- Именно это я и сказал. Кто это может вынести?
- Многие. Это обычный рабочий день. Его, представьте себе, большинство народа каждый день выносит.
- Вашим выносливым за терпение зарплату платят. А я терплю просто так.
- Хотите, чтобы я вам заплатила? – хрипловатый голос наполнился презрением.
- Я вообще не желаю терпеть этих пыток электродрелью! Садизм какой-то. Мне нужна тишина.
- А не пробовали, для разнообразия, на работу сходить? – Коротышка рукой смахнула со лба густую бурую чёлку. - Нормальные люди днём находятся в офисе. Вы кто? Безработный? Рантье?
- У вас, дамочка, какое-то однобокое представление о работе, - возмутился Олег. - Вам не приходило в голову, что работать можно и дома? Я из-за вашего ремонта проект не успеваю вовремя сдать. Сегодня ваши доблестные урюки лишили меня электричества. Как это прикажите оценивать?
- Деньгами, кавалер, деньгами, - соседка достала их кармана просторного сарафана кошелёк. – В рублях, долларах или евро. Сколько я вам должна?
- Никакой я вам не кавалер! – возмутился Суворин.
- Точно так же, как я вам - не дамочка. Короче, какой суммой выражаются ваши претензии?
Олег назвал стоимость услуг электрика и мстительно добавил:
- А еще зацементированный коврик у двери. И испорченные джинсы.
Соседка брезгливо сморщила нос.
- Джинсы? А что так скромно? Почему не костюм от Армани? Наверняка, мои рабочие оторвали фалду вашего выходного фрака.
- Хотите сказать, что я вас обманываю? – оскорбился Суворин.
- А почему бы и нет? – продолжила наезжать нахальная коротышка. - Я не знаю ни вас, ни ваши моральные принципы.
- Знаете что, - не выдержал Олег, - дайте-ка мне лучше телефон вашего мужа. Мужчинам легче договориться между собой.
- Не дам! – холодно отрезала соседка.
- Почему?
- Потому что!
- Истинно женский ответ, – не преминул съязвить Суворин. – Или ещё так: «Почему вы со мной так разговариваете?» - последнее Олег произнёс самым мерзким писклявым голосом, имитирующим женский.
- Да, почему вы со мной так разговариваете? – азартно подхватила игру коротышка.
- Потому что! – внезапно ляпнул Олег.
Дамочка победно рассмеялась.
- Истинно мужской ответ!
Суворин раздраженно насупился и, по привычке, дёрнул себя за нос.
- Так вы дадите мне телефон мужа?
- Нет у меня никакого мужа, - свирепый взгляд хлестнул Суворина по лицу.
- Почему это меня не удивляет? При таком-то характере…
- Ну, вы и хам!
- А вы - мегера! – не остался в долгу Олег.
- Отвратно познакомиться! А теперь не пошли бы вы…
Суворин был доволен, что в конце концов ему удалось вывести дамочку из себя.
- Нет, не пошел бы. Я, между прочим, у себя дома.
- Тогда уйду я. Вот деньги, - соседка помахала перед носом Олега пятитысячной купюрой. - Надеюсь, этого хватит?
Суворин демонстративно не стал брать денег. Он продолжал стоять в дверях, скрестив руки на груди. Коротышка окинула его фигуру свирепым взглядом. И вдруг быстро засунула купюру за пояс джинсов. «Как стриптизёру в клубе», - мелькнула мысль.
Олег хотел было сказать, что пять тысяч – это слишком много. Но дамочка уже скрылась за дверью собственной квартиры.
Он с чувством выругался, развернулся и наткнулся на жёлтый взгляд Джинджера. Казалось, кот смотрел на него с непонимающим удивлением: что это было?
- Новая соседка, - коротко пояснил Суворин, поглаживая отросшую рыжую бороду. - Как она тебе?
Джинджер сел и задней лапой повозил по уху.
- Вот-вот, мне она тоже достаточно лапши на уши навешала, - согласился Олег. - Горячая дамочка, от такой можно ожидать чего угодно. Держись от неё подальше, рыжий.
