Хрустел снег, скользили ботинки. От холода он сжимал кулаки. Обмерзли пальцы ног и торчащие из-под шапки мочки ушей. Щёки раскраснелись и покрылись инеем.
Ибрагим низко склонил голову, уставился на асфальт под ногами и о чём-то задумался. Он расплылся в улыбке и вдруг импульсивно вздрогнул. Прислушался…
Шаги. Недалеко, следом за ним, кто-то шёл. Это насторожило. Ибрагим опасливо оглянулся: «Плохо видно. Ах, вот человек. Чёрная шапка-ушанка, тулуп».
Ибрагим вглядывался в очертания фигуры, с неестественной скоростью приближающейся к нему, и вдруг понял, что спина его покрылась испариной ужаса: голова человека была повёрнута… назад.
«Но, может, он смотрит на кого-то?»
Ибрагим ускорил шаг, но страх побуждал его поворачиваться снова и снова… И почему-то в те моменты, когда он оборачивался, оборачивался и тёмный силуэт.
Ибрагим поправил ушанку и, увидев, что преследователь сделал то же самое, закричал.
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА.
Ибрагим низко склонил голову, уставился на асфальт под ногами и о чём-то задумался. Он расплылся в улыбке и вдруг импульсивно вздрогнул. Прислушался…
Шаги. Недалеко, следом за ним, кто-то шёл. Это насторожило. Ибрагим опасливо оглянулся: «Плохо видно. Ах, вот человек. Чёрная шапка-ушанка, тулуп».
Ибрагим вглядывался в очертания фигуры, с неестественной скоростью приближающейся к нему, и вдруг понял, что спина его покрылась испариной ужаса: голова человека была повёрнута… назад.
«Но, может, он смотрит на кого-то?»
Ибрагим ускорил шаг, но страх побуждал его поворачиваться снова и снова… И почему-то в те моменты, когда он оборачивался, оборачивался и тёмный силуэт.
Ибрагим поправил ушанку и, увидев, что преследователь сделал то же самое, закричал.
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА.