Глава 1

        Зимний вечер, в маленькой уютной комнате на небольшом мягком диванчике сидел мужчина. Пальцы правой руки нервно барабанили по полупустому стакану со спиртным. Вторая рука постоянно тянулась к угольно — черным взъерошенным волосам. Имя мужчины — Рон. Любой прохожий дал бы ему на вид лет двадцать — двадцать пять. Если бы не знал, что его внучке сегодня стукнет восемнадцать. Да и просто присмотревшись, можно разглядеть в его взгляде огромную усталость от жизни. Сейчас его задумчивый и слегка пьяный взор был устремлен на догорающий камин, в котором Рон словно пытался найти ответ, поддержку. Сегодня необычный день, и не только потому что у его внучки важная дата. Им предстоял очень серьезный разговор, которого Рон панически боялся и с нетерпением ждал.
       
       С кухни донеслись веселые женские голоса. Не узнать их просто невозможно, как и невозможно перепутать звонкий тоненький голосок внучки Рачоллы и зрелый, иногда переходящий на командный, голос дочери, Дианы. Отхлебнув из стакана, Рон одернул коричневый махровый халат, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. И левой ногой запинал под столик две пустые бутылки, которые были приговорены за несколько часов до этого. Затем вновь принял ту же позу, в которой пребывал перед этим,и налил себе еще стакан.Рон не шел встречать свою семью, так как знал, что Рачолла непременно зайдет к нему сама. К тому же он как мог откладывал встречу с дочерью, которая непременно обвинит его в небрежности и пьянстве, что, по ее мнению, недопустимо в такой важный день.
       
       Через несколько минут дверь комнаты открылась, и в нее с широкой улыбкой и полным радости криком "дедуля-а-а-а!" зашла, раскинув руки для объятий, внучка. Ее длинные рыжие волосы, болтались из стороны в сторону, словно хвост лисицы. Рону неспроста пришла в голову такая аналогия. У внучке много общего с пушистым зверьком: ее хитрость тому подтверждение.
       
       Рон даже не потрудился встать, но улыбку от радости встречи сдержать не смог. Он произнес:
       
       — Привет, дорогая. С днем рождения…
       
       Рачолла кинулась обнимать Рона. Их близость с самого детства девушки была сродни близости дочери и отца, сейчас же со стороны было похоже, что они и вовсе брат и сестра. Рачолла очень доверяла деду и делилась всем… Рон до сих пор с умилением вспоминал, как маленькая пузатая девочка взяла его своей маленькой ручонкой за палец и сказала свое первое слово «дида». Сейчас это была уже не та малютка, а взрослая девушка с характером и собственными взглядами на жизнь. Несмотря на это их близость нисколько не стерлась, как это бывает у представителей разных поколений.
       
       — Уже наотмечался, — сказала Рачолла и покачала головой, поглядывая на валяющиеся под столом бутылки. В ее взгляде не было осуждения, лишь небольшое, еле заметное недовольство. — Подождал бы хоть нас.
       
       Рон отвел глаза. Ему не было стыдно: он делал что и когда хотел, но в этот раз замечание внучки заставило чувствовать неловкость. Ведь сегодня ее праздник, и она явно была не очень довольна таким поведением дедушки. Рон попытался оправдаться:
       
       — Так что же вас ждать? Ты не пьешь, мама твоя тоже не любитель. А отец твой где, как всегда на работе? — в последней его фразе была нотка злорадства, как будто он получал удовольствие от постоянного отсутствия зятя. Рачолла села рядом с Роном, закинув ногу на ногу, и с некоторой строгостью сказала:
       
       — Он старается ради нас. Маму уволили, ты же в курсе ее проблемы. Вот папе и приходится вкалывать на работе, чтобы нас содержать. Мы же не один раз это обсуждали, дедуль!
       
       — У него вечно какие-то причины, все 18 лет он не находит времени на тебя. Всё пытается золотые горы заработать. — Рон недовольно взмахнул руками, разбрызгивая в стороны содержимое стакана. Девушка нахмурилась: она очень любила чистоту, а дедушка всегда ведет себя “так по-свински”. Но Рон продолжал говорить, не обращая внимания на недовольный взгляд внучки.
       
