Отношения стремительно деградировали, но каждый из любовников ещё сохранял надежду переупрямить другого и заставить отступиться от собственных целей. Разрыв слишком многое менял в их жизни, и пока ещё ни один не созрел до решительных шагов. Но каждая новая ссора подтверждала печальную истину: само собой ничего не наладится, дальше будет только хуже, и, значит, пришло время расставаться.
Последний конфликт случился за три недели до Нового года. Начался он с совершенно безобидного повода – с выбора фильма для вечернего просмотра. Пока Воронцов у бара наполнял бокалы сухим красным, Ольга запустила трек: наделавший шума в прокате мультфильм «Босс-молокосос».
Реакция Вадима шокировала своей неадекватностью. Когда он увидел на экране главного героя – щекастого малыша в памперсе - резко развернулся к Ольге всем корпусом и, зло прищурив глаза, выцедил:
- Снова начинаешь, золотко? Не мытьём, так катаньем? Мой ответ прежний – нет!
Ольга, которая выбрала фильм на основании рекомендаций и рейтинга и не собиралась ни на что намекать, тут же эмоционально включилась в выяснение отношений.
- Ты скоро станешь параноиком, Вадим! Это всего лишь мультик. Если тебе не нравится, я выключу, - она нажала кнопку на пульте, и экран погас. Но вечер был безнадёжно испорчен.
- А как не впасть в паранойю - плоский голос поднялся до резких визгливых нот, - если ты постоянно давишь на меня?
- Да, я хочу ребёнка, - нервно сжала пальцы Ольга. – Проблема в том, что мне уже тридцать пять. Ещё пять-шесть лет и будет совсем поздно. У меня нет времени ждать, Вадим.
Лицо Воронцова покраснело от гнева. Он вскочил с дивана и нервно заметался по комнате.
- Да, видно, все бабы рано или поздно подчиняются инстинкту рожать и кормить, - сухие тонкие губы скривились в презрительной усмешке. – Вот уж не думал, Оля, что он и в тебе взыграет. Ты мне казалась вполне здравомыслящей практичной женщиной.
- Хочешь сказать, что у вас, мужчин, инстинкта продолжения рода нет?
Ольга смотрела на любовника снизу вверх, испытывая его взглядом.
- Есть. Только у нас он работает по-другому, - Вадим остановился перед диваном, широко расставив ноги. Он возвышался над Ольгой так, будто хотел подавить её волю. - Для нас главное – процесс. Процесс, который доставляет наслаждение. А дети – это нежелательный побочный продукт. Дефект процесса, если хочешь. Кормить и нянчить – это уже не наша задача.
- Какая удобная безответственная философия! – с раздражением, доходящим до ненависти, выкрикнула Ольга.
- Все претензии, золотко, к матушке-природе, - ухмыльнулся в ответ Вадим. - Не я так устроил! Я только довожу до твоего сведения то, что ты не желаешь понимать. Что же касается моей личной позиции…
- Сделай одолжение, - перебила его Ольга, - изложи свою личную позицию.
- Изволь, золотко. Ты знаешь, что я не чадолюбив. Я уже один раз испытал сомнительные прелести деторождения - принёс жертву на алтарь продолжения рода. И хватит, больше ничем жертвовать я не намерен. Я устроил свою жизнь так, как мне удобно. Чего ради я должен отказываться от комфорта?
- То, что ты говоришь – это манифест чистого эгоизма.
- Да, признаю, я эгоистичен. А разве не эгоистично твоё желание рожать? – Вадим наставил на Ольгу обвиняющий указательный палец. - Ты, золотко, хочешь этого не для ребёнка, не для рода человеческого или каких-то иных высших целей. Ты хочешь этого для себя. Твой бабий инстинкт тупо эгоистичен. Потому что только так, через махровый эгоизм, матушка-природа заставляет тебя сделать то, что нужно ей! И на что ни один человек в здравом уме не согласится. Ты собираешься произвести на свет собственного тирана и добровольно обрекаешь себя на пожизненное рабство.
