А, что, если я теряю память? А вдруг? Я даже не помню, чем закончился наш разговор с Агури. Таблеток для сна я не принимаю, успокоительные тоже. Тогда, почему я стала забывать часть своей жизни, отрывки воспоминаний? Я никогда не считала свою память уникальной, нет, я обычный подросток, со странностями. Моя память такая вместительная, я помню то, чего не должна. Говорят, хорошо иметь такую память. Нет, не хорошо, это наоборот плохо. Иногда хочется забыть, ту или иную ситуацию, но ты не можешь. Она выедает тебя изнутри, как газировка обжигает горло своими пузыриками. Едешь в метро, и вдруг, в памяти всплывает, то самое событие, которое хотел забыть. Это неприятно и до жути пропитано негативом. Моя память коварна, хотя, может и у других тоже так, я не знаю. Мне хочется просто попасть в состояние амнезии, забыть то, что ненужно, что травмирует мою психику. Но такое невозможно, стоит слишком дорого, и нет гарантии, что я не вспомню это опять. Верный способ, гипноз, он поможет, но.. Много "но" не так ли? Допустим, мне уберут это из памяти, я буду жить и дальше продолжать свой путь, но без тех адских мыслей. Возможно, это поможет, опять же все такие "заумные" удовольствия стоят очень дорого. Лучше жить и больше не наступать на одни и те же грабли. Тем не менее, это относится не поголовно ко всем воспоминаниям. Что-то всегда ранит сильнее, а что-то наоборот даёт опыт. Избавиться от нежелательный мыслей и фраз, которые мне говорят, это лучший способ выйти из депрессии.
Время, оно растянулось до такой степени, что я стала забывать нужную мне информацию. Самое страшное, я живу в заблуждении, я не помню, чем закончился наш разговор с Агури, чем закончилась ночь с Цунаки. Он сказал, что между нами ничего не было, но я думаю, что он всё-таки, нет, мои мысли стали погружаться в глубину сознания.
"Сознание – лишь авангард нашего психического существования. А за ним, за авангардом сознанием – длинный хвост колебаний, слабостей, комплексов и предрассудков. Карл Юнг".
Как жить с такими мыслями? Они истощают моё тело. Не дают правильно работать моему мозгу. Сбивают с толку, я в замешательстве. Сознание играет злую шутку со мной. Я потерялась на границе правды и лжи.
В суматохе забыла о времени. "Я играю свою роль, а время играет свою. И оно это делает куда точнее и аккуратнее, чем когда-либо это делал я. С тех самых пор, как в мире появилось время, оно движется всё вперёд и вперёд, не останавливаясь ни на мгновенье. Харуки Мураками".
Две вещи, которые правят миром. Это Сознание и Время. Они неразрывны, как две частицы материи.
"Сознание столь же темно, что и бессознательное. Поль Рикер". Сознание – это движение, которое постоянно отвергает собственную исходную точку и только в конце обретает веру в себя. Я не обрела веры, значит, я нахожусь на "исходной точке". Полагаю, что это начало, а значит, в конце всё встанет на свои места. Как прежде, воздух станет просто – воздух.
– Дазай, – рука Цунаки коснулась моего плеча.
– Что? – я слегка вздрогнула.
– Всё по-прежнему?
– Что ты имеешь в виду?
– Наши дружба и ..
– И?
– Отношения.
– Какие?
– Прости.
– За что?
– Вчера на крыше.
– Вчера закончилось?
– Наверное.
– Я так не думаю. После смерти Эри тянутся эти 24 часа. Я потерялась в себе, Цунаки.
– В смысле?
– Ты тоже не помнишь, чем закончился вчерашний день.
– Нет. Ты права, время растянулось и мы все находимся под его властью.
– Да.
– Я хочу поговорить, серьёзно.
– Здесь?
– Если тебе неудобно, то можешь предложить место.
– Вот так?
– Да.
– Разве это не ты, тот самый дерзкий и нервный парень, в нашей компании, который решает всё сам?
– Я уступаю человеку, благодаря которому, Луна для меня стала, светит ярче.
– Давай, вечером. В школьном парке. Около десяти, хорошо?
