- Уна маттина ми соно звельято
О белла чао, белла чао
Белла чао, чао, чао
Уна маттина ми соно звельято
Э о тровато ль’инвазор
О партиджано, портами виа
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
О партиджано портами виа
Ке ми сенто ди морир, - я пробовал попасть в ноты. Слуха не было.
-Э се йо муойо, да партиджано
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
Э се йо муойо да партиджано
Ту ми деви сеппеллир
Э сеппеллире, лассу ин монтанья
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
Э сеппеллире, лассу ин монтанья
Сотто ль’омбра ди ун бель фьор, - я сменил тональность.
- Э ле персоне, ке пассеранно
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
Э ле персоне, ке пассеранно
Ми диранно ке бель фьор!
- У тебя интонация не та, - Тихиро села на свой футон.
- Знаю.
- Если знаешь, зачем поёшь? И в ноты не попадаешь. Твоё пение хуже, чем крик ворона, - она легла под тёмно - зелёное одеяло.
- У меня нет никаких талантов. Может быть это и плохо, а может быть наоборот. Тихиро, я ведь совершенно один, всё, что окружает меня, это ничто.
Я одинокий везде, в любой жизни. В прошлой жизни у меня есть только отец и дед. Когда они умрут, я останусь один во всей Вселенной. Люди вокруг, так и хотят воткнуть нож мне в спину. Это со стороны кажется, что сегодня помогли, значит и завтра помогут. Нет. Добро покинуло наш мир, в нём попросту не осталось для него места. Возможно, его и раньше не было. Люди, как были корыстными, так такими же и остались. Не знаю, как ты Тихиро, а мне страшно жить среди этих существ. Закрываю глаза, и вся жизнь перед глазами пробегает, хочу назад, а моста не вижу. От этого всё тело охватывает озноб.
- Цкуру, - Тихиро легла на спину. - Мой отец тоже не подарок, я бы с удовольствием изменила его характер и отношение ко мне.
- Неужели, ты так и не поняла, что это единственные люди, которые нуждаются в нас?
- Он не любит меня.
- Любит.
- Откуда ты знаешь?! Он считает других идеальными, но не меня.
- Тихиро, семья складывается не из сильных и идеальных людей. А из слабых, у которых есть свои оплошности, страхи и косяки. Семья для этого и нужна, чтобы было не страшно. Он твой отец, а любит тебя или нет, это его проблемы. Он заботится о тебе и защищает. Семья это не показатель идеала, это поддержка и сила.
- Ты не знаешь моего отца.
- Не знаю, но он, как и любой родитель волнуется и переживает за тебя.
- Он не такой.
- Родительская любовь подобна Айсбергу.
- Ты сам понял, что сказал?
- Наверху лишь часть чувств, которые наши родители показывают нам. На дне спрятана вся боль и страх за детей, который мы никогда не узнаем, пока сами не станем родителями.
- Он сравнивает меня с другими, называет беспомощной. Ты думаешь это приятно?! - В глазах Тихиро блеснули слезы.
- Это неприятно, но поверь, он не знает, что этим ранит тебя, потому что ему самому больно. Эту боль он выплёскивает на тебя. Ты не поймёшь его, но, однажды, он поймёт тебя.
Спустя пять часов поиска мы нашли женщину, у которой жил брат Тихиро. Её дом напоминал гостиницу из шести комнат для туристов. Хозяйка впустила нас в дом, мы остановились посередине прихожей.
- Он погиб, - без эмоций произнесла женщина. - Вот адрес, где похоронен его прах, - она протянула небольшой лист Тихиро.
- Как погиб? - Тихиро пошатнулась назад.
- Сбила машина. Всё село говорило об этом, Кэтсу погиб два года назад. Все следователи сразу сказали, что это не случайность, на него и раньше были покушения. Видимо, в этот раз, - женщина взяла небольшую паузу. - Кэтсу был хорошим парнем, сходите к нему на могилу, думаю, он будет рад таким гостям.
Могила находилась высоко на холме. Там дул тоскливый и холодный ветер. Шум океана добавлял печали. Я не стал подходить к Тихиро, оставив её наедине с братом, я спустился вниз.
Мне на телефон позвонил лечащий врач мамы.
- Алло.
- Мацубара Цкуру?
- Да, это я.
- Вынужден сообщить вам печальную весть, ваша мать скончалась три минуты назад. Примите мои соболезнования.