- Интересно ты относишься к детям! – Ольга холодно посмотрела на любовника, словно увидела в первый раз. И ужаснулась увиденному. - Неужели ты никогда не испытывал счастья от общения с собственным сыном? Не радовался тому, что он просто есть, что он – твоё продолжение в мире?
- Зато ты, Оля, никогда не испытывала несчастья безальтернативных обязанностей по отношению к капризному куску собственной плоти, который почему-то наделён независимой волей. И эта глупая воля всегда противоречит твоей. Хочешь - не хочешь, но по первому крику ты бросаешь все дела и мчишься менять сраные подгузники. А иначе твои барабанные перепонки лопнут от крика. Ты этого хочешь?
- Если рассуждать, как ты, человечество давно бы вымерло!
- Да насрать мне на человечество! Каждый имеет право жить так, как ему хочется.
Ольге вспомнилось прозвище, данное Воронцову Юлькой – пуп Земли или землепуп. Подруга была права.
- Пойми, Оля, - продолжал Вадим, - я - деловой человек. В моей жизни нет места вопящим младенцам. Мне нужна подруга – партнёр, любовница, как ты, а не самка для воспроизводства потомства. Меня тошнит от разговоров про поносы и срыгивания, особенно за столом. Я бешусь, когда вынужден прерывать секс только потому, что в комнате рядом захныкал безмозглый комок человеческого мяса. Я, наконец, хочу нормально спать по ночам и идти в офис отдохнувшим, со свежей головой. Разве я не имею на это права?
- Имеешь, – безнадёжно согласилась Ольга. - Со своей точки зрения ты прав. Но пойми и ты меня, Вадим. Ради чего делать карьеру, зарабатывать деньги? В жизни есть более приоритетные цели. Дети – это будущее. Наше бессмертие, если хочешь.
- Боже, какое высокопарное оправдание глупости! – Воронцов раздражённо покачался с носка на пятку и обратно. – И, хотя эта глупость не твоя собственная, а гендерная, бабья, от этого она не становится менее тупой. Для человека самая высокая цель – реализовать себя, раскрыть свой потенциал. А рожать и кормить может любая – необразованная, бесталанная. Лю-ба-я. А ты, Оля, не любая!
Но Ольга не оценила комплимента. Она вдруг с пугающей ясностью осознала, что ей ни за что не сдвинуть Воронцова с его позиции. Он никогда не согласится завести ещё одного ребёнка.
- Я готова принять то, что ты не хочешь детей, - Ольга заметила, как по лицу Воронцова промелькнула мимолётная улыбка облегчения. И проговорила вслух слова последней надежды. - Но помоги мне, Вадим. Ведь мы не чужие люди. Сделай мне ребёнка. Он будет мой и только мой. Обещаю, ты не будешь иметь к малышу никакого отношения. Если, конечно, сам не передумаешь.
Опрометчивая просьба окончательно вывела Воронцова из себя. Он зло скривил тонкие губы и согнутым указательным пальцем постучал по лбу.
- Ты что, рехнулась, золотко? Включи голову, разве я могу согласиться на такое предложение? Ребёнок – это пожизненный проект. Выйти из него не получится; проект неликвиден. Сейчас, не имея опыта, ты явно недооцениваешь риски. Мало ли что в жизни может случиться – с тобой или с твоим отпрыском? И рано или поздно ты заявишься ко мне со словами: «Это же твоя плоть и кровь. Ты должен...». А я и так уже должен по самое горло после первого брака, - Воронцов резанул ребром ладони по шее. - Должен, должен, должен! Должен содержать, кормить, одевать, учить, воспитывать своего оболтуса. Хватит, я сыт этим до отрыжки! И не уговаривай меня.
Ольга понуро опустила голову. Увы, Вадим был прав, на его месте она поступила бы так же.
- Оля, - Воронцов присел перед Ольгой на корточки и взял её руку. Жар его негодования внезапно остыл и сменился привычной сдержанностью. – Оля, мне было хорошо с тобой, я привык. Но если ты твёрдо решила рожать - это твой выбор. Я сделал всё, чтобы убедить тебя отказаться от бредовой затеи. Но, как вижу, не достиг успеха. Больше отговаривать не стану. Но и участвовать не буду. Следовательно, нам придётся расстаться. Если ты не передумаешь.