– Да.
День незаметно подошёл к концу, я поужинала, отца не было дома. Смысл его ждать, если мы живём в иллюзии. Вырваться нельзя, но жить можно.
– Ты пришла, я думал, обманешь, – на губах у Цунаки появилась улыбка, похожая на тонкий полумесяц.
– Мацусита, говори честно и по теме, я не намерена здесь долго находиться.
– Тогда, на крыше, я сказал, я не врал, Кадзуко. Я говорил правду.
– И что? Что мне с этой правдой делать?
– Это же было до тебя? Кадзуко, если бы ты призналась мне в чувствах, то этого бы не случилось.
– Теперь я виновата?
– Нет, никогда. Я же спал без любви, а с тобой всё по-другому. Я влюбился.
– Я люблю Агури, и мы переспали, вчера.
– Ты врёшь?
– Нет.
– Ты специально это говоришь, чтобы ранить меня? – У Цунаки появились слёзы. – Ты хочешь, чтобы я познал боль измены человека, которого люблю?
– Я же познала.
– Давай встречаться?
– Я не собираюсь связывать свою жизнь с человеком, который спал, с кем попало, – я раздула свои ноздри.
– Кадзуко, я всё для тебя сделаю, но прошлое нельзя изменить, его нужно принять и двигаться дальше.
– Пешком?
– Как угодно.
– Вот и двигайся в одиночку!
– Я же могу обидеться, Кадзуко.
– Ты для меня ничего не значишь.
– После той правды?
– Да.
– Неужели я такой плохой? Я сделал тебе больно?
– И очень сильно, все чувства растворились.
– Я жалею о том, что совершил.
– Жалей, я тут причём?
– Я думал, что рассказав своё прошлое, мы сблизимся.
– Плохо думал.
– Если бы я не рассказал это сейчас, то потом было бы больнее.
– То есть, ты меня ещё и пожалел?
– Просто, надо привыкнуть, это жизнь и у каждого своя судьба.
– Жизнь у каждого своя, но судьбы разные. Я уже сказала, что не хочу с тобой связывать свою судьбу!
– Кадзуко, ты хочешь найти лучшего?
– Иди своей дорогой, Мацусита.
– Зачем? Я хочу остановиться и продолжить этот путь с тобой.
– Предпочитаю целых ребят.
Я отвернулась от него и побежала, улица была покрыта сырой тьмой. Цунаки погнался за мной, я ощутила твёрдый толчок в спину.
На границе смерти и жизни, вспомни, зачем ты здесь? кто тебя сюда привёл? кто стоит рядом? и кто хочет вытащить?
Было бы легче, если бы я забыла и начала новую жизнь, без колющей боли в душе. Кто поставил меня на эту границу? Кому это выгодно? Я в чём-то провинилась? Что, если, да?
Неужели я переступаю через черту, которая мне прочертила судьба? Возможно, за, этой границей, есть что-то непохожие на целостность мира. Всего лишь оболочка. Оболочка времени, оболочка погоды, оболочка чувств, оболочка смен времён года. И, в конце концов, оболочка самой жизни?
Я не вижу никого, кроме себя на этой границе. Возможно, я заблудилась в потоках своей неправильной информации? Или я сама довела себя до этого фатального состояния?
Я убедила саму себя в неизбежности реальности. Моё мировоззрение пошатнулось, и я доверилась событиям, которые движутся в своём потоке. Они не зависят от меня, я лишь наблюдатель. Моя роль, смотреть за происходящим на этой арене. Я чувствую свою беспомощность перед надвигающимися событиями. Это неотвратимо. Как то, что за днем наступит ночь, а за ночью – день.
После жизни существует смерть, она ближе к нам каждый день. Стоит и ждёт своего часа. Словно стрелок, который не промахнётся. Каждый день мы проживаем дату своей смерти. Холодно и пусто в голове, когда думаешь об этом. Так обидно и грустно.
Однако, стоит помнить, мы никогда не попадёмся смерти раньше того дня, когда она придёт за нами.