       — А что в итоге? Ржавый "крузак" да двушка на окраине. А время потеряно очень много. Даже в твой день рождения, в свой выходной, он не соизволил хотя бы приехать вовремя. А чтоб отдохнуть — это для него вообще высший пилотаж. — слегка повышенным тоном сказал Рон.
       
       Рачолла закатила глаза и положила худенькую ручку на плечо Рона, как бы успокаивая.
       
       — Он делает то, что должен, заботится о нас. Одними словами не наешься, да и за квартиру ими не заплатишь. Пойдем лучше к маме, будем на стол накрывать.
       
       Этот разговор у них повторялся уже не первый раз. И всегда заканчивался одним и тем же. Но Рон не мог не говорить об этом, его бесило отношение зятя к Рачолле. Он нехотя встал, поставил стакан на стол, прижал к себе внучку, потрепал ее за рыжеватые волосы и сказал:
       
       — Ну веди, именинница.
       
       Вдвоем они зашли на кухню, где разбирала пакеты довольно высокая девушка. Схожесть Дианы и Рачоллы была феноменальна. Те же рыжие волосы, те же зеленые глаза, та же необычная форма губ, создающая иллюзию, что она чем-то недовольна. Тем удивительнее было, что от Рона у Дианы не было практически ничего, за исключением узких вытянутых скул.
       
       — Привет, пап… Хоть бы оделся нормально и побрился! У внучки важная дата, а ты выглядишь как портовый грузчик, — первым, что Рон получил от дочери, были упреки.
       
       Да, он не так часто позволял себе выглядеть как бомж с вокзала. Правда, сейчас все его мысли занимал не внешний вид, а предстоящий разговор с внучкой. Рон плюхнулся за пустующий обеденный стол, на котором вскоре появится множество блюд для празднества в честь Рачоллы.
       
       — Как моя внешность влияет на магию прекрасной даты и атмосферу праздника? Или "портовому грузчику" не место этом торжестве?.. — и улыбнулся, пристально наблюдая за реакцией девушек. Диана развернулась лицом к Рону, облокотилась на кухонный уголок, смотря в глаза отцу, и прищурившись. Она, похоже, сразу поняла, что он просто в «дрова».
       
       — Уууу, так ты уже и накидался, как "портовый грузчик”, — с негодованием констатировала Диана, снова принимаясь разбирать пакеты.
       
       С выпивкой же у Рона были давние и крепкие отношения. Она помогала забыть об ужасах, что пришлось пережить. Совсем ненадолго, но варианта получше все-таки не было.
       
       — Хоть пьяный, в халате, но зато здесь, в отличие от ее отца, — фыркнул Рон, ища бутылку со спиртным.
       
       По взгляду Дианы стало понятно, что она сейчас начнет произносить пылкие и яростные речи в защиту Джереми, как это бывало обычно, но тут, подняв руки вверх, в разговор вмешалась Рачолла, со словами:
       
       — Да успокойтесь вы, праздник же! Тем более, что папа приедет как раз когда мы накроем на стол.
       
       Рон с Дианой практически синхронно выдохнули. Он окинул все горизонтальные поверхности, где могло находится спиртное. Не обнаружив сего, он нехотя поднялся и пошел к холодильнику, где всегда была припрятана бутылка-другая:
       
       — Дожили, доченька, нас отчитывает собственный отпрыск, — Рон открыл холодильник и жадным взглядом окинул его содержимое. Надежды оправдались, на дверце холодильника стояла запотевшая бутылка виски. Жадно облизнувшись, Рон взял ее и вернулся за стол.
       
       — Это смелость и напористость у нее от моей мамы, она тоже не боялась высказывать свое мнение, — грустно сказала Диана, на секунду оторвавшись от пакета. По ее лицу проскользнула едва заметная печаль. Но Диана быстро взяла себя в руки. Рон за многое себя винил в этой жизни, и за отношение с мамой Дианы и ней самой винил себя, наверно, больше всего.
       