На следующий день Суворин вложил в конверт сдачу с пяти тысяч (после вычета стоимости услуг электрика) и опустил в соседский почтовый ящик. Он решил свести контакты с нахальной коротышкой к минимуму. Полностью избежать общения не получится – двери квартир находились встык.
Вскоре выяснилось, что перепалка с соседкой имела положительный эффект: урюки стали работать тише и аккуратней. Теперь в конце дня они убирали тамбур и даже возили по полу мокрой шваброй.
Олег успокоился и сосредоточился на собственных делах.
Через две недели ремонт в соседней квартире завершился. Рабочих сменили грузчики: они заносили вещи и долго матерились, пытаясь пропихнуть пухлый диван в узкий дверной проём. Суворин слышал и хрипловатый голос, отдававший по-женски бестолковые распоряжения. Этот голос выводил Олега из себя: так и хотелось выглянуть в тамбур и позлорадствовать. С трудом удержался.
Весь следующий день стучал молоток и взвизгивал шуруповерт - это сборщики монтировали корпусную мебель. Потом снова заработала дрель. По всей видимости, в квартире что-то навешивали. Суворин не пошёл выяснять отношения, так как знал, что все эти звуки ненадолго. Он просто сбежал из дома в уже опробованное однажды кафе.
В конце концов работы закончились, звуки стихли. Перед соседской дверью появился весёленький половичок в рябинку, а это значило, что хозяйка заехала. С самой мегерой Олег ещё не встречался, но даже через стену ощущал, что смежная квартира стала обитаемой. И это почему-то необъяснимо волновало его.
В первую субботу после переезда к дамочке нагрянули гости. Сидели долго, но вели себя тихо и интеллигентно. Голоса – два женских, мужской и детский – побеспокоили Суворина только один раз, когда, стоя в тамбуре, гости обменивались с хозяйкой прощальными словами.
Олег понимал, что рано или поздно столкнётся с соседкой. Но пока их ежедневные маршруты, пересекаясь в пространстве, расходились во времени.
Как-то сентябрьским вечером нагруженный пакетами Суворин возвращался из супермаркета. Он шагнул в лифт и только нажал кнопку четвёртого этажа, как услышал за спиной быстрые шаги и чуть задыхающийся хрипловатый голос: «Подождите, пожалуйста!». Олег развернулся, поставил ногу между смыкающимися дверьми и увидел в проёме соседку.
На этот раз она была в просторном плаще. Но даже из этого парашютного наряда выступал живот. И Олег с первого взгляда понял то очевидное, что почему-то не заметил в прошлый раз - соседка была в положении.
- Вы беременны, - с языка сорвалось утверждение, глупое в своей бесспорности.
- Блестящая догадка! – ехидно ухмыльнулась дамочка. - И, что характерно, очень своевременная! Это что-то меняет?
Она вошла в лифт и встала рядом с Олегом. Её каштановая макушка находилась на уровне его губ. От волос исходил слабый абрикосовый аромат, который странно взволновал Суворина.
- Меняет, - выдохнул он. - Моё отношение к вам.
- В самом деле? В какую сторону? – соседка вскинула одутловатое лицо и снизу вверх уставилась на Суворина задиристым взглядом.
- В сторону большей терпимости.
- Вот как? Польщена! – дамочка не приняла его примирительного тона. - В следующий раз вы не станете называть меня мегерой?
- А вы, в качестве ответной любезности, не будете обзывать меня хамом, - улыбнулся Суворин.
Он ждал, что маленькая женщина в ответ тоже улыбнётся, протянет руку. И просчитался. Она упрямо вздёрнула подбородок.
- Но вы-то не беременны!
- Блестящая догадка! И что?
- А то, что моя терпимость к вам, - отрезала дамочка, - точнее нетерпимость, осталась неизменной.
Лифт остановился на площадке четвёртого этажа. Соседка выскочила из кабины, выхватила из сумочки связку ключей и завозилась с замком тамбура. Олег не стал понапрасну джентльменствовать – не предложил помощи. Он подождал, пока коротышка справится сама и следом за ней вошёл в тамбур.
Соседи, не прощаясь, разошлись по собственным квартирам.