Я чувствовала холод под своей спиной, нащупав руками, поняла, что это почва. Она рыхлая, как в лесу. Поднявшись, я увидела всех ребят. Подбежав к Цунаки, я стала трясти его, спустя, минуту, он открыл глаза. После того, как все пришли в себя, мы осознали, что находимся в чаще леса, из которого нет выхода.
– Отсюда нет выхода, – сказал Агури.
– Мы ходили вокруг и вернулись обратно, – Данро поправил пиджак.
– Что нам делать? – спросила Тэра.
– Не знаю, я не знаю, – Цунаки сдавил переносицу двумя пальцами.
– Вы помните, как здесь оказались? – спросила я.
– Я лёг спать, а потом очнулся здесь, – сказал Фурицу.
– Мне позвонили, я ответил, потом хотел выйти из комнаты, но упал от сильной головной боли.
– Я была в душе, включила воду и дальше не помню, – Тэра закрыла глаза.
– Мы поругались с братом, я забежала в свою комнату и упала на кровать, дальше.. темнота, – Рэна поджала губы.
– Цунаки и я были в парке, я побежала, он толкнул меня, – сказала я.
– Я не толкал тебя.
– Тогда кто? Где был ты?
– Я прыгнул в воду с моста.
– О, боже! – Рэна прикрыла рот рукой.
– Зачем? – спросил Агури.
– Не твоего ума дело! – нервно ответил Цунаки.
– Я заснул при просмотре фильма, – сказал Агури.
Все молчали, такое чувство, будто за каждое слово мы отдаём душу. В этом лесу темно. Время остановилось, ничего не работает, нет ничего.
Пошёл дождь, я слегка выпустила воздух сквозь губы, пар небольшим сгустком растворился на холодном воздухе.
– Здесь что-то есть, – Цунаки сел на корточки и провёл руками по почве. – Под землёй, что-то лежит, послушайте.
Он постучал, действительно, звук похож на железо. Агури стал ему помогать, вскоре нам на глаза попался железный ящик.
– Что это? – тихо спросила Рэна.
Цунаки посмотрел на меня, но быстро отвёл взгляд на этот предмет.
– Чем можно открыть? – спросил Фурицу.
– Он открыт, – невозмутимо произнёс Цунаки.
Агури аккуратно приоткрыл ящик.
– Здесь что-то лежит, – сказал он.
Цунаки небрежно ногой откинул крышку, там была записка с крупным шрифтом. "ВСЕ БУДУТ МЕРТВЫ!"
– Звучит угрожающе, – Данро хотел пошутить, но у него это не вышло.
– Мы однозначно умрём, у нас нет воды и еды, – подтвердил Агури.
– Нам нужно оставаться здесь, нас будут искать, – сказала Рэна.
– Конечно, найдут, только наши кости, – Цунаки скривил свою физиономию.
– И что ты предлагаешь? – я посмотрела ему в глаза.
– Не стоять на месте, а идти дальше, искать выход.
– Но его здесь нет, – Агури подошёл к Цунаки.
– Ты уверен? – Цунаки пристально смотрел на него.
– Да.
– Ты сможешь это доказать?
– Жизнь не геометрия, – сказала я.
– Ты что-то хотела, Дазай? – Цунаки недовольно повернулся ко мне.
– Я не собираюсь ждать утра, вряд-ли сквозь эти кроны мы увидим солнце, – ответила я.
– Ты теперь здесь главная? – усмехнулся Цунаки.
– У нас табу?
– Нет, я пошутил.
– Неудачная шутка, Мацусита-кун.
Мы пробовали уйти с этого места, но ничего не получалось. Прошло много времени, но тьма не сменилась. Изменения произошли с температурой воздуха, стало теплее. Значит, уже день, к вечеру снова похолодает. В нашей ситуации, лучше ориентироваться на температуру воздуха, но и это не даёт гарантии, что мы сможем выбраться отсюда. Вернувшись на то же самое место, мы потеряли Фурицу.
– Где он? – спросил Цунаки.
– Кто-нибудь знает, куда он пошёл? – Агури нервно сжимал пальцы.
– Он шёл за мной, я не обращала внимания, потом Фурицу, я не знаю, я не видела, – Тэра поджала губы.