После этих слов Ольга вырвала руку, вскочила с дивана и бросилась к стенному шкафу, где хранился чемодан на колёсиках. Она начала лихорадочно закидывать в него свои вещи. А Воронцов ходил за ней и нудно, но логично уговаривал «включить голову» и переночевать здесь, в его квартире. Обещал, что утром сам поможет перевезти вещи, куда Ольга скажет. Но ей не хотелось оставаться рядом с предателем ни одной лишней минуты.
Ольга вызвала такси. Ехать ей было некуда: собственная квартира занята, а появиться в поздний час у Юльки значило лишить покоя целую семью. Ольга подумала и попросила таксиста доставить её до ближайшей приличной гостиницы. И там, в бюджетном одноместном номере, проплакала всю ночь напролёт.
И вот теперь Ольга изливала горе перед единственной подругой Юлей в девичестве Поселёновой, а в замужестве Богуш. Они знали друг друга всю жизнь, со времён куличиков в детской песочнице, и сроднились, как сёстры. Хотя внешность не давала даже повода заподозрить родство: Ольга была миниатюрной кареглазой шатенкой с густой гривой волос, а Юля – крупной фигуристой блондинкой с большими серо-зелёными глазами навыкате. Различия во внешности дополнялись разницей вкусов: Ольга предпочитала консервативную неброскую сдержанность, а Юлька, напротив, питала сорочью страсть к блёсткам, стразам, украшениям и часто меняла гардероб согласно прихотям моды.
А вот характерами подруги были похожи – обе знали, чего хотели, и умели добиваться желаемого. Только Ольга после института всерьёз увлеклась карьерой. А Юля на первом же месте работы встретила свою судьбу - скромного инженера Анатолия Богуша. Тот влюбился с первого взгляда и через неделю сделал своей богине предложение. Юлька полгода мучила его отказами, но безропотная преданность Толика в конце концов покорила её. Они поженились, и вскоре на свет появилась дочка Настёна.
На этом этапе жизнь развела подруг. Их интересы оказались настолько разными, что говорить стало не о чем. Ольга с трудом удерживала зевоту, по десятому разу подряд выслушивая восторги молодой мамаши исключительными талантами дочери. А Юльке не хватало терпения дослушать повесть о какой-нибудь изощрённой корпоративной интриге, и она без конца отвлекалась на родительские заботы: покормить, успокоить, уложить, поменять памперс, подмыть и так далее, и тому подобное.
Года три-четыре подруги поддерживали отношения по инерции – перезванивались, поздравляли друг друга с днями рождения. Но однажды случайно встретились на улице, расцеловались и заговорили так, словно расстались только вчера. Будто бы и не было лет отчуждения. Их повзрослевшая взаимная привязанность разгорелась с новой силой.
- Нет, всё-таки Воронцов твой – натуральный говнюк, - вернулась к главной теме разговора Юлька. - Тоже мне, друг-партнёр! Как только понадобилась его помощь, он в кусты. Хотя чему тут удивляться?
Юлька невзлюбила Воронцова с первой встречи. И на Ольгин вопрос: «Как он тебе?» без обиняков честно ответила: «Да он так влюблён в себя, что кончает от звука собственного голоса. Пуп Земли! «Я, мне, моё». Ты с ним ещё наплачешься!». И никакие доводы, что Вадим умён, щедр, внимателен не смогли поколебать антипатию. Она только скептически фыркала «ну-ну, поглядим». Увы, Юлька оказалась права.
- Ну, и что ты теперь будешь делать?
- Не знаю, – Ольга со стуком поставила на стол пустую рюмку. - Я сейчас в таком раздрае. И хочется, и страшно до жути. А вдруг Вадим прав, вдруг я не справлюсь?
- И ты ему поверила? Он же специально нагонял паники, чтобы ты отказалась от своих планов. Забудь всё, что он тебе напел. Я знаю кучу женщин, которые растят детей без мужиков. И ничего – справляются. И, натурально, счастливы своим материнством!
