Мы обменялись последними взглядами через прозрачные купола кабин, и наши корабли вырвались из ангара, оставляя за собой горящие газовые хвосты.
Наш маршрут лежал к месту предполагаемых боевых действий. Здесь, возможно, решится судьба не только Луны, но и всей Солнечной системы. Я чувствовал, как внутри меня нарастает адреналин, смешанный с тревогой. Мысли метались, как электрические разряды: успеем ли мы? Хватит ли сил противостоять земным военным? И главное — сможем ли мы защитить свой дом?
Хорек нарушил тишину в канале связи:
— Эй, Призрак, ты уверен, что готов к этому?
— Конечно, нет, — честно признался я. — Но очумею, если сейчас отступлю.
Его короткий смех прозвучал как знак одобрения.
Кабина истребителя «Скат» гудела, как разъяренный шершень. Голографические панели обволакивали меня синим свечением — справа плясали цифры скорости, слева пульсировала карта сектора с десятком алых меток «ВРАГ». В центре — перекошенная рожа земного линкора «Титан», его корпус покрывали шрамы от предыдущих боев, но шестиствольные лазерные башни все еще вращались, как голодные жернова.
Земной линкор разорвал марсианский эсминец «Красный путь» надвое, словно консервную банку. Все десантники Луны получили приказ: «Держать периметр». То есть — смотреть, как наши единственные союзники горят в вакууме.
Я передал закодированный сигнал «свой-чужой» лунному десантному корпусу, в котором служил и я, чтобы они не атаковали эти развалены, на которых мы с Хорьком летели.
— Лейтенант Бронт! — прозвучал в коммутаторе голос сержанта Спаркса. — Призрак, рад тебя видеть!
— Спаркс, а я-то как тебе рад! — помахал я колонне из лунных военных истребителей, не зная, в котором именно сидит сержант.
Земной линкор «Титан» внезапно выпустил из своих ангаров сотню истребителей-перехватчиков, полностью управляемых искусственным интеллектом. Эти машины, похожие на металлических насекомых, образовали плотный рой, который начал хаотично атаковать лунный патруль, состоявший всего из нескольких десятков истребителей.
Шестиствольные лазерные башни линкора вращались, готовые поддержать своих «детей», пока рой ИИ-истребителей маневрировал с невероятной скоростью, словно стая разъяренных пчел. Лунные пилоты оказались в серьезной опасности — их традиционные тактики не работали против такого количества автономных целей, каждая из которых могла принимать собственные решения о маневрах и атаках.
— Хорек, дай мне волну! — рявкнул я в микрофон.
— Уже летит!
Слева, из-за тени астероида, вынырнул корабль Хорька с нашивкой «Свободная Луна». Его борт распахнулся, выбросив облако из кусков металлической руды — старый трюк шахтеров. Дроны ринулись на помехи, а я прорвался сквозь дыру в рое.
«Титан» выпустил первую волну: десяток ракет «Кинжал» с ИИ-наводкой. Сенсоры завизжали. Я вжал голову в подголовник, бросая «Скат» в мертвую петлю. Ракеты пронеслись в сантиметрах, но две вцепились в хвост.
— «Экранный щит: 43%» — холодно сообщил компьютер.
— Да ты шутишь! — рванул тормозные двигатели, одновременно выпуская заряд электромагнитных импульсов. Ракеты взорвались, отшвыривая «Скат» в сторону. Кабина наполнилась дымом, голограммы мигали, как невменяемый стробоскоп.
— Призрак, отходи! — орал Хорек через коммутатор. — Они активировали систему «Коготь»!
Я заглушил его, впиваясь пальцами в ручки управления. На сенсорах мигало предупреждение: «Обнаружена гравитационная мина-ловушка». Земляне любили эту дрянь — она превращала пространство вокруг в сироп, вырывая двигатели с корнем.
— Очуметь, — хрипло засмеялся я, — давайте станцуем.
Рывок вправо. Истребитель «Скат», облепленный марсианскими модификациями, взвыл, выплюнув тепловые приманки. Ловушка сработала — позади вспыхнуло море огня, а мой корпус затрещал, задевая край гравитационного поля. Голограмма навигации залилась красным: «Повреждение левого двигателя (12%)».
— Маловато, — выругался я, вручную переключая энергораспределение на пушки.
Земной линкор медленно разворачивался, подставляя брюхо — там, под слоем брони, пульсировал квантовый реактор. Моя цель.
— Включаю «Слепой прыжок», — ударил кулаком по аварийной панели.
Двигатели взревели. «Скат» рванул вперед, оставляя за собой шлейф искаженного пространства — марсианская фишка, украденная из земных чертежей. Лазеры «Титана» били наугад, разрезая вакуум зелеными молниями. Один луч прожег щит, второй впился в правое крыло.