– Если мы вернулись сюда, значит, он тоже придёт к нам, – ответил Данро.
Прошло несколько часов, стало прохладно, но Фурицу не было.
– Может быть, с ним что-то случилось? – предположил Данро.
– Надо пойти обратно, возможно, он упал или что-то ещё, – сказал Агури.
Наши поиски не дали нужного результата, мы не нашли Фурицу. Время шло, хотелось пить, но нигде не было воды, про еду можно забыть. Этот лес не заканчивается, через кроны деревьев ничего не видно, растительность на земле плохая.
Мои глаза еле-еле открылись, я чувствовала, что руки не свободны. Проморгавшись, я увидела перед собой Агури. Его руки были связаны сзади, вместе с Рэной. Посмотрев в сторону, Данро связан с Тэрой. Я с Цунаки. Фурицу стоял на стуле, у него на шее была верёвка, которая крепилась к дереву. Фурицу стоял неподвижно, его руки, так же были крепко завязаны верёвкой. Через несколько минут, сзади послышались шаги, это был мужчина. Он одет в чёрное кимоно, на поясе катана, волос красного цвета, короткая стрижка, уши проколоты. На лице маска, она закрывала половину его лица. Мужчина сел на корточки и повернулся ко мне. Его глаза смотрели на меня, таких чистых и сверхъярких глаз я ещё никогда не видела. Брови длинные и ровной формы.
– Саката-сан, – хрипло произнёс незнакомец. – Это я убил Эри, теперь я буду мучать вас. Вы все виноваты в её смерти. Перед тем, как уйти из жизни она написала план смерти каждого из вас. Она ненавидела своих друзей, я единственный, кто понимал её, а вы, так пустое место. Никто из вашей компании, никогда не понимал чувств Эри, у вас у всех свои проблемы, свои мечты и цели. Не так ли? Я не дам вам уйти живыми, особенно тебе Дазай, у нас с тобой много нитей, которые связывают наши жизни. Каждый из вас достоин только смерти. Вы всё испортили. И ты Мацусита тоже будешь мучиться, я отомщу всем. Позволь, Дазай, я начну.
Он встал и поставил таймер на 10 минут.
– Я тебя не знаю, – я посмотрела на него.
– Дазай, он же псих, – усмехнулся Цунаки.
– Заткнись, Мацусита! – крикнул Саката.
– Ты больной, – продолжал Цунаки.
– Мы с Эри придумали идеальный план, чтобы поймать вас. Теперь пришло время платить.
– Что ты хочешь? – спросила я.
– Смерти, не простой, а с признанием, я хочу, чтобы вы все рассказали правду и умерли с чистой совестью.
– Откуда у тебя информация, о том, что мы не будем лгать? – Цунаки дёрнул носом.
– На каждого из вас у меня есть видео, которое заставит говорить, каждого из вас только правду.
– Допустим, у нас есть тайны, но страшный секрет и Фурицу? Это смешно, тебе не кажется, что ты перегибаешь? – ухмыльнулся Цунаки.
– Посмотрим, кто будет смеяться последним, – недовольно пробурчал Саката. – Ну, что, Фурицу, сейчас все узнаю о тебе, – мужчина включил запись на камере.
Все думали, что Фурицу один в семье, но у него была младшая сестра. Они жили бедно, ниже среднего класса. Обучение в школе было дорогое, и его родители не могли отдать в школу сразу двоих детей. На обучение Фурицу у родителей не хватало денег, и они продали свою дочь, чтобы дать образование своему сыну.
Запись прекратилась.
– Весело, не так ли? – засмеялся незнакомец.
– Я.. я.. я не знал, как вам признаться, – голос Фурицу дрожал.
– У тебя 10 минут на объяснения, – Саката включил отсчёт времени.