Ничего не сказав в ответ, я бросил телефон в воду. Достав из рюкзака сигареты, трясущимися пальцами положил одну в рот. Прикурив, я сжал в руке зажигалку "Croc" в карман.
- У "Criket" газ лучше, - Тихиро села рядом со мной.
- Знаю, - я выпустил дым изо рта. - Сегодня у нас с тобой совпадение.
- Какое?
- У меня мама умерла, - я досадно улыбнулся.
- Ты сейчас серьёзно?!
- Мне не до шуток.
- Соболезную, - Тихиро сделала небольшой поклон головой. - Пожалуй, тебе лучше остаться одному.
- Стой, - я схватил её за руку. - Вот, теперь эти деньги мне ни к чему, - я вложил ей в ладонь карту. - На ней два миллиона йен, небольшая сумма, в твоей ситуации... Но у меня больше нет, если смогу, помогу.
- Мне чужого не надо!
- Тихиро, эти деньги твои, сделай всё, что есть в твоих силах. И спаси своего отца, я в тебя верю, - я поднялся, и крепко обнял её.
Тихиро
Правда - изобретение маньяков: колет глаза и режет уши
- Прости, - я упала на колени перед Кумой. Поджав ноги под себя сзади, я прижала грудь к коленям, чтобы поклон был самым низким и унизительным, так как я чувствовала себя человеком, совершившим обман. - Я всё врала, про себя, про свою жизнь, про отца. Прости, - от такого количества стыда, я не могла поднять глаза на Куму. - Это я договорилась с Тадамасой о краже саламандры. Цкуру не виноват, он лишь стал нечаянным виновником всей истории. Я готова понести любое наказание, потому что знаю, что виновата. Моя ложь зашла в тупик. Я рассказала тебе всю правду, теперь решай, что ты сделаешь со мной.
- Правда - изобретение маньяков: колет глаза и режет уши, - послышался щелчок зажигалки. - Тихиро, поднимись, ты не совершила ничего плохого, ты сама являешься "нечаянным виновником" судьбы. Вставай, - Кума подошёл ко мне, я увидела острые носы его кожаных туфель. - Не встанешь?
- Нет.
- Тихиро, - он сел на белый ковёр, который лежал посередине его кабинета. - Это всего лишь ложь, ты по - прежнему чистая и невинная девочка, - Кума поставил голубую пепельницу возле себя, и сбросил в неё пепел. - Ты подвергаешь себя таким унижениям, словно убила императора. Со стороны это выглядит нелепо. Добрая, честная и наивная девушка просит прощения у бандита, - Кума потёр нос. - Это я должен быть на твоём месте.
- Но это же я... Я договорилась о краже...
- Какая же ты глупая девочка, - Кума дотронулся до моих волос. - Я знал о тебе с самого начала, и ждал, когда ты попросишь меня о помощи. Ты так и не попросила, - он оставил окурок в пепельнице. - Тихиро, я не злюсь, саламандра была поддельной, я всё знал наперёд. Прости, пожалуйста, это я виноват, - Кума поднялся с пола, и подошёл к столу. Набрав номер, он кому-то позвонил. - Здравствуй, это Цуда Кума. Да, помню. У меня к тебе дело есть, проверь всё, что происходило в банке "Кавагути" за последние пять лет. Владелец Сеиджи Кавагути. И небольшая просьба. Хирано Фудо, как выяснишь, подай документы в полицию. До встречи.
- Зачем? - Я встала, и упрямо посмотрела на Куму.
- Я люблю тебя, и не хочу смотреть, как ты мучаешь себя. Твои глаза не должны наполняться грустью, а сердце ненавистью.
- Мы больше никто друг для друга, - я сняла кольцо, и положила перед Кумой. - Хотела сдать в ломбард, но в последний момент передумала. Прощай.
- Тихиро.
Я остановилась, но не обернулась.
- Ещё шаг и ты сама знаешь, что будет.
- Знаю, - я захлопнула дверь.
В коридоре мне встретился Орубэ.
- Тихиро, ты как здесь?
- Не важно, - я стёрла слёзы с правой щеки.
- Погоди, что Кума сказал тебе? Он бил тебя? Тихиро, не молчи!
Наш разговор продолжился в автомобиле. Орубэ внимательно выслушал меня, и допил "Экспрессо".
- Ты понимаешь, что натворила? Он любит тебя.
- Я не хочу разочаровываться.
- Чтобы люди говорили, если бы в японском не было бы слова "Хочу"?
- Мы разные.
- Естественно.
- Ты защищаешь его?