- Все так, Юлик! Но мысли-то всё равно крутятся. Вдруг мне не понравится быть матерью? Я же никогда не пробовала. А ребёнок – не котёнок, в чужие добрые руки не отдашь. Как сказал Вадим, «неликвидный проект».
- Олик, если ты сомневаешься, может, отыграть всё назад? - провокационно предложила Юлька. - Пока ещё не поздно?
- Поздно. Я уже порвала с Вадимом. Если сделала первый шаг, надо идти дальше. В противном случае не стоило и затеваться.
- Как я понимаю, следующий шаг – это залететь? От кого?
- Понятия не имею, - смахнула пушистую чёлку со лба Ольга. - У меня никого нет. Не могу же я забеременеть святым духом!
- Да, исторических прецедентов, так сказать, мало. Надо искать более жизненные варианты. Мужика надо искать, Олик.
- Мужика… - Ольга опустила глаза и принялась рассеянно выводить пальцем по столу загогулины. - Помнишь, Юлик, как в детстве мы с тобой верили, что где-то в мире существует наша вторая половинка. Что однажды мы обязательно встретим прекрасного принца. И с ним будет счастье и любовь, понимание с полуслова и полувзгляда, дети. Глупо, правда? – она улыбнулась жалкой дрожащей улыбкой.
Юля встала из-за стола, подошла к Ольге и, утешая, обняла, прижала голову к своей груди.
- Ну, почему же глупо? Просто наивно…
- Это почти одно и то же, - Ольга мягко высвободилась из объятий, притянула голову подруги вниз и благодарно чмокнула в щёку. – Глупо! Глупо, что начинаешь с красивой сказки о родной половинке, а заканчиваешь циничными поисками мужика, чтобы трахнул бы тебя безо всякой любви и заделал ребёнка, которого предстоит воспитывать в одиночку.
- Олик, может, всё-таки не стоит затеваться с таким-то настроением?
- Стоит. И именно с таким настроением – без утешительных сказок и самообмана, - Ольга выпрямила поникшую спину и решительно вздёрнула подбородок. - Итак, на повестке дня проблема: где взять мужика? Что ты думаешь, Юлик?
- Ну, если ты так… Предлагаю проработать варианты. От кого теоретически ты могла бы залететь?
- Теоретически от кого угодно: хоть от президента «Газпрома», хоть от дворового бомжа дяди Васи, - широко повела рукой Ольга.
- Давай-ка ближе к реалиям. Какие есть опции? – Юлька сняла с дверцы холодильника магнитный блокнот для записи покупок и, открыв на чистой страничке, положила перед собой. - Номер один - Воронцов. Его мы, натурально, вычёркиваем, так как он уже свинтил. Есть, правда, один неплохой вариант.
- Какой? – равнодушно спросила Ольга.
- Прощальный секс, в котором ты попользуешь его как донора. Так сказать, «последняя гастроль». Прикинь, звонишь ему и намекаешь, что хотела бы расстаться красиво, чтобы сохранить воспоминания на всю оставшуюся жизнь и бла-бла-бла. Натурально, предлагаешь съездить вдвоём в пансионат или на курорт. На недельку. Говоришь, что предохраняешься, а сама по максимуму берёшь всё, что тебе нужно. Круто?
- Не получится, - Ольга отрицательно помотала головой. - Проблема в том, что Вадим – умный. Как только я впервые заикнулась о ребёнке, он тут же начал использовать презервативы. Сам, понимаешь? Хотя до этого терпеть их не мог - говорил, что они портят ему всё удовольствие. А ведь я не прекращала принимать противозачаточные таблетки, и Вадим об этом знал. Тем не менее решил перестраховаться. Так что попользовать его втёмную не удастся.
- А вдруг получится? После долгого воздержания он увидит тебя голой, возбудится и забудет о своих резинках. А при плохом раскладе – просто потрахаешься напоследок.
- И это ты мне говоришь, Юлик? – Ольга вскинула на подругу взгляд, полный упрёка. – Забыла, как сама на третьем курсе разбегалась с Макаровым? Кто говорил, что рвать надо быстро и бесповоротно: не встречаться, не отвечать на звонки, выбросить подарки, порвать фотографии? А мне ты предлагаешь растянуть прощание?