– Возможно, я бы вам и никогда это не сказал. Это тайна для всех, учителя тоже ничего об этом не знали. Мама родила сестру дома, она не регистрировала её. Родители не хотели иметь второго ребёнка, это слишком затратно. Я до сих пор ношу эту боль в сердце, я хотел найти свою сестру, приложил все усилия и нашёл. Они продали её в дом к богатому человеку, который издевался над ней. Я решил выкупить сестру, устроился на несколько подработок. Я подсчитал, что смогу это сделать уже в этом году, но она умерла. Мир рухнул после этой новости. Сестра скончалась от побоев этого мерзавеца. Мне тошно думать об этом. Родители не знают про это, но такое я им никогда не прощу. Иногда, ночью, я думаю, какая она стала, я помню её шестилетней девочкой. Моя родная сестра умерла в муках, я ненавижу себя, за то, что опоздал. Я мог бы стать для неё опорой и защищать, но я ничтожество! Моя сестра мертва из-за меня! Эта душевная боль глубоко поселилась во мне, я потерял смысл жизни и понял, что моим родителям было выгодно сделать это ради моего образования. В итоге виноват я!
Время, оно растянулось до такой степени, что я стала забывать нужную мне информацию. Самое страшное, я живу в заблуждении, я не помню, чем закончился наш разговор с Агури, чем закончилась ночь с Цунаки. Он сказал, что между нами ничего не было, но я думаю, что он всё-таки, нет, мои мысли стали погружаться в глубину сознания.
"Сознание – лишь авангард нашего психического существования. А за ним, за авангардом сознанием – длинный хвост колебаний, слабостей, комплексов и предрассудков. Карл Юнг".
Как жить с такими мыслями? Они истощают моё тело. Не дают правильно работать моему мозгу. Сбивают с толку, я в замешательстве. Сознание играет злую шутку со мной. Я потерялась на границе правды и лжи.
В суматохе забыла о времени. "Я играю свою роль, а время играет свою. И оно это делает куда точнее и аккуратнее, чем когда-либо это делал я. С тех самых пор, как в мире появилось время, оно движется всё вперёд и вперёд, не останавливаясь ни на мгновенье. Харуки Мураками".
Две вещи, которые правят миром. Это Сознание и Время. Они неразрывны, как две частицы материи.
"Сознание столь же темно, что и бессознательное. Поль Рикер". Сознание – это движение, которое постоянно отвергает собственную исходную точку и только в конце обретает веру в себя. Я не обрела веры, значит, я нахожусь на "исходной точке". Полагаю, что это начало, а значит, в конце всё встанет на свои места. Как прежде, воздух станет просто – воздух.
– Дазай, – рука Цунаки коснулась моего плеча.
– Что? – я слегка вздрогнула.
– Всё по-прежнему?
– Что ты имеешь в виду?
– Наши дружба и ..
– И?
– Отношения.
– Какие?
– Прости.
– За что?
– Вчера на крыше.
– Вчера закончилось?
– Наверное.
– Я так не думаю. После смерти Эри тянутся эти 24 часа. Я потерялась в себе, Цунаки.
– В смысле?
– Ты тоже не помнишь, чем закончился вчерашний день.
– Нет. Ты права, время растянулось и мы все находимся под его властью.
– Да.
– Я хочу поговорить, серьёзно.
– Здесь?
– Если тебе неудобно, то можешь предложить место.
– Вот так?
– Да.
– Разве это не ты, тот самый дерзкий и нервный парень, в нашей компании, который решает всё сам?
– Я уступаю человеку, благодаря которому, Луна для меня стала, светит ярче.
– Давай, вечером. В школьном парке. Около десяти, хорошо?
– Да.
День незаметно подошёл к концу, я поужинала, отца не было дома. Смысл его ждать, если мы живём в иллюзии. Вырваться нельзя, но жить можно.
– Ты пришла, я думал, обманешь, – на губах у Цунаки появилась улыбка, похожая на тонкий полумесяц.
– Мацусита, говори честно и по теме, я не намерена здесь долго находиться.
– Тогда, на крыше, я сказал, я не врал, Кадзуко. Я говорил правду.
– И что? Что мне с этой правдой делать?
– Это же было до тебя? Кадзуко, если бы ты призналась мне в чувствах, то этого бы не случилось.
– Теперь я виновата?
– Нет, никогда. Я же спал без любви, а с тобой всё по-другому. Я влюбился.
– Я люблю Агури, и мы переспали, вчера.
