Пролог
1988 год, Санкт-Петербург
Маленькая комнатка, в которой художник создавал картину была освещена тусклым, интимным светом десяти свечей, расставленных тут и там. Обстановка покоя и уюта царила вокруг. Казалось, ничто не может потревожить создавшуюся идиллию мужчины и женщины.
Художник стоял у зашторенного окна, склонив голову набок и выводя красивые контуры женского тела, плавно скользя по холсту кистью. Время от времени он просил молодую женщину чуть сменить позу, наклон головы или положение руки. Она с лёгкой улыбкой на полноватых губах выполняла каждое его пожелание. Ей нравилось позировать, нравилось смотреть на себя на его полотнах. Она была горда этим и готова часами просиживать в этой маленькой полу темной комнатке, сидеть или лежать на старом диванчике, накрытом золотистым пледом, лишь бы он рисовал её снова и снова.
- Ты идеальна, дорогая. Когда-нибудь мои картины обретут огромную ценность и ты будешь главной причиной этого, - художник немного отступил от своей работы и внимательно осмотрел. Глаза его заблестели в свете свечей. Он гордился этой картиной. – А эту я буду любить особенно. Ведь она последняя. Я подарю её тебе. Ты навсегда запомнишь эту комнату и этот диванчик. Запомнишь скромного художника, влюблённого в твою божественную красоту, и изображающего её на этом холсте.
Девушка нахмурилась. Она не знала, что больше он рисовать её не намерен. Ей было от этого очень грустно. Она сказала об этом художнику. Тот лишь развёл руками.
- Мне пора уезжать. Я не могу дольше оставаться в России. Меня ждёт семья. Но ты всегда останешься в моём сердце.
Натурщица поднялась с дивана и накинула на голые плечи шелковый халат. Она подошла к художнику, протянула ему бокал красного вина и посмотрела на картину.
- Она великолепна, - восхитилась молодая женщина.
- Как и ты сама.
- Как и все остальные твои работы.
- Эта принадлежит тебе.
Лёгкий звон бокалов наполнил комнату.
- За твой талант!
- И за твою красоту!
Художник и его натурщица улыбнулись друг другу. Они пригубили вина. Девушка обняла его тонкие пальцы и поднесла ладонь к губам. Художник обнял её стройную талию и вместе они упали на диванчик, закрывшись стареньким золотистым пледом. В комнате играла музыка, унося обоих в чудесный танец двух тел, наполненный страстью и вздохами.
И портрет натурщицы мягко засиял в свете полу догоревших свечей, и выглядела изображённая на нём девушка будто живая, будто сойдёт сию минуту с холста и закружится в медленном, обжигающем душу танце.
Глава 1
Наши дни
Морозным ноябрьским днём ко второму подъезду дома номер 154 по улице Байкальская подъехала синяя «Хонда», мигом привлекая к себе взгляды кумушек соседок, сидящих на совсем недавно вычищенной от снега, выкрашенной в голубой цвет лавочке.
— Новые жильцы, кажись, въезжают, — живо проговорила одна из старушек, пытаясь разглядеть, кто же там сидит в машине. Она была любопытная особа и всегда узнавала всё самой первой.
Соседкам была нипочём погода, когда хотелось подышать воздухом (пусть и холодным), пощебетать и посплетничать.
— С чего ты так решила? — Подала голос вторая. — Где ты видишь мебель, вещи, собаку или кошку? Поди в гости к кому просто.
Третья достала из кармана платок и вытерла им нос, кряхтя и кашляя. Проворчала что-то о своих соседях, что заехали две недели назад.
— Как это с чего? — Всплеснула руками в варежках первая. — Ослепла ты что ли совсем, Петровна! У них на заднем сидении два чемодана. Кто ж в гости с двумя чемоданами ездит!
Петровна поправила очки на носу и внимательнее поглядела на заднее сиденье «Хонды». Стекла очков запотели, и она всё равно ничего не разглядела.
— Молодежь, — ворчала третья. — Ещё одних принесло. Покоя от них нет. Весь подъезд заполонили. Мои, давича, как врубили музяку гадку, аж уши вянут. Я им стучу и в стену, и в дверь. А они будто не слышат. Бессовестники!