- Я не адвокат, чтобы защищать чьи-то интересы, и не прокурор, чтобы искать улики. Ты погубила всё, что было построено, - Орубэ смял стакан от кофе.
- Ничего не было.
- Ошибаешься.
- У меня не было право на ошибку. Я сама заварила эту кашу, сама всё исправила, - я вышла из салона.
- Главное не теряй себя, - крикнул он.
Мне позвонил Цкуру и сказал, что поехал на встречу с Тадамасой, чтобы отдать ему саламандру. Я не успела сказать, что она тоже фальшивая. У Цкуру на телефоне была включена геолокация, я позвонила Орубэ. Вместе с ним, мы поехали на место встречи. Это был заброшенный завод металлических приборов. Недалеко от него был обрыв. Когда мы приехали туда, там уже стоял Цкуру.
- Цкуру! - Я выбежала из салона.
- Тихиро, я отдам им то, что они так хотят.
- Прошу, не делай этого, Кума...
Подъехали три автомобиля из одного вышел Тадамаса, а из другого Гын - Со.
- Допрыгались, никчёмные существа, - кореец достал из-за пояса пистолет. - А ты тоже здесь? - он посмотрел на меня. - Вы везде парой ходите? - Гын - со засмеялся. - Мешок на землю!
- А ты угадай, - Цкуру достал из мешка двух саламандр. - Левая или правая?
- Шутки со мной плохи. Ты хотя бы знаешь, с кем связался?
- Действительно, Цкуру не глупи, отдай саламандру мне, - Тадамаса протянул руку.
- Малой, она моя, - Гын - со обратился к нему.
- Он похитил её для меня. Где доказательства, что она твоя?
- Если этот чудак пришёл раньше моего человека, это не значит, что саламандра твоя.
- Ты мне мозги не пудри, зачем сюда приехал?!
- Думаешь, что я упущу такую удачу? Саламандра принадлежит мне и моему отцу.
- Она принадлежит Куме! - Сказала я.
- Тикусё! Ты бы шла отсюда, пока цела. И дружка своего прихвати, - Гын - со направил пистолет на Цкуру.
- Ты там со словами поосторожней, вещица то у меня, - Цкуру забрался на самый край, и стал показывать, как бросает саламандру в обрыв.
- Быстро спустился, и положил мешок к моим ногам! - Приказным тоном рявкнул кореец.
- Я в ногах ни у кого валяться не стану, - бодро крикнул Цкуру.
Тадамаса резко сорвался с места, и побежал к обрыву. Гын - со стрельнул в воздух. Орубэ тоже достал оружие.
- Тихиро, спрячься за меня, - водитель подошёл ко мне.
- Стоять! - крикнул кореец. - Быстро сделал пять шагов назад!
- Почему, я должен тебя слушаться? - Тадамаса обернулся.
- Один мой выстрел, и твоя красивая жизнь прекратит существование.
- И ты тоже не забывай, - Тадамаса свистнул, из автомобиля вышли шесть парней в пёстрых рубашках. - Убьешь меня, они убьют тебя.
- А ты не такой простой, как кажешься!
- Есть с кого пример брать.
- Так, на чём я остановился, - Гын - со почесал подбородок. - Ах, да! Тихиро, - он двигался в мою сторону. - Какие черти принесли тебя сюда? Ещё и с правой рукой Кумы, - он посмотрел на Орубэ.
- Господин Со, прошу вас, опустить оружие, - водитель закрыл меня своим левым плечом.
- Она и с тобой спала? - Ухмыльнулся кореец.
- Закройте свой грязный рот, и не трогайте Тихиро, - Орубэ оскалился.
- Значит, спала, - Гын - со оголил свои белые и ровные зубы. - А она ничего, - он подошёл ко мне. Орубэ прижал меня к себе. - Слишком хорошая? - Гын - со наклонился над моим ухом.
- Ствол положил, - сзади корейца стоял Кума.
- Мой бесстрашный друг, - Гын - со осторожно обернулся.
- Я знал, что ты подлый, но ты ещё и змей, - Кума тяжело дышал.
- Жизнь заставила.
- Пистолет на землю, - Кума повторил свой приказ.
- Хорошо.
Как только Гын - со положил оружие на землю, Тадамаса побежал к Цкуру.
- Гадёныш! - Кореец достал маленький нож, и кинул в Тадамасу.
Когда тот упал, Гын - со схватил меня и приставил к шеи другой нож.