— «Критическое повреждение. Отказ системы стабилизации».
— Заткнись, — вырубил голосовой интерфейс, переводя управление на нейрошунты. Теперь истребитель двигался как продолжение тела — боль от ожогов в правом плече сливалась с вибрацией рукоятей.
500 метров до «Титана». 300. 100… Гул в ушах заглушал другие звуки вокруг. 50 метров. Видны царапины на броне «Титана».
— Цель «17-Дельта», — заскрипел механический голос компьютера. — Земной линкор «Титан». Уязвимая зона — реакторный отсек.
— «Заряд плазменной пушки: 100%» — замигала панель.
Я навел прицел. В кадре мелькнул детский браслет на руке убитого марсианского пилота — такие же носила моя сестра до блэкаута 2125-го, когда Земля отключила нам энергию на три месяца «за долги».
— Это вам за детей из Сильвер-Сити, — мои пальцы зависли над гашеткой.
Я был готов выстрелить всем, что было на борту, но в коммутаторе громким басом заговорил голос генерала Кроу.
— Призрак, отбой! — загрохотал генерал. — Возвращайтесь на базу. Это приказ верховного совета.
Голос генерала словно копьем пронзил меня, заставив на мгновение замереть. «Как он вообще узнал, что я в этой развалине?» — подумал я с недоумением. И тут же, осознав свою ошибку, уронил голову вперед от досады. Я сам передал закодированный сигнал «свой-чужой», обозначив на всех радарах союзников, кем являюсь.
— Повторяю! Отставить атаку и отвести войска в координаты 7-2-0! С Альянсом Земли заключено перемирие!
— Перемирие? — Вскричал я от негодования. — Вы там очумели совсем?
Генерал Лорн Кроу орал в коммутатор так, что динамики трещали:
— Призрак, немедленно отойти на координаты 7-2-0! Это прямой приказ!
Голограмма тактической карты в кабине «Ската» залилась малиновым — зона поражения. Земной линкор «Титан» выплевывал из пуза эскадрилью перехватчиков, а наши маркеры таяли как снег в печке.
— Повторяю, Бронт, выйти из боя! — Кроу ударил кулаком по чему-то на своем конце. — Иначе пойдешь под трибунал!
Я прикусил губу до крови, глядя на дрожащий прицел. Внутри «Титана» — реактор, взрыв которого откроет марсианам коридор к Земле. Но для этого нужно подойти вплотную. Суицидально вплотную.
Система заблокировала орудия. Похоже генерал дистанционно отключил мои пушки. Я четко представил, как в этот момент земляне, эти жирные кальмары в броне, радовались своей мелкой победе.
— Слышишь, Призрак? — генерал сменил тон на елейный. — Вернешься — дам тебе орден. Усадьбу на видимом боку Луны. Все, что захочешь…
— Хочу, чтоб ты заткнулся, — вырубил канал, но знал, что он все слышит.
Рычаги управления впивались в ладони. На панели мигал старый чип с надписью «Камикадзе: протокол 451» — подарок марсианских взломщиков. Лунный техник повстанцев прикрутил его к моему «Скату» со словами: «На черный день».
— Очуметь, — прошептал, втыкая чип в слот.
Система взвыла. «Ручное управление реактором: активировано. Отмена блокировок: 3… 2… 1…».
«Скат» рванул вперед, сдирая обшивку о залпы «Титана». Голограммы горели, как новогодняя елка: «Щиты: 0%», «Кислород: 2 минуты», «Скорость: запредельная». Сзади орал генерал Кроу, спереди — огненная пасть земных пушек.
300 метров. В иллюминаторе уже видны сварные швы на броне линкора.
— «Столкновение неминуемо» — заскулил компьютер.
— Вот и договорились, — усмехнулся, вспоминая сестру. Ее фото на приборной доске треснуло от перегрузки.
Удар.
Тишина.
Потом — свет.
Когда «Титан» разорвало цепной реакцией, взрывная волна добралась даже до Луны. Хорек, наблюдавший за этим, позже рассказывал: «Это было похоже на то, как кто-то выстрелил в небо, а небо выстрелило в ответ».
Генерала Кроу арестовали спустя несколько часов — луняне взломали переговоры. Даже ордена его не спасли.
А мой «Скат»... Его обломки до сих пор летают где-то между Луной и Марсом. Говорят, если поймать их и прислушаться, можно услышать мой последний смех сквозь вой ветра в пустоте.
Орден мне все-таки дали. Посмертно. Он теперь валяется в музее рядом с ржавым ключом от первой шахты Сильвер-Сити. Иногда дети тыкают в него пальцем и спрашивают: «А это тот, который ослушался?».