***
Последний конфликт случился за три недели до Нового года. Начался он с совершенно безобидного повода – с выбора фильма для вечернего просмотра. Пока Воронцов у бара наполнял бокалы сухим красным, Ольга запустила трек: наделавший шума в прокате мультфильм «Босс-молокосос».
Реакция Вадима шокировала своей неадекватностью. Когда он увидел на экране главного героя – щекастого малыша в памперсе - резко развернулся к Ольге всем корпусом и, зло прищурив глаза, выцедил:
- Снова начинаешь, золотко? Не мытьём, так катаньем? Мой ответ прежний – нет!
Ольга, которая выбрала фильм на основании рекомендаций и рейтинга и не собиралась ни на что намекать, тут же эмоционально включилась в выяснение отношений.
- Ты скоро станешь параноиком, Вадим! Это всего лишь мультик. Если тебе не нравится, я выключу, - она нажала кнопку на пульте, и экран погас. Но вечер был безнадёжно испорчен.
- А как не впасть в паранойю - плоский голос поднялся до резких визгливых нот, - если ты постоянно давишь на меня?
- Да, я хочу ребёнка, - нервно сжала пальцы Ольга. – Проблема в том, что мне уже тридцать пять. Ещё пять-шесть лет и будет совсем поздно. У меня нет времени ждать, Вадим.
Лицо Воронцова покраснело от гнева. Он вскочил с дивана и нервно заметался по комнате.
- Да, видно, все бабы рано или поздно подчиняются инстинкту рожать и кормить, - сухие тонкие губы скривились в презрительной усмешке. – Вот уж не думал, Оля, что он и в тебе взыграет. Ты мне казалась вполне здравомыслящей практичной женщиной.
- Хочешь сказать, что у вас, мужчин, инстинкта продолжения рода нет?
Ольга смотрела на любовника снизу вверх, испытывая его взглядом.
- Есть. Только у нас он работает по-другому, - Вадим остановился перед диваном, широко расставив ноги. Он возвышался над Ольгой так, будто хотел подавить её волю. - Для нас главное – процесс. Процесс, который доставляет наслаждение. А дети – это нежелательный побочный продукт. Дефект процесса, если хочешь. Кормить и нянчить – это уже не наша задача.
- Какая удобная безответственная философия! – с раздражением, доходящим до ненависти, выкрикнула Ольга.
- Все претензии, золотко, к матушке-природе, - ухмыльнулся в ответ Вадим. - Не я так устроил! Я только довожу до твоего сведения то, что ты не желаешь понимать. Что же касается моей личной позиции…
- Сделай одолжение, - перебила его Ольга, - изложи свою личную позицию.
- Изволь, золотко. Ты знаешь, что я не чадолюбив. Я уже один раз испытал сомнительные прелести деторождения - принёс жертву на алтарь продолжения рода. И хватит, больше ничем жертвовать я не намерен. Я устроил свою жизнь так, как мне удобно. Чего ради я должен отказываться от комфорта?
- То, что ты говоришь – это манифест чистого эгоизма.
- Да, признаю, я эгоистичен. А разве не эгоистично твоё желание рожать? – Вадим наставил на Ольгу обвиняющий указательный палец. - Ты, золотко, хочешь этого не для ребёнка, не для рода человеческого или каких-то иных высших целей. Ты хочешь этого для себя. Твой бабий инстинкт тупо эгоистичен. Потому что только так, через махровый эгоизм, матушка-природа заставляет тебя сделать то, что нужно ей! И на что ни один человек в здравом уме не согласится. Ты собираешься произвести на свет собственного тирана и добровольно обрекаешь себя на пожизненное рабство.
- Интересно ты относишься к детям! – Ольга холодно посмотрела на любовника, словно увидела в первый раз. И ужаснулась увиденному. - Неужели ты никогда не испытывал счастья от общения с собственным сыном? Не радовался тому, что он просто есть, что он – твоё продолжение в мире?