– Ты врёшь?
– Нет.
– Ты специально это говоришь, чтобы ранить меня? – У Цунаки появились слёзы. – Ты хочешь, чтобы я познал боль измены человека, которого люблю?
– Я же познала.
– Давай встречаться?
– Я не собираюсь связывать свою жизнь с человеком, который спал, с кем попало, – я раздула свои ноздри.
– Кадзуко, я всё для тебя сделаю, но прошлое нельзя изменить, его нужно принять и двигаться дальше.
– Пешком?
– Как угодно.
– Вот и двигайся в одиночку!
– Я же могу обидеться, Кадзуко.
– Ты для меня ничего не значишь.
– После той правды?
– Да.
– Неужели я такой плохой? Я сделал тебе больно?
– И очень сильно, все чувства растворились.
– Я жалею о том, что совершил.
– Жалей, я тут причём?
– Я думал, что рассказав своё прошлое, мы сблизимся.
– Плохо думал.
– Если бы я не рассказал это сейчас, то потом было бы больнее.
– То есть, ты меня ещё и пожалел?
– Просто, надо привыкнуть, это жизнь и у каждого своя судьба.
– Жизнь у каждого своя, но судьбы разные. Я уже сказала, что не хочу с тобой связывать свою судьбу!
– Кадзуко, ты хочешь найти лучшего?
– Иди своей дорогой, Мацусита.
– Зачем? Я хочу остановиться и продолжить этот путь с тобой.
– Предпочитаю целых ребят.
Я отвернулась от него и побежала, улица была покрыта сырой тьмой. Цунаки погнался за мной, я ощутила твёрдый толчок в спину.
На границе смерти и жизни, вспомни, зачем ты здесь? кто тебя сюда привёл? кто стоит рядом? и кто хочет вытащить?
Было бы легче, если бы я забыла и начала новую жизнь, без колющей боли в душе. Кто поставил меня на эту границу? Кому это выгодно? Я в чём-то провинилась? Что, если, да?
Неужели я переступаю через черту, которая мне прочертила судьба? Возможно, за, этой границей, есть что-то непохожие на целостность мира. Всего лишь оболочка. Оболочка времени, оболочка погоды, оболочка чувств, оболочка смен времён года. И, в конце концов, оболочка самой жизни?
Я не вижу никого, кроме себя на этой границе. Возможно, я заблудилась в потоках своей неправильной информации? Или я сама довела себя до этого фатального состояния?
Я убедила саму себя в неизбежности реальности. Моё мировоззрение пошатнулось, и я доверилась событиям, которые движутся в своём потоке. Они не зависят от меня, я лишь наблюдатель. Моя роль, смотреть за происходящим на этой арене. Я чувствую свою беспомощность перед надвигающимися событиями. Это неотвратимо. Как то, что за днем наступит ночь, а за ночью – день.
После жизни существует смерть, она ближе к нам каждый день. Стоит и ждёт своего часа. Словно стрелок, который не промахнётся. Каждый день мы проживаем дату своей смерти. Холодно и пусто в голове, когда думаешь об этом. Так обидно и грустно.
Однако, стоит помнить, мы никогда не попадёмся смерти раньше того дня, когда она придёт за нами.
Я чувствовала холод под своей спиной, нащупав руками, поняла, что это почва. Она рыхлая, как в лесу. Поднявшись, я увидела всех ребят. Подбежав к Цунаки, я стала трясти его, спустя, минуту, он открыл глаза. После того, как все пришли в себя, мы осознали, что находимся в чаще леса, из которого нет выхода.
– Отсюда нет выхода, – сказал Агури.
– Мы ходили вокруг и вернулись обратно, – Данро поправил пиджак.
– Что нам делать? – спросила Тэра.
– Не знаю, я не знаю, – Цунаки сдавил переносицу двумя пальцами.
– Вы помните, как здесь оказались? – спросила я.
– Я лёг спать, а потом очнулся здесь, – сказал Фурицу.
– Мне позвонили, я ответил, потом хотел выйти из комнаты, но упал от сильной головной боли.
