него. Айра ждала его у двери.
— Что он сказал? — спросила она, ее глаза были полны беспокойства.
— Он хочет, чтобы я перестал говорить о своих снах, — ответил Эйрон.
Айра нахмурилась.
— Он не понимает. Но я понимаю.
Он посмотрел на нее, удивленный.
— Ты веришь мне?
Она кивнула.
— Я всегда верила тебе. Твои сны... они могут значить что-то важное.
Эйрон почувствовал, как тепло разливается по его груди. Он хотел сказать ей, что чувствует, но слова застряли в горле.
— Спасибо, — прошептал он.
Айра улыбнулась, но прежде чем она успела что-то сказать, раздался крик.
— Эйрон!
Он обернулся и увидел, как к нему бежит Торм. Его лицо было бледным, а глаза полны ужаса.
— Ты должен увидеть это.
Эйрон и Айра обменялись взглядами, а затем последовали за Тормом. Он привел их к краю поселения, где группа жителей собралась вокруг чего-то, лежащего на снегу.
Когда Эйрон подошел ближе, он увидел, что это было тело. Тело человека, которого он никогда раньше не видел. Его кожа была синей от холода, а глаза широко открыты, словно в ужасе.
— Кто это? — спросил Эйрон.
— Мы не знаем, — ответил Торм. — Он пришел ночью. И он был не один.
Эйрон почувствовал, как холод пробежал по его спине. Он посмотрел на Айру, и в ее глазах он увидел то же, что чувствовал сам.
Что-то шло.
***
Эйрон стоял над телом незнакомца, чувствуя, как холодный ветер пронизывает его до костей. Лицо мертвеца было искажено ужасом, а его пальцы, скрюченные от холода, словно цеплялись за что-то невидимое. На его одежде — потрепанной и покрытой льдом — были странные символы, вышитые серебряными нитями. Они напоминали узоры, которые Эйрон иногда видел в своих снах.
— Откуда он взялся? — спросил Эйрон, не отрывая взгляда от тела.
— Мы нашли его на краю леса, — ответил Торм. Его голос, обычно насмешливый, теперь звучал напряженно. — Он был один, но...
— Но что? — настаивал Эйрон.
Торм обменялся взглядами с другими охотниками, прежде чем ответить:
— Мы слышали звуки. Как будто кто-то шел за ним. Но когда мы пошли проверить, там никого не было.
Эйрон почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он посмотрел на Айру, которая стояла рядом, ее лицо было бледным.
— Что это за символы? — спросила она, указывая на одежду незнакомца.
— Я не знаю, — ответил Эйрон, но внутри него что-то шевельнулось. Эти символы казались знакомыми, как будто он видел их раньше, но не мог вспомнить где.
— Мы должны сообщить отцу, — сказала Айра, но Эйрон покачал головой.
— Подожди. Давай сначала попробуем понять, кто он.
Он опустился на колени рядом с телом, стараясь не смотреть на застывшие глаза незнакомца. Его руки дрожали, когда он начал обыскивать карманы мертвеца. В одном из них он нашел небольшой мешочек, завязанный кожаным шнурком. Внутри был кусок пергамента, свернутый в трубочку.
— Что это? — прошептала Айра, наклонившись ближе.
Эйрон развернул пергамент. На нем были начертаны странные символы, похожие на те, что были на одежде незнакомца. Но среди них он увидел что-то знакомое — изображение дракона, окруженное льдом.
— Это... — начал он, но его прервал голос старосты.
— Что здесь происходит?
Эйрон быстро встал, пряча пергамент за спину. Староста подошел к ним, его лицо было темным от гнева.
— Почему меня не позвали сразу?
— Мы только что нашли его, — ответил Торм, но староста не слушал.
— Эйрон, — сказал он, глядя на него. — Что ты скрываешь?
Эйрон почувствовал, как его сердце заколотилось. Он знал, что если покажет пергамент, староста заберет его, и он больше никогда не узнает, что это значит.
— Ничего, — ответил он, стараясь звучать уверенно.
Староста изучал его взглядом, словно пытаясь прочитать его мысли.
— Хорошо. Но если я узнаю, что ты что-то скрываешь, тебе будет хуже, чем этому бедолаге.
Эйрон кивнул, чувствуя, как его ладони потеют. Староста повернулся к охотникам.
— Уберите тело. И усильте охрану. Я не хочу, чтобы кто-то еще проник в поселение.
Когда староста ушел, Эйрон почувствовал, как напряжение немного спало. Айра посмотрела на него, ее глаза были полны вопросов.
— Что ты нашел?
Он показал ей пергамент.