- Зато ты, Оля, никогда не испытывала несчастья безальтернативных обязанностей по отношению к капризному куску собственной плоти, который почему-то наделён независимой волей. И эта глупая воля всегда противоречит твоей. Хочешь - не хочешь, но по первому крику ты бросаешь все дела и мчишься менять сраные подгузники. А иначе твои барабанные перепонки лопнут от крика. Ты этого хочешь?
- Если рассуждать, как ты, человечество давно бы вымерло!
- Да насрать мне на человечество! Каждый имеет право жить так, как ему хочется.
Ольге вспомнилось прозвище, данное Воронцову Юлькой – пуп Земли или землепуп. Подруга была права.
- Пойми, Оля, - продолжал Вадим, - я - деловой человек. В моей жизни нет места вопящим младенцам. Мне нужна подруга – партнёр, любовница, как ты, а не самка для воспроизводства потомства. Меня тошнит от разговоров про поносы и срыгивания, особенно за столом. Я бешусь, когда вынужден прерывать секс только потому, что в комнате рядом захныкал безмозглый комок человеческого мяса. Я, наконец, хочу нормально спать по ночам и идти в офис отдохнувшим, со свежей головой. Разве я не имею на это права?
- Имеешь, – безнадёжно согласилась Ольга. - Со своей точки зрения ты прав. Но пойми и ты меня, Вадим. Ради чего делать карьеру, зарабатывать деньги? В жизни есть более приоритетные цели. Дети – это будущее. Наше бессмертие, если хочешь.
- Боже, какое высокопарное оправдание глупости! – Воронцов раздражённо покачался с носка на пятку и обратно. – И, хотя эта глупость не твоя собственная, а гендерная, бабья, от этого она не становится менее тупой. Для человека самая высокая цель – реализовать себя, раскрыть свой потенциал. А рожать и кормить может любая – необразованная, бесталанная. Лю-ба-я. А ты, Оля, не любая!
Но Ольга не оценила комплимента. Она вдруг с пугающей ясностью осознала, что ей ни за что не сдвинуть Воронцова с его позиции. Он никогда не согласится завести ещё одного ребёнка.
- Я готова принять то, что ты не хочешь детей, - Ольга заметила, как по лицу Воронцова промелькнула мимолётная улыбка облегчения. И проговорила вслух слова последней надежды. - Но помоги мне, Вадим. Ведь мы не чужие люди. Сделай мне ребёнка. Он будет мой и только мой. Обещаю, ты не будешь иметь к малышу никакого отношения. Если, конечно, сам не передумаешь.
Опрометчивая просьба окончательно вывела Воронцова из себя. Он зло скривил тонкие губы и согнутым указательным пальцем постучал по лбу.
- Ты что, рехнулась, золотко? Включи голову, разве я могу согласиться на такое предложение? Ребёнок – это пожизненный проект. Выйти из него не получится; проект неликвиден. Сейчас, не имея опыта, ты явно недооцениваешь риски. Мало ли что в жизни может случиться – с тобой или с твоим отпрыском? И рано или поздно ты заявишься ко мне со словами: «Это же твоя плоть и кровь. Ты должен...». А я и так уже должен по самое горло после первого брака, - Воронцов резанул ребром ладони по шее. - Должен, должен, должен! Должен содержать, кормить, одевать, учить, воспитывать своего оболтуса. Хватит, я сыт этим до отрыжки! И не уговаривай меня.
Ольга понуро опустила голову. Увы, Вадим был прав, на его месте она поступила бы так же.
- Оля, - Воронцов присел перед Ольгой на корточки и взял её руку. Жар его негодования внезапно остыл и сменился привычной сдержанностью. – Оля, мне было хорошо с тобой, я привык. Но если ты твёрдо решила рожать - это твой выбор. Я сделал всё, чтобы убедить тебя отказаться от бредовой затеи. Но, как вижу, не достиг успеха. Больше отговаривать не стану. Но и участвовать не буду. Следовательно, нам придётся расстаться. Если ты не передумаешь.