Беременная и без мужа, - подумалось Суворину. - Что-то этот сюжет стал слишком навязчиво повторяться в моей жизни.
Хрупкую ночную тишину расколол заполошный дверной звонок. Заработавшийся допоздна Суворин оторвался от очередного чертежа и взглянул на часы в углу экрана: двадцать три тридцать семь. Странное время для визитов! Тем более, что звонок истерил у его квартиры, а не у общей двери тамбура. Кому это приспичило?
Олег снял очки, потёр двумя пальцами намятую переносицу. Затем поднялся из-за стола и вышел в прихожую, узнать, кто. Тут же с кресла вскочил встревоженный Джинджер: выгнул хвост знаком вопроса и мягкими осторожными шагами отправился вслед за хозяином.
Суворин посмотрел в дверной глазок: у двери стояла соседка, одетая во что-то домашнее или даже спальное. Олег ухмыльнулся в предвкушении новой стычки и ощутил, как застоявшаяся от долгого сидения за столом кровь веселее побежала по венам. Женщина-допинг, - подумал он. Но что-то в её фигуре заставило Суворина насторожиться и присмотреться повнимательней.
Она походила на куклу, внутри которой сломался жёсткий каркас: лишённое внутренней опоры тело безвольно кренилось и оползало вниз по стене. Олег встревожился. Уже сложившаяся в голове ехидная фразочка про двусмысленность позднего визита, мигом улетучилась.
Суворин торопливо открыл дверь: что случилось? Соседка с трудом разлепила побелевшие губы в тихом стоне «помогите». И, цепляясь пальцами за косяк, стала медленно, рапидом, оседать на пол. Олег еле успел подхватить обмякшее тело, прижать к себе.
И снова в ноздри проник тонкий абрикосовый аромат волос – неприбранных, рассыпавшихся по плечам длинными бурыми прядями. В памяти Олега что-то шевельнулось, но так и не воплотилось в полноценное воспоминание. Сейчас было не до этого.
Под жёлтым вопрошающим взглядом Джинджера Суворин волоком втащил полумёртвое тело в гостиную и положил на широкий кожаный диван. Под лёгкой ночной сорочкой явственно проступал живот беременной - огромный, заострённый спереди, с выпирающей по центру пуговицей пупка. Олег старался не смотреть, но не мог отвести взгляд. Рубашка задралась выше колена. Суворин целомудренно потянул подол вниз.
Женщина лежала так тихо, что не было слышно даже её дыхания. Олег испугался: а вдруг она умрёт? Умрёт здесь - в его квартире, на его диване. Но вторая мысль ужаснула ещё больше: а если она начнет рожать? Суворин не знал, как это происходит, но догадывался, что будет грязно, кроваво, мучительно больно для неё и абсолютно непереносимо для него.
Чёрт, угораздило же так вляпаться! Надо что-то делать, надо было срочно что-то делать! В кинофильмах потерявших сознание били по щекам, прыскали в лицо холодной водой. Суворин присел на край дивана и осторожно пошлёпал соседку ладонью по скуле.
- Эй! Очнитесь! Да очнитесь же вы! Ну что мне с вами делать?
Ресницы женщины задрожали словно она силилась открыть глаза и не могла. Олег в упор разглядывал её лицо: посеревшую от муки кожу, тонкую россыпь кристалликов соли в уголке правого глаза – след высохшей слезинки. Надменный рот распустился в жалостливую гримасу страдающего ребёнка. Она выглядела абсолютно беззащитной. Похоже, попросить о помощи ей было совсем некого, раз она кинулась к ненавистному соседу. К тому, кто жил ближе всего - к ближнему.
Олег снова шлёпнул женщину по щеке, теперь уже чуть сильнее.
- Эй, вы меня слышите?
Соседка с трудом приподняла набрякшие веки. В открывшейся щелочке мелькнула радужка орехового цвета и узкий зрачок. Она застонала, и Суворин почти обрадовался этому стону: живая!
- Потерпите, я сейчас вызову скорую!
- Нет! Не надо… не вызывайте! – с длинными паузами проскрипел сухой голос.
- Да вам же плохо! Я не знаю, что нужно делать! Я ничего не понимаю в беременных.