— Полно те, Глафира Сергевна, — отозвалась Петровна. — Молодежь тоже пожить хочет весело. Али сама не зажигала по молодости, ась?
Старушка подмигнула соседке по скамье и уставилась на синий автомобиль.
Глафира Сергеевна что-то снова проворчала неразборчиво. Буркнула и отвернулась от Петровны. Изо рта вырвался парок. Женщина сильнее закуталась в шаль.
— Машина у них красивая, — восхитилась Петровна. — Дорогая, современна. Чай у них денег куры не клюют.
— Знаю я, в какую они квартиру заселяются, — вдруг сказала Анфиса Альбертовна, первая старушка, поправляя сбившийся от любопытства набок фиолетовый берет. Глафира Сергеевна снова высморкалась.
— И в какую? — отозвалась Петровна.
— Так в одну из двух точно, на десятом-то! Больше у нас в подъезде нет пустых квартир.
— Я в вашем подъезде не живу, — недовольно проговорила Глафира Сергеевна. — У меня и в своём дармоедов хватает.
— Это рядом с Софой чтоль? — Петровна взглянула на соседку и вытащила из кармана коричневого пальто упаковку жаренных семечек. — Угощайтесь, девчули.
Она протянула открытую пачку подругам, но те покачали головами.
— Нет у меня зубов грызть их, — махнула рукой Глафира Сергеевна, вставая с лавки, топчась на месте, разминая отёкшие, замёрзшие ноги. — Да и холод какой.
— Спасибо, я не хочу, — отказалась Анфиса Альбертовна вежливо. — Точно рядом с Софой.
— А в какую интересно из них? В пятьдесят девятую или шестидесятую? — Петровна сплюнула кожуру и закинула в рот очередную семечку.
— Давай поспорим! — Живо отозвалась Анфиса Альбертовна. — На щелбан по носу!
В её немолодых уже глазах загорелся азарт.
— А давай! — Петровна плюнула теперь уже себе на ладонь и протянула Анфисе Альбертовне руку. — В шестидесятую думаю!
— Э, нет, — покачала головой Анфиса Альбертовна. — В пятьдесят девятую.
Они пожали друг другу руки. Глафира Сергеевна разбила. Спор был заключён. Осталось только дождаться, когда молодые люди выйдут из «Хонды» и пойдут к подъезду. Тут -то старушки и узнают, кому получать щелбан!
Глава 2
- Забавные они, - проговорила Эмма, время от времени наблюдая из окна "Хонды" за тремя смешными, интересными старушками, что сидели у подъезда, к которому она и её парень Тим подъехали минут десять назад. – Обсуждают нас, не иначе. И хочется им в такой холод на морозе сидеть.
Тим криво ухмыльнулся. Ему тоже бабули показались смешными.
- Да, потешные. Особенно та, что в фиолетовом берете, который явно ей большой. Её огромный нос просто создан для того, чтобы совать его в чужие дела. Какой азарт!
Эмма повернулась к Тиму и широко улыбнулась.
- И правда! Ну что заселяемся?
Эмма долго выбирала квартиру, в которой хотела бы жить. И всё же нашлась небольшая и уютная жилплощадь, понравившаяся Эмме с первого взгляда. Двухкомнатная квартира на десятом этаже полностью устраивала уже почти состоявшего частного детектива Вавилонову.
Девушка с самого детства мечтала стать детективом. Её всегда привлекало всё неизведанное, тайны, секреты, которые нужно разгадать, раскрыть. Будучи ещё совсем маленькой Эмма постоянно убегала из дома в поисках приключений. А когда подросла, захотела воплотить мечту стать детективом в жизнь. И вот, её мечта почти сбылась.
Конечно, пришлось немало потрудиться за последние месяцы, но она закончила курсы частного детектива, уже нашла помещение под собственный офис, и квартирка, что они с Тимом приобрели только -только, находилась совсем недалеко от того здания. Эмма была довольна тем, как всё хорошо у неё складывалось в последнее время. Ведь ещё три с половиной месяца назад, голова Эммы была занята совсем иными делами. Печальными, скорбными и очень болезненными. Эмма расследовала убийство собственного дяди.