После этих слов Ольга вырвала руку, вскочила с дивана и бросилась к стенному шкафу, где хранился чемодан на колёсиках. Она начала лихорадочно закидывать в него свои вещи. А Воронцов ходил за ней и нудно, но логично уговаривал «включить голову» и переночевать здесь, в его квартире. Обещал, что утром сам поможет перевезти вещи, куда Ольга скажет. Но ей не хотелось оставаться рядом с предателем ни одной лишней минуты.
Ольга вызвала такси. Ехать ей было некуда: собственная квартира занята, а появиться в поздний час у Юльки значило лишить покоя целую семью. Ольга подумала и попросила таксиста доставить её до ближайшей приличной гостиницы. И там, в бюджетном одноместном номере, проплакала всю ночь напролёт.
Глава 2 - Лучшее из плохого
И вот теперь Ольга изливала горе перед единственной подругой Юлей в девичестве Поселёновой, а в замужестве Богуш. Они знали друг друга всю жизнь, со времён куличиков в детской песочнице, и сроднились, как сёстры. Хотя внешность не давала даже повода заподозрить родство: Ольга была миниатюрной кареглазой шатенкой с густой гривой волос, а Юля – крупной фигуристой блондинкой с большими серо-зелёными глазами навыкате. Различия во внешности дополнялись разницей вкусов: Ольга предпочитала консервативную неброскую сдержанность, а Юлька, напротив, питала сорочью страсть к блёсткам, стразам, украшениям и часто меняла гардероб согласно прихотям моды.
А вот характерами подруги были похожи – обе знали, чего хотели, и умели добиваться желаемого. Только Ольга после института всерьёз увлеклась карьерой. А Юля на первом же месте работы встретила свою судьбу - скромного инженера Анатолия Богуша. Тот влюбился с первого взгляда и через неделю сделал своей богине предложение. Юлька полгода мучила его отказами, но безропотная преданность Толика в конце концов покорила её. Они поженились, и вскоре на свет появилась дочка Настёна.
На этом этапе жизнь развела подруг. Их интересы оказались настолько разными, что говорить стало не о чем. Ольга с трудом удерживала зевоту, по десятому разу подряд выслушивая восторги молодой мамаши исключительными талантами дочери. А Юльке не хватало терпения дослушать повесть о какой-нибудь изощрённой корпоративной интриге, и она без конца отвлекалась на родительские заботы: покормить, успокоить, уложить, поменять памперс, подмыть и так далее, и тому подобное.
Года три-четыре подруги поддерживали отношения по инерции – перезванивались, поздравляли друг друга с днями рождения. Но однажды случайно встретились на улице, расцеловались и заговорили так, словно расстались только вчера. Будто бы и не было лет отчуждения. Их повзрослевшая взаимная привязанность разгорелась с новой силой.
***
- Нет, всё-таки Воронцов твой – натуральный говнюк, - вернулась к главной теме разговора Юлька. - Тоже мне, друг-партнёр! Как только понадобилась его помощь, он в кусты. Хотя чему тут удивляться?
Юлька невзлюбила Воронцова с первой встречи. И на Ольгин вопрос: «Как он тебе?» без обиняков честно ответила: «Да он так влюблён в себя, что кончает от звука собственного голоса. Пуп Земли! «Я, мне, моё». Ты с ним ещё наплачешься!». И никакие доводы, что Вадим умён, щедр, внимателен не смогли поколебать антипатию. Она только скептически фыркала «ну-ну, поглядим». Увы, Юлька оказалась права.
- Ну, и что ты теперь будешь делать?
- Не знаю, – Ольга со стуком поставила на стол пустую рюмку. - Я сейчас в таком раздрае. И хочется, и страшно до жути. А вдруг Вадим прав, вдруг я не справлюсь?
- И ты ему поверила? Он же специально нагонял паники, чтобы ты отказалась от своих планов. Забудь всё, что он тебе напел. Я знаю кучу женщин, которые растят детей без мужиков. И ничего – справляются. И, натурально, счастливы своим материнством!
- Все так, Юлик! Но мысли-то всё равно крутятся. Вдруг мне не понравится быть матерью? Я же никогда не пробовала. А ребёнок – не котёнок, в чужие добрые руки не отдашь. Как сказал Вадим, «неликвидный проект».