— Нет, — отвечает экскурсовод. — Это тот, который освободил.
Наш маршрут лежал к месту предполагаемых боевых действий. Здесь, возможно, решится судьба не только Луны, но и всей Солнечной системы. Я чувствовал, как внутри меня нарастает адреналин, смешанный с тревогой. Мысли метались, как электрические разряды: успеем ли мы? Хватит ли сил противостоять земным военным? И главное — сможем ли мы защитить свой дом?
Хорек нарушил тишину в канале связи:
— Эй, Призрак, ты уверен, что готов к этому?
— Конечно, нет, — честно признался я. — Но очумею, если сейчас отступлю.
Его короткий смех прозвучал как знак одобрения.
Кабина истребителя «Скат» гудела, как разъяренный шершень. Голографические панели обволакивали меня синим свечением — справа плясали цифры скорости, слева пульсировала карта сектора с десятком алых меток «ВРАГ». В центре — перекошенная рожа земного линкора «Титан», его корпус покрывали шрамы от предыдущих боев, но шестиствольные лазерные башни все еще вращались, как голодные жернова.
Земной линкор разорвал марсианский эсминец «Красный путь» надвое, словно консервную банку. Все десантники Луны получили приказ: «Держать периметр». То есть — смотреть, как наши единственные союзники горят в вакууме.
Я передал закодированный сигнал «свой-чужой» лунному десантному корпусу, в котором служил и я, чтобы они не атаковали эти развалены, на которых мы с Хорьком летели.
— Лейтенант Бронт! — прозвучал в коммутаторе голос сержанта Спаркса. — Призрак, рад тебя видеть!
— Спаркс, а я-то как тебе рад! — помахал я колонне из лунных военных истребителей, не зная, в котором именно сидит сержант.
Земной линкор «Титан» внезапно выпустил из своих ангаров сотню истребителей-перехватчиков, полностью управляемых искусственным интеллектом. Эти машины, похожие на металлических насекомых, образовали плотный рой, который начал хаотично атаковать лунный патруль, состоявший всего из нескольких десятков истребителей.
Шестиствольные лазерные башни линкора вращались, готовые поддержать своих «детей», пока рой ИИ-истребителей маневрировал с невероятной скоростью, словно стая разъяренных пчел. Лунные пилоты оказались в серьезной опасности — их традиционные тактики не работали против такого количества автономных целей, каждая из которых могла принимать собственные решения о маневрах и атаках.
— Хорек, дай мне волну! — рявкнул я в микрофон.
— Уже летит!
Слева, из-за тени астероида, вынырнул корабль Хорька с нашивкой «Свободная Луна». Его борт распахнулся, выбросив облако из кусков металлической руды — старый трюк шахтеров. Дроны ринулись на помехи, а я прорвался сквозь дыру в рое.
«Титан» выпустил первую волну: десяток ракет «Кинжал» с ИИ-наводкой. Сенсоры завизжали. Я вжал голову в подголовник, бросая «Скат» в мертвую петлю. Ракеты пронеслись в сантиметрах, но две вцепились в хвост.
— «Экранный щит: 43%» — холодно сообщил компьютер.
— Да ты шутишь! — рванул тормозные двигатели, одновременно выпуская заряд электромагнитных импульсов. Ракеты взорвались, отшвыривая «Скат» в сторону. Кабина наполнилась дымом, голограммы мигали, как невменяемый стробоскоп.
— Призрак, отходи! — орал Хорек через коммутатор. — Они активировали систему «Коготь»!
Я заглушил его, впиваясь пальцами в ручки управления. На сенсорах мигало предупреждение: «Обнаружена гравитационная мина-ловушка». Земляне любили эту дрянь — она превращала пространство вокруг в сироп, вырывая двигатели с корнем.
— Очуметь, — хрипло засмеялся я, — давайте станцуем.
Рывок вправо. Истребитель «Скат», облепленный марсианскими модификациями, взвыл, выплюнув тепловые приманки. Ловушка сработала — позади вспыхнуло море огня, а мой корпус затрещал, задевая край гравитационного поля. Голограмма навигации залилась красным: «Повреждение левого двигателя (12%)».
— Маловато, — выругался я, вручную переключая энергораспределение на пушки.
Земной линкор медленно разворачивался, подставляя брюхо — там, под слоем брони, пульсировал квантовый реактор. Моя цель.
— Включаю «Слепой прыжок», — ударил кулаком по аварийной панели.
Двигатели взревели. «Скат» рванул вперед, оставляя за собой шлейф искаженного пространства — марсианская фишка, украденная из земных чертежей. Лазеры «Титана» били наугад, разрезая вакуум зелеными молниями. Один луч прожег щит, второй впился в правое крыло.