- Если хотя-бы кто-то выстрелит, я убью её!
Тадамаса держался за плечо, в которое попал нож.
- Отпусти её, кисама, - Кума навёл дуло на корейца.
- Положи их в мешок и отдай мне, тогда я уеду, - Гын - со посмотрел на Цкуру.
- Как скажешь, - он сделал всё, как сказал кореец. - Отпусти Тихиро.
- Хорошо, - Гын - со отпустил меня на три шага от себя, и направил пистолет, а сам подошёл к Цкуру.
- Помнишь, ты сказал, что мы вместе до конца? - Цкуру протянул ему мешок.
- Это не имеет значения, - кореец взялся за край мешка.
- Имеет, и сейчас эти слова обретут смысл, - Цкуру схватил Гын - со за пиджак, они вместе упали в обрыв.
Перед падением кореец успел выстрелить в меня, но меня прикрыл Орубэ. Пуля попала ему в живот. Тадамаса уехал с места преступления. Я подбежала к обрыву, было видно только бескрайний океан.
- Звони в скорую, - Кума дал мне свой телефон, и снял с себя кожаную куртку.
- Ты куда?! - Я испуганно смотрела на всё происходящее.
- Спасать твоего друга.
- Ты всё знал?!
- Тихиро, я якудза, это моя профессия - всё знать, - Кума прыгнул в воду.
Скорая приехала, через десять минут. Я пыталась затянуть рану Орубэ, чтобы он не терял кровь. Когда водителя положили на носилки, Кума поднимался снизу, и тащил Цкуру на своём плече.
- Ещё одного забыли, - он передал Цкуру врачам, а сам упал.
Мы сидели с Кумой в холодном больничном коридоре. У него была перебинтована левая рука. Сжав в ладонях пластмассовый стакан из под воды, я первая начала диалог.
- Ты знал, что это я украла деньги?
- Да.
- Как? Я же похитила флешку. А саламандра? И Гын - со? Это ты тоже знал?
- Когда был у тебя дома, заметил свой чемодан и догадался. Гын - со, нет, я не знал, но ждал удара от каждого.
- И от Орубэ?
- Он не враг, но и не близкий друг.
- Золотая середина?
- Посередине ничего нет.
- Как и между нами, - я встала, и пошла прямо по коридору. Набрав в стакан тёплой воды, я вернулась.
До утра нас не впускали в палату к Цкуру и Орубэ. Я заснула, и сама не ощутила, как моя голова лежала на плече Кумы. Открыв глаза, я ничего не сказала ему, он посмотрел на меня своим острым и грозным взглядом.
- Схожу за завтраком, - Кума снял халат и ушёл.
Через пять минут, мне разрешили зайти к парням. Они о чём-то бурно беседовали, медсестра сделала им укол, и сказала, чтобы они не шумели.
- О, Тихиро! - послышался бодрый голос Цкуру. - А мы теперь с Орубэ братья, в нём есть триста миллилитров моей крови.
- Брат, - Орубэ улыбнулся.
- Ты напугал меня, - я села на стул, рядом с Цкуру. - И, вы, - я посмотрела на водителя.
- Пустяки, у меня были ранения похуже, - он почесал затылок.
- Тихиро, с тобой всё в порядке?
- Да.
- Ты спала?
- Нет, немного.
- Поспи дома, мы и без тебя поправимся, - Цкуру дёрнул носом.
- Прости, - я взялась за подол кофты. - Орубэ, Цкуру, простите меня.
- Ты чего? - Цкуру слегка поднялся. - Ты не виновата, Тихиро. Я только руку зашиб и шею, жить буду. Заодно плаванием займусь, чтобы в следующий раз сухим из воды выйти.
- У тебя странный чёрный юмор, - Орубэ достал три таблетки обезболивающего.
- На мне, как на собаке. Тихиро, - Цкуру взял меня за плечо. - Отдохни дома. Оставайся с Кумой, неизвестно, что Гын - со может с тобой сделать.
- Да, и вы ребята, поправляйтесь, - в дверях я столкнулась с Кумой. Он принёс фрукты и сок.
Забрав из гардеробной свою куртку, я пошла на выход. В воздухе была чистота утра, которую ещё не испортили машинные газы. На минуту я вспомнила глубокое осеннее утро.
Осеннее утро наступает медленно. Лежа в постели, я наблюдаю, как в окне постепенно разгорается утренний свет. Он бледный и неяркий, не то, что летом. Летом солнечные лучи так и бьют в окно.