- Принесите... воды!
Суворин метнулся на кухню, наполнил стакан и принёс в гостиную. Он приподнял больную за плечи и, дожидаясь, пока та напьётся, слушал, как стучат о стекло её зубы. После каждого глотка женщина останавливалась передохнуть. Наконец слабым жестом отстранила руку Олега.
- Вы как? Что болит? – с испуганным сочувствием спросил он.
- Голова... пульсирует. И зрение. Всё расплывается…
- Почему вы не хотите, чтобы я вызвал скорую?
- Городская скорая… отвезёт в обычную больницу, - с трудом шептала соседка. - А у меня. Страховка… хорошая. С неотложной помощью.
- И как её вызвать?
- У меня в квартире… стенка. В большой комнате. Справа. В верхней части. Там документы… и полис. С номером телефона. Дверь открыта. Пожалуйста.
Объяснения были более чем конспективны, но расспрашивать подробней не имело смысла.
- Полежите, пока я ищу. Джинджер вас покараулит. Может, ещё что-то принести?
- Не надо. Скорей…
Суворин толкнул незапертую дверь и вошёл в квартиру. После недавнего ремонта там пахло мастикой и клеем. В прихожей горел свет. Планировка была такой же, как у него, только в зеркальном отражении: в коридор выходили двери трёх комнат, кухни и санузла. Большая – та, что в центре, - сообразил Олег.
Он пошарил рукой по стене в поисках выключателя. Яркий свет залил помещение. Олег с любопытством огляделся. Мебели было совсем мало – лишь легкая полуоткрытая стенка, стеклянный журнальный столик, пухлый белый диван и пара таких же кресел. В углу стоял торшер в виде грозди молочно-белых шаров. От обилия белого возникало холодное ощущение стерильности, которое смягчалось яркими тонами тяжёлых складчатых штор в апельсиново-голубой гамме и таких же декоративных подушек, разбросанных по дивану и креслам. На полу лежал ковер более густого голубого тона. Комната выглядела стильно, но пустовато. Похоже, хозяйка не успела обжиться и наполнить новое жильё следами своих привязанностей: фотографиями, картинами, милыми сердцу безделушками.
Но любоваться интерьером было недосуг. Как она сказала? «Стенка. Справа в верхней части». Закрытая секция служила хозяйке сейфом. Суворин начал перебирать документы: загранпаспорт, диплом, ещё какие-то корочки, свидетельство о собственности на квартиру. Деньги – толстая пачка долларов и евро. Дамочка явно была не бедной. Россыпь пластиковых карт. Олег быстро перетасовал их: «Юникредит», «Тинькофф», «Сбер», «Росгосстрах». Последняя карточка и оказалась полисом.
На пластике были выдавлены буквы: Оленина Ольга Александровна. Суворину где-то уже встречалось созвучное сочетание имени и фамилии. Но где именно, он не помнил. Да сейчас это было не важно. Надо было срочно вызвать неотложку, пока соседка не скончалась у Олега в квартире. Или не начала рожать. Пусть с ней разбираются профессионалы!
Суворин набрал на дисплее мобильного указанный в карточке номер. Невозмутимый вежливый голос дежурной успокоил Олега. Он кратко описал ситуацию, как мог ответил на вопросы и продиктовал адрес.
- Ждите, скорая подъедет в течение двадцати минут, - и в трубке запульсировали короткие гудки.
Олегу полегчало: скоро приедут медики и снимут с него ответственность за жизнь малознакомой женщины. Да ещё к тому же и беременной. Он покрутил в пальцах пластиковую карту. Дата рождения: двенадцатое октября. Сегодня было одиннадцатое. Завтра у Ольги день рождения. И встретит она его в больнице. Бедняга! Суворин быстро подсчитал возраст: тридцать шесть. На два года старше его.
Когда Суворин вернулся к себе, соседка лежала на диване в той же позе, в какой он её оставил. А под грудью, прижавшись к огромному животу, клубком свернулся Джинджер. Услышав шаги, больная открыла глаза.
- Я позвонил, - нарочито бодро отчитался Олег. - Обещали приехать минут через двадцать. Рыжий, пошел прочь!