– Я была в душе, включила воду и дальше не помню, – Тэра закрыла глаза.
– Мы поругались с братом, я забежала в свою комнату и упала на кровать, дальше.. темнота, – Рэна поджала губы.
– Цунаки и я были в парке, я побежала, он толкнул меня, – сказала я.
– Я не толкал тебя.
– Тогда кто? Где был ты?
– Я прыгнул в воду с моста.
– О, боже! – Рэна прикрыла рот рукой.
– Зачем? – спросил Агури.
– Не твоего ума дело! – нервно ответил Цунаки.
– Я заснул при просмотре фильма, – сказал Агури.
Все молчали, такое чувство, будто за каждое слово мы отдаём душу. В этом лесу темно. Время остановилось, ничего не работает, нет ничего.
Пошёл дождь, я слегка выпустила воздух сквозь губы, пар небольшим сгустком растворился на холодном воздухе.
– Здесь что-то есть, – Цунаки сел на корточки и провёл руками по почве. – Под землёй, что-то лежит, послушайте.
Он постучал, действительно, звук похож на железо. Агури стал ему помогать, вскоре нам на глаза попался железный ящик.
– Что это? – тихо спросила Рэна.
Цунаки посмотрел на меня, но быстро отвёл взгляд на этот предмет.
– Чем можно открыть? – спросил Фурицу.
– Он открыт, – невозмутимо произнёс Цунаки.
Агури аккуратно приоткрыл ящик.
– Здесь что-то лежит, – сказал он.
Цунаки небрежно ногой откинул крышку, там была записка с крупным шрифтом. "ВСЕ БУДУТ МЕРТВЫ!"
– Звучит угрожающе, – Данро хотел пошутить, но у него это не вышло.
– Мы однозначно умрём, у нас нет воды и еды, – подтвердил Агури.
– Нам нужно оставаться здесь, нас будут искать, – сказала Рэна.
– Конечно, найдут, только наши кости, – Цунаки скривил свою физиономию.
– И что ты предлагаешь? – я посмотрела ему в глаза.
– Не стоять на месте, а идти дальше, искать выход.
– Но его здесь нет, – Агури подошёл к Цунаки.
– Ты уверен? – Цунаки пристально смотрел на него.
– Да.
– Ты сможешь это доказать?
– Жизнь не геометрия, – сказала я.
– Ты что-то хотела, Дазай? – Цунаки недовольно повернулся ко мне.
– Я не собираюсь ждать утра, вряд-ли сквозь эти кроны мы увидим солнце, – ответила я.
– Ты теперь здесь главная? – усмехнулся Цунаки.
– У нас табу?
– Нет, я пошутил.
– Неудачная шутка, Мацусита-кун.
Мы пробовали уйти с этого места, но ничего не получалось. Прошло много времени, но тьма не сменилась. Изменения произошли с температурой воздуха, стало теплее. Значит, уже день, к вечеру снова похолодает. В нашей ситуации, лучше ориентироваться на температуру воздуха, но и это не даёт гарантии, что мы сможем выбраться отсюда. Вернувшись на то же самое место, мы потеряли Фурицу.
– Где он? – спросил Цунаки.
– Кто-нибудь знает, куда он пошёл? – Агури нервно сжимал пальцы.
– Он шёл за мной, я не обращала внимания, потом Фурицу, я не знаю, я не видела, – Тэра поджала губы.
– Если мы вернулись сюда, значит, он тоже придёт к нам, – ответил Данро.
Прошло несколько часов, стало прохладно, но Фурицу не было.
– Может быть, с ним что-то случилось? – предположил Данро.
– Надо пойти обратно, возможно, он упал или что-то ещё, – сказал Агури.
Наши поиски не дали нужного результата, мы не нашли Фурицу. Время шло, хотелось пить, но нигде не было воды, про еду можно забыть. Этот лес не заканчивается, через кроны деревьев ничего не видно, растительность на земле плохая.