О белла чао, белла чао
Белла чао, чао, чао
Уна маттина ми соно звельято
Э о тровато ль’инвазор
О партиджано, портами виа
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
О партиджано портами виа
Ке ми сенто ди морир, - я пробовал попасть в ноты. Слуха не было.
-Э се йо муойо, да партиджано
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
Э се йо муойо да партиджано
Ту ми деви сеппеллир
Э сеппеллире, лассу ин монтанья
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
Э сеппеллире, лассу ин монтанья
Сотто ль’омбра ди ун бель фьор, - я сменил тональность.
- Э ле персоне, ке пассеранно
О белла чао, белла чао
Белла чаочаочао
Э ле персоне, ке пассеранно
Ми диранно ке бель фьор!
- У тебя интонация не та, - Тихиро села на свой футон.
- Знаю.
- Если знаешь, зачем поёшь? И в ноты не попадаешь. Твоё пение хуже, чем крик ворона, - она легла под тёмно - зелёное одеяло.
- У меня нет никаких талантов. Может быть это и плохо, а может быть наоборот. Тихиро, я ведь совершенно один, всё, что окружает меня, это ничто.
Я одинокий везде, в любой жизни. В прошлой жизни у меня есть только отец и дед. Когда они умрут, я останусь один во всей Вселенной. Люди вокруг, так и хотят воткнуть нож мне в спину. Это со стороны кажется, что сегодня помогли, значит и завтра помогут. Нет. Добро покинуло наш мир, в нём попросту не осталось для него места. Возможно, его и раньше не было. Люди, как были корыстными, так такими же и остались. Не знаю, как ты Тихиро, а мне страшно жить среди этих существ. Закрываю глаза, и вся жизнь перед глазами пробегает, хочу назад, а моста не вижу. От этого всё тело охватывает озноб.
- Цкуру, - Тихиро легла на спину. - Мой отец тоже не подарок, я бы с удовольствием изменила его характер и отношение ко мне.
- Неужели, ты так и не поняла, что это единственные люди, которые нуждаются в нас?
- Он не любит меня.
- Любит.
- Откуда ты знаешь?! Он считает других идеальными, но не меня.
- Тихиро, семья складывается не из сильных и идеальных людей. А из слабых, у которых есть свои оплошности, страхи и косяки. Семья для этого и нужна, чтобы было не страшно. Он твой отец, а любит тебя или нет, это его проблемы. Он заботится о тебе и защищает. Семья это не показатель идеала, это поддержка и сила.
- Ты не знаешь моего отца.
- Не знаю, но он, как и любой родитель волнуется и переживает за тебя.
- Он не такой.
- Родительская любовь подобна Айсбергу.
- Ты сам понял, что сказал?
- Наверху лишь часть чувств, которые наши родители показывают нам. На дне спрятана вся боль и страх за детей, который мы никогда не узнаем, пока сами не станем родителями.
- Он сравнивает меня с другими, называет беспомощной. Ты думаешь это приятно?! - В глазах Тихиро блеснули слезы.
- Это неприятно, но поверь, он не знает, что этим ранит тебя, потому что ему самому больно. Эту боль он выплёскивает на тебя. Ты не поймёшь его, но, однажды, он поймёт тебя.
Спустя пять часов поиска мы нашли женщину, у которой жил брат Тихиро. Её дом напоминал гостиницу из шести комнат для туристов. Хозяйка впустила нас в дом, мы остановились посередине прихожей.
- Он погиб, - без эмоций произнесла женщина. - Вот адрес, где похоронен его прах, - она протянула небольшой лист Тихиро.
- Как погиб? - Тихиро пошатнулась назад.
- Сбила машина. Всё село говорило об этом, Кэтсу погиб два года назад. Все следователи сразу сказали, что это не случайность, на него и раньше были покушения. Видимо, в этот раз, - женщина взяла небольшую паузу. - Кэтсу был хорошим парнем, сходите к нему на могилу, думаю, он будет рад таким гостям.
Могила находилась высоко на холме. Там дул тоскливый и холодный ветер. Шум океана добавлял печали. Я не стал подходить к Тихиро, оставив её наедине с братом, я спустился вниз.
Мне на телефон позвонил лечащий врач мамы.
- Алло.
- Мацубара Цкуру?
- Да, это я.
- Вынужден сообщить вам печальную весть, ваша мать скончалась три минуты назад. Примите мои соболезнования.