       — Когда же вы, наконец, отведете меня к ней на могилку? — Рачолла посмотрела пронзительным взглядом на маму и деда — уже много лет обещаете, и даже не говорите, где она похоронена. Вы о ней вообще ничего не рассказываете, — девушка на мгновение замолчала. Рон опустил взгляд и исподлобья посмотрел на Диану. В очередной раз оправданий не находилось. И не найдется до тех пор, пока не состоится разговор с Рачоллой, который планировался сегодня.
       
       Рачолла снова заговорила, более открыто, вопросительно, непонимающе:
       
       — И как так получилось, что у вас нет ни одной ее фотографии, ни одной вещи, вообще ничего. Дедушка даже о ее характере рассказать ничего не может. Вот как так могло получится? — вспылила Рачолла, разведя руки в стороны и перекидывая взгляд с мамы на деда в ожидании ответа.
       
       Который в очередной раз получить ей было не суждено.
       
       — Все не так просто. Со временем мы все тебе расскажем. И о себе, и о твоей бабушке, и о твоих многочисленных дядях и тетях…— Рону было очень неловко от того, что он практически ничего не знал о матери Дианы. Но эти эмоции давно пережиты, и не хотелось переживать их снова, на душе было итак слишком тяжело. А ведь сегодня праздник. Избавляясь от дурных мыслей, он залил в себя стакан ледяного виски, занюхав потрепанным рукавом халата.
       
       — Многочисленных дядях и тетях? — округлив глаза переспросила Рачолла. На ее лице отчетливо читалось непонимание.
       
       — Может, сейчас не время заводить этот разговор? —Обратилась Диана к Рону. — Ты немного не в том состоянии, пап, — мягко, но одновременно настойчиво добавила она.
       
       – Вы сейчас вообще о чем? — с удивлением вмешалась Рачолла — У меня, оказывается, куча родственников, о которых я узнаю только на совершеннолетие, а вы говорите, что сейчас не время заводить этот разговор? Если сейчас не время, то когда?
       
       — Скоро, дорогая…сейчас действительно не лучший момент говорить об этом. — Уверенный, твердый голос Рона сопровождался давящим взглядом, отточенным за долгие годы жизни. Этот взгляд всегда работал, сработал и сейчас: Рачолла молча села за стол и больше не осмелилась поднимать эту тему. Рон решил немного повременить с разговором, хотя еще десять минут назад готовился к нему как к одному из самых важных событий своей жизни.. Его состояние действительно не совсем подходило для подобной беседы
       
       — Тут все действительно очень сложно, и это совсем не та обстановка, в которой стоит обсуждать такие темы, — убаюкивающим шепотом сказала Диана, которая уже приступила к готовке.
       
       Рон заметил слегка испуганный взгляд внучки и понял, что зря он так вывалил на нее эту сложную для осознания информацию. Желая хоть как-то вывести Рачоллу из ступора, с улыбкой на лице встал и сказал — Иди ко мне, моя девочка.
       
       Рачолла с некоторым сомнением обняла деда. Рон знал, как на нее действует этот взгляд. Рачолла не раз говорила, что он ее пугает. В глазах Рона словно что-то мерцало, зловещее, что она никак не могла рассмотреть. Рон постоянно списывал это на богатое воображение.
       
       — Только не говори об этой беседе папе. Ни слова, Рачолла, слышишь? — Голос Дианы звучал привычно строго. Рон давно перестал воспринимать эту строгость всерьез.
       
       — Может, не такие они и хорошие родственники, раз за 18 лет так и не дали о себе знать, — Рачолла крепко прижалась к деду на мгновение. — Слишком много у вас непонятных секретов, — покидая дедушкины объятья, она вернулась за стол.
       
       — Этому есть свои причины, будь уверена, —дежурно произнес Рон.
       
       Его взгляд снова наткнулся на манящую бутылку, по которой стекали холодные капельки.
       
       — Да-да! — Прервала его внучка. — И ты мне “непременно расскажешь о них”... когда-нибудь. — Надеюсь, и про то, почему я не хожу в туалет как все, точнее вообще не хожу…
       
       — Рачо…— попытался вставить Рон.
       