- Да! На этаж, где лишь одна соседка, – подмигнул Эмме Тим.
Девушка глубоко вздохнула. Ей снова вспомнился весь кошмар, который она пережила в доме своего детства. Найденный труп любимого дяди, покушения на неё саму, семейная тайна, которая наконец-то была раскрыта и, конечно, лютая ненависть и месть, которая состоялась лишь наполовину, но по сути была и вовсе ни к чему. Эмма поморщилась.
- Что такое?
Тим встревожился, обнаружив складку между бровей Эммы. Такая складка говорила о том, что девушка очень глубоко задумалась или сильно переживает. Тим тронул Эмму за плечо. Она будто встрепенулась от дремоты.
- Прости, я так задумалась. Снова вспомнила дядю и всё, что произошло летом. Михаила и этого Громова.
Тим наклонился к любимой и погладил по щеке.
- Я знаю как ты был обижен на меня, Тим.
- Всё позади, у нас новая жизнь.
- Новая жизнь со старыми болячками, - грустно улыбнулась Эмма. Не так-то просто забыть о смерти любимого человека. Но Тиму, возможно, этого не понять. Насколько Эмма знала, он не терял никого из близких.
- И шрамами, но куда от них деться, - Тим пожал плечами. Посмотрел в боковое стекло. – А вот и мебель подоспела. Идём?
Эмма кивнула. Выкинула дурные мысли из головы. И не стала обращать внимание на внезапное равнодушие своего парня. Он ведь не со зла...
- Да, идём. Сейчас я познакомлюсь с местным радио и узнаю, о чём там спор!
Эмма щёлкнула языком и живо вышла из машины. Позади них медленно подъезжал к подъезду грузовик, который привез основную мебель и вещи молодых людей.
- Я отгоню сейчас машину, чтобы могли ближе подъехать, - крикнул Тим водителю. Тот кивнул. – Эмма, ключи я тебе отдал? От квартиры?
- Да, я взяла их у тебя.
- Хорошо.
Эмма надела за плечи рюкзак и подошла к старушкам, что сидели на лавке у подъезда.
- Добрый день, - вежливо поздоровалась она.
- Здравствуйте, - одна за другой поздоровались кумушки. Эмма старалась быть серьёзнее и не рассмеяться, хотя это было трудно, ведь три пары любопытных глаз уставились на неё, буквально пожирая, и это выглядело так комично! Новое лицо всегда интересно. И особенно сплетницам соседкам.
Минут через десять Эмма уже знала имя и номер квартиры каждой из трёх бабушек. Женщина в фиолетовом берете обитала на четвертом этаже в квартире номер сорок два. Петровна, так они называли вторую, на шестом, квартира сорок шесть, а Глафира Сергеевна, самая ворчливая из троих, жила в следующем подъезде. Эмма разговорилась с ними и нашла быстро общий язык. Любопытство было присуще им не меньше, чем самой Эмме. Они узнали, что Эмма частный детектив и работать будет недалеко от дома. А ещё оказалось, что старушки поспорили, в какую квартиру вселяются молодые люди. Поспорили на щелбан! Тут уж Эмма улыбку не сдержала.
Девушка узнала так же и о некоторых других соседях. В частности о Софии Александровой. Женщина пятидесяти четырёх лет, одинокая, не очень приятная особа, но личность загадочная. Модная и любит похвалу. Себя любит до одурения. Женщина она скрытная, но часто может сболтнуть лишнего. Правда Эмма не поняла, что под этим имелось ввиду.
- У неё любовник есть молодой, - прошептала соседка. - Захаживает к ней день через день.
- Да ну тебя, - перебила другая. – Будет болтать то. Нет у неё любовника. А вот племянница точно есть. Она сама мне рассказывала. Живёт в другом городе. К тётке приезжает редко.
Пока заносили мебель и вещи, Эмма болтала с соседками и ещё больше слушала их. Когда пришла пора подниматься домой, Эмма была приглашена ко всем (включая ворчливую Глафиру Сергеевну) на чай, а также на поэтический вечер, который должен был состояться на днях в местном дворовом книжном клубе.
Руки Эммы озябли. Хотелось скорее оказаться в тепле, а старушкам хоть бы хны! Они готовы весь день провести на лавочке?!