Ничего не сказав в ответ, я бросил телефон в воду. Достав из рюкзака сигареты, трясущимися пальцами положил одну в рот. Прикурив, я сжал в руке зажигалку "Croc" в карман.
- У "Criket" газ лучше, - Тихиро села рядом со мной.
- Знаю, - я выпустил дым изо рта. - Сегодня у нас с тобой совпадение.
- Какое?
- У меня мама умерла, - я досадно улыбнулся.
- Ты сейчас серьёзно?!
- Мне не до шуток.
- Соболезную, - Тихиро сделала небольшой поклон головой. - Пожалуй, тебе лучше остаться одному.
- Стой, - я схватил её за руку. - Вот, теперь эти деньги мне ни к чему, - я вложил ей в ладонь карту. - На ней два миллиона йен, небольшая сумма, в твоей ситуации... Но у меня больше нет, если смогу, помогу.
- Мне чужого не надо!
- Тихиро, эти деньги твои, сделай всё, что есть в твоих силах. И спаси своего отца, я в тебя верю, - я поднялся, и крепко обнял её.
Глава 12
Тихиро
Правда - изобретение маньяков: колет глаза и режет уши
- Прости, - я упала на колени перед Кумой. Поджав ноги под себя сзади, я прижала грудь к коленям, чтобы поклон был самым низким и унизительным, так как я чувствовала себя человеком, совершившим обман. - Я всё врала, про себя, про свою жизнь, про отца. Прости, - от такого количества стыда, я не могла поднять глаза на Куму. - Это я договорилась с Тадамасой о краже саламандры. Цкуру не виноват, он лишь стал нечаянным виновником всей истории. Я готова понести любое наказание, потому что знаю, что виновата. Моя ложь зашла в тупик. Я рассказала тебе всю правду, теперь решай, что ты сделаешь со мной.
- Правда - изобретение маньяков: колет глаза и режет уши, - послышался щелчок зажигалки. - Тихиро, поднимись, ты не совершила ничего плохого, ты сама являешься "нечаянным виновником" судьбы. Вставай, - Кума подошёл ко мне, я увидела острые носы его кожаных туфель. - Не встанешь?
- Нет.
- Тихиро, - он сел на белый ковёр, который лежал посередине его кабинета. - Это всего лишь ложь, ты по - прежнему чистая и невинная девочка, - Кума поставил голубую пепельницу возле себя, и сбросил в неё пепел. - Ты подвергаешь себя таким унижениям, словно убила императора. Со стороны это выглядит нелепо. Добрая, честная и наивная девушка просит прощения у бандита, - Кума потёр нос. - Это я должен быть на твоём месте.
- Но это же я... Я договорилась о краже...
- Какая же ты глупая девочка, - Кума дотронулся до моих волос. - Я знал о тебе с самого начала, и ждал, когда ты попросишь меня о помощи. Ты так и не попросила, - он оставил окурок в пепельнице. - Тихиро, я не злюсь, саламандра была поддельной, я всё знал наперёд. Прости, пожалуйста, это я виноват, - Кума поднялся с пола, и подошёл к столу. Набрав номер, он кому-то позвонил. - Здравствуй, это Цуда Кума. Да, помню. У меня к тебе дело есть, проверь всё, что происходило в банке "Кавагути" за последние пять лет. Владелец Сеиджи Кавагути. И небольшая просьба. Хирано Фудо, как выяснишь, подай документы в полицию. До встречи.
- Зачем? - Я встала, и упрямо посмотрела на Куму.
- Я люблю тебя, и не хочу смотреть, как ты мучаешь себя. Твои глаза не должны наполняться грустью, а сердце ненавистью.
- Мы больше никто друг для друга, - я сняла кольцо, и положила перед Кумой. - Хотела сдать в ломбард, но в последний момент передумала. Прощай.
- Тихиро.
Я остановилась, но не обернулась.
- Ещё шаг и ты сама знаешь, что будет.
- Знаю, - я захлопнула дверь.
В коридоре мне встретился Орубэ.
- Тихиро, ты как здесь?
- Не важно, - я стёрла слёзы с правой щеки.
- Погоди, что Кума сказал тебе? Он бил тебя? Тихиро, не молчи!
Наш разговор продолжился в автомобиле. Орубэ внимательно выслушал меня, и допил "Экспрессо".
- Ты понимаешь, что натворила? Он любит тебя.
- Я не хочу разочаровываться.
- Чтобы люди говорили, если бы в японском не было бы слова "Хочу"?
- Мы разные.
- Естественно.