- Олик, если ты сомневаешься, может, отыграть всё назад? - провокационно предложила Юлька. - Пока ещё не поздно?
- Поздно. Я уже порвала с Вадимом. Если сделала первый шаг, надо идти дальше. В противном случае не стоило и затеваться.
- Как я понимаю, следующий шаг – это залететь? От кого?
- Понятия не имею, - смахнула пушистую чёлку со лба Ольга. - У меня никого нет. Не могу же я забеременеть святым духом!
- Да, исторических прецедентов, так сказать, мало. Надо искать более жизненные варианты. Мужика надо искать, Олик.
- Мужика… - Ольга опустила глаза и принялась рассеянно выводить пальцем по столу загогулины. - Помнишь, Юлик, как в детстве мы с тобой верили, что где-то в мире существует наша вторая половинка. Что однажды мы обязательно встретим прекрасного принца. И с ним будет счастье и любовь, понимание с полуслова и полувзгляда, дети. Глупо, правда? – она улыбнулась жалкой дрожащей улыбкой.
Юля встала из-за стола, подошла к Ольге и, утешая, обняла, прижала голову к своей груди.
- Ну, почему же глупо? Просто наивно…
- Это почти одно и то же, - Ольга мягко высвободилась из объятий, притянула голову подруги вниз и благодарно чмокнула в щёку. – Глупо! Глупо, что начинаешь с красивой сказки о родной половинке, а заканчиваешь циничными поисками мужика, чтобы трахнул бы тебя безо всякой любви и заделал ребёнка, которого предстоит воспитывать в одиночку.
- Олик, может, всё-таки не стоит затеваться с таким-то настроением?
- Стоит. И именно с таким настроением – без утешительных сказок и самообмана, - Ольга выпрямила поникшую спину и решительно вздёрнула подбородок. - Итак, на повестке дня проблема: где взять мужика? Что ты думаешь, Юлик?
- Ну, если ты так… Предлагаю проработать варианты. От кого теоретически ты могла бы залететь?
- Теоретически от кого угодно: хоть от президента «Газпрома», хоть от дворового бомжа дяди Васи, - широко повела рукой Ольга.
- Давай-ка ближе к реалиям. Какие есть опции? – Юлька сняла с дверцы холодильника магнитный блокнот для записи покупок и, открыв на чистой страничке, положила перед собой. - Номер один - Воронцов. Его мы, натурально, вычёркиваем, так как он уже свинтил. Есть, правда, один неплохой вариант.
- Какой? – равнодушно спросила Ольга.
- Прощальный секс, в котором ты попользуешь его как донора. Так сказать, «последняя гастроль». Прикинь, звонишь ему и намекаешь, что хотела бы расстаться красиво, чтобы сохранить воспоминания на всю оставшуюся жизнь и бла-бла-бла. Натурально, предлагаешь съездить вдвоём в пансионат или на курорт. На недельку. Говоришь, что предохраняешься, а сама по максимуму берёшь всё, что тебе нужно. Круто?
- Не получится, - Ольга отрицательно помотала головой. - Проблема в том, что Вадим – умный. Как только я впервые заикнулась о ребёнке, он тут же начал использовать презервативы. Сам, понимаешь? Хотя до этого терпеть их не мог - говорил, что они портят ему всё удовольствие. А ведь я не прекращала принимать противозачаточные таблетки, и Вадим об этом знал. Тем не менее решил перестраховаться. Так что попользовать его втёмную не удастся.
- А вдруг получится? После долгого воздержания он увидит тебя голой, возбудится и забудет о своих резинках. А при плохом раскладе – просто потрахаешься напоследок.
- И это ты мне говоришь, Юлик? – Ольга вскинула на подругу взгляд, полный упрёка. – Забыла, как сама на третьем курсе разбегалась с Макаровым? Кто говорил, что рвать надо быстро и бесповоротно: не встречаться, не отвечать на звонки, выбросить подарки, порвать фотографии? А мне ты предлагаешь растянуть прощание?