- Многие. Это обычный рабочий день. Его, представьте себе, большинство народа каждый день выносит.
- Вашим выносливым за терпение зарплату платят. А я терплю просто так.
- Хотите, чтобы я вам заплатила? – хрипловатый голос наполнился презрением.
- Я вообще не желаю терпеть этих пыток электродрелью! Садизм какой-то. Мне нужна тишина.
- А не пробовали, для разнообразия, на работу сходить? – Коротышка рукой смахнула со лба густую бурую чёлку. - Нормальные люди днём находятся в офисе. Вы кто? Безработный? Рантье?
- У вас, дамочка, какое-то однобокое представление о работе, - возмутился Олег. - Вам не приходило в голову, что работать можно и дома? Я из-за вашего ремонта проект не успеваю вовремя сдать. Сегодня ваши доблестные урюки лишили меня электричества. Как это прикажите оценивать?
- Деньгами, кавалер, деньгами, - соседка достала их кармана просторного сарафана кошелёк. – В рублях, долларах или евро. Сколько я вам должна?
- Никакой я вам не кавалер! – возмутился Суворин.
- Точно так же, как я вам - не дамочка. Короче, какой суммой выражаются ваши претензии?
Олег назвал стоимость услуг электрика и мстительно добавил:
- А еще зацементированный коврик у двери. И испорченные джинсы.
Соседка брезгливо сморщила нос.
- Джинсы? А что так скромно? Почему не костюм от Армани? Наверняка, мои рабочие оторвали фалду вашего выходного фрака.
- Хотите сказать, что я вас обманываю? – оскорбился Суворин.
- А почему бы и нет? – продолжила наезжать нахальная коротышка. - Я не знаю ни вас, ни ваши моральные принципы.
- Знаете что, - не выдержал Олег, - дайте-ка мне лучше телефон вашего мужа. Мужчинам легче договориться между собой.
- Не дам! – холодно отрезала соседка.
- Почему?
- Потому что!
- Истинно женский ответ, – не преминул съязвить Суворин. – Или ещё так: «Почему вы со мной так разговариваете?» - последнее Олег произнёс самым мерзким писклявым голосом, имитирующим женский.
- Да, почему вы со мной так разговариваете? – азартно подхватила игру коротышка.
- Потому что! – внезапно ляпнул Олег.
Дамочка победно рассмеялась.
- Истинно мужской ответ!
Суворин раздраженно насупился и, по привычке, дёрнул себя за нос.
- Так вы дадите мне телефон мужа?
- Нет у меня никакого мужа, - свирепый взгляд хлестнул Суворина по лицу.
- Почему это меня не удивляет? При таком-то характере…
- Ну, вы и хам!
- А вы - мегера! – не остался в долгу Олег.
- Отвратно познакомиться! А теперь не пошли бы вы…
Суворин был доволен, что в конце концов ему удалось вывести дамочку из себя.
- Нет, не пошел бы. Я, между прочим, у себя дома.
- Тогда уйду я. Вот деньги, - соседка помахала перед носом Олега пятитысячной купюрой. - Надеюсь, этого хватит?
Суворин демонстративно не стал брать денег. Он продолжал стоять в дверях, скрестив руки на груди. Коротышка окинула его фигуру свирепым взглядом. И вдруг быстро засунула купюру за пояс джинсов. «Как стриптизёру в клубе», - мелькнула мысль.
Олег хотел было сказать, что пять тысяч – это слишком много. Но дамочка уже скрылась за дверью собственной квартиры.
Он с чувством выругался, развернулся и наткнулся на жёлтый взгляд Джинджера. Казалось, кот смотрел на него с непонимающим удивлением: что это было?
- Новая соседка, - коротко пояснил Суворин, поглаживая отросшую рыжую бороду. - Как она тебе?
Джинджер сел и задней лапой повозил по уху.
- Вот-вот, мне она тоже достаточно лапши на уши навешала, - согласился Олег. - Горячая дамочка, от такой можно ожидать чего угодно. Держись от неё подальше, рыжий.