- Ты защищаешь его?
- Я не адвокат, чтобы защищать чьи-то интересы, и не прокурор, чтобы искать улики. Ты погубила всё, что было построено, - Орубэ смял стакан от кофе.
- Ничего не было.
- Ошибаешься.
- У меня не было право на ошибку. Я сама заварила эту кашу, сама всё исправила, - я вышла из салона.
- Главное не теряй себя, - крикнул он.
Мне позвонил Цкуру и сказал, что поехал на встречу с Тадамасой, чтобы отдать ему саламандру. Я не успела сказать, что она тоже фальшивая. У Цкуру на телефоне была включена геолокация, я позвонила Орубэ. Вместе с ним, мы поехали на место встречи. Это был заброшенный завод металлических приборов. Недалеко от него был обрыв. Когда мы приехали туда, там уже стоял Цкуру.
- Цкуру! - Я выбежала из салона.
- Тихиро, я отдам им то, что они так хотят.
- Прошу, не делай этого, Кума...
Подъехали три автомобиля из одного вышел Тадамаса, а из другого Гын - Со.
- Допрыгались, никчёмные существа, - кореец достал из-за пояса пистолет. - А ты тоже здесь? - он посмотрел на меня. - Вы везде парой ходите? - Гын - со засмеялся. - Мешок на землю!
- А ты угадай, - Цкуру достал из мешка двух саламандр. - Левая или правая?
- Шутки со мной плохи. Ты хотя бы знаешь, с кем связался?
- Действительно, Цкуру не глупи, отдай саламандру мне, - Тадамаса протянул руку.
- Малой, она моя, - Гын - со обратился к нему.
- Он похитил её для меня. Где доказательства, что она твоя?
- Если этот чудак пришёл раньше моего человека, это не значит, что саламандра твоя.
- Ты мне мозги не пудри, зачем сюда приехал?!
- Думаешь, что я упущу такую удачу? Саламандра принадлежит мне и моему отцу.
- Она принадлежит Куме! - Сказала я.
- Тикусё! Ты бы шла отсюда, пока цела. И дружка своего прихвати, - Гын - со направил пистолет на Цкуру.
- Ты там со словами поосторожней, вещица то у меня, - Цкуру забрался на самый край, и стал показывать, как бросает саламандру в обрыв.
- Быстро спустился, и положил мешок к моим ногам! - Приказным тоном рявкнул кореец.
- Я в ногах ни у кого валяться не стану, - бодро крикнул Цкуру.
Тадамаса резко сорвался с места, и побежал к обрыву. Гын - со стрельнул в воздух. Орубэ тоже достал оружие.
- Тихиро, спрячься за меня, - водитель подошёл ко мне.
- Стоять! - крикнул кореец. - Быстро сделал пять шагов назад!
- Почему, я должен тебя слушаться? - Тадамаса обернулся.
- Один мой выстрел, и твоя красивая жизнь прекратит существование.
- И ты тоже не забывай, - Тадамаса свистнул, из автомобиля вышли шесть парней в пёстрых рубашках. - Убьешь меня, они убьют тебя.
- А ты не такой простой, как кажешься!
- Есть с кого пример брать.
- Так, на чём я остановился, - Гын - со почесал подбородок. - Ах, да! Тихиро, - он двигался в мою сторону. - Какие черти принесли тебя сюда? Ещё и с правой рукой Кумы, - он посмотрел на Орубэ.
- Господин Со, прошу вас, опустить оружие, - водитель закрыл меня своим левым плечом.
- Она и с тобой спала? - Ухмыльнулся кореец.
- Закройте свой грязный рот, и не трогайте Тихиро, - Орубэ оскалился.
- Значит, спала, - Гын - со оголил свои белые и ровные зубы. - А она ничего, - он подошёл ко мне. Орубэ прижал меня к себе. - Слишком хорошая? - Гын - со наклонился над моим ухом.
- Ствол положил, - сзади корейца стоял Кума.
- Мой бесстрашный друг, - Гын - со осторожно обернулся.
- Я знал, что ты подлый, но ты ещё и змей, - Кума тяжело дышал.
- Жизнь заставила.
- Пистолет на землю, - Кума повторил свой приказ.
- Хорошо.
Как только Гын - со положил оружие на землю, Тадамаса побежал к Цкуру.
- Гадёныш! - Кореец достал маленький нож, и кинул в Тадамасу.
Когда тот упал, Гын - со схватил меня и приставил к шеи другой нож.