Мои глаза еле-еле открылись, я чувствовала, что руки не свободны. Проморгавшись, я увидела перед собой Агури. Его руки были связаны сзади, вместе с Рэной. Посмотрев в сторону, Данро связан с Тэрой. Я с Цунаки. Фурицу стоял на стуле, у него на шее была верёвка, которая крепилась к дереву. Фурицу стоял неподвижно, его руки, так же были крепко завязаны верёвкой. Через несколько минут, сзади послышались шаги, это был мужчина. Он одет в чёрное кимоно, на поясе катана, волос красного цвета, короткая стрижка, уши проколоты. На лице маска, она закрывала половину его лица. Мужчина сел на корточки и повернулся ко мне. Его глаза смотрели на меня, таких чистых и сверхъярких глаз я ещё никогда не видела. Брови длинные и ровной формы.
– Саката-сан, – хрипло произнёс незнакомец. – Это я убил Эри, теперь я буду мучать вас. Вы все виноваты в её смерти. Перед тем, как уйти из жизни она написала план смерти каждого из вас. Она ненавидела своих друзей, я единственный, кто понимал её, а вы, так пустое место. Никто из вашей компании, никогда не понимал чувств Эри, у вас у всех свои проблемы, свои мечты и цели. Не так ли? Я не дам вам уйти живыми, особенно тебе Дазай, у нас с тобой много нитей, которые связывают наши жизни. Каждый из вас достоин только смерти. Вы всё испортили. И ты Мацусита тоже будешь мучиться, я отомщу всем. Позволь, Дазай, я начну.
Он встал и поставил таймер на 10 минут.
– Я тебя не знаю, – я посмотрела на него.
– Дазай, он же псих, – усмехнулся Цунаки.
– Заткнись, Мацусита! – крикнул Саката.
– Ты больной, – продолжал Цунаки.
– Мы с Эри придумали идеальный план, чтобы поймать вас. Теперь пришло время платить.
– Что ты хочешь? – спросила я.
– Смерти, не простой, а с признанием, я хочу, чтобы вы все рассказали правду и умерли с чистой совестью.
– Откуда у тебя информация, о том, что мы не будем лгать? – Цунаки дёрнул носом.
– На каждого из вас у меня есть видео, которое заставит говорить, каждого из вас только правду.
– Допустим, у нас есть тайны, но страшный секрет и Фурицу? Это смешно, тебе не кажется, что ты перегибаешь? – ухмыльнулся Цунаки.
– Посмотрим, кто будет смеяться последним, – недовольно пробурчал Саката. – Ну, что, Фурицу, сейчас все узнаю о тебе, – мужчина включил запись на камере.
Все думали, что Фурицу один в семье, но у него была младшая сестра. Они жили бедно, ниже среднего класса. Обучение в школе было дорогое, и его родители не могли отдать в школу сразу двоих детей. На обучение Фурицу у родителей не хватало денег, и они продали свою дочь, чтобы дать образование своему сыну.
Запись прекратилась.
– Весело, не так ли? – засмеялся незнакомец.
– Я.. я.. я не знал, как вам признаться, – голос Фурицу дрожал.
– У тебя 10 минут на объяснения, – Саката включил отсчёт времени.
– Возможно, я бы вам и никогда это не сказал. Это тайна для всех, учителя тоже ничего об этом не знали. Мама родила сестру дома, она не регистрировала её. Родители не хотели иметь второго ребёнка, это слишком затратно. Я до сих пор ношу эту боль в сердце, я хотел найти свою сестру, приложил все усилия и нашёл. Они продали её в дом к богатому человеку, который издевался над ней. Я решил выкупить сестру, устроился на несколько подработок. Я подсчитал, что смогу это сделать уже в этом году, но она умерла. Мир рухнул после этой новости. Сестра скончалась от побоев этого мерзавеца. Мне тошно думать об этом. Родители не знают про это, но такое я им никогда не прощу. Иногда, ночью, я думаю, какая она стала, я помню её шестилетней девочкой. Моя родная сестра умерла в муках, я ненавижу себя, за то, что опоздал. Я мог бы стать для неё опорой и защищать, но я ничтожество! Моя сестра мертва из-за меня! Эта душевная боль глубоко поселилась во мне, я потерял смысл жизни и понял, что моим родителям было выгодно сделать это ради моего образования. В итоге виноват я!