На следующий день Суворин вложил в конверт сдачу с пяти тысяч (после вычета стоимости услуг электрика) и опустил в соседский почтовый ящик. Он решил свести контакты с нахальной коротышкой к минимуму. Полностью избежать общения не получится – двери квартир находились встык.
Вскоре выяснилось, что перепалка с соседкой имела положительный эффект: урюки стали работать тише и аккуратней. Теперь в конце дня они убирали тамбур и даже возили по полу мокрой шваброй.
Олег успокоился и сосредоточился на собственных делах.
***
Через две недели ремонт в соседней квартире завершился. Рабочих сменили грузчики: они заносили вещи и долго матерились, пытаясь пропихнуть пухлый диван в узкий дверной проём. Суворин слышал и хрипловатый голос, отдававший по-женски бестолковые распоряжения. Этот голос выводил Олега из себя: так и хотелось выглянуть в тамбур и позлорадствовать. С трудом удержался.
Весь следующий день стучал молоток и взвизгивал шуруповерт - это сборщики монтировали корпусную мебель. Потом снова заработала дрель. По всей видимости, в квартире что-то навешивали. Суворин не пошёл выяснять отношения, так как знал, что все эти звуки ненадолго. Он просто сбежал из дома в уже опробованное однажды кафе.
В конце концов работы закончились, звуки стихли. Перед соседской дверью появился весёленький половичок в рябинку, а это значило, что хозяйка заехала. С самой мегерой Олег ещё не встречался, но даже через стену ощущал, что смежная квартира стала обитаемой. И это почему-то необъяснимо волновало его.
В первую субботу после переезда к дамочке нагрянули гости. Сидели долго, но вели себя тихо и интеллигентно. Голоса – два женских, мужской и детский – побеспокоили Суворина только один раз, когда, стоя в тамбуре, гости обменивались с хозяйкой прощальными словами.
Олег понимал, что рано или поздно столкнётся с соседкой. Но пока их ежедневные маршруты, пересекаясь в пространстве, расходились во времени.
***
Как-то сентябрьским вечером нагруженный пакетами Суворин возвращался из супермаркета. Он шагнул в лифт и только нажал кнопку четвёртого этажа, как услышал за спиной быстрые шаги и чуть задыхающийся хрипловатый голос: «Подождите, пожалуйста!». Олег развернулся, поставил ногу между смыкающимися дверьми и увидел в проёме соседку.
На этот раз она была в просторном плаще. Но даже из этого парашютного наряда выступал живот. И Олег с первого взгляда понял то очевидное, что почему-то не заметил в прошлый раз - соседка была в положении.
- Вы беременны, - с языка сорвалось утверждение, глупое в своей бесспорности.
- Блестящая догадка! – ехидно ухмыльнулась дамочка. - И, что характерно, очень своевременная! Это что-то меняет?
Она вошла в лифт и встала рядом с Олегом. Её каштановая макушка находилась на уровне его губ. От волос исходил слабый абрикосовый аромат, который странно взволновал Суворина.
- Меняет, - выдохнул он. - Моё отношение к вам.
- В самом деле? В какую сторону? – соседка вскинула одутловатое лицо и снизу вверх уставилась на Суворина задиристым взглядом.
- В сторону большей терпимости.
- Вот как? Польщена! – дамочка не приняла его примирительного тона. - В следующий раз вы не станете называть меня мегерой?
- А вы, в качестве ответной любезности, не будете обзывать меня хамом, - улыбнулся Суворин.
Он ждал, что маленькая женщина в ответ тоже улыбнётся, протянет руку. И просчитался. Она упрямо вздёрнула подбородок.
- Но вы-то не беременны!
- Блестящая догадка! И что?
- А то, что моя терпимость к вам, - отрезала дамочка, - точнее нетерпимость, осталась неизменной.
Лифт остановился на площадке четвёртого этажа. Соседка выскочила из кабины, выхватила из сумочки связку ключей и завозилась с замком тамбура. Олег не стал понапрасну джентльменствовать – не предложил помощи. Он подождал, пока коротышка справится сама и следом за ней вошёл в тамбур.
Соседи, не прощаясь, разошлись по собственным квартирам.
Беременная и без мужа, - подумалось Суворину. - Что-то этот сюжет стал слишком навязчиво повторяться в моей жизни.