- Если хотя-бы кто-то выстрелит, я убью её!
Тадамаса держался за плечо, в которое попал нож.
- Отпусти её, кисама, - Кума навёл дуло на корейца.
- Положи их в мешок и отдай мне, тогда я уеду, - Гын - со посмотрел на Цкуру.
- Как скажешь, - он сделал всё, как сказал кореец. - Отпусти Тихиро.
- Хорошо, - Гын - со отпустил меня на три шага от себя, и направил пистолет, а сам подошёл к Цкуру.
- Помнишь, ты сказал, что мы вместе до конца? - Цкуру протянул ему мешок.
- Это не имеет значения, - кореец взялся за край мешка.
- Имеет, и сейчас эти слова обретут смысл, - Цкуру схватил Гын - со за пиджак, они вместе упали в обрыв.
Перед падением кореец успел выстрелить в меня, но меня прикрыл Орубэ. Пуля попала ему в живот. Тадамаса уехал с места преступления. Я подбежала к обрыву, было видно только бескрайний океан.
- Звони в скорую, - Кума дал мне свой телефон, и снял с себя кожаную куртку.
- Ты куда?! - Я испуганно смотрела на всё происходящее.
- Спасать твоего друга.
- Ты всё знал?!
- Тихиро, я якудза, это моя профессия - всё знать, - Кума прыгнул в воду.
Скорая приехала, через десять минут. Я пыталась затянуть рану Орубэ, чтобы он не терял кровь. Когда водителя положили на носилки, Кума поднимался снизу, и тащил Цкуру на своём плече.
- Ещё одного забыли, - он передал Цкуру врачам, а сам упал.
Мы сидели с Кумой в холодном больничном коридоре. У него была перебинтована левая рука. Сжав в ладонях пластмассовый стакан из под воды, я первая начала диалог.
- Ты знал, что это я украла деньги?
- Да.
- Как? Я же похитила флешку. А саламандра? И Гын - со? Это ты тоже знал?
- Когда был у тебя дома, заметил свой чемодан и догадался. Гын - со, нет, я не знал, но ждал удара от каждого.
- И от Орубэ?
- Он не враг, но и не близкий друг.
- Золотая середина?
- Посередине ничего нет.
- Как и между нами, - я встала, и пошла прямо по коридору. Набрав в стакан тёплой воды, я вернулась.
До утра нас не впускали в палату к Цкуру и Орубэ. Я заснула, и сама не ощутила, как моя голова лежала на плече Кумы. Открыв глаза, я ничего не сказала ему, он посмотрел на меня своим острым и грозным взглядом.
- Схожу за завтраком, - Кума снял халат и ушёл.
Через пять минут, мне разрешили зайти к парням. Они о чём-то бурно беседовали, медсестра сделала им укол, и сказала, чтобы они не шумели.
- О, Тихиро! - послышался бодрый голос Цкуру. - А мы теперь с Орубэ братья, в нём есть триста миллилитров моей крови.
- Брат, - Орубэ улыбнулся.
- Ты напугал меня, - я села на стул, рядом с Цкуру. - И, вы, - я посмотрела на водителя.
- Пустяки, у меня были ранения похуже, - он почесал затылок.
- Тихиро, с тобой всё в порядке?
- Да.
- Ты спала?
- Нет, немного.
- Поспи дома, мы и без тебя поправимся, - Цкуру дёрнул носом.
- Прости, - я взялась за подол кофты. - Орубэ, Цкуру, простите меня.
- Ты чего? - Цкуру слегка поднялся. - Ты не виновата, Тихиро. Я только руку зашиб и шею, жить буду. Заодно плаванием займусь, чтобы в следующий раз сухим из воды выйти.
- У тебя странный чёрный юмор, - Орубэ достал три таблетки обезболивающего.
- На мне, как на собаке. Тихиро, - Цкуру взял меня за плечо. - Отдохни дома. Оставайся с Кумой, неизвестно, что Гын - со может с тобой сделать.
- Да, и вы ребята, поправляйтесь, - в дверях я столкнулась с Кумой. Он принёс фрукты и сок.
Забрав из гардеробной свою куртку, я пошла на выход. В воздухе была чистота утра, которую ещё не испортили машинные газы. На минуту я вспомнила глубокое осеннее утро.
Осеннее утро наступает медленно. Лежа в постели, я наблюдаю, как в окне постепенно разгорается утренний свет. Он бледный и неяркий, не то, что летом. Летом солнечные лучи так и бьют в окно.