— «Критическое повреждение. Отказ системы стабилизации».
— Заткнись, — вырубил голосовой интерфейс, переводя управление на нейрошунты. Теперь истребитель двигался как продолжение тела — боль от ожогов в правом плече сливалась с вибрацией рукоятей.
500 метров до «Титана». 300. 100… Гул в ушах заглушал другие звуки вокруг. 50 метров. Видны царапины на броне «Титана».
— Цель «17-Дельта», — заскрипел механический голос компьютера. — Земной линкор «Титан». Уязвимая зона — реакторный отсек.
— «Заряд плазменной пушки: 100%» — замигала панель.
Я навел прицел. В кадре мелькнул детский браслет на руке убитого марсианского пилота — такие же носила моя сестра до блэкаута 2125-го, когда Земля отключила нам энергию на три месяца «за долги».
— Это вам за детей из Сильвер-Сити, — мои пальцы зависли над гашеткой.
Я был готов выстрелить всем, что было на борту, но в коммутаторе громким басом заговорил голос генерала Кроу.
— Призрак, отбой! — загрохотал генерал. — Возвращайтесь на базу. Это приказ верховного совета.
Голос генерала словно копьем пронзил меня, заставив на мгновение замереть. «Как он вообще узнал, что я в этой развалине?» — подумал я с недоумением. И тут же, осознав свою ошибку, уронил голову вперед от досады. Я сам передал закодированный сигнал «свой-чужой», обозначив на всех радарах союзников, кем являюсь.
— Повторяю! Отставить атаку и отвести войска в координаты 7-2-0! С Альянсом Земли заключено перемирие!
— Перемирие? — Вскричал я от негодования. — Вы там очумели совсем?
Генерал Лорн Кроу орал в коммутатор так, что динамики трещали:
— Призрак, немедленно отойти на координаты 7-2-0! Это прямой приказ!
Голограмма тактической карты в кабине «Ската» залилась малиновым — зона поражения. Земной линкор «Титан» выплевывал из пуза эскадрилью перехватчиков, а наши маркеры таяли как снег в печке.
— Повторяю, Бронт, выйти из боя! — Кроу ударил кулаком по чему-то на своем конце. — Иначе пойдешь под трибунал!
Я прикусил губу до крови, глядя на дрожащий прицел. Внутри «Титана» — реактор, взрыв которого откроет марсианам коридор к Земле. Но для этого нужно подойти вплотную. Суицидально вплотную.
Система заблокировала орудия. Похоже генерал дистанционно отключил мои пушки. Я четко представил, как в этот момент земляне, эти жирные кальмары в броне, радовались своей мелкой победе.
— Слышишь, Призрак? — генерал сменил тон на елейный. — Вернешься — дам тебе орден. Усадьбу на видимом боку Луны. Все, что захочешь…
— Хочу, чтоб ты заткнулся, — вырубил канал, но знал, что он все слышит.
Рычаги управления впивались в ладони. На панели мигал старый чип с надписью «Камикадзе: протокол 451» — подарок марсианских взломщиков. Лунный техник повстанцев прикрутил его к моему «Скату» со словами: «На черный день».
— Очуметь, — прошептал, втыкая чип в слот.
Система взвыла. «Ручное управление реактором: активировано. Отмена блокировок: 3… 2… 1…».
«Скат» рванул вперед, сдирая обшивку о залпы «Титана». Голограммы горели, как новогодняя елка: «Щиты: 0%», «Кислород: 2 минуты», «Скорость: запредельная». Сзади орал генерал Кроу, спереди — огненная пасть земных пушек.
300 метров. В иллюминаторе уже видны сварные швы на броне линкора.
— «Столкновение неминуемо» — заскулил компьютер.
— Вот и договорились, — усмехнулся, вспоминая сестру. Ее фото на приборной доске треснуло от перегрузки.
Удар.
Тишина.
Потом — свет.
Когда «Титан» разорвало цепной реакцией, взрывная волна добралась даже до Луны. Хорек, наблюдавший за этим, позже рассказывал: «Это было похоже на то, как кто-то выстрелил в небо, а небо выстрелило в ответ».
Генерала Кроу арестовали спустя несколько часов — луняне взломали переговоры. Даже ордена его не спасли.
А мой «Скат»... Его обломки до сих пор летают где-то между Луной и Марсом. Говорят, если поймать их и прислушаться, можно услышать мой последний смех сквозь вой ветра в пустоте.
Орден мне все-таки дали. Посмертно. Он теперь валяется в музее рядом с ржавым ключом от первой шахты Сильвер-Сити. Иногда дети тыкают в него пальцем и спрашивают: «А это тот, который ослушался?».
— Нет, — отвечает экскурсовод. — Это тот, который освободил.