- Такие вечера мы стараемся проводить каждую неделю. Это бывает интересно, так что приходите, милочка.
- С удовольствием! Была рада познакомиться с Вами со всеми.
- Жду Вас на чай, - напомнила Анфиса Альбертовна.
Эмма лучезарно улыбнулась и помахала старушкам рукой.
- А да, кстати, - обернулась она на пороге. – Мы вселяемся в квартиру номер 59.
Эмма скрылась за дверями подъезда. Тим лишь закатил глаза и продолжил подниматься по ступеням. Они дошли до лифта.
- Весёлые старушки.
- Ты их совершенно заговорила и очаровала по-моему, - усмехнулся Тим. – Особенно, когда сказала, что ты частный детектив.
Эмма хохотнула.
- У них глаза чуть из орбит не вылезли, когда я это сказала. Правда Глафира Сергеевна очень уж ворчлива. А вот Петровна и Анфиса Альбертовна охотно болтали. Так что мы с тобой приглашены на чай.
- Я пас, даже не думай меня к ним тащить, - махнул рукой Тим и Эмма рассмеялась. – Уволь моя Эмма меня от этих кумушек.
- Не стони, Тими, - Эмма обняла парня за шею и поцеловала в щёку.
- Вот это я готов ощущать хоть каждую минуту моей жизни, - он притянул Эмму к себе и целовал пока они не достигли десятого этажа.
До обеда день прошёл в суете и хлопотах. Всю мебель и вещи занесли к одиннадцати часам. Тим расплатился с грузчиками и уже хотел закрыть за ними дверь, когда соседская дверь отворилась и из неё показалась женская рука, на мизинце блеснул рубин. Она придержала дверь секунду и тут же быстро захлопнула её. Будто испугалась, что на лестничной площадке кто-то есть. Тим пожал плечами и захлопнул дверь.
На кухне Эмма вовсю готовила обед на новенькой электрической плите, что они купили к переезду. Девушка заметила озадаченное выражение лица Тима, когда он вошёл на кухню. Эмма обожала это выражение лица Тимофея Алексеевича Агонёва. Она вообще всё обожала в этом парне. Его чуть взъерошенные тёмные волосы, которые ей так нравилось перебирать в пальцах, полные губы, которые любила целовать, его взгляд, такой внимательный и сосредоточенный, порой, что Эмме казалось, он глядит в самую её душу, знает все её мысли. Тим обладал прекрасным телосложением, часто посещал спортзал и бегал по утрам. Он пытался и Эмму приучить к бегу, но это было бесполезно. Девушка совершенно не видела себя в спорте. Ни в одном из его видов. Зато она уже мечтала о слежке. Ей не терпелось получить первого клиента, но она понимала, что так скоро только кошки родятся, поэтому собиралась набраться какого никакого терпения и подождать.
Глядя сейчас на задумчивое лицо любимого парня, Эмма улыбнулась. И как она могла усомниться с своих чувствах к нему несколько месяцев назад? Глупо было! Но... всё-таки было.
"Алекс", - пронеслось в голове. - "Интересно, как у него дела?"
Она встряхнула головой, отгоняя непрошенную мысль, наскоро расставила тарелки и чашки, положила по порции картофельного пюре с подливой и водрузила целую миску овощного салата в самый центр стола.
- Чай или кофе? – Спросила она Тима, но он молчал. Эмма нахмурилась. Она отвернулась от шкафчика с недавно расставленной посудой и посмотрела на любимого. – Тим!
- А?
Он поднял на неё взгляд. Улыбнулся.
- Ты где находишься?
Эмма взяла кофейник и заварочный чайник. Они уселись за стол.
- Ерунда, - махнул он рукой. – Я буду кофе.
- Как пожелаете, мой господин, - засмеялась девушка. Тим потянулся к ней и поцеловал руку.
- Обожаю тебя, моя хохотушка. Я задумался о нашей соседке.
- О Софе? Так её называют старушки из подъезда, - отозвалась Эмма, потягивая наивкуснейший чёрный чай с дольками лимона, который ещё дымился и наполнял кухню приятным ароматом. – Ты её видел?