       — Не хотите говорить — так дайте хоть мне сказать! — Перебила его внучка. Похоже, к ней снова вернулась уверенность, а вместе с ней и ворох вопросов. — Также, почему мы платим бешенные деньги врачам за то, чтобы они не брали у меня кровь, слишком много вопросов… но ты обещал дать на них ответы, и я не слезу с тебя, пока ты не ответишь на них! Ну да ладно, не сегодня — так не сегодня, — наигранно захлопав ресницами, подытожила Рачолла.
       
       Девушка сделала вид,что ничего не случилось, и вообще она ничего не говорила. Теперь она занялась помощью матери,с непринужденным видом приступив к разделке селёдки.
       
       Диана и Рон перекинулись озабоченными взглядами. Рон вспомнил, каким адом было для них детство Рачоллы. Приходилось постоянно откупаться от врачей, обследований, выдумывать причины для Джереми, которому тоже не положено знать всех подробностей. Нельзя было допустить, чтобы кому-то стало известно о том, что Рачолла не такая, как все дети. Несколько минут на кухне стояла полная тишина… которую прервал Рон:
       
       — Как дела на учебе?
       
       — Да все хорошо, — ответила внучка, — пытаюсь выкинуть из головы последние десять минут жизни.
       
       Опять повисла неловкая тишина. Лишь слышалось, как булькает содержимое бутылки, которую вливал в себя Рон уже из горла. Такие разговоры сводили его с ума. А ведь он еще и не начал основное повествование. Даже аккуратного вступления было достаточно, чтобы они почти поругались.
       
       За окном раздался звук подъезжающей машины.
       
       — А вот и папа! — Произнесла Рачолла, повернув голову к окну.
       
       Машину, конечно, не было видно из-за высокого забора, но звук этой развалюхи был слышен даже в доме с приличной звукоизоляцией.
       
       — Миллион, наверное, заработал, не меньше, — пробубнил Рон, обреченно глядя на дно стакана.
       
       — Тебе бы поспать, папуля, — выделив последнее слово сказала Диана.
       
       Рон просто небрежно махнул рукой в ее сторону и цокнул. Хотя чувствовал он себя после выпитого действительно не очень хорошо.
       
       В кухню зашел Джереми, отец Рачоллы. Он стал единственным человеком в кухне, который хоть мало-мальски внешне соответствовал своему возрасту. Рон посмотрел на него въедливым взглядом. Он до сих пор жалел, что девятнадцать лет назад дал им свое благословение на брак. Сейчас это подкреплялось тем, что выглядел Джереми мужественней Рона. С рельефными мышцами, результатом долгой работы в спортзале, в обтягивающих мускулистый зад джинсах. Эдакий брутальный полу-дедан,которого красил даже возраст, а легкая седина лишь подчеркивала суровость. И это бесило Рона. На спортзал и работу он время находил, а вот на родную дочь — нет.
       
       — Всем привет, — игнорируя взглядом Рона, поздоровался Джереми. — У меня для тебя подарок, доча, иди скорее, — самодовольным голосом произнес он и полез во внутренний карман кожаной куртки.
       
       Рачолла приподняла брови и направилась к отцу. Он протянул ей небольшой конверт. Девушка взяла его и с завороженным взглядом начала медленно распаковывать, будто боясь повредить содержимое.
       
       — Даже подарок не смог купить, деньги дарит, карьерист хренов, — с огнем в глазах и усмешкой в голосе сказал Рон. За что получил неодобрительный взгляд дочери.
       
       — Вам бы жену найти, может, и ненависть к окружающим пройдет, — бросил Джереми. Все понимали, к чему идет их разговор. Ровно к тому, к чему приходила каждая встреча Рона и Джереми: к ругани.
       
       Рачолла открыла конверт и вытащила оттуда два билета. Она быстро пробежала взглядом по ним и воскликнула:
       
       — А! Путевка на двоих в Египет, — Рачолла радостно запрыгала и чмокнула отца в щеку. — Только кого мне с собой брать-то, — озадаченно добавила она, задумчиво почесывая подбородок.
       
       — Не знаю, например, Мелани, вы же закадычные подруги, — Джереми пожал плечами. — Оплачена и дорога, и проживание, и экскурсии.
       
       — Бери парня своего, Майка, — почти торжествующе сказал Рон. Ох как ему сейчас хотелось поддеть Джереми! И этими словами, как он думал, у него получится.