Глава 12 - Помощь ближнему
Хрупкую ночную тишину расколол заполошный дверной звонок. Заработавшийся допоздна Суворин оторвался от очередного чертежа и взглянул на часы в углу экрана: двадцать три тридцать семь. Странное время для визитов! Тем более, что звонок истерил у его квартиры, а не у общей двери тамбура. Кому это приспичило?
Олег снял очки, потёр двумя пальцами намятую переносицу. Затем поднялся из-за стола и вышел в прихожую, узнать, кто. Тут же с кресла вскочил встревоженный Джинджер: выгнул хвост знаком вопроса и мягкими осторожными шагами отправился вслед за хозяином.
Суворин посмотрел в дверной глазок: у двери стояла соседка, одетая во что-то домашнее или даже спальное. Олег ухмыльнулся в предвкушении новой стычки и ощутил, как застоявшаяся от долгого сидения за столом кровь веселее побежала по венам. Женщина-допинг, - подумал он. Но что-то в её фигуре заставило Суворина насторожиться и присмотреться повнимательней.
Она походила на куклу, внутри которой сломался жёсткий каркас: лишённое внутренней опоры тело безвольно кренилось и оползало вниз по стене. Олег встревожился. Уже сложившаяся в голове ехидная фразочка про двусмысленность позднего визита, мигом улетучилась.
Суворин торопливо открыл дверь: что случилось? Соседка с трудом разлепила побелевшие губы в тихом стоне «помогите». И, цепляясь пальцами за косяк, стала медленно, рапидом, оседать на пол. Олег еле успел подхватить обмякшее тело, прижать к себе.
И снова в ноздри проник тонкий абрикосовый аромат волос – неприбранных, рассыпавшихся по плечам длинными бурыми прядями. В памяти Олега что-то шевельнулось, но так и не воплотилось в полноценное воспоминание. Сейчас было не до этого.
Под жёлтым вопрошающим взглядом Джинджера Суворин волоком втащил полумёртвое тело в гостиную и положил на широкий кожаный диван. Под лёгкой ночной сорочкой явственно проступал живот беременной - огромный, заострённый спереди, с выпирающей по центру пуговицей пупка. Олег старался не смотреть, но не мог отвести взгляд. Рубашка задралась выше колена. Суворин целомудренно потянул подол вниз.
Женщина лежала так тихо, что не было слышно даже её дыхания. Олег испугался: а вдруг она умрёт? Умрёт здесь - в его квартире, на его диване. Но вторая мысль ужаснула ещё больше: а если она начнет рожать? Суворин не знал, как это происходит, но догадывался, что будет грязно, кроваво, мучительно больно для неё и абсолютно непереносимо для него.
Чёрт, угораздило же так вляпаться! Надо что-то делать, надо было срочно что-то делать! В кинофильмах потерявших сознание били по щекам, прыскали в лицо холодной водой. Суворин присел на край дивана и осторожно пошлёпал соседку ладонью по скуле.
- Эй! Очнитесь! Да очнитесь же вы! Ну что мне с вами делать?
Ресницы женщины задрожали словно она силилась открыть глаза и не могла. Олег в упор разглядывал её лицо: посеревшую от муки кожу, тонкую россыпь кристалликов соли в уголке правого глаза – след высохшей слезинки. Надменный рот распустился в жалостливую гримасу страдающего ребёнка. Она выглядела абсолютно беззащитной. Похоже, попросить о помощи ей было совсем некого, раз она кинулась к ненавистному соседу. К тому, кто жил ближе всего - к ближнему.
Олег снова шлёпнул женщину по щеке, теперь уже чуть сильнее.
- Эй, вы меня слышите?
Соседка с трудом приподняла набрякшие веки. В открывшейся щелочке мелькнула радужка орехового цвета и узкий зрачок. Она застонала, и Суворин почти обрадовался этому стону: живая!
- Потерпите, я сейчас вызову скорую!
- Нет! Не надо… не вызывайте! – с длинными паузами проскрипел сухой голос.
- Да вам же плохо! Я не знаю, что нужно делать! Я ничего не понимаю в беременных.
- Принесите... воды!
Суворин метнулся на кухню, наполнил стакан и принёс в гостиную. Он приподнял больную за плечи и, дожидаясь, пока та напьётся, слушал, как стучат о стекло её зубы. После каждого глотка женщина останавливалась передохнуть. Наконец слабым жестом отстранила руку Олега.
- Вы как? Что болит? – с испуганным сочувствием спросил он.
- Голова... пульсирует. И зрение. Всё расплывается…
- Почему вы не хотите, чтобы я вызвал скорую?
- Городская скорая… отвезёт в обычную больницу, - с трудом шептала соседка. - А у меня. Страховка… хорошая. С неотложной помощью.
- И как её вызвать?
- У меня в квартире… стенка. В большой комнате. Справа. В верхней части. Там документы… и полис. С номером телефона. Дверь открыта. Пожалуйста.
Объяснения были более чем конспективны, но расспрашивать подробней не имело смысла.
- Полежите, пока я ищу. Джинджер вас покараулит. Может, ещё что-то принести?
- Не надо. Скорей…
Суворин толкнул незапертую дверь и вошёл в квартиру. После недавнего ремонта там пахло мастикой и клеем. В прихожей горел свет. Планировка была такой же, как у него, только в зеркальном отражении: в коридор выходили двери трёх комнат, кухни и санузла. Большая – та, что в центре, - сообразил Олег.
Он пошарил рукой по стене в поисках выключателя. Яркий свет залил помещение. Олег с любопытством огляделся. Мебели было совсем мало – лишь легкая полуоткрытая стенка, стеклянный журнальный столик, пухлый белый диван и пара таких же кресел. В углу стоял торшер в виде грозди молочно-белых шаров. От обилия белого возникало холодное ощущение стерильности, которое смягчалось яркими тонами тяжёлых складчатых штор в апельсиново-голубой гамме и таких же декоративных подушек, разбросанных по дивану и креслам. На полу лежал ковер более густого голубого тона. Комната выглядела стильно, но пустовато. Похоже, хозяйка не успела обжиться и наполнить новое жильё следами своих привязанностей: фотографиями, картинами, милыми сердцу безделушками.
Но любоваться интерьером было недосуг. Как она сказала? «Стенка. Справа в верхней части». Закрытая секция служила хозяйке сейфом. Суворин начал перебирать документы: загранпаспорт, диплом, ещё какие-то корочки, свидетельство о собственности на квартиру. Деньги – толстая пачка долларов и евро. Дамочка явно была не бедной. Россыпь пластиковых карт. Олег быстро перетасовал их: «Юникредит», «Тинькофф», «Сбер», «Росгосстрах». Последняя карточка и оказалась полисом.
На пластике были выдавлены буквы: Оленина Ольга Александровна. Суворину где-то уже встречалось созвучное сочетание имени и фамилии. Но где именно, он не помнил. Да сейчас это было не важно. Надо было срочно вызвать неотложку, пока соседка не скончалась у Олега в квартире. Или не начала рожать. Пусть с ней разбираются профессионалы!
Суворин набрал на дисплее мобильного указанный в карточке номер. Невозмутимый вежливый голос дежурной успокоил Олега. Он кратко описал ситуацию, как мог ответил на вопросы и продиктовал адрес.
- Ждите, скорая подъедет в течение двадцати минут, - и в трубке запульсировали короткие гудки.
Олегу полегчало: скоро приедут медики и снимут с него ответственность за жизнь малознакомой женщины. Да ещё к тому же и беременной. Он покрутил в пальцах пластиковую карту. Дата рождения: двенадцатое октября. Сегодня было одиннадцатое. Завтра у Ольги день рождения. И встретит она его в больнице. Бедняга! Суворин быстро подсчитал возраст: тридцать шесть. На два года старше его.
Когда Суворин вернулся к себе, соседка лежала на диване в той же позе, в какой он её оставил. А под грудью, прижавшись к огромному животу, клубком свернулся Джинджер. Услышав шаги, больная открыла глаза.
- Я позвонил, - нарочито бодро отчитался Олег. - Обещали приехать минут через двадцать. Рыжий, пошел прочь!